Текст книги "Мой Пушкин"

Пушкин и снег

 
«И Пушкин падает в голубоватый
Колючий снег. Он знает – здесь конец…
Недаром в кровь его влетел крылатый,
Безжалостный и жалящий свинец.
Кровь на рубахе… Полость меховая
Откинута. Полозья дребезжат.
Леса и снег и скука путевая,
Возок уносится назад, назад…
Он дремлет, Пушкин. Вспоминает снова
То, что влюбленному забыть нельзя, —
Рассыпанные кудри Гончаровой
И тихие медовые глаза.»
 

Есть у меня давнее ощущение какой-то смертной связи Пушкина со снегом. И то, что он ушел из этого мира в самый вьюжный, тусклый, унылый и снежный период жизни природы – не спроста. Так же, как и то, что родился на подъёме сил природы в конце весны – начале лета, тоже не спроста! И эти процитированные мной выше строчки Эдуарда Багрицкого – тоже далеко не спроста. Что такое смерть с древнейших времен для носителей славянского языка?

Мара – богиня славянского пантеона символизирует смерть и зимнюю стужу. Образ Мары – Мораны не однозначен. Она стоит на страже миров Яви и Нави, встречает души умерших на Калиновом мосту у реки Смородины… Мара (Морана, подательница смерти) принадлежит к первому поколению богов. Она управляет одной из сторон бытия. Внешне богиня смерти прекрасна. Ее красота холодна и чиста, как снег. Она – покровительница колдовства и магии. Являясь к человеку в конце жизни, в мгновение, предначертанное судьбой, она забирает его в свое царство.

«Голубоватый, колючий снег…» пишет о последнем снеге поэта Эдуард Багрицкий. А снег бывает разным. Очень разным. В морозную и сухую погоду посреди бескрайнего заснеженного пространства он течет так же, как текут пески в пустыне. Холодный и сухой от мороза снег напоминает песчинки. Он так же, как песок, режет лицо, когда ветер дует навстречу. Он так же змеится и течет над поверхностью, буквально на глазах перемётывая дорожную колею, с лёгкостью растворяя в себе человеческие следы. А стоит появиться препятствию на пути текучего снега, как он образует возле них такие же сугробы, какие бывают у песчаных бугров благодаря бесчисленным летучим песчинкам знойной пустыни…

И как струящиеся в пустыне пески невольно рождают в душе ассоциации с песочными часами и вызывают к жизни мысли о бренности всего сущего, так же и истекающие змеящиеся струи снега пробуждают в нас схожие настроения…

Змеится, струится, свивается и развивается мелкий снег в поземке. Но стихает ветер. Появляется в небе морозное солнце. И снег начинает искриться и кувыркаться в воздухе. Искры снега порхают, играют в воздухе, словно мелкая летняя мошкара. В особо же тихую морозную погоду искорки снега плавают в солнечном воздухе, как пузырьки в бокале шампанского. Иногда он просто сыпется с чистого неба: слепой снег идёт точно так же, как летом случается слепой дождь!

А когда возникает пурга, то струи снега вздымаются, неистово кружась, образуя снежные водовороты и смерчи. Белесое холодное пламя метели затмевает всё вокруг. Кажется, что языки этого снежного пламени, как живые, жадно тянутся к тебе, и не спрятаться от них никуда, разве что закрыть глаза!

Чуть проснется мороз, и выпавший снег внезапно становится плотным и скользким, как оплавленное стекло. Под ногами он фактически превращается в лёд. Это мёртвый снег.

И снова дрожит, бьётся в конвульсиях пурга, разбрасывая по-над землёй снежные летучие сети. И тянет, и тянет их за собой, будто пытаясь выловить ветер, струящийся, бьющийся в тонких сетях позёмки…

Возникает и снова течёт, как песок, отмеряя уходящее и возвращающееся, ускользающее от нас вечное время. И снова вспоминаются вечные пушкинские «Бесы»:

«Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Еду, еду в чистом поле;

Колокольчик дин-дин-дин…

Страшно, страшно поневоле

Средь неведомых равнин!

– – – – – —

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Мчатся бесы рой за роем

В беспредельной вышине,

Визгом жалобным и воем

Надрывая сердце мне…»

Стынет на ветру и не застывает наша память о пушкинском летучем и колючем январско-февральском снеге 1837 года. И память о нём вечна.

