Текст книги "Правило Диксон"

Беккетт: До меня никогда не дойдет. Райдер, ты за?

Райдер: Да ну на хрен, я не хочу. Хотя погоди, сейчас жену спрошу. Если она захочет пойти, я тоже пойду.

Беккетт: Ого.

Райдер: Что – ого?

Беккетт: Ты теперь принадлежишь этой женщине, приятель. Ты это хоть понимаешь?

Райдер: Да, и?

Изогнув бровь, я пялюсь на экран. Боже правый, что случилось с моим приятелем Райдером? Он раньше избегал отношений как чумы, а теперь женился и радостно отдал жене свои яйца на блюдечке с голубой каемочкой.

Впрочем, полагаю, если бы я женился на Джиджи Грэхем, я бы тоже, не задумываясь, препоручил ей свои яйца.

Однажды я слышал, как она кончает, и до сих пор иногда об этом думаю. Несколько раз даже дрочил, вспоминая этот момент, хотя Райдеру об этом никогда не скажу. Он мне глотку перегрызет.

Хотя, может, и не перегрызет?

В том смысле, что… когда прошлой осенью они с Джиджи решили перепихнуться в учебном кабинете в библиотеке, я стоял прямо за дверью, и Райдер это прекрасно понимал. Уверен, он знает, что у меня от ее тихих стонов встало так, что больно было. Думаю, он бы даже позволил мне посмотреть, если бы Джиджи захотела. Он сделает все, о чем она попросит. Влюблен по уши.

Впрочем, смотреть, как другие занимаются сексом, не входит в перечень моих сексуальных фантазий.

А вот когда смотрят на меня… тут я не против. Хотя девушке я такое не предложил бы. Однажды я упомянул об этом в разговоре с Линси, и она с таким отвращением отреагировала, что больше я об этом никогда не заговаривал. Она сказала, мол, я смотрю слишком много порнографии. Совершенно смешное обвинение, потому что я редко смотрю порно, когда мастурбирую. Я люблю, когда все по-настоящему.

Хотя последние дни составляют исключение. После фиаско с Кристал все случайные девицы отменяются, а значит, секс у меня будет только в том случае, если я: а) найду девушку или б) найду, с кем заняться сексом по дружбе. Кого-то, с кем я мог бы проводить много времени. С кем мог бы регулярно заниматься сексом, а не цеплять постоянно кого-то на одну ночь – все эти обезличенные и пустые связи мне надоели.

Я отправляю в групповой чат сообщение, предупредив, что сегодня вечером никуда не хочу идти, и тут телефон вибрирует прямо у меня в руке. Увидев уведомление, я оживляюсь.

ВЕРОНИКА ПИНЛО ДОБАВИЛА ВАС В ГРУППУ «СОСЕДИ».

Вот так, черт возьми! Прогресс! Может, остальные меня и отвергли сегодня, но, по крайней мере, я завоевал Веронику. Может, теперь и остальные, читая мои изумительные сообщения, проникнутся моим замечательным характером и немного оттают.

Впрочем, моему оптимизму быстро приходит конец, потому что на экране всплывает следующее уведомление.

ДИАНА ДИКСОН УДАЛИЛА ВАС ИЗ ГРУППЫ «СОСЕДИ».

Глава седьмая
Диана

Кэндзи меня предал

В субботу утром ко мне приезжает папа – починить душ. Я предлагаю помочь, но он только отмахивается, говорит, одному лучше работается, так что, поджидая его, я готовлю нам обоим омлет. Буквально через десять минут он вываливается из ванной и объявляет:

– Готово!

Я пораженно таращусь на него.

– Ты понимаешь, что я несколько часов смотрела обучающие видео, чтобы починить ерунду, которую ты исправил за несколько минут?

Он пожимает плечами.

– Надо было отрегулировать управляющий клапан, и все.

– Самое ужасное, что даже после всех этих онлайн-инструкций я до сих пор не знаю, о чем ты говоришь. Чувствую себя совершенно бесполезной.

Папа улыбается в ответ.

– Все нормально, малышка. Я бы никогда не стал просить тебя отрегулировать температуру моего душа, зато, если бы меня ждала драка, тебя я позвал бы первой.

– Понятное дело. Томас-то тебе спину не прикроет.

– Да нет, прикроет. Завалит врага. Правда, потом его непременно одолеет чувство вины, и он начнет этого самого врага латать. А вот ты…

– Я сотру его череп в пыль, – серьезно киваю я.

