Текст книги "Душа в подарок"

Глава 5

Казнь порою не так страшна, как ее ожидание.

Если честно, высказывание какого-то мудреца, жившего в песках Вирленда и питавшегося сушеными насекомыми, ранее на меня должного впечатления не произвело. Когда нам рассказывали о нем на лекциях по истории культуры и философии, я как-то не вникала в суть этой фразы. Больше думалось о том, что если бы я ела на завтрак таракана, на обед – паука, а на ужин – пару мух, чтобы сохранить стройность фигуры, то тоже уже подумывала бы о том, что казнь – это не так уж и страшно.

Но сейчас, сидя в свой каморке и вертя в руках часы, за которыми должны были прийти в любую минуту, я осознала весь смысл этого выражения.

Лучше бы он сразу мне голову откусил, ну или меня бы уволили и отправили домой с позором. Но сразу, а не сидеть и представлять, как и что будет дальше.

«Алиса Фейл!» – заговорил уже надоевший до оскомины будильник, и я вздрогнула, осознав, что вот он – час расплаты.

Хотя за что платить? Что я такого сделала?!

«Вас ожидает…»

– Иду я! – раздраженно бросила я, вскочив со стула и направившись навстречу своему палачу.

Перевела дыхание и сосчитала до десяти, чтобы хоть немного успокоить выпрыгивающее из груди сердце. Ожидание страшнее, конечно, но я бы еще потянула. Желательно лет сто – сто пятьдесят. Можно двести…

«Али…» – начал будильник, и я опрометью вылетела в коридор, чтобы не слышать этого противного голоса.

Ну что за неугомонный артефакт?!

Как-то поначалу мастерская «Оберег» казалась мне намного больше и просторней. А сейчас… каких-то несколько десятков шагов, и я в зале.

Ладно. Что уж?

Он ожидал меня за тем же столиком и на том же месте. Оу! Похоже, мой незнакомец – человек привычки. Не удивлюсь, если он всегда занимает именно этот диван.

Черт! А ведь в журнале так и не оказалось его имени. Словно поиздевался. Точнее, оно было, но написано так, что разобрать фактически ничего не получилось даже в очках. Кажется, мистер умышленно так его записал. Можно подумать, он начальник тайной канцелярии или еще какого шпионского ведомства.

О Вечный! А если это и правда так?!

Кажется, пора начинать жалеть, что я не пошла замуж…

И пока я раздумывала над тем, как мне провалиться на месте, дабы не попадаться ему на глаза, в зале неожиданно появился мастер Санд.

– А! Мистер Холт! – воскликнул мой начальник, семеня своей обычной суетливой походкой через весь зал к ожидающему клиенту.

У меня земля ушла из-под ног… Мистер Холт… как? Быть не может…

В голове отчетливо прозвучал голос его недавней спутницы: «Джереми, оставь это…»

Джереми Холт. Вице-канцлер империи и один из самых влиятельных людей в стране…

Черт! Теперь понятно, почему он так удивлялся тому, что его не узнали в лицо. С другой стороны, фото мистера Холта редко появлялось в газетах, да и то не лучшего качества. А иной возможности изучить внешность самого завидного холостяка империи и по совместительству одного из самых влиятельных лиц мне возможности не представлялось. Вот только его, похоже, это не очень волнует!

Всё! Можно заказывать себе платье. В мрачных тонах. Чтобы на своих похоронах выглядеть красиво.

– Вы хотели бы что-то заказать? – полюбопытствовал мастер Санд.

Да-а-а! Он бы хотел заказать – удавку мне на шею. Можно не сильно дорогую. Можно даже уже пользованную.

О Вечный! За что мне это?!

– Нет! Я как раз пришел забрать заказ. Давеча я оставлял на чистку карманные часы…

– Те самые? – тут же уточнил мастер Санд. – Я мечтал их увидеть!

– Они неисправны! – тут же осадил моего начальника мистер Холт. – Говорят, последний раз их смог заставить работать мой прапрапрадед. Да и то… был не особо тому рад.

– Да-да. И все же…

– Как-нибудь. Только в другой раз, наверное. Обязательно дам вам их посмотреть. Если ваша сотрудница мне их вернет сегодня.