Снег пронизывал аллеи

И струился на ветру,

На шершавые колени

Становился поутру

И, о чём-то вспоминая,

Всё шептал, как человек…

Двое в комнате

Сочи. Море. И гор вершины.

Звёзды слева и звёзды справа.

Двое в комнате: я и Шиллер,

Врач с фамилией Парулава.

День сверкнёт драгоценным камнем,

Где душа – лишь его осколок.

Двое в комнате: я и Гамлет —

Лучший в мире поэт-онколог.

Вот и ты мне кивнул, что лучший,

На больничной присев кровати:

Двое в комнате – я и Пушкин,

И не в комнате, а в палате.

Грома ль облако, вьюги ль замять —

Не заснуть нам и не проснуться…

Двое в комнате: я и Память,

Ждём и верим, что все вернутся…

Так случилось, что мне выпала честь быть знакомым с этими тремя людьми. С двумя врачами и одним пациентом, Александром Дмитриевичем Пушкиным. Все имена и фамилии – реальные. Если кто-нибудь скажет вам, что Ахадов был лично знаком с Шиллером, Гамлетом и Пушкиным, то это чистая правда, даже не сомневайтесь.

Сочи, санаторий «Южное взморье», в котором я с семьей находился со 2 по 12 июля 2013 года: дежурный врач Шиллер (имя) Парулава (фамилия).

Гамлет Арутюнян (1952 – 2016) – доктор медицинских наук, хирург-онколог высшей категории, заместитель главного врача Красноярского краевого клинического онкологического диспансера, поэт, член Союза писателей России и на этой стезе – мой давний добрый знакомый.

С 19 по 25 апреля 2022 года на первом этаже хирургического отделения красноярской межрайонной больницы №7 по адресу улица Павлова, 4 строение 3 в палате номер 24 рядом со мной на соседней больничной койке пребывал весьма пожилой седобородый человек по имени Александр и по фамилии Пушкин. Черты лица его до глубокой чрезвычайности напоминали черты старшего сына великого поэта – Александра Александровича Пушкина. Примерно в обеденное время солнечного 19-го апреля моя жена через окно с улицы тайно передала мне только что полученную книгу почтой под названием «Неизвестный Пушкин», которую я написал некоторое время тому назад. Естественно, в момент передачи я находился лицом к окну и не видел того, что творилось в больничной палате. Я повернулся и, поздоровавшись с новым обитателем, представился. В ответ прозвучало негромкое «Александр». Пушкиным назвала его медсестра, вызывавшая пациентов на процедуры. Моё потрясение при этом, полагаю, понятно любому читателю… Так я, после своей второй книги о неизвестном Пушкине, наконец-то познакомился с этим неизвестным лично!

Мы расстались 25 апреля, поскольку в тот понедельник и меня, и его выписали из больницы. 27 апреля 2022 бывшему инженеру-геофизику, а ныне пенсионеру Александру Дмитриевичу Пушкину исполнилось 75 лет. Дай Бог ему и его потомкам здоровья и долгих лет мирной жизни. И всем нам – тоже.

Слева я, справа Александр Пушкин

Почему Пушкин?

Есть в России прекрасные великолепные поэты. Они пишут так глубоко и образно, так виртуозно, так рафинированно владеют знаниями во всех областях жизни, смерти и мистики, что для того, чтобы понять о чём они собственно пишут, надо иметь не меньше четырёх университетских образований и владеть новейшими познаниями во всех областях наук! Для нормального читателя это невозможно, то есть, понять ту высокоумную околесицу, которая представлена в километрах и килограммах их стихов… нормальному разуму просто нереально. Однако, чем истеричнее закручены слова, тем более крутым считается автор предельно замороченной ерунды.

Пушкин – совсем другое дело! Не знаю ни одного грузчика, дворника или бомжа, который бы не сообразил о чём пишет Пушкин. Все его понимают. Даже в детских садиках и продвинутых яслях! Абсолютно все! Плохо это или хорошо? С точки зрения современных гениев изощрённого пера – не просто плохо, а позорно. Как так? Он же – Гений! А любой дурак его понимает запросто! Какое позорище!

Ни в коем случае никого не призываю идти пушкинским путём! Во-первых, как у него всё равно не получится, а во-вторых, заклюют, замордуют, окатят таким холодным презрением, что больше и стихами писать не захочется.

Но Пушкина перечитывать хочется, а их… не знаю. Возможно, да, любителям замороченного словами полного отсутствия нормального человеческого смысла или упёртым сторонникам добровольного самоистязания разума. Почему бы и нет?

