Текст книги "Портрет многоликого бога"

Девочка посмотрела сначала на ночного гостя, потом на того, кого звала своим отцом, и, поджав губы, часто закивала.

– Хорошо. Я заберу его жизнь. И однажды вернусь для сбора долгов. Протяни руку.

Девочка ещё раз всхлипнула, вытерла слёзы грязным рукавом и протянула руку ладонью вверх. Он схватил её за запястье, крепко сжал и разжал. На запястье девочки, будто нарисованный чёрными чернилами, появился цветок ликориса.

– Когда цветок исчезнет, я приду к тебе.

Ночной гость встал, молча подошёл к мужчине и коснулся его шеи. Тот резко открыл глаза, схватился за горло и забил ногами по полу. Его лицо посинело, глаза закатились, руки обмякли. Девочка вскрикнула и потеряла сознание.

Ночной гость встал, подошёл к ней, цокнул и покачал головой:

– Какие же хрупкие эти люди.

Потом он развернулся, снова переступил через уже мёртвого мужчину, открыл дверь и вышел в объятия ночи.

Глава 9
Подснежник, пахнущий надеждой

Новый день обрушился на Лиён растерянностью и замешательством. Наутро, когда её круглого окна коснулись первые нежные лучи рассветного солнца, в комнату забежала встревоженная наставница Ким. Она стянула с Лиён одеяло, и тело тут же покрылось мурашками. Холод проник под кожу и выдернул Лиён из мира снов.

– Вставай. Господин Ан сказал, что человек, что вчера был тут в ночи, придёт ровно в полдень. – Она открыла шкаф и начала рассматривать его содержимое. – Думаю, ты не сможешь взять все наряды. Самые яркие наряды кисэн стоит оставить.

Лиён тихо, чтобы не шуршала ткань, натянула одеяло до самой макушки. Она не спала полночи, размышляя о случившемся, и единственное, чего сейчас хотелось, – это спрятаться в тёплых объятиях.

– Лиён! – возмутилась наставница Ким, снова сдёргивая одеяло с Лиён, но теперь складывая его и убирая в сторону.

– Наставница Ким, можно ли сопротивляться судьбе? – вдруг спросила Лиён, подтянув к себе колени.

– Богиня Самсин плетёт наши судьбы от рождения. Думаю, только ей известно, возможно ли противиться судьбе, – серьёзно сказала наставница Ким и потёрла запястье.

Запах лилий почувствовался очень близко, и Лиён поняла, что наставница села рядом с ней. Вдруг тёплые руки коснулись её щёк.

– Я знаю, что ты боишься.

Старшая кисэн очень редко позволяла себе быть нежной с Лиён. Ведь в мире, в котором она жила, нет места нежности и заботе. Наставница была строга, не давая своим чувствам взять верх и не позволяя Лиён испытывать привязанность к ней.

– Я не боюсь, – тихо сказала Лиён, лишь на мгновение позволив себе прильнуть к такой тёплой руке наставницы.

– Скажи мне одно. Он хороший человек? Ведь пришёл за тобой он не просто так. – В голосе наставницы Ким дрожали нотки страха и сомнения.

Она позволила держать свою руку на щеке Лиён ещё некоторое время.

– Я не знаю.

В сердце щемило. Ком слёз, которые никогда не выступали на глазах Лиён, скопился в горле и не давал говорить что-то длиннее трёх слов.

– Это твой шанс сбежать отсюда, не смей отказываться. Мне он не кажется плохим человеком.

Старшая кисэн заправила за ухо спадающие на лицо чёрные волосы Лиён.

В груди защемило ещё больше. Теплота руки наставницы грела так нуждающееся в теплоте сердце Лиён. Она хотела обнять её, но не позволила себе такой слабости.

Наставница Ким убрала руку, и щеке Лиён стало холодно, а сердцу – одиноко.

Лиён слышала, как она вернулась к шкафу, приговаривая что-то. Верно, пойти за этим мужчиной было единственной возможностью выбраться из дома кисэн. Кому она теперь нужна, ослепшая? Возможно, и Тэхо выкинет её, как только вытянет из неё всю нужную ему информацию. Никто не мог знать. Лиён оставалось лишь гадать.

– Я бы хотела взять свои чайные сборы, бумагу и тушь, – проговорила Лиён, поднимаясь с одеяла, на котором лежала.

– Но ведь ты не можешь рисовать? – удивилась Наставница.

