Текст книги "Сквозь туманы синие…"

– Вот и я! Смотришь книги? – Услышав голос Олава, я вздрогнула от неожиданности.

– Да… А что означает «Камасутра»?

– А ты никогда не слышала о такой книге?

– Нет, у меня есть только одна книга дома. И мы еще знакомились с некоторыми книгами в школе, но это в основном были пособия по кулинарии и кройке и шитью.

– Да, я как-то забыл, что большинство книг находится здесь теперь… – Сказал Олав. – Камасутра – Продолжил он. – Это самый древний в мире любовный трактат, написанный индийским мудрецом с еще более странным именем, чем у нас с тобой. Его звали Малла-нага Ватсьяяна, если я, конечно, правильно помню. Этот мудрец жил в III – IV веках н. э. В Камасутре он собрал все древнеиндийские эротические понятия, знания и мудрость, накопленные тысячами любовных пар на протяжении многих столетий.

– И кто-то читал подобную книгу? – Удивилась я.

– Говорят, в Древней Индии было принято дарить это руководство, тем девочкам, которые приближались к порогу половой зрелости. Это делалось с целью помочь им раскрыть свою сексуальность и ускорить развитие женственности. В библиотеке, кстати, эта книга пользуется популярностью…

– То есть эта книга, проще говоря, про секс? – Уточнила я.

– Ну, в некотором роде…

– Интересно, как этому мудрецу удалось написать про этот незатейливый процесс столь толстую книгу? – Искренне изумилась я, вспомнив, свой отсчет до сорока семи.

– Видишь ли, на Востоке к сексу относились как к высокому искусству. А на Западе, да и у нас сейчас многие рассматривают секс всего лишь как средство продолжения рода или как возможность удовлетворения низменного физиологического инстинкта.

– Разве это не так? Цель секса хозяина и хозяйки – дети, а свободных мужчин и женщин – удовлетворение физиологического инстинкта мужчин.

– Но почему только мужчин? У женщин ведь тоже есть инстинкты и желания. – Улыбнулся Олав и в его прозрачно-голубых глазах засверкали веселые огоньки.

– У женщин есть материнский инстинкт. Про другие я не слышала…

– А у тебя он есть этот материнский инстинкт? – Озадачил меня Олав.

– Нет… Не знаю… – Опешила я. – Как я могу об этом знать, ведь у меня еще нет ребенка.

– Как я слышал, у некоторых он проявляется еще до рождения ребенка.

– Видимо, это не мой случай. И что вообще особенного в сексе? – Снова я вернулась к прежней теме. – Мужчина, используя женщину, удовлетворяет свои потребности и все.

– Боюсь, что древний мудрец, не согласился бы с тобой. В основе всех сексуальных техник, описанных в Камасутре, лежит бескорыстная взаимная любовь. Он считает, что в отношениях между двумя по-настоящему любящими людьми нет места для эгоистичного стремления к обладанию. В книге говорится, что это очень важно понимать всем тем, кто стремится обрести настоящую свободу в сексе и ощутить полноту своего истинного существования. Также в Камасутре говорится, для того чтобы быть успешным в любви, каждый человек должен постоянно самосовершенствоваться. Там перечислены шестьдесят четыре искусства, которые рекомендуется изучать наравне с искусством любви. Это пение, музыка, поэзия, живопись, спорт, искусство красиво одеваться, и многие другие. Естественно, что овладение этими искусствами помогает человеку стать более гармоничным, позволяет научиться куда более чутко и тонко воспринимать окружающий мир, красоту человеческого тела, да и сам человек становится привлекательнее для противоположного пола.

– Привлекательное тело – это еще не гарантия успеха. – С сомнением, сказала я, вспомнив о Красавчике. – Бывает, что человек очень красив, а тебе он очень неприятен…

– Разумеется, внешность это далеко не главное. Просто нужно совершенствовать то, что тебе дано от природы… Что-то мы заговорились, а я еще даже не взглянул на твою ногу! – Спохватился Олав. – Мне начинает казаться, что ты просто боишься йода! – Пристально посмотрел он на меня, стараясь не рассмеяться.

