Текст книги "Место, забытое временем. Часть 3. Восстановить равновесие"

Как только Алексей вышел, Катя все-таки приложила к ране вату и сказала, чтоб я держала так. Я сидела не подвижно и, кажется, немного начала согреваться и старалась шевелить хотя бы пальцами рук, так как боялась, что совсем отморозила их. Медсестра принесла мне какой-то горячий напиток на травах, сказала, что он поможет согреться. Она помогла мне его выпить, поднося кружку к моим губам, так как руки все-таки не хотели полностью мне подчиняться.

– А я не отморозила себе пальцы? – спросила я ее.

– Этот чай разогреет тебя изнутри и потихоньку ты сможешь, как раньше двигаться, – заботливо говорила Катя.

– Спасибо, – сказала я. – А раньше Алексею доводилось когда-нибудь пулю извлекать? —спросила я, а боль начала возвращаться. Кажется, отвар подействовал, и вместе с теплом пришла и боль.

– Не переживай, он настоящий специалист, это ему будет не сложно, – сказала Катя, но так и не ответила на вопрос.

– У нас все готово, – сказал врач, как открыл дверь в палату. – Ты как? – спросил он меня.

– Я тоже готова, только кожа буквально вся болит и голова кружиться немного, – сказала я.

– Это из-за обморожения и потери крови. Чуть позже дадим тебе выпить еще отвар, должен помочь с обморожением. А сейчас займемся плечом.

– Ладно, – ответила я и немного подвигалась, собираясь встать, и в плече заболело сильнее, – Ах! – кровь потекла сильнее, вата стала вся красной.

– Лика! – подлетел ко мне Алексей. – Видимо осколок кости или пули задели крупный сосуд. Не двигайся. Видимо из-за того что ты начала согреваться.

Дальше он взял меня на руки, хотя я бы и сама могла дойти десять шагов до другой палаты, наверно. Но он возразил.

Он принес меня в чистую палату, где стояла высокая кушетка, но которой была постелена чистая простынь. Рядом стояла маленькая тумбочка, на которой стоял железный поднос со скальпелем, щипцами, еще чем-то и бинтами. От одного взгляда туда мне стало дурно. Не чего, все хорошо, обезболивающее все – равно подействует и мне помогут. В комнате также была Катя и Сергей Евгеньевич.

– Переливание! – крикнул Алексей, как только зашел в палату. Положил меня на кушетку. Катя сразу же мне в вену вколола иголку. – Пуля задела крупный сосуд, – сказал он. – Зашла под косым углом. Лика, убирай руку. Катя зажми пока рану.

– А обезболивающее? – напомнила я, от боли начали уже увлажняться глаза.

– Сергей, – обратился Алексей. Он дал мне несколько таблеток и поднес стакан воды к губам, я проглотила.

– Лика, – посмотрел мне в глаза директор, – убери руку. Не двигайся.

Под силой его дара мое тело само начало действовать. Катя зажала рану.

– У нас пока нет обезболивающего, которое на сто процентов подействует. Прости, – сказал Алексей. Он надел перчатки, Катя была уже в них.

– Но вы… – не поверила я. Дыхание участилось.

– Может, дадим ей сто грамм? – предложил Сергей.

– Хоть это и притупляет боль, но и разжижает кровь. Поэтому нет, – ответил Алексей. – Все будет хорошо, не бойся, – посмотрел он мне в глаза.

– Ты не чего не чувствуешь, у тебя нет тактильного ощущения, – положил руку директор мне на голову, для лучшего подчинения его дару. – Не бойся. Смотри на меня. Все будет хорошо, – другую руку положил мне на здоровое плечо. Было страшно.

Катя с Алексеем переглянулись. Я старалась смотреть только на Сергея.

Алексей взял скальпель.

– Делаю разрез. Ты убираешь кровь. Я достаю пулю. Потом заживляю, – сказал он Кате.

– Поняла, – сказала она серьезно.

Не чего страшного. Они спасают мне жизнь. Я не чего не почувствую. Я смотрела в глаза Сергея. Он кивнул мне.

Ватным спиртовым тампоном Катя очистила кроя раны. Спирт жегся.

