Текст книги "Шустрая Кэт"

Мы его радости не разделяли, уже осознавая: то, что в радость куратору, головняк для нас. Свежи в памяти были упокоение умертвий и поднятие трупов… Ну и косяки… По крайней мере, вот я свои помнила преотличненько.

Кстати, я выяснила, чем было при жизни то жуткое страшилище, что я так неосмотрительно лишила хоть какого подобающего вида. Ничем хорошим. Некая разновидность болотного пса. И, как оказалось, после смерти оно, можно сказать, безобидное. По крайней мере, при жизни – обидное. Ну вот очень обидное. Бррр…

– Я что-то уже не очень уверен, что после сегодняшней пары мы останемся живы и здоровы, – проворчал Алек, пнув какой-то камень, что живенько запрыгал по траве.

– Зато сразу видно будет, кто не открывал учебник по «Заклинаниям и обрядам», – уже привычно наставительно и со знанием дела заметил Фаул.

– Да иди ты… – буркнул Алек. – Можно подумать, что ты только то и делаешь, что заклинания зубришь.

– Ну… по крайней мере, у меня ещё не было проблем с их применением, в отличие от некоторых, – припомнил Фаул Алеку последнюю пару по некромантии.

Это ту, где мы древний труп поднимали.

Весело было. Всем, кроме Алека, когда он перепутал заклинание поднятия с… вообще чёрт знает каким, и трупик вместо того, чтобы спокойно подняться, начал выделывать какие-то замысловатые кульбиты, а после вообще обниматься с Алеком. Это всё под дикий ржач студентов и, что совсем не удивительно, куратора. Ну и его едкие комментарии. М-да…

– Вот, если умный такой, первым пойдёшь… выполнять практическое задание, – подал голос Сиг.

– Я бы и не против, – не стал отпираться Фаул. – Но увы… у нас же Бирм всегда практическое занятие открывает. Традиция, так сказать. Видимо, Дорк и правда к ней неровно дышит.

О, да!!! Ровно или неровно дышит Дорк, я, конечно, не в курсе, но то, что мне это боком вылазит – факт.

– Ну, мои родные, сегодня у нас по учебному плану – полное подчинение нежити, – блестел свежеотлитым злотником Дорк.

– Так вроде как нет больше подходящей нежити, – с непередаваемой надеждой в голосе сказал Воден.

– И не мечтайте! – улыбнулся куратор. – Кто ищет, тот всегда найдёт.

Проблемы на свою… в общем, неважно.

– К тому же магистр Волен, осознав всю степень нанесённого студенткой Бирм ущерба, любезно предоставил нам новое учебное пособие.

Магистр сделал какие-то манипуляции руками, которых мы, то ли к счастью, то ли к несчастью, ещё не учили. Что-то пробубнил себе под нос. И вуаля. На полигон из некогда принадлежащего навеки мной упокоенному умертвию склепа вылез… Кто бы вы думали? Хук.

Я расплылась в такой улыбке, словно старого друга встретила. Или того больше, родного брата.

– Вот смотрю на тебя Бирм, и не понимаю, то ли у тебя такое рвение к учёбе появилось, то ли ты сейчас представила, как мне будешь мстить, – задумчиво сказал куратор.

– За что это?

– За то, что ты сейчас нам всем продемонстрируешь, как ты выучила домашнее задание.

– Опять я?

– Не опять, а снова. К тому же у тебя до противного довольный вид, что бросает некоторую тень на мою репутацию, – протянул магистр. – Давай-давай, Бирм. Не задерживай желающих. Видишь, одногруппники твои с каким нетерпением топчутся. Ждут-не дождутся, когда ж их очередь придёт.

На что вышеназванные энтузиасты как-то нервно засопели. Все, кроме Фаула. Он-то как раз горел нетерпением, как глаза Хука – голодом.

– Привет! – вышла я на полигон и остановилась в шаге от умертвия. – Попал ты, Хук. Прям, как я, попал, – посочувствовала я ему, на что он вывалил синий язык, подбежал ко мне и подставил голову.

А говорят, умертвия – безмозглые…

Я уже как-то привычно почесала его за ухом. На что за спиной застонал куратор.

