Текст книги "Мрачная тишина"

Я в гребанной френдзоне! Но уж лучше пускай будет так, чем остаться у разбитого корыта со своими чувствами, которые ему не нужны.

– Ну, и к тому же, терпеть не могу, когда мне пытаются навязывать свои условия. – дополнил он.

– Понятно, – поджала я губы. – Вопросов меньше от этого не стало. Надо немного понаблюдать. Может, это разовое событие. А я поищу информацию про вуду. Мстит она нам.

– Надеюсь на это, – Никита подошел к своему рюкзаку и набросил лямку на плечо. – Пойдем на урок, а то тебе объяснительную писать придется за опоздание.

– Я бы уж лучше прогуляла, – вялым движением я стянула свой рюкзак с парты и поплелась за ним. – Я сама себе вчера поставила клеймо «чокнутого фрика».

– Будь, пожалуйста, аккуратней, – попросил Никита. Я вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему он мне это сказал. Заметив мое замешательство, он пояснил: – Даже Вуду может серьезно навредить.

– Ты переживаешь за меня? —удивилась я. – Это мило.

– Кто еще тебя будет опекать, как не я? – слегка улыбнулся он, обняв меня за плечи. – Пойдем гранит науки грызть.

После разговора с ним все ночные страхи ушли, на душе стало спокойно.

Мы вошли в класс. Натальи Михайловны ещё не было, я вздохнула с облегчением, объяснительную писать не придется.

– Алёнка, вернись в шоколадку, – раздался голос Антона на весь класс, как только я зашла вслед за Никитой. – А лучше сразу в психушку.

Весь класс разразился хохотом. Антон тоже усмехнулся, выверенным жестом поправляя челку.

– Очень остроумно, – язвительно ответила я.

К счастью, вслед за нами зашла учитель, и всё веселье тут же стихло. Но я все равно заметила странные взгляды, которые бросали на меня одноклассники. Что ж, остается только терпеть в надежде, что в конце концов все забудется.

Глава 6

Со смерти Ольги прошло уже девять дней, но с каждым новым днем все больше ходило слухов о том, какая я ненормальная. О моих психических отклонениях не говорил только ленивый. Ольга больше нас не тревожила, и я даже начала верить, что все это могло мне померещиться, и возможно, у меня на самом деле что-то не так с головой. Тем более, с Никитой мы больше не обсуждали эту тему. А еще мы стали общаться намного реже. Другие же продолжали жить дальше, тайно радуясь, что это произошло ни с кем-то из них.

Погруженная в душевные страдания от такой неприятной славы, я шла на первый урок, как вдруг из-за угла выскочил Антон! Он схватил меня, как тряпичную куклу, и прижал к стене. Его лицо было похоже на лицо безумного.

– Ты, дура тупая, совсем рехнулась?! – с ненавистью прошипел он. – Думаешь, переодевшись в Ольгу, ты меня испугаешь?! Не на того напала, идиотка!

– Ты о чем? – растерялась я.

Мало того, что тот буквально вжал меня в стену, он еще и с силой сжимал мои плечи.

– Не прикидывайся, что ничего не понимаешь! – шипел все еще Антон. – Я знаю, что это была ты! Больная!

В его глазах было презрение и… страх?

– Предупреждаю, еще раз тебя увижу рядом с моим домом, убью!!!

Я не понимала, за что он мне угрожает.

– Ты меня поняла?! – Антон тряхнул меня что есть силы, шмякнув спиной о стену. Удар был настолько сильным, что от боли я начала задыхаться. А он повторял вновь и вновь: – Ты поняла меня?! Поняла?!

– Это тебе лечиться надо, псих, – выдавила я, наконец, в ответ.

– Что ты сказала? – прижал он меня к стенке еще сильней.

В этот момент словно из ниоткуда появился Никита и оттолкнул от меня Антона.

– Ты что делаешь?! – И еще раз толкнул его со всей силы. Антон чуть не упал, но все-таки удержался на ногах.

– Скажи своей ненормальной подруге, если она еще раз подобное вытворит, то церемониться с ней я не буду! Догоню и сразу голову оторву! – Антон попятился к классу.