– Я чувствую, – тихо сказала я и дыхание учащалось. Они переглянулись.

– Усыпи ее, – сказал Алексей быстро.

– Ты очень хочешь спать, – сказал Сергей, – Спи!

Не подействовало. Я не хотела спать. Сейчас я пожалела, что его дар на меня не подействовал. Начала подступать паника.

– Снотворное есть? – спросил директор, не убирая с меня рук.

– Слабое только. Не поможет. Сильное готовить времени нет, – сказал Алексей.

– Алексей! – раздался голос из коридора, и дверь в палату открыла запыхавшаяся Надежда Александровна с пробиркой в руке. Она на мгновение замерла, увидев меня, и быстро протянула руку. – Вот! Дайте ей это выпить. Там все обезболивающие и противовоспалительные травы, которые могут помочь.

Алексей кивнул Кате, и она приняла пробирку, открыла пробку и поднесла ко мне. На вкус это оказалось очень горько, но я все проглотила.

– Теперь мы точно сделали все что могли, – сказал Алексей. – Надя, тебе лучше подождать за дверью.

Она кивнула и попятилась к двери, смотря на меня большими от беспокойства глазами.

– Лучше подождите хотя бы пятнадцать минут, чтоб подействовало, – сказала беспокойно надежда и скрылась за дверью.

– Времени ждать нет, сильное кровотечение, – сказал врач. – Лучше быстрее достать пулю и я заживлю рану.

– Ты не чего не чувствуешь! Не двигайся! – сказал мне директор, а сам сильнее придавил меня к кушетке. Я почувствовала, что в действительности не могу двигаться без разрешения Сергея Евгеньевича.

Алексей начал…

– Ах…! Твою ж! – я почувствовала, как он начал делать разрез. Обезболивающее действовало весьма не сильно. Сжала зубы и глаза. Страшно было видеть надо мной человека со скальпелем.

Скальпель проник глубже. Я закричала и вздрогнула. От чего закричала вновь. Почувствовала, как крови полилось намного больше.

– Задел крупный сосуд, – сказал Алексей Кате.

– Лика, смотри на меня, открой глаза. Так я плохо тебя контролирую, – сказал Сергей, и я на него посмотрела сквозь слезы. Нельзя было закрывать глаза…

– Сначала заживить продеться, – сказал Алексей и приложил руку к ране.

– Доставай пулю, ты успеешь заживить, – сказала Катя. – Переливание идет.

Алексей взял щипцы.

– Не двигайся, – вновь повторил – директор. И сильнее придавил меня, а Алексей начал доставать пулю, раздвигая рану пальцами и шпицами… я не смогла смолчать. Казалось он достает ее вечность. В глазах помутнело от слез, то становилось темно, то вновь видела картинку. Обезболивающие казалось, вообще не действует. Это какую боль я бы испытывала если б мне его не дали? Потом я, наконец, услышала, как пуля упала на железный поднос. И расслабилась. Все закончено. Голова сильно кружилась. Была слабость. И боль.

– Лика! – звала меня Катя, но я потеряла сознание, чему только была рада.

***

– Много крови, переливание не помогает, – сказала Катя.

Алексей положил руки на рану. У Анжелики усилилось дыхание.

– Держись, прошу, – сказал Сергей.

Она открыла глаза. И начала хватать воздух, словно рыба на суше.

– Что с ней? – спросил Сергей.

– Это нормально, – сказала Катя. – Алексей действует за счет её же организма, это весьма болезненно.

Алексей закончил, убрал руку, Лика выдохнула и закрыла глаза.

– Опять потеряла сознание, – сказала Катя.

– Пусть отдыхает, – сказал Алексей, – не приводите пока ее в чувства. Убирай переливание, вытри кровь, я… пойду, – сказал он и в спешке вышел за дверь.

Катя убрала капельницу с переливанием, Сергей к этому времени выглядел очень бледным.

– Иди в столовую, выпей крепкий сладкий чай с шоколадом, – сказала Катя.

– Давай помогу, – предложил он.

– Не надо, иди, – сказала она.

– Хорошо, – согласился тихо Сергей и вышел.

Он вышел из медпункта и зашел за него. Была темная морозная ночь.

– Куришь? – заметил он дымящего Алексея.