– Боюсь. – Хихикнула я. – Но честно признаться, я просто забыла о ноге.

– А я не забыл. Идем в библиотекарский кабинет – аптечка там. В читальном зале я всем раздал книги, так что у меня есть свободное время. – Олав обошел стенд за библиотекарским столом. За ним оказалась дверь, обитая узкими деревянными рейками. Повернув в замке ключ, он толкнул дверь и вошел в темный кабинет. Через мгновение вспыхнул мягкий свет, осветив небольшую комнату без окон. Там стоял шкаф для одежды, стол с электрической плиткой, пара стульев и кушетка для отдыха. Над столом висел белый пластмассовый ящичек, на дверце которого был нарисован ярко-красный крест.

– Присаживайтесь, миледи. – Олав махнул рукой в сторону кушетки. – Сейчас посмотрим, что этот маленький комок шерсти сделал с твоей ногой.

Я села. Штанину поднимать я не спешила – от вида крови меня всегда мутило. Олав достал из аптечки вату, бинт, йод, бутылек с какой-то прозрачной жидкостью и еще кое-какие инструменты…

– Итак, приступим… – Олав осторожно поднял штанину старых джинсов до колена. Я перевела взгляд на потолок, чтобы не видеть, растерзанную в клочья плоть. Я была почти уверена, что с правой голени у меня свисают лохмотья кожи, щедро окрашенные засохшей кровью.

– Что ж… Не все так плохо. – Сказал Олав. – И чем-то обработал рану. Я почувствовала сильное пощипывание, но в принципе, вполне терпимое. Наложив повязку, он сказал:

– Вот, собственно говоря, и все. Повязку дома снимешь – так заживет гораздо быстрее. Не переживай! Через неделю даже следов не останется! Я знаю, что говорю. Лордик на мне тоже опробовал свои острые зубки…

– Спасибо… А можно у вас брать книги домой?

– Из общего зала можно. Только сначала нужно записаться. Хочешь взять что-нибудь почитать?

– О! Я бы забрала всю библиотеку! – Рассмеялась я. – Но сначала, я хочу полистать эту «Камасутру» – очень занятная книга.

– Тебя она так заинтересовала?

– Да. Хочется почитать. Говорят, что женщина тоже вовремя секса испытывает наслаждение.

– Ну, разумеется! Ты разве это никогда не чувствовала? – Удивился Олав.

– Нет… Абсолютно ничего. – Пожала я плечами. – А ты читал эту книгу?

– Ну, скажем, я ее просмотрел. Кое-что принял к сведению, но до подлинного искусства мне еще далеко. – Рассмеялся он.

– А… – Я немного замялась, но потом, набравшись храбрости, спросила. – А ты бы не мог мне что-нибудь показать… Ну, из этой книги? – У нас наверху среди свободной молодежи считалось вполне нормальным предложить секс понравившейся девушке или молодому человеку, даже в первый день знакомства. Это не считалось чем-то пошлым или позорным. Молодости и свободе были открыты все пути. Наслаждайся жизнью, пока свободен! А как обзавелся семьей – уж извини, дверца клетки за тобой захлопнется навсегда. И ты со своей избранной половиной должен будешь провести время до своих последних минут…

– Э… – Немного смутился Олав. – Ты хочешь, чтобы я…

– Да, чтобы мы занялись с тобой этим самым искусством. Прямо сейчас… – Выпалила я, покраснев до корней волос, так как я предложила это сама впервые. Максим был не в счет. Я просто воплотила его мечты в жизнь. – О, конечно, если ты не против. – Поспешно добавила я, увидев замешательство на лице Олава.

– Ты и в правду необыкновенная! – Улыбнулся он. – Что ж, я готов попробовать разжечь огонь, который я уверен вспыхнет очень ярко… – Он задвинул щеколду на двери, пристально смотря на меня. От взгляда его голубых глаз у меня по спине побежали приятные мурашки. Олав медленно подошел ко мне. Расстегнув пуговицы на куртке, он помог мне ее снять и повесил на крючок около входа.

– Ты не замерзнешь, если разденешься?