– Они часть меня. С ними я чувствую себя спокойнее. – Лиён нащупала нефритовую кисть, что лежала рядом с подушкой. – Может, однажды я вновь смогу взять в руки кисть.

Лиён покрутила кисть между пальцев и прислушалась. Шёпот квисинов был до сих пор слышен, значит, надежда ещё есть.

* * *

Тэхо пришёл за Лиён ровно в полдень, как он и говорил. Наставница Ким собрала самые скромные ханбоки и несколько наборов из сокчхима и сокчогори в объёмный узелок. Чай, краски и бумагу положила в деревянный ящичек с ручкой. Что ещё может взять с собой кисэн, когда уходит? К тому же такая сирота, как Лиён.

Наставница Ким помогла Лиён выйти во внутренний дворик, где её уже ждал Тэхо. Тут собралась маленькая толпа молодых кисэн, которые перешёптывались, смотря на стоящего в центре Тэхо.

– Красивый, – с явной завистью прошептала Сам Нам.

– И почему он достался такой, как Лиён? – надула губы Исыль.

Лиён ослепла, но не оглохла. А казалось, что эти молодые кисэн думали иначе и продолжали шумно шептать, даже когда Лиён поравнялась с ними. Наставница Ким подвела её к Тэхо, и Лиён поклонилась, надеясь, что не ошиблась с направлением.

Девушки зашептались ещё громче, посылая в сторону Лиён ядовитые фразы. Тэхо громко кашлянул, и эти надоедливые вороны замолкли. Лиён чувствовала запах, что исходил от Тэхо. От него всё так же пахло медовым печеньем.

По шорохам Лиён поняла, что он взял её скромные пожитки у наставницы Ким.

– Нам пора, – спокойно, как и всегда, произнёс Тэхо.

Лиён чувствовала мягкий запах лилий. Такой родной, но и далёкий одновременно.

Лишь раз наставница Ким позволила себе быть нежной с Лиён. Когда маленькую девочку привели в дом кисэн. Лиён тогда боялась любого шороха и шума. Закрывала глаза при виде огня и впадала в ступор, но ни разу не заплакала. По ночам, когда дом кисэн наполнялся шумом, гоготом посетителей и звуками музыки, маленькая Лиён пряталась под одеяло и зажимала уши. Каждый звук казался похожим на те, что она слышала в ночь смерти родителей. Именно тогда наставница Ким пришла, села подле Лиён, положила тёплую руку на спину, укрытую одеялом, и запела песню. Её голос был тихим и спокойным, будто утренняя заря весенней порой. Она пела и поглаживала дрожащую спину маленькой Лиён, а в конце сказала лишь одну фразу:

– Тебе придётся быть сильной, девочка, иначе не выживешь в этом мире. В красивом и ярком снаружи, но грязном внутри. – Старшая кисэн продолжала гладить спину маленькой Лиён. – Стань деревом, крепко держись корнями, и тогда злые ветра не сумеют сломать тебя.

Лиён не знала, стала ли она крепким деревом. Не знала, что ждало её дальше. Но знала одно: наставница стала теми самыми корнями, что незримо для людских глаз не дают упасть слабому дереву, которое так хотят сломать ветра.

Лиён повернулась назад и протянула руку в направлении запаха лилий. Рука наставницы Ким перехватила её ладонь и крепко сжала пальцы. Всего на мгновение. После чего охватила плечи Лиён, повернула её к Тэхо и немного толкнула вперёд. Холод, исходящий от его рук, казалось, проникал даже через ткань рукавов ханбока Лиён.

– Прощайте, – прошептала Лиён, слегка обернувшись назад.

Она хотела плакать. Тоска сковывала грудь, грусть застревала где-то между сердцем и горлом. Но слёзы не текли.

Тэхо легонько повлёк Лиён за собой. Она слышала, как шептались столпившиеся кисэн, как тихо напевала песню наставница.

 
Пронзая крылом небеса,
Ласточка летела домой.
Умолкли богов голоса,
Стала ласточка новой звездой.
 

С каждым шагом Лиён песня стихала, а дом, в котором она прожила одиннадцать лет, оставался за спиной. Когда они отошли достаточно далеко, Лиён остановилась и набрав побольше воздуха в лёгкие, произнесла:

– И что теперь? – Этот вопрос зудел в её голове подобно пчелиному рою с тех самых пор, как Тэхо заявил о своём поступке. – Вы хотели знать, что я имела в виду, сказав, что видела убийцу раньше. Я расскажу вам, а что дальше?

