Текст книги "Девочка, которая любит"

– Как там бедный Чак-Кунак?

– Сейчас будем его отмывать, – сообщил старый флэмм, отправляя в печь горшок с водой. – Ничего, к вечеру он забудет, что был на волосок от смерти.

Энерир выбежал из дома – наверняка утешать питомца.

– Ну, а что соревнования, продолжились?

Шакракумор махнул рукой:

– Какое там! Все слишком взволнованны, молодые дракончики в шоке – у нас ведь крайне редко случаются подобные события. К сожалению, иногда на старости лет у драконов что-то переклинивает… Впрочем, – тут он засиял улыбкой, – хоть мы и торопились покинуть ярмарку, Чак-Кунаку успели присудить первое место. Он ведь наверняка выиграл бы, не случись такое. Теперь где-то через полгода, когда дракончик окрепнет, Энерир сможет выбрать в наставники, кого пожелает. Он уже перебирает кандидатуры: в основном на эту должность уходят самые именитые и опытные наездники.

Тут в приоткрытую дверь буквально ворвалась Тася, бросилась к дивану и упала на колени возле брата. Следом вошла Иола, закатила глаза:

– Я ж говорила, что он в порядке. Незачем было так переживать.

Правда, сама при этих словах исподтишка внимательно оглядывала Ивана. А он на нее не смотрел, сосредоточив все внимание на пшеничном затылке сестры. Это было непривычно – и, к моему отчаянию, подтверждало его слова о решении покинуть город.

Глава седьмая
Перевертыши

Мы до вечера оставались в доме Шакракумора, приняли участие в отмывании Чак-Кунака, поужинали, расставив стулья вокруг постели Ваньки, чтобы ему не было одиноко. Хозяин, конечно, уговаривал нас заночевать, обещал устроить спальные места в саду, но мы с Иолой хором отказались. Нам нужно было как можно скорее увидеть Великого Жреца и поговорить насчет ребят. И еще мы оба, не сговариваясь, волновались насчет результатов этого разговора – вот и не хотели тянуть время. Лучше было застать Тир-Убреля на рассвете, ведь каждое утро на него обрушивается масса новых хлопот, а к вечеру, он, наверное, с ног валился.

Рано утром Иола разбудила меня, методично колотя пяткой в дверь комнаты. Завтракали мы в одиночестве омлетом, который Иоланта приготовила собственноручно, а потому была горда и взволнованна. И мне пришлось нахваливать вкус едва ли не каждого куска, отправленного в рот. Потом мы выбрались наружу и поспешили к беседке, откуда руководил новым миром Великий Жрец.

Хоть и раннее было время, на деревянной террасе под цветочным сводом уже толпились представители разных рас. В углу беседки я рассмотрел нечто вроде небольшого колодца, откуда торчали голова и торс моргола: облокотившись на бортик, он изучал документ, который перелистывала перед его глазами секретарша-лоттка. Сам Жрец показался мне еще более усталым и замученным, хотя, конечно, выглядел гораздо лучше, чем в нашу первую встречу.

Заметив нас с Иолантой, он раздал последние указания, вышел на неширокую терраску вокруг его штаба и тут же на вполне сносном русском языке спросил:

– Ну, удалось вам что-нибудь выяснить насчет выхода из Черных Пещер?

Как было между нами заранее решено и обговорено, я помотал головой:

– Нет, река уходит в узкий туннель, без специального оборудования там не обойтись.

– Значит, нужно послать кого-то из морголов, – задумчиво пробормотал себе под нос Тир-Убрель. – Спасибо, ребята, не нужно вам больше рисковать, а то Соболь мне, как у вас говорится, голову открутит.

В душе я был с ним полностью согласен: ему и в первый раз не следовало нас туда отправлять. Но теперь уже по-любому придется туда возвращаться.

– Господин Тир-Убрель, у нас тоже есть к вам просьба, – вступила Иоланта.

Жрец с готовностью кивнул:

– Если это в моих силах…

– В ваших, ага. Нам нужна та сыворотка, о которой вы говорили. Ну, которая защищает людей от излучения и не дает им превращаться в… в общем, защищает. Это для наших друзей.

