Текст книги "Царство медное"

11
Разрушители мифов

Лиза твердо решила для себя, что не уедет из Дербенда, пока не встретится с профессором Торием лично. В связи с этим она позвонила домой и, немного поболтав и посмеявшись с мамой, попросила перевести немного денег на свой счет.

Снова наведавшись в Институт Нового мира, Лиза сдружилась с Феликсом, лаборантом профессора.

Он был чуть младше Лизы и куда менее осведомлен о фауне северных земель, что приводило девушку в изумление. Ей казалось, что, работая бок о бок со знаменитым профессором, она бы ловила каждое его слово и впитывала каждую мелочь, но Феликс только смеялся над ее пылкостью и порой поддразнивал, рассказывая нелепые небылицы о чудищах и затерянных племенах. Лиза сначала слушала с восхищением, потом понимала, что ей просто-напросто вешают на уши лапшу, и это вызывало в ней бурю негодования. Она сердилась и дулась, но в итоге сдавалась, ведь она была совсем не злой девушкой. Да и подтрунивания Феликса носили мирный характер.

Больше всего ее волновало возвращение профессора из экспедиции.

С какими артефактами он появится? С чем столкнется в радиоактивных северных лесах? Найдет ли ульи удивительных васп или опровергнет их существование, навсегда занесет этот вид в раздел о вымышленных существах?

В Институте Нового мира она подолгу расхаживала по музею, рассматривая фотографии и карандашные эскизы, с особой придирчивостью изучала экспонат, который Феликс назвал жалом васпы.

– Знаешь что, – однажды сказал он, когда Лиза в очередной раз стояла над стеклянным ящиком и задумчиво покусывала нижнюю губу. – Ты бы не напрягалась сильно с этой штукой. Мне кажется, это подделка.

– Почему ты так считаешь? – с любопытством спросила Лиза.

– Мой прадед воевал, – сказал Феликс. – После него остался целый склад – патроны, винтовки, даже деактивированные мины. Что-то мы сдали на металлолом, что-то в музеи. Кое-что обнаружили только спустя много лет.

– А какое отношение это имеет к васпам?

– Да по сути, никакого, – пожал плечами Феликс. – Просто однажды мы нашли зарытый в землю штык. Он был совсем ржавый и изъеденный коррозией. Так вот, этот штык жутко смахивал на вот эту штуку. Видишь? Это не что-то биологическое и окаменелое. Это просто ржавый металл.

Первой же реакцией Лизы было возмутиться и начать доказывать, что это все-таки жало, но, оглядев экспонат еще раз, она вспомнила все, ранее виденное в музеях, и с неохотой признала, что Феликс прав.

– Действительно похоже… А знаешь, – решительно сказала она, – я думаю, что это все же принадлежало васпам. Ты ведь помнишь, что говорится в легендах? Будто это были секретные разработки военных и все такое. Может, действительно, это «жало» вовсе не часть биологического вида, а что-то, созданное руками человека?

– Ты что же, действительно веришь в легенды? – скептически хмыкнул Феликс. – Веришь, что это не ржавый штык, а жало гигантского летающего жука?

– Почему бы и нет? – с жаром ответила Лиза, которая уже была воодушевлена идеей и на волне вдохновения была готова развивать свои догадки дальше. – В легендах всегда все приукрашено. А что касается жала… Помнишь про завоевание индейцев испанскими конкистадорами? – Феликс не помнил, но на всякий случай согласно кивнул, и Лиза продолжила: – Для индейцев самым страшным оказались не стреляющие огнем пушки, а всадники на лошадях. Индейцы думали, что всадник и лошадь – это одно целое, страшное многоногое и многоголовое божество. Почему бы тогда нашим предкам, увидевшим вдруг существо с диковинным оружием на странном летательном аппарате, не могло показаться, что это единый живой организм? – с торжественными нотками в голосе завершила она.

– Прекрасно! – зааплодировал Феликс. – Мадемуазель Гутник только что совершила переворот в современной биологии! Она доказала, что ядовитые жуки на самом деле мутанты на летающих тарелочках! Ура профессорше Лизе!