– Вот это моя девочка.

– Держи, – я подталкиваю к нему тарелку. – Давай тост намажу маслом.

Мы завтракаем, сидя рядом за кухонным столом, болтаем о том, что в последнее время произошло в моей жизни и в папиной. Папа служит в специальном подразделении полиции Бостона, так что его новости всегда интереснее моих. Он рассказывает, как на прошлой неделе его отряд устроил рейд на лабораторию, где варили метамфетамин, и, качая головой, добавляет, что в доме нашли трех маленьких детишек, забившихся в чулан. Понятия не имею, как он справляется со своей работой. Выбивает двери в дома наркоманов. Отправляется на рискованные поисковые миссии. Разруливает кризисные ситуации с участием заложников. У меня от такого количества адреналина уже сердечный приступ случился бы. А папе нравится. Честно говоря, такого выносливого человека, как он, я еще не встречала.

– А у тебя как дела? – спрашивает он. – Как продвигаются танцевальные репетиции?

– Очень хорошо! У меня большие планы насчет соревнований в этом году. Думаю, мы с Кэндзи сможем войти в десятку.

– Конечно, сможете. Вы неудержимые.

– Как и все остальные конкурсанты, – ворчу я. – Нам надо взобраться на крутую гору.

– У тебя все получится, – наклонившись, он легонько толкает меня плечом. – Ты ни разу в своей жизни не отступила перед лицом трудностей. Преодолела все препятствия, которые тебе встречались.

Папа – моя главная группа поддержки, и это потрясающе, черт возьми.

Только после его ухода – после того, как он обнимает меня и обещает заехать на следующей неделе, – я осознаю, что меня ждет не просто крутая гора, а вертикальный отвес от земли и до самого неба.

Я как раз готовлюсь к смене в закусочной, когда мне звонит Кэндзи и вываливает шокирующие новости.

– Что значит ты не сможешь поехать на соревнования? – кричу я в телефон. – Почему?

– Пожалуйста, соберись.

– Поздно! Я уже умерла от ужаса. – Меня аж колотит. Он не может бросить меня. Не может. Нам скоро снимать видео для прослушивания.

– Я получил работу на суперъяхте, – объявляет Кэндзи. – Завтра уезжаю на шесть месяцев.

– Ты вообще о чем?

– Я буду работать личным барменом на суперъяхте, принадлежащей эксцентричному миллиардеру, чье имя я не имею права называть, поскольку подписал соглашение о неразглашении информации. Остановимся на том, что он занимается технологиями и, возможно, является двоеженцем.

Я ахаю.

– О боже, ты будешь работать на Константина Зейна?

Зейн третий в списке самых богатых мужчин в мире. Недавно выяснилось, что он умудрился сочетаться законным браком с двумя женщинами – с одной в Греции, а с другой в Штатах, и теперь обе жены пытаются оформить развод и отсудить себе половину его огромного состояния.

– Не могу не подтвердить, не опровергнуть, – невинным тоном произносит Кэндзи.

– Так, ладно, во-первых, мы это еще обсудим, причем во всех подробностях, но позже. Я верю, что нам удастся найти лазейку в соглашении о неразглашении. Во-вторых… как ты мог?!

Он громко стонет прямо мне в ухо.

– Знаю. Прости меня. Мне очень, очень жаль. Я знаю, как важен для тебя этот конкурс. Но… суперъяхта, Ди.

– А как же учеба? – Он должен пойти на третий курс Брайара. – Ты же не можешь просто так испариться на шесть месяцев.

– Я вернусь в январе, отучусь зимний семестр, а потом наверстаю остальные предметы следующим летом. Такая возможность раз в жизни выпадает.

– Как ты вообще заполучил эту работу?

– Ты не поверишь! Его любовница ходит стричься к моей маме.

– У этого чувака не только две жены, но еще и любовница? Как-то многовато, нет?

– Так вот, сидит эта любовница у мамы в салоне, жалуется, что они лишились половины официантов с яхты, потому что их всех посадили за торговлю людьми.

– Прости, я, кажется, не расслышала. За что их посадили? – У меня начинает кружиться голова.