Я сразу понял, что наша просьба не пришлась по душе Жрецу – обычно сияющее изнутри лицо флэмма разом померкло, глаза поскучнели. Одна надежда, что отказать нам ему будет не слишком легко после всего вместе пережитого. Он заговорил, тщательно подбирая слова:

– Я понимаю, конечно, ваше желание защитить друзей. Но мы, Древние, много раз в прошлом сталкивались с коварством людей и не хотели бы повторять прежних ошибок. Даже один противник нового мира может уничтожить все то, к чему мы так долго стремились. Меня страшит сама мысль снова столкнуться с людским коварством.

– Но это всего лишь подростки! – горячо произнесла Иола. – Они бывали в Нижнем мире еще до всех этих событий и сейчас там живут. Они уважают Древних и никогда не станут ничего замышлять против вас!

– Против нас, – задумчиво поправил ее Тир-Убрель. – Что ж, если так и под вашу ответственность – тогда все в порядке. Но мне хотелось бы лично убедиться в лояльности этих ребят. Приводите их сюда, возможно, они захотят поработать при штабе.

Я крепче сжал губы, потому что хорошо знал: в Ванькином случае никакой лояльностью и не пахнет. Иола же с готовностью закивала головой. Жрец ненадолго исчез за стеной из вьюнков и диких роз, вернулся, неся в руках тщательно запечатанную бутылочку. И сообщил, что пить нужно по одной крышечке раз в трое суток. Меня удивило, что он дает только одну бутылку на двоих, Жрец это понял и развел руками:

– Мы сейчас не нуждаемся в производстве этой сыворотки, у меня лишь случайно остался один из образцов. Но на месяц вашим друзьям вполне хватит. А до того времени мы решим вопрос.

Иола весело поблагодарила Жреца, аккуратно уложила пробирку в свою сумку, и Тир-Убрель поспешил распрощаться с нами: его ждали дела.

Мы покинули двор и зашагали вдоль улицы, превращенной Древними в тенистую аллею.

– Как думаешь, ребятам понравится идея поработать в штабе? – спросила Иола. – Понятно, работой их там не загрузят, Жрец просто хочет немного понаблюдать за ними. С другой стороны, им же надо учиться…

Не хотелось портить ее прекрасное настроение, но я перебил:

– Не понравится. Ваньке уж точно. Вчера он сказал, что планирует вообще свалить за границы мира Древних.

– Почему? – ахнула Иола. Я отметил, что уж очень бурно она прореагировала на мои слова.

– Ему невыносимо смотреть на то, во что превратились сейчас люди. И он уже готов бороться против оккупантов, только не хочет в то же время идти против нас.

– Ну надо же, – пробормотала девочка, покачивая головой. – Так пока сложно привыкнуть к тому, насколько Ванька изменился. Прежнему Ивану и в голову бы не пришло возмущаться, что люди стали такими.

– Ну да, он же и сам был такой, даже без излучения, – хмыкнул я.

– Как ты можешь так говорить о друге? – возмутилась Иола. – И почему ты не передал мне ваш разговор раньше?

– Да чтобы тебе не пришлось врать Великому Жрецу! А так ты была очень убедительна и эта штука у нас. Обсудим все с ребятами, решим, что делать дальше.

– Да, возможно, им в самом деле придется покинуть границы нового мира: Древних не проведешь, – вконец упавшим голосом произнесла Иола.

И у меня привычно защемило в груди от этой мысли. Хотя… да, так, наверное, будет лучше. Не ждать же, пока Иван во что-то влипнет.

Мы прошли еще квартал, когда вдруг Иола свернула в сторону со словами:

– Подожди меня пару минут.

– Куда ты?

– Хочу купить подарок для Энерира, бедняга столько пережил вчера. И какой-нибудь тортик к чаю, не все же Шакракумору нас угощать. Надеюсь, деньги еще не отменили.

Я кивком признал разумность этой идеи и остался стоять, закинув лицо и наслаждаясь жарким прикосновением солнечных лучей. Но распахнул глаза, когда, как мне показалось, набежало облачко.

Это оказалось не облако: над моей головой, придирчиво меня изучая с разных ракурсов, парил биорд-почтальон. Такие сейчас дежурили на каждом перекрестке, доставляя корреспонденцию.

– Ты А-лек-сей? – спросил он по-русски, тщательно и с удовольствием выговаривая слова. – Ат-лант?

– Вроде того. То есть да, все верно, – поправился я, увидев обескураженное лицо письмоносца.

– Тебе послание от подруги. – Он уронил в мои руки свернутый в четыре раза листок, ухитрился поклониться в полете – и был таков.