Почему так? В чём дело? Для того, чтобы понять в чём дело, необходимо попытаться докопаться до истинного смысла современных авторских и вневременных пушкинских поэтических строк. И что выясняется? А выясняется, что в большинстве своём у лихо закрученных словесных мыльных пузырей либо один очень простенький смысл, либо вообще никакого смысла нет, а есть только желание придать вид некой псевдо-мудрости своим упражнениям в ахинее.

О том, сколько смыслов таится за «простыми» пушкинскими строфами я однажды писал, выделив в очень коротеньком его стихотворении «Эхо» восемь (!) абсолютно независимых друг от друга смыслов. Причем, я уверен, что их там значительно больше, просто глубины моего личного поэтического зрения недостаточно для того, чтобы заметить буквально всё…

Истинный смысл поэзии не в том, чтобы бесконечно крутиться между словесными образами и сравнениями ради словесных образов и сравнений, а в том, чтобы простым, ясным и лаконичным (!) языком суметь сказать о том, что важнее всего и насущнее всего для каждого из нас – от академиков двухсот академий до любого благородного маугли из джунглей. Поэтому мы выбираем Пушкина.

Оберег поэта

 
«Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи —
Храни меня, мой талисман.
В уединенье чуждых стран,
На лоне скучного покоя,
В тревоге пламенного боя
Храни меня, мой талисман.
Священный сладостный обман,
Души волшебное светило…
Оно сокрылось, изменило…
Храни меня, мой талисман.
Пускай же ввек сердечных ран
Не растравит воспоминанье.
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман».
 

Предположительно это стихотворение создано Пушкиным в период с августа 1824 по первую половину 1825 года. Пять катренов пушкинского талисмана – его словесная символическая хамсе, оберег в виде ладони. Первый катрен – неумолимый бег времени, второй – стихия воды, третий – стихия огня, сражения, одиночество огня, четвертый – стихия воздуха, стихия миражей, пятый – стихия земных чувств, земля.

Верил ли поэт, написавший в 1824 году «Подражание Корану» в силу оберега? В силу хамсе? Лично для меня в этом аспекте вопросов нет. Безусловно, верил. Кстати, стихотворение написано примерно в то же время, что и Подражание Корану! Пушкиноведение датирует его написание 1824—25 годами. Пять катренов Пушкина, как пять пальцев оберега: большой палец правой руки – первый катрен о времени. Оно соединяет все четыре стихии, которые символизируют остальные пальцы: вода, огонь, воздух, земля. Почему в таком порядке? Потому что вода и огонь, воздух и земля – антагонисты, антонимы. И в то же время они едины, как пальцы одной руки, в этом – великое единение противоположностей!

В 1827 году Пушкин позировал живописцу Василию Андреевичу Тропинину. На большом пальце правой руки изображен перстень с зелёным камнем, напоминающим изумруд. Сохранился автограф поэта, где он нарисовал руку с перстнем. Оттиск его печати сохранился на четырёх письмах Пушкина: к Дельвигу (8 июня 1825 года), Катенину (4 декабря 1825 года), Великопольскому (10 марта 1826 года) и Ананьину (26 июля 1833 года)

Зелёный цвет камня напоминает о весне, в древности он считался символом вечной юности. Египтяне называли изумруд «камнем богини Исиды» и приписывали ему способность превращать сны в явь, читать мысли, видеть прошлое и предвидеть будущее. Также считалось что изумруд награждал человека верностью и неизменной любовью. Кстати, в исламских странах зелёный изумруд всегда воспринимался положительно, так как зелёный цвет ассоциируется с исламом. В России XV – XVII веков изумруд считался камнем мудрости и хладнокровия, эти качества ценил Пушкин в своём перстне с изумрудом.

Александр Сергеевич называл перстень с изумрудом квадратной формы талисманом. Существует предположение, что именно ему было посвящено стихотворение «Храни меня, мой талисман».

Умирающий Пушкин передал перстень-талисман с изумрудом Владимиру Далю со словами: «Возьми на память». Kогда Даль отрицательно покачал головой, Пушкин настойчиво повторил: «Бери, друг, мне уж больше не писать». Впоследствии по поводу этого пушкинского подарка Даль писал поэту Одоевскому 5 апреля 1837 года: «Перстень Пушкина, который звал он – не знаю почему – талисманом, для меня теперь настоящий талисман. Вам это могу сказать. Вы меня поймете. Как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы, и хочется приняться за что-нибудь порядочное». Даль пытался вернуть его вдове Пушкина, но тa запротестовала: «Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память».