– Поверь мне, там не история, а настоящий лабиринт, и, чтобы в нем разобраться, несколько лет уйдет. И тут моя мама такая говорит, мол, мой сын работает в баре, чтобы оплатить учебу в колледже, он идеально подойдет для такой работы. И знаешь, что происходит на следующий день? Мне звонит Конс… мой новый работодатель, который пожелал остаться неназванным, – быстро исправляется он. – Диана, я разговаривал с миллиардером.

– Рада за тебя. Правда, рада. Но… черт побери, Кэндзи. Это же Нацчемпионат!

– Знаю. Уверен, ты найдешь кого-нибудь еще.

– Точно, ведь по улицам Гастингса толпами бродят танцоры-бальники, жаждущие отправиться со мной на соревнование, осталось только выбрать подходящего.

– Размести видео в блоге, отправь сигнал SOS. Посмотри, может, кто-нибудь из Бостона захочет поехать на прослушивание в качестве твоего партнера.

– Ладно, не худшая идея. Но я все еще злюсь на тебя.

– Прости. Мне понравилось репетировать, но давай посмотрим правде в глаза: больших высот мы бы не достигли.

– Неправда, – упираюсь я. – Мы могли бы войти в десятку лучших. А там денежный приз две тысячи.

Он шумно фыркает.

– Мы оба знаем, что денег нам не видать. В прошлом году мы были пятнадцатыми в своей категории. Из двадцати пар.

Он прав. Шансов мало. Но мне не нравится, что моя мечта лопнула как мыльный пузырь. Гораздо приятнее, когда она просто есть – предвестник надежды и славы. И ты думаешь, что, может, в этом году вам удастся исполнить венский вальс так, что судьи будут сидеть в восхищении и рыдать от того, как изумительно вы двигаетесь по паркету. А может, остальные участники поломают ноги в результате трагического несчастного случая, отправившись покататься на лыжах в летнюю жару прямо накануне соревнования. Не знаю, откуда в Кэндзи столько пессимизма. Пока мечтаешь, перед тобой расстилаются бесконечные возможности!

– Пожалуйста, не уезжай. Пожалуйста, а? – я предпринимаю последнюю попытку и начинаю умолять, хотя знаю, что лишилась Кэндзи, как только он произнес слово «миллиардер».

Натягивая униформу официантки, я ворчу себе под нос. Я плохо переношу разочарование, особенно если никак не могу повлиять на его причину. Одно дело – если бы я сама отказалась от участия, совсем другое – когда меня лишили выбора, черт возьми.

Я официально добавляю Константина Зейна в список своих заклятых врагов. Он следует прямо за моим бывшим тренером по гимнастике и Шейном Линдли.

С началом смены в закусочной «У Деллы» настроение у меня только портится. Посетители один другого хуже. Один мужчина заставляет трижды менять ему кусок пирога, потому что ему не нравится, как выглядит корочка. В итоге я вынуждена позвать менеджера, который сообщает привередливому клиенту, что ему все равно придется заплатить за два пирога из трех, поскольку, как бы его ни раздражала корочка, он все равно съел по половине каждого куска.

После работы я переодеваюсь прямо в ванной – натягиваю джинсовые шорты и полосатую футболку. Мы с Джиджи ужинаем в «Мэлоуне» дальше по улице.

Я торопливо шагаю к спортивному бару на углу Мейн-стрит, и мои белые теннисные туфли шлепают по тротуару. Джиджи написала, что уже приехала и заняла нам местечко.

– Кэндзи меня предал, – объявляю я, плюхаясь напротив нее.

Джиджи отрывается от меню и кривит губы, пытаясь сдержать улыбку.

– Жалость какая.

Я мрачно глазею на нее.

– Не смешно.

– Что случилось?

– Он отказался участвовать в конкурсе.

– Да ладно? Что ж, это и правда плохо.

– Видишь? Я же говорила.

– А другого партнера тебе не найти?

У меня вырывается стон.

– И кого же мне позвать, Джиджи? Кто согласится все лето учить танго, чтобы достойно станцевать его и пройти квалификацию на самом важном танцевальном соревновании всех времен?

– Вряд ли это самое важное соревнование всех времен…

– Ничего важнее не будет во веки веков, – упорствую я.

По Джиджи видно, что она очень старается не смеяться надо мной. К ее чести, следующие десять минут она набрасывает идеи, где мне найти нового партнера, но я особых надежд не питаю. Мои мечты разбиты. Похоже, в этом году национальный чемпионат мне не светит, и я ужасно расстроена.