– Дурак! – Девушка ткнула Феликса в плечо и надулась. Идея о происхождении васп прочно засела в голове. Лиза только удивлялась, почему никто не додумался до этого раньше? А может, додумывались? Только им не дали рассказать об этом?

От всех этих волнующих мыслей ночью Лизе плохо спалось.

Наутро, разбитая и сердитая, она заварила зеленый чай и задумчиво развернула газету, которую администрация гостиницы любезно доставляла в номера постояльцев.

Новости спорта, политики и пересуды о жизни эстрадных артистов мало интересовали Лизу, но она все равно вяло пролистала страницы, пока взгляд не уперся в заголовок:

Загадки северного леса

И ниже шрифтом помельче шла не менее кричащая подводка:

Вчера завершилась четвертая экспедиция в земли Дара. В результате катастрофы погибли почти все исследователи. Что послужило причиной их гибели и что скрывают непроходимые дарские леса? Об этом нашему корреспонденту рассказал единственный уцелевший член экспедиции, профессор кафедры биологии и антропологии Виктор Торий.

Лиза поперхнулась, едва не расплескав на колени горячий чай. Сон как рукой сняло. Вцепившись трясущимися руками в газету, она стала жадно читать.

Ни для кого не секрет, – говорилось в публикации, – что север нашей страны является уникальным памятником Сумеречной эпохи. Эти малоизученные территории все еще достаточно опасны для человека. Немудрено, что север стал колыбелью всевозможных легенд и ареалом обитания многих вымышленных существ. Ведущий научный сотрудник Института Нового мира В. Торий, только вчера вернувшийся домой, любезно ответил на вопросы корреспондента.

Корр.: Добрый день, Виктор. Примите соболезнования от меня, сотрудников редакции и наших читателей. Мы знаем, что ваши товарищи погибли…

В.Т.: Я бы не хотел касаться этой темы, потому что она очень болезненна для меня. Произошел несчастный случай. Я искренне надеюсь, что тела моих коллег скоро доставят в Дербенд и предадут земле. Вместе с вами я глубоко соболезную родным и близким погибших…

Корр.: Не могли бы вы подробнее остановиться на цели данной экспедиции. Как нам известно, вы собирались исследовать неких северных монстров. Так кто же они?

В.Т.: Эти чудища (их также называют «васпы», или «северные осы») являются персонажами многих народных сказаний. По преданию, это полулюди-полунасекомые, которые строят ульи в глубине леса. Некоторые северные народы считают, что васпы утаскивают в свои гнезда человеческих детей для пропитания и выхаживания потомства. Согласно другому мнению, это особое военное подразделение, появившееся в результате эксперимента. Что-то вроде мутантов-суперсолдат, крайне агрессивных и отличающихся большой силой и выносливостью.

Корр.: Вы говорите «бытует мнение». То есть подтвердить это вы не можете?

В.Т.: Не могу. Напротив. Нами не были обнаружены никакие следы жизнедеятельности васп.

Корр.: А как же мифический улей? Его вы нашли?

В.Т.: Да, это была цель нашей экспедиции. Но то, что было принято за улей, оказалось причудливым скальным образованием, возникшим вследствие эрозии горных пород. Мы сделали несколько фотографий.

(На фото – обломок скалы, с определенного ракурса действительно отдаленно напоминающий осиное гнездо.)

Корр.: Так вы утверждаете, что это природный объект?

В.Т.: Целиком и полностью. Более того. Именно это образование и послужило причиной гибели группы. В скале имелись ниши и тоннели. В тот момент, когда мы исследовали их, произошел сход лавин. Снеговая плита полностью погребла нас под собой и разрушила скалу. Я долгое время находился без сознания и до сих пор считаю чудом, что мне удалось живым выбраться из завала. Остальным, увы, повезло меньше. Я смог вытащить на поверхность тело нашего врача, Мириам Адлер, но не знаю, что с ней произошло потом. В тех лесах водится много хищных животных.

Корр.: Животных или существ?

В.Т.: Именно животных. Волки, медведи, рыси. Никаких других существ, а тем более васп, мы не видели.

Корр.: Вас забрали из одного из северных городков, Выгжела.

