Текст книги "Анна Павлова. Легенда русского балета"

Впрочем, Павлову заинтриговал и заинтересовал авангардный, провокационный танец Айседоры Дункан. Анна познакомилась с талантливой американкой, часто посещала ее студию, завороженно смотрела на танцующую «революционерку», но при этом продолжала неустанно пропагандировать неувядающее искусство русского классического балета везде, где было можно.

Характер имени Анна:

«Анна умеет красиво рассказывать о совершенно простых вещах и заставить к себе прислушаться собеседников. В общении разборчива, принимает гостей, но только тех, которые ей приятны, иных может выставить за дверь. Склонна начинать все с нуля, даже если предыдущая работа еще не закончена. Ей необходимы трудности.

Она всегда убеждена в своей правоте, и даже если и пытается отойти от своих убеждений, то только для того, чтобы провести сравнительный анализ и вернуться на прежние позиции, убедившись в том, что она права».

В своем дневнике Айседора Дункан описывает случай, как однажды договорилась встретиться с Павловой между ее репетициями: «В течение трех часов я сидела в напряжении и замешательстве, наблюдая изумительную ловкость Павловой. Она казалась эластичной и сделанной из стали одновременно. Ее прекрасное лицо приняло суровое выражение мученицы. Ни разу она не остановилась ни на минуту… Когда пробило двенадцать часов, был приготовлен завтрак, но за столом Павлова сидела белая и бледная и почти не прикасалась к пище и вину. Признаюсь, я успела проголодаться и съела много пожарских котлет. Павлова отвезла меня обратно в гостиницу, а затем поехала в Императорский театр на одну из бесконечных репетиций. Очень утомленная, я бросилась в кровать и заснула крепким сном, благословляя свою звезду за то, что милостивая судьба не наградила меня карьерой балетной танцовщицы».

Но Анна Павлова была верна своей миссии и несла свое искусство везде, куда только могла добраться цивилизация. Для гастролей Павлова выбирала такие страны, как Индия, Египет, Китай, была в Японии, Бирме, Малайзии, на Кубе, Филиппинах, она осознанно хотела выступать перед зрителями, которые до нее никогда не видели балетных спектаклей. У Анны была цель – доказать, что классический балет – это не вид элитарного искусства, доступного лишь избранным, это воплощение абсолютной красоты, для которой не существует границ.

Как известно, Чарли Чаплин был большим поклонником Анны Павловой. Поговаривали, что великий актер был по-настоящему влюблен в красавицу балерину и даже делал ей предложение руки и сердца. «Мы похожи с вами, Анна! – как-то сказал Чаплин. – Я – бродяга, Вы – сильфида. Кому мы нужны? Вот нас и гонят…» Впервые они встретились на банкете, устроенном в честь Анны Павловой. Эксцентричный Чаплин уверенно подошел к Павловой и сообщил, что английский язык не может передать те чувства, которые он к ней испытывает, и выразить то величие, которое олицетворяет собой эта божественная женщина, поэтому он намерен говорить исключительно по-китайски. С этими словами Чаплин, имитируя китайскую речь, поцеловал руку Павловой. Анна смеялась и, казалось, была счастлива. Они потом долго дружили, и Чаплин выступал в роли консультанта Анны при записи ее номеров на кинопленку; он действительно хотел бы разделить с ней не только общую страсть к искусству, но и всю жизнь. А Павлова? Ах… сердцу не прикажешь. Как писал великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин в своем известном романе в стихах «Евгений Онегин»: «Но я другому отдана и буду век ему верна». А кто знает, чем бы все закончилось, если бы Анна тогда ответила «да» этому великому комику…

Характер имени Анна:

«В выборе друзей и знакомых Анна очень разборчива, она искренне любит только то, что ей принадлежит. Анна – это королева, нуждающаяся в свите. Ей кажется, что она имеет право формировать нравы и обычаи, менять их по своему усмотрению.

Мужчины слишком рано познают чары обворожительной Анны и не могут устоять перед ней. Секс для нее – все, когда она любит, одна она совершенно равнодушна к нему, если у нее нет достойного партнера. Настоящая Анна „коллекционирует“ поклонников. Ей нравится мужское внимание».

А. Павлова в «Стрекозе», 1911

Тайна происхождения

Происхождение Анны Павловой окружено многочисленными тайнами, многие из которых не разгаданы до сих пор.

