Текст книги "Имаго"

– А что бы ты сделала, если бы встретила парня-вампира? – полюбопытствовала Джи, разливая последние капли вина.

– Огорчилась бы, наверное, – призналась я. – Представь себе, он живет уже, например, сотню лет. И я никогда не поверю, что он не влюблялся до меня, но каждой он наверняка говорил, что это навсегда. Этот фильм тупой. То, что надо. Джи, спасибо тебе большое. Мне так сложно в последнее время…

– Перестань. Я терпеть не могу слушать, как ты прибедняешься.

Джи постелила на диване, извинившись, что не может уложить меня спать на кровати. По ее словам, белье там не менялось уже целую вечность, и ей просто стыдно впускать в спальню гостей.

– Спокойной ночи, Лив. – Джи задержалась у выключателя. – Я рада, что ты пришла ко мне.

– Спасибо. – Я натянула плед до самого носа. – Я рада, что мне есть куда пойти.

Комната погрузилась во мрак. Я провалилась в сон и спала, наверное, добрых два часа, пока что-то не выдернуло меня из сладких сновидений. Перевернувшись на бок, я уставилась в темноту. Телевизор, книжный шкаф и кресла-мешки возвышались черными громадами, затаившимися чудовищами, готовыми напасть в любой момент. Я зажмурила глаза, совсем как в детстве, и под ложечкой вновь засосало. Чувство вернулось, тыча меня в плечо костлявым пальцем.

Тут, оно тут, чудовище съест тебя, проглотит одним махом!

Воздух стал вязким. Сев на диване, я убрала с лица влажные от пота волосы; плед с легким шорохом скользнул на пол. Кто-то был в комнате, но ведь это невозможно, так? У Джи на двери тысяча замков, включая цепочку, да и мы весь вечер никуда не выходили.

Я протянула руку и схватила тяжелый электронный будильник. Оружие из него так себе, но ударит больно. Сзади скрипнула дверь. Я обернулась и с замиранием сердца увидела высокую тень, мягко скользящую вдоль стены. Вот он, момент: замахнувшись, я броском, достойным профессионального бейсболиста, послала часы в полет. Однако вместо рычания чудовища раздались совершенно неожиданные звуки. Под аккомпанемент дикого вопля и грохота вспыхнул свет.

– Джи?.. – Я замерла в нелепой позе, чуть подавшись вперед.

Она качнулась, прижимая руку к виску. Сквозь пальцы, блестя в темных волосах, струилась кровь.

– О господи! – Я подбежала к Джи, обхватила ее и усадила на пол. – Джи, пожалуйста, извини…

– Я пошла в туалет, – прошептала она, едва в состоянии говорить от дикой боли. – А свет включать не стала, чтоб тебя не будить… чертова маньячка.

Я обернулась, судорожно ища взглядом телефон. Джи прикрыла глаза; ее лицо становилось все бледнее и бледнее. Я вытащила одну за другой диванные подушки – телефон с грохотом свалился на пол.

– Вызову такси… – лихорадочно повторяла я, набирая номер. – Поедем в больницу. Все будет хорошо, Джи!

Вскоре, едва дыша от ужаса, я прислушалась к прохладному голосу в трубке телефона, предлагающему нажать единицу или двойку в зависимости от пожелания.

* * *

– Как это произошло?

– Я просто… испугалась.

Сидя в дурацкой пижаме, я рассказывала врачу о том, что случилось. В ночное время больница была похожа на павильон для съемок фильма ужасов, особенно с этими жужжащими мигающими лампами дневного света в коридоре травматологии.

Врач хмуро заглянул в записи.

– Легкое сотрясение мозга. Чем вы ударили ее?

– Будильник. – Я подняла глаза. – Мне показалось, что в комнате был кто-то чужой.

– Хм. – Врач подозрительно глянул на меня. – Зайдите в кабинет, медсестра сделает укол успокоительного. И не беспокойтесь за подругу: сейчас ей промывают рану, а потом наложат швы.

Я понуро кивнула и поплелась в его кабинет. Темнокожая медсестра набрала препарат в шприц, пощелкала по нему указательным пальцем. Я сморщилась, когда игла проткнула кожу. Тысячи и тысячи молекул устремились по вене, мешаясь с кровью.

– Подействует в течение получаса. Пока ничего не ешьте. Желательно вообще лечь спать. – Медсестра открыла мусорное ведро и выбросила использованный шприц.

– Спасибо.