Никита мельком посмотрел на меня. Я качнула головой, показывая, что не знаю, о чем речь. Никита в мгновенье оказался возле Антона. Взяв его за грудки, он затолкал парня в соседний класс. Я рванулась следом за ними.

– Теперь спокойно и по порядку, – скрестив руки на груди, мой спаситель встал у входа.

– Вчера вечером эта идиотка переоделась в Ольгу и стояла за моим окном! – возмущенно начал рассказывать Антон.

Мы с Никитой переглянулись. Значит, она продолжает появляться! И ее список расширяется!

– Допустим, что мы вчера весь вечер были вместе и точно не возле твоего дома. У нас были дела поважнее, чем костюмированную вечеринку для тебя устраивать, – произнес Никита.

Я с недоумением уставилась на него. Что-то не припомню такого. Он незаметно кивнул головой, показав, что сейчас лучше помолчать.

– Да ладно, неужели, и она тоже?! – обалдел Антон. – Зачем оно тебе нужно?!

Вот, значит, как? Интересно, чем же я хуже других девчонок?! Что во мне не так?! Поджав губы, я покачала головой, отведя взгляд от них.

– Неважно, – отмахнулся Никита. – Так ты уверен, что видел именно Алену?

– Ну, – задумался Антон. – Она была больше похожа на Ольгу. Но ее же похоронили, так что это не она. Своими же глазами видел, как ее закапывают.

– И ты решил, что раз это не Ольга, то однозначно Алена. Больше некому! – развел руками Никита. От концентрации сарказма в его голосе краска на стенах могла хлопьями осыпаться, наверное. – Никто здесь больше не живет.

– Не могу поверить, что ты с ней… – качал головой Антон.

Видимо, это было интересней призрака.

– И что с того? – с вызовом вмешалась я.

– Да ты стремная! – с отвращением разглядывал меня Антон. – Среди пацанов есть негласное правило с тобой не иметь никаких дел. Спроси у Макса, почему он с тобой общаться не захотел. Думаешь из-за Катьки?

Ничего себе правило!

– Она не стремная, – вмешался Никита. – И правила такого нет.

– Тебе просто об этом не говорил никто. Все думали, что ты не спутаешься с ней, – усмехнулся Антон.

– Ты, в следующий раз, выйди и поговори со мной, когда я окажусь возле твоего дома. – скрестила я руки на груди. – Можешь даже по физиономии проехать!

После этих слов я решительно направилась к выходу, но Никита задержал меня за руку. В недоумении я посмотрела на него.

– Именно так и поступлю, – отозвался Антон.

– Посмотрим, насколько ты крут, – продолжила я, не желая уступать ему.

– Пройдусь по тебе, что папаша твой не узнает.

Вероятно, он придерживался того же принципа – не уступить мне.

– Да ты только угрожать и можешь! – усмехнулась я, поджав губы. – Орел в курятнике. Иди, нарвись на кого-нибудь другого, кто тебе с легкостью физиономию намылит.

– Заканчивайте, – снова вмешался Никита. – Не время собачиться. Предположи, что это и была Ольга! Почему она к тебе пришла?

– Мне откуда знать, – пожал плечами Антон. – Своими глазами видел, как заколачивают ее гроб и закапывают. А призраков не существует.

На последние слова Никита только пожал плечами.

– Зачем с ним демагогию разводить? – обратилась я к Никите. – Пускай идет с миром навстречу неизведанному!

– Так нельзя, – покачал он головой. – Нам нужно понять, что нас связывает.

– Вы о чем? – удивился Антон.

– Связывает нас то, что мы все одноклассники, – сразу же нашла я связь.

– Вы оба чокнутые! – с презрением сказал Антон.

Прозвенел звонок на урок, вернув нас к реальности. Антон бросил на нас последний презрительный взгляд и вышел из класса.

– Не убегай сразу домой после уроков, – произнес Никита. – Я читал о вуду. То, что происходит – не магия.

– А массовое помешательство, – покачала я головой. – Пойдем на урок.

– Пойдем, – открыл он дверь, пропуская меня в коридор.

– Зря ты заступился за меня перед ним. Теперь станешь для всех таким же фриком, как и я.

– Мне плевать, что подумает Антон. Этот парень перегнул палку. Почему ты позволяешь с собой так обращаться?