– Знаю, что тут запрещено даже мне, можешь наказать, – сказал Алексей.

– Угостишь сигареткой? – спросил Сергей.

– Конечно, – протянул ему Алексей сигарету, и сам затянулся, – в моей практике такое впервые. Слишком долго искал пулю… – сказал он, глядя в темноту, и опять затянулся. – С ней будет все в порядке. Она оказалась очень сильная. Не каждый смог бы столько вытерпеть.

– Не каждый столько пережил как она. Мы еще не знаем, что было с ней там, – сказал Сергей.

– У Темного ордена? – спросил Алексей, хоть знал ответ.

– Да. Откуда же у нее тогда красная накидка, – задумался директор.

– Думаешь, они промахнулись, и она сбежала? – предположил Алексей. Он знал, что означает этот цвет одежды у них.

– Или исполнял казнь Орид и специально промахнулся, – сказал директор.

– Тогда он уже мертв, – уверенно сказал Алексей.

– Надо все менять, – сказал Сергей.

– Что? – не понял Алексей.

– Всё. Мы не справляемся. Мы не в силах защитить детей. Единственный выход это раз и навсегда установить равновесие времени или вернуть его уже наконец-таки в нормальное русло.

– Это возможно? – спросил Алексей, не веря. – Около пятнадцати лет назад мы сами же все изучили.

– Оказывается что не все, – сказал директор. – Мы так и не смогли найти применение нашим подсказкам от духа этого места.

– Думаешь, теперь они смогут это сделать? – спросил Алексей.

– Теперь я, кажется, понял, где могут пригодиться эти знания. Мы им поможем подготовиться.

Просыпаться было трудно. Глаза вовсе не хотели открываться. Но пришлось. Открыла. Я лежала на больничной койке. В палате была медсестра Катя. Она сидела на соседней кровати.

– Анжелика, – увидела она, что я проснулась. – Ты как?

– Нормально. Все получилось ночью? – спросила я.

– Да. Ты потеряла много крови, задели артерию, когда ты дернулась. Но все обошлось. Алексей все заживил.

– Я должна поблагодарить Алексея, – сказала я.

– Он у себя в комнате, пока не надо. Это его работа. Сейчас он отдыхает, – сказала она.

– Но не каждый же день он жизни спасает, – заметила я.

– В этом ты права, – сказала Катя. – Пойду за Сергеем, он просил сразу ему сказать, как проснешься.

Она вышла.

Через какое-то время пришел директор.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Здравствуй. Ты как? – он присел на соседнюю кровать.

– Лучше, – коротко ответила я. – Спасибо.

– Не за что. Я хочу с тобой поговорить. Я знаю, где ты была. Я видел твою одежду, скажи, ты украла ее? – спросил он.

– Нет, мне ее дали, – ответила я ему.

Директор потер руками лицо и сказал:

– Пожалуйста, расскажи, что было с тобой вчера.

– Я не хочу, можно потом? – я правда не хотела все переживать опять. Хотелось все забыть.

– Лучше сейчас, – настаивал он.

– Если коротко, то я не прошла испытание, потом я была в каком-то подвале, Орид помог мне сбежать, – безэмоционально сказала я.

– Что было за испытание? – спросил он.

Перед глазами всплыли картинки этого кошмара, и я всхлипнула.

– Лика, успокойся, – сказал директор, но как не странно его слова не подействовали. У меня хлынули слезы, – подожди секунду.

Он вышел из палаты и вернулся со стаканом в руках.

– Выпей – протянул его мне.

– Что это? – спросила я, опасно все-таки пить из его рук то, не зная что. Опыт с пошлого года. Но все-таки он тоже спас мне жизнь этой ночью.

– Это поможет успокоиться, – объяснил директор.

Я взяла стакан и понюхала. Мята. Я выпила. И теперь я поняла, что это была не просто мята, а мой усовершенствованный рецепт приготовления сыворотки правды. Все– таки он взял его у меня на заметку.

– Зачем? – спросила я, не веря. И почему обезболивающего хорошего в запасах у них не оказалось, а это есть?

– Догадалась, – понял он. – Так тебе будет легче. Прости, но мне нужно узнать все. После того как ты мне все расскажешь, я расскажу тебе кое-что.