– Вы боитесь, я оставлю вас? Теперь я в ответе за вас, поэтому… – начал Тэхо, но Лиён его перебила, быстро замахав руками.

– О нет, только не надо речей об ответственности. Я не прошу вас брать за меня ответственность. Всё как раз наоборот. Дайте мне свободу. Я скопила достаточно денег, чтобы жить в какой-нибудь деревушке на окраине страны.

Тэхо вздохнул и нерешительно вновь подхватил Лиён под локоть.

– Как желаете. А пока прошу вас: следуйте за мной. Только кое-что нужно сделать.

Лиён услышала, как зашуршали ткани одежды Тэхо. Запах медового печенья защекотал нос. На глаза легла мягкая повязка.

– Моя матушка слишком впечатлительная, а отец… – с тоской и холодом начал Тэхо, завязывая повязкой мутные глаза Лиён.

– Я знаю. Я всё видела. Не стоит объяснять.

Тэхо ничего не сказал. Он завязал повязку и вновь подхватил руку Лиён.

Она не видела его лица, отчего ей было беспокойно. Красные глаза, поселившиеся в её тьме, тревожили Лиён. Стоит ли говорить об этом Тэхо? Теперь Лиён нужно решить, сколько правды открыть этому хмурому охотнику. Ведь отныне её жизнь в его руках.

* * *

Тэхо, в руках которого был тяжёлый свёрток с одеждой Лиён, не знал, куда идти. Отвезти её в управление он не мог. Снять комнату на постоялом дворе тоже. Он отдал все деньги жадному ненасытному хозяину дома кисэн. Единственное место, куда он мог отвести Лиён на время, – это его собственный дом. И от этой мысли Тэхо хотелось ударить самого себя. Отлупить хорошенько, чтобы снова не было идеи совершить импульсивный поступок. Бороться с хаосом в собственном сердце ему приходилось чаще, чем с демонами и духами.

– Куда мы идём? – поинтересовалась Лиён, которая покорно шла следом. Она несла маленький ящичек, так похожий на тот, что брала с собой в зал Покоя.

– Ко мне домой, – выговорил Тэхо, стараясь сохранять спокойствие.

Больше она ничего не спрашивала, лишь нахмурилась и поправила кисть, что торчала в пучке волос, собранном на затылке.

Внутри всё сжалось, когда Лиён и Тэхо оказались у главных ворот дома его родителей. Высокий каменный забор ограждал отца от людей, любящих совать нос в чужие дела. От прошлого, что преследует его каждый день, и от настоящего, где он всего лишь инспектор в отставке.

Старые распашные двери из тёмного дерева, приветствуя входящих тихим скрипом, впустили Тэхо в родной дом. Первой во двор выбежала мать. Она удивилась, увидев Тэхо, и нахмурилась, переведя взгляд на Лиён. Следом вышел отец. Как и прежде, невозмутимый. Во всём его виде чувствовалась внутренняя сила, которой Тэхо, возможно, не достичь. Его тёмные волосы были коротко острижены, как у тех, кто служит в управлении Чонмён. Чёрный ханбок оттенял иссекающие лицо отца шрамы. На подбородке, на брови, губе и шее остались отпечатки сражений с демонами другого мира. Сердце отца окаменело ещё больше. Казалось, там не осталось места для сочувствия и отцовской любви.

Госпожа Пак первой решилась подойти к стоящим в дверях Тэхо и Лиён. Он чувствовал переживания кисэн. Ощутил, как она вдруг вцепилась в рукав его формы и какой неспокойной стала её энергия.

– Тэхо, дорогой. Кто эта девушка? – дрожащим голосом спросила госпожа Пак, переводя взгляд с сына на незнакомку. Она внимательно разглядывала её одежду, задержалась на повязке, скрывающей глаза, и на руке, за которую он её держал.

– Мы переночуем здесь сегодня ночью, а потом уйдём, – произнёс Тэхо, смотря мимо плеча матери на отца.

– Твоя мать спросила: кто она? – Грубый голос отца до сих пор проникал в самую душу и раздирал старые раны. Каждый поток энергии, что протекал по телу Тэхо, содрогался от отцовской силы.

– Кисэн, которую я забрал себе. – Не сломаться под тяжёлым взглядом отца было сложно, но Тэхо держался, смотря прямо ему в глаза.