– Нет, Бирм, вот умеешь ты испортить, к чертям собачим, даже самый увлекательный практикум, – расстроился магистр Дорк. – Вылезай оттуда. Смотреть противно, – поморщился куратор и окинул взглядом оживившуюся группу. – Вот – Колем сейчас из штанов выпрыгнет от нетерпения. Давай, Колем. Покажи этому дохлику, кто в склепе хозяин.

На арене всё те же. Сиг спокойно посмотрел на меня, на Хука, видимо, решил, что не всё так страшно, как могло показаться на первый взгляд, и поплёлся практиковаться. И спустя минуту…

– Мать твою… – разливалось бальзамом на моё самолюбие созерцание того, что бывает со слишком самоуверенным некромантом.

Это меня Хук, можно так сказать, любит. А ты, дорогой Сиг, бегай-бегай. Не всё же мне одной круги по полигону нарезать.

* * *

– Давно хотела тебе сказать, Абрахам, – пробубнила я, накрывшись с головой одеялом в комнате студенческого общежития. – Ты – эгоистичная, самоуверенная скотина.

– Мда… – раздалось спустя какое-то время по ту сторону экстренной связи. – Потрясающее и, главное, весьма обнадёживающее вступление. С чего тебя так осенило?

– Да меня давно уже осенило. Всё сказать тебе забывала.

– Даже не знаю, что тебе на это ответить… – задумчиво протянул магистр.

– Лучше молчи, – посоветовала я магу и тут же передумала. – Нет. Вот скажи, кем нужно быть, чтобы заключить в медальон душу человека, даже не представляя, как её оттуда выудить потом? Ты ж её любил вроде… Знаешь, лучше у тебя во врагах числиться, чем в друзьях. Оно как-то спокойнее.

– Кэт, ты забываешься… – попробовал оборвать меня Абрахам.

Получилось. Наверное.

– Ладно, – решила я не заострять внимания на моральном облике своего работодателя. У самой с этим самым обликом не очень-то всё гладко и красиво. – Теперь по делу.

– Я весь внимание, – хмыкнул магистр.

– Очень на это надеюсь, – решила поехидничать я. – Так. Ты, магистр Абрахам Волен, или не всё мне рассказываешь, или просто полуслепой.

– Это ещё с какой радости? – решил для приличия возмутиться Волен.

– С какой радости молчишь – не знаю, а вот если второй вариант… То это уж извини. Может, оттого, что работаешь много, может, наследственность плохая… Это тебе лучше, впрочем, знать.

По ту сторону экстренной связи как-то возмущённо засопели. Да так возмущённо, что мне сразу живенько представилось, чем лично мне это возмущение аукнуться может.

– Не кипятись. С каждым может случиться, – решила я его успокоить. А то придётся потом в Академии сидеть безвылазно. – Значит, так. Я пришла к однозначному выводу, что Сильвию твою убили.

– С чего такой однозначный вывод? – после недолгой паузы как-то напряжённо спросил магистр.

М-да… А вообще, стоит ли ему говорить-то? А если он сам её того… а теперь и меня в придачу. За слишком однозначные выводы. Чёрт.

– Нну…? – протянул как-то уж очень нервно магистр.

– Не запрягал, – буркнула я. – Кажется мне так.

– С чего-то же кажется, – не унимались по ту сторону экстренной связи.

Эх… тьма с тобой, магистр Абрахам Волен.

– Значит, смотри, – села я на кровати, откинув одеяло и скрестив ноги. – Хотя нет. Давай ты мне чётко расскажешь, как обстояло дело. Сухие факты и никаких домыслов.

В ушах довольно громко щёлкнуло и заскрипело. По-моему зубами.

– Держите себя в руках, магистр. Нервы беречь нужно, – посоветовала я собеседнику, отчего скрип усилился и добавилось нечто похожее на то ли очень уж громкое сопение, а то ли на не очень громкое рычание.

Вот так всегда. Человеку помочь хочешь, может… Правильно говорил Сэм: «Делай своё дело, а остальное только добавляет головной боли».

– Ладно, – вроде спокойно сказал магистр Волен. – Всё это произошло семь лет тому.

