Текст книги "Ламповая Тян. Гейм Овер"

– Правда? – Почему-то весело воскликнула я, – это же хорошо, значит, у меня внутри есть жажда к жизни.

– Нет, дьявольские огоньки – это плохо. Это не жажда к жизни. Они приводят к неминуемой смерти. Они сведут тебя в могилу. Рано или поздно. Не повторяй её судьбу, не иди наперекор тому, что может тебя убить.

– И что же её убило?

– Это дела прошлого. Их лучше не ворошить. Столько воды утекло, столько воды утекло…

После этих слов бабушка встала из-за стола, убрала посуду в раковину, и, ссылаясь на головную боль, ушла к себе в комнату. Мы сидели в тишине, Роберт задумчиво смотрел в свою кружку, а я всё думала об этой истории и никак не могла её забыть. Казалось, я где-то слышала её раньше. Через несколько минут в комнату буквально влетел Якоб, держа подмышкой белый стенд. Он раскрыл его и поставил перед нами. Отряхнув свой джинсовый комбинезон от пыли и грязи, рыжий паренек улыбнулся и начал свой рассказ:

– Так вот! Извините, что так долго!

– Да ничего! Твоя бабушка нам рассказывала очень интересные истории! – Рассмеялся Роберт, – те ещё небылицы.

Я промолчала и не стала возражать, мне казалось, что бабушка Якоба совсем не врала, когда рассказывала о четырех иностранцах. Её взгляд был таким тяжелым, выражение лица опечаленным, она либо прекрасная актриса, либо её рассказ был чистой правдой!

– И так… – Якоб в это время что-то упорно чертил на стенде разноцветными фломастерами, – Рина, это твой путь, ты должна будешь отвлечь охрану, пока мы будем выходить вот отсюда! А ты, Роберт, должен будешь стоять здесь!

Затем наш друг продолжил свой рассказ о добре и зле и о плохих ребятах в черном, которых мы должны обвести вокруг пальца. Потом снова показал на карте мой путь, следуя которому я должна буду доехать до склада.

– Это, – Якоб достал из коробочки под раковиной черные платки, – наша командная экипировка.

Он дал нам треугольные черные повязки. На моей было изображено розовое сердечко яркого неонового цвета, а на повязке Роберта были изображены зубы и клыки, с которых капала алая кровь.

– Надевайте их таким образом, – продемонстрировал нам Якоб, натянув свою повязку с рисунком кленового листа на лицо так, что она закрывала рот и нос, а кончики завязал у макушки, – мы должны быть командой.

– Ладно, – как-то единогласно согласились мы с Робертом и без энтузиазма надели наши новые командные повязки, – что дальше?

– Дальше, как и любая другая преступная группировка, мы должны придумать свою философию.

– Постой, постой, мы не преступники! – Запротестовала я, резко снимая свою «маску» с сердечком, – я, например, преступницей себя не считаю!

– По сути, – Роберт тоже снял свою повязку и повернулся ко мне, рассуждая, – мы ведь помогаем вторгнуться на чужую территорию, а Якоб собирается украсть этих животных, так что мы его сообщники. Кстати, нам нужно торопиться, времени немного осталось, надо ещё всё отрепетировать!

– Подождите, – я застыла на месте и приложила указательный палец к подбородку, – а сколько лет за это дают, ну, за то, что будем сообщниками?!

– Расслабься, Рина! – Роберт развернул меня за плечи и стал подталкивать к двери, – разберемся потом.

– Где?! – Удивилась я, – в суде? Или в тюрьме? Якоб, ты случайно не знаешь, какая это статья?

– Мы выйдем в интернет с таким вопросом! – Он поднял указательный палец в воздухе, а затем добавил, – но чуть позже, сейчас нужно идти!

Бестолковая юность часто подталкивает энтузиастов к безумным поступкам. Во имя веры или свободы. Спасти чью-то жизнь? Отстоять свои или чужие права? Защитить невиновного? Провести гениальное расследование по делу о коррупции? Юные мечтатели способны на это всё. Сколько бы вам ни говорили о том, что молодёжь испорчена и глупа, не стоит верить этим рассказам. Совершенно иное мышление толкает их вперед, к будущему, которое старшее поколение, увы, не сможет создать. Нужен другой подход. Нужна эта сила юности, которая дана лишь молодым. И сейчас эти молодые люди показывают мне направление на дороге, и я отправляюсь в путь. Дикий опыт? Возможно, но двадцать лет – идеальное время для него.