Недоумевая, я поскорее развернул лист и вчитался в торопливую бисерную россыпь букв:

Алеша, твоя сестра покинула дом родителей и направилась по шоссе в сторону Санкт-Петербурга. Какое-то время я следовала за ней, но затем она перешла на скорость Соединившихся. Бридж. 08.05.

Сердце зайцем заскакало в груди: я сразу понял, что Кира отправилась в то странное – и страшное – место. И нельзя было упускать такой шанс. Я едва не бросился в магазин за Иолой, но потом подумал о другом: ребята будут волноваться, если мы в скором времени не объявимся в Черных Пещерах, ведь мы им обещали. Да и стоит ли тащить с собой Иолу? Одному мне легче будет все разведать и, надеюсь, не попасться Кире на глаза. Тут как раз и Иоланта появилась на ступеньках магазина с тортом и еще какой-то коробкой в руках.

– Слушай, планы слегка поменялись, – сказал я как можно равнодушнее. – Иди вниз сама, ладно?

– Не поняла, – нахмурилась Иола. – Это как они могли так быстро поменяться? С чего бы?

– Получил послание… от Марка. – Я показал ей уголок зажатого в кулаке листа. – Ему нужна моя помощь.

– Что-то случилось?!

– Да перестань, что теперь может случиться! Просто иногда нужен срочный совет друга, ты в курсе? Однополого друга.

– Покажи письмо! – потребовала девочка, сбегая по ступенькам.

– Еще чего! Иола, постарайся быть хоть немного деликатней!

– Что-то я тебе не верю, – пробормотала Иола, прожигая меня взглядом. – Что за проблемы могут быть у Марка? С Галей у него все норм, мы с ней недавно болтали…

– По-твоему, проблемы у парней бывают только из-за девчонок?

Иоланта нетерпеливо махнула рукой – видимо, ей надоело со мной препираться.

– Ладно! Уверена, что ты врешь, но раз не хочешь, чтобы пошла с тобой – навязываться не стану. Увидимся… не знаю где.

Развернулась и быстро зашагала прочь, спина напряжена до предела – обиделась. Но мне сейчас было совсем не до ее переживаний.

Через пару минут я уже несся во весь опор по трассе, повторяя наш недавний путь с Иолой. Закрывая глаза, я отчетливо видел внутренним взором все ориентиры, по которым смогу отыскать камень, запечатывающий спуск. Одновременно я не переставал перебирать возможные варианты развития событий. А вдруг избежать лобовой встречи с сестрой не удастся? Впрочем, теперь подобная перспектива меня не так ужасала. Постараюсь все объяснить Кире, может, не сразу, но она поймет, что так уж сложилось. Не отказываться же мне из-за случившегося от родителей и сестры, верно?

К тому же, если теперь у Киры есть другая пара, возможно, смерть Игоря для нее уже не такая жуткая трагедия. Интересно, нравился ли он ей помимо того, что они были неразрывно связаны? Понимала ли Кира, что в свои девятнадцать или двадцать лет Печерский был законченным садистом и убийцей?

Тут наступило время сворачивать с трассы в лес. Пробежав через чащу, я выскочил прямиком на круглую полянку не больше пары метров в диаметре, в центре которой лежал маскировочный валун. Сейчас он был небрежно отвален, словно Кира с разбегу врезала по нему ногой. Это у нас семейное, видимо. Я склонился над чернотой колодца, прислушался и сиганул вниз.

Через мгновение ступни коснулись утрамбованной почвы, и я вслепую понесся по пустынному проходу. Не прошло и пяти минут бега, как туннель закончился. Этот выход, в отличие от первого, был тщательно закупорен каменной затычкой. Я отвалил ее, сощурился от яркого сияния неба, шагнув наружу, а затем на всякий случай вернул валун на место: раз Кира так поступила, значит, в этом был смысл. Поморгал, привыкая, огляделся и понял: тут все стало еще хуже, чем в наше первое посещение.

Залитые золотым светом улицы пустовали, я не встретил никого из Древних, даже пройдя половину поселения. Дома словно ощетинились, и, приглядевшись, я понял, что так и было: заборы нарастили кольями, и те торчали во все стороны, напоминая противотанковые ежи. Подобным же образом защитили и двери с окнами, а колючей проволоки в кустах стало столько, что уже и зелени не было видно. Но, кажется, некоторым домам это не помогло: они стояли тихие, пустые, тоскливо зияли прорехами дверей.