Остаток ужина мы обсуждаем свадьбу, в организации которой Джиджи, кстати, почти не участвует. Всем заправляет ее тетушка, а все остальные просто бегут за ней. На следующей неделе у нас примерка платьев, и я с нетерпением ее жду. Мия на днях писала мне, жаловалась, что нам не дали самим выбрать модель платьев, так что пришлось ей напомнить, что Саммер Ди Лаурентис – невероятно популярный модельер. Она ни за что не оденет нас плохо. Кроме того, все гости со стороны невесты будут в серо-зеленом. А я шикарно смотрюсь в этом цвете.

Я как раз рассказываю Джиджи, что мы с Мией планируем завтра созвониться по видеосвязи и обсудить девичник, когда она спохватывается:

– Ой, я как раз хотела с тобой поговорить на эту тему. Вы сильно обидитесь, если девичника не будет?

– Ты серьезно?

– Черт, значит, сильно.

– Нет, это значит нет! – Меня охватывает облегчение. – Это же просто логистический кошмар, ты и понятия не имеешь какой! Девчонок из твоей хоккейной команды разбросало по всей стране, у тебя человек пятьсот тетушек и кузин, кто-то работает, кто-то уехал в отпуск. Я не шучу – мы с Мией понятия не имели, как все согласовать, а ты знаешь, что мы с ней планируем обалденные женские поездки. Мы все равно можем что-нибудь устроить, только…

– О боже, нет, давай обойдемся без этого, – перебивает меня Джиджи. На лице ее написано нескрываемое облегчение. – На это лето столько всего пришлось. Мы завтра уезжаем в Аризону, а я еще даже вещи не собрала. Поэтому, кстати, нам придется пропустить сегодняшнюю вечеринку.

– Какую вечеринку?

– Вечеринку в твоем жилом комплексе. В честь отъезда Беккетта.

– Что? Он уезжает? Почему я об этом не знала?

Джиджи посмеивается в ответ.

– Да не уезжает он никуда. Разве что в отпуск.

– Ой. Ого. С вечеринкой перебор, не?

– Не то слово.

Я на мгновение поджимаю губы.

– Плевать. Я бы все равно ему отсосала.

Джиджи хохочет.

– А вот Шейн идиот, – продолжаю я. – Зачем он устраивает вечеринку? Я так хотела насладиться тихим вечером и посмотреть выпуск «Интрижки или судьбы».

– Черт, мы ведь даже не обсудили шоу! – Серые глаза Джиджи загораются. – Ты видела свидание Лени и Донована? Я никогда не слышала, чтобы мужик нес такую чушь.

Я согласно киваю.

– Донован – мутный тип. Не знаю, зачем он в этом проекте, но не ради любви. Он только притворяется, что ему нравится Лени, и мне ее жаль. Она очень милая, и он ей действительно нравится.

– Это не отношения, а бардак какой-то, – вздыхает Джиджи. – Скоро рванет, говорю тебе.

К слову о бардаке. Судя по тому грохоту, который встречает меня на подходе к бассейну, Шейн собирается навлечь на себя гнев всех жильцов «Медоу-Хилл». Еще, конечно, всего девять вечера, так что официально Найл имеет право начать жаловаться только после полуночи.

С другой стороны, как я понимаю, когда свет в зоне бассейна автоматически выключится, Шейн перенесет вечеринку в «Ред-Берч», и вот тут-то у Найла случится нервный срыв.

Зайдя в квартиру, я скидываю кроссовки и отправляюсь кормить Скипа. Пока я засыпаю корм в аквариум, он неотрывно пялится на меня своими невыразительными рыбьими глазами, а я точно так же пялюсь в ответ. В итоге Скипу становится не по себе, и он уплывает прочь. Так-то, Скип. Ты мне не хозяин.

Даже через закрытую дверь балкона до меня доносится шум от бассейна. Приглушенный смех, музыка и бесконечный гул голосов. Мне любопытно, кому Шейн заплатил, чтобы они пришли на вечеринку (бесплатно с ним дружить никто не согласится), так что я приоткрываю дверь и выхожу на балкон, опираясь на белое ограждение.

Народу собралось прилично. Наверное, человек двадцать, причем половина в бассейне, а остальные лежат на шезлонгах или сидят вокруг белых столиков, установленных на деревянном настиле. Из вынесенной на улицу колонки разносится бодрая попсовая песенка, хотя играет она негромко, а значит, Шейн пытается не раздражать соседей, чтобы они его не возненавидели. Ему же хуже – они его уже ненавидят.