В 1880 году это кольцо также было представлено на юбилейной выставке. Его доставила дочь Даля О. В. Демидова. Затем оно находилось у президента Императорской Академии великого князя Константина Константиновича. Перстень был завещан им Академии. В 1915 году он поступил в Пушкинский Дом. В настоящее время перстень хранится в фондах Музея-квартиры А. С. Пушкина на Мойке, 12…

У каждого слова, как у драгоценного камня, есть своя глубина преломления света. Достаточно небольшого поворота во времени и свет начинает отражать явления этого мира иначе, по-другому. И тогда меняется многое, меняемся мы сами, меняется само время, меняется пространство, и вселенная живёт уже по иным законам. И тогда на смену геометрии Евклида приходит геометрия Лобачевского, а на смену механики Ньютона – квантовая механика. К чему это приводит? Это приводит к тому, что если вчера мы могли через отдельно расположенную точку провести только одну линию, параллельную другой, то теперь через эту же точку мы в состоянии провести бесконечное количество параллельных линий. Точно так же, если вчера наша бесконечно малая частица могла находиться в одно и то же время в одном единственном месте, то теперь наша частица может одновременно находиться в двух и более разных местах, и мы не сможем определить её точного положения, потому что она везде! Такова суть теории вибраций, по которой наш мир состоит не из точек, находящихся во времени, а из множества локальных вибраций, не имеющих определённых границ и координат. Наш мир вибрирует во времени и одномоментно находится в разных точках.

Именно это свойство и позволяет ему существовать! Особенно чётко подобное явление прослеживается в художественной литературе и в живой непосредственной речи. Достаточно лишь немного изменить направленность сюжета или смысл речи и в итоге мы получим совершенно иной мир восприятий! Парадокс? Нет. Вселенский закон гармонии.

Подтвердить эту идею нам поможет обращение к богатейшему наследию гениального поэта и мыслителя XII века, Низами Гянджеви. Низами известен как автор пяти эпических поэм, дошедших до наших дней под общим названием «Хамсе» («Пятерица»), которая включает в себя пять поэм: «Сокровищница тайн», «Хосров и Ширин», «Лейли и Меджнун», «Семь красавиц» и «Искендер-наме».

Остановимся на первом же слове, с которого открывается сокровищница поэзии Низами. Почему Великий Мастер назвал детище всей своей творческой жизни этим вроде бы таким простым словом? Что мы знаем о Хамсе? Через несколько минут вы все убедитесь в том, что мы не знаем и тысячной доли того смысла этого слова, который был известен Низами, и который он использовал, называя именно им собрание своих поэм!

Что же такое «хамсe»? Этим словом на Востоке с древнейших времён именовался защитный амулет в форме открытой ладони с пятью пальцами. Мусульмане называют этот символ «рукой Фатимы», а иудеи – «рукой Мириам». Как правило, хамсе бывает симметричной, с большими пальцами с двух сторон, а не копирует анатомическую форму ладони. Мусульманская хамсе содержит образ глаза, а иудейская – звезду Давида или букву «хе».

Археологические раскопки свидетельствуют о том, что направленная вниз хамсе использовалась на всём Ближнем Востоке как защитный амулет ещё задолго до его использования приверженцами монотеистических религий. Их попросту ещё не существовало, а хамсe уже была! Универсальный знак защиты, образ открытой правой ладони виден ещё в месопотамских амулетах «рука Инанны» (или «рука богини Иштар»).

Амулет Mano Pantea, известный в Древнем Египте, Абхая-мудра Будды – раскрытая ладонь правой руки, индийские учения защиты (Джармачакра-мудра) – все они имеют явную логическую связь с происхождением хамсе. Кстати, за пределами ближневосточного региона символ хамсe встречается в Индии, где в джайнизме означает сознательный отказ от насилия.

В исламе пять пальцев на руке символизировали семейство пророка Мухаммеда: Сам Пророк, его дочь Фатима, зять – Имам Али и внуки Имам Хусейн и Имам Хасан. Также амулет хамсе символизирует пять столпов ислама: вера, пост, хадж, молитва и благотворительность. Второе название талисмана хамса связано с легендой о дочери пророка Мухаммада, которая якобы начала перемешивать кипящую халву ладонью, узнав, что её муж Имам Али привёл в дом новую жену. На самом деле эта легенда не соответствует историческим фактам, так как Али не женился ни на каких других женщинах, пока была жива Фатима.