– Не могу дать отпор. Забыл, я же фрик, – пожала я грустно плечами.

– Это неправильно.

Мы зашли с ним в класс.

Я метнула взгляд на Антона, который рассказывал что-то Маше, а она с удивлением рассматривала меня. Буквально следом за нами вошла в класс Наталья Михайловна и с порога объявила, что мы пишем сегодня контрольную.

Разговоров о нашей потасовке в коридоре не было. Значит, Антон не стал распространяться о нашем разговоре. Интересно, почему? С Никитой мы тоже практически не общались. Он, наверное, забыл, что предлагал остаться после уроков. Но на всякий случай, я решила позаниматься в музыкальном классе. Захочет – найдет меня здесь, бегать за ним не буду.

Я села за фортепиано и открыла страницу нужного мне этюда, но сконцентрироваться на нем так и не смогла. Игра на фортепиано давно не помогала мне отвлечься.

– Кнопка, – в класс зашел Никита в приподнятом настроении. – Неужели, ты не убежала сразу домой? Так и знал, что ты не проигнорируешь нашу свиданку.

– У нас свиданка? – улыбнулась я удивленно.

– Деловая встреча, – поправился он. – Хорошо играешь?

– Сейчас, думаю, не в форме, – честно призналась я.

– Я же сказала, что они здесь, – в класс вошли улыбающаяся Маша и Антон. – Лучшего места для уединения в школе нет. Мы же вам не помешали?

– Ну… – задумался Никита.

– Ладно, лучше пойду домой, – я встала из-за фортепиано и пошла к выходу.

Лишний раз общаться с Антоном мне не хотелось, но Никита снова взял меня за руку.

– Короче, – Антон решил перейти сразу к делу. – Как ты думаешь, что это может быть?

Его слова были обращены к Никите. Неужели все-таки поверил в наш бред?

– Мы же чокнутые, – напомнил его слова Никита.

– Ну, получается, я тоже, – пожал плечами Антон. – А вдруг вчера приходила Оля? Это безумие.

– Она тебя выбрала, – произнесла я. – И ты будешь следующим.

– Следующим в чем? – испугался Антон.

– Она шутит, – прояснил Никита.

Антон недовольно посмотрел на меня, я, мстительно ухмыляясь, развела руками.

– Она и ко мне приходила, но со мной ничего не случилось, – начал Никита, раньше, чем Антон придумал ответную подколку. – Девять дней прошло после ее появления. Думал, что больше и не появится. Подумай, почему она к тебе приходила? Должна быть какая-нибудь причина.

– Не знаю, – признался парень.

В класс вошла Римма Максимовна. Она была растеряна, на ее лице было заметно смущение. Из всех учителей она была самой строгой и беспристрастной, но мне нравилось наблюдать за ней на уроках. У Риммы Максимовны была необычная улыбка, ну, уж очень похожая на улыбку Джоконды. Поговаривали, что она не может иметь детей, а ей было уже тридцать пять. В глубине души я ей очень сочувствовала.

– Я услышала странный разговор, – начала она, заметив, что с ее приходом в кабинете воцарилось молчание.

Все напряглись и молча сверлили ее глазами.

– По поводу Оли Фиалкиной, – пояснила она, поняв, что никто из нас не поддержит эту тему.

Я взглянула на Никиту. Он задумчиво покусывал нижнюю губу, его лицо было серьезным и сосредоточенным. Интересно, о чем он сейчас думает?

– Дело в том, что она вчера и ко мне приходила, —продолжила неуверенно учительница. – Просила впустить ее в дом. Сначала я подумала, что кто-то меня разыгрывает, и стала вглядываться в нее. Передо мной стояла настоящая Оля. Самое странное… и страшное, ее глаза были почти полностью черными. Чем больше я слушала её, чем больше пыталась разглядеть, тем меньше осознавала свои действия. Я словно в туман провалилась, а тело действовало само собой, я его не контролировала. Еще чуть-чуть, и я бы сама впустила ее в дом, но меня остановил муж. Он ее не увидел и задернул шторы. Ещё минут пять я стояла в ступоре перед задернутым окном. Лишь только разговоры мужа, шум от телевизора и звонящий телефон, вывели меня из коматозного состояния.