Пока я шел, то непрерывно ощущал на себе чьи-то настороженные взгляды, казалось, слежка велась со всех сторон. За некоторыми окнами я ловил силуэты прилипших к стеклу обитателей.

Мой путь лежал к дому знакомого флэмма, ведь именно он общался с Кирой, ждал ее появления. Вот его дом уже показался в конце вымершей улицы. И в этот момент до меня донесся отчаянный вопль:

– На помощь! Спасите!

Огромными скачками я рванул вперед, потому что это был голос Киры. Перелетел через забор, мимоходом отметив выбитые дверь и окна, и ворвался в дом. Моя сестра барахталась на полу, тщетно пытаясь вырваться из лап невероятного чудовища. Некто в лохмотьях, с неестественно белой кожей и почти двухметровыми конечностями, расплюснутыми на концах в огромных размеров клешни, на долю секунды обернулся ко мне и издал грозный клекот. Я увидел бесформенное лицо с остро выпирающими костями, до предела натянувшими кожу, подбородок, костылем торчавший до середины груди, глубоко сидящие кляксы глаз. Лишь только длинные свалявшиеся кудри подсказали мне, что прежде чудище было флэммом и, скорее всего, хозяином этого дома.

Больше не проявляя ко мне интереса, чудовище вновь занялось Кирой и одним ударом клешни располосовало ее плечо. В следующий миг я запрыгнул к нему на спину, обхватил за горло и попытался отшвырнуть прочь от сестры. Удалось, но с трудом: монстр был уж точно не слабее меня. Мы прокатились по комнате, врезались в стену – и тут ему удалось подмять меня под себя, взгромоздиться всей массой мне на грудь. Я услышал, как затрещали мои кости.

Урча, монстр рвал на мне одежду, оставлял глубокие борозды на плечах и груди. Когтей у него вроде как и не было, но сами пальцы выглядели словно штыри и входили в плоть, как в масло. Я едва успевал отворачивать лицо, чтобы не потерять глаза. И с ужасом понимал, что от жуткой боли вот-вот отключусь, а тогда точно конец.

В очередной раз увернувшись, я увидел Киру: она запрыгнула с ногами на стол и расширенными от изумления глазами смотрела на меня. Но помогать явно не собиралась.

– Кира, это я, Алексей, помоги же мне! – в краткий момент передышки взмолился я.

Ничего не произошло, Кира продолжала наблюдать, как я гибну. В какой-то момент я уже смирился с неизбежным и только желал, чтобы все поскорее закончилось. И не отрывал глаз от Киры – так умирать все же было легче.

Вдруг сестра взмахнула рукой, будто швырнула что-то в противоположный угол комнаты. И тут же мертвая хватка ослабла, чудовище с клекотом рвануло в том же направлении и, жалобно скуля, принялось во что-то тыкаться мордой. Кира, подскочив, ударила его ногой в бок с такой силой, что, проломив достаточно эфемерную стену флэммова жилища, чудовище рухнуло вниз, в кусты.

– Вставай! Бежим! – заорала сестра, рывком поднимая меня с пола и пытаясь удержать в вертикальном положении.

Ничего не добилась и просто подхватила на руки, а я тут же отключился.

Очнулся, весь перемотанный какими-то тряпками, обмазанный заживляющей мазью, на низкой постели, в чужом доме. На коврике где-то в метре от моей головы сидела, обхватив коленки, Кира. Заметив, что я открыл глаза, молча протянула мне широченную глиняную кружку с водой, к которой я жадно припал, и снова принялась рассматривать меня. Я пил и никак не мог напиться – казалось, вода вытекает обратно из кровавых борозд на моем теле. Но постепенно мне полегчало, и, возвращая посудину, я произнес, пробуя голос:

– Спасибо, Кирка, сочтемся.

В прежней нашей жизни я всегда ей так говорил, когда она делала для меня что-то хорошее.

Сестра вскрикнула, вскочила на ноги, склонилась надо мной:

– Ты кто?!

– Твой родной брат, – мрачно отозвался я, ощупывая повязки. Раны жутко чесались, но это было хорошо, значит, процесс заживления шел полным ходом.

– Что? Нет! Быть этого не может!

– Может, Кир. Хочешь, назову имена всех наших родственников? Или учителей из нашей прошлой школы? И еще расскажу, куда в детстве девалась косметика из твоей секретной лоскутной сумки.

Кира несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, потом глухо выговорила:

– Отец сказал мне, что Алеша за границей, по каким-то делам. Откуда он это взял?