– Думаю, что нет. – Я быстро по привычки стянула с себя джинсы и трусики. – Я все-таки ужасно стеснялась Олава и поэтому села на кушетку, положив руки на колени.

– А остальную одежду ты не хочешь снять? – Поинтересовался Олав?

– Все остальное? – Удивилась я.

– Да. Я хочу видеть тебя полностью. – Отозвался он. Я покраснела как вареный рак. Еще ни разу в жизни я не раздевалась полностью перед мужчиной. Это было ново, и я не могла понять, зачем это нужно. Но я решила ни о чем не спрашивать. Я стянула через голову теплый свитер, хлопчатобумажную водолазку, майку, и бросила свою незатейливую одежду на стул. С ногами забравшись на кушетку, я постаралась прикрыться руками… Мне было еще неловко оттого, что смотреть, собственно говоря, было не на что – я была до безобразия худа. В этот момент я остро позавидовала Вероничке – у нее была большая упругая грудь, округлые мягкие бедра и тонкая талия. Из всего этого набора у меня была только тонкая талия. На бедрах, сквозь кожу проступали кости, а груди было практически не видно. Конечно, она была, но такая обычно бывает у тринадцатилетних девушек, а не у взрослой женщины… Олав смотрел на меня, не отрываясь. Я боялась, что он сейчас скажет, что он впервые видит такую костлявую тетку, и чтобы я прежде поправилась и нарастила формы, а уж потом обращалась к нему за уроками любви. Но он молчал. Потом сбросил черный свитер (куртку он снял сразу же, как только мы вошли в эту комнату) вместе с футболкой, а потом скинул и джинсы, представ предо мной в костюме Адама. Хотя нет, бабушка рассказывала, что первый человек все же носил какой-то фиговый листок. А у Олава его не было. У меня перехватило дыхание. Я впервые видела обнаженного мужчину. Ни Красавчик, ни Максим никогда не раздевались. Им было достаточно освободить из пещеры под названием «штаны» свое орудие и приступить к удовлетворению своей страсти. Олав, как я уже раньше говорила, был не высок, но мускулист. Плечи были широки, а руки покрыты твердыми бугорками мышц. Грудь и живот тоже рельефно вырисовывались и были почти гладкими. Лишь чуть-чуть сверху груди в паху и на ногах были светлые волосы. Я смотрела на мужчину и чувствовала какую-то тяжесть внизу живота. Олав подошел ко мне, взял на руки, донес до кушетки и положил на спину. Осторожно провел рукой сначала по щеке, шее, прикоснулся к груди… Кушетка, казалось, стала куда-то уплывать из под меня. Потолок закружился. Мое тело ожило и тянулось навстречу его ласкам и поцелуям. Руки гладили его мускулистое тело, стараясь не пропустить ни сантиметра его плоти. Я стянула резинку, державшую его волосы и они рассыпались тяжелым шелком цвета льна. Волосы падали мне на лицо, щекотали глаза, а я вдыхала их сладко-терпкий аромат и куда-то медленно уплывала на лодке блаженства, которое впервые охватило мое тело. Когда он вошел в меня, я совсем потеряла представление, где нахожусь и, кажется, не то громко стонала, не то что-то кричала. Мое тело ритмично двигалось навстречу ему все сильнее и быстрее. Потом я почувствовала, как теплые волны наслаждения расплылись по телу. Олав осторожно опустился со мной рядом. Несколько минут мы лежали молча. Моя голова лежала на его груди, а он осторожно гладил меня по обнаженному бедру.

– Ты просто огонь. – Сказал, наконец, Олав. – Не поверю, что ты ничего не ощущала, и тебе было не хорошо.

– Мне было… Я… Я даже не могу описать, как мне было… – Запинаясь сказала я, не в силах выразить словами то, что я чувствовала. – Подобного еще ни разу не было… Как тебе это удалось? Наверное, ты изучил всю Камасутру и десятки других книг?