Я пытаюсь незаметно улизнуть с балкона, но тут меня замечает Шейн, и все его внимание тут же устремляется в мою сторону. Сам он стоит посреди бассейна, по пояс в воде. На нем красные плавки, в руке – пиво. Солнце уже село, и теперь высоко в небе парит практически полная луна, подсвечивая точеные черты лица Шейна.

Наши взгляды встречаются, и он приподнимает бутылку в знак приветствия.

– Диксон! – кричит он. – Присоединяйся.

– Прости, не слышу тебя из-за музыки, – я указываю на свои уши, делая вид, что ничего не понимаю.

Шейн легким движением выскакивает из бассейна. Вода стекает с волос по телу неровными ручейками. Мышцы пресса блестят в лунном свете. Я пытаюсь отвести взгляд, но не могу даже заставить себя моргнуть и безвольно наблюдаю, как он подходит ближе.

И вот тут я спохватываюсь, что происходит. От отвращения меня даже подташнивает.

Господи. Я с восхищением пялилась на тело Шейна Линдли.

Мне срочно надо отвлечься.

– Я сказал, присоединяйся, – повторяет он, стоя босиком на траве где-то в десяти ярдах от моего балкона. – Мы хорошо проводим время.

– Нет, спасибо.

– Почему нет?

– Потому что это будет нарушением правила Диксон. Мы с тобой не братаемся.

– А что насчет нас? Мы-то братаемся? – рядом с Шейном возникает Беккетт Данн, тоже босиком и без рубашки. Светлые волосы намокли и спускаются практически до плеч.

Боже, этот австралиец божественно красив, и я невольно пожираю его взглядом. Что ж, по крайней мере, его мне можно разглядывать.

– Мне одиноко, Джульетта, – тянет Беккетт, глядя на мой балкон. – Спустись и составь мне компанию.

Я очаровательно улыбаюсь в ответ.

– Ну уж нет, Ромео.

– Да ладно, один бокальчик.

– Ди! – раздается вдруг чей-то крик.

За широкими спинами парней я замечаю Фатиму из лагеря чирлидерш. На ней изящный черный закрытый купальник, и она машет мне рукой, распластавшись на шезлонге. Черт побери, они и ее сюда заманили? А это что, Лили и Джия у бассейна? Лили тоже преподает в лагере, а Джия вместе со мной выступает в группе поддержки Брайара. С той стороны бассейна, где глубина поменьше, сидят две девушки в бикини и смеются над словами Уилла Ларсена. Там же сидит и пара незнакомых мне парней.

Как здесь оказались мои друзья?

Мой взгляд снова скользит по мускулистым торсам Шейна и Беккетта.

Ладно, понятно, как они здесь оказались.

– Хорошо, – сдаюсь я, не забыв для начала скорчить гримасу в адрес Шейна. – Сейчас спущусь.

Глава восьмая
Шейн

Победа за мной

Большинство наших знакомых разъехалось на лето, так что сегодняшнее сборище довольно скромное по своим масштабам. Только Уилл, Бекк, несколько парней из команды. Несколько чирлидерш. Какие-то местные девчонки, с которыми Беккетт познакомился в Гастингсе, несколько парней, с которыми мы играем в бильярд в «Мэлоуне». В общей сложности человек двадцать – двадцать пять. Определенно не настолько много, чтобы разозлить объединение домовладельцев, хотя я все равно чувствую себя каким-то дежурным по школе, потому что постоянно всем напоминаю, что шуметь нельзя, и вообще слежу, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

А то в бассейне играют «на слабо», и играют уже топлес.

– Эй, надевай лифчик, – командую я рыжеволосой девице, чей бюстгальтер внезапно опустился до самой талии. – Тут семейный район.

Она, подмигнув, прикрывает грудь – кстати, очень красивую – и завязывает тесемки бикини.

– Прости, папочка.

Мой гребаный член тут же оживляется.

Не могу сказать, что мне нравится, когда девушки зовут меня папочкой, – такого заскока у меня, кажется, нет, но я люблю покомандовать в спальне. Ничего агрессивного – я ни за что не попрошу женщину ползти ко мне по полу или еще что. Но все-таки возможность покомандовать заводит.