– Сотрудница?! – задумался начальник, кажется, позабыв, что вообще меня на работу принимал. – Да-да. Мисс Фейл. Прекрасный потенциал. Невероятно оригинальный подход к артефакторике…

– О, здесь я не могу не согласиться! У мисс с оригинальностью и воображением все… просто слов подобрать не могу даже как!

Я прислонилась спиной к стене, дабы меня окончательно не сбила волна восторга в голосе мистера вице-канцлера. Не будь он Холтом, я бы, может, даже позлорадствовала… Ну кто ж знал? Сам же не изволил представиться.

– Да-да! Думаю, через несколько лет я буду гордиться тем, что она работает в моей мастерской.

Если я проживу так долго.

– Уверен, так и будет! К слову, а где сама «надежда всего артефакторского ремесла»?

Мастер Санд задумался, и мне уже просто деваться некуда было, кроме как показаться мужчинам…

Ну вот и все! Надо было слушать папеньку…

– А вот и она! – воскликнул мастер Санд. – Если я вам сейчас не нужен – сбегу по делам. Да-да. Работа… Дайте знать, если будут ко мне вопросы. Хорошего дня, господин вице-канцлер! Хорошей смены, мисс Фейл!

Я кивнула, даже толком не поняв, что он сказал.

Вице-канцлер… Я не ошиблась!

– Всего хорошего, мистер Санд! – кинул наш клиент. – Ну здравствуйте, юное дарование! – мрачно поздоровался мистер Холт, и я снова просто молча кивнула, глядя куда угодно, только не на него. – Я даже не знаю, с чего начать. Наверное, начну с благодарностей… У меня, вашими стараниями, был просто незабываемый вечер. Как и у мисс Вайтс. Она была поражена в самое сердце вашим подарком. И обещала отблагодарить вас лично.

Только ее мне и не хватало. Если она явится, дабы устроить сцену, то мне никакими стараниями не удержаться на месте мастера-артефактора.

И все же… Я не виновата, если судить по справедливости. Но решила упорно молчать до последнего, дабы не ухудшать своего и без того бедственного положения.

Да и вряд ли его волновали мои объяснения…

– Молчите? Ну и прекрасно! Я бы на вашем месте тоже не сразу нашел что сказать. Ладно, оставим это. В случившемся есть часть и моей вины… – Я вообще уверена, что она целиком и полностью лежит на мистере вице-канцлере. Но как-то людям с такой властью в руках подобного не скажешь. Потому – молчу. – Надеюсь, вы выполнили заказ? Или вы только числитесь работником этой мастерской?

– Да. Все готово, – прошелестела я, мечтая только о том, чтобы поскорее от него избавиться и не видеть больше до конца дней. Моих. Его. Или конца света в принципе. – Вот ваш заказ!

Я протянула ему доселе зажатые в руке часы. Проклятье… Совсем забыла о футляре. Слава Вечному, мастер Санд этого не видит. Но уже как есть…

– Ну хоть что-то вы можете…

Он поднялся, поправил пиджак, протянул руку, и я, держа карманные часы за цепочку, опустила их в его ладонь. И, казалось бы, все, но стоило мужчине коснуться артефакта – произошло что-то странное.

Цепочка в моей руке нагрелась, что могло свидетельствовать только об одном – артефакт активировался.

С чего? Как? Почему?

Я обескураженно подняла глаза на мистера Холта и поймала точно такой же ничего не понимающий взгляд. Они же не работали. Я проверила.

«Тик-так! Тик-так!» – тут же послышался ход механизма. Тихий, но я слышала его настолько отчетливо, словно приложила часы к уху в полной тишине закрытого помещения.

В лицо дохнул легкий, свежий, словно весенний ветерок с запахом лимонника и моря… Зашумел прибой где-то на краю слуха, стараясь разбавить тиканье часов… Показалось, что в этом шуме я услышала биение чужого сердца. И тут же мое собственное остановилось на миг, чтобы подстроится под то, другое, кожа покрылась мелкими мурашками, а голова закружилась… И следом нахлынули чувства – непонимание, неверие, раздражение, злость…

Я мгновенно отпустила цепочку часов, и она змейкой скользнула в раскрытую ладонь мистера Холта.