Я ладонями сжимала руль мотоцикла и со страхом смотрела на проезжающие мимо машины. Одни из них проносились мимо меня с оглушительной скоростью, а другие мирно ехали рядом. В этом бесконечном потоке я чувствовала себя лишь пылинкой, маленьким звеном одной большой цепочки, а автомобильная дорога напоминала мне огромную пульсирующую артерию. «Забудь о них, наслаждайся моментом и двигайся вперед», – эти слова так и крутились в моей голове, но я не могла воплотить их в реальность. Мне постоянно казалось, что вот эта машина справа неожиданно завернет в моем направлении, произойдёт авария, и мои дни будут сочтены, а ещё больше я боялась увидеть полк ДПС. Это было бы хуже всего, но пока на горизонте я видела лишь разноцветные автомобили, мирно едущие по мокрому асфальту и пешеходов, снующих вокруг.

В этот момент я подумала, что все мои страхи напрасны. Мы так боимся всего в этой жизни: опасаемся увольнения с работы, которая нам не очень то и нравится, но мы сомневаемся, что найдем другую, боимся признаваться в любви, быть с теми, кого по-настоящему любим, но ещё больше мы боимся жить так, как хотим. Таким образом, мы совершаем огромную ошибку! В любой момент жизнь может прекратиться, кто знает, что будет завтра? Возможно, на меня упадет кирпич или, ещё того хуже, я умру во сне от нехватки кислорода, отравлюсь угарным газом… Вариантов огромное множество, но смысл один – жизнь коротка, поэтому нужно делать то, что ты хочешь и не бояться ничего. Хотя, забудьте, а то вдруг ещё воспримите мои слова всерьёз…

Подумав об этом, я набралась огромной решимости, даже в легких как будто бы стало больше кислорода, я сильнее нажала на педаль газа и наклонилась всем своим телом вправо так, чтобы объехать машину спереди. В висках пульсировала кровь, душа ушла в пятки, руки отказывались слушаться, сердце учащенно стучало, но мне было хорошо. Лавируя между машинами, я игралась с судьбой, рисковала своей жизнью и мне это нравилось. Мне. Это. Нравилось. Я с ужасом представила себе, как попадаю в аварию и лежу на больничной койке, но эта мысль быстро исчезла из моей головы, её буквально сдуло ветром, который развевал мои волосы. Впереди уже виднелся последний перекресток. Набравшись сил, я ещё сильнее сжала руль и объехала последние две машины, водитель одной из них вдруг просигналил мне, я обернулась на одно мгновение и почти въехала в светофор, но вовремя отклонилась. Моё сердце болело с удвоенной силой, оно билось настолько сильно, что, казалось, готово было уже пробить огромную дыру в моей груди.

– Ох, господи, спасибо, – выдохнула я, когда увидела за поворотом в конце улицы Роберта, – это закончилось, боже мой! – Кричала я, слезая со своего нового транспортного средства.

Мой друг же улыбался во весь рот, опираясь на мотоцикл. Он сложил руки на уровне груди и не говорил ни слова. Задержав свой взгляд на его новой кожаной куртке, я заметила странный серебряный значок в форме летящей птицы с раскрытыми крыльями. Подойдя ближе, я дотронулась до него одним пальцем:

– Роберт, откуда это у тебя? Кажется, я где-то видела подобный символ.

– Папа подарил… в детстве, – он махнул рукой и указал в направлении центра, – если они и здесь от нас не отстанут, в таком случае, ты поедешь в сторону улицы Космонавтов, а я в сторону окраин, но скорее всего, они поедут за мной.

– А если нет? – Поспешила уточнить я, так как мои коленки до сих пор тряслись об одной только мысли об этой погоне, – а если они поедут за мной и я не смогу сделать то, о чём ты мне сказал?