– Поверить не могу, что Кэндзи отказался от соревнования, – произносит Фатима, как раз когда я подхожу к их группке. Рядом с ней стоят Уилл, Бекк и Диксон. Я просто поражен, что последняя почтила нас своим присутствием.

– Кэндзи тебя кинул? – спрашиваю я Диану. – Он наконец прозрел? Молодец.

Она показывает мне средний палец.

– Это никак не связано со мной, и вообще я просто чудо. У него теперь новая работа. – Она отворачивается от меня, и взгляд зеленых глаз с надеждой устремляется на Уилла. – Может, ты согласишься быть моим партнером по бальным танцам?

Он смеется так, что чуть не выплевывает пиво.

– Нет. Ни за что.

– Пожалуйста? Если выиграем, поделим деньги пополам.

– Погоди-ка, а с Кэндзи ты делиться не собиралась? – вопрошаю я.

Она в ответ кривится.

– Конечно, собиралась. Просто пытаюсь придать привлекательности своему предложению.

– Не-а, не прокатит, – тут же говорит Уилл. – Терпеть не могу танцевать.

Получив категоричный отказ, Диана поворачивается к Беккетту и принимается строить глазки.

– Не-а. Я улетаю в Австралию, – он ежится. – И слава богу, потому что я не умею отказывать красивым женщинам. Если бы я остался, согласился бы.

– Так отмени поездку, – умоляет она.

– Нет.

Диана дуется и потягивает напиток тошнотворного розового цвета. Увидев, что у нас в сумке-холодильнике только пиво и несколько бутылок виски для шотов, она сбегала наверх и вернулась с бутылкой розового пойла. Серьезно, у них бренд так и называется – «Розовое пойло». По словам девчонок, это какой-то супермодный холодный винный напиток, но я его не пробовал и не собираюсь. Сегодня я не тороплюсь пробовать новое.

Пока Диана пьет, я выжидающе поглядываю на нее.

– Что? – спрашивает она поверх бокала.

– А меня ты не попросишь встать с тобой в пару?

Вместо ответа Диана хохочет.

– Что смешного?

– Ты серьезно думал, что я попрошу тебя? – Она делает еще глоточек и снова хихикает. – Очаровательно.

Слушайте, обычно эго у меня нерушимое, но Диане всегда удается пробить в нем брешь.

Что напоминает мне о ее вчерашней проделке.

– Кстати, совсем не круто было выгонять меня из группового чата, – ворчу я.

– Это не я, – лжет она, а потом самодовольно улыбается и берет Фатиму за руку. – Детка, пойдем потанцуем.

– Я видел, что это ты! – сердито кричу я ей вслед. – Хватит этого психологического насилия!

Я игнорирую Уилла и Беккетта, которые откровенно потешаются надо мной, и решаю пойти пообщаться с кем-то кроме предателей.

Сегодня идеальная летняя ночь. Почти безветренная. Влажность минимальная. Теплый воздух, яркий лунный свет и хорошие люди – и ничего больше. Ну, почти все люди хорошие. Диана не в счет.

С приближением полуночи я снова убавляю музыку, но ни одна из танцующих на траве пар этого, кажется, не замечает. Диана чувственно двигается рядом с Беккеттом, а он скользит руками по ее телу. Наблюдать за ними забавно. Ей нравится танцевать, а ему нравится она.

Что ж, я понимаю, чем она его привлекает. Она, конечно, дьявольски колкая, и против меня у нее вендетта (не совсем справедливая), но она, несомненно, красивая. Ее мешковатая полосатая футболка слегка сбилась, обнажив плечо. Светлые волосы скользят между лопаток каждый раз, когда она откидывает голову назад, растворяясь в соблазнительном звучании R&B, в тихой мелодии, скользящей по ночному воздуху.

Я пялюсь на короткие джинсовые шортики Диксон (они даже ягодицы полностью не скрывают), потом мой взгляд скользит вниз, по ее загорелым ногам, упругим икрам и голым стопам. Ногти на ногах у нее покрашены розовым лаком. Мило.

Стоящий рядом со мной Уилл засовывает в рот полкуска пиццы и смотрит туда же, куда и я. При виде Дианы с Беккеттом глаза у него вспыхивают одобрением. Он неотрывно следит за руками Бекка, которые совершенно бесстыдным образом покоятся на заднице Диксон.

Я ухмыляюсь.

– Что, парни, нашли начинку для своего сегодняшнего сэндвича?

Уилл отшатывается.