Вздохнув, я встала и заглянула сквозь стекло в палату, где лежала моя подруга. Две девушки в форменных халатах осторожно промокали голову Джи ватными тампонами, пока две помоложе стояли позади, прижав кулачки к груди.

– Интерны, – фыркнула медсестра. – Их первое ночное дежурство. Когда-то и я стояла на их месте, но моя практика выдалась жестче.

– Жестче? – почти бездумно переспросила я, все еще думая о Джи.

– В реанимацию привезли женщину, которая упала со стремянки, прочищая водосточный желоб от листьев. Она ударилась головой о край крыши зимнего сада и зацепилась запястьем за кованую ограду вокруг дома.

– Часами? Браслетом?

– Запястьем. Острая пика прошила его насквозь. Черт знает сколько она провисела там, но привезли ее едва живую, с трещиной в черепе и дырой в руке. Такие вот дела. – Медсестра сложила руки на груди, глядя на меня немигающими глазами, похожими на совиные. – Говорят, у медиков нет сердца. Но вот что я скажу тебе, милая: если бы врач впускал в себя все трагедии, все смерти на его руках, всю боль и слезы пациентов – он бы давно сошел с ума. Медицина любит людей с большими сердцами, но просит держать их закрытыми.

Я медленно кивнула и вышла из кабинета. Мало-помалу меня охватывали апатия и усталость – значит, лекарство начинало действовать. Темные коридоры казались заброшенными и полными призраков всех тех, кто когда-либо бывал здесь.

Спотыкаясь, я добрела до точки таксистов на больничной парковке, открыла дверь ближайшей машины и упала на мягкое сиденье. Водители, весело переговариваясь, стояли в кругу света от фонаря, пили кофе из пластиковых стаканчиков и терзали зубами хот-доги.

– Эй, – услышала я одного из них, – Кев, кажется, кто-то забрался в твою тачку.

– Вот черт. – Пухлый мужчина вытер руки о толстовку и заглянул в салон. – Эй ты! Я тебе не мешаю?

– Мне надо домой, – тихо сказала я, едва продирая глаза. – Очень. Надо.

– Блин, – проворчал Кев. – Держи мой кофе, парень. Свожу ее, клиент есть клиент.

Он залез на водительское сиденье и придирчиво оглядел меня. Вид что надо: потасканная пижама, тапки с пальцами, всклокоченные волосы. Наверное, выглядела я так, словно сама только что сбежала из больницы.

– Ну? – буркнул он.

Я протянула руку и разжала пальцы; на покрытую жиром ладонь упала десятка, которую я сунула в карман штанов перед тем, как выскочить из квартиры Джи.

– Пайн-стрит, мистер.

Водитель все так же пялился на меня, и я сердито мотнула головой:

– Что?

– Нет, ничего. – Мужчина хмыкнул и завел машину.

Желтый автомобильчик понес меня по улицам, а я, стараясь не уснуть, прильнула к окну. Высотки переливались, словно бриллианты, величественный Даймонд-касл светился как новогодняя елка. Удивительный город: и шумный, бурный, молодежный, и семейный, тихий, спокойный. От бурлящего центра до милого пригорода – все пропитано здешним колоритом, все дышит индивидуальностью.

Через десять минут такси остановилось возле моего дома.

– Спокойной ночи, – попрощалась я, неуклюже выползая с заднего сиденья.

Водитель недовольно промычал что-то в ответ, и машина, скрипнув колесами, умчалась. Я устало ввалилась в подъезд, вызвала лифт, борясь со сном. Рядом стояла юная парочка – раскрашенная в пух и прах девица в коже и пьяный парень в куртке с шипами.

– Классный прикид, – заметила девчонка, шумно жуя жвачку.

Парень глупо хохотнул, и я помассировала переносицу пальцами. Не везет мне: в такое время обычно мало кто торчит вне дома.

Чувствуя, как тело ломит от усталости, я вышла на своем этаже. Запасной ключ всегда лежит в щели над дверью – знаю об этом только я, увидеть тайник невооруженным глазом нельзя. Встав на цыпочки и проклиная нелепые тапки, я пошарила рукой вверху. Ключ глухо звякнул. Я отворила дверь и, позевывая, скинула грязную обувь.

Чтобы понять, что что-то не так, мне потребовалась секунда. По ногам потянуло сквозняком. Нахмурившись, я попыталась припомнить, оставляла ли окно открытым. Нет, определенно не оставляла. Привычные силуэты мебели в темноте казались чужими. Я медленно, как во сне, потянулась к выключателю. А потом чуть быстрее – к телефону.