Время ее рождения в разных источниках варьируется от 1881 до 1885 года, но все же биографы склонны считать, что она родилась в 1881 году. Кроме того, первоначальное отчество Анны – Матвеевна – позднее было изменено на Павловна. Может быть, сама балерина пошла на это, чтобы сделать свое отчество более удобно произносимым для зарубежных зрителей. А может, хотела освободиться от каких-то неприятных воспоминаний, с ним связанных.

Одно время считалось, что ее отец – солдат. В церковной метрической книге при лазарете лейб-гвардии Преображенского полка она записана как родившаяся от Матвея Павловича Павлова, запасного рядового, из крестьян Тверской губернии, и законной его жены Любови Федоровны, никогда, кстати, не жившей вместе с мужем. Но посмотрите на фотографии Анны – разве похожа она на солдатскую дочь? Так и проглядывают южные корни, экзотические черты, неславянский темперамент. Бледное, продолговатое лицо, высокий лоб, гладко причесанные черные волосы, нос с легкой горбинкой, большие темные глаза…

Дом бабушки в Лигово, где будущая балерина провела детство

И в кулуарах царской России, и в советское время перешептывались о незаконном рождении Павловой. По одной из гипотез, отцом Анны называли известного еврейского банкира Лазаря Полякова, у которого ее мать прислуживала горничной за год до рождения Анны и вдруг неожиданно исчезла из дома. Должно быть, Поляков скрыл беременную любовницу от людских глаз и дал ей отступные деньги, иначе как она смогла бы приобрести каменный дом? В последнее время с подачи известного историка моды Александра Васильева заговорили о том, что отец Павловой – некто Шабетай Шамаш, караим по национальности, носивший имя Матвей, который приехал в Петербург из Евпатории и открыл в столице свое прачечное заведение. Он был женат, имел детей, а Анна была его внебрачным ребенком. Якобы об этом балетмейстер Касьян Голейзовский на ухо рассказал знаменитой балерине Майе Плисецкой и просил хранить гробовое молчание, так как этот факт противоречил хрестоматийной биографии Павловой, принятой в советское время… Лазаревна? Матвеевна? Нет, это уж слишком. Просто Анна Павлова, в крайнем случае Павловна – гладко, и язык не запинается.

Из документов эпохи

Петербургская адресная книга за 1893 год указывает, что в городе Санкт-Петербурге, в доме № 5 по Коломенской улице, располагалось принадлежавшее Л. Ф. Павловой прачечное заведение.

Когда на даче в Лигово, что в двадцати пяти верстах от Петербурга, у владелицы прачечной Любови Федоровны Павловой 31 января (12 февраля по новому стилю) 1881 года, раньше срока родилась желанная дочь, никто не верил, что семимесячный ребенок выживет. И принимавшая роды повивальная бабка, и соседки горестно качали головами: «Не жилец!» Думали, что сразу к Богу отправится безгрешная душа, поэтому и окрестили ее после рождения без промедления в честь святой Анны. Имя Анна в переводе с древнееврейского означает «благодать, милость». Мать – религиозная женщина, воспринявшая рождение дочери именно как Божию милость, – не спускала ее с рук, прижимая к груди; заботливая бабушка, которой принадлежала дача, поила молоком из рожка. Никто и предполагать не мог, что девочке уготовано великое предназначение. Худенькому, слабому заморышу, укутанному в вату, в которой малютка пролежала несколько месяцев, предстояло стать звездой танца, божественной Анной, символом русского балета. Почему именно Павлова? Может, потому, что первой из балерин Императорской сцены решила отправиться в странствия по всему миру и донести русское искусство классического балета даже до самой неискушенной публики? Или все дело в особом, поэтическом качестве ее танца, где светилась русская душа?

Павлова и Кшесинская

«Несколько упрощая ситуацию, можно сказать: до Павловой безраздельно господствовал Императорский балет, вместе с Павловой пришло время „театра поэта“. Последняя блистательная представительница императорского балета, Матильда Кшесинская, старше Павловой всего на девять лет, но между ними эпоха: Кшесинская – это прошлое, это XIX век, хотя она танцует и в балетах Фокина („Эвника“, „Бабочки“, „Эрос“); Павлова – это настоящее, даже будущее, это ХХ век, ранний и непревзойденный Фокин, хотя она лучшая исполнительница старинной „Жизели“ и нестареющей „Баядерки“. Коротко это соперничество выглядит так: обе они – темпераментные, страстные, стихийные балерины, но у Кшесинской структура побеждает стихию, а у Павловой, наоборот, стихия побеждает структуру, и это различие очень существенно».