– Поверь, я не делал ничего особенного. И никогда не считал себя большим знатоком в области искусства любви. – Улыбнулся он и тряхнул головой, чтобы откинуть назад волосы, падавшие на глаза. – Просто огонь, который живет в твоем теле, ты умело прятала, почему-то не давая ему вырваться на свободу. И… – Он не успел договорить, так как кто-то попытался открыть дверь и из-за двери раздался женский голос:

– Олав! Ты здесь?

– Подожди, я сейчас приду. – Шепнул мне, улыбнувшись, Олав. – Только разберусь с делами. Я не долго… – Он накрыл меня моей курткой, а сам быстро одевшись, открыл дверь.

– Что ты тут делаешь, Олав? Я же попросила тебя присмотреть за библиотекой! – Услышала я все тот же недовольный голос. Спустя секунду я увидела его обладательницу – пухленькую розовощекую брюнетку, которая бесцеремонно заглянула в комнату.

– А…А это еще кто? – Раздраженно спросила она Олава. – Я тебя попросила помочь, а ты развлекаешься? – Чуть не зашипела она.

– Это моя подруга. – Спокойно ответил Олав. Идем, я тебе расскажу, какие книги я кому выдал. С этими словами он взял девушку за плечи и, выдворив из комнаты, закрыл дверь. Я вскочила с кушетки и снова запаковала себя в броню одежды. Было ужасно неловко и стыдно. Я осторожно выглянула за дверь – никого. Стараясь не шуметь, я вышла из библиотеки и как лань помчалась по коридору туда, где по моим расчетам должен был быть выход на поверхность…

На улице свирепствовала метель, кидая тонны снега на землю, словно желая завалить белым саваном всю землю. Я огляделась… Выход из метро был на границе нашего района. До дома можно было дойти за полчаса… Ветер то хлестал меня снегом по лицу, то дул в спину, подгоняя вперед. Холод давно завладел моим телом, но я не чувствовала его, так как до сих пор ощущала на своем теле жаркое дыхание Олава…

Глава 14

На следующее утро на работу я не пошла – заболела. Накануне до дома я добралась только около часа ночи. Папочка и бабушка, которая уже успела вернуться домой, до сих пор не спали – видимо, ждали меня, хотя и делали вид, что заняты своими делами. Я не стала дожидаться вопросов, заявив с порога, что пришлось идти до дома пешком. На автобус опоздала, а извозчика не нашла. Бабушка помрачнела и велела отправляться на кухню – пить горячий чай. Полина тоже не спала. Как только я переступила порог кухни, она мне уже поднесла чашку горячего чая с малиновым вареньем. От чашки вверх расплывались маленькие приведенья, сотканные из миллиардов молекул воды, покинувших свою стихию… Я клевала носом над кружкой. Голова болела. Было такое чувство, словно по ней бьют твердыми палочками тысячи невидимых барабанщиков. Я несколько раз громко чихнула. На кухне, словно по мановению волшебной палочки, появилась бабушка. Неодобрительно посмотрев на меня, она пощупала мне лоб, и тихонько охнула:

– Да у тебя жар! Немедленно в постель! – Спорить с бабушкой было бесполезно. Да мне и самой хотелось поскорее оказаться в своей уютной кровати. Почувствовать приятную прохладу простыни, которая может быть сможет унять огонь, охвативший все мое тело. Я встала, но не смогла сделать и пары шагов – ноги подкосились, и я плавно осела на пол, чуть ли не до смерти перепугав бедную Полину, которая запричитала на весь дом. На ее крик прибежали папа и Андрон.

– Флорусю в кровать, немедленно! – Распорядилась бабушка. Все, что касалось медицинских вопросов, решала она. Андрон, как пушинку, подхватил меня на руки и понес наверх. Бабуля хлопотала на кухне, готовя свои настойки и отвары… Но было поздно – болезнь уже прокралась в мой организм, успешно завоевывая все новые и новые просторы моего тщедушного тела.