Хамсе была чрезвычайно популярна в Испании до тех пор, пока Епископальный комитет, созванный императором Карлом V в 1526 году, не издал указ, вводящий запрет на Руку Фатимы, а также на все амулеты в виде открытой правой руки.

В Африке хамсe была так популярна среди берберов, что ввиду её значимости для берберской и арабской культур она вошла в состав герба Алжира! Путь хамсе в еврейской культуре и её популярность, особенно в еврейских общинах сефардов и мизрахим, можно проследить благодаря её использованию в исламе. Хамсe была принята и используется евреями, живущими в исламском мире. В иудаизме хамсе также известна как «Яд ха-хамеш» («Рука пяти») или «Рука Мириам», по имени сестры Моисея и Аарона – Мириам. Хамсe также связывают с пятью книгами иудейской Торы. Евреи используют хамсe как защитный амулет против сглаза. Её можно найти у входа в иудейский дом, в машине, брелоках, на браслетах и в виде кулонов. Часто в центре хамсe помещаются другие символы, защищающие от сглаза, – изображение рыб, глаз или Звезда Давида. Считается, что синий, а особенно голубой цвет также защищает от дурного глаза, и мы часто видим хамсe такого цвета или украшенные полудрагоценными камнями разных оттенков, от синего до бирюзового. В иудаизме хамсe часто украшают молитвами для защиты, такими как «Шма Исраэль» («Слушай, Израиль» – одна из главнейших молитв), «Биркат ха-Баит» (благословение жилища), «Тфилат ха-Дерех» (молитва путешествующих) и другие…

Зная всё это, мы не сомневаемся в том, что великий Низами Гянджеви выбрал для общего именования пяти своих бессмертных поэм слово «Хамсe» отнюдь не случайно. Зная о многозначности, глубокой древней истории и силе слова, мы уже иначе воспринимаем текст произведений великого поэта! На наш взгляд об истинной силе произнесённого или написанного слова говорит и знаменитая бессмертная строка другого азербайджанского поэта – Имадеддина Насими, родившегося спустя 200 лет: «В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь…» О влиянии Хамсe Низами на мировую литературу и культуру, о немеркнущем свете поэзии Низами в прошлом, настоящем и будущем человечества, безусловно, можно и нужно регулярно напоминать и нынешнему, и грядущим поколениям. Кстати, почти через триста лет после Низами (1483 – 1485 гг.) другой великий поэт Востока – Алишер Навои написал на чагатайском языке свою «Хамсe» – пять поэм, перекликающихся с поэмами Низами. Воистину, великие творения побуждают к великому!

Смею предположить, что если по теории Большого Взрыва весь наш физический мир возник из бесконечно малой виртуальной точки, а значит, первоначальный источник нашего существования – та самая виртуальная (воображаемая) точка, то причиной её собственного возникновения должно быть явилась некая поэтическая мысль, ибо над мыслями не властны никакие времена и никакие пространства!

Все мы – люди, любящие свои семьи, свою землю, свою историю, свой народ. Но территория любой страны является лишь частью территории планеты Земля. История любого народа, как и сами народы на Земле, принадлежат всей нашей планете. Суть поэзии, суть художественной литературы в целом – это любовь. Любовь к Земле, через конкретную ее часть, к человечеству через каждый из составляющих его народов. Именно об этом постоянно говорят и пишут поэты и писатели. Давно пора прислушаться к их мнению.

Кому принадлежит весь мир? Весь мир принадлежит каждому из нас, а значит и тебе, и Пушкину тоже. Ты сомневаешься? Но это так и есть. Всё здесь твоё: небо и земля, свет и тьма, пространство и время. Пока ты есть, они существуют для тебя. А если тебя не будет, не станет и их тоже. Ибо зачем им всё это, если тебя нет? Скажу по секрету: не только весь мир принадлежит тебе, но и ты принадлежишь всему миру, потому что точно таких, как ты, нет, не было и не будет! Мы неповторимы: мы и наш мир! Он – часть нас, а мы – его часть. Друг без друга мы невозможны! Так давайте жить вечно! Как Пушкин. И любить друг друга, и не расставаться! По крайней мере, пока в фондах Музея-квартиры на Мойке, 12, всех нас хранит Оберег Поэта.