– Так это я ему и рассказал. Хотелось повидаться, а признаться не решился, вот и наплел.

– Можешь рассказать, что случилось на самом деле? – Взгляд сестры жадно впился в меня.

Вздохнув, я коротко и без эмоций изложил ей случившееся в Пещере Ложных Воспоминаний. То, что помнил сам и что мне поведала Иоланта. Кира слушала молча, лишь крепко сжатые побелевшие губы выдавали ее эмоции. Когда я закончил, она не сразу смогла заговорить.

– Вот почему я не нашла его… Я ведь думала, что он там, в Черных Пещерах, потерял себя и бродит где-то. А оно вот как…

– Кира, кто сейчас твоя пара? – в лоб спросил я.

Сестра метнула на меня изумленный взгляд:

– Пара? Нет у меня пары!

– Как так? Ты ведь не стала Расколотой, наоборот…

– Я поняла твой вопрос, – отрезала Кира. – Да, не стала, и поверь, я сама задавала себе каждый день вопрос, что же произошло. Не могла понять, почему Игорь не возвращается, раз он жив, и мы теперь – Соединившиеся. Теперь понимаю: наверное, все дело в том, что телесно Игорь все еще существует.

Я просто обалдел, как все просто оказалось. Даже странно, что мы с Иолой сами до этого не додумались, ведь и мы с ней остались парой почти по той же самой причине. Значит…

– Я стала Соединившейся в тот момент, когда, полагаю, все и случилось, – тихо добавила сестра.

– Ненавидишь меня?

Кира помолчала, потом решительно мотнула головой:

– Нет. Знаешь, я ведь догадывалась, каким он был, Игорь. Он все время добавлял мне в еду таблетки, чтобы я не знала, не могла увидеть во сне, чем он занимается. Сначала мне это казалось нормальным, обычные люди же не контролируют до секунды жизнь своей пары. Но потом в нашей пещере поселились приор Гай с сыновьями и приспешниками. Они от меня не таились, и из разговоров я понимала, что они просто одержимы мыслями о мировом господстве, о власти, о безграничном богатстве. А Печерский просто развлекался, играл ими, как хотел. Было так мерзко находиться среди этих сволочей! Так что мне даже легче стало, когда все произошло.

У меня от этих слов словно гранитная глыба сползла с души. Ободрившись, я спросил:

– А что было дальше? Ну, когда ты стала Соединившейся? Ты знаешь, куда подевался приор?

Кира энергично потрясла головой:

– Я сразу ушла от них. Какое-то время искала Игоря, все же он был не чужой мне, и я чувствовала необходимость позаботиться о нем… Я имею в виду о том, в кого он превратился после Пещеры. Потому что браслет его так и остался лежать на столе в его комнате.

Я вдруг вспомнил о самом главном:

– Погоди, а как ты тут оказалась? И что вообще здесь творится?!

– Сейчас не время для длинных разговоров. – Кира отошла в угол комнаты, вернулась со спортивной сумкой в руках. – Нам нужно как можно скорее выбираться отсюда! Твои раны хоть чуточку затянулись? Путь к туннелю будет непростым.

– Кто эти монстры? – не отставал я, а то еще погибну, так и не узнав, от чьих лап. – Ну, в смысле, я понимаю, что это бывшие обитатели города, но почему они становятся такими? И сколько их здесь?

– Много. Несравнимо больше, чем было в прошлый раз…

Сестра открыла сумку, и я заглянул внутрь: там было полно таких же ампул, что я прежде носил на шее.

– Набери в карманы, – распорядилась Кира. – Если нападут, то бросай в разные стороны, желательно туда, где они разобьются о камни. Перевертыши помнят, как дорожили этими штуками, пока были людьми, вот и борются за них друг с другом до смерти. Жаль, что они совсем без ума, не догадываются проглотить. Могли бы еще вернуться к нормальному облику.

– Погоди, зачем разбрасывать? Разве нас могут догнать?

– Они, Лешка, в таком состоянии не хуже нас бегают. А потом, надо еще уцелевшим ампулы раздать. – Из маленького отделения в сумке Кира вдруг достала уже знакомый мне белый треугольник – оружие пажистов. В штабе Великого Жреца эту штуку прозвали дафирк, что на языке Древних значило «клюв» (хотя, как я слышал, биордам такое название категорически не нравилось).

– Кир, ты чего?!