– Пневмония. – Объявила бабушка в три часа ночи, тщательно прослушав меня фонендоскопом. – Постельный режим. О работе на ближайший месяц можешь забыть. А сейчас попробуй уснуть. Я поменялась на время с Андроном комнатой, так что я рядом. Если тебе вдруг станет хуже, то обязательно зови – я услышу. – Сказала бабушка и вышла из комнаты, оставив дверь чуть приоткрытой. Я укуталась в одеяло. Меня морозило, и все мышцы были напряжены до предела. Зубы время от времени стучали, выбивая барабанную дробь. Глаза закрывались. Я проваливалась в забытье, но сон не приходил и часто, вздрагивая, я опять видела перед собой дрожащее пламя свечи, оставленной бабушкой на столе… Лоб горел, дышать было трудно, а в голове со скоростью света носились мысли и образы, не давая уставшему мозгу ни минуты покоя. Как только отяжелевшие веки опускались, я сразу чувствовала на лице нежное прикосновение волос Олава, и его теплое дыхание. Но спустя мгновение он пропадал и из темноты выплывал Красавчик, который строго говорил:

– Пришло время слушать инструкции. – Я не хотела больше никаких инструкций. Я хотела бежать, но ноги, налитые свинцом, не слушались. Каждый шаг давался с трудом. Красавчик схватил меня за руку. Но почему-то его рука была холодная, синяя, покрытая пятнами разложения. Я видела только эту руку, от которой не могла отвести взгляд. Перевести взгляд выше, на того, кому принадлежала эта рука, не хватало смелости. Сердце глухо стучало от страха. Рука притягивала меня все ближе и ближе к себе. Я, собрав последние силы, рванулась и упала на пол. Встать я была уже не в состоянии, поэтому, встав на четвереньки, поползла куда-то в темноту. За спиной раздавалось приглушенное шипение и свист, сквозь которые я смогла разобрать слова:

– Моя… Не уйдешь… Не уйдешшшшь… Не уйдешшшшь…

Все. Силы покинули меня, я растянулась на полу, прижавшись лбом к холодным плиткам пола. Кто-то был рядом. Волна отчаяния, крепко замешанная на цементе страха, заковала меня в надежный панцирь, не позволяя сдвинуться с места…

– Моя… – Просвистело над самым ухом…

– Я вздрогнула и закричала, хотя я не была уверена, что хоть один звук вырвался из глубины моего тела, опутанного нитями страха. Но я звала и звала того, кто мне, казалось, мог спасти меня от чудовища, которое заявляло свои права на мое тело, а возможно и душу, поскольку она была еще крепко привязана к несовершенной материальной оболочке. Я, судорожно глотая воздух, звала:

– Олав! Олав! Олав!!!

– Флоруся! Флоруся! – Я очнулась от прикосновения влажного платка ко лбу и крепкого запаха уксуса. Прищурившись, я увидела бабушку, сидевшую рядом на стуле и папочку, который стоял у меня в изголовье…

– Я хочу пить… – Прошептала я, облизывая распухшие сухие губы. Бабушка подала мне кружку с малиновым морсом. Я утолила жажду и вновь откинулась на подушку.

– Как ты себя чувствуешь? – Встревожено спросил папа, пощупав мой лоб.

– Так себе. – Призналась я. – Но ты, папочка, не переживай, бабушка меня обязательно вылечит…

– Что будем делать? – Обратился отец к своей матери. – Может, отправим ее в больницу?

– Это еще зачем? – Сердито сказала бабушка. – Ей здесь будет гораздо лучше. С завтрашнего дня к ней будет приходить медсестра и делать уколы – антибиотики. Это необходимо.

– В больнице есть эти препараты, или нужно послать кого-нибудь в нижний Бург?

– Все необходимое есть. Не волнуйся и иди спать! – Настойчиво сказала бабушка.

– Как это не волнуйся! – Возмутился папочка. – Моя единственная дочь опасно больна, а они отправляют меня спать, будто я смогу спокойно уснуть!

– Ну, можешь сидеть в гостиной, если тебе угодно, только не здесь! Ты только мешаешь девочке отдыхать! Да еще чего доброго заразишься! Не хватало мне только еще больного Советника! Марш отсюда! О Флорусе я позабочусь сама. – Безапелляционно заявила бабушка и выставила папу из комнаты, будто он был не Советником города, а нашкодившим мальчишкой. Потом она вернулась к моей кровати и села рядом.