В зале повисла такая тишина, что мне стало жутко. Осталось только эхо этого хода часов и скрип зубов мистера вице-канцлера. В глазах Джереми Холта читалась непередаваемая гамма чувств, но мне было не до них.

Я совершенно не могла сосредоточиться, поймать какую-то логически обоснованную мысль и сообразить, что случилось. Как активировался артефакт? И как мне теперь объяснять клиенту, что я немного поправила связи, которые меня поправлять не просили? А что, если этот артефакт умышленно привели в негодность? А я так…

– Потрудитес-с-сь объяс-с-сниться… мисс-с-с… – зашипел рассерженным змеем мистер Холт. Да так, что у меня в животе завязался такой узел страха, что даже дышать стало трудно. Но вместе с тем мне жутко хотелось кого-нибудь стукнуть. И от полярности этих ощущений начало ломить виски. – Я жду…

– Да прекратите вы! – выкрикнула я, не выдержав этого наплыва чувств и его давящего тона. И тут же понизила голос, дабы не привлечь нежелательного внимания. – Откуда мне знать, что случилось? Вам должно быть лучше известно, что это было! Это ваши часы, насколько я помню. По крайней мере это вы мне их вручили…

– И вы ничего не делали с ними, кроме заказанной мною чистки?! Что-то не верится. Почему тогда они заработали ни с того ни с сего?

– Мне-то откуда знать?!

– Может, оттуда, что у вас диплом Академии артефакторов?!

Туше! На это я не нашла что сказать.

– Я могу посмотреть еще раз? – протянула я руку, прекрасно осознавая, что виной всему та самая треклятая связь, до которой мне вчера с какого-то чуда было дело. Вот только что она означает? Посмотреть и быстренько сделать как было. И больше никогда не заниматься дополнительной работой. НИКОГДА. Даже если очень хочется… О Вечный, ну почему ты меня наградил такими качествами, несовместимыми с нормальной, спокойной жизнью? Неужели обычного женского любопытства было мало?

Стало так тошно…

– Проклятье! Да что ж такое?! – не пойми к чему и у кого поинтересовался господин. – Хватит. Вы, кажется, и так насмотрелись уже. Хорошей работы, мисс Фейл! Подозреваю, недолгой – с таким ответственным подходом к своим обязанностям.

И, больше не говоря ни слова и не задерживаясь ни на секунду, мистер Холт буквально вылетел из зала, оставив меня в смятении и одиночестве.

И что теперь делать?! У кого бы спросить?!

Один плюс: меня пока не убили, не арестовали и не отправили на дыбу! А это уже хорошо. Теперь бы разобраться, что не так с тем артефактом?! И что теперь со мной будет? Да и как все исправлять?

Ой, ну почему это произошло именно со мной?!

Глава 6

– Ох! Алиса, я просто не знаю, что тебе посоветовать, – сокрушался артефакт связи голосом моей доброй подруги. – К слову, я всегда говорила, что твое стремление к совершенству до добра не доведет. Далась тебе та связь? Пусть бы оставалась разорванной. Зато ты была бы спокойна, а не мучилась бы всякой ерундой.

Спорить с Кейтлин не имело никакого смысла в первую очередь потому, что она была права. Мне действительно не стоит делать то, что в голову взбредет. Да и раньше я бы не стала поступать настолько безрассудно.

– Я сама не понимаю, зачем это сделала, – нехотя призналась я. – Знаешь, бывает такое чувство – ну вот нужно сделать именно так! И ему не можешь и не хочешь противиться. Ты меня понимаешь?

– Нет! Все, что я понимаю, – ты сумасшедшая! Испортила артефакт Джереми Холта и не каешься, – констатировала моя подруга и тяжело вздохнула. – Наверное, потому у тебя и получалось всегда творить артефакты, а не просто выполнять задания! И ректор был прав, ты однажды прославишься… если доживешь до этого момента. А я так и останусь посредственностью.

– Ой, ну что ты выдумываешь? – Теперь уже мне пришлось утешать подругу. – К слову, я видела украшения на шляпках по новой моде. Не скажу, что я в восторге, но миленько.