Госпожа Пак громко охнула и практически неслышно произнесла:

– Слепая, да ещё и кисэн.

Тэхо почувствовал, как энергия Лиён взбушевалась. Как рука, которую он держал, почти выскользнула из хватки, так резко Лиён её дёрнула. В самый последний момент Тэхо перехватил тёплые пальцы девушки и снова взял её под руку.

– Да, она слепая и она кисэн. И да, я забрал её из дома на улице красных фонарей. Я прошу вас приютить нас на одну, максимум две ночи. Если вы против, мы уйдём.

Тэхо взглянул на отца, который так же без тени эмоций смотрел на сына и девушку рядом с ним. Потом на встревоженную мать и развернулся, потянув Лиён за собой.

– Постой. – Голос матери задрожал ещё больше. – Мы же позволим ему остаться. Правда? – обратилась она к бывшему охотнику.

Господин Пак сверлил взглядом Лиён, прищуривая ореховые глаза. Тэхо догадывался: он чувствует, что эта кисэн непроста. Что внутри неё преобладал один из пяти элементов и даровал ей силу.

– Его жизнь принадлежит ему. Если он хочет её разрушить, пусть поступает как знает, – сказал отец Тэхо. Он развернулся и, хромая, вернулся в дом.

Госпожа Пак встревоженно посмотрела на уходящего мужа, а потом на Тэхо, так и державшего Лиён.

– Я приготовлю ей комнату. И твою приведу в порядок.

– Спасибо, – склонил голову Тэхо и повёл за собой Лиён, которая, к его радости, не сопротивлялась.

* * *

В доме Тэхо пахло тем самым медовым печеньем, тёплым рисом и кимчи. Тепло обволакивало тело, а запах пряной домашней еды заставлял желудок жалобно урчать.

Они остановились на узкой аллее перед входом в дом, дожидаясь, когда госпожа Пак приготовит спальни. Живот издал ещё один стон, который, казалось, разлетелся по всему Квансану.

– Позже я принесу вам еды. Простите, что пришлось слушать слова, сказанные моими родителями. Просто… – заговорил Тэхо и отпустил руку Лиён, что и так долго держал.

– Они не отличаются дружелюбностью, – съязвила Лиён. Пусть она и привыкла жить там, где каждый готов воткнуть нож в спину, лишь бы занять место под солнцем, жестокие слова до сих пор иногда пробивались сквозь плотную броню на сердце.

Тэхо больше ничего не говорил. Повисшая между ними тишина давила на Лиён неловкостью. Ей хотелось поблагодарить его за спасение. Она не хотела быть привязанной к мужчине обещаниями или законами. Тэхо спас её, но слова так и остались горьким комом в горле.

Госпожа Пак с недовольным видом принесла футон и, фыркнув, приказным тоном сказала следовать за ней. Тэхо пришлось вновь взять Лиён за руку, но как только они оказались в комнате, он тут же её отпустил. Госпожа Пак принесла еду, помогла Лиён переодеться и постоянно тяжело вздыхала, возмущённо шепча себе под нос:

– Как же ей удалось охмурить Тэхо? Небось соблазнила его.

Лиён молчала. Лишь изредка уголки её губ дёргались в мимолётной усмешке.

– А может, это и к лучшему. Может, он сможет наконец-то забыть ту девушку, – не унималась госпожа Пак, расстилая постель Лиён. – И почему я должна прислуживать какой-то кисэн?

Терпение сидевшей около стены Лиён лопнуло, она шумно выдохнула и произнесла:

– Я могу сделать всё сама.

А потом протянула руку и ухватилась за край футона.

Госпожа Пак громко фыркнула и, топоча ногами, вышла из комнаты, оставив Лиён одну. Лиён кинула футон на пол, расстелив его как попало. Потянула за ленту на чогори и сняла его с плеч, развязала широкий пояс на юбке чхима и швырнула её в сторону. Прислонилась спиной к холодной стене. Плечи почти зажили. Она не пользовалась кистью уже больше недели, когтистые лапы квисинов не касались её кожи, и от этого раны затягивались. Вскоре останутся лишь белые полосы, как напоминание Лиён о том времени. Что ей делать теперь? Она могла пойти работать прислугой, но кому нужна слепая служанка…

Огонёк надежды, что вдруг загорелся внутри, когда Тэхо спас её, медленно угасал. Она подтянула к себе колени и обхватила их руками. Куда ей идти, когда Тэхо возьмёт всё, что ему от неё необходимо?