В классе воцарилась еще большая тишина, которую через какое-то время нарушил Никита.

– А почему ты ее не впустил? – спросил он у Антона.

– Слушал музыку в наушниках, – пожал плечами тот. – И к тому же я ее не рассматривал, просто разозлился на Алену и сам задернул шторы.

– Получается, нет никакой связи между нами, – сделал вывод Никита. – Уже неделю я не вылезаю из мифов о сверхъестественных существах, ничего подходящего нет.

– Может вампиры? – предположила я. – Раньше в книгах писали, что они не могут войти в жилище без разрешения хозяев, и они хорошие гипнотизеры.

– Не похоже, – покачал головой Никита. – Они всегда найдут способ попасть к тебе, и Оля не была похожа на вампира. Ничего подобного.

– Может, просто призрак, – пожала плечами Маша.

– Призрак бы стоял рядом с тобой, а не за окном, – тоже отклонил Никита.

– А может, мы просто сошли с ума, – озвучила я мысль, о которой каждый думал, но никто не осмеливался об этом сказать. – Что если, это обычный полет фантазии, и мозгу так легче справляться со стрессом?

– Все и сразу. Я что-то в этом сомневаюсь, – опровергла Маша. – Может, я никого не видела, но ребятам верю. Что-то вокруг происходит, и это факт. Это чувствуется в воздухе.

– Согласен с Машей, – поддержал ее Никита. – От этого факта никуда не деться. И чем раньше мы сообразим, что происходит, тем лучше.

– Моя хорошая знакомая увлекается магией, – вдруг произнесла Римма Максимовна. – Могу попросить у неё пару книг и посмотреть, может, там что-то подобное есть, и…

Договорить Римме Максимовне не пришлось, ее прервал шум разбитого стекла и чьи-то душераздирающие крики.

У меня внутри всё похолодело. Все остальные стояли как вкопанные.

Первым очнулся Никита. Он выскочил в коридор, Римма Максимовна бросилась за ним. Прямо напротив музыкального класса располагался класс первоклашек. Дверь в него была раскрыта, и меня обдало сильным порывом ветра. Никита и Римма Максимовна, переглянувшись, зашли внутрь, следом поспешили Антон и Маша. Я предпочла остаться в дверях.

Возле доски лежала без движения наша уборщица, тетя Шура, вокруг нее растекалась мыльная вода из опрокинутого ведра. Римма Максимовна склонилась к женщине, пощупала пульс и начала делать искусственное дыхание. Никита, тем временем, звонил по телефону, а Маша, прижавшись к Антону, с ужасом смотрела на происходящее, пряча лицо у него на груди.

Бросив трубку, Никита принялся помогать Римме Максимовне. Антон стоял рядом в растерянности, пытаясь успокоить Машу. Я вошла в класс и встала возле двери, прижавшись спиной к стене. Появилось ощущение беды и леденящего душу ужаса.

Минут через сорок школа снова наполнилась шумом и движением. Только вместо учеников ходили медики и полиция. Я так и не решилась пройти дальше в класс и не видела тела. Мы с Машей устроились в коридоре возле входной двери. Этот ледяной ужас пронизывал каждую клеточку тела… Сорок долгих минут… Наполненных холодом и ужасом.

Первой приехала Людмила Викторовна и увела к себе Римму Максимовну, следом – наша завуч с мужем. Вокруг школы стали собираться зеваки, а уж потом приехала скорая, за ней полиция. Врачи только развели руками и предположили, что оторвался тромб. Полиция после их вердикта тоже надолго не задержалась.

Спустя какое-то время Людмила Викторовна отпустила нас по домам, но только в сопровождении родителей. За мной пришел папа, он выглядел обеспокоенным, но вопросов не задавал. Оно и к лучшему – в том состоянии я вряд ли смогла бы ему что-то связно объяснить.

Глава 7

После случая с тетей Шурой в школе на пару дней отменили уроки.