– Алло, полиция?

Глава 4

Скрестив руки на груди, я смотрела вдаль, на колючую линию горизонта. На небе забрезжил кроваво-красный рассвет, жуткий, как зияющая рана на чьем-то горле; часы пискнули, оповещая, что уже шесть утра. Сегодня снова идти на работу, а я все еще не спала: квартиру заполонили чужие люди. Они снимали отпечатки пальцев, фотографировали, осматривали, переворачивали мои вещи предельно осторожно, будто это были мертвые тела.

Женщина в форме подошла ко мне со спины и кашлянула. Я обернулась к ней и попыталась найти в землистом неровном лице признаки того, что они хоть что-то поняли и нашли.

– Мэм, ничего. Мы все проверили.

– Спасибо. – Я рассеянно потерла лоб.

Женщина сурово кивнула:

– Позвоните нам, если до конца дня что-то случится.

Я закрыла дверь за полицией и по стенке сползла на пол. Кровать выпотрошили, подушки сверкали внутренностями, а воздух был полон перьев. Диван, как выброшенный на сушу кит, лежал на боку. Экран телевизора рассекала огромная трещина: кто-то просто перевернул его, варварски разрушая квартиру. Я смотрела на свое растерзанное убежище, перебирала дрожащими пальцами осколки стекла от столика, плафонов и рамок с фотографиями, вытаскивала снимки и чувствовала, как внутри меня ширится пустота.

В полном бессилии я побрела на кухню и мрачно окинула взглядом дверцу холодильника, покрытую вмятинами. Внутри царил такой же ад, как и везде: молоко ритмично капало на пол, вторая полка надломилась и сложилась пополам, напоминая стеклянную галочку – галочку в моем чеке не на одну сотню долларов, когда придется покупать все заново. Холодильник, телевизор, матрас, кресло-мешок, из которого по-прежнему с меланхоличным шорохом валился наполнитель, и еще ворох вещей. Куча мелочей из «Икеи», накопленная годами, но уничтоженная вмиг. Как ни странно, ноутбук не пострадал. Удивительно, на нем не было ни царапины! Я осторожно присела на пол, предварительно проверив его на наличие осколков, взяла пиалу с хлопьями и щедро залила их апельсиновым соком. Под действием сахара я расслабилась и смогла трезво оценить ситуацию. В сбережениях мышь повесилась, небольшая зарплата не позволит купить все нужное. Да, когда-то я зарабатывала достаточно, но теперь я официантка.

Измученная мыслями о том, как жить дальше, я свернулась калачиком в кресле-мешке и очень скоро задремала.

* * *

Будильник сработал в двенадцать часов. Я поморщилась, с трудом выпрямляя затекшие конечности. Впереди простиралась бесконечная черная полоса: с Джейкобом размолвка, да и Холли он постарается держать от меня подальше; Джи я чуть не убила этим пиликающим по утрам демоном; кто-то охотится на меня, и, несомненно, это он разворотил мою квартиру. Я мучительно выгнулась, чтобы размять спину, и пошла в ванную. Зеркало открывало печальную картину: волосы всклокоченные, под глазами чернота. Чтобы снять отек от бессонной ночи, пришлось приложить к лицу мокрое полотенце. Лив в отражении таращилась на меня, сердито раздувая ноздри.

…По улицам стелился густой туман. Город превратился в глубокую пиалу, заполненную молоком, и лишь изредка, подняв взгляд, можно было увидеть во мгле серое неприветливое небо. Хоть один плюс в такой погоде: люди не смотрят на тебя, сосредоточенные на том, чтобы добраться до своего пункта назначения без происшествий. Спрятав руки в карманах и опустив голову, я шла на работу почти на ощупь, теряясь в призрачно-белом пространстве.

В «Бино» сегодня было удивительно пусто. По пути на кухню я окинула взглядом нескольких посетителей, флегматично жующих бургеры. Странно, обычно в это время довольно людно.

– Эй, Лив! – Зои бросила в меня фартук. – Опаздываешь. – У меня была очень сложная ночь, – пробормотала я, – очень-очень сложная ночь.

Зои озадаченно вздернула брови, но я только раздраженно мотнула головой. Отражение в зеркале красноречиво рассказало мне о том, что могли подумать окружающие: алкоголь, наркотики, ночная тусовка или, быть может, грубоватый кавалер. Повар Гарри радостно окликнул меня, но, увидев мою потемневшую физиономию, сделал вид, что просто закашлялся, и принялся нарезать салат. Я стиснула зубы, собирая волосы в хвост, и повязала фартук.