Лёгкий, словно весенняя капель, звон колокольчика пролетел по комнате, перескакивая от стен к бумажным дверям и ставням на окнах и возвращаясь к Лиён. Она почувствовала запах Шина, как только он появился в комнате. Пахло ветром, листьями, корой и почему-то подснежниками.

– Я просил тебя никуда не уходить. – Он, как всегда, грубил и был жаден до хороших манер. – Когда я пришёл в дом кисэн, мне сказали, что тебя забрал мужчина. Решила стать любовницей? Таковы же ваши людские законы.

Лиён сидела на тонком футоне в одних тонких нижних одеждах. В неприличном для невинной девушки виде. Но ведь она не была простой девушкой, соблюдавшей обычаи. Женщины в её окружении всегда оставались элегантны и красивы, но никогда не стеснялись своего тела. Да и сейчас ей было без разницы, что думает Шин.

– Это не твоё дело, – спокойно ответила она.

– Ошибаешься. Пока эта красная нить привязана к твоему запястью, это будет моим делом, – продолжал грубить он.

Лиён почувствовала, как слегка натянулась сковывающая её запястье энергия.

– Будешь угрожать? Дарить желания? Или ещё что? Я видела, что ждало эту девушку, и не хочу повторить её судьбу.

– Значит, ему ты помогла, даже зная, что дело связано с демонами.

– Он заплатил мне деньги.

Шин громко фыркнул:

– Снова деньги! Этот мир на них построен, что ли? – возмутился он, ударяя кулаком в стену, на которую опиралась Лиён. Звук поднялся до потолка и резко умолк. Лиён чувствовала, что от его кожи исходил жар, словно от нагретой в середине лета земли. Его горячие пальцы коснулись ещё больного плеча. Она почувствовала обжигающее тепло через тонкие ткани сокчогори.

– Ты пахнешь квисинами. Твоя кожа пропитана их запахом. Сколько раз ты рисовала портреты? Сколько раз их острые когти впивались тебе в плечи?

– Столько, сколько это было нужно для того, чтобы выжить.

Он раздражал её. Его запах, жар, исходящий от тела, и проклятая нить, что связала их.

Шин убрал руку, и тепло, так яро ласкающее щёку и кожу Лиён, испарилось.

– Держи.

Лиён почувствовала, как горячие пальцы разжали её сжатый кулак, и на ладонь легло несколько холодных стебельков. Аромат подснежников обволакивал.

– Что это? – удивилась она и поднесла цветы ближе к лицу. Аромат талого снега и мокрой земли коснулся кончика её носа, заставляя вспоминать раннюю весну, щебет птиц по утрам в доме кисэн, который Лиён слышала каждый раз, когда наставница будила её для работы. – Ты даришь мне цветы?

– Надежду, – тихо произнёс Шин и наклонился ближе к Лиён. – Подснежник значит «надежда». Я подарю тебе надежду.

Лиён ощутила, как рука Шина скользнула ей за голову, пальцы нашли что-то в волосах. Он медленно потянул за край ленты, и повязка, скрывающая глаза, упала ей на колени. Лиён нахмурилась и отпрянула, но исходящее от Шина тепло стало ещё ближе.

– Что ты делаешь? – Она наугад протянула руку и упёрлась в мужскую грудь. – Прекрати! – попыталась оттолкнуть его Лиён.

– Да не двигайся ты!

Он схватил её руку за запястье и так легко убрал в сторону… Лиён почувствовала, как дыхание Шина обожгло её щёку, а затем и висок. Ей хотелось кричать, но тепло, переходящее от его рук по запястью прямо к сердцу, обволакивало и уносило Лиён куда-то очень далеко. Веки налились свинцом и опустились.

Перед тем как уснуть, Лиён ощутила, как мягкие губы коснулись её виска, потом одного века и другого. Сон, что так пах подснежниками и древесной корой, обнял Лиён, забирая в своё царство.

– Надежда, – повторила она беззвучно, – пахнет подснежниками.

