Текст книги "Бытие. Книга вторая"

Тайны тайн

 
                                          ***
 

Имя его – нечеловеческое на нечеловеческом языке, но услышать его мы не можем, ибо мы – люди. И увидеть его мы не можем, ибо он – не от мира сего. И потому он слышит каждого из нас, и видит каждого из нас, и знает о каждом из нас каждое время – и ныне, и присно, и вовеки веков. О всяком родившемся, и кто был рождён, и кто будет рождён, и кто не родится никогда и не умрёт. Явившееся из тьмы исчезнет во тьме, но он пребудет с нами, ибо нет, не было и не будет у него ни начала начал, ни конца концов. Ибо не от мира сего он. И всё, что от мира сего, не имеет надо ним никакой власти.

Сын человеческий

Есть одно имя, которым он точно себя называл. Можно отрицать всё, что угодно, иметь любые убеждения или не иметь никаких, но то, что это имя принадлежало ему при жизни – отрицать невозможно. Бар-наша. Сын Человеческий. Человек. Это имя в отношении себя, безусловно, звучало из его уст многократно. Словосочетание «бар-наша» («barnasha») в древнееврейском и арамейском языках означает, прежде всего, «человек». Возможно, в этом слове и сокрыта тайна его носителя.

Каким же человеком был Бар-наша, которого мы, люди, вот уже третье тысячелетие именуем Иисусом Христом? О нём написана бездна литературы исторической и художественной, религиозной и антирелигиозной. Но до сих пор никто не может с полной достоверностью утверждать, что он был именно таким-то или таким-то.

Долгое время серьёзным поводом для отрицания исторического существования Бар-нашасчиталось то, что ни один автор-язычник I и начала II столетия в качестве независимого подтверждения информации, изложенной в канонических Евангелиях, якобы не упоминал о таком человеке. Определённая логика в подобном подходе к изучению истории есть. Действительно, несмотря на то, что десятки христианских авторов в течение 150 лет после евангельских событий упоминали о нём в своих повествованиях, все эти упоминания можно подвергнуть сомнению на том основании, что сами их авторы относятся к стороне, заинтересованной в распространении новой религиозной идеологии. А, следовательно, их утверждения можно расценивать, как субъективные.

Такие античные авторы, упоминавшие о Христе, как римско-иудейский историк I века Иосиф Флавий, писавший на древнегреческом языке, Тацит и Плиний Младший, которых цитировали христианские апологеты, не принимались всерьёз представителями исторической науки на том основании, что их тексты выглядят заимствованными вставками изречений раннехристианских служителей церкви, а не независимыми источниками информации.

Тем не менее, археологические открытия продолжают подтверждать историческое существование людей и мест, описанных в Новом Завете, включая последние подтверждения о Пилате и священнике Каиафе.

Помимо того, существует текст письма Мары бар Серапиона, который интересен тем, что, возможно, содержит самое раннее из нехристианских упоминаний о Сыне Человеческом. Мара бар Серапион – языческий сирийский писатель I – II веков, от которого дошёл единственный текст «Письмо к сыну». Родным городом Мары был город Самосата (современный Самсат в Турции). Человеком он был состоятельным, образованным и уважаемым. Из письма ясно, что Мару взяли в плен и изгнали из Самосаты. Исследователи пришли к выводу, что это произошло после завоевания Коммагенского царства, чьей столицей была Самосата, императором Веспасианом в 72 г. новой эры. Текст письма свидетельствует о том, что его автор не был ни христианином, ни иудеем, так как Мара бар Серапион прямо говорит о «наших богах». Доказательства того, что Мара был язычником, приводили такие крупные исследователи, как Себастьян Брок и Герд Тайсен.