– Боже правый, нет, конечно.

– Точно. Думаю, соваться вам туда не стоит, а то Джиджи вас убьет.

– Сто процентов. – Он заглатывает остальной кусок и хватает со стола пиво.

Джоуи и Рэй, пара местных парней, с которыми мы познакомились в «Мэлоуне», подходят и предупреждают, что собираются по домам. Они хлопают меня по спине, мы стукаемся кулачками, и они растворяются в ночи. Надеюсь, они не потеряются по пути к выходу. Последнее, что мне нужно, – чтобы соседи поутру обнаружили двух парней, отрубившихся в кустах.

В полночь вечеринка и вовсе затихает. Остаются только Уилл, Бекк, Диксон и двое ее подруг – Лили и Джия. Свет в бассейне выключается, и нас окутывает темнота, но это никого не волнует. Девчонки болтают, сидя на паре шезлонгов, а мы с парнями устроились на помосте, спустив ноги в бассейн. Мы обсуждаем победу на «Замороженной четверке» минувшей весной, вспоминаем победный гол, который принес нам Кейс Колсон.

– Черт, хороший был удар, – Беккетт слегка вздрагивает. – Я чуть не кончил от восторга.

– Красиво, да, – кивает Уилл.

– Думаешь, у нас есть шанс выиграть чемпионат два года подряд? – спрашивает Бекк.

– Со мной, Райдером и Колсоном в одной команде? Конечно, – откликаюсь я.

– Вот спасибо, – сухо встревает Уилл. – Я прямо ощутил себя ценнейшим игроком.

Я хлопаю его по плечу.

– Не надо себя недооценивать. Ты почти так же хорош, как мы.

Он в ответ показывает мне средний палец.

Тем не менее так оно и есть. Уилл и Бекк отлично играют, но ни один из них не собирается в НХЛ. Они не планируют профессионально играть в хоккей, как я, Райдер или даже Колсон.

– А его родители – на соседней кровати!

– Фу. Нет.

Мы втроем ухмыляемся, подслушав обрывок разговора Дианы и Лили.

– Ага. И там не номер со смежными комнатами. Там всего один номер. Две двуспальные кровати. Мама с папой на одной. А Тодд со своей девушкой – на другой, и они занялись сексом на полную катушку.

– Меня сейчас вытошнит.

Я поворачиваюсь к девушкам, смерив их вопросительным взглядом.

– Что за чертовщину вы тут обсуждаете?

– Ты не поймешь, – тут же отвечает Диксон, в привычной манере сбросив меня со счетов.

– А вот я не уверен, что хочу понимать, – честно сообщает Беккетт.

– Во вчерашнем выпуске «Интрижки или судьбы» участники делились секретами, – объясняет Джия. – У них была алкогольная игра, и столько всякого безумного дерьма на свет вылезло! А вы видели, что эта игра появилась в формате приложения? – Глаза у нее загораются. Честное слово, порой женщины приходят в восторг от самых странных штуковин.

– Правда? – Лили тоже оживляется и хватает со столика между шезлонгами телефон. Они с Джией склоняются над экраном, и через минуту Джия объявляет:

– Ладно, мы просто обязаны в это сыграть. Разделимся на две команды, как в шоу.

Лили сияет.

– О-о-о, да. Мальчики против девочек.

Так мы с парнями оказываемся втянуты в игру. Она очень простая. На экране появляется команда, а игроку дается шестьдесят секунд, чтобы выполнить задание – либо что-то сделать, либо честно ответить на вопрос. Если он справляется успешно, то получает балл. Если нет, балл получает другая команда.

– То есть, по сути… мы играем в «Правду или вызов», – усмехается Уилл.

– «Правда или вызов» – совсем другое дело, там нет ограничения по времени, – высокомерно поправляет его Джия.

– Ты совершенно права, – с серьезным видом поддакивает Беккетт. – Тут все совершенно иначе.

Мы рассаживаемся вокруг одного из столов, девушки напротив нас. Я удивлен, что Диксон позволяет нам играть. Отчасти я ожидал, что она поступит как-нибудь радикально, например скажет, что лучше съест свой бокал, купаясь в ванне с пауками, чем будет играть со мной в игру на вечеринке. И все же вот она, безмятежно сидит на стуле, перекинув светлые волосы через плечо, в зеленых глазах пляшут черти.