Свою историю в течение дня я рассказала по меньшей мере пять раз: сначала Натану, потом Клэр, затем остальным коллегам, осмелившимся спросить, почему я так чертовски плохо выгляжу. Все как один сочувственно кивали или похлопывали меня по плечу со словами:

– Не вешай нос, Лив. Все будет хорошо.

В очередной раз я услышала это от Натана, дружески потрепавшего меня по волосам. У меня в голове что-то щелкнуло. Обернувшись к нему, я вежливо улыбнулась:

– Она красивая.

Недоумение Натана стало наградой для меня. С мстительным удовольствием я наблюдала за тем, как в его глазах медленно проявляется понимание, которое он безуспешно пытается скрыть. Я одернула фартук, неотрывно глядя на него.

– Кто?

– Та блондинка из клуба. Вы классно смотритесь.

– Эй, Лив, – он наконец-то сдался, – она… моя невеста.

– Невеста… какого черта? – Я горько усмехнулась. Эмоции последних дней вдруг превратились в чистейший яд. – Ты прыгаешь ко мне в койку, изображая крутого парня, вьешься вокруг, как мартовский кот. А тем временем ты уже с – как ты сказал? – невестой. Какого черта, Натан?

– Послушай! – Он, словно защищаясь, приподнял ладони, но глаза блеснули. – Нам было классно, но неужели я обещал тебе золотые горы и кучу детей? Каждому мужчине нужно иногда почистить перышки, Лив.

– Чисти свой петушиный хвостик подальше от меня, – бросила я и хотела уйти. – Терпеть не могу таких, как ты.

– Каких же?! – Натан вдруг разозлился, вцепился в мою руку, силой развернул меня к себе. – Говори каких – свободных, смелых, легкомысленных?

– Самоуверенных! – выкрикнула я, оттолкнув его так, что он врезался спиной в кофейный уголок. – Обманщиков… самоуверенных обманщиков! Дома тебя ждет красивая девушка, уверенная в том, что ты любишь ее, но тебе – что? Правильно! Тебе абсолютно наплевать!

Посетители кафе перестали жевать, уставившись на раскрасневшуюся от крика официантку и недовольного бариста, прижатого к стойке. Клэр слегка присвистнула и скрылась в кухне, пряча пунцовые от смущения щеки за пустым подносом.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Натан? – с тихой злостью произнесла я, опять разворачиваясь, чтобы уйти. – У тебя очень красивая голова… но думаешь ты членом.

Оставив его стоять столбом, я отправилась к столику, занятому пожилой парой. Дрожащие руки не слушались: пытаясь открыть блокнот, я порвала несколько страниц.

– Добро пожаловать в «Бино»! – буркнула я. – Чем я могу вам помочь? Сегодняшнее блюдо дня – сырные палочки. Мы обваливаем пармезан в муке и сухарях, потом обжариваем во фритюре…

– Можно ли нам другую официантку? – чопорно спросила женщина, перебегая взглядом с меня на Натана, свирепо протирающего чашки. Удивительно, как еще на фарфоре не появились дыры.

– Простите, нет. – Я изо всех сил старалась быть вежливой и боролась с желанием разбить ей голову деревянной подставкой под горячее.

– Гарри, пойдем отсюда. – Женщина с достоинством встала и направилась к выходу. Ее муж уныло засеменил следом.

Кровь бросилась мне в лицо. В повисшей тишине звякнул колокольчик – как будто опустилось лезвие гильотины. Я все еще смотрела на дверь, стараясь не замечать, как люди за столиками шепчутся и разглядывают меня.

Кто-то деликатно взял меня за локоть.

– Лив, давай выйдем.

Я посмотрела на Зои горящими сухими глазами. Она напоминала дрессировщика, вошедшего в клетку к дикому зверю. Натан глядел на нас исподлобья, оставив наконец несчастные чашки в покое. Бросив на него последний уничтожающий взгляд, я почти почувствовала, как из ушей повалил густой пар.

Зои вывела меня через кухню на задний двор и достала из кармана фартука мятую квадратную пачку. Розовыми, как лепестки, губами она зажала серебристый фильтр, протягивая вторую сигарету мне:

– М-м?

Я не стала отказываться. Руки тряслись, никак не получалось даже справиться с зажигалкой. От раздражения и злости я вспотела так, что футболка прилипла к спине. Понаблюдав за моими потугами, Зоя отобрала зажигалку и, ладонью заслонив от ветра слабый огонек, помогла мне прикурить сигарету.

