Текст книги "Скандал в светском обществе"

Эмма уже пыталась поговорить с соблазнителем в надежде, что он женится на возлюбленной. Но молодой повеса, перенявший манеры своего господина, легкомысленного холостяка, только посмеялся и посоветовал ей заниматься своими делами. Да к тому же намекнул, что мог быть не единственным мужчиной, с которым встречалась горничная.

Экономка до сих пор не могла успокоиться, хотя этот разговор состоялся больше недели назад. Она никогда не отказывала в помощи девушкам, поступившимся своей честью ради любви, помня, что на их месте однажды могла оказаться и она сама. Кучера мистера Райенфорда Эмма не жаловала и прежде, уж очень дерзко он вел себя, когда ужинал вместе с прислугой Ричмондов, пока его хозяин гостил в Ричмонд-холле. Но еще больше она не выносила самого мистера Райенфорда.

Всем слугам было известно, что в этого джентльмена вот уже целый год влюблена Сильвия. Мистеру Райенфорду завидовали приятели, поспешившие вступить в брак по сердечной склонности или повинуясь родительской воле. В двадцать девять лет Райенфорд еще ни разу не был помолвлен, хотя соседи почти постоянно пребывали в ожидании объявления о его помолвке с той или другой богатой наследницей. Он был хорош собой и не зависел от благорасположения своих родственников – не слишком ли много удачи для одного человека?

Конечно, в него бывали влюблены иногда сразу несколько юных леди. Но эта влюбленность, как правило, заканчивалась вместе с взрослением девушек, едва они понимали, что он не намерен жениться. Свою роль старались сыграть и маменьки, уговаривавшие девиц обратить взоры на других, более подходящих, молодых джентльменов.

Увы, в этом отношении Сильвии не повезло. Ее матушка находила мистера Райенфорда неотразимым и постоянно приглашала его бывать у Ричмондов, а чувства дочери считала детской привязанностью, которая рассеется сама собой в ту же минуту, когда родители представят ей выбранного ими жениха. Приданое Сильвии составляло пятнадцать тысяч фунтов, но миссис Ричмонд не позволяла себе даже мысль о том, что Райенфорд когда-нибудь захочет жениться на ее некрасивой дочери. Скорее уж он подождет, пока подрастет Джорджина!

Старшая сестра, в отличие от младшей, совсем не умела скрывать свои чувства и смотрела на гостя дома с обожанием, вызывая насмешки приятельниц. Джентльмен снисходительно улыбался мисс Ричмонд и принимал это обожание как должное, за что его и не любила экономка.

Эмма редко встречалась с гостями, приезжающими к обеду или на бал, но уже успела насмотреться на этого повесу и не могла простить хозяйке небрежение к Сильвии. Стоило бы объяснить девушке, как вести себя с подобными людьми, и приложить усилия, чтобы она как можно реже встречалась с объектом обожания, только тогда сможет излечиться от своей любви.

Миссис Верней уже не раз хотела заговорить со старшей мисс Ричмонд о мистере Райенфорде, но всякий раз останавливалась. Она не вправе читать проповеди дочери хозяев, даже если мать не способна или не желает ее воспитывать. Хорошо бы, кто-нибудь из старших подруг просветил, но у Сильвии их не было.

Приезд мисс Данфорт заставил Эмму вернуться мыслями к несчастной влюбленности девушки.

«Новая гувернантка жила здесь, она не совсем чужая этой семье, – рассуждала экономка, сосредоточенно нахмурив лоб. – Если они с Сильвией подружатся, я попрошу мисс Данфорт поговорить с девочкой по-дружески. Пусть даже мое вмешательство рассердит миссис Ричмонд, если она узнает! Довольно уже выставлять бедняжку на посмешище соседям! Почему я не додумалась попросить о том же мисс Грант?»

Прежняя гувернантка сдружилась с мисс Сильвией, но была, на взгляд Эммы, несколько поверхностна и легко поддавалась влиянию. Вряд ли она была способна на серьезные беседы…

4

Мисс Данфорт завершала утренний туалет. Скоро ей предстоят занятия. Энн полюбовалась аккуратной прической – несмотря на свою простоту, узел на затылке не портил внешность девушки.