– Ты сможешь, а если нет, значит, такова воля судьбы! – он пожал плечами и закинул одну ногу на мотоцикл, – поехали к Якобу, он хотел нам ещё что-то рассказать.

– Подожди, – я схватила его за плечо, буквально вцепившись в него ногтями, – я не думаю, что у нас получится, это слишком рискованно.

– Рина… – Он медленно убрал мою руку со своего плеча, – жить вообще рискованно. Разве ты не знала?

Как же меня начинал раздражать его тон, он больше не казался мне классным и добрым. Роберт как будто бы стал другим. Незнакомец, которого я не знаю, находился рядом со мной. Мы ехали по улице на окраине города, а я никак не могла прогнать из своих мыслей воспоминание о том старом друге, парне, который всегда поднимал мне настроение, умел поддержать и найти выход из любой ситуации. Сейчас же, казалось, что ничего прежнего в нём не осталось. И я так и не поняла, почему это произошло.

07.10.2022.

Настал назначенный день. Я пришла на работу и прицепила к белому халату свой обычный бейджик с именем. Несмотря на то, что план был проработан в деталях, я всё равно невольно оглядывалась по сторонам и чувствовала себя преступницей. Убедив себя, что мы не делаем ничего плохого, я старалась забыть обо всем и доработать до конца рабочего дня с хорошим настроением. Когда за окном начало темнеть, я взглянула на стрелки офисных часов и поняла: пришла пора действовать. Завязав волосы в узел, и, сделав несколько вдохов и выдохов, я взяла поддельную папку с файлами и вышла в пустынный коридор. У входа в другой отсек дежурила охрана, но сейчас она находилась в другом конце коридора, и я успела незаметно проскочить мимо.

Открыв заветную дверь, я мигом ринулась в лабораторию, и, как и было задумано, выразила полнейшее удивление, не увидев там животных. В ту же минуту я услышала чьи-то шаги в коридоре. Моё дыхание стало тяжелым – этого в плане не было! В следующую секунду в дверном проеме показался неизвестный мне человек в белом халате. У него было смуглое лицо, массивные брови и квадратные очки в черной оправе. Он обратил на меня взгляд своих черных глаз, поправил указательным пальцем очки и произнес:

– Здрасьте, – кажется, он даже не был удивлен, – а кем это вы являетесь, разрешите узнать?

– Кем это я являюсь? – Повторила я его вопрос, тут же опустив взгляд в пол, – я…тут работаю. Вот, – я совсем не умела врать и, конечно же, он наверняка распознал мою ложь.

– Это я понял, а на чем конкретно вы специализируетесь? – Он сделал шаг вперед и вдруг обратил внимание на пустые вольеры, раскрывая рот от удивления, – где все животные?! Их же только завтра должны были усыпить! Мы ещё не собрали последние результаты! Где они?! Отвечайте. Быстро.

– Не знаю, их вроде как собирались перевести, возможно, уже перевели, ну, в другой отсек, – уточнила я.

– Какой другой отсек?! – Незнакомец эмоционально жестикулировал руками, – отвечайте! Быть такого не может! Не. Может. Хотя, – он приложил указательный палец к подбородку, – возможно, что результаты собрал кто-то вместо меня, а я получил недостоверную информацию, ждите меня здесь, никуда не уходите.

С этими словами он развернулся и решительно направился к выходу, но я поспешила его остановить:

– Постойте, куда же вы?! – я задела его за плечо и с ужасом поняла, что опоздала с выполнением третьего пункта плана, – нам же нужно вызвать охрану! Скорее!

Я выбежала из лаборатории и побежала к охранному пункту, но незнакомый мне работник остался стоять на месте, задумчиво смотря мне вслед. Рассказав о пропаже животных трем огромным верзилам в черных одеждах и жилетах, я побежала вместе с ними обратно. Они осмотрели лабораторию, а затем почему-то обратили свои подозрительные взоры на меня. Я всё это время стояла в коридоре, положив руки в карманы и наблюдая со стороны за происходящим. Все они, включая смуглого человека в очках, как-то странно переглянулись между собой, и мужчина в халате задал мне один вопрос:

– Как давно вы здесь работаете? – Он оглядел меня с ног до головы, а затем пристально рассмотрел мой бейджик, щуря веки.