Глава 10
Дорога, усыпанная сожалениями

На следующее утро Лиён проснулась оттого, что луч света, пробивающийся через окно и скользящий по половицам, бил в глаза. Под спиной она чувствовала футон, а поверх тела – тёплое одеяло. Она попыталась встать, оперевшись на локоть. Плечи болели, в комнате всё так же пахло травой, землёй и свежими подснежниками, букетик которых Лиён нащупала возле своей головы. Она плотно сомкнула веки и провела рукой по холодному деревянному полу в поисках повязки. Она не знала, сколько ещё тут останется, значит, нужно прятать свои проклятые глаза.

Кончики пальцев нащупали ленту. Лиён ловко подхватила её, моргнула и… замерла.

Её мир больше не был соткан из тьмы и светящихся алых глаз в этой тьме. Он вновь наполнился красками, ярким солнечным светом, пылинками, танцующими танец в этих лучах. Синевой неба за окном и цветущими деревьями вишни и персика.

Она коснулась пальцами век, закрыла и открыла глаза. Она сжала губы и шумно втянула воздух носом. Она вновь могла видеть этот мир.

«Надежда, – застучало у неё в висках. – Я подарю тебе надежду».

Она оглянулась. Приставучего бога нигде не было. Это он вернул ей зрение?

– Неужели решил так подкупить меня? – проговорила Лиён себе под нос, вставая с футона.

Она вытащила кисть из-за пазухи и покрутила между пальцами. Тёмные трещины в нефрите засветились золотом, и Лиён услышала шёпот квисинов за спиной. Она вновь сможет рисовать, значит, сможет сама прокормить себя.

В дверь постучали. Лиён спрятала кисть за пазуху, спешно надела лежавший рядом ханбок, выпрямила спину и быстро повязала повязку на глаза. Госпоже Пак не стоит видеть необычные глаза и так ненавистной для неё кисэн.

Но по запаху мёда и металла Лиён поняла, что в комнату вошёл Тэхо.

– Вы уже проснулись? Я принёс вам завтрак.

Лиён с облегчением выдохнула и стянула повязку с глаз. Перед ней стоял совсем другой Тэхо. Зелёный ханбок сочетался с его глазами и светлой кожей. Волосы немного в беспорядке, словно он не мог уснуть ночью и всё время их растрёпывал. Меча, что он всегда носил с собой, не было. Он не внушал страх и казался моложе, чем сначала предположила Лиён.

Он поставил перед ней ходжокбан с рисом и закусками. Лиён втянула приятный запах домашней еды и сглотнула слюну, что копилась в горле.

Она оторвала глаза от еды и встретилась взглядом с Тэхо. Он удивлённо поднял бровь и, ничего не говоря, склонил голову набок. Лиён натянуто улыбнулась и потянулась к палочкам.

– К вам вернулось зрение? – задал он вопрос, на который, очевидно, уже знал ответ.

– Да. Одно божество решило подарить мне надежду, – честно ответила Лиён, запихивая в рот очередной кусок чоригэ.

Тэхо сложил руки на груди и продолжал молчать. Возможно, он не поверил словам Лиён или ждал других объяснений.

– Самое главное – зрение вернулось. Теперь вы можете оставить угрызения совести и слова о долге. Я сделаю подарок вашей матушке и покину ваш дом сегод-ня же.

Она поперхнулась и закашлялась. Видимо, голод лишил её рассудка и манер.

– И куда же вы пойдёте одна? – поинтересовался Тэхо, наливая из маленького чайничка воды и подставляя ближе к Лиён.

Она смущённо запила еду водой и принялась есть более сдержанно.

– На юг или север. Восток или запад. Совершенно неважно. Теперь я свободна. Доверю свою жизнь судьбе.

Кажется, Шин был прав и надежда, что так приятно пахла подснежником, пустила ростки в сердце Лиён. Вкус свободы, которую она жаждала почувствовать, вскружил ей голову, и она несла чушь, сидя перед мужчиной, к которому была привязана одна из красных нитей судьбы. Если она уйдёт, встретятся ли они вновь? Приведёт ли судьба её к нему снова?

Низкий голос Тэхо вырвал Лиён из размышлений:

– Я найду вам дом.

Лиён положила палочки, встала с одеяла и поправила юбку чхима.

– С чего вам так хочется помочь мне? – Она наклонилась вперёд, прищурила глаза. – Или вы хотите получить от меня ещё что-то?

Лицо Тэхо оставалось неизменным. Лиён взглянула в его глаза и вновь увидела тоску и сожаление. Глупые слова тут же застряли в горле противным мерзким комком. Наставница Ким всегда говорила, что, прежде чем сказать, нужно обдумать свои слова. Ведь слова подобны птицам, взлетевшим с дерева: не поймать и не возвратить назад.