– Мисс Джорджина, должно быть, приготовила мне очередной сюрприз, – пробормотала она и улыбнулась своему отражению. – За прошедшие три дня девчонка успела насыпать соли мне в чай, опрокинуть чернильницу на набросок, который отнял у меня два часа, и отказалась отвечать урок. Неужели она думает избавиться от меня, как от предыдущих гувернанток?

Мисс Данфорт хотела приехать сюда и здесь останется! Никакая злонамеренная девчонка ей не помешает!

Девушка заметила сочувственные взгляды прислуги, но лишь после первого занятия с Джорджиной поняла причину. Что ж, мать, как видно, не замечает дурного поведения дочери, значит, жаловаться бессмысленно. Энн привыкла сама справляться со своими проблемами. И, надо сказать, довольно успешно.

– Жаль, что славный характер достался одной сестре, а привлекательная внешность – другой, – продолжала размышлять вслух мисс Данфорт. – Сильвия могла бы выглядеть почти хорошенькой, если бы надевала платья более темных оттенков и по-другому укладывала локоны, чтобы отвлечь внимание от крупного носа. Ну, да ничего, я научу ее, как только мы станем настоящими подругами. А теперь пора идти к ученице. Ей не удастся запугать меня, как бы ни хотелось! Как девочка не понимает, что вместо одной гувернантки она обязательно получит другую!

Джорджина Ричмонд встретила мисс Данфорт своей обычной кривоватой улыбкой. Сегодня она собиралась выяснить, как относится учительница к занятиям естественными науками. Для своих целей девочка заставила помощника садовника поймать лягушку и с отвращением препарировала жертву. Но при появлении Энн постаралась сделать вид, что это занятие доставляет ей удовольствие.

Увы, к разочарованию Джорджины, гувернантка не завизжала и не упала в обморок. Она несколько мгновений рассматривала останки лягушки, после чего самым невозмутимым тоном попросила мисс Ричмонд рассказать о предмете своего исследования. О строении лягушки девочка знала слишком мало, к тому же была глубоко поражена реакцией гувернантки на свою проделку, поэтому впервые за долгое время не нашлась, что сказать. Ее молчание Энн расценила как небольшую победу и даже решила перейти в наступление:

– Что ж, вы допустили ряд ошибок во время работы и испортили образец. Завтра мы вместе повторим опыт, а я принесу на урок нужную книгу. В библиотеке вашего отца есть прекрасное издание.

Джорджина пришла в такой ужас при мысли, что ей снова придется копаться в отвратительных внутренностях лягушки, что даже испуганный визг горничной, которую мисс Данфорт попросила прибраться на столе, не утешил ее.

Остаток урока ученица просидела тихо, слушая или делая вид, что слушает. Когда гувернантка закончила урок и позволила подопечной спуститься на лужайку, где ее мать со своими подругами наслаждалась цветочными ароматами и последними сплетнями, девочка покинула комнату для занятий молча.

Мисс Данфорт беззаботно улыбнулась. Конечно, мисс Ричмонд затаила обиду и не замедлит придумать какую-нибудь коварную месть, но Энн не так-то просто вывести из себя.

– Не пройдет и месяца, как девчонка станет послушной, как ягненок, даже если в душе останется коварной, как змея. Ее характер уже навряд ли исправится, но манеры можно улучшить, а отрывочные знания я со временем сумею дополнить. Нельзя, чтобы о моей ученице говорили, что она осталась необразованной по вине своих гувернанток!

Несколько позже тем же днем экономка встретила мисс Данфорт на лестнице для слуг. Эмма была удивлена – гувернантке не место в этой части дома, но порадовалась возможности завести с девушкой разговор.

– Мисс Данфорт! Что вы здесь делаете?

– Миссис… Верней? – неуверенно ответила гувернантка, еще не запомнившая имена всех, кто служил в этом доме. – Я хотела пройти из библиотеки в свою комнату короткой дорогой и, кажется, заблудилась.

Девушка выглядела смущенной, и Эмме это не понравилось. Кто знает, может быть, она собиралась посплетничать с кем-нибудь из горничных, а это совершенно недопустимо!