– Да что ты вообще понимаешь?! – тут же взвилась Кейт, но в следующее мгновение запнулась, услышав мой тихий смех. – Очень смешно! Я, между прочим, все еще планирую привести тебя в порядок. Хоть немного.

– Ну, если я не наткнусь на канцлера у театра и не наступлю на ногу его супруге, то у тебя еще будет возможность это сделать. К слову! Ты справилась с заданием отца?

– Худо-бедно! Кажется, оно работает, но только по настроению и в моих руках. Потому как пока только я могу выставить его под тем углом, под которым видно, где документ подделан. Черт, Лис, меня это просто убивает… Я ненавижу свою работу.

Мне было сложно это понять, потому как я свою любила всем сердцем, даже невзирая на вынужденное общение с такими персонами, как Джереми Холт.

– Ладно, доброй тебе ночи! И хороших снов. Я тоже пойду жаловаться подушке на тяжелый рабочий день. Все равно от нее сострадания – как и от тебя.

– Кейт…

– Ну будет тебе! Я пошутила.

– Хорошей ночи.

Я положила брошку на прикроватную тумбочку и забралась с ногами в постель.

Спать не хотелось совершенно. Завтра выходной – суббота, и тяжелая рабочая неделя позади. Можно отлежаться в постели и побаловать себя пирожными из кондитерской на центральной площади. Наконец вытащить Стефана на прогулку. Может, он в конце концов перестанет строить из себя обиженного.

И вообще, я ведь до сих пор ничего не видела, кроме работы. А столько хотела бы увидеть…

Вот только мысли в который раз неумолимо сворачивали не туда, куда бы мне хотелось.

За прошедшую неделю так и не случилось ничего такого, из-за чего бы стоило волноваться.

То есть последствий активации артефакта я не чувствовала, а мистер Холт не появлялся, дабы выяснять отношения или пожаловаться моему начальству и потребовать сатисфакции. А значит, можно было бы немного расслабиться и, возможно, даже забыть, как страшный сон. Но почему-то теперь я просыпалась и засыпала с мыслью о Холте и артефакте, а весь день проводила в ожидании непонятно чего.

Казалось, что я жду чуда или кошмара. Или того, что вице-канцлер войдет в дверь и вперится в меня своим острым колючим взглядом. Поморщится…

И какая-то часть меня даже хотела этого. Наверное, та, что окончательно выжила из ума.

В любом случае он не приходил. Я старалась никуда не влипать и все подозрительное обходить десятой дорогой, потому как неприятности одни не являются, и это известно абсолютно всем. И все пока проходило настолько тихо и спокойно, что я невольно ждала, когда же разразится буря.

Я укуталась в одеяло и потушила светильник.

Неделя. Вот уже неделю мне снится один и тот же сон. Неразборчивый, очень смазанный, но всегда оставляющий какое-то странное чувство, которому я пока не могла подобрать объяснения. Ибо ранее ничего подобного не ощущала.

Вот и сейчас меня обдало шумом прибоя и запахом лимонника…

Стало так тепло… И вдруг меня словно ударили в живот. Воздух сразу весь вылетел из груди, и я вскочила с кровати.

Пол качался под ногами, как палуба корабля. Нужно было бы сесть, но вместе с тем зрело чувство, что после уже не встану. Во рту появился странный привкус: металла и соли. А на глаза навернулись слезы, окончательно лишая и без того нечеткого зрения.

Голова закружилась, и я едва не упала, вовремя уцепившись за все ту же тумбочку.

Проклятье! Что за чертовщина?!

Едва держась на ногах, я хватала воздух ртом, пытаясь хоть немного вдохнуть. Но едва получилось, как резкая боль заставила меня пожалеть о таком опрометчивом желании. И все же вместе с этой болью пришло осознание: надо спешить!

«Куда? Зачем?» – на эти вопросы я не могла найти ответа, но четко осознавала: промедления фатальны.

Кое-как собрав волю в кулак и постаравшись сфокусироваться на том ноющем чувстве в груди, которое требовало от меня действовать, я, не переодеваясь, накинула прямо поверх ночной рубашки свободный летний балахон с широким капюшоном и сунула ноги в туфли.

Надо было бежать, и я бежала, вот только успею ли?