В преддверии двух дней одиночества я думала, чем себя занять так, чтобы не вспоминать тот душераздирающий крик. В первый день мачеха заставила меня сажать на огороде кукурузу. Сказала, что огород ждать не будет, и «день год кормит». Происходящие события ее вообще не волновали, она вела себя, как ни в чем не бывало. Утром мне было указано, куда сажать кукурузу, как убираться в доме и что готовить на обед. Как «хорошая девочка», я проводила ее на работу и вежливо пожелала удачного дня.

На завтрак я пожарила сырники с вареньем и налила горячий кофе с молоком. Это был первый раз за долгое время, когда ко мне пришел аппетит, мне хотелось простого уюта. Ближе к обеду пришел папа, который сразу после еды ушел в гараж. Я решила сначала сделать уроки, а потом уже зависнуть в огороде.

В итоге, в огород я вышла лишь к первым сумеркам. Несколько первых рядков кукурузы были посажены успешно, но потом мне послышался странный звук. Подняв глаза, я онемела от ужаса. Передо мной стояли Оля, тетя Шура и еще пару жителей села. Они что-то нашептывали, а вместо глаз у них была пустота. Мои руки задрожали, и чаша с семенами выпала из них.

Призраки плавно двинулись в мою сторону. Я попятилась назад, но, как назло, споткнулась о тяпку и упала в грядку, сломав при этом теплицу с помидорами. Какая ирония… Их шепот становился громче и звучал словно отовсюду. Меня пробила дрожь, парализуя всё тело. Вокруг стало жутко холодно. Они приближались, и до меня оставалось несколько шагов. Наверное, сработал инстинкт самосохранения: непонятно откуда, я нашла в себе силы вскочить с земли и ринуться в дом. Трясясь от страха, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как безумное, не чувствовались кончики пальцев.

– Аленка, это ты? – донесся спокойный голос папы из гостиной.

– Да, – я пыталась совладать со своим страхом, но тело колотило.

Я забежала в свою комнату и схватила телефон, набрав номер Никиты. Он был вне зоны действия. В сердцах я швырнула телефон на стол, а сама легла на кровать, уткнувшись в подушку. Я боялась пошевелиться и старалась не глядеть в сторону окна. Однако, больше ничего странного не происходило, и постепенно страх начал проходить.

– Просила же тебя сделать совсем немного! – в комнату влетела мачеха. К этому моменту я уже не могла понять, что со мной произошло. И было ли это реальностью. – Мало того, что ты не смогла сделать элементарное, так еще и теплицу сломала! Ты мне назло что ли?!

Её лицо покраснело от злости.

– Ничего из тебя не выйдет толкового и закончишь как твоя мамаша, пьяная под забором.

– Извини, – тихо прошептала я, не желая ругаться с ней.

– Извини?! – с иронией переспросила она. – Ты мне теплицу сломала!!! Делай что хочешь, но завтра чтобы все было сделано!

– Хорошо.

– Я тебя предупредила, – угрожающе прошипела она и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

После ее скандала чувство панического страха прошло совсем, и я смогла встать, зашторить окна и включить в комнате все источники света.

Следующий день мы с папой провели в огороде. Рядом с ним у меня было ощущение безопасности. Он поправлял теплицу, а я сажала кукурузу. Слава Богу, день прошел без происшествий. К вечеру я еще раз набрала номер Никиты, но по-прежнему было глухо.

В первый учебный день, после этих выходных, нас по обыкновению собрали на линейку, объявив, что уроки сокращаются, а каникулы начнутся на несколько дней раньше. Сама линейка прошла быстро и сильно отличалась от всех предыдущих. Нам не стали забивать уши никому не нужными объявлениями, а буквально за пару минут сообщили все, что нужно и распустили по классам.

Началась суета сует… Все спешили пораньше уйти из школы… Хотя от практики нас никто не освободил, но все говорили о предстоящих каникулах, а еще больше говорили о недавних смертях. Кто-то даже нашел связь между этими событиями. На уроках больше не было смеха и приколов. Антон и Маша отстранились ото всех и старались проводить больше времени друг с другом.

