Текст книги "Баба Яга, костяная нога"

Коммуналка

Сон этот приснился мне накануне приезда дочери. Иду я по тропинке, иду… и вдруг море увидела– сразу и не разберешь: знаю, что море, а похоже на облака или туман плотный. Клубится это море– просвета не видно. Красиво, аж дух захватывает, но подойти поближе отчего-то вдруг испугалась. Так и не сошла с тропинки.

Приехала дочура моя в среду вечером. Радоваться бы ее неожиданному приезду, редко ведь видимся, да засвербило внутри неприятно. То даже по телефону им некогда отвечать, заняты они, видите ли, прямо министры, никак не меньше… и вдруг такое внимание.

Сбежала Лариска в город сразу после школы. Ну, это понятно. Молодым о жизни надо думать. И сказать ведь ничего толком не сказала: учиться поехала– и все. В школе Лариска училась так себе, с трудом трояки вытягивала. Зато танцульки, да платья понаряднее– уж в этом-то она разбиралась. Я грешным делом думала, что не доживу до окончания школы: совсем давление замучило. То скандал, то истерика. Я, кажется, даже вздохнула с облегчением, когда Лариска укатила из дома. Стыдно признаться, дочь родная как-никак, но обрадовалась я. Целых две недели жила как в раю: тишина, хлопоты привычные… Рано обрадовалась. Умом дочка не блещет. Прямая ей была дорога в ближайшее училище. Так нет! Лариске близкие синички не нужны– журавля ей подавай! В институт, значит, захотелось. А там для таких шустрых, вроде моей выскочки, только платное отделение. В то лето я все продала, все, что только захотели купить, даже живность, вплоть до куриц. И потом еще долго отдавала и отдавала ей… Заплачу за свет, оставлю себе чуть-чуть на хлеб. Жила лишь тем, что огород давал, но смогла поставить ее на ноги. Доучилась Лариска, замуж выскочила сразу после защиты диплома. Окрутила она кого-то из местных, даже с жилплощадью. На свадьбу меня не пригласила. Сообщила в коротком письме, что все будет очень скромно. Мол, посидят с друзьями в кафе, слегка отметят. Я не напрашивалась. Пусть живут счастливо. Послала ей открытку, деньги на подарок… я не знаю, чего им там нужно, пусть сами определят. Может оно и к лучшему. Устала я. Тоже ведь пожить еще хочется. Потом мне сообщили, что сын у них родился. Фотографии каждый год посылали. Нечасто, конечно, в основном отпускные: то они на море, то за границей. Ну, еще внука портреты– он же растет. А я им всякие соленья-варенья отправляла. Приедут они, бывало, ко мне на машине, забьют ее под завязку « тещиными подарками»… А зять, едва успев приехать, на часы начинает смотреть. Некогда им все, некогда. Лариска поболтает со мной часок, зять же даже в дом не заходит: сидит в машине, да по телефону с кем-то ругается. И вот на тебе, прикатила, вроде как осчастливила. Ох, не зря я занервничала…

–Мама, выслушай меня внимательно и постарайся понять. Не перебивай, ладно. Понимаешь… ты уже старая…

–Какая же я старая! Мне едва пятьдесят стукнуло!

–Мама! Я же просила не перебивать. Так вот. Мы с мужем посоветовались и решили взять тебя к себе. Конечно, пока места у нас маловато. Ты же знаешь, что мы в коммуналке живем. С трудом удалось вторую комнату выбить. Сын подрастает, ему нужен отдельный угол. Ну, ты же понимаешь, что он уже большой мальчик, кое-что соображает. Нельзя ему находиться в одной комнате с нами…

–Ну, а где я там у вас жить буду? В общем коридоре? Или ванную соседи разрешат занять?

–Что ты такое говоришь, мама! Поселишься пока в одной комнате с нашим мальчиком. Не беспокойся. Это ненадолго. Понимаешь, мама, мужу предложили очень выгодный вариант. Это похоже на чудо. Такой шанс лишь раз в жизни выпадает. Короче, одна пожилая пара готова поменяться с нами. С доплатой, конечно. У них отдельная трехкомнатная квартира в хорошем, то есть благоустроенном,тихом районе. И до работы нам недалеко… Понимаешь о чем я говорю?

–Чего же не понять! На такую доплату полжизни работать надо.