– Я здесь уже два месяца работаю, а что?

– А как вы оказались здесь? – Буркнул один из охранников, – кто назначил вас на должность?

– Да на стажировку пришла, – невозмутимым тоном ответила я, пожав плечами, – если честно, то я не самый лучший свидетель, так, мимо проходила, попросили папку отнести, – я подняла документы в воздухе и помахала ими.

– А дайте-ка мне эти документики, – писклявым голосом попросил мужчина в очках.

Я отдала ему папку, и он стал листать её, хмурясь и вчитываясь в каждое слово. Охранники же продолжили подозрительно меня разглядывать. Один из них попросил меня достать руки из карманов и показать им их содержимое. Я взяла в одну руку флешку и телефон и демонстративно повертела их в руках:

– Это всё, что у меня с собой есть сейчас.

– А что за флешка? – Мужчина в халате указал на черный цифровой носитель в моей руке, – откуда она у вас?

– Я на ней храню свою научную работу, – я кивнула головой и почти остолбенела от подозрительных взоров обоих охранников, они снова переглянулись с мужчиной в халате, затем их взгляды стали куда более холодными и колкими, – вы что? Не верите мне? Так можете посмотреть сами, я не против.

– Девушка, – опять начал болтать уже ненавистный мне незнакомец, – ваши документы ненастоящие. Это даже не является документом. Это всего лишь мой дневник, но он существует только в одном экземпляре и на данный момент лежит у меня на столе, дома. Поэтому вы либо воровка, либо скопировали его и выдаете за настоящий. Не знаю, зачем вам это, но это уже очень подозрительно. Если вы способны на такое, то нетрудно догадаться, что за флешку вы держите в своих руках. Лучше скажите всю правду сейчас.

– Нет, нет, я ни в коем случае никогда ничего не хотела у вас украсть, – я рефлекторно стала делать шаги назад, замечая, как охрана стала подходить ко мне ближе, – я не воровка! Послушайте, послушайте, пожалуйста, меня просто попросили принести сюда это, я ничего не знаю.

– Вам придется пройти с нами, – произнес один из охранников низким голосом, какой обычно бывает в ужастиках у главного злодея, – стойте и не двигайтесь.

В этот момент на экране моего телефона высветилось чьё-то сообщение, оно было от Якоба. Содержание его было следующим: «Беги, Форрест».

Мои кеды скользили по гладкой поверхности этого белоснежного пола, я на бегу сбросила халат и достала из штанов пропуск. Открыв дверь черного выхода, побежала по мокрой от дождя траве к изгороди. Моя обувь промокла насквозь, я готова была разрыдаться от всего происходящего, а за спиной к тому же стал раздаваться раздирающий уши звук тревоги – оглушающая сирена. Примерно секунд пятнадцать я искала этот выступ в каменной изгороди дрожащими руками, но никак не могла его найти, где-то рядом со мной послышались чьи-то грубые голоса.

– Нашла, – пискнула я, перемахнув через забор, – боже, боже, боже.

Всё пошло совсем не по плану, кажется, я опять всё испортила, ну, хотя бы мой верный металлический друг был на прежнем месте. Я мигом залезла на него и буквально сорвалась с места, молниеносно вспоминая в голове карту, которую рисовал на доске Якоб. Постепенно эта схема движений возникала в моей голове, я без труда вспомнила первый маневр на большом шоссе, куда завернула в первую очередь. Оглянувшись, я увидела трех охранников на мотоцикле и ещё парочку на черных легковых машинах. Моё сердце замерло, но руки крепко сжимали руль. Я не предполагала, что мне придется отвлекать такое большое количество преследующих меня людей, но в данный момент я должна думать лишь о том, как быстрее ускользнуть от них.