– Ладно, – я начала чувствовать, как действует напиток, расслабляет, немного путает мысли, и заставляет рассказывать то, что от тебя хотят в мельчайших подробностях.

Я рассказала. Все что со мной случилось в Темном ордене.

– Теперь вы что-то хотели сказать, – напомнила я.

– Да. Только пообещай дальше соблюдать постельный режим и не куда не вскакивать, – предупредил директор.

– Хорошо. Постараюсь, – ответила я. А у самой мозг плохо соображал.

– Твой папа здесь, – сообщил директор.

В замке Темного ордена был очень непростой разговор. В зале было несколько человек: Драгер, – сидел на стуле с резной спинкой, около него стояли Орид, ключник и еще какой-то мужик хорошего телосложения. Ключник же был худым парнишкой, наверное, ему было около 25 лет, и он недавно встал на серьезную службу.

– Скажи, как оказался двойник ключа в камере, где сидела девчонка? – зло кричал Драгер на ключника, который был бледен как снег. Все остальные же с каменными лицами наблюдали за происходящем. – Ты понимаешь, что у нее пуля в плече? Она могла уже умереть. А так все бы получилось. Все было рассчитано! Она бы еже сегодня была полностью сломлена! А завтра бы готовилась к заданию. Как это могло случиться?

– Я не знаю, господин, запасные ключи всегда лежат в ящике, и доступ имею к ним только я, – нервно оправдывался ключник парнишка.

– Вот именно. Только ты! Так как он оказался там?! – строго спрашивали его.

– Я не знаю, – голос у парнишки судорожно дрожал.

Наступило нервное молчание. Неожиданно не для кого Орид взял слово:

– Думаю, я знаю как, – сделал небольшую паузу, привлекая к себе внимания. – Когда была у тебя ежемесячная проверка ключей, ты выронил случайно один, из своих неуклюжих рук или больших карманов, – жестко сказал он.

– А ты прав Эдженс, – сказал Драгер, – только посмотрите на его трясущиеся руки. Знаешь, ключник, эта девочка была мне очень дорога. Мне удалось достать только ее. Но ты не смог уследить за ней. Не выполнил свою прямую обязанность, – он встал, – ты заслуживаешь только одного, – он отошел к узкому, единственному шкафу в комнате, достал оттуда что-то и повернулся к ключнику, кинув ему под ноги красную мантию.

– Пожалуйста, я не виноват! – ключник, кажется, стал совсем прозрачным и хотел уже упасть на колени. – Это Эдженс. Он помог ей сбежать! – закричал ключник.

Драгер смерил его долгим взглядом.

– Я видел, как он выводил кого-то из подземелья в красной мантии. Там могла быть девчонка! – сказал он.

– Дурак! Ему, было, приказано расправится с одним человеком лично мной! – сказал Драгер, – ты ведь так и сделал? – обратился он к Ориду.

– Конечно. Он уже давно замерз в снегах. Стражники на воротах могут это подтвердить, – спокойно сказал Орид.

– Уведи его. Запри там, где должна была сидеть девчонка. Потом за ним придут, – приказал Драгер Ориду.

Он грубо схватил ключника, заставил надеть мантию и повел туда, где еще недавно лежала на сене Лика. Когда он уже запер дверь за ним, облокотился на стену и сказал в черную пустоту коридора: «прости». Это предназначалось ключнику, молодому парнишке, обреченному на смерть по вине Орида, но его, конечно, ни кто не услышал.

– Что? – я сначала не поверила в услышанное. Потом обрадовалась. Папа здесь! Значит с ним все в порядке! – Как он здесь оказался?

– Родители прочитали твои дневники, и пошли тебя искать, – сказал Сергей Евгеньевич. – Так получилось, что они разделились, когда дошли до лагеря. По тревоге мы нашли твоего отца. А Мария, видимо попала на глаза Темному ордену, когда те делали обход, – виновато закончил директор.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы осмыслить эту информацию.

– Как думаете, мама жива? – спросила я, ведь папе надо будет рассказать. Сергей Евгеньевич долго молчал, и потом ответил:

– Не знаю. Что говорит тебе интуиция? – спросил он, так четко и не ответив.