–Нет-нет, что ты. Между прочим, наши комнаты далеко не трущобы. Тоже ведь кое-что стоят. Ремонт недавно сделали, накопления есть кое-какие. Машину старую довольно удачно продали, а после покупки новой даже отложить удалось немного.

–Ворованную что-ли купили?

–Мама!

–А чего? У вас старая-то не из золота была сделана. За сколько же вы продали ее, чтобы новую купить, да еще и отложить кое-что?

–Мы ее в рассрочку взяли. Мама, ты должна нам помочь! Ты ведь любишь меня? Я твоя родная и единственная дочь! Мы тебе не чужие люди! И внук у тебя есть…

–Чего ты от меня хочешь? Чем я вам могу помочь? У меня же ничего нет и зарплата маленькая. А в городе, еще неизвестно, смогу ли я где устроиться. Я вам в тягость буду.

–Мама, у тебя есть дом и большой участок земли. Мы поможем тебе все это выгодно продать.

–Лариса, после моей смерти все равно тебе все достанется…

–Да когда это будет еще…– дочь осеклась, кажется поняла, что сболтнула лишнего.– Мама, извини, я не это хотела сказать. Я вовсе не желаю твоей смерти. Просто пойми, что такого шанса уже не будет. Неужели ты не желаешь нам счастья?! Один раз к тебе обратилась за помощью, а ты все о себе только думаешь!

Лариса помогла мне с вещами, показала диван, на котором я теперь спать буду.

–Извини, мам. Диван, конечно, старый, но пока нет смысла новой мебелью обзаводиться. Ты пока располагайся. Вот шкаф для вещей. Сама освободи себе полку.

–А Володенька не будет возражать?

–Если бы он хоть иногда заглядывал сюда,– Лариса грустно улыбнулась.– Не беспокойся, мама. В нашей семье вещами только мне приходится заниматься.

–Если хочешь, я тебе помогу. Ну, там постирать что, погладить… мне не трудно.

–А знаешь что, мам… я, наверное, буду даже рада. На работе постоянные запарки, до домашних дел частенько руки не доходят.

–Как же ты выкручиваешься, бедняжка?

–Да здесь химчистка недалеко. Еще домработница к нам приходит два раза в неделю.

–Это при живой-то маме домработницу заводить! Совсем вы тут с ума посходили!

–Ладно-ладно, мам, как скажешь. Я потом тебе все покажу, а пока отдыхай. Если что, я на кухне. Приготовлю что-нибудь. Давай, устраивайся.

–Ларис, а это что?

–Обед. Кстати, очень удобно. Мы берем в супермаркете полуфабрикаты. Они готовятся быстро, а значит экономят время.

–И они съедобны?

–Да, конечно, мама. Не только съедобны, но еще вкусны и полезны. Я покажу тебе этот магазин. Если не передумаешь помогать, то вот, деньги лежат в шкафчике. Я тебе список продуктов буду оставлять первое время. Ну, а уж потом сама начнешь ориентироваться.

–А что, дочка, нормальные-то продукты… вам нельзя что-ли есть или нет их здесь? Что-то твои полуфабрикаты как-то выглядят не очень…

–Мам, да все нормально. Ты привыкнешь. Я же говорила тебе, что со временем у нас туговато. Когда готовить-то? Да и до рынка пока доберешься… нет-нет, мам. Если хочешь, занимайся этим сама. Кстати, сейчас твой внук придет из школы. Познакомитесь, наконец. Я уверена, что вы поладите.

Я… рот от удивления открыла, едва увидела это девятилетнее розовощекое создание: драные штаны, сверху куцая обдергайка, нечесаные волосы, да наушники в ушах– идет, сам собой дергается, машет руками, мычит фальшиво тарабарский мотивчик. Видать действительно родители окончательно заработались, совсем за ребенком не следят.

–Есть че пожрать? Мне некогда.

–Мой руки и садись за стол. Но сначала познакомся со своей бабушкой. Она с нами жить будет.

–А-а, бабахен. Ниче, антиквариат нынче в цене.

–Владимир!– Лариса нахмурилась.

–А че? У наших, почти у всех, даже предки не в комплекте.

Я решила вмешаться, хоть и не поняла толком о чем это они.

–Здравствуй, Володенька! Я– твоя бабушка.

Чадо лишь хмыкнуло в ответ.

–Ха! Мы че, прямым рейсом из Юрмалы? Ты меня еще Вовочкой назови.

Я растерялась, оглянулась на дочь, но та уже хлопотала на кухне.

–Как же мне тебя называть? Ну, чтобы правильно. Ты мне говори, если что не так. Я ведь не все тут у вас знаю.

–Зови меня, как все, Владимиром.

–Ладно, пусть так. Владимир, мы с тобой пока в одной комнате будем жить. Ты не против?

–Да, ниче.

После обеда я решила уж если не подружиться, то хоть поговорить с внуком. Даже и не знаю, что сказать. Лучше бы вообще не начинала.

–Бабан, а ты динозавров видела? Я тут недавно по телеку про них смотрел. Супер, правда! А они в вашей деревне водились? А сейчас они есть или тоже вымерли? Когда они загнулись? Во время войны, да? Нам че-то в школе говорили про войну. Че-то мы там то ли с американцами сцепились, то ли с кавказской национальностью… Ну, ты че молчишь?

–Владимир, ты в какой школе учишься?

–В нормальной. А че?

–И динозавры, и война– это все давно было.Надо было учителя внимательно слушать.

–А нафига? Так че там с динозаврами? А медали у тебя есть? Давай хоть одну толкнем. Я знаю место, где прилично заплатят. Мне бы на игру хватило. У всех наших уже есть…

–Так попроси у родителей. На игрушки для ребенки они уж точно деньги найдут.

–Не, не выйдет. С мамахен бесполезно разговаривать– сразу орать начинает. Шеф вообще постоянно в отключке, только на свою мобилу реагирует.

–Шеф– это твой отец?

–Ну, да. Вечером придет– увидишь.

–К сожалению, Владимир, медалей у меня нет.

–Жаль.

С этого момента внук потерял ко мне всякий интерес. Вроде чего-то живет рядом и ладно, лишь бы не напрягала. Двуногий вариант кухонного комбайна: полезно, выгодно и даже готовить умеет.

Зять мой Виктор… вроде бы и неплохой человек. Даже попытался быть вежливым, спросил о здоровье. Я только собралась отвечать, но смотрю… Кажется, вот живет человек, а его тут нет. Взгляд отсутствующий, отвечает чего-то машинально. А еще одновременно ужинает, говорит по телефону и смотрит вечерние новости. Интересно, он хоть понял, что я переехала к ним.

До чего ж чудные они здесь. Я-то по наивности думала, что хоть с соседями удастся подружиться. А там цирк еще похлеще. Одна из них– мелкая злобная Карлитос. Так ее мой внук обозвал. И абсолютно точно. Маленького роста, вредная. И ворчит, ворчит все время. Ничего ее не устраивает, все не ладно. Угодить ей невозможно. Я решила не обращать внимания на нее. Перетерплю как-нибудь, постараюсь поменьше встречаться с ней. Сделаю свои дела и прочь с кухни. Может тоже наушники в уши затолкать. Лучше уж слушать дикую музыку внука, чем общаться с этой невыносимой старухой. Вторая соседка Людочка оказалась сексуально озабоченной толстухой. Только я не поняла: то ли она просто ноги не умеет вместе держать, то ли на местных мужчин какая-то чума напала. Послушать, так кажется, что ее женская гордость беспрестанно чесалась, зудела, а временами похоже дымилась от хронического дефицита мужского внимания. Хоть бы какой маньяк сексуальный напал на нее, да прочистил как следует ей все дыхательные, чихательные и прочие пути. Может тогда перестала бы она изводить нас всех своим нытьем.Третья соседка мне поначалу даже понравилась. Этакая лучшая подружка для всех. Вот только ее назойливое любопытство иногда раздражало. И еще ее надо было постоянно хвалить. Попробуй только забудь или случайно не обрати внимания на ее благодеяние– изведет подчистую. Сразу ее заклятым врагом станешь.

–Интересно, где это ты была так долго?

–Я же сказала, что пошла в магазин.

–А тебя там не было,– Карлитас ехидно усмехнулась.– Я за тобой пошла следом. Тебя не было в магазине.

–И могу я узнать, с чего это ты за мной следом ходишь,– чувствую, закипать начала. Бабы эти прямо-таки коммунальное бедствие, причем в тройном размере.– Чего тебе от меня нужно? Почему вы все постоянно вмешивайтесь в мои дела?

Лучшая подружка обиженно надулась.

–Мы вовсе не вмешиваемся. Просто твоей соседке тоже нужно было в магазин. Вот и все. Почему ты всегда так нервно реагируешь? Неужели нельзя просто ответить на вопрос?

–Можно ответить!– я уже завелась.– Почему нельзя?! Я всего лишь пошла другой дорогой. Решила прогуляться в скверике. Для вас это важная информация? Вы довольны? Или еще нужно список покупок зачитать? Ну?! Что еще?!

–Не надо так нервничать. Мы же здесь все одна семья. Ты нам вовсе не безразлична. Мы же беспокоимся…

–А не надо беспокоиться. И хватит следить за мной! Хватит вмешиваться в мои дела! Это моя жизнь! Вы поняли?! Я живу так, как считаю нужным! И вам до этого не должно быть никакого дела! Вас это вообще не касается! Может вы заметили, что за все это время я не задала вам ни одного вопроса. Знаете почему? Мне вы не интересны. Мне безразлично, совершенно безразлично, какой вы тут семьей живете. И я даже не знаю, что должно случиться, чтобы мне вдруг захотелось присоединиться к вам.

Соседки дали мне понять, как они страшно обижены, надеясь недовольным фырканьем вызвать у меня раскаяние… А ведь мне действительно наплевать на них. Вот совершенно чужие люди: ни интереса, ни привязанности, даже жалости, только раздражение из-за их назойливости. Надоедливые насекомые, жужжащие и гадящие на окне!

–И-и-и-и-их!

Я даже вздрогнула. Дочка и зять, которые до этого старательно пытались вникнуть в смысл документов, которые с собой принесли, вроде как работу на дом, переглянулись, одинакого поморщились. Внук, самый молодой, оказался самым умным, поправил наушники и прибавил громкость. Интересно, почему в нашей стране каждая пьянка непременно сопровождается народными танцами. Хотя нет. То, что сейчас происходит в коридоре– это не народные танцы, это злая пародия вообще на всю русскую культуру. Визгливый выкрик с последующим притопом… Людочка, аки лебедь белая, поплыла значит…

Я пошла на кухню. Надо, думаю, хоть продукты занести в квартиру. Мало ли что, как бы пьянь эта холодильники не перепутала. А в коридоре!… Мужиков, что собак бродячих! Наша секс-символиха раскраснелась, руками машет, гогочет довольно. Карлитос перед жгучим усатым брюнетом, видать горячим поклонником русского фольклора или просто пьяным, вертит тощим задом. Лучшая подружка… Ой! Нет! Это надо видеть! Прыгает на скакалке! Наверное, аэробику изображает. Или это у нее здоровый образ жизни начался…

Я быстренько юркнула в свою квартиру и, не выдержав, рассмеялась. Виктор недоуменно посмотрел на меня. Лариса поинтересовалась причиной моего неожиданного хорошего настроения. Я конечно же рассказала. Владимир не выдержал, побежал посмотреть. Любопытство цепляло круче компьютерной игры. Зять нервно потер висок и раздраженно пробурчал.

–И надолго у них затянется культурное мероприятие? Ладно, хоть выходной завтра. А то бы опять не выспались.

Вернувшийся внук сообщил радостную для нас новость.

–Там соседи пришли! Целая куча! Все орут, грозят милицию вызвать.

Милицию все-таки вызвали. И очень даже кстати. Иначе на следующий день весь наш подъезд маялся бы головной болью из-за бардака, устроенного скучающими соседками.

Пока моя молодежь нежилась в постелях, я успела приготовить завтрак. Хотя по времени и по количеству блюд завтрак смело можно было назвать обедом. Я накрыла на стол и пошла будить домашних. Даже прибраться успела, пока сони потягивались.

–Чего это тихо так сегодня? Я-то думал, что соседки уже с утра в дверь начнут долбить.

–А что им от вас надо? Вы же вроде особо-то с ними не общаетесь.

Лариса усмехнулась.

–Деньги просят занять. До зарплаты или до пенсии.

–Отдают хоть?

–Со скрипом. Если поругаться хорошенько…

–Так зачем даете?

Теперь уже усмехнулся Виктор.

–А знаете… лучше дать. Иначе нытьем своим они и ледяную глыбу способны до бешенства довести. Будем считать, что таким способом мы откупаемся от них… раз уж вместе жить приходится. Чего же они притихли? Надеюсь, хоть поесть нам дадут спокойно.

–Дадут. Злостные долгожительницы в магазин убежали. Вчера, видать, нашли у кого денег занять. А Люда чакры открывает.

–Чего открывает?!

–Чакры. Это центры энергетические. Вроде как в организме у нас установлены. Я на кухне была… так вот… она и сказала мне… ну, чтобы вроде как не беспокоили ее… я уж не стала переспрашивать.

Кажется зятя это развеселило.

–Она одна их открывает? Я это к тому, что… надеюсь, до милиции опять не дойдет?

Дочь недовольно заметила.

–Я бы на месте милиции вообще запретила этим красоткам к людям приближаться без намордника и крепкого ошейника. И держала бы где-нибудь в изолированном месте. И чего мужчины находят в этой Людмиле? Потный кусок сала, да глотка луженая!

–Зато бесплатно и без очереди,– Виктор покосился на свою женушку.– Определенная категория мужчин подобные бонусы очень даже ценит.

Мы поели. Дочь с мужем опять взялись за свои документы. Владимир, конечно же, отправился прямиком к своему ноутбуку. Я убрала со стола, помыла посуду и уже начала обдумывать меню нашей следующей трапезы, как вдруг Лариска моя возмущенно заголосила.

–Владимир, может уже хватит с тебя игр. Отвлекись хоть ненадолго. Ты, вообще, когда последний раз гулял во дворе? Не помнишь, да? Глаза ведь испортишь и позвоничник… Нет-нет, хватит этих компьютеров. Дорогой, нашего сына срочно нужно записать в какую-нибудь секцию!

–А-а… Лариса… может не будем напрягать обстановку. Современные дети… они ведь живут практически в другом мире… это не так, как у нас в детстве…

–Да ерунда! Дети– они и есть дети! Мама! Мама, иди сюда, поговорить надо.

Я зашла в их комнату… До чего ж молодежь сейчас неспокойная… ребенка они воспитывают… с ними самими еще нянчиться надо… родители-умники…

–И?! Что случилось?

–Мама, помнишь, ты мне в детстве сказки рассказывала? Интересные такие. Перед сном. Помнишь?

–Ну да, бывало такое. А что?

–Вот! Расскажи сказку своему внуку. Пусть он отдохнет от своего компьютера. Расскажи, расскажи, мама. Я думаю, что Владимиру интересно будет. Ну, помнишь ту, про Ивана-царевича, у которого украли Василису, а он ее поехал искать?

Что-то настроение у меня сейчас совсем не сказочное, да и сказки тоже пока не к месту… Видно же, что дочь на изжоге? Компьютерные стрелялки сына всего лишь повод. Это нервы– точно! Иначе с чего бы она завелась ни с того-ни с чего. Я и сама, наверное, скоро психом стану в их столичной коммуналке.

–Сказку, значит, хотите? Про Ивана-царевича, значит, рассказать надо? Как он скакал три дня и три ночи, пока у него милиция скакалку не отобрала.

–Мама!

Зять и внук расхохотались.

–Ларисонька, а чего это ты себе травы наклала в тарелку? Это весь твой обед, да? Денег что-ли нет? Так ты скажи. Неужели же я для родных копейку пожалею.

–Мама! Что за глупости ты говоришь? Я на диете. Мы же в Москве живем, а не в глухой деревне. Здесь постоянно нужно следить за фигурой. Лишние килограммы запросто могут похоронить карьеру.

–А вот мне почему-то казалось, что здесь больше мозги ценят. Ты ведь не стриптизершей работаешь. Чего себя так изводить?

Дочь скорчила гримаску и терпеливо-снисходительным тоном начала объяснять.

–Женщина считается прекрасной половиной человечества. Нам не достаточно только мозги иметь. Женщина всегда ассоциировалась с трепетной ланью. И нам всем хочется соответствовать этому образу, хотя бы потому, что образ этот прекрасен. Теперь ты понимаешь меня, мама?

–Чего ж не понять. Образ, так образ. А то, что самка лани весит около ста пятидесяти килограммов– это ничего?

Зять вероятно хотел засмеятся, но поперхнулся котлетой. Сдавленно хрюкнул, закашлялся. Дочь сердито дернула плечиком.

–Вот вечно тебе все надо испортить!

–Что я такого сказала? Это по телевизору на днях говорили. Передачу хорошую показывали. Иностранную. Про всяких животных.

Рабочие будни

« Может на работу устроиться? Осточертело уже в четырех стенах сидеть,»– я со скучающим видом сидела у окна и наблюдала за женщиной из дома напротив, развешивающей белье на балконе. Ленивые мысли, недовольно кряхтя, расползались в разные стороны, пытаясь увильнуть от прямых обязанностей. « Все! Решено! Завтра же начну обзванивать все фирмы, какие только в газете найду. Не может быть, чтобы в Москве не было работы. Подумаешь возраст! Я же не инвалид!»

Работу я быстро нашла, достаточно было позвонить в аэропорт. Предложили поработать уборщицей. Ладно, говорю, какая мне разница. Буду мыть полы. Что здесь такого? Сказали еще, что я, в основном, ночью буду работать. Отлично. И по дому все успею сделать, и молодые от меня отдохнут. Дочь, конечно, возмущаться начала.

–Мама! Что за блажь на тебя нашла? У нас достаточно денег. Если ты в чем-то нуждаешься, просто скажи.

–Я в свободе нуждаюсь, Лариса. Месяц тут у вас просидела… все, я больше не могу!

–Мама… ты пойми… что люди скажут…

–Если тебя только это беспокоит, то я съеду от вас. В общежитие перейду.

Поначалу я как-то даже растерялась. Аэропорт показался мне огромнейшим, шумным, настолько забитым отъезжающими-приезжающими, что даже обходить приходилось очередную прямо-таки монолитную галдящую толпу. Да еще если за собой тяжелую тележку волокешь… как тут вообще наводить порядок? Это нереально! Меня даже не растопчут– меня попросту не пропустят. Кажется, что проложить здесь дорогу не под силу даже бульдозеру. К счастью, мое рабочее место оказалось поспокойнее. Вновьприбывшие начинают свою карьеру с залов ожидания. Лишь потом им могут доверить кабинеты, раздевалки, рабочие места пограничных служб, прилеты. Прилет– это оказывается такое место в аэропорту, где происходит посадка. А я-то думала, что самолеты мыть заставят.

С коллегами быстро перезнакомилась. Почти все такие же новенькие. Съехались со всей России в надежде подзаработать. И сразу стало понятно, что не от хорошей жизни народ сюда едет. Тяжело тут работать: и физически, и морально. Но надо. Почти у каждой домашние проблемы, которые без денег разве что чудом можно решить. А с чудесами у нас напряженка… Некоторые из них мне сразу понравились. Мы подружились буквально в первый же день… то есть ночь. Как будто всю жизнь друг друга знали. Так легко и комфортно нам было вместе.

Сначала я с Аллой познакомилась, невысокой, худощавой, шустрой подмосквичкой. Жила она одна. Муж давно сбежал, сын вырос. Пенсии хватало лишь на то, чтобы поддерживать существование. А существование для Аллы хуже смерти было. Впрочем, с таким характером на тихую, спокойную смерть тоже не стоило рассчитывать. Не зря ее тут сразу прозвали Алка-экстремалка. Неугомонная натура: любила она спортивный и даже молодежный стиль не только в одежде, но и в повседневной жизни, что создавало некоторые неудобства соседям

по подъезду; любила митинги, скандалы с нерадивыми чиновниками; коллекционировала записи выступлений Владимира Вольфовича и считала своим кумиром пламенного революционера Фиделя. Этакий вечноживой борец за правду, которого невозможно сломить даже очередной потерей работы. Она всегда знала все и обо всех, любила покомандовать, поэтому сразу была признана нами заводилой, лидером… и просто с ней было весело.

Остальных моих новых подружек, прибывших из других регионов, заселили в общежитие. Конечно я тут же напросилась в гости и, разумеется, была приглашена сразу и всеми.

Зоя Ростовская…то есть она приехала из Ростова-на-Дону, но для удобства мы все, особо не сговариваясь, начали добавлять к имени еще и название малой Родины. Прямо как у баронов, да маркизов всяких. У тех тоже ценность титула напрямую была связана с имеющейся во владении территорией, а не принадлежностью даже к самой громкой фамилии. Зоя всю жизнь числилась на руководящих должностях, была даже директором рынка. Опыт, хозяйственная хватка. Про таких в народе говорят « она работу видит». Да еще в придачу шустрость и хорошо подвешенный язык– она в любом коллективе едва ли не с первого дня становилась своим человеком, чуть ли не близким родственником. Ее уважали, ей доверяли. Ее не смогла сломить даже онкология. Она выжила назло врагам. Их у нее тоже хватало, особенно завистников. Но прежнюю работу пришлось оставить и искать чего-нибудь попроще. Вот и нашла, называется! Покой нам только снится… ну и… пусть снится дальше. Покоя слабые ищут, только не эта элегантная, ухоженная женщина с прочно прилипшей к лицу маской собственной значимости. Зоя устала быть кем-то, она просто хотела жить.

Маришка Вологодская была стопрцентной замужней женщиной, неисправимой домохозяйкой. Частенько бывает, что у женщин, долгое время живущим без спутника жизни, начинают проявляться мужские черты. У Маришки не было ничего мужского. Мягкая, уступчивая, вся такая домашняя – ей лишь бы по хозяйству похлопотать… Просто красивая женщина, любимая, окруженная заботой и вниманием. А потом муж ушел к другой, дочери с о-очень большой неохотой навещают ее, разве что по большим праздникам. Так, заглянут ненадолго, поинтересуются делами и, даже не удосужившись дослушать, начинают собираться, сославшись на неотложные дела. В конце концов прямо заявили, что они, конечно, благодарны и все такое прочее, но им с ней скучно, говорить не о чем, что они понимают отца… Ох уж эта Маришка! Всем все простила и решила податься на заработки, втайне надеясь хотя бы подарками смягчить своих домашних, то есть бывших домашних. За всю свою жизнь она не выезжала за пределы своего городка и вдруг небывалое приключение. Аж до самой Москвы добралась. Прямо-таки подвиг для нее. Боится всего Маришка, во всем сомневается. Такая забавная.

Гуля Оренбургская– женщина явно восточная. И дело тут даже не во внешности, а в манере держаться. Смесь казахской крови и татарской, приправленная рассказами о том, что она является дальним потомком Чингисхана, а иногда одной из немногих сохранившихся прямых потомков древних индейцев майя– для нас она стала сплошной восточной загадкой. Разгадать мы эту загадку даже не пытались, но завалили ее просьбами погадать, раскинуть карты, пересчитать дыры в нашей ауре и подлатать карму. К сожалению, ни древняя кровь, ни восточная загадочность счастья ей не принесли. У нее никогда никого не было: ни мужа, ни детей. Родителей почти не помнит. Они умерли, отравившись некачественным алкоголем. Вся сознательная жизнь– приюты, интернаты, общаги. Родня, которая была ей знакома, либо далеко и надолго разъехалась, либо не считала нужным интересоваться ее делами. А потом вдруг выяснилось, что мы… были ее первыми подругами.

Тетя Лида была самой старшей из нас. Очень хороший, душевный, отзывчивый человек… но как-то все не ладится у нее. Можно даже сказать, что жизнь ее не просто раздавила, но еще и переехала несколько раз. Кажется, наша Лидочка уже и не помнит, что когда-то числилась прекрасной половиной человечества: седые, собранные в строгий пучок, волосы; одежда с барахолки, удачно приобретенная почти задаром по случаю списания нереализованного товара; стоптанные, облезлые ботинки-внедорожники, то есть одни на все сезоны. Беды и проблемы, одна за другой, сыпались на нее как из рога изобилия, порой не давая возможности даже дух перевести. Ничего у нее уже не осталось, даже надежды, только долг, который во чтобы-то ни стало надо выполнить.

–Привет.

–И тебе не болеть,– я кажется уже в сто двадцать пятый раз подметала зал и была даже рада такому разнообразию. Интересно кто он? Одет вроде прилично, а сумок нет. Или уже сдал багаж? Симпатичный кавказец. Невысокий, смуглый. Аккуратно подстриженные, темные, слегка припорошенные сединой волосы мелко кудрявятся. Нос немного великоват, но общего впечатления не портит.

–Новенькая? Откуда приехала?

–Да я в Москве живу.

–А вот я здесь живу. Меня Вахтанг зовут

–Москвич, да? Куда-то собрался?

–Эй, я же сказал, что здесь живу. Здесь– это на вокзале. Но я москвич.

–Так ты чего… бомж что-ли?

–Да. Можно и так сказать. Зовут-то как тебя?

–Тамара. А… как ты бомжом стал? С виду вроде и не скажешь. Наверное что-то случилось? С квартирой обманули? Я читала про такое. В Москве вообще бардак насчет этого.

–Все в порядке, подруга. Есть у меня квартира, неплохая между прочим. Нравится мне здесь. Понимаешь? Тихо, культурно. У меня ведь раньше, Тамара, своя фабрика была. Мебельная. Я все имел. Так-то вот.

–И что? Разорился?

–Нет. Пропил.

–Наверное из-за женщины, да? У тебя жена есть? А дети?

–Да никого у меня нет. Еще не хватало из-за бабы спиваться. Другое у меня. Пока не скажу.

–И ладно. Вахтанг, а ты что… вот прямо здесь и живешь? В этом зале?

–Чем тебя зал не устраивает? Здесь живу не только я. Вон видишь того придурка, что газету читает? Это Максимилиан. Из-за кредитов все просрал, что имел. А ту лысую бабу видишь? Жена профессора. Здесь у нас элита собралась. Простого бомжару мы к себе не пустим.

–Вахтанг, а что с ее профессором случилось? Умер или развелись? Как она здесь оказалась?

–Муж жив-здоров. Детки его приперлись. От первого брака. Они ее и турнули.

–Почему она домой не уехала?

–Кому она там нужна? Кстати, ее Эльзой зовут. Она из Башкирии. Неплохая бабенка, душевная. С придурью, конечно, как все бабы, но добрая. У нее тут роман недавно начался. С Сенечкой нашим. Его пока нет. Придет к часам одиннадцати. Так вот, знаешь,– Вахтанг захихикал.– Эльза эта как-то говорит нам, что решила она имя сменить. Я, говорит, буду теперь Синдереллой, ну это вроде Золушки нерусской. А Сенечка-то у нас парень простой, никак эту Синдереллу выговорить не может. Все Сардинелла, да Сардинелла. Так мы ее и прозвали.

–Вахтанг… а-а… вам тут тяжело наверное… может покушать принести. Сегодня, правда, у меня немного, но завтра я сготовлю…

Бомж заржал так громко, что пассажиры заоглядывались.

–До чего ж я люблю русских баб! Нигде в мире таких нет! Тамара, я сам могу пригласить тебя на ужин. В любое местное кафе. Вот сколько ты здесь получаешь?

–Нам обещали тысячу за смену.

–Тысячу рублей? И за это ты вкалываешь, не разгибаясь, двенадцать часов?

–А что такого? Нормальная работа.

–С тобой все ясно. Так как насчет ужина?

–Я не могу. Я же на работе. Меня оштрафуют. А тебя тут что, бесплатно кормят? Какая-то рекламная акция?

–Ты чего, не въезжаешь или придуриваешься? Да я за ночь имею больше, чем ты за месяц.

–Здесь так щедро милостыню подают?!

–Милостыня только в церкви бывает, а мы тут работаем. Я девок клиентам поставляю. Или мужиков. Видела стюардессочек? Говорит мне клиент: « Хочу», а я ему: « Договоримся».

–И что же, эти стюардессочки вот прямо так и соглашаются?

–Все хотят жить красиво, а это денег стоит. Каждый зарабатывает как может. У меня тут все схвачено. Хочешь мужика? Любого подгоню, даже мента могу. Для тебя бесплатно. Заплачу за все. Я и сам готов. Ты баба породистая. Только скажи.

–Вахтанг, я конечно понимаю, что ты тут местный миллионер, но давай-ка покушаем

немного домашнего. Доставай кружку. Я чай заварила, ватрушек напекла.

–Ой, а что это? Можно попробовать?– Сардинелла присела рядом, томно повела рукой.

–Ты ведь Эльза? Мне Вахтанг сказал.

–Сенечка зовет меня Сардинеллой.

–Ладно. Пусть Сардинелла. А где сам Сенечка?

–Сенечка,– через весь зал закричала наша влюбленная.– Иди сюда. Ну иди же, иди, не стесняйся. Вот, хочу представить. Это мой жених. Сенечка.