– Насколько я знаю, мисс Данфорт, вы выросли в этом доме и должны хорошо знать расположение комнат и лестниц, – холодно заметила Эмма.

Энн вспыхнула. В словах экономки, как ей показалось, прозвучало не то подозрение, не то предупреждение.

– Несмотря на то что мое детство прошло в этом доме, мне гораздо лучше знакома половина прислуги, – резко ответила она. – Мне не было позволено бродить повсюду, и тетушка строго следила, чтобы я не попадалась на глаза никому из Ричмондов!

Эмма устыдилась своего неласкового обращения. Ведь девушка была так же одинока, как она сама, но, по сути, извиняться было не за что.

– Идемте, я провожу вас, – более мягко произнесла экономка, и мисс Данфорт молча последовала за ней.

Возвращаясь в холл после того, как мисс Данфорт свернула в нужный коридор, Эмма с неудовольствием подумала о том, что собиралась завязать с гувернанткой более близкое знакомство и через нее повлиять на поведение Сильвии Ричмонд.

Как оказалось, в увещевании Энн все равно было бы мало толку, в чем вскоре убедилась экономка, ставшая свидетельницей сцены, встревожившей и расстроившей ее.

Эмма присматривала за тем, как на террасе накрывают стол к чаю: сегодня у миссис Ричмонд собралось самое изысканное общество, включая высокородную леди Уинтерсли, и стол должен был выглядеть безупречно. Чуть ниже террасы, на лужайке, развлекались гости. Юные леди набрасывали деревянные кольца на специально расставленные столбики, а джентльмены, слишком взрослые для такой затеи, восхваляли ловкость то одной, то другой из них. Увы, Сильвия не могла похвастаться успехами, от смущения она вдруг стала неловкой. А ведь среди зрителей был и мистер Райенфорд!

Миссис Ричмонд и другие дамы постарше сидели в плетеных креслах и снисходительно наблюдали за молодежью, стремясь не пропустить даже малейшего намека на флирт между кем-нибудь из молоденьких девушек и одним из мужчин.

Энн чуть задержалась, чтобы переменить строгое платье на более легкое, светло-синее, подходившее к цвету глаз, и, проходя через террасу, остановилась поздороваться с экономкой. Хозяйка дома дала понять гувернантке, что не возражает против ее присутствия в обществе, когда Джорджина присоединяется к гостям, если мисс Данфорт будет выглядеть подобающим образом.

Эмма приветливо ответила девушке, и Энн хотела уже что-то спросить, когда ее взгляд скользнул по лужайке в поисках Джорджины. Она вдруг замерла, не закончив фразу, и удивленная миссис Верней обернулась, чтобы посмотреть, что отвлекло молодую леди.

Беседуя, трое джентльменов приблизились к террасе, но лишь один из них стоял лицом к дому – мистер Райенфорд. Внезапно потерявшая дар речи гувернантка не к месту вспомнила фразу, столь часто встречавшуюся в романах, что вызывало у нее насмешку: «И вдруг героиня увидела Его!»

Как с грустью потом думала мисс Данфорт, в этих нескольких словах заключена неоспоримая истина, даже слово «Его», написанное с прописной буквы, должно писаться именно так, и никак иначе.

Эмма сразу поняла, что случилось, уж очень Энн в эту минуту напоминала Сильвию. «О нет, только не это! – в ужасе подумала экономка. – Как будто в этом доме мало одного разбитого сердца! Надеюсь, мисс Данфорт благоразумная девушка и понимает, что ей не стоит влюбляться в джентльмена вроде Райенфорда. Придется мне ей кое-что объяснить».

– Что с вами? – поспешно спросила миссис Верней, чтобы отвлечь гувернантку от созерцания молодого человека, который, похоже, заметил на террасе хорошенькую девушку, так как его улыбка стала еще лучезарнее.

– Как зовут того джентльмена? – Энн тотчас должна была это узнать.

– Мистер Райенфорд, – сухо ответила Эмма. – Самый известный повеса в наших краях. Множество леди утратили из-за него покой и сон, а он лишь наслаждается своей популярностью и навряд ли когда-нибудь изменится.