Вадим Гаевский

Глава вторая. Из гадкого утенка в лебеди

Детство гениев

Детство… Какой разной и какой непредсказуемой бывает эта пора у многих повзрослевших гениев… Каким лучезарным, радостным, манящим и пьянящим своей свободой, легкостью и возвышенной красотой бывает детство у тех, кто сумел выразить себя не просто как ребенок, но как полноправная часть мира, где все подвластно Всевышнему и все живет и дышит, согласно лишь его большой и мудрой воле. Как здорово маленькому, но в то же время проницательному существу осознать, что все в этом мире взаимосвязано, что каждый цветок на лесном бугорке, каждая травинка, каждое проплывающее по небу воздушное белое облачко, похожее на безе, каждая нотка, звучащая в сказочной мелодии ветра, – все это и есть часть его жизни, которая больше никогда не повторится, и имя ей – детство.

Однако у многих одаренных детей детство складывается неимоверно тяжело и навсегда оставляет темный отпечаток в памяти, который они, подобно большому струганому кресту, вынуждены нести за собой по жизни, не в силах отпустить, но и не в силах тащить его на своих плечах бесконечно.

Маленькие гении часто подвергаются травле и гонениям со стороны своих сверстников, непониманию со стороны учителей, которые неспособны разглядеть в них талант, и самым главным достижением считают упорное следование школьной программе, вместо того чтобы посвящать свое время «каким-то там танцулькам». Для таких детей детство превращается в постоянную борьбу за выживание, и многие из них ломаются под натиском косного общественного мнения. А кого-то, напротив, подобные испытания закаляют, но делают закрытым, интровертным, неспособным доверять другим людям, раскрывать свое сердце навстречу новым чувствам, любви и радости.

Если оглядываться на судьбы многих гениев, то можно сказать, что судьба была к Павловой вполне благосклонна. Несмотря на хрупкое здоровье, она все же имела огромную поддержку со стороны своей матери, а впоследствии – талантливых педагогов и импресарио. Возможно, ее талант был настолько ярок, что затмевал собой все и уничтожал на корню даже робкие попытки усомниться в и высшем предназначении. Несомненно, стойкий характер Анны и ее неумолимое желание стать выдающейся балериной помогли ей преодолеть все препятствия, встающие на ее пути, и даже разрушить границы между людьми и странами. Своим танцем Анна создавала новую реальность, в котором люди мира могли быть объединены навеки великой силой искусства.

Другим одаренным детям в прошлом везло гораздо меньше. Всему миру, например, известен великий изобретатель Томас Эдисон, который на протяжении жизни получил на всякого рода изобретения в США 1093 патента и около трех тысяч патентов в других странах мира. Он усовершенствовал телеграф, телефон, киноаппаратуру, разработал один из первых коммерчески успешных вариантов электрической лампы накаливания, изобрел фонограф. Именно он предложил использовать в начале телефонного разговора слово «алло». Казалось бы, таланты этого человека должны были быть отмечены и в детстве. Однако есть историческое подтверждение того, что Томаса Эдисона выгнали из школы после первых четырех месяцев обучения в связи с тем, что, по мнению учителя, он был абсолютно неспособен к учебе и являлся умственно отсталым ребенком.

Отец Чарлза Дарвина всегда мечтал, чтобы его сын стал врачом, потому что считал медицину перспективным и финансово привлекательным направлением науки. Поэтому, когда Дарвин забросил занятия медициной, отец с горечью восклицал: «Ты бездарь! Тебя ничего не интересует, кроме ловли собак и крыс!»

Однако именно эти «крысы и собаки» и привели юного Чарлза к его первым открытиям. Книга Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь» вышла в 1859 году, и ее успех превзошел все ожидания. Его идея эволюции встретила страстную поддержку одних ученых и жесткую критику других, однако и последующие труды Дарвина: «Изменения животных и растений при одомашнивании», «Происхождение человека и половой отбор», «Выражение эмоций у человека и животных» – немедленно после выхода переводились на многие языки.