Проклятый ливень хлестал мне в лицо. Не моросил и не капал, а буквально ударял меня огромными каплями воды. Колеса мотоцикла рассекали гигантские лужи, обрызгивая прохожих. Я настолько сильно пыталась сложить в своей голове карту улиц, что забыла надеть шлем или хотя бы сделать конский хвост, поэтому сейчас мои мокрые волосы развевались на ветру, но это выглядело совсем не так, как в фильмах: от влаги они склеились в несколько прядок и уныло колыхались за моей спиной, иногда перебрасываясь в другую сторону, прилипая прямо к лицу. Таким образом, мне приходилось постоянно убирать их назад. В экстренной ситуации это была катастрофическая потеря времени. Я едва успевала отклониться назад, чтобы не врезаться в другую машину, вдобавок ко всему один из охранников на мотоцикле довольно близко приблизился ко мне. Нас разделял лишь один автобус. Если он сейчас подъедет ближе, то я пропала. Надавив на педаль газа, я сделала рывок вперед и обогнала машину спереди, но аналогично поступил и тот самый охранник.

План проваливался, нет. Не так. Его проваливала я. Я всё порчу. Мне нужно повернуть, но этот охранник на мотоцикле как раз находится на повороте. Ситуация становится хуже с каждой минутой, мои нервы не выдерживают, и тут, прямо на красный свет выскакивает ещё один мотоциклист, его лицо мне очень знакомо. Это Роберт. Подъехав ко мне, он старается перекричать гул машин:

– Отдай мне флешку! – Он протягивает мне раскрытую ладонь, попутно смотря на дорогу.

– Но у меня её нет!

– Сделай вид, что есть.

Я достаю воображаемую флешку из кармана и передаю ему так, чтобы вся охрана это увидела. Роберт показывает мне большой палец, поднятый вверх:

– Супер, я сейчас заверну налево и попробую от них оторваться, а ты действуй по плану.

Роберт скрылся за поворотом, охранники на мотоциклах тоже, а я завернула, как и должна была, направо, на безлюдную улицу. Мчалась вдоль ряда фонарей и содрогалась от ужаса от одной мысли о том, что они могли меня поймать. Затем улица заканчивалась тупиком, но слева был узкий проход напрямую к складу, по которому я и поехала, оставалось только пересечь одну автомобильную дорогу напрямую.

Сейчас, когда я промокла насквозь, почти провалила весь план, я не чувствовала себя героиней фантастического фильма. Я ощущала себя неудачницей, которая всё делает хуже, чем от неё требуется. Даже маневры на шоссе я сделала не так, как в тот раз. Тогда это было прекрасно, ново, словно я вдруг открыла для себя новый мир, где не было ничего, кроме мокрого асфальта, попутного ветра и оживленного потока машин. Теперь же, это показалось мне ловушкой, в которую я была загнана, как эти бедные животные, которых я видела в вольерах. Они бились об прутья клетки, над ними издевались, над ними ставили опыты. Я чувствовала себя такой же несчастной и преследуемой.

Пересекая главную дорогу, я обернулась и посмотрела влево: Роберт как раз повернул в сторону склада. Внутри я ликовала. У нас получилось. Я уже подъезжала к заветной двери, как вдруг раздался выстрел, оглушивший меня на некоторое время. Я смутно различала всё происходящее дальше. Лишь слышала чей-то голос, словно доносившийся из пелены, он кричал мне:

– Рина! Тормози! Тормози!

Я из последних сил дернула за рычаг тормоза, мотоцикл заскользил по мокрому покрытию и повернулся на правый бок, продолжая свой путь по асфальту. Удар. Сильный удар правым боком. Ничего не слышу. Чьи-то руки прикасаются к моему лицу, но они холодные, как капли осеннего дождя. Я лежу на мокром асфальте, чувствую острый предмет в правой ноге, по всему телу раскатываются волны боли, словно в меня вонзили тысячу ножей. Не могу пошевелиться, пробую посмотреть на человека рядом с собой, но вижу лишь мутные очертания, силуэты. Они берут меня под плечи и тащат куда-то, а я смотрю на вечернее безмятежное небо. И больше ничего не чувствую. Мои глаза непроизвольно закрываются.

Как же трудно иногда забыть страшный сон. Осматриваешься по сторонам и понимаешь – ты в безопасности. Только место незнакомое совсем. Встаю и иду по дорожке вдоль лесной опушки. Жива и невредима. Что за чудеса? И что за край такой? Вокруг деревья растут с прекрасными розовыми бутонами, в темноте прохладного вечера летают светлячки. Я чувствую себя уютно. Какая неожиданность – впервые за полгода я вообще могу что-то почувствовать. В душе растекается тёплый бальзам. Не хочется бежать от себя, сломя голову, не хочется истошно кричать от душевной боли, выплёвывая наружу больное израненное сердце. Тут тихо. И эта тишина не настораживает. Она обволакивает моё тело. Убаюкивает. На секунду я останавливаюсь, смотря себе под ноги. Может, это сон?