Если мисс Данфорт и поняла намек и заметила, как экономка подчеркнула слово «леди», то ничем этого не показала. Поблагодарив миссис Верней, Энн направилась в сад, чтобы понаблюдать за манерами Джорджины и решить, что надо улучшить. Правда, ее попытки сосредоточиться оказались тщетными – все время, пока она провела в саду, гувернантка искала глазами не Джорджину, а Его. К счастью, светские дамы обращали на нее слишком мало внимания, чтобы отметить ее неподобающее поведение. А за чайным столом Энн была усажена в самом дальнем конце и не могла видеть мистера Райенфорда, сидевшего рядом с хозяйкой дома по одну сторону с нею.

Кеннет Райенфорд сразу заметил девушку, остановившуюся на террасе и не сводящую с него удивленно-восторженного взгляда. «Еще одна, – отстраненно подумал он. – Кто же это? Ни разу ее раньше не видел».

Он почувствовал легкий интерес, когда молодая леди спустилась в сад, и понял, что она старше, чем ему показалось вначале. «Хорошо бы эта леди была замужем, тогда я мог бы…» – Райенфорда отвлек каким-то вопросом мистер Ричмонд, но повеса успел рассмотреть, что платье девушки, пусть и модного фасона, сшито из дешевой ткани и почти лишено отделки. Хозяин дома очень быстро раскрыл тайну незнакомки, сообщив друзьям, что некая мисс Данфорт заняла место гувернантки его младшей дочери.

«Гувернантка! Я должен был сообразить, кто она, по платью, – Райенфорд проводил девушку взглядом. – Навряд ли задержится здесь, как и те, кто был до нее. Малышка Джорджина этого не допустит. А значит, я вполне могу рассчитывать на короткий роман, прежде чем мисс Данфорт покинет дом. В следующий раз привезу какой-нибудь подарок младшей мисс Ричмонд, и это позволит мне заговорить с ее гувернанткой».

5

Спустя неделю хозяйка пожелала обсудить с миссис Верней список гостей, которые должны были провести в Ричмонд-холле четыре или пять недель. Эмме предстояло множество хлопот с подготовкой комнат для леди, джентльменов и их слуг, следовало продумать все до мелочей – какие цветы поставить в ту или иную спальню, не допустить, чтобы комнаты молодых леди и джентльменов оказались рядом, проследить, чтобы у дам старшего возраста были самые удобные кровати с грелками… У неопытной экономки голова бы пошла кругом от всего этого, но Эмма уже не считала себя таковой. Составление списков помогало ей не упустить ни одну важную деталь, и после отъезда гостей миссис Ричмонд обычно находила несколько благодарственных слов для миссис Верней.

Сегодня Эмма принесла с собой книжку для записей, присела возле прелестного бюро, взяла перо и приготовилась слушать наставления хозяйки со всем вниманием, пусть даже та неизменно повторялась и говорила много лишнего.

– Итак, сперва запишите все имена, – торжественно объявила миссис Ричмонд. – Прежде всего это леди Фелтвик с дочерью Шарлоттой и воспитанницей, мисс Джейн Гартнер. Их комнаты должны быть расположены поблизости друг от друга. Думаю, подойдут голубая, желтая и ситцевая спальни на третьем этаже. Мисс Гартнер может занять ситцевую комнату.

Эмма сделала пометку в своей книге. Ей сразу стало ясно, что отношение леди Фелтвик к дочери и мисс Гартнер заметно разнится, и это очевидно.

– Конечно, к нам приедут Милберны, – продолжила хозяйка. – Вы ведь помните, что она не выносит желтый цвет.

Миссис Ричмонд говорила утвердительно, и Эмма лишь коротко кивнула – это были давние друзья, а с миссис Милберн хозяйка даже состояла в отдаленном родстве.

– Мистер Беркли приедет вместе с ними? – осведомилась миссис Верней.

– Безусловно, леди Фелтвик просила меня пригласить его, но и без этой просьбы я знала, что Марджери привезет своего племянника. Надеюсь, до окончания их визита мы отпразднуем помолвку мисс Шарлотты и мистера Беркли!