В.Т.: Да, но, к сожалению, я плохо помню этот момент. Кажется, группа охотников, которые периодически выходят в тайгу на зимовье, нашли меня в бессознательном состоянии и привезли в город.

Корр.: Я слышал, что один из ваших чудесных спасителей прибыл с вами в Дербенд.

В.Т.: Да, это так. До этого он побывал в схватке один на один с диким зверем. Выгжел – небольшой городок, и их медицина не так развита, как в столице. К тому же вы знаете, насколько губительна атмосфера Дара. Поэтому я предложил ему полететь со мной в Дербенд, где он сможет получить квалифицированную медицинскую помощь и ознакомиться с культурой Южноуделья.

Корр.: Ну что ж, надеюсь, гостю понравится в нашем гостеприимном городе. И, подытоживая наш сегодняшний разговор, расскажите читателям, какие находки вы обнаружили еще?

В.Т.: К сожалению, мы не нашли ничего такого, что могло бы представлять интерес для науки: только остатки боевой техники, оружие, останки солдат времен первых войн… По понятным причинам, экспедиция не была доведена до конца. Но могу сказать достоверно, что еще не пришло время для исследования и тем более для массового заселения Дара. На сегодняшний момент это место сильно загрязнено радиоактивными элементами и проводить дальнейшую работу там не представляется возможным. После того как тела погибших будут привезены в Дербенд, границы будут закрыты.

Корр.: В заключение беседы, что бы вы хотели пожелать нашим читателям?

В.Т.: Хочу пожелать всем хорошего настроения и продолжать верить в добрые сказки. Даже если большинство из них навсегда останутся таковыми.

Лиза аккуратно сложила газету, отодвинула на край стола, а затем застонала и опустила лицо в ладони.

Господи, ну и на что она только надеялась?

Размечталась, как дурочка. Навыдумывала себе удивительных чудовищ, нафантазировала признание в ученом мире. И что теперь ей остается? Ржавый штык, разрушенный обломок скалы и книга о вымышленных существах? А границы закроют, и теперь долгое, очень долгое время в дарские земли никого не будут пускать. И никогда, никогда никто не узнает, есть ли что-то дальше, на севере, или это просто несчастный случай не позволил Виктору Торию закончить свои исследования.

Но ведь что-то еще можно было сделать, чтобы спасти хотя бы свою репутацию?

Лиза вытерла подступающие слезы.

– Так. Возьми себя в руки, – строго сказала она. – Ты ведь приехала сюда не за жалом васпы, верно? Приехала просто поговорить с профессором и получить от него рекомендации. Вот и делай, что задумала!

Она быстро допила уже остывший чай, умылась холодной водой. Это прибавило ей бодрости, и хорошее настроение вернулось.

Жизнь налаживалась, и большой удачей было ее знакомство с Феликсом. Не будь его – не было бы у Лизы пропуска на закрытые этажи института. Теперь же она с полным правом могла подняться на кафедру биологии и попробовать добиться встречи с Торием.

В конце концов, даже если она придет без приглашения – ведь не спустит же с лестницы девушку этот интеллигентный и симпатичный ученый?

Черный лотос института встретил ее уже знакомым оживлением. Поздоровавшись с охранником, которого она уже знала по имени и к которому Феликс всегда бегал за сигаретами, Лиза прошла в секцию биологии и, радостно распахнув двери, перешагнула порог.

И сейчас же улыбка на ее лице сменилась выражением крайнего удивления: в помещении царил жуткий беспорядок.

Все фотографии и рисунки со стен были сняты. Что не могло быть снято – было оторвано и клочьями бумаги и пластика разбросано по полу. Стенды с экспонатами были свалены в кучу в дальнем углу музея, не было ни звериных чучел, ни ящика с жалом – оружием васпы. Не было здесь и Феликса.

Вместо него навстречу Лизе выбежал взлохмаченный и небритый мужчина в потертых джинсах и свитере с закатанными по локоть рукавами. Мужчина держал в руках груду скоросшивателей, поэтому не сразу обратил внимание на посетительницу. Но Лиза узнала его сразу – по фотографиям в газетах и книгах. Это был профессор Торий.

– Э… здравствуйте, профессор, – начала она.