Плечо заболело. Внезапно. Неистовая боль пронзила меня. Нет, это точно не сон. Нащупываю ладонью, шиплю от боли. Оборачиваюсь и подозрительно слежу за шуршащими кустами. В моё плечо прилетел дротик. Маленький. С красными перьями. Инстинкт самосохранения призывает меня к бегству. После пятиминутного бега тропинка приводит меня к мистическому строению – много серых колонн выстроены вокруг огромного здания в виде круглого купола. Спрятаться там было хорошей идеей. Так казалось только до входа в этот странный храм.

Меня встретила пара сотен свечей, ведущих к огромную алтарю с красным покрывалом в центре зала. Волосы по всему телу встали дыбом. Я попала. Опять? В нос ударил запах благовоний. Нежный, манящий и дурманящий голову аромат начинал затуманивать моё сознание. Словно завороженная я пошла в центр зала. В голову пришла дикая мысль – мне больше не страшно. Я дома. Нет, какие-то странные мысли. Разве можно это здание называть своим домом? За спиной послышался боевой клич, похожий на крик дикой птицы. Обернувшись, я увидела мужчину спортивного телосложения, одетого, как ниндзя. Он встал в боевую позицию, направив прямо на меня остриё своей стрелы. Натянутый лук в его руках говорил мне о нечистых намерениях этого человека. Как ни странно, я даже не шелохнулась. Мгновение спустя он опустил лук и, сняв маску со своего лица, удивлённо уставился на меня, подойдя ближе. Босыми ногами ступал по красному ковру, не выпуская из рук лук.

– Ишимото! – Позади него внезапно появилась женщина в тёмном одеянии, спадающем до пола, – не пугай её. Она – не враг. Она – моё дитя. И сегодня мы будем с ней знакомиться.

Эта женщина пригладила костлявой рукой пепельные волосы своего боевого товарища и ласково улыбнулась ему. Молодой ниндзя смутился и потупил взгляд в пол, а затем снова взглянул на меня. У него был невинный взгляд, как у ребенка. Я с любопытством разглядывала его: пепельные волосы, голубые глаза, пластырь на носу, непонятного серо-грязного цвета комбинезон. Кто это? Ишимото? И что за имя у него такое? Совсем не похож на японца. И на русского. Кто же он? И почему продолжает на меня так поглядывать?

Засмотревшись на юного бойца я не заметила, как женщина подошла ко мне. Её внешний вид удивил меня не меньше. Не в силах описать его. И не вижу в этом надобности. Скажу простыми словами, она – это я. Только в старости. С сединой в волосах, обвисшей кожей и мимическими морщинами. Боже, это сон. Нет, это сон. Ишимото встал рядом с ней. Затем в дверях храма появилось ещё несколько фигур. Одна из них – темнокожая женщина с чёрными, как смоль, глазами, взглянула на меня и рассмеялась, ничего не сказав. Она напоминала какую-то западную ведьму, так как её шея и руки были увешаны звенящими талисманами, деревянными амулетами и бусами, а голова обвязана ярким колоритным платком. Шурша длинной юбкой, она коварно улыбнулась и прошла мимо, встав рядом с женщиной, похожей на меня. Далее в зал шаркающей походкой зашёл старик в лохмотьях, рядом с ним чинно шествовала дворняжка песочного окраса. Следом за ними пришли двое людей в шелковых одеяниях. Лица их были бледны. От них веяло легкими пряностями и табачным дымом. Все они были до того чудные и непонятные, что мне даже становилось весело при взгляде на них. Они собрались и встали вкруг. Ишимото взмахнул мечом и торжественно крикнул:

– Меня зовут Ишимото и я представляю царство семи лун. Этот меч является доказательством исполнения моего предназначения. Я совершил правосудие и теперь олицетворяю справедливость.