Текст письма представляет собой моральное поучение к сыну. Мара восхваляет мудрость как единственный достойный предмет стремлений человека и единственное содержание его жизни, и в связи с этим ссылается на ряд мудрецов, среди которых упоминает некоего «иудейского мудрого царя», под которым, скорее всего, имеется в виду Сын Человеческий – Бар-наша. «Так что доброго стяжали афиняне, убив Сократа, возмездие за коего получили они в голоде и моровой язве? Или сыны Самоса, сжегшие Пифагора? Ибо земля их в одночасье сокрыта была песком. Или иудеи, казнившие Мудрого Царя своего? Ибо царство их с того времени отнялось у них… иудеи же, покинутые и прогнанные из царства своего, рассеяны по всякой стране. Сократ бессмертен через Платона; Пифагор же – черезкумир Геры; а Царь Мудрый – через законы, им данные».

Мара бар Серапион, будучи язычником, видит Бар-наша не с точки зрения христианского богословия, а одним из великих мудрецов, наряду с Сократом и Пифагором, который прославился данными им законами. Однако из текста письма видно, что он знаком с христианской проповедью, в частности, с интерпретацией гибели Иерусалима в Иудейской войне, как кары за смерть Христа.

Одна треть мирового населения – около 3 млрд. человек – называют себя христианами. Ислам, представляющий еще около 2 млрд. человек, фактически признает Иисуса вторым величайшим пророком после Мухаммеда. Причём, по некоторым христианским канонам традиционной истории ислам признается ветвью христианства – несторианства. В то время, как вмусульманской традиции само христианство (инджиль) признаётся предтечей ислама, евангельская суть которого прекратила свою действенность с момента явления миру Корана. В любом случае, несомненно, что личность Иисуса – Бар-нашаоказала огромное влияние на всю мировую историю.

Великий учёный Альберт Эйнштейн, авторитет которого в мировом научном сообществе безупречен, однажды сказал: «Евангелие невозможно читать, не чувствуя реального присутствия Иисуса Христа. Им напитано каждое слово. Ни в одном из мифов нет такого присутствия жизни.… Никто не может отрицать ни того факта, что Иисус Христос существовал, ни красоты его слов».

Безусловно, наилучшим источником для исследования личности Сына Человеческого являются Евангелия. Однако, огромным препятствием для установления реальных признаков личности, о которой в них повествуется, является сама направленность текста этих книг. Ибо основной целью их авторов и переписчиков являлась цель религиозная, цель внушения мыслей весьма определённого церковного рода, а вовсе не научное изложение исторически достоверных фактов. И эту ситуацию надо понимать и принимать таковой, какова она есть.

Поэтому, если не учитывать подобный фактор, никто не сможет даже приблизительно определить реальную историческую фигуру человека, именовавшего себя при жизни словом «Бар-наша».

Каким же образом ориентироваться в словесных морях четырёх канонических Евангелий? Такая возможность появляется в том случае, если начать изыскивать в текстах, насыщенных фразеологией религиозного догмата, внушающих читателю определённые религиозные мысли… необязательные фразы. То есть, фразы, не обязательные для внушения и утверждения в читателях определённых, исключительно религиозных, настроений. Если фраза (мысль) многократно повторяется в разных местах текста, то она наверняка преследует вполне определённые цели внушения читателю представлений конкретного рода. Если же она возникла как бы случайно и для внушения мыслей определённого рода совершенно не обязательна, но, тем не менее, она в тексте есть, то именно за ней следует искать реальную подоплеку. Ибо в Евангелиях ни одно слово не возникло на пустом месте, пусть даже как бы случайно обронено, на первый взгляд. В любом случае, во всём следует искать логику повествования. Она и должна стать путеводителем среди описываемых евангельских событий.

Чтобы добраться до истины, необходимо в своих изысканиях всячески избегатьтекстов, преследующих определённые цели, высказываний, призванных убедить читателя в религиозных предпочтениях. Применять принцип поиска неопределённости цели высказываний.