– Так… что у вас там с Натаном? – спросила она через несколько минут моего пыхтения.

– Ничего, – быстро ответила я, выплюнув горький дым, – абсолютно. Мы только…

– Спали, – закончила за меня Зои.

– Да, – я вздохнула.

Она замолчала. В ее глазах что-то клубилось и завихрялось – или это дым отражался в них? Я попыталась улыбнуться, но от сигареты меня тошнило. Зои затянулась так глубоко, что ее грудная клетка раздулась под поверхностью розовой ткани. Уже по одному ее вздоху я поняла: Зои меня не одобряет.

– Лив, я не знаю, зачем тебе все это нужно. Одноразовые мужчинки, тупой флирт, дешевые ночи… Это только в фильмах выглядит круто; на самом деле все это отвратительно.

– Я так живу, – пожала плечами я, – и не знаю, как по-другому.

– Значит, так. – Она бросила окурок под ноги и раздавила его носком матерчатого тапка. – Сегодня сходим с тобой в одно место, я там часто бываю.

Я улыбнулась. От табачного дыма глаза слезились. Зои же, даже когда курила, выглядела как богиня-лесбиянка.

– Надеюсь, не в гей-бар?

– У нас в городе нет таких заведений, – усмехнулась она. – Не переживай, я не собираюсь накачивать тебя снотворным и насиловать в подворотне. Так что, после работы?

– После работы.

Я дождалась, пока она скрылась в кухне, и выбросила тлеющую сигарету в бак.

* * *

Место, в которое меня привела Зои Кинг, было довольно милым. Не «Давилка», конечно, но если бы я оценивала клубы по десятибалльной шкале, то присудила бы этому семерку. Огороженного танцпола здесь не было: просто площадка, на которой лениво тряслись посетители; некоторые стискивали в руках полупустые бокалы с алкоголем. Зои провела меня к пухлым пыльно-зеленым диванчикам и по-хозяйски подозвала девочку в переднике. Я с удовольствием оглядела темные своды клуба, и в глаз мне прилетела серебристая блестка – такие время от времени валились с потолка, превращая танцующую толпу и пьющих гуляк в мерцающих фей.

– Я заказала нам по коктейлю «Пьяный Джек Фрост», если ты не против, – заявила Зои, падая на мягкое сиденье.

– Не против, что ты, – пробормотала я, ковыряя пальцем в слезящемся глазу.

Зои подтанцовывала, сидя на диване, и косилась на извивающуюся в углу зала девицу в блестящем топе. Девушка заметила ее и игриво помахала. Интересно, как они находят друг друга? Или бывают моменты, когда невозможно гетеросексуальной женщине устоять перед взглядом красивой лесбиянки?

На низком столике возникли два высоких бокала. Их края перемигивались крупинками сахара. Я проигнорировала эту сладкую дорожку для глотка и приложилась к голубой соломинке – в цвет коктейля.

– Я дам тебе один совет, – сказала Зои, склонившись ко мне. – Он не имеет половой принадлежности и очень важен.

– Ну?

– Не соблазняйся на красивую мордашку. Человек, который тебе нужен, будет красив в первую очередь изнутри.

Я вдруг отчетливо представила серые кишки, обсыпанные целлофановыми звездочками. Чтобы прогнать наваждение, пришлось глотнуть еще коктейля. К верхней губе Зои прилип сахар.

– О’кей. – Я чувствовала себя неловко. – Спасибо, что сказала.

– И еще: будь осторожна.

Меня пробрал холод. Я опустила бокал и посмотрела на Зои, надеясь увидеть ее фирменную кривоватую улыбку, но та была предельно серьезна.

– Ты импульсивна, Оливия. Твои решения не имеют крепкой опоры, ты строишь карточные домики вместо устойчивых планов. И когда-нибудь эти домики полетят вниз.

Я попыталась улыбнуться, но Зои уже забрала у меня бокал и схватила за руки. В ее глазах плясали бесенята.

– Пойдем потанцуем!

В следующие три часа у меня не было повода жалеть, что я согласилась пойти с Зои. Она обожала двигаться и обаяла абсолютно всех в этом клубе, но хмелела до бесстыдства медленно. Когда я почувствовала, что ноги меня уже не держат, пришлось вернуться на мягкий диванчик. В волосах запуталось конфетти, но это была мелочь по сравнению с тем, какая черная тоска обрушилась на меня, стоило лишь остановиться на мгновение. Мой дом разрушен. В мою неприступную крепость кто-то ворвался, кто-то топтал и крушил мои вещи. Я запустила пальцы в волосы и прикрыла глаза. Зои что-то прокричала мне на ухо, но я не расслышала что.