Тот вздрогнул, чуть не выронив папки. Рассеянным взглядом пробежал по девушке.

– Вы кто? – быстро сказал он, даже не удосужившись ответить на приветствие.

– Меня зовут Лиза Гутник, я аспирантка, – затараторила девушка. – Не вашего Института, я из Славена. Но приехала специально для того, чтобы увидеться с вами.

– Кто вас пропустил? – спросил Торий.

– То есть как? Касьян, конечно, – удивленно ответила она.

И прикусила язык. Кажется, профессор был не в восторге как от подобного заявления, так и от самого охранника.

– То есть, простите, – она попыталась спасти положение, – просто мы с ним уже знакомы. Я уже приходила сюда несколько раз, когда познакомилась с Феликсом… ой!

Глаза Лизы округлились. Она поняла, что снова сболтнула лишнее, и ее щеки зарумянились.

– Все понятно, – сухо сказал профессор Торий. – Я поговорю и с Касьяном, и с Феликсом. Ну и с вами, раз уж вы пришли. Только поскорее: вы видите, я занят.

– Делаете перестановку? – поинтересовалась любознательная Лиза.

– Очищаю кабинет от хлама, – несколько резковато поправил ее Торий.

Лиза снова округлила глаза.

– От хлама? – воскликнула она. – Это же музейные экспонаты! А ертский червь? А жало васпы? Это тоже хлам?!

– И еще какой. – Торий подошел к сваленной куче и бросил сверху папки. – Вы по этому поводу хотели со мной поговорить?

– По этому! – Лиза была вне себя от возмущения. – Именно по этому поводу и хотела! Я сама изучаю криптозоологию, «Эволюция мифов» – моя настольная книга! Я бы никогда не подумала, что вы…

– Девушка, – устало перебил ее профессор. – Я вам очень советую: выкиньте и вы свой хлам. И из ящиков, и из головы.

Лиза как стояла, так и замерла с приоткрытым ртом.

– Займитесь лучше сто́ящим делом, – продолжил Торий. – Я имею в виду действительно сто́ящим. Ведь еще столько неизученного в отрасли антропологии, собственно биологии. Зачем вам эти нелепые сказки про никогда не существовавших чудовищ?

– Но ведь вы сами писали, – начала говорить Лиза, чувствуя, как комок подступает к ее горлу.

– И я дал опровержение, – перебил ее профессор. – Вы читали сегодняшнюю газету?

Девушка смогла только кивнуть головой. Торий мягко и грустно улыбнулся.

– Ну вот видите. Никаких чудищ нет. И васп нет тоже.

Лиза затрясла головой.

– Нет. Я не верю, – пробормотала она. – А может… – В ее голосе снова появилась надежда. – В газете писали про того охотника с севера, – вспомнила она. – Может, вы дадите мне его координаты? Может, он видел что-то…

– Боже милостивый. – Профессор в раздражении воздел руки. – Этим борзописцам больше писать не о чем? И зачем они это включили в статью? Послушайте. – Он снова обратился к Лизе: – Никто никого не видел, это вам ясно? Езжайте-ка домой, милочка. И забросьте все бредни куда-нибудь подальше.

Лиза тряхнула головой.

– Нет! – сердито сказала она. – Я не могу поверить, что вы можете вот так взять и разом перечеркнуть все наработки своей жизни. Я видела «жало» васпы. Я читала про индейцев и конкистадоров…

– Девушка! – Торий повысил голос. – Какие индейцы? Какие конкистадоры? Какие васпы? Я говорю вам человеческим языком: если вам нравится копаться в пыльных и никому не нужных легендах – поступите лучше на фольклор. Возможно, там вы найдете свое призвание. А сейчас оставьте меня в покое! Идите домой! И лучше сами, пока я не позвал охрану.

Лиза круто повернулась.

Она забыла про существование лифта и бежала вниз по лестнице, будто душа рвалась наружу. Слезы душили ее, но не находили выхода. Теперь все было кончено. Конец карьере. Конец надеждам. Сегодняшняя статья и разговор с профессором Торием разрушили не просто очередной миф. Они разрушили жизнь аспирантки Гутник.