– Она жива, – но это была не интуиция, просто мысли, надежда. Другое я и помыслить не могла.

– Верь своему сердцу. Но папе лучше не рассказывай, что с тобой случилось. Скажи, что тебя похитили, чтобы ты сделала какое-то важное дело, а потом один человек помог тебе сбежать. И все, никаких подробностей. – Ограничил он мой рассказ.

– Постойте, а вы знали, что Орид жив? – спросила я.

– Да, – честно сказал он.

– А Диана? – повысила я сложность.

– Недавно узнал, – тоже честно ответил.

– Вы говорили об этом Вите? – спросила я.

– Нет. И тебе советую пока это не говорить. Ее вытащить от туда нет возможности. Если Вита узнает, то обязательно пойдет ее выручать… Подожди, ты… ты уже сказала? – ужаснулся он.

Я кивнула. Видимо меня можно читать как открытую книгу. К тому же под еще действующей на меня сывороткой правды.

– Пусть она знает правду. Так лучше, чем совсем не знать, – как в моем случае, сказала я.

– Ладно. Отдыхай, скоро к тебе придет отец.– Он встал с койки, отошел к двери и развернулся опять ко мне, – и, скорее всего Сергею придется частично очистить память. Прости.

Сергей Евгеньевич ушел, а я осталась одна.

Стереть память? Что? Но зачем, ведь он этим ни кому не навредит?

Думать уже не хотелось. Я спаслась. Я дошла до лагеря! Ушла из этого ужасного места! Но там остались хорошие люди, которых надо оттуда вытаскивать. Наберусь сил, разработаю план и пойду его осуществлять.

Минут через 40, когда я перестала уже ощущать действие сыворотки, ко мне пришел опять Сергей Евгеньевич.

– Лика, помни, о чем мы договаривались, – сказал он, и за ним вошел мой…

– Папа! – воскликнула я.

– Лика! – обрадовался папа.

Я плюнула на все запреты и побежала его обнимать. В этот раз я была не голая, мне дали надеть простую больничную сорочку.

– Лика, что случилось? Как себя чувствуешь? Где ты была все это время? – засыпал вопросами меня папа.

– Со мной все в порядке, не переживай. Мне сказали, ты прочитал дневники.

– Да, – не стал отрицать он. – Иначе я бы не смог найти тебя. Неужели все, что там ты написала, правда было с тобой?

Я почувствовала, что меня сейчас выжгут взглядом. Сергей Евгеньевич так пристально смотрел, давая понять, что лучше мне ему вообще не говорить нечего и прикинуться глухо немой.

– Да, – ответила я, – а директор покачал головой, – меня похитили. Я была у Темного ордена. Но к счастью мне помогли оттуда сбежать.

– Тебя не было больше недели! Зачем они тебя похитили, что ты делала там? – беспокойно смотрел он на меня.

– Они хотели, что бы я что-то сделала для них, а так я просто помогала им по хозяйству. Не чего страшного, не волнуйся. Я, правда, в порядке.

– Лика…, я так переживал, – крепче обнял меня, – но у меня есть плохая новость. Я должен тебе сказать что… – он замялся и отвел глаза.

– Что? – затаила я дыхание.

– Мама пропала, – сказал папа. – Она пошла, искать лагерь со мной, но так получилось,… в общем, мы договорились, что я просуну руку в индикатор, а мама подождет, пока кто-нибудь выйдет, а если не выйдет, то она должна была обойти лагерь и поискать второй вход.

– Я не понимаю! – у меня выступили слезы, – как? Как вы могли это допустить? – кричала я на директора – это вы виноваты! Почему вы не вышли сразу? – я уже встала напротив директора. А ведь он говорил, что они просто разделились. – Это все из-за вас! Из-за вас и вашего дурацкого лагеря! Зачем я тогда вообще переплыла через эту чертову реку!? – я закрыла лицо руками, села обратно и уткнулась в коленки. Если бы ни директор, если бы они сразу отрыли эти чертовы ворота, то мама была бы здесь!

– Лика, доченька, не переживай, я обещаю, я найду ее, – обнял меня папа, – Чего бы это не стоило.