Известно, что наиболее древние сохранившиеся рукописи текстов Евангелий датируются 150—250 годами. Наиболее древний полный список канонического четвероевангелия (Синайский Кодекс) – IV веком. Недавно, в 2015 году, опубликовано предварительное сообщение об обнаружении в составе склеенной из папируса египетской погребальной маски небольшого фрагмента Евангелия от Марка с датировкой до 90 года нашей эры.

По сообщению доктора В. Рудковского (Лонгвью, Техас), предположительно, именно Евангелие от Марка было написано раньше остальных канонических Евангелий. Почему? Во-первых, оно значительно короче остальных. Причём, в параллельных текстах Матфея свыше 95% слов – слова из Евангелия от Марка, в Евангелии от Луки – свыше 88%. Остальное – их собственный материал, увеличивший объём. Во-вторых, в Евангелии от Марка более примитивный литературный стиль и упрощённое богословие. И ещё: писатели древности обычно имели тенденцию расширять написанное, а не сокращать текст. Тогда какой же смысл мог быть у кого-либо в сокращении текстов Матфея и Луки, чтобы написать Евангелие, как у Марка? Эта логика признана неоспоримой в серьёзной научной среде.

Один из весьма уважаемых исследователей евангелия от Марка, Роберт Гюлих, сказал следующее: «Достижение Марка заключается в том, что он сумел первым изложить историю, или „благую весть“, в письменном виде и, таким образом, создал форму для более подробных и объёмных (евангелий) Матфея и Луки».

Обратим внимание на другой момент, достойный упоминания: происхождение слова «евангелие». Марк (1:1) начинает своё повествование со слов: «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия». Он начинает писать, называя содержимое своего повествования «евангелием». Учёные обнаружили интересный факт: греческое слово «euangelion» (евангелие) уже жило и употреблялось в контексте поклонений римскому императору. Значительные радостные события, добрые и благие, касающиеся жизни императора, были названы «euangelion» (евангелие). К ним относились такие события, как рождение императора, совершеннолетие и восхождение на трон, которые ассоциировались со словом «евангелие». Марк тоже использует это слово, он даёт название своему повествованию «euangelion», хотя оно рассказывает о совершенно другом властителе: Царе, Который любит, страдает, прощает, умирает и воскресает. В то время, как мир первого столетия связывает слово «евангелие» только с императором.

Апостол Павел ещё до Марка также использовал это слово, описывая Христову жизнь, его смерть и воскресение (1Фес.1:9—10; 1Кор. 15:1—5). Марк же использует слово «евангелие» для описания своей истории, повествующей об Иисусе. Марк не только закончил процесс написания евангелия, но дал новое значение слову «евангелие», которое стало после этого относиться исключительно к учению Бар-наша.

Другая удивительная особенность Евангелия Марка – склонность автора более критически, чем другие евангелисты, описывать учеников. Он ярко изображает их как боязливых и робких (4:40, 6:50, 14:50), духовно слепых (8:14—21), с окаменевшими сердцами (8:17), неспособных понять значения ученичества путём страданий (8:31—33, 9:32), неспособных творить чудеса (9:18), оставивших Иисуса в момент, когда Он наиболее в них нуждался (14:50). Причём, следует отметить тот факт, что Марк не восхваляет Петра, как это делают другие евангелисты. Почему? Вероятней всего, потому, что записывал текст со слов самого апостола. Лука тщательнейшим образом сверил имевшиеся у него сведения с очевидцами (Лк.1:1—4). Марк же получил информацию напрямую от апостола.

Не следует полагать, что Евангелие от Марка чем-то лучше или возвышеннее остальных. В Библии важна каждая книга. Однако, следует помнить, что Марк первым облёк в письменную или литературную форму Евангелие-повествование об Иисусе и был первым и единственным евангелистом, давшим название своему письменному рассказу.