– Считайте это платой за вашу помощь.

– Вы достаточно заплатили. – Лиён подошла к ящичку с чернилами и бумагой. Накопленных денег хватит на первое время, потом она сможет заработать новые.

Тэхо хотел сказать ещё что-то, но в дверь постучались, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Хаын – взволнованная и встревоженная.

– Тэхо. Есть неотложное дело. Капитан поручил его нам. Мне это не нравится, потому что мы словно крайний камень на дороге: всем мешаем и все нас пинают. – Она плюхнулась на то место, где только что сидела Лиён, и начала засовывать в рот все лежащие в железной посуде закуски. – Словно нам мало этого пожирателя духа, так ещё теперь это.

Щёки Лиён вспыхнули красным при виде уплетающей за обе щеки Хаын.

«Я ведь только что так же выглядела. Хорошо, здесь нет наставницы. Мне бы точно досталось».

Сердце предательски кольнуло. Как часто бывает, мы не ценим время, когда те, кто близок, рядом с нами каждый день. Вот только в момент расставания тоска сковывает сердце.

– Может, хватит набивать рот едой? Скажи, что случилось.

– Убийство. Мёртвый мужчина, выжившая девочка. – Хаын засунула очередной кусок кимчи в рот и запила всё большим глотком бульона.

– Так при чём здесь мы? – Тэхо сложил руки на груди и нахмурился.

– Двери в дом были закрыты изнутри, окна не повреждены, следов проникновения нет. Единственный подозреваемый – маленькая девочка. Управление Салин посчитало это странным, поэтому дело отдали в управление Чонмён. И конечно же, оно досталось нам, – фыркнула Хаын.

– Если они поручили его нам, значит, так тому и быть. Пошли. – Тэхо встал и направился к выходу.

Лиён, всё это время стоявшая в тени комнаты, схватила его за край рукава двумя пальцами и произнесла:

– Я хочу пойти с вами. Конечно, я благодарна за гостеприимство ваших родителей. Но не очень хочу здесь оставаться.

Тэхо, стоя спиной к Лиён, молчал.

Вдруг перед Лиён появилось улыбающееся лицо Хаын, которая наклонила голову набок, чтобы встать между Лиён и молчавшим Тэхо.

– Ты снова можешь видеть? – Лиён прочитала радость в искрящихся глазах напарницы Тэхо. – Вот и славно!

– Я не буду мешаться под ногами. Позвольте мне пойти с вами. Или я просто сменила одну клетку на другую? – Лиён перевела взгляд на ровную спину продолжавшего молчать Тэхо.

– Хорошо. Собирайтесь, – коротко ответил он и вышел из комнаты.

– Ничего, со временем к его характеру привыкаешь. – Хаын посмотрела на закрытую дверь и широко улыбнулась Лиён.

* * *

Тэхо надел форму, взял меч и закинул в рот медовое печенье, стоящее на столике возле окна в его комнате. Мысль, что Лиён пойдёт с ними, зудела в голове, словно рой пчёл, чей улей растревожили дети. Ему достаточно было одного источника хаоса – Хаын.

В ушах вновь зазвучал голос Лиён, просящий пойти вместе с ними. Он догадывался, что, как только он уйдёт, матушка пристанет к нежданной гостье, которую привёл в ночи единственный сын. А если отец увидит странные глаза Лиён, он точно подтвердит свои догадки о её связи с демонами квисинами и сдаст её в управление Чонмён. Выбора у Тэхо практически не было, и он выбрал меньшее зло.

Когда Тэхо вышел во двор, Хаын и Лиён уже ждали его.

Непоседливая напарница проверяла тетиву своего лука, а Лиён, лицо которой исчезло в тени тёмно-зелёного чанота, смотрела на растущее перед входом дерево персика. Приятный аромат заполнял всё вокруг, пьянил и оставлял сладкий привкус во рту.

Тэхо поглядел на Лиён, и его сердце больно кольнула тоска. Однажды Арым так же любовалась цветением персика. Ему вдруг показалось, что, если сейчас стоящая перед ним девушка обернётся, он увидит ту, по которой тосковало сердце. Ту, что он не смог защитить.

Хаос проникал в сердце.

Тэхо крепко сжал меч, на рукояти которого висело норигэ. Отчаянье не выход. Выход всегда там, где холодный рассудок.