– Флора… – Сказала она строгим тоном. – Я хочу знать: ты была в Нижнем Бурге? – У меня ужасно болела голова, ломило все тело и мне не хотелось сейчас говорить. Можно было бы сделать удивленное лицо и сказать, что мне бы даже в голову не пришло идти туда. Но лгать бабушке я не могла, поэтому я просто молча кивнула головой.

– Ясно. – Сказала бабушка, снова намочив носовой платок в кастрюльке с разведенным уксусом и положив мне его на голову. – И что ты там делала, позволь поинтересоваться?

– Я шла за тобой. – Сказала я, радуясь, что это была правда. – И я бы тоже хотела знать, что ТЫ там делала? – Перешла я в наступление. Бабушку тем не менее ни сколько не смутил мой вопрос.

– Шла на работу. Я читаю лекции в Университете по приглашению Камнева. – Спокойно сказала она. – И твой папа об этом ничего не знает. – Предупредила она мой вопрос. – И, НАДЕЮСЬ, НЕ УЗНАЕТ. – Тихо, но твердо сказала она. У него и так проблем хватает. Не нужно его расстраивать по пустякам.

– Разумеется. – Сказала я, а потом обиженно добавила. – Но мне-то ты могла об этом рассказать? Хотя бы сейчас, я ведь уже не маленькая девочка!

– А зачем? – Пожала плечами бабушка. – Ты никогда не интересовалась нижним городом.

– Да, правда… Раньше он меня не интересовал. – Закрыв глаза, сказала я.

– А теперь что-то изменилось? – Подозрительно спросила бабушка. – Что ты делала внизу, когда не нашла меня?

– Я… Я была в библиотеке…

– В библиотеке… – Как эхо повторила бабушка.

– Да. Там очень много книг. Я столько никогда не видела. – Лепетала я, отчаянно надеясь, что не придется рассказывать про Олава. Бабушка не одобряла мимолетных связей, тем более с человеком, которого видишь первый раз в жизни. Я боялась, что, узнав об этом, она может не на шутку рассердится на меня или что еще хуже разочаруется в своей единственной внучке. Но мои надежды не оправдались. Пристально глядя на меня своими все еще молодыми блестящими глазами, бабушка спросила:

– Ты встретила там Олава? Олава Свендсена? – Краска бросилась мне в лицо, кровь застучала в висках, но я, стараясь придать своему голосу безразличные интонации коротко сказала:

– Да.

– Понятно. – Вздохнула бабушка и, встав со стула, подошла к окну, за которым все еще бушевала вьюга. Потом она снова вернулась к моей постели и, сев рядом со мной, взяла мою руку и неожиданно ласково сказала:

– Флоруся… Максим очень хороший человек. С ним ты будешь счастлива, даже если ты сейчас думаешь, что это не так… А теперь выпей эту настойку, она поможет тебе уснуть. – Она протянула мне маленькую кружечку, в которой был терпкий настой из трав. Слегка поморщившись, я выпила содержимое кружки и вернула ее бабушке. – Спокойной ночи. – Сказала она и вышла из комнаты, задув свечу. Где-то на первом этаже от сквозняка поскрипывала дверь. А за стенами дома ревел северный ветер, кружа в воздухе хлопья колючего снега. Если бы у меня были силы, я непременно бы встала с кровати, подошла бы к окну и распахнула старые деревянные створки рамы, чтобы впустить могущественного ледяного гостя в дом. Может быть, он смог бы погасить пламя, безжалостно сжигающее мое тело… Но сил не было. Я почти безжизненным куском плоти лежала в своей постели.

– Завтра будет утро. Завтра мне будет лучше. – Утешала я себя, даже не пытаясь вытереть катившиеся у меня по щекам соленые слезы, смешанные с уксусом. – Бабушка вылечит меня от пневмонии – в этом я не сомневалась. Но все же, каким искусным лекарем ни была моя бабушка, она не могла исцелить меня от коварной болезни, поразившей сегодня мое сердце. Лекарства от любви не было даже у моей бабушки…