Экономка слышала, что миссис Милберн тщательно оберегает племянника от излишнего внимания со стороны леди, не подходящих, по ее мнению, на роль супруги этого весьма состоятельного молодого джентльмена. Очевидно, дочь леди Фелтвик представлялась удачной партией, и обе стороны очень быстро сумеют договориться. А значит, в Ричмонд-холле будет устроен еще один бал, в дополнение к тем, что хозяйка уже запланировала на лето.

– Еще мы ожидаем визита Квинстонов и их друга, мистера Рэндалла. Я так рада, что супруги приедут без детей: близнецы становятся просто невыносимыми!

Рука Эммы дрогнула, и после тщательно выведенной заглавной «М» на бумаге остался невнятный росчерк.

– Рэндалла? – переспросила она, надеясь, что ослышалась.

– Мистер Джон Рэндалл – старинный друг Квинстонов, они попросили меня пригласить и его тоже. Недавно он пережил семейную трагедию и нуждается в перемене обстановки и приятном обществе, – охотно пояснила миссис Ричмонд.

– В его семье кто-то умер? – осторожно спросила Эмма.

– О, вовсе нет, – хозяйка дома многозначительно улыбнулась, как всегда, когда собиралась поделиться с кем-либо скандальной сплетней. – Его жена сбежала с каким-то итальянцем, театральным антрепренером. И супругу пришлось пройти через все унижения, связанные с разводом!

Эмма нарочито медленно написала на чистой странице фамилию «Рэндалл». Она должна быть собранной и невозмутимой, у нее будет время подумать обо всем вечером, когда окажется в старомодном уюте своей комнаты. Миссис Ричмонд не простит ей невнимательности.

– Мы постараемся развеселить его, – увлеченно продолжала болтать миссис Ричмонд. – Конечно, разведенный мужчина совсем не то же, что вдовец, но он богат, свободен и ничем не запятнал себя – уверена, наши соседи, имеющие дочерей на выданье, отнесутся к нему весьма благосклонно.

Эмма слушала молча, боясь, что каким-нибудь замечанием она поощрит миссис Ричмонд к продолжению рассказа о бедах мистера Рэндалла. Хозяйка уже и сама опомнилась и вернулась к перечислению списка гостей.

– Кажется, я забыла назвать еще одну молодую леди, – прощебетала она. – Мисс Сьюзен Линдси, мы познакомились в Лондоне почти перед самым отъездом в поместье.

У Эммы потемнело в глазах – Сьюзен? Мистер Рэндалл? Как такое возможно?

В течение буквально нескольких минут услышать два имени, так тесно связанных с ее прошлой жизнью! И где – в Ричмонд-холле!

Дама заметила растерянный взгляд экономки и поняла его по-своему.

– Мисс Сьюзен – младшая дочь покойного мистера Линдси. Они с отцом моего мужа росли по соседству и позже поддерживали дружеские отношения. Но лет десять назад или около того все Линдси внезапно уехали в колонии, где у них были какие-то владения. Кажется, здоровье миссис Линдси пошатнулось, и доктора посоветовали ей переселиться в места с более жарким климатом.

– А мисс Линдси вернулась в Англию? – Эмма сочла, что уже достаточно овладела собой, чтобы задавать вопросы.

– Родители мисс Линдси умерли, старшая сестра куда-то уехала со своим супругом, а через некоторое время и брат женился на дочери соседей. Насколько я понимаю, новая миссис Линдси невзлюбила девушку и уговорила мужа отправить ее в Англию, чтобы здесь мисс Сьюзен могла найти себе мужа. Мы познакомились почти перед самым отъездом в поместье. Она, бедняжка, была слишком юной, когда родители увезли ее, и совсем никого не знает в Лондоне. Брат дал ей несколько писем к знакомым своего отца, и она приехала сперва к миссис Роусон в надежде, что та введет ее в общество.

Эмма слушала историю, затаив дыхание. Ее пальцы сжимали перо и уже испачкались в чернилах, но она этого не замечала.