Я-то думала, родители просто потерялись, когда искали, а получается, директор не хотел ее искать просто…

Как же мне хотелось рассказать, что мама возможно мертва, но я не могла. Ему будет еще труднее, чем мне. Хотя, разве тайное не всегда становится явным? Он узнал про лагерь, про все, что со мной было. Он заслуживает знать правду. Но ему нельзя идти к Темному ордену, они убьют его. Я не могу допустить это. Не могу потерять и его.

– Нет! Тебе нельзя! – замотала я головой, – не ходи туда! – кажется, у меня уже была истерика.

– Куда? Лика, ты знаешь, где она? – взял он меня за плечи.

– Нет, – намного тише сказала я, и поняла, какую я сделала глупость.

– Пожалуйста, скажи, что ты знаешь? Она у Темного ордена? – спросил он.

Я не могла врать, но и правду говорить не могла. Мы смотрели друг другу в глаза. А вдруг он поймет все по глазам?

Сергей Евгеньевич положил руку на плечо папе и сказал:

– Идемте. Анжелики требуется покой.

– Нет, вы, что не понима… – папа повернулся к нему и не договорил фразу, как заглянул в его глаза.

– Вы сейчас дойдете до своей комнаты в сопровождении тренера. – Твердо сказал Сергей Евгеньевич.

Папа поднялся, и, смотря перед собой, пошел из палаты.

– Папа! – я не хотела с ним расставаться, но директор взял меня за плечи и пристально посмотрел мне в глаза, – нет! Отстаньте! Возможно, мою маму убили, и вы виноваты в этом! – вырвалась я из его рук.

– Анжелика, – он отвернулся, хотел сказать что-то, но потом передумал, и сказал совсем другое, снова смотря мне прямо в глаза, – ты очень хочешь спать!

Эго дар не всегда на меня действует, но в этот раз подействовал безукоризненно.

Глава 10
Забыть

Анжелика ослабла в руках директора, и он аккуратно положил ее на кровать.

– Прости. Это, правда, моя вина. Я не должен покидать лагерь ни на день. Я постараюсь все исправить, – сказал он, хоть Анжелика его не слышала. В глаза он не смог бы ей это сказать, да и слушать его она сейчас не стала бы.

Директор вышел из палаты, нашел Катю, и сказал:

– Я усыпил Анжелику, но это ненадолго, – он пошатнулся и оперся об стенку.

– Сергей Евгеньевич, вам плохо? – поддержала его Катя.

– Все нормально. Просто мне очень тяжело воздействовать на нее. Не беспокойся, просто голова кружится. Выпью чай и пройдет. Проследи за Ликой. А лучше… когда проснется, дай ей поесть и подлей в чай снотворное.

– Но зачем? – не поняла медсестра.

– Она знает то, что ее друзьям знать не надо. Пусть поспит. Ей очень тяжело. Ее нервная система очень устала. Ей надо отдохнуть. И лучше закрой палату, что б к ней ни кто не входил.

– Хорошо, – настороженно согласилась медсестра. – Но у нас нет сейчас хорошего снотворного, сами знаете, а до поставки два дня.

– Тогда приготовьте сами что-нибудь, Юлю возьмите в помощь, – сказал раздраженно директор, – последнее время поставки сильно сократились от города Икс, нужно налаживать каналы доставки из большого мира, иначе лагерь будет зависим полностью от другой реальности.

Сергей Евгеньевич пошел в учительское здание. Настало время рассказать всем учителям, что происходит. Он собрал учительский совет этим же днем. Собрались учителя всех курсов обучения.

Сергей Евгеньевич взял слово.

– Я расскажу вам то, что должен был давно сказать. Время снова меняется. Но оно меняется не в одну конкретную сторону. Оно действует избирательно. Это очень странно. Не могу сказать, откуда, но – оглянул он всех собравшихся взглядом, – я знаю, что можно остановить время и вернуть его в стабильность со всем остальным временем на планете. Это могут сделать только те, у кого есть особый дар.

– Вы знаете как именно? – спросил бородатый учитель.