Молодой и жаждущий самореализации Уолт Дисней был уволен из газеты, в которой работал, за профнепригодность и недостаток идей. Но, как известно, это не помешало ему впоследствии стать создателем первых в истории кинематографа звукового, музыкального и полнометражного мультфильмов. За свою необыкновенно напряженную жизнь Уолт Дисней как режиссер снял 111 фильмов и был продюсером еще 576 кинофильмов. Выдающиеся заслуги Диснея в области киноискусства отмечены 26 статуэтками «Оскара» и премией имени Ирвинга Тальберга, обладающей статусом «Оскара», а также многими другими наградами и премиями.

Учитель Бетховена считал его совершенно бездарным учеником и часто говорил, что не видит смысла в их занятиях, потому что это абсолютно пустая трата времени и сил. И лишь спустя годы Людвиг ван Бетховен был признан ключевой фигурой западной классической музыки в период между классицизмом и романтизмом, да и по сей день он является одним из наиболее уважаемых и исполняемых композиторов в мире. Он работал во всех существовавших в его время жанрах, включая оперу, музыку к драматическим спектаклям, хоровые сочинения. Самым значительным в его наследии считаются инструментальные произведения: фортепианные, скрипичные и виолончельные сонаты, концерты для фортепиано, для скрипки, квартеты, увертюры, симфонии. Творчество Бетховена оказало значительное воздействие на симфонизм XIX и XX веков.

Эйнштейн не говорил до четырех лет, чем вызывал опасения окружающих, что бедный малыш не сможет, став взрослым, хоть как-то вписаться в социум и прожить жизнь адекватного человека. Его учитель характеризовал его как умственно отсталого ребенка. Тем не менее, когда Альберт повзрослел, он стал автором более 300 научных работ по физике, а также около 150 книг и статей в области истории и философии науки, публицистики, а также разработал несколько значительных физических теорий.

Великий скульптор Франсуа Огюст Рене Роден стал известен всеми миру тем, что достиг виртуозного мастерства в передаче художественными средствами эмоционального состояния своих героев. Он стал непревзойденным мастером изображения человеческого тела. Чего только стоят главные произведения Родена – скульптуры «Мыслитель», «Граждане Кале» и «Поцелуй». Однако за два десятилетия до этого отец Родена печально восклицал: «У меня сын – идиот. Он трижды не поступил в школу искусств».

По свидетельству современников, Моцарт обладал феноменальным музыкальным слухом, памятью и способностью к импровизации. Он признан одним из величайших композиторов всех времен, его уникальность состоит в том, что он работал во всех музыкальных жанрах своего времени и во всех достиг абсолютного совершенства. Наряду с Гайдном и Бетховеном, Моцарт принадлежит к наиболее значительным представителям Венской классической школы. В то же самое время ему, одному из самых гениальных композиторов мира, император Фердинанд однажды сказал, что в его «Женитьбе Фигаро» «слишком мало шума и слишком много нот».

Дмитрий Иванович Менделеев, химик, физик, экономист, технолог, геолог, метеоролог, педагог, воздухоплаватель, приборостроитель, профессор Санкт-Петербургского университета; член-корреспондент по разряду «физический» Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, в детстве имел стабильную тройку по химии. Среди наиболее известных открытий Менделеева – периодический закон химических элементов, один из фундаментальных законов мироздания, основополагающий для естествознания.

А. Павлова в театральном костюме

Гении доказывают миру свою состоятельность, вопреки всем мнениям на их счет; кажется, что их желание достичь высот в выбранном деле настолько велико, что сама Вселенная встает на их сторону. Кто бы мог подумать, что хиленькая и субтильная Нюточка Павлова может стать балериной? Ни нежно любящей ее маме, ни бабушке, которая в ней души не чаяла, подобное не могло и в голову прийти. И прошло всего каких-то десять – пятнадцать лет, и весь мир узнал великую русскою балерину Анну Павлову. Мастерство ее было непревзойденным, она будто еще в детстве знала какой-то волшебный секрет, благодаря которому никто из ее современниц не мог повторить ее чарующего танца.

Наталья Труханова позже вспоминала с искренней горечью: «Как мне всегда было жаль, что я не могла зарисовать ее танца! Это было что-то неповторимое. Она просто жила в нем, иначе не скажешь. Она была самой душою танца. Только вот вряд ли душа выразима словами!»