Никита в школе так и не появился, от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Такой одинокой я себя еще никогда не ощущала. Надо же, я даже не заметила, как он стал важной частью моей жизни. Мне даже не с кем было поговорить. Казалось, я потихоньку схожу с ума. Я практически перестала спать, а если мне и удавалось заснуть, то просыпалась от того, что кричу или плачу. Почему-то появилось чувство вины, которое грызло меня изнутри. Уже и мачеха перестала придираться из-за всякой ерунды и старалась не трогать меня лишний раз. Раньше с ней можно было хотя бы поспорить – это все-таки одна из форм диалога. А сейчас угнетающее молчание. Меня словно не существовало.

Исключением были вечера, когда папа приносил мне кучу успокоительных средств. И практически сразу уходил, словно боялся меня. Лекарства особо не помогали, я все равно не могла спокойно спать, все равно просыпалась в слезах от собственного крика. Они записали меня к психиатру, поставили перед фактом, что запись на начало следующего месяца. Возмущаться уже не было сил: очевидно, что без посторонней помощи мне не справиться. Время проходило, словно в тумане, среди безмолвия и кошмаров. Учёба закончилась незаметно и настала практика.

Десять дней каторжных работ по облагораживанию школы. Но Никиты по-прежнему не было… «Мне встреча с тобою нужна, как дыханье», – постоянно крутилось у меня в голове. Разумом я понимала, что его нужно опустить, и что вряд ли встречусь с ним снова. Но сердце не хотело забывать, каждый раз надеясь, что сегодня-то он точно придёт.

После нескольких часов прополки школьного огорода, я решила зайти в музыкальный класс, где не была с момента случая с уборщицей. Наверняка, там остался все тот же бардак, что мы навели в тот вечер. Хоть экзамены в музыкальной школе из-за смертей отменили, но моя совесть каждый день говорила, что нужно там прибраться, иначе Светлана Николаевна никогда больше не доверит мне ключи. Но я боялась снова туда заглянуть, боялась снова ощутить тот ужас, который мы пережили. Постояв какое-то время перед закрытой дверью, я взяла волю в кулак и все-таки открыла замок, глубоко вздохнула и зашла в класс.

И да, там был бардак, но, страх, к моему облегчению, не вернулся. Может, помогло, что за окном светило солнышко и щебетали птицы. Я открыла окно, впуская в класс свежий воздух и начала уборку. Протирая полки от пыли, я услышала, что кто-то вошел. Наверное, кто-то из учеников решил, что Светлана Николаевна вернулась, и решил проведать её. Сегодня Машу я не видела, так что это точно не она.

– Музыкальный класс будет закрыт до осени, – глухо отозвалась я, не поворачиваясь к вошедшему. Мой голос казался таким непривычным и отдаленным.

– А если я пришёл к тебе? – отозвался Никита.

Я от радости выпустила из рук тряпку, повернувшись к нему. Сейчас я была готова броситься к нему на шею.

– И не мечтала уже увидеть тебя, – искренне обрадовалась я.

Наверное, в этот момент я выглядела так глупо, что Никита не мог сдержать улыбки.

– Где же ты был? – тихо спросила я, не отрывая от него взгляд.

– Из-за случая с уборщицей и Ольгой, мама решила, что мне жизненно необходимо посещение психолога, и все это время мне промывали мозги. Меня даже из дома не выпускали одного, – усмехнулся он.

– А моя запись к врачу на следующей неделе. Рада тебя видеть, – призналась я, не ожидая от себя такой смелости.

– Я тоже скучал, – улыбнулся он. И тут же добавил. – По вам всем.

Такой момент испортил! Ну, это даже правильно. Не надо давать мне лишних иллюзий.

– Сейчас должна Римма Максимовна подойти сюда, – предупредил он.

– Понятно, – поджала я губы, вернувшись обратно к полкам. Они там решают какие-то свои дела, а про меня даже и не вспомнили. Им всего лишь нужен этот кабинет.

– Как у тебя дела?

– Нормально, – у меня опять появилась пустота, которая щемила душу. Я такая убогая. Вечно на что-то надеюсь, а он даже не вспоминает про меня. Ненавижу себя за эту слабость, с которой не в силах справиться.

– Тебе помочь? – предложил Никита.

– Почти закончила, – отказалась я, придумывая план побега отсюда.

– Ну, как хочешь.

В классе воцарилась тишина. Римму Максимовну долго ждать не пришлось, а за ней сразу пришли Антон и Маша, и тут до меня дошло, что со мной единственной никто не общался, и все время они были на связи друг с другом.