Ночь дохнула в лицо запахом маттиолы и сыростью. Вечером прошел дождь, и уличные фонари разглядывали свои отражения в лужах.

Мое предчувствие гнало меня вниз, к базарной площади. Хорошо было бы нанять экипаж, но того, как назло, нигде не было видно. Вот всегда же так! Как только тебе срочно что-то нужно – все идет наперекосяк. И я побежала со всей скоростью, на которую была способна.

Только бы успеть!

Чертов балахон путался в ногах, а каблуки то и дело подворачивались на неровной брусчатке, но отдыхать времени не было. Немногие прохожие провожали меня полными недоумения взглядами, но полюбопытствовать, что случилось у молодой девушки и куда она так стремительно бежит, никто, слава Вечному, не решился. Почему я была этому рада? Да потому, что ответить толком не смогла бы и меня точно сочли бы ненормальной!

Мягкие туфли, точно не предназначенные для забегов по ночным улицам не самых лучших кварталов, промокли и стали жутко неудобными.

Количество уличных фонарей стремительно сокращалось, а вместе с тем становилось темнее и страшнее. Немногих приличных жителей столицы сменяли жители не очень приличные, бродячие кошки и псы.

Я вдруг осознала, что могу и остаться здесь до конца жизни. А эта самая жизнь может стать до безобразия короткой.

Стало так страшно. Так жутко. Так себя жаль…

И в этот же миг чертов зов, поднявший меня с постели среди ночи, исчез. Практически. Я все еще чувствовала его, как шторм на море, но словно наблюдала за ним не со скалистого берега, а из собственных апартаментов с наглухо закрытыми окнами. То есть тревога осталась, а куда бежать и что с ней делать – я понять не могла.

Проклятье!

И как теперь быть? Куда идти? Возвращаться тем же путем в сгустившейся тьме?!

Страшно как!

В подворотне что-то зашуршало, и у меня ноги отняло от страха. Все, хочу назад. Закрыть глаза и оказаться в своей комнате. Вот прямо сейчас!

Я и правда закрыла глаза, но вместо исполнения желания со мной снова случилось нечто странное. Перед внутренним взором появилась красная нить – мерцающая, извивающаяся и уходящая непонятно куда.

Связь. Магическая нить из плетения часов-артефакта. Значит, вот откуда это все!

«Тик-так! Тик-так!» – тут же подтвердилась моя догадка, отбиваясь ходиком механизма в голове.

И снова меня словно толкнуло что-то в спину, велев следовать за нитью.

Куда деваться? Раз уж и так зашла настолько далеко.

«Тик-так!» – подгоняли меня часы, но теперь я не спешила. Особенно свернув в совершенно темный, грязный и безлюдный переулок. Под ногами хлюпала грязь. До головокружения воняло рвотой и мочой. И нормальная девица двадцати годов не лишилась бы чувств – нет! Она бы просто сюда не сунулась, что окончательно убедило меня в моей исключительной ненормальности.

Я время от времени закрывала глаза, дабы убедиться, что точно иду по нужному пути.

И вот уже, казалось бы, и все. Конец. Нить оборвалась у какой-то бесформенной кучи мусора.

Я замерла. И что дальше? В чем был смысл зовущего чувства? Завести черт знает куда, чтобы меня здесь убили? Или надругались надо мной?!

Жутко захотелось кого-нибудь пнуть, треснуть или просто разреветься.

Какая я все-таки дура…

Но стоило мне развернуться в обратную сторону и задуматься над тем, как теперь выбраться отсюда, как куча мусора зашевелилась и застонала. А я наконец повела себя как нормальная девушка – взвизгнула и прилипла к грязной кладке стены спиной.

– Помогите! – проскрипел едва различимый голос. – На по…

О Вечный! Папенька, если узнает, убьет меня сразу, чтобы не мучилась сама и никого не мучила.

Но…

Глава 7

– Одну минуту! – нервно сказала я, бросившись разгребать кучу мокрого грязного тряпья, которым был завален человек. И, кажется, я уже знала, кто он. – Мистер Холт! Вы выбрали не лучшее место для отдыха! Я, конечно, и была не самого хорошего о вас мнения, но после того, что увидела… Простите, вы безнадежно пали в моих глазах, – пролепетала я.