В отличие от других выдающихся балерин, Павлова не смогла передать свой опыт последовательницам, и не потому, что не хотела. Она пыталась брать учениц, в Англии организовала целую балетную школу и уделяла своим воспитанницам много внимания, и профессионального, и человеческого. Но ее искусство, как точно отметил лучший балетный критик эмиграции Андрей Левинсон, «рождалось и умирало вместе с ней – чтобы танцевать, как Павлова, нужно было быть Павловой».

А тогда, в конце XIX века, эта маленькая, слабенькая девочка просто жила, радуясь тому, что ей дарил этот прекрасный и мир. До первых балетных вершин, казалось, было еще так далеко….

Лигово

В детстве Любови Федоровне пришлось много поволноваться о здоровье дочери. Нюточка перенесла тяжелые детские инфекции: корь, скарлатину, дифтерит, – к счастью, не давшие осложнений. А в возрасте четырех лет, задев за скатерть, девочка опрокинула на себя со стола кипящий самовар и обварила левую руку. Следы от ожога остались на всю жизнь. Ранней весной Нюточку, чтобы та окрепла на свежем воздухе, вывозили из города на дачу в Лигово под опеку заботливой бабушки. Бабушка и внучка обожали друг друга. Домик был двухэтажным, с большим балконом, на котором и обедали, и отдыхали. Там же Любовь Федоровна учила свою дочь шитью. К даче примыкал густой лес, где Нюта очень любила гулять среди сосен – в простом ситцевом платье, без шляпы. В этих сыроватых местах было много ландышей, источавших дивный тонкий аромат. А еще раньше, когда только начинал сходить снег, огромной радостью для девочки было отправиться собирать подснежники. Неброская северная природа была близка Павловой своими нежными, грустными, словно заплаканными красками, которые впоследствии стали характерными для большинства образов, созданных ею на балетной сцене. После ландышей наступала пора ягод, а потом и грибов, которые Нюточка очень любила и умела собирать. Особенно восхищали ее скромные полевые цветы. Позднее, разъезжая по всему миру, балерина встречала в разных странах цветы своего детства, названия которых помнила, и несказанно радовалась этому. Однажды в Италии она оказалась в Доломитовых Альпах, поражающих многообразием красок. А самое удивительное – среди гор раскинулись поля, сплошь покрытые цветами. Радости балерины не было конца! Она переходила с одного места на другое, любуясь цветами, которых не видела со времен Лигова: колокольчиками, маргаритками, лесными фиалками… Павлова действительно жила жизнью природы, ее ритмами, словно впитывая природную гармонию всем своим существом и растворяясь в ней. Чувство понимания природы сохранялось в ее душе долгие годы, с незабвенного лиговского детства.

«Я никогда не видел человека, на которого природа так непреодолимо действовала везде: в горах Норвегии и в Италии, как и на Яве, – писал Виктор Дандре, муж и бессменный импресарио Анны Павловой. – Шум леса, вид полевых цветов, закаты солнца – все одинаково говорило ей о том таинственном, чего не слышат и не чувствуют другие. К своему Лигову Анна Павловна сохранила нежность первой любви – может быть, потому, что там впервые она познала и полюбила природу. Уже после того, как Анна Павловна объехала Европу, увидела красоты Норвегии и Италии, возвращаясь домой, в Россию, она все-таки спешила к себе в Лигово, и хотя с огорчением убеждалась, что леса вырубались и все кругом застраивалось, но находила по-прежнему какие-то уголки, сохранившие для нее связь с прошлым. Иногда я подтрунивал над ней за эту слабость к Лигову, пока не убедился, что она искренно этим огорчалась и удивлялась моему непониманию того, что у нее связано с милым Лиговом. Шли годы, но это ощущение природы только усиливалось. Объехав буквально весь мир, побывав в самых красивых уголках света – на Цейлоне, Яве, Малайском полуострове, – мы поражались, любуясь пышностью цветов и растений, красотой тропических лесов. Анна Павловна говорила, что эта экзотика, несмотря на все эти чудеса, страшит ее своей мощью и буйной силой. Ее тянуло к своей природе, такой близкой и понятной во всех своих проявлениях».