– Сколько?! – переспросила я. – Это тебе сейчас двадцать восемь? – быстренько прикинув приблизительный возраст магистра.

– Ну вроде бы да, – недоуменно ответили мне. – А что?

– Ох, ты ж и старый, оказывается… – пробормотала я.

– Ну… Кэт.

– Всё-всё. Дальше давай, не отвлекайся на такие мелочи. С какой радости влюблённые шатались по полигону с нежитью? Им что, лучше места не нашлось?

– А я знаю? Гарольд сказал, что Сильвия там ему свидание назначила.

– Вот! Первое, что тебя насторожить должно было. С какой радости целительница назначила свидание на полигоне с нежитью? Не думал?

– Думал. Сильвия, как и все студенты, работала над одним проектом. Разрабатывала противоядие от укусов нежити.

Ну-ну. А опыты решила проводить на себе.

– Дальше, – решила я не заострять внимание на сказанном. – Оказалась наша Сильвия на полигоне, и тут на неё нежить косяками. Где ректор наш был в это время?

– Задержался, – буркнул магистр. – По крайней мере, так сказал.

– Ладно… допустим, так оно и было. Идём дальше. Пришел Гарольд на свидание, а там… страх и ужас. Почему он побежал именно к тебе?

– А я знаю? Шок, наверное.

– Допустим, – решила я, что шок – он зверь такой, непредсказуемый. – Дальше… Что было, когда ты пришёл на полигон?

– Я уже говорил.

– Мне нужны подробности.

Магистр глубоко вдохнул. Выдохнул.

– Сильвия едва дышала…

– А нежить?

– Что нежить?

– Куда она девалась?

– Сгорела! Гарольд – боевик всё-таки. Упокаивать нежить аккуратно не умеет.

– Ясно. Дальше.

– Дальше я провёл обряд создания Артефакта Ролдена.

– Стоять! Тебе не показалось странным, что на Сильвии чисто случайно, но очень удачно, оказался такой подходящий медальон. Магистр Рэндел говорил, что для создания сего шедевра некромантского искусства абы что не подходит. Метал, камень… ну, ты понял.

– Не задумывался что-то. Не до того было.

– А лучше бы задумался, магистр. Оно ж просто так ничегошеньки в жизни не происходит. Закон Единого, между прочим, – посоветовала я Абрахаму и, не дожидаясь ответной реплики, продолжила. – А тем более, если дело касается убийства благопристойной магессы. Она ж благопристойной была? Молчишь? Молчи. Значит, кажется мне, дело было так. Некто злоумышленник узнаёт о том, что Сильвия и Гарольд встречаются на полигоне. Проворачивает всё так, чтобы она оказалась один на один с голодной и недовольной жестоким обращением с собой нежитью. Надевает на неё медальончик и даёт дёру. А чтоб наверняка её раньше времени не нашли, либо сам, либо с чьей-то помощью отвлекают нашего нынешнего ректора. Потом появляешься ты и усугубляешь и без того весьма плачевное состояние Сильвии. Как-то так.

– И зачем кому-то убивать Сильвию?

– А вот тут у меня несколько вариантов. Либо кто-то страх как её терпеть не мог…

– Точно нет. Сильвия всем нравилась.

– То, что тебе в лицо зубы скалят, ещё не значит, что в тебе души не чают, – поучительно изрекла я. – Второй вариант – твоя работа над артефактом.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Ну да. Как я поняла, сия дрянь весьма редкая. А повторить эксперимент Ролдена удалось тебе единственному. Да и то в состоянии глубочайшего стресса. Как думаешь, мог ли некто, кто знал, чем ты занимаешь своё свободное время, так сказать, подтолкнуть тебя к решительным действиям? А может, вообще два в одном. И от неё избавиться, и тебе с практическим опытом помочь.

– Тогда это могло бы объяснить, почему медальон заказали именно тогда, когда я уже практически разработал обратный ритуал.

– И кто ж, по-твоему, это мог бы быть?

Стало так тихо, что в ушах зазвенело.

– Эй, магистр! Ты там живой?

– Да!

– А чего затих?