Лили первая. Она встает и ждет, пока Джия покажет ей задание на экране телефона. Первая команда напечатана крупными жирными буквами, и, как только она появляется, включается таймер. Обратный отсчет на шестьдесят секунд.

ИЗОБРАЗИТЕ СВОЮ ЛЮБИМУЮ ПОЗУ В СЕКСЕ С УЧАСТНИКОМ КОМАНДЫ-СОПЕРНИКА

– Легко, – она, ухмыляясь, тянет Беккетта со стула. – Коленно-локтевая.

Мы смеемся, наблюдая, как она склоняется над столом, а Бекк встает позади нее и кладет руки ей на бедра.

– Милая моя, да ты справилась за четыре секунды, – восхищенно тянет Джия.

Лили пожимает плечами.

– Я знаю, что мне нравится.

Я фыркаю.

Приложение и счет ведет, так что теперь девчонки опережают нас на один балл. Я не боюсь отстать, учитывая, что игра не требует ни особых усилий, ни особой концентрации. Большинство команд сродни первой. Изобразите что-нибудь непристойное. Расскажите что-нибудь сексуальное. Сделайте что-нибудь безумное. Беккетту выпадает задание налить виски на ягодицу Джии и слизать его. Диана с Уиллом вынуждены прыгнуть в одежде в бассейн – кто первым прыгнет, тот и получит балл. Я выигрываю у Дианы очко, выпив шот виски быстрее нее, потому что она давится, – видимо, этот напиток не для нее.

Потом Беккетту выпадает рассказать команде соперников свой лучший анекдот, чтобы хоть кто-то из них засмеялся. Он успешно справляется.

– Как назвать чистильщика бассейна, который не трахается с владелицей дома?

– И как же? – осторожно спрашивает Диана.

– Уилл.

– Это не анекдот! Это констатация факта! – возмущается Диана, но все дело портит Джия, разразившись смехом.

– Предательница, – обвиняет ее Диана.

– Но ведь смешно было, – оправдывается та.

– Твоя очередь, – говорит мне Джия, и я перевожу взгляд на телефон.

СКАЖИТЕ ИГРОКУ ИЗ ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ КОМАНДЫ (ПО ВЫБОРУ УЧАСТНИКОВ ЭТОЙ КОМАНДЫ), ЧТО В НЕМ ВЫ СЧИТАЕТЕ САМЫМ СЕКСУАЛЬНЫМ.

– Пусть будет Диана, – фыркает Лили.

Начинается обратный отсчет, и я подчеркнуто внимательно изучаю лицо Дианы, устраиваю настоящий спектакль: склоняю голову к плечу, хмурюсь, вглядываюсь.

– Да ну тебя к черту, – ворчит она. – Мы все знаем, что ты назовешь какую-нибудь пошлость, например…

– Твоя улыбка.

Ее подозрение практически руками потрогать можно.

– Ты серьезно?

– У тебя правда очень красивая улыбка, – на удивление хрипло произношу я.

– Надо было сказать, что в ней самое сексуальное, а не красивое, – насмешничает Джия. – Вы, парни, не получаете ни очка.

– А, ну, в этом случае, мне нравится ее задница.

– Что и следовало ожидать, – вздыхает Диана.

Несколько раундов спустя у нас образуется ничья. Остается один ход – Диксон. И глаза ее сверкают такой решимостью, что я с трудом подавляю смешок. Конечно, она безумно азартна. Я от нее иного и не ожидал.

– Готова? – спрашивает Джия.

– Давай уже, – Диана устремляет все внимание на экран телефона.

ПОЦЕЛУЙТЕ ИГРОКА ИЗ ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ КОМАНДЫ (ПО ВЫБОРУ УЧАСТНИКОВ ЭТОЙ КОМАНДЫ) В ТЕЧЕНИЕ КАК МИНИМУМ 2 °CЕКУНД.

– Шейна! – хором кричат Уилл с Беккеттом и ухмыляются друг другу.

Диана пялится на них с нескрываемым ужасом.

– Как вы могли?

Обратный отсчет показывает, что осталось пятьдесят шесть секунд.

– Тик-так, – подначиваю я, – постукивая по воображаемым часам на запястье.

– Да просто поцелуй его, и все, – убеждает Диану Лили. – Он же красавчик.

– Я лучше наемся толченых ракушек.

Видите? Королева драмы, как я и говорил.

– На удивление конкретное заявление, – замечает Уилл, не сводя с Дианы глаз.