– Ладно, я пойду, а то меня уже дома ждут, – меня изнутри распирала обида, но я старалась держаться как можно более непринуждённо.

Я буквально вылетела из класса, и практически побежала по пустынному коридору, чтобы поскорей убежать от них. Плевала я на эту практику. Пускай мне не выдадут книги. Не приду больше в эту идиотскую школу до осени.

Вдруг меня схватила чья-то сильная рука и затащила в раздевалку. Оказалось, это был Максим.

– Ты что нормально позвать не мог?! – толкнула я его в грудь.

– Тс-с-с, – его лицо было напуганным. – Вокруг они. Они нас контролируют.

Выглядел он неадекватно.

– Инопланетяне, что ли? – я прищурила глаза.

– Шутишь… – иронично произнес он. – Ну, шути дальше! Ты думаешь, что тетя Шура умерла?!

Так, так, так, а это уже интересно. Я уставилась на Макса, видя мою заинтересованность, он продолжил:

– Я был на ее похоронах, она не выглядела мертвой, точь-в-точь как Ольга. А вчера я видел её. Она стояла в тени дерева напротив моего дома и в упор смотрела на меня. Мне кажется, она знала, что я наблюдаю за ней. Её отвлек наш сосед, он вышел из двора и что-то ей сказал… – Максим замолчал, уставившись на пол, глубоко вздохнув, продолжил, – началось что-то жуткое… Она схватила его за грудки, а он даже не сопротивлялся…

Друг помолчал, переводя дух.

– Там был кто-то еще, – продолжил он, уставившись на меня в упор безумным взглядом. – В тени дерева. Я так и не смог разглядеть тот силуэт, но он был. Вокруг них воздух словно потемнел, я с трудом мог разглядеть их очертания. Всё произошло так быстро… Когда я опомнился, никого вокруг уже не было. Я побежал к соседу, но его не было дома. Всё было открыто, но его не было! Ни возле дерева, нигде. Сегодня с утра я зашел к нему снова, но всё осталось так же, как и вчера вечером, только во дворе не оказалось никого! Ни гусей, ни его придурковатого пса, совсем никого. Я не сумасшедший! Вокруг происходит какой-то кошмар. И я мог позвать кого-нибудь на помощь, но мне стало страшно!

– Так! Пойдем! – я схватила его за руку и потащила к музыкальному классу. – Повтори им все, что ты видел и рассказал мне.

Вся компания была еще в сборе и с удивлением посмотрела на запыхавшуюся и раскрасневшуюся меня, тянущую на буксире растерянного Макса

– Я вам тут свидетеля привела, – выпалила я на одном дыхании и толкнула озадаченного Максима вперед.

– Ален, – Никита встал с парты, на которой сидел, но я поспешила уйти. Он последовал за мной, и догнал, схватив за руку, в нескольких метрах от класса. – Да подожди ты!

– Что тебе надо? – спросила я как можно холодней, вырвав с силой руку.

– Не пойму, чего ты разозлилась.

– Глупости, – отмахнулась я от него. – Тебе это кажется! Мне на самом деле пора идти!

Развернувшись на пятках, я стремительно направилась прочь от него.

– Я ради тебя сюда пришёл, а ты вот так возьмёшь и уйдёшь?! – Никита догнал меня уже возле входной двери, схватил за плечи и с силой развернул к себе.

– Я не глупенький фрик, как тебе кажется. На меня не действуют твои слова о высоких намерениях. Мне не нужна дружба из-за жалости! Может, тебе кажется, что я жалкая, но ты глубоко ошибаешься! – выпалила я.

– Ты слышишь, что говоришь?!? – он смотрел на меня с удивлением. – Причем тут фрики? У нас тут безумная ситуация.

– Да, я понимаю, что говорю. Уверена, что вы всем своим кружком энтузиастов-единомышленников справитесь с этим. Ладно, Никит, давай, до встречи! Я тут лишняя, – развернувшись, я попыталась открыть дверь.

– С чего ты это взяла? – хмуро спросил он, без особых усилий придерживая ее.