12
To be

Виктор спешил: было несколько вопросов, ответы на которые ученый хотел получить чем скорее, тем лучше. Закончив все дела на кафедре, он сразу направился за город. Именно туда, на профессорскую дачу, подальше от любопытных глаз, и переправили Яна.

Виктор был немного раздосадован тем, что в интервью упомянули «охотника с севера». И корил себя за длинный язык. С другой стороны, как не упомянуть про него, если журналисты своими глазами видели, что Виктор прилетел в столицу не один. Он понимал: чтобы люди поверили в реальность васп, нужны убойные доказательства. Можно, конечно, привезти фотографии и образцы тканей. Но разве это идет в сравнение с живым, дышащим и мыслящим экземпляром? Ян произведет настоящий фурор! Виктор ощущал возбуждение, которое возникает на пороге великого открытия. Его удивило лишь то, что ни мэр, ни прибывшие военные не задали лишних вопросов по поводу его решения. Тревожная мысль «почему?» умерла, так и не родившись. Вместо нее пришла утешающая: «Я изменю мир!» Только Ингвар, помогая перенести Яна в вертолет, шепнул ученому:

– Вы бы поостереглись. Везти преторианца в большой город – рискованная затея.

Виктор рассеянно пообещал быть начеку. Он утешал себя тем, что Ян так и не пришел в сознание. А еще был договор, к которому слишком серьезно относились и жители Выгжела, и сам васпа. И шрам на ладони Яна белел, словно метка: я свой, я не опасен. В конце концов Виктор окончательно выбросил сомнения из головы.

Осень в Дербенде в этом году выдалась на удивление теплая. Спеша насладиться последними погожими деньками, за город стекались влюбленные парочки, сбежавшие с уроков гимназисты и просто любители отдохнуть на природе. Однако многие дачники уже готовились к переезду в город и суетились на участках, закрывая теплицы и убирая в пристройки летние тенты и шезлонги.

Сосед Виктора, Тибор, переносил плетеное кресло в крытый брезентом грузовик. Видимо, он таскал вещи уже долго, поэтому весь взмок и раскраснелся. Рядом, привязанная длинным поводком к калитке, исходила истошным лаем собака Тибора.

– Уже уезжаете? – вежливо спросил Виктор после обмена приветствиями.

– Да, решили в этом сезоне пораньше дела свернуть, – отозвался Тибор. – Жена пилит, что и дома дел невпроворот. Дочку вот в больницу повезла… Да еще Буран как с цепи сорвался… Буран, фу!

Тибор прикрикнул на пса, и тот беспокойно забегал вдоль калитки, поскуливая и поджимая хвост.

– Что с дочкой? – сочувственно спросил Виктор.

Дочь Тибора, Анита, нравилась ученому. Она была открытой девчушкой, и Виктор с удовольствием угощал ее сладким печеньем и чаем с вареньем.

– Полезла, понимаешь, паданцы собирать, а ее осы и покусали, – расстроенно ответил Тибор.

Его пес снова визгливо залаял, и Виктор почему-то вздрогнул.

– И сильно покусали? – спросил он.

– Бог миловал. Главное, чтоб аллергия не началась, – со знанием дела ответил Тибор.

Он вытер шею скомканным полотенцем и закинул его вслед за креслом.

– Ничего, – бодро улыбнулся он. – Впредь будет осмотрительней. Только я оглядел участок сегодня, все облазил – а гнезда не нашел. Откуда бы тогда им тут взяться, а?

– Да мало ли. Прилетели на паданцы, – рассеянно ответил Виктор.

Ему вдруг стало как-то неуютно, будто налетел порыв ледяного ветра, однако ни один листочек не колыхнулся в сухом прогретом воздухе.

– Ну что ж, желаю вашей дочурке скорейшего выздоровления, – поспешил распрощаться Виктор и побрел к своей даче, на ходу разбирая связку ключей.

За его спиной звучал надрывный лай Бурана.

В доме царила тишина.

Такая обычно бывает в необжитом помещении. Тишина, плотным ватным тампоном затыкающая все щели в оконных рамах и рассохшихся досках пола.

Тишина дома, в котором находится мертвец.

Но Ян не был мертв.