– Думаю, – буркнул магистр.

– Вот и правильно. Ты думай, а я спать. У меня завтра тяжёлый день, между прочим.

– Спокойной ночи, – раздалось по ту сторону экстренной связи.

– Угу, – ответила я, довольная собственной догадливостью и сообразительностью.

Глава 9

Для повторного похода в Квартал Наслаждений я собиралась с духом с самого четверга. Оно ж как не знаешь, что тебе в спину дышат, так и бежишь ровно, а как только кто просветит, так сразу спотыкаться и начинаешь. Я исключением не стала. Пусть Наслаждения не Висельники, но наших там тоже немало. А то и больше. Особенно по вечерам. А физиономию мою каждая собака в Висельниках знает. И кто б ещё рассказал лично мне, как наследство покойного Сэма поделили. Дабы спланировать дальнейшие действия. Но как бы там ни было, а Полумесяцу я как кость в горле, успел он подмять под себя шпану Трёхглазого или не успел, не суть, а я, так сказать, яркий пример неповиновения. И на моей скромной особе демонстрировать власть лучше всего.

И не мог меня успокоить ни тот факт, что я вроде как будущий маг, ни то, что вроде как имею покровителя из знати. Кого это когда останавливало, а?

Ну да ладненько. Я ж не зря Шустрая Кэт. Бегаю быстро и всегда правильно оцениваю ситуацию. Вот то место, что всегда правильно оценивает, вовсю сигнализировало, что сегодня соваться мне туда ой как не стоит.

Проблема в том, что либо сегодня, либо Маг решит, что он свою часть сделки выполнил и… прощай мои отмычки. Да и задаток – тоже, как компенсация, тю-тю. Я, конечно, существо не жадное, но и излишней расточительностью не страдающее. В общем, алчность, приносящая исключительно одни проблемы не только мне, но и человечеству в целом, успешно победила здравый смысл.

И всё же для верности решила раз десятый за последние сутки переспросить магистра, не желает ли он составить мне компанию на прогулке в места обитания отбросов общества.

Я попеременно коснулась серёжек.

– Магистр, ты там где?

– Я здесь на работе.

– Слушай, мне одной как-то не очень хочется в Квартал Наслаждений соваться, – в который раз напомнила я ему, что девушка, а значит, существо слабое, склонное к панике и малодушию.

– Ну, давай завтра вместе сходим…

– Не-а! Так не пойдёт. Кровь из носу сегодня нужно.

– Тогда будь добра не истерить и вести себя, как и положено уважающей себя воровке.

– Ну, Абрахам, если меня пришьют, мой неспокойный призрак будет мстить тебе очень и очень долго.

– Я некромант, между прочим, – хмыкнул магистр тёмной магии и спец по кровавым ритуалам.

– А я кем там стану? А… личем. Из чего следует…

– Что у Дорка наконец появится новое, а главное, очень редкое учебное пособие.

– Гад.

– Я или Дорк?

– Оба гады, – отключила я связь и глубоко вдохнула, поднимаясь с лавочки напротив ворот моей Академии.

Путь до Квартала Неземных Наслаждений показался мне ну каким-то уж очень коротким. Даже несмотря на то, что круг давала через Квартал Ремесленников и плелась, словно старая кляча на скотобойню. Тьма!

В дом Рыжей Амалы постучалась только после того, как убедилась, что вроде никто не пасёт.

Открыли не сразу. А когда Амала в проёме появилась, я даже без «Здрасьте!» ввалилась в дом и хлопнула дверью. Даже сама замком щёлкнула.

– Ты, смотрю, Шустрая, задёргалась наконец, – хмыкнула Амала, сегодня одетая для разнообразия в платье.

– Тут не задёргаешься… – вздохнула я и расселась на том же диване.

В доме Рыжей не изменилось за неделю ровным счётом ничего. Только чашек на столике добавилось. Да появился запашок чего-то давно прокисшего.

– И правильно, – похвалила меня Амала. – За тебя Гори пять десятков золотом даёт. За дохлую. За живую вдвое больше. Ты теперь в Горвихе самый лакомый куш, так сказать. Гордись собой.

Я поморщилась