Да, звучало как настоящий бред, но все, что я бормотала, было произнесено исключительно для поддержания во мне самой способности не впасть в истерику.

– Дарование?! – вяло удивился вице-канцлер. – Как вы тут оказались?!

– Я пока не выяснила как, но меня это тоже очень интересует! Что у вас случилось?

– Небольшшшое недоразумение… – прошипел Холт сквозь зубы, силясь подняться, но вместо этого застонал и снова рухнул в кучу тряпья. – Простите, я несколько не в форме для свидания наедине. С дыркой в боку вряд ли получится за вами достойно поухаживать.

Что?! Как с дыркой в боку?!

Я упала на колени, совершенно не заботясь о том, что окончательно изгваздаюсь в грязи, и нащупала рану. В темноте невозможно было определить ее характер, но, помня некоторые рассказы отца о ранениях, я задрала балахон и разодрала подол рубашки. Проклятье! Проклятье!!! Ну что мне так не везет?!

– Мне одной вас не поднять. – Голос, как ни удивительно, все еще оставался спокойным, когда я пыталась остановить кровь и хоть как-то перемотать рану. Подол рубашки мало подходил для бинтов и был далек от стерильности, но если вовремя попасть к целителю, он все сделает правильно и обеззаразит рану, а если не попасть, то мистеру Холту уже ничто не поможет. – Возможно, вы попробуете? Если вы немного мне поможете, то, думаю, смогу… попытаюсь… чертов балахон, чтоб его… и… Проклятье! Кому пришло в голову сшить настолько идиотскую одежду?

– Вы ругаетесь, кх… как… портовый грузчикх… кх… – покашливая, констатировал раненый. – Мне больно слышать из уст прекрасной девушки такие непристойные выражения.

Прекрасной девушки? Да у вице-канцлера не иначе как жар. Но заострять внимание на его словах в данной ситуации было глупо.

– Постарайтесь, пожалуйста, встать. Нам нужно отсюда выбираться. Не знаю, как вам, но мне это место не очень нравится.

С горем пополам и раза с пятого мне все же удалось поднять раненого мистера.

– О Вечный! Меня… тащит на себе женщина. Никха-кха… кому не говорите об этом позоре, мисс Фейл.

– Я бы на вашем месте больше переживала о том, что меня нашли бы в куче мусора.

– И об этом… тоже не говорите…

– Если нам в этом кошмарном месте кто-нибудь встретится, то… рассказывать будет некому. Потому не волнуйтесь, пожалуйста. Или волнуйтесь о чем-то более стоящем.

В общем, обратный путь мне показался бесконечным. Если сюда я добежала в считаные минуты, словно перенеслась телепортом, то обратно, казалось, бреду уже вечность, таща на себе мистера Холта и все время с ужасом ожидая, что он или потеряет сознание, или просто выбьется из сил.

– Здесь… сверните направо… пожалуйста! – простонал, стараясь не показывать, чего ему стоит наша прогулка, вице-канцлер.

– Но… я пришла с противоположной стороны…

– Делайте, как говорю… иначе мы оба… будем валяться в той куче, где вы меня нашли.

Валяться мне не хотелось совершенно, потому я послушно свернула направо.

– Мистер Холт! Дерьмо собачье! Мистер Холт! – налетел на нас молодой парень, едва не сбив с ног и раненого, и меня в придачу. – Что произошло?!

– Это я как раз хотел у тебя спросить, Оливер! Какого черта…

Но договорить он не успел. Или просто не смог. Силы его иссякли, и мужчина начал заваливаться на меня.

– Держите его, как вас там! – вскрикнула я, и парень тут же подхватил начальника, как я понимаю, под вторую руку.

– Здесь рядом экипаж! – вскрикнул он, увлекая меня за собой и таща на себе Холта через дорогу, где и правда в свете единственного фонаря виднелся экипаж. – Как же так? Я же следил, как вы велели… – стенал он, разговаривая с бессознательным начальством.

– Ему сейчас совершенно все равно, как вы там следили, уважаемый! – резко бросила я, понимая, что у меня просто уже не хватает на все это физических сил. Да и душевных оставалось не так чтобы много. – Тащите его скорее! Господину нужен целитель, и срочно.