Виктор знал это так же хорошо, как и то, что солнце, пусть и скрытое теперь пеленой облаков, каждое утро поднимается на востоке и садится на западе, за снеговые вершины гор. Он ощущал знакомый уже запах сладости и гари, чувствовал это на интуитивном уровне, и крестообразный шрам на ладони теперь не ныл и не чесался, но давал какую-то приятную наркотическую расслабленность. Будто успокаивал, будто говорил, что все в порядке, скоро все закончится.

Виктор поднялся по лестнице на второй этаж, где лежал Ян.

С того самого момента, как Виктор увидел призрак ведьмы, состояние Яна как будто стабилизировалось, но он по-прежнему не приходил в себя. Ян спал.

Виктор не мог с достоверностью сказать, был ли это летаргический сон или что-то иное. В одном он не сомневался – жизни Яна больше ничего не угрожало. И именно поэтому Виктор предпочел пристегнуть его, спящего, наручниками к спинке кровати. Так было спокойнее.

Сегодня утром, едва закончив разбираться с журналистами, Виктор отправился в один из госпиталей, где работал его хороший друг Марк Вайда.

– Хочу сразу тебя обрадовать, Вик, – с порога заявил Марк. – Лучевой болезни у тебя нет. Ни пункция, ни анализ крови ничего не показали.

Виктор вздохнул с облегчением.

– Спасибо, Марк! – искренне сказал он. – Я действительно боялся…

Доктор махнул рукой.

– Ничего! – бодро протянул он. – Здоров, настоящий богатырь!

– Вот это меня и волнует, – заметил Виктор. – Понимаешь, я же пробыл в дарских лесах достаточно длительное время, без защитного костюма, без маски… Неужели за все эти дни я так и не схватил ни доли радиации?

Марк развел руками.

– Здесь я ничего не могу тебе сказать, дружище. Но буду откровенен – я давно не видел настолько здорового человека. Сказал бы даже, что эта поездка пошла тебе на пользу.

Виктор смущенно рассмеялся.

– Ну… скажешь тоже. – Потом понизил голос и спросил: – А… что по поводу того образца, который я тебе дал?

– Знаешь, это даже любопытно… – Глаза Марка возбужденно заблестели за стеклами очков. – Я изучал его весь вечер, и вот что удивительно… Кажется, эта кровь ядовита, – Виктор вздрогнул, но Марк продолжил, чуть повысив голос, – ядовита для всех известных видов болезнетворных микробов. Абсцессы, пневмония, любые воспаления – все это быстро уничтожается лейкоцитами.

– Вот как, – пробормотал Виктор.

– В образце есть примесь лимфы насекомых. Так чья, говоришь, это кровь?

– Мы называем его «образец номер четыре», – завуалированно ответил Виктор.

– Это что-то экспериментальное, верно?

– Вроде того. Но пока это должно остаться между нами. – Виктор со значением поглядел на друга.

– Разумеется, – понимающе отозвался Марк. – Мне все равно, какие эксперименты вы, ребята, проводите в своем институте. Я когда-либо тебя подводил?

– Нет, не подводил, – с улыбкой подтвердил Виктор.

Он почувствовал облегчение. Хорошо иметь верных друзей, на которых всегда можно положиться. Марк определенно был из таких.

И вот теперь, сидя над одеревеневшим телом Яна, фиксируя все полученные сведения в тетрадь, Виктор грыз сочный бок груши и размышлял над тем, что будет, когда он проснется.

Понятно, что, если образец крови попадет в чужие руки раньше времени, возникнут ненужные проблемы. Коллеги мигом разберутся, что к чему. И кто-нибудь более молодой, более тщеславный и более ушлый, чем Виктор, заберет Яна на опыты. Возможно, отстранит самого Виктора от работы и присвоит результаты исследований. И прощайте мечты о всемирном признании. Прощай премия, врученная лично президентом.