– Я не знаю, но дети, особенно те, кто ходил в экспедицию знают как, и могут это сделать, – сказал Сергей Евгеньевич. – Наша ограниченная местность имеет форму круга, – продолжал директор, – именно из его центра все началось и именно там, можно все и изменить. Только это могут сделать те, кто получил знания из деревни монахов.

– Вы хотите отправить экспедицию в эпицентр? Но это же очень опасно! Наши экспедиции и походы все заканчиваются плохо. Или вы забыли, как на нас напали? Или как дети угадили прямо к ним в логово, а не в лагерь? – недовольно запричитала толстая женщина.

– Я согласен с Сергеем.– Возразил другой, – Со временем медлить не стоит. Могут исчезнуть очень нужные вещи.

– Или появиться очень опасные, – сказал Сергей. – Например, у Темного ордена есть огнестрельное оружие, – добавил директор.

– Тогда медлить не стоит, – сказал сразу Тернер.

– Есть возражения? Может, подождем, когда они гранаты и бомбы сделают? – подтолкнул директор. Все согласились с его предложением. Экспедиция нужна и как можно скорее.

– Тогда есть проблема, – продолжил он, – Анжелика. Она может лишиться дара, а без нее не справится.– Директор рассказал на собрании, что случилось с ней, – вы знаете, что были случаи потери дара из-за нервного срыва или долгой напряженности. Например, у Виалеты несколько лет назад. Потребовалось много времени, что б она снова могла так же хорошо готовить зелья. Поэтому, что бы не допустить форс-мажора я предлагаю стереть Анжелики часть воспоминаний, чтоб не повторилось, так как с Витой. Ей потребовалось около года, чтоб снова создавать зелья, а у нас времени ждать нет…

– Вы хотите сделать это ради экспедиции? – не верила своим ушам Надежда Александровна.

– У меня много причин. – Оправдывался он. – Во-первых, она ведь может пойти к Темному ордену, спасать маму, что бессмысленно, может сказать Вите, что ее мама жива.

– Но ведь вы сказали, что она уже успела ей об этом сказать! – возразила Мария Ивановна.

– Да, но пока можно сказать Виалете, что Лика тогда бредила, замерзла. А так она обязательно все расскажет своим друзьям. Вы же понимаете, что этого допустить нельзя. У Лики есть дар, а так она может его потерять. Я предлагаю убрать ей из воспоминаний последние две недели. Вряд ли кто хотел бы помнить жизнь полную кошмаров и страха. К тому же она не знает, что с ее мамой.

– Всем понятно, что ее убили, – сказал человек с небольшой бородой, – девочка просто не хочет в это верть.

– Можно будет убрать ее из воспоминаний, – предложил тренер.

– Нет! Нельзя убирать из воспоминаний мать! – возразила Надежда Александровна.

– Можно сказать, что она просто ушла из семьи, кинула их, и не дала даже адреса.– Продолжал гнуть свою теорию Тренер.

– Но ведь она умерла! – сказала пышная дама, – надо тогда уж сказать, что ее мать умерла, когда ей еще было 5 лет, и она об этом благополучно забыла.

– Подождите, – жестко сказал бородатый человек, – вы хотите убрать две недели полностью из ее жизни, и один из главных объектов ее жизни?! Вы понимаете, насколько это трудно сделать? Одно убрать 20 последних минут, просто выпить пару капель, но тут…

– Вы же разбираетесь в этом очень хорошо! – не дал договорить директор, – вы же такое делали. У вас дар!

– Такое я делал всего пару раз, – сказал обладатель дара – поверти, это очень трудно, и когда я убираю главный образ, пользуюсь именно даром, но это очень… неприятный процесс и я бы не хотел, что бы девочка это испытывала. С ее отцом я разберусь без проблем, он взрослый человек. Но Анжелика… Я как то чистил память маленькому мальчику. У него кровь потекла из носа, он закричал и потерял сознание. Его еле откачали. После этого я пообещал не когда не стирать память детям.

– Константин Лионович, мы не справимся без вас, – сказал Сергей Евгеньевич. – А без Анжелики или без любого из их девяти мы не справимся. Просто не сможем вернуть время на это место. Вы же помните, как тогда мы хотели в этом разобраться, но нашлись предатели, знания и дар которых могли бы нам помочь.