Хотелось бы обратить внимание на одно важное действующее лицо, упоминаемое в Новом Завете. Понтий Пилат. Официальное историческое лицо Рима. В 1961 году в средиземноморском порту Кесария, который был когда-то резиденцией римского наместника в Иудее, два итальянских археолога обнаружили известняковую плиту размером 82×100×20 см. На плите была начертана латинская надпись, расшифрованная позднее археологом Антонио Фрова как …] S TIBERIÉUM …PON] TIUS PILATUS ..PRAEF] ECTUS IUDA [EA] E, что, возможно, является фрагментом надписи: «Понтий Пилат, префект Иудеи, представлял Тиберия кесарийцам».

Эта плита стала первой археологической находкой, подтвердившей реальное существование Пилата. При проведении раскопок рядом с городом Бейт-Шемеш был обнаружен вымощенный камнем участок древнеримской дороги протяжённостью около 150 м и шириной до 6 метров, на котором нашли монеты, отчеканенные римским префектом Иудеи Понтием Пилатом в 29 г. н.э.

Отметим, что реальный Пилат в надписи называется префектом, а не прокуратором, как у историка Тацита. Отметим так же, что Пилат находился в своей резиденции в Кесарии и никогда не жил в Иерусалиме, а бывал там лишь изредка и – только гостем. Это очень важно для понимания сути некоторых его поступков, описанных в Евангелиях.

Христианские историки указывают, что «Пилат был ответственен за бесчисленные жестокости и казни, совершённые без всякого суда. Налоговый и политический гнёт, провокации, оскорблявшие религиозные верования и обычаи иудеев, вызывали массовые народные выступления, беспощадно подавлявшиеся». Но так ли это на самом деле? Давайте обратимся к двум примерам, на которые ссылаются учёные.

По свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, своё правление в Иудее Пилат начал внесением в Иерусалим штандартов с изображением императора. Так он, якобы, попытался продемонстрировать своё презрение к евреям и их религиозным законам. Но чтобы не подвергать напрасному риску римских солдат, эта операция была проведена ночью. И когда утром жители Иерусалима увидели римские знамёна, солдаты были уже в своих казармах. Эта история очень подробно описана Флавием в «Иудейской войне». Побоявшись самовольно убрать штандарты (по всей видимости, этого только и ждали легионеры, спрятавшиеся в своих казармах), жители Иерусалима отправились в Кесарию для встречи с прибывшим новым наместником Рима. Здесь, по свидетельству Иосифа Флавия, Пилат был непреклонен, ведь убрать штандарты было равносильно оскорблению императора. Но на шестой день демонстрации то ли в силу того, что Пилат не хотел начинать вступление в должность массовым избиением мирного населения, то ли ввиду особых инструкций из Рима, он приказал вернуть штандарты в Кесарию.

Моё мнение резко отличается от высказанного Флавием. Римляне номинально были победителями иудеев. Это была их провинция. Если победители не имеют права даже вывесить своё знамя в покорённой стране, если даже это вызывает гнев толпы побеждённых, то положение римлян-победителей не только не прочно, но и двусмысленно. В конце концов, кто кем правит? Почему победитель должен бояться всего? В данном случае я полагаю, что оскорблены должны были быть римляне, а не иудеи.

Ещё один конфликт между иудеями и римским наместником произошёл после принятого Пилатом решения построить в Иерусалиме акведук (водоканал, сооружение для централизованного снабжения города водой из загородных источников). Для осуществления этого проекта прокуратор обратился за субсидированием к казне Иерусалимского Храма. И совершил с точки зрения иудеев беспрецедентный поступок: нужную сумму он просто изъял из их казны!

Но, господа, деньги нужны были на строительство водоканала для самих же иудеев, для их блага, а не лично Понтию Пилату! Поэтому вполне естественно, с его точки зрения, что на это должны были потратиться и они сами, хотя бы отчасти, а не кто-то вместо них. Но они по скупости своей ни на что тратиться не захотели. Вряд ли Пилат ожидал от них такой наглости.

Таким образом, Понтий, на мой взгляд, в действительности вёл себя, как очень мягкий и достаточно осторожный политик, а вовсе не как кровожадный тиран.