– Пойдем! – повторила она и потянула меня с дивана. – Уже поздно.

Поздно? Я вспомнила о чернильной темноте улиц, о блестящем асфальте и ощутила дурноту, но Зои уже вытолкнула меня из сверкающего клуба в необитаемый холод города.

Если бы меня спросили, запомнила ли я этот поход домой, я бы ответила «нет», потому что путь складывался из обрывков моих мельтешащих шагов, крепко шаркающих по тротуару подошв и громкого смеха Зои, которая вскоре исчезла. Я успела увидеть, как она обняла кого-то за талию и увлекла вперед. Ослепительно сверкнул в свете случайного фонаря блестящий топ.

Эту деталь следовало удержать в памяти. Но именно о ней я вспомнила намного позже.

* * *

Сперва я подумала, что потеряла ключ от дома: в тайнике над входом руки наткнулись на неприятную пустоту. Я снова пошарила по выемке, но ничего не нашла.

Тогда, разъярившись от бессилия, я толкнула дверь. Она открылась – широко, призывая войти в темноту. Я недоуменно заглянула в свою квартиру, кажущуюся теперь чужой. На меня дохнуло холодом.

«Только бы там никого не было. Мне впервые так страшно входить в собственный дом».

Набравшись смелости, я шагнула вперед и нажала на ближайший выключатель. А потом подумала, что же было такого в «Пьяном Джеке Фросте», из-за чего у меня возникла такая галлюцинация.

Дома было чисто: никаких осколков, перьев, мусора. Ни отпечатков, ни следов. Кто-то вынес на помойку сломанный стол и разбитый телевизор – на полу стоял маленький пузатый «Сони», выходец из девяностых. К стене прислонили упакованный в целлофан матрас. Двигаясь как сомнамбула, я прошла на кухню: искореженный холодильник на месте, но рядом – второй, маленький, какие обычно ставят в отелях или загородных домиках. В горле пересохло от страха. В моем доме кто-то был. Опять.

Присев на эмалированную поверхность холодильника, я вытащила телефон и набрала номер Джи. Да, уже было очень поздно, но лучше так, чем умирать от страха всю ночь в одиночку.

– М-хм… алло?

– Извини, что разбудила, – неровным голосом сказала я, не отрывая взгляда от чернеющего в гостиной телевизора. – Как твоя голова?

– Ты позвонила только за этим в половине второго ночи? – пробурчала Джи. – Зашили и отправили домой. Все хорошо, впрочем, насколько может быть хорошо у человека, водящего дружбу с Оливией Йеллоувуд.

– Джи, кое-что случилось, – начала я, – это очень важно. Ты понимаешь… Когда я вернулась от тебя, в моем доме кто-то был.

– Боже! Ты в порядке?!

– Нет, этот кто-то… ушел до моего прихода, но унес за собой полквартиры. Все разнес. Вдребезги.

– Ты звонила в полицию?

Я стиснула кулак. Конечно, но полиция не супергерои, они не станут искать кого-либо без существенных улик. В конце концов, я и сама могла разбить вещи в припадке. Кто знает…

– Да, но они ничего не нашли. Но дело вот в чем… Сейчас я вернулась домой. И понимаешь… кто-то прибрал за собой. Стоит древний телик вместо сломанного… и новый матрас… осколки убраны…

Джи молчала так долго, что я даже взглянула на дисплей – не прервалась ли связь. Когда она опять заговорила, я испугалась деловитости ее голоса:

– Ну… зная, как ты любишь приходить домой с мужчинами… Ты ни с кем не ссорилась?

Натан. Я качнула головой. Вот опять все сводилось к тому, что все проблемы – от моей слабости перед сильным полом. Джи часто аккуратно намекала на это, но теперь сказала напрямую. Едкий комок поднялся в горле и обжег так, что я не смогла сглотнуть.

– Вот так, да? Я шлюха и сама виновата?

– Лив. – Я представила, как она закатила глаза. – Ты же понимаешь, что я…

– Пока, подруга.

Я нажала на сброс. Алкогольная завеса растворилась под жестким напором реальности: кто-то прицепился ко мне и был вхож в мою квартиру. А если кто-то вхож в твою квартиру, у тебя больше нет мест, где ты чувствовала бы себя в безопасности.