После напоминания учителя поникли. Ведь был период, когда они строили грандиозные планы не только, как победить Темный орден рази навсегда, но и попытаться вернуть время в нормальный ход. К сожалению завербованные Темным орденом их же друзья не допустили этого, ведь возращение времени значит не только свободу местным, но и крах власти мечей, а так же большая вероятность того что науки зелий и искусства владения мечом исчезнут навсегда из мира.

Молчание затянулось, каждый вспоминал эти времена со своей точкой зрения. Неужели история повторяется? Или может в это раз получится до конца разобраться с местом забытым временем?

– Можно Анжелики просто стереть две недели, а сказать, будто она пришла к нам на новогоднюю смену, – предложила Мария Ивановна, понимая, что настало время, когда нужно как минимум выяснить, как именно вернуть время в русло и организовать экспедицию в центр аномалии.

– Изменять память я не буду. Это уже слишком, – сказал Константин Лионович.

– Но Мария Ивановна предложила лучший вариант, – сказал директор.

– Да. Но изменить память, стереть, и убрать из нее один образ, это разные вещи. И это предложение является самым опасным, – сказал бородатый мужчина.

– Но образ ведь не придется убирать! – сказал директор.

– А как вы это представляйте, возвращается она, потом домой, а мамы нет!? – разозлился тот, кто мог изменять память.

Повисла тишина.

– Тогда выход один, – подытожил директор – стереть две недели и полностью убрать образ матери из воспоминаний. А Сергею стереть и исправить, будто ее мать умерла, когда ей было… Нет. Лучше при родах. А Лика в лагерь зимний пошла. Хотя это получается все сразу…

Константин Лионович встал из-за стола и подошел к окну. Уперевшись в подоконник тяжело выдохнул. Он бы мог покапасться в памяти девочки, но вот обещание данное им самому же себе не позволяло. С другой стороны времена изменились. Да и она не совсем маленький ребенок. Может и правда все получиться. Время и правда начала странно себя вести. Еще пять лет назад нельзя было пронести даже рацию в лагерь. А теперь у него недавно на уроке прямо в руках рассыпалась в пыль ручка, как и у половины детей. Но в это же время не чего ему не мешало по вечерам слушать музыку через плеер с наушниками. Значит, время не просто восстанавливается в нужное русло, но и при этом, уничтожая некоторые современные предметы, до которых раньше ему не было дело.

И правда настало время разобраться с тем, что происходит, и если для этого придется отправиться в экспедицию и поправить память человеку с даром, который может очень даже пригодиться в этом, то…

– Это я смогу сделать.– Неожиданно согласился Константин, – Мозг её отца полностью сформирован. Но Лика до сих пор растет, и я не могу так грубо нарушить ее память, вторгаясь в мозг.

– Всего лишь стереть две недели и убрать образ, – просил директор.– Про лагерь можно сказать, что устроили ей сюрприз на новый год, и папу предупредили. С Витой и Лерой я поговорю.

– И что же ты скажешь, что ее подружка лишилась памяти? – грубо спросила Надежда Александровна.– Тогда и им придется стереть!

– Всего пара капель зелья, – сказал Сергей Евгеньевич, – это самое простое. Они забудут, что встретили Анжелику. Просто капну им в кружки перед обедом, они всегда сидят на одинаковых местах.

– И это все ради экспедиции!? – осуждающе сказал Константин. Применение зелий к остальным детям все-таки он не одобрял.

– Вы же понимаете, что надо вернуть время в привычное русло. Теперь, когда я узнал, что это сделать реально, и когда время совсем сходит с ума, самое время. Скоро могут исчезнуть или появиться любые вещи. Не забывайте, на нас время тоже действует. И неизвестно что оно может сделать с нами. Мы и так привязаны к лагерю.

Константин вздохнул и покачал головой:

– Вы правы. Но я предупреждаю, Лики это может очень навредить! И к тому же сам процесс не приятен и болезнен, – сказал он.

– У нас есть хорошее обезболивающие, – сказал Директор, – вернее скоро поступит.

– Нельзя. Оно действует в первую очередь на мозг, притупляет нервные импульсы, что мне помешает, и появится еще больший риск! – напряженно сказал Константин.