– Миссис Роусон не любит, когда ее обременяют просьбами, и встретила молодую леди весьма прохладно. Но тем не менее раз или два пригласила ее провести вечер в своем доме. Там мы и встретились. Когда мисс Линдси услышала о Ричмондах, сразу припомнила, что отец рассказывал ей о своем старом друге. Мой муж также вспомнил о семействе Линдси, и мы приятно побеседовали с полчаса. Мисс Сьюзен очень мила и обходительна, и мне стало жаль ее, когда я заметила, как холодно относится к ней миссис Роусон. Я решила пригласить ее, одинокая девушка не может жить в пансионе, не повредив своей репутации. Брату следовало найти ей достойную компаньонку прежде, чем отсылать из дома!

Эмма согласно кивнула.

– Мисс Сьюзен приедет с Квинстонами. Они познакомились там же, у миссис Роусон. Мы с Памелой решили взять опеку над девушкой, пока она не найдет себе подходящее жилье и женщину, с которой сможет выезжать в свет. Уверена, с ее прелестным личиком молодая леди быстро выйдет замуж. Может быть, она понравится мистеру Рэндаллу – это было бы большой удачей для них обоих!

Эмма судорожно вздохнула. Как ей вынести все это? К ее большому облегчению, миссис Ричмонд собиралась с визитом к соседям, поэтому отпустила экономку сразу после того, как закончила свой рассказ. Теперь, когда миссис Верней знает, кого будут принимать у себя Ричмонды, она постарается устроить все наилучшим образом, и хозяйке остается только беспокоиться о туалетах, в которых она будет встречать гостей.

Следующие два часа Эмма занималась тем, что осматривала комнаты, предназначенные для гостей, чтобы решить, какая спальня лучше подойдет каждому из них, и отдавала распоряжения горничным. Она не позволила переживаниям смешать ее мысли – мисс Брискотт особенно обращала внимание своей преемницы на то, что никакие события в жизни экономки, будь то смерть близких, не должны помешать ей тщательно исполнять свои обязанности.

Лишь когда самое необходимое было сделано, миссис Верней поднялась в комнату. Обычно она редко заходила туда в течение дня, если только не должна была написать письмо. Но сегодня изменила своим привычкам.

Вместо того чтобы сесть перед бюро, дама устроилась в кресле возле незажженного камина.

– Подумать только, я увижу Сьюзен! И Рэндалла… Сможет ли кто-нибудь узнать меня? – девушка закрыла глаза и попыталась представить себя прежней.

Светлые волосы тщательно завиты и украшены маленькими белыми цветами – их название Эмма так и не запомнила. Платье с пышными рукавами тоже белое, серый атласный пояс подчеркивает тонкую талию. На вытянутом узком личике оживленный румянец, решительный взгляд темно-серых глаз предупреждает незадачливого поклонника: «Не приближайтесь, если не хотите стать жертвой насмешки!»

А как она выглядит сегодня: лицо еще более вытянулось, словно исхудало, желтоватая бледность и следы усталости под глазами старят его, как и черное платье безутешной вдовы. Миссис Верней…

«О, мне нечего бояться. Кто обратит внимание на экономку? – усмехается Эмма. – Я должна благодарить бога за то, что увижу, какой стала Сьюзен. Но как мог Криспин прогнать девочку из дома? И кто позаботится о ней?»

От мисс Линдси мысли девушки обратились к мистеру Рэндаллу.

«Марсия покинула его… Недостойная женщина! Невозможно представить, насколько сильно он должен был страдать, когда узнал о ее измене! Я могла бы позлорадствовать, но не стану. Джон не заслужил такого несчастья и позора!»

Необходимость убедить несговорчивого садовника поделиться плодами его оранжереи заставила Эмму вернуться к обычным делам, но она знала – размеренная, наполненная каждодневными заботами жизнь разрушена безвозвратно, ее убежище оказалось не столь надежным, как казалось.

«Вечером придется выпить отвара из трав и съесть кусочек кекса, иначе не смогу уснуть, – думала экономка, спускаясь по лестнице. – Четыре года я надеялась, что все забыто. Но, стоило услышать знакомые имена – опять потерянная и несчастная, как в тот день, когда попросила старого мистера Ричмонда помочь мне. Дважды смогла убежать от всего, что причиняло мне боль, но сейчас бежать некуда. В этом нет ни малейшего смысла, в положенное время гости уедут, а я останусь здесь со своими воспоминаниями».