С другой стороны, если Виктор пойдет на риск, в его карьере многое изменится. Первые же исследования открывали простор для творчества. Иммунитет к болезням? Виктор подарит миру абсолютное лекарство. Усиленная регенерация? Инвалиды получат шанс на полноценную жизнь. Действительно ли кровь васпы ядовита? Или это очередные байки запуганных северян? Это Виктору и предстояло выяснить. Поэтому он забрал васпу с собой. Осталось только сохранить его происхождение в секрете. А уж потом, все проверив и просчитав, он явит свое открытие миру. Ему почти удалось! Но вот появление этой девочки…

И откуда она только взялась? Будто у Виктора недоставало собственных проблем. Мало того что ему сразу же после прибытия пришлось выдержать разговор с генералом Андриясом Кертесем, который долго и нудно выспрашивал подробности пребывания Тория на севере, мало утомительных интервью с журналистами, так теперь еще эта аспирантка.

Виктор устало потер лицо. Он вдруг вспомнил себя в студенческие годы – еще неуверенный, но уже строящий планы студент. Вспомнил, как точно так же приходил за рекомендациями к именитым старикам. Что случилось бы, если б ему тогда необдуманными словами сломали карьеру и жизнь?

Виктору стало стыдно.

Спустившись вниз, профессор положил недоеденную грушу на тарелку и набрал номер своего лаборанта.

– Мм… Феликс, добрый вечер, – проговорил он в трубку. – Ко мне сегодня заходила одна девушка… Да-да, сказала, что ее фамилия Гутник. Боюсь, я был с ней не слишком вежлив, ты не мог бы дать мне ее телефон? Угу, записываю…

Виктор начеркал на бумажке продиктованный номер и засмеялся в трубку на взволнованный вопрос Феликса:

– Немного сержусь. Но все в порядке. Да, я с сегодняшнего дня беру отпуск… Буду заглядывать, разумеется. Ты уж постарайся больше не устраивать сюрпризов. До свидания.

Виктор отключил связь и задумался.

«To be or not to be: that is the question…»

Что там выбрал принц Датский? Ученый решил для себя: быть.

И набрал номер Лизы.

Сначала долго шли гудки, так что Виктору показалось, что он ошибся номером или вся эта затея с извинениями изначально оказалась сплошной нелепицей. Но когда он уже хотел сбрасывать вызов, гудки оборвались, и робкий настороженный голос спросил:

– Алло?

– Лиза Гутник? – Виктор постарался придать своему голосу теплоту. – Здравствуйте еще раз. Это Торий беспокоит…

В трубке наступила тишина. Виктору показалось, что сейчас вслед за ней снова последуют короткие гудки, поэтому поспешно сказал:

– Вы уж извините меня за резкость, хорошо? У меня сейчас тяжелое время. Еще не пришел в себя окончательно. И вовсе не хотел вас обижать.

– Ах… – в трубке раздался печальный вздох. – Ну… хорошо. Все в порядке, правда.

– Постойте, – снова поспешил перебить Виктор. – Вы ведь за рекомендациями приходили, так? Что, если мы встретимся в каком-нибудь нейтральном месте и все обсудим? Скажем, в восемь, в кофейне на углу Седьмой и Восьмой линий? Вас устроит?

В трубке не то всхлипывали, не то взволнованно сопели.

– Дадите негодяю последний шанс на исправление? – шутливо подтолкнул Виктор. – Клянусь честью джентльмена, вы можете ни о чем не волноваться. Просто… поговорим, вы расскажете о своих наработках, а я поделюсь своими. Только как коллеги, договорились?

В трубке посопели еще немного, а затем коротко, но уже смягчившимся голосом проговорили:

– Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.

– В восемь жду, – закончил разговор Виктор и отключился.

– To be or not to be, – пробормотал он, рассеянно глядя в окно, где ветер слегка перебирал золотые листья яблонь.

По огрызку груши медленно ползла сонная мохнатая пчела. Наверное, залетела в форточку на сладкий запах фруктов.

– To be, – повторил ученый и усмехнулся своему каламбуру.

Сейчас в его доме находилось что-то похуже пчелы. В конце концов, пчелы – всего лишь безобидные маленькие самоубийцы. Каждый укус влечет за собой смерть особи.

Другое дело осы…

У ос гладкие жала. Они могут кусать тебя, сколько заблагорассудится. Осы – хищники, слетающиеся на сочное мясо, на истекающие сиропом гниющие фрукты и мед.

Неприятные агрессивные твари.