А мне – успокоительное и наконец выплакаться.

В небольшой палате городской целительской было тихо, остро пахло зельями и болезнями.

Я стояла у окна, не решаясь заговорить с почтенным целителем, но и уйти просто так было как-то… досадно, что ли. Вроде бы ты сделала все, что могла, и теперь в тебе больше нет нужды.

Невысокий, очень худой, неопределенного возраста доктор Велер, сидя на краю кровати больного, осматривал рану. Если бы закрыла глаза или надела очки, то уверена – увидела бы серебристые нити магии целителей. Но очков не было, а закрывать глаза было страшновато по той причине, что начинала жутко кружиться голова и в ушах снова тикали часы.

Не хватало мне только сознание потерять. Нужно как-то еще добраться домой. Слава Вечному, хоть на работу не надо выходить по случаю субботы. А то вон небо уже начало сереть, проснулись молочники и булочники, а я еще глаз не сомкнула. Вряд ли смогла бы работать с совершенно рассеянным вниманием. А так спокойно высплюсь. Правда, придется в который раз отменить поход по магазинам и прогулку со Стефаном… Но на это у меня еще остается воскресенье. Да и можно утешиться тем, что спасла жизнь человеку.

– Не спрашиваю, как это случилось, но скажу, что еще полчаса, максимум час, и я не смог бы ничего сделать, – сказал лекарь голосом неприятным, немного похожим на скрип рассохшейся двери, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Мистеру Холту очень повезло, что вы успели вовремя. Думаю, до утра я справлюсь с лечением, а к обеду он уже будет на ногах. Но, мисс, в следующий раз не ходите на свидания в такие сомнительные места.

Я вспыхнула, но решила промолчать. Бывают ситуации, когда, пытаясь растолковать суть дела, запутываешься еще больше. Люди начинают задаваться вопросами, на которые ты не можешь дать ответов. И, в конце концов, любые объяснения сейчас только добавят неловкости. Потому я просто кивнула.

– С ним точно все будет в порядке?

– Совершенно точно, как мои часы! – похвастался целитель, выудив из кармана круглые часики, чем окончательно испортил мне настроение.

Нужно разобраться с артефактом. Не то в следующий раз он потащит меня в какой-нибудь сомнительный бандитский притон. Меня там убьют, и никто даже не вспомнит о юной мисс, которой было дело до чужих артефактов, проблем и жизней.

Я судорожно перевела дыхание, только сейчас осознав, насколько трагичнее все могло сложиться.

– Ох, только не надо слез! Хотя, честно признаюсь, вы все это время держались молодцом. Я даже удивился и все ждал, когда вас одолеет истерика. Валерьянки?

– Нет, благодарю! От успокоительных я начинаю разговаривать стихами, – призналась я нехотя.

– Какая вы занятная особа, мисс…

– …Фейл. Я работаю в мастерской артефактора Санда… – но тут же запнулась, сообразив, что говорю слишком много, и это врачу знать не обязательно. Но даже осознав свою оплошность, я почему-то безумно хотела продолжить рассказ. – Простите! Мне, наверное, пора домой.

– Вам лучше немного передохнуть, мисс Фейл, – недовольно поморщившись, сказал лекарь. – Да и куда вы в таком виде? Сальборн, конечно, большой город, но не настолько, чтобы вы не испортили себе репутацию, разгуливая в окровавленном балахоне поверх ночной рубашки. Я попрошу сестру подыскать вам экипаж.

И совершенно не поспоришь ведь.

– Я буду вам очень признательна, доктор Велер, – искренне сказала я, понимая, что своим предложением он спас меня от непоправимой ошибки.

– В таком случае подождите здесь. Сестра даст вам знать, когда найдет извозчика.

Но когда лекарь покинул палату, мне и вовсе стало нехорошо. Не физически, скорее морально.

Я подошла к кровати и встала у изножия так, чтобы видеть лицо спасенного мною мужчины. Теперь мне улыбнулась сомнительная удача рассмотреть его получше, не боясь показаться невоспитанной.