– На всякий случай, – отмахнулась сестра. – Если попадешь им в лапы, то уж лучше отстреливаться. Ну, готов?

Мы покинули дом и, поминутно озираясь, побрели по улице. Поначалу все было тихо, только время от времени раздавался торопливый стук: это Древние барабанили по окнам, стараясь привлечь наше внимание. Сестра в таких случаях бросала через ограду горсть ампул, и эти бедолаги, позабыв осторожность, распахивали двери и спешили отыскать в траве эликсир.

Но вот мы снова вышли на главную площадь городка, и мне показалось, что цветущий кустарник, которым она по периметру была обсажена, странно шевелится, хотя ветра в подземном мире не бывало. Я только собирался сказать об этом Кире, как вдруг они появились, выскочили из-за кустов: жуткие нагие фигуры на четырех столбовидных конечностях, огромные взрослые и, поменьше, детские, но почему-то пугающие даже больше. Их расы были почти неразличимы, стерты этим жутким преображением. С клокочущими звуками они надвигались на нас, широко разводя лапами, как водящий в игре в жмурки.

– Беги!

Кира подтолкнула меня в спину, и я помчался во весь опор в направлении туннеля. На бегу прислушивался, чтобы не упустить момент, если сестра отстанет. Кирка на бегу горстями бросала во все стороны ампулы, чудовищ это здорово тормозило. Они затевали свару вокруг каждой разбившейся, оглушительно рычали и рвали друг дружку. Я тоже бросал, но без должной сноровки, и мои не бились.

– У меня все! – в спину мне крикнула Кира. – Давай!

Я кинул с десяток последних ампул о торчащий из стены пещеры гигантский камень. Мы уже были у туннеля и сестра отваливала проход, когда сразу пять мелких тварей набросились на меня, повисли на руках, впились зубами и ногтями в ноги. Кажется, я снова был близок к тому, чтобы отключиться. Кира, подскочив, поотрывала чудовищ, потом протащила меня с десяток метров и зашвырнула в туннель. Вернула на место камень и тяжело сползла на землю, прислонившись к нему спиной.

– Слушай, а они не сдвинут затычку? – первым делом спросил я. – Они же не слабее нас. Может, стоит организовать тут завал или еще камней притащить?

Кира, не открывая глаз, утомленно мотнула головой:

– Расслабься, они ведь ничего не соображают. Как только перестают видеть жертву и чуять ее запах, тут же теряют интерес и забывают, чего ради бегали.

– Расскажешь, наконец, почему Древние превращаются в этих тварей?

– Ой, Леш, ну не будь таким приставучим, – привычным жестом отмахнулась сестра. – Я все расскажу, только это история длинная. Твоя половинка наверняка тоже захочет послушать. Кстати, где она сейчас?

– В Черных Пещерах, в доме нашего друга. А с ней Иван и Тася, мы их вчера случайно встретили.

– Ух ты! – Кира заметно оживилась, широко распахнула глаза. – Значит, ребята в порядке? Я ведь искала их тогда, хотела увести с собой, но они куда-то исчезли…

– Зато потом сориентировались и сделали ноги. А Димку ты, случайно, не видела?

Тут я сообразил, что сестра с ним даже не знакома. Кира помотала головой.

– Так, ладно, иди-ка сюда. – Она извлекла из сумки целительную мазь Древних. – Буду заново всего мазать.

– Да ладно, само заживет. – Раны понемногу переставали болеть, хотя выглядели устрашающе.

– Не ладно. У них же полно заразы на зубах и ногтях, могут остаться шрамы.

Лично меня это не пугало, но Кирка была неумолима: пришлось скидывать остатки футболки и подставлять сестре плечи и спину. Только через четверть часа мы продолжили путь. Я рванул по туннелю вперед, но после пары минут стремительного бега Кира вновь окликнула меня.

– Ну что еще?

Мне не терпелось выбраться наружу, оставить позади этот тусклый свет и затхлый запах, чтобы наконец узнать разгадку происходящего. Но Кира плотно застряла рядом с ничем не примечательной стеной туннеля, разве что не обнюхивала ее. Подойдя ближе, я разглядел полуистлевшую кованую дверь, почти сливающуюся с камнем.

– Куда она ведет?

– В Черные Пещеры, – довольно ухмыльнулась сестра, толкая дверь. Та оказалась не заперта. Туннель за ней был абсолютно черный, но Кира извлекла из рюкзака фонарик, и мы двинулись вперед.