Возвращаясь после ожесточенного спора с садовником, раздосадованная и уставшая, Эмма увидела на лужайке обеих дочерей Ричмондов, гувернантку и мистера Райенфорда.

Джорджина что-то рассказывала, взмахивая тонкими руками, гость и мисс Данфорт смеялись, а Сильвия с несчастным лицом стояла рядом.

Миссис Верней почувствовала привычную уже злость на Райенфорда. В последние дни он дважды приезжал в Ричмонд-холл, когда хозяева отсутствовали. Не похоже, что это обстоятельство его огорчало, скорее, именно к этому он и стремился.

«Сильвии не стоило принимать его, когда отца и матери нет дома, – подумала Эмма. – Как он смеет флиртовать с гувернанткой на глазах у девочек? Этому надо положить конец!»

Она свернула с дорожки, по которой намеревалась пройти к дому, и направилась к веселой компании. При виде ее Сильвия оживилась, мистер Райенфорд и Джорджина одинаково нахмурились, а стоявшая к ней спиной мисс Данфорт прекратила смеяться, только когда заметила, что собеседники умолкли.

– Миссис Верней, – Сильвия приветливо улыбнулась.

Молодой человек был вынужден любезно поздороваться с экономкой, но он, конечно же, заметил ее неодобрительный взгляд, нимало его не смутивший.

– Я привез мисс Данфорт новый роман и пообещал мисс Джорджине прокатиться на Грозовом Облаке, – сообщил Райенфорд.

Грозовым Облаком звалась его лошадь, чья темно-серая шкура и впрямь напоминала тучу, как и характер – непредсказуемый и опасный. Эмма не сомневалась, что Кеннет замыслил низость в отношении Энн, но подвергать опасности жизнь Джорджины… зачем ему это?

– Навряд ли мистер Ричмонд это одобрит, – холодно заметила Эмма, не уточнив, что именно имеет в виду – подарок, преподнесенный гувернантке, или обещание позволить младшей дочери сломать себе шею.

Райенфорд с новым интересом посмотрел на миссис Верней. Он уже раз или два замечал, что высказывания экономки порой содержат скрытые намеки, и даже жалел, что не может чаще забавляться, поддразнивая достопочтенную вдову. Сегодня, раскрасневшаяся от ходьбы, миссис Верней показалась ему моложе, чем он думал до сих пор, ее глаза своим цветом напоминали самую настоящую грозовую тучу.

«Порой она ведет себя, как светская, образованная женщина, а вовсе не как прислуга, – подумал он. – Миссис Ричмонд говорила, что мистер Верней был кем-то вроде поверенного ее свекра, и после смерти Вернея покойный Ричмонд взял его вдову на место ушедшей на покой экономки. Сколько же ей лет?»

Вслух он лишь беззаботно рассмеялся.

– Уверен, мистер Ричмонд не станет возражать, если я сам поведу свою лошадь в поводу, пока прелестная мисс Джорджина будет восседать на ней, словно принцесса.

– Вы согласны быть моим пажом? – Кокетство Джорджины могло удивить разве что недостаточно хорошо знающую свою воспитанницу мисс Данфорт.

– Если вы никому не скажете, – в тон ей ответил джентльмен. – Я не готов оказать эту любезность еще кому-то, кроме вас, а если об этом узнают другие леди, мне несдобровать!

– Я никому не скажу, – Джорджина покраснела от удовольствия.

«Похоже, девочке вскружила голову болтовня матери о том, что Райенфорд женится на ней, когда она вырастет, – с досадой подумала Эмма. – Неужели всем молоденьким девушкам в этом доме суждено влюбляться в этого бессердечного повесу?»

– А мне вы позволите проехаться на вашем Облаке? – внезапно спросила мисс Данфорт.

Райенфорд маняще улыбнулся ослепленной его блестящими манерами и остроумием Энн, но не успел ответить. Младшая мисс Ричмонд заметила то, что в предыдущие дни было скрыто от ее глаз, – ее собственная гувернантка проявляет к мистеру Райенфорду недопустимый интерес!