– Меня зовут, – начала женщина в тёмном одеянии, – Мадам Эвердин. Это ожерелье является доказательством свершения моей миссии. Я олицетворяю любовь. И ненависть.

– Столько лет прошло, неужели я обязана произносить это вновь? – Ведьма с запада тяжело вздохнула, – ох, меня зовут Джалита Лило. Этот амулет является доказательством свершения моего предназначения. Я олицетворяю человеческие желания.

– Нас зовут Кико и Мико. Наши перстни являются подтверждением свершения нашей миссии. Мы олицетворяем грусть и радость.

– А меня, – начала свою речь, когда все посмотрели на меня в ожидании, – зовут Рина. Я не знаю, какая у меня миссия и что я олицетворяю. Мне вообще кажется, что меня накачали наркотиками и теперь у меня галлюцинации. Ой, я сказала это вслух?

– Рина, – вежливо обратилась ко мне Мадам Эвердин, – приведу примеры. Ишимото олицетворяет справедливость, он служил при дворе императора и отомстил его давнему врагу, спасая своего господина. Так что он олицетворяет месть. И одновременно правосудие. Кико работала в храме и выслушивала исповеди людей, так что она олицетворяет грусть, так как всю жизнь видела больше слёз, чем улыбок. Джалита – ведьма, владеющая магией вуду, она олицетворяет человеческие желания, потому что помогала людям. Подождите, а вы двое, почему не представились?

– Мы не хотим, но, раз уж так надо, – стоящие в сторонке старик в шляпе и собака подошли ближе, – меня зовут Хранитель, это вот мой друг Джим, мы с ним ничего не олицетворяем, но работаем с временной лентой, вроде того… спасибо за внимание.

– Боже, какие же вы все…– Шипела Мадам Эвердин при виде этой парочки, – ненормальные. Рина, ты поняла в чем суть? Твоё олицетворение – это занятие при жизни. Или и после неё. Что приносит людям и этому миру твоё дело? Каково твоё предназначение?

– Не знаю. Пока что не знаю, – покачала я головой, – мне же всего 20 лет, я ещё не поняла, зачем живу.

– Я смотрел хронику твоей жизни, извини, что вмешиваюсь, – перебил меня старик, – говори, что твоё предназначение сможет подтвердить чип, а олицетворяешь ты человеческую карму, свободу выбора судьбы.

– Подождите, разве не я сама должна выбрать своё предназначение?

– Конечно, сама, – ответил старик, а затем указала на выход, откуда струился легкий белый свет, – вот только время поджимает.

– Что это значит?

Белый свет заполнил все помещение, как легкие морские волны заполняют пещеру у берега. Голоса странного собрания людей ещё долго отдавались эхом в моей голове.

2 глава

Абсолютная тишина. И белый свет. Сначала слева, потом справа. Какие-то голоса, мутные, ничего не разобрать. Кто-то кричит, зовет меня. Крик приближается, он всё ближе, теперь совсем рядом. «Рина, просыпайся», – требует он. Незнакомый голос. Я открываю глаза. Вокруг меня туман. Среди него сидит мужчина. Он одет в белый халат, называет меня по имени. Лицо у него незнакомое, а сквозь стеклянные линзы очков видны глаза. Страшные, как у зверя. Огненные с темными переливами. Незнакомец открывает рот, и я жмурусь, сама не понимаю, зачем? Страшно. Очень страшно. Слегка приоткрываю веки – он наклонился надо мной.

– Рина, ты слышишь меня? – Его голос доносится медленно и глухо, словно мы находимся под водой, – Рина?

Его рука на моем плече. Хочется дернуться, сбросить её, но не получается, тело не слушается. Даже взгляд фокусируется с трудом. Человек в белом халате снова наклоняется надо мной и опять пытается что-то мне сказать:

– Рина, Рина! – Трясёт меня за плечо, – ты попала в аварию. Напоролась на остатки металлолома. Острые копья, запчасти… Ты упала на них с мотоцикла на огромной скорости. Мы тебя спасли, но некоторые части твоего тела не уцелели. Одни из них были парализованы, другие – раздроблены. Поэтому нам потребовалось значительное количество времени, чтобы собрать тебя снова, ну, не всю, конечно. Лишь некоторые твои конечности: левое плечо, запястье, коленная чашечка, пару позвонков, голени, ещё немного на правой ноге и…не пугайся, часть щеки. Тебе будет трудно управлять своими руками и плечом первое время.