Все же он красив. Даже сейчас. Бледен и с темными кругами под глазами, но красив. Черты лица немного резки и остры, но гармоничны настолько, что совершенно не отталкивают, напротив…

О Вечный! О чем я вообще думаю, стоя у кровати еще недавно умиравшего человека? Позор тебе, Алиса! Бессовестная!

– Мисс Фейл? Кхм… кхм… я уж думал, что вы мне приснились, – едва приоткрыв глаза и еще покашливая, хрипло сказал больной.

– Это неприлично – сниться практически незнакомому мужчине, – смутилась я и тут же отвернулась, дабы он не заметил предательского румянца на моих щеках.

– Не понимаю, как могут кошмары быть неприличными?! – прерывисто недоумевал раненый.

Я снова вспыхнула, но на этот раз от злости.

– Если бы этот кошмар не нашел вас в подворотне в куче отходов и помоев, то…

– Очень любопытно – как?! – без зазрения совести перебил меня Джереми Холт. – Откуда в таком сомнительном… кхм… месте взяться юной, не очень хорошо, но все же воспитанной девушке? Не прольете свет на это обстоятельство? Да еще и в таком… кхм… таком виде!

Легко сказать. Я, может, конечно, и пролила бы, но как-то мне кажется, что мистеру владельцу артефакта этот свет не очень понравится. Хотя и скрывать правду – не лучший выход. Кажется мне, что без особого на то разрешения я все равно не смогу приблизиться к часам.

Потому я тяжело перевела дыхание, помянула Вечного, словно перед казнью, и выдохнула:

– Я починила ваш артефакт! – и зажмурилась на всякий случай. Когда зажмуришься, не так страшно.

– Простите… кхм… кхм… что вы сдела… кхм… – снова закашлялся мистер вице-канцлер.

– Воды? – решила немного поухаживать я за больным и даже наполнила стакан.

– Яду. Вам, мисс Фейл! – прокашлявшись, наконец сказал мистер Холт. – Вы что о себе возомнили, светило артефакторики?! Кто вас просил? И что после вы сделали?

– Я ничего такого не делала. Просто немного поправила поврежденную нить плетения. Мне было жаль… и показалось…

– Раз вам кажется, юное дарование, то в следующий раз выпейте успокоительного или рюмку коньяка и лягте спать. – Его слова больно били по самолюбию и профессиональной гордости, но я это заслужила. Потому молчала, едва сдерживая слезы. – Я так понимаю, вы его активировали?

– Этого я точно не могу сказать. Тогда… когда возвращала вам его. Похоже, активировали мы его вместе…

– Да, я тоже почувствовал… Дайте мне наконец воды и не стойте столбом. Это уже входит у вас в привычку.

– Ну, знаете! Я, между прочим, как ненормальная бежала через полстолицы по милости вашего артефакта. И он, между прочим, не в моих интересах работал. Если бы знала, что это вы там изволили валяться, то и с кровати не слезла бы.

– О! Вот, значит, как. Спасение жизни одного из влиятельнейших лиц империи не стоит ваших усилий?

– Спасение одного из первых хамов – точно не стоит. Вы пока не сказали мне ни единого хорошего слова. И вообще, умирающим вы мне нравились больше. Вот!

На этом я посчитала разговор исчерпанным, и, пока не дооткровенничалась до казематов, резко развернулась и вылетела из палаты, едва не сбив с ног замершего у двери Оливера.

– Хорошего дня, мистер… – Ай, ладно. Надеюсь, никогда больше ни его, ни Холта не увижу. Вообще никогда. И как бы там ни звал меня тот проклятый артефакт, в следующий раз с кровати не поднимусь. Даже с места не сойду.

– Хорошего, мисс! – ответил он мне уже в спину.

Я бежала по коридору целительской, снова путаясь в широком балахоне, изгвазданном в помоях и крови, представляя, что обо мне подумают люди, и памятуя о том, что у меня нет ни медяка, чтобы нанять экипаж. И вообще, не стоит помогать людям! Они все равно этого не оценят. Я еще, наверное, много чего подумала бы, если бы по ступеням не сбежал взволнованный и запыхавшийся Оливер и не застал меня подпирающей стену и едва сдерживающей слезы.