– О моём существовании вспомнили только сегодня, и то, потому что я решила убраться в этом чертовом классе! Мы случайно встретились, – я продолжала дергать ручку, но безрезультатно – Считаю, это выяснение отношений бессмысленным, тебя там ждут остальные. А мне пора домой!

Он все же отошёл от двери, и я тут же выскользнула на крыльцо.

– Пока!

Я почти бежала в сторону дома. Впрочем, чувство обиды быстро прошло, и уже на середине пути я начала мысленно ругать себя за эту безобразную сцену.

Когда я зашла к себе во двор, меня удивила тишина. Пес куда-то делся. Сегодня у мачехи выходной, и она должна зависать на кухне весь день, но комната была пуста. В кухне на разделочной доске лежал почти целый кочан капусты и небольшая горка нашинкованной. На плите стояла кастрюля с водой, содержимое почти все выкипело. Выключив газ, я направилась дальше: в гостиной также было пусто, только телевизор работал. Тревога нарастала с каждой секундой.

– Ау, есть кто дома? – я выключила телевизор, но ответа не последовало.

Я направилась в сторону спальни отца, но стоило мне приоткрыть дверь, как из комнаты сразу повеяло холодом и гнилью. Преодолев нахлынувший страх, я заглянула внутрь: в глаза сразу бросилось лежащее на кровати тело мачехи, которое будто плавилось, превращаясь в зловонную жижу. Ее лицо, как и у уборщицы тогда, застыло в гримасе ужаса. Только на всем теле были выжжены иероглифы. Вокруг них кожа и таяла, делая их еще отчетливей.

В тот момент я не чувствовала ни страха, ни горечи – страшное состояние. Сев вдоль стены и обхватив колени, я положила голову на них, уставившись в пол. Конечно, я мечтала, чтобы ее не было в моей жизни, но не желала ей такого конца. Так странно: с утра видишь человека живым, и вдруг его больше нет. Интересно, где мой папа? У него был отпуск, и он никуда с утра не собирался. А может, по делам уехал. Или стал монстром? Или его уже нет…

Что же мне теперь делать? Все еще намного ужасней, чем предполагалось. Ничего само собой не пройдет. Я осталась одна. Мне хотелось проснуться, оказаться в своей кровати, и чтобы все было как раньше. Мачеха будет орать или ругаться со мной, проклиная тот день, когда я родилась на свет, отец – прятаться в своем гараже, на работе или перед телевизором. Все как всегда… Главное, ощутить, что это был всего лишь кошмар, и жизнь продолжится дальше. Но убедить себя не получалось, все вокруг по-настоящему, и ничего нельзя с этим поделать. Это все так не укладывается в голове, все так не реально.

Не знаю, сколько времени прошло, наверное, целая вечность… Я подняла взгляд на кровать. Оставшийся скелет рассыпался. В голове какой-то больной иронией прозвучало:

 
Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат…
Потом и лужица засохла…
 

Мне было уже неважно, что будет со мной. Пускай приходят и убивают. Не знаю, как быть, что делать теперь. Даже не могу представить, как мне теперь жить.

Солнце постепенно опускалось за горизонт, заливая комнату янтарным светом. Кто-то вошел – я даже не повернула голову. Лучше не знать своего палача в лицо. Но шли секунды, и никто не спешил лишать меня жизни. Может, это папа? Я все-таки заставила себя повернуться к выходу: на пороге в ужасе стоял Никита.

– Зачем пришел? – хрипло спросила я.

– Пойдем, – он подошел ко мне и помог встать с пола.

Колени затекли, и каждый шаг отдавался болью по всему телу. Сопротивляться ему не было сил. Он вывел меня во двор, придерживая за плечи. Высвободившись от его рук, я отошла к дереву. Тишина во дворе угнетала, давила на уши.

– Зачем ты пришел? – мой вопрос звучал холодно.

– Я тебе звонил каждый день, по нескольку раз в час, но твой номер был недоступен, – произнес он. – Я звонил тебе домой. Твоя мачеха сказала, что ты в депрессии и не хочешь ни с кем разговаривать. И попросила, пока ты не пришла в себя, оставить тебя в покое, потому что это требования врача. Не знаю, правду ли она говорила, но решил не рисковать, пока ты сама не заговоришь.