Он продолжает смотреть на меня и что-то говорить. Про лечение, про деньги. А я лишь киваю, будто бы понимаю. И чего ему от меня нужно? Пытаюсь спросить его, издать хоть что-то из себя, но получается лишь тихое хрипение, в котором можно разобрать некоторые слова:

– Что? Что вы от меня хотите?

Он нахмурился.

– Я умру? – Спрашиваю это без сожаления, прямо, – я умираю?

– Нет. Я только что сказал, что мы тебя спасли. Кстати, меня зовут Доктор Фримэн. Я – сотрудник «Итари Геймс». Давно я не оперировал людей! Но с тобой всё получилось отлично. Всё срослось прекрасно, понадобится некоторое время для заживления и восстановления тканей, а потом будешь как новенькая. Ты только должна понимать, что всё это не просто так. Если компания потратила деньги на твою операцию, значит, ты кому-то понадобилась. И тебя будут использовать в своих интересах.

– Меня нельзя использовать, – коротко отвечаю, наивно и по-детски, – я же не вещь. Я буду, – что-то застряло у меня в легких, стараюсь прокашляться, – я буду судиться с вами!

– Ты вообще-то совершила правонарушение. Но наша компания всё уладила. О чем ты говоришь? Никто не будет сажать тебя в тюрьму, а обратишься в суд – твоё криминальное прошлое раскроется, – сказав это, он широко улыбнулся, – сама себя загонишь в угол, Рина.

– А что вы со мной тогда сделаете? Заставите делать что-то плохое?

– Чтобы расплатиться с компанией тебе предстоит участие в нашем новом эксперименте, для этого мы вживили тебе чип в область правого виска и запястья, но об этом мы поговорим в следующий раз.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – я хватаю его за широкий рукав белого халата, – не надо! Не надо, пожалуйста! Не надо!

Пытаюсь цепляться, но Доктор оказывается сильнее меня, он аккуратно берет меня за запястье и кладет его обратно на мягкую простынь. Затем внимательно смотрит на часы и озадаченно кивает. Только сейчас я замечаю у него огромный шрам в районе шеи. Огромный, перешитый много раз. Что же с ним случилось? Неужели что-то хуже, чем то, что приключилось со мной?

– Вы уходите, Доктор? Доктор… – Издаю тихое хрипение.

Стоило мне на минуту закрыть глаза, как Доктор Фримэн исчез. Он будто бы растворился в тумане. Всё вокруг начинает казаться мне странным, расплывчатым. По облезлым стенам бегут бледные тени, обстановка напоминает внутреннее убранство какой-нибудь избушки, а не больничной койки. За окном раздаются раскаты грома, по потрескавшемуся окну барабанит дождь. Стрелки настенных часов показывают два часа ночи. Моё зрение становится лучше, а сознание проясняется. Спать не хочется совсем. Минут тридцать смотрю на старую лампочку, одиноко висящую из-под потолка. В голове ни одной мысли. Пустота.

Внезапно лампочка начинает светить ярче, а потом и вовсе перегорает, ярко вспыхнув перед этим. В кромешной тьме единственным источником освещения становится фонарь за окном, освещающий часть моей кровати. Потом из-за облаков появилась луна, затем, недолго поприветствовав меня своим присутствием, она снова скрылась за темными тучами. Жутко. Всё вокруг пробирает меня до дрожи: ядовито – желтый свет фонаря на улице, скрывающаяся и появляющаяся из-за туч луна, облезлые стены, тихое тиканье часов и барабанящие по стеклу капли. Напоминает сцену из фильма ужасов, вот только я не актриса. И всё происходит в реальности. Повернув голову налево, я замечаю торшер в уголке, рядом с капельницей. Тяну руку, чтобы включить его, но он загорается сам. В голове полная каша. Ничего не сходится. И только спустя пару секунд мне захотелось сломать окно и выпрыгнуть на улицу.