– Навряд ли вы хоть раз сидели на лошади, мисс Данфорт! – резко сказала Джорджина. – Да и кто пригласит вас в гости к мистеру Райенфорду?

Энн покраснела. Месть за происшествие с лягушкой немного задержалась, и мисс Данфорт уже позволила себе думать, что Джорджина смирилась с необходимостью слушаться. Но хитрая бестия нанесла удар как раз тогда, когда гувернантка меньше всего могла этого ожидать. Не говоря уж о том, что унижение было публичным!

– Ты не должна быть такой грубой, – попыталась Сильвия выговорить сестре.

– Я говорю лишь то, что ты не осмеливаешься сказать, – фыркнула Джорджина. – Мисс Данфорт должна учить меня, а не разъезжать по гостям и кататься на лошадях. Мой отец платит ей не за то, чтобы она развлекалась!

– В таком случае почему бы вам не вернуться к занятиям? – вновь вмешалась Эмма.

Она знала, что не в ее силах заставить Райенфорда уйти, и давно бы уже прошла в дом, чтобы оценить запасы чая и составить список необходимых закупок, но унылое лицо Сильвии заставляло ее оставаться на месте. На этот раз экономка все же сказала лишнее, она поняла это по тому, с каким удивлением все четверо собеседников посмотрели на нее. Ободренная поддержкой, Сильвия присоединилась к мнению экономки:

– Миссис Верней права. Джорджина, ты очень мало занималась сегодня, и мисс Данфорт не следовало бы позволять тебе выходить на прогулку раньше, чем ты перескажешь весь урок.

Пристыженная, Энн поторопилась предложить воспитаннице взять книги и устроиться с ними на террасе, но девочка, чувствовавшая, что Райенфорду нравится ее дерзость, и не думала успокаиваться:

– Я достаточно сегодня напрягала глаза над вашими книгами, теперь хочу гулять в саду! Вам же, миссис Верней, не стоит давать советы моей гувернантке, это не входит в ваши обязанности.

Эмма мягко улыбнулась – она знала, что Джорджина угомонится, только если ее чем-нибудь обескуражить.

– Вы совершенно правы, мисс Ричмонд, – ласково сказала экономка. – В мои обязанности входит лишь следить за тем, чтобы дом содержался в порядке. Так что, если у вас не будет для меня никаких поручений, я вас оставлю.

Смирение миссис Верней удивило всех, но девчонка тут же поспешила укрепить свою власть:

– Думаю, мистер Райенфорд не откажется выпить чая в беседке. Прикажите накрыть на стол.

– Я сейчас же распоряжусь насчет чая, – Эмма чуть наклонила голову, показывая, что помнит свое место, и кротко спросила: – Вы сами будете разливать чай?

Младшая мисс Ричмонд не любила учиться, но если историей и живописью она занималась еще с каким-то подобием интереса, то тонкости ведения домашнего хозяйства вызывали у нее отвращение. Даже миссис Ричмонд порой бывала строга с ней, когда прежние гувернантки жаловались ей на нежелание мисс Джорджины учиться рассаживать гостей у чайного стола, запоминать старинные рецепты и составлять цветочные композиции.

– Этим займется Сильвия, – девчонка поморщилась, гримаска исказила ее тонкие черты, и она на мгновение стала похожа на старуху вроде тех ведьм, кого сельские жители, встретив на дороге, обходят едва ли не за милю.

«Жаль, что свои таланты эта девочка использует, чтобы причинять боль близким», – подумалось Эмме уже не впервые.

– Я не смогу присоединиться, – неожиданно заявила Сильвия. – Я обещала навестить заболевшую миссис Крук. Думаю, мисс Данфорт справится с чайным сервизом. Миссис Верней, вы приготовите для меня корзинку с пирогом и холодной говядиной?

– И положу туда маленькую бутылочку бренди для мистера Крука, – Эмма тепло улыбнулась девушке, коротко попрощалась с мистером Райенфордом и пошла к дому. Сильвия зашагала рядом.