Лиён обернулась, и их взгляды встретились. Её необычные глаза, казалось, смотрели прямо в душу Тэхо, с кровью вырывая из неё воспоминания из прошлого. Он отвёл взгляд, не в силах выдержать силы этих глаз, и, ничего не говоря, зашагал вперёд.

Чувства – это слабость.

Разум – сила.

Тэхо решил, что ему стоит чаще повторять себе эти слова.

* * *

Дом, где случилось преступление, стоял на окраине города Квансан. Тэхо видел, как сильно устала не привыкшая много ходить Лиён, и сбавлял темп, позволяя ей отдышаться. Её тяжёлое дыхание выдавало усталость, но она ни разу не пожаловалась, продолжая идти за быстро шагающими Тэхо и Хаын.

Домик оказался совсем маленьким, со старой соломенной крышей и бардаком во дворе. Ближайшие два дома были заброшены. Идеальное место для убийства. Тихое и неприятное. В управлении ошиблись: скорее всего, преступник отлично замёл следы. Тэхо был уверен, что здесь нет никакой связи с магией, духами и демонами.

Лиён вошла во двор и остановилась.

– Я подожду вас здесь, – произнесла она, присаживаясь на старый пхёнсан[35]35
  Пхёнсан – настил, который чаще всего устанавливался во дворе для отдыха.


[Закрыть].

Тэхо кивнул и прошёл в дом.

Пахло рисовой водкой, тухлой едой, кровью и грязным гниющим тряпьём. Половицы скрипели под тяжестью его шагов. За ним в комнату вошла Хаын и выругалась. У неё был острый лисий нюх. Тэхо не завидовал ей сейчас.

– Да почему всегда так воняет? – Она зажала нос указательным и большим пальцем, скривилась и осмотрелась. – Я даже если захочу, ничего не смогу разнюхать.

Тэхо осмотрел комнаты и вернулся в ту, где стояла Хаын.

– Тебе не кажется, что здесь что-то не так? – спросил он, присаживаясь рядом с мокрым вонючим пятном.

– О чём ты? – в нос произнесла Хаын.

– Двери и окна в доме заперты. Нет ни следа других людей. В комнате на женской половине я нашёл окровавленную детскую одежду. В другой комнате – потрёпанную мужскую одежду. Мужчина был крупным, и маленькая хрупкая девочка не могла бы его задушить. Ты сказала, девочку нашли без сознания?

– Да. Мужчина был задушен, девочка лежала без сознания. И… – Хаын запнулась, закусила нижнюю губу. – Она была вся покалечена.

– Девочка говорила что-то о случившемся?

– Ничего. Она молчит. Как очнулась, ни слова не сказала. Ты закончил? Может, обсудим это там, где есть чем дышать?

Тэхо поднялся и ещё раз осмотрелся.

– Пошли, здесь нам нечего делать. Единственный, кто поможет с этим делом, – это свидетель.

– Какой ещё свидетель? Не было никаких свидетелей. – Кумихо аккуратно переступила через валяющуюся на полу кастрюлю.

– Девочка и есть свидетель. Нужно её допросить.

Тэхо вышел и посмотрел на сидевшую на одном месте Лиён. Он был бессовестным человеком, ведь сейчас радовался тому, что к ней вернулось зрение. И радость эта была не из-за того, что теперь она будет в порядке, а потому, что она вновь может рисовать.

– Неужели ты думаешь о том же, что и я? – послышался за спиной шёпот Хаын. – Ты всё больше и больше удивляешь меня, Тэхо. Когда ты стал ставить личную выгоду выше правил?

Хаын не дождалась ответа. Она шагнула вперёд, улыбнулась и энергично замахала Лиён.

Тэхо не смог ответить, ведь и сам не знал ответа на этот вопрос.

* * *

Лиён шагала следом за Тэхо и Хаын. Ноги сильно болели и кололи от усталости. Ступни горели огнём. Она никогда раньше не ходила так много. Пусть в доме кисэн и было много работы, часто Лиён отлынивала от неё, ссылаясь на усталость после обрядов. Хозяин ценил своё сокровище и позволял ей не работать. Лиён получила отдых и ненавидящих её девушек в придачу.

Теперь ей придётся много работать. Воспользоваться добротой Тэхо она не могла. В чём смысл свободы, если ты просто сменил одну птичью клетку на другую?