В канун иудейской Пасхи Пилат получил от синедриона приглашение в Иерусалим на праздник. Когда к нему привели схваченного иудеями Бар-наша, Пилат находился в гостях у синедриона, а не в своей резиденции. С ним была только свита и охрана. Случись в городе серьёзные беспорядки, префект мог попасть в безвыходную ситуацию: ни ему, ни его малочисленной охране живыми оттуда было бы не выбраться.

Кто такой Пилат для евреев? Представитель оккупационной власти. Враг. Евреи не хотят сами убивать Христа. Надо, чтобы Его убили по приказу врага евреев. К Понтию приводят, приволакивают после пыток человека, о котором он знать не знает, и требуют его смерти. Пилат тоже понимает, что к нему пришли не друзья, между прочим. Так кто этот человек, который перед ним? Враг евреев. А евреи ему кто? Враги. Значит, кто перед ним? Друг. Да! Именно – друг! Ибо «враг моего врага – друг мне»! Пилат понимает, что он в чужой, враждебной стране. Один неверный шаг – и никакая охрана его не спасёт. Например, если он освободит этого человека. Причём, человеку этому освобождение тоже не поможет: толпа агрессивна. Стоит освобождённому выйти за ворота дворца, как его тут же прикончат. Поэтому просто отпускать Его – смысла нет никакого. Надо заручиться одобрением толпы. Он предлагает толпе простить Иисуса и отпустить Его. Толпа отказывается. Он, представитель Рима, просит своих врагов не казнить обвиняемого хотя бы ради праздника. Дались ему, оккупанту, эти еврейские праздники! Почему он о них вдруг вспомнил? Только ради спасения от смерти Иисуса Христа! Что в ответ ревёт толпа – известно. Отпустите разбойника, а этого Иисуса – казнить немедленно. Таким образом, единственный, кто хотя бы косвенно пытается спасти Бар-наша – вовсе не его ученики, а римлянин Понтий Пилат!

…«Но они кричали: Распни Его! Распни! Он в третий раз сказал им: Какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашёл в Нём; итак, наказав Его, отпущу. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их и отпустил им посаженного за возмущения и убийства в темницу, которого они просили, а Иисуса предал в их волю» (От Луки23:21).

Сначала я намеревался, как и раньше, писать только о главном герое своего исследования, лишь слегка касаясь остальных персоналий. Однако теперь понял, что без знания окружения Сына Человеческого невозможно понять закономерности той череды событий, которая с ним произошла. А окружение это состояло не только из приятных лиц, но и из таких, о которых трудно писать что-либо хорошее. Увы, но они были.

Осенью 1990 года рабочие, строившие дорогу и парк в километре от исторической части Иерусалима, случайно обрушили свод древнего могильного склепа. Две тысячи лет назад в этом районе находилось кладбище. Внутри склепа были обнаружены 12 оссуариев для хранения костей умерших. Примерно через год после смерти человека, когда тело разлагалось, его кости складывали в такой ящик. На одном из них – роскошном резном оссуарии – виднелась надпись «Иехосеф бар Каиафа» (Иосиф, сын Каиафы).

В оссуарии содержались останки шести человек: двух младенцев, одного ребёнка в возрасте от двух до пяти лет, 13-летнего подростка, зрелой женщины и мужчины примерно 60-ти лет. Этот прах, по-видимому, принадлежал первосвященнику. Любопытно, что во рту покойного находилась монетка, что характерно для греческого, а не иудейского обычая. Начертанное имя Каиафа было тем самым, которым именовался один из убийц Иисуса Христа – первосвященник Иудеи Каиафа.