Виктор выдвинул нижний ящик комода, где лежала свернутая в аккуратный рулон форма Яна. На металлических застежках кое-где виднелись мелкие брызги засохшей крови. Кровь виднелась и на стеке, который Виктор хранил в том же ящике. Лезвие стека сейчас было спрятано внутри полости, но Виктор хорошо помнил, как оно входило в гортань Мириам, как багряные струи толчками вытекали между скрюченными пальцами Монгола.

«У ос гладкие жала».

Виктор положил поверх мундира кипы прошлогодних газет и задвинул ящик обратно.

Время двигалось к восьми.

К означенному месту встречи он приехал вовремя, минута в минуту, однако она уже была там.

Виктор с порога заметил девушку, присевшую за столиком в углу. Перед ней на столе лежали какие-то книги, а сама она внимательно глядела по сторонам из-под золотистой челки, будто настороженный зверек. Заметив вошедшего, она выпрямилась и подхватила книги, словно хотела сейчас же убежать прочь из кофейни. Но осталась, лишь ее поза говорила о сильном внутреннем напряжении.

Виктору сразу захотелось сказать, чтобы она не боялась. Что он не сделает ничего плохого и вообще никак не обидит девушку. Но тут же подумал, что это может прозвучать глупо или даже оскорбительно для нее, поэтому не сказал ничего подобного, а приветливо улыбнулся и сел по другую сторону стола.

– Ну, здравствуйте, Лиза.

Она ответила на приветствие и, положив книгу на стол, подвинула к Торию.

– Вот…

Это была его «Сумеречная эпоха: эволюция мифов».

– Поставите автограф? – попросила она.

– С удовольствием, – рассмеялся Виктор. – Но сначала, может, сделаем заказ? Вы что будете? Чай? Кофе?

– Чай, – чуть стеснительно произнесла Лиза и добавила: – Без сахара…

– Тогда предлагаю к нему вкуснейшие булочки, – посоветовал ученый. – Такие пекут только в Дербенде. Не прощу себе, если не попробуете их.

Он подозвал официантку, та аккуратно записала в блокнотик заказ и удалилась.

– Итак, – сказал Виктор. – Вы простили меня, раз уж согласились на встречу?

– Простила, – заулыбалась Лиза. – Вы тоже меня простите, что я вот так, непрошеным гостем, ворвалась в ваш кабинет. Еще и распоряжаться начала…

– Да, вы вели себя по-хозяйски, – шутливо поддакнул Виктор.

И оба рассмеялись.

Принесли чай и посыпанные сахарной пудрой булочки.

Теперь, когда барьеры были разрушены, Лиза разговорилась. Она рассказала Торию про свою учебу в Славене, про наглеца Пеша и разгромленную в пух и прах статью.

– Как же, как же, – вспомнил Виктор. – Я помню. Конечно же, Гутник… Ну, вы были довольно резки в своих суждениях.

– Я должна была, – возразила Лиза. – Ведь если не верить в то, что делаешь, не верить в результаты своей работы – зачем тогда вообще заниматься наукой?

– Вы по-своему правы, – не мог не согласиться Виктор. – Что ж, мне нравится ваша пылкость и приверженность идеалам. Пожалуй, я мог бы дать вам рекомендации.

Лиза расцвела.

– Это было бы прекрасно! – воскликнула она. – Но теперь вы понимаете, почему меня так огорчило и возмутило ваше интервью? Неужели вы действительно ничего так и не обнаружили?

– Увы, – развел руками Виктор. – В нашей работе знаете, что главное, Лиза? – Он доверительно наклонился к ней. – Главное, не потерять трезвости суждения. Вы понимаете? Все это, – он постучал ногтем по обложке своей книги, – не более чем собрание фольклора, пока не подтверждено точными научными фактами. А вы должны подтверждать или опровергать их, если не хотите быть поднятой на смех. Вы ведь не хотите?

– Не хочу, – согласилась Лиза.

– Вот поэтому мы должны быть максимально непредвзяты, – закончил Виктор. – Если хотите стать хорошим ученым – умейте поступиться собственными надеждами и мечтами. Вот тогда вам будут открыты все пути. Вы меня понимаете?