Каиафа был саддукеем. Что это такое? Саддукеи – название одной из трёх древних еврейских религиозно-философских школ (саддукеи, фарисеи, ессеи), возникших в эпоху расцвета династии Маккавеев (ок. 150 г. до Р.Х.) и просуществовавших вплоть до разрушения иудейского государства римлянами (70 г. от Р.Х.). Саддукеи были названы так по имени библейского Садока (Цадока), родоначальника древней династии первосвященников. Саддукеи признавали один только закон Моисея, не считая для себя обязательными книги пророков и отвергая все народные обычаи. Саддукеи не верили в воскресение мёртвых. Саддукеи утверждали, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие дела. Как указывает Иосиф Флавий в «Иудейских Древностях», они считали, что человек сам является ответственным за своё благополучие, равно как и за своё несчастье. Саддукеи отрицали существование ангелов и бессмертие души.

Древний закон «око за око, зуб за зуб» саддукеи толковали в буквальном смысле. Суды саддукеев были исключительно жестокими и бесчеловечными. Они не скупились на вынесение смертного приговора каждому, кто мог каким-то образом повлиять на уменьшение их доходов. Дело в том, что, согласно Моисееву закону, священники саддукеи пользовались огромными доходами, взимавшимися в виде религиозных налогов со всего, что росло на земле. Они составляли не только родовую, но и денежную аристократию Иудеи. При этом за время существования Второго храма все его первосвященники, которые, вопреки еврейской традиции, были вместе с тем и председателями Иерусалимского синедриона, принадлежали исключительно к саддукейской секте.

Каиафа был первосвященником Иерусалимского Храма в течение 18 лет, с 18 по 37 год новой эры. Назначил его на эту должность римский прокуратор Валерий Грат, предшественник Понтия Пилата. Однако, за фигурой Каиафы, фарисеев и даже римских наместников высится фигура Анны, тестя Каиафы, занимавшего свыше 20 лет (с 6 года до Р.Х. до 16 года. н.э.) должность первосвященника. Обе семьи были очень богаты, принадлежали к высшему сословию, их состояние обеспечивалось землевладениями в окрестностях Иерусалима. По сути, именно Анна (22 год до н. э. – 66 г. н.э.), прикрываясь зятем, продолжал осуществлять политическое и религиозное руководство государством. Снятый в 16 году с поста председателя иудейской церкви прокуратором Валерием Гратом, Анна не только фактически остался при власти, но и эффективно контролировал через поставленных им лиц практически всю Иудею. Анна удерживал за собой все основные должности в пределах своих полномочий, занимаясь, кроме того, весьма прибыльной торговлей жертвенными животными на территории храма.

Опытный интриган и властолюбец Анна, будучи самым богатым человеком в Иудее, часто одалживал деньги римлянам и по этой причине с помощью шантажа мог добиваться от них любого выгодного лично для себя решения. Иисус опровергал принятое у священников толкование закона о субботе и выгнал из храма торговцев и менял, заявив, что они превратили его в «пристанище разбойников» (Лука 19:45, 46). А поскольку торговля в храме принадлежала дому Анны, это и стало смертным приговором для Бар-наша. С помощью ложных обвинений человек, посягнувший на деньги самого Анны, был казнён в кратчайшие сроки.

Несмотря на то, что формально первым лицом Храма был Каиафа, евангелист Лука не зря постоянно повторяет: «При первосвященниках Анне и Каиафе…» (Лк 3:2). Анна был главнее Каиафы. Именно к нему привели арестованного Иисуса. И только потом повели к Каиафе.

Именно у Анны арестованного «подвергли предварительному следствию». Именно Анна, а вовсе не Понтий Пилат, через своего зятя принял окончательное решение о казни Иисуса Христа. И решение это проконтролировал до конца… Согласно раввинскому преданию, в главенствующих иудейских кланах царила жадность, кумовство, притеснение и насилие. После проповеди в Храме и изгнания из него торговцев у Бар-наша не было ни одного шанса не оказаться на кресте. Ибо он посягнул на самое святое для циничного и безбожного саддукея Анны – на его деньги. Такого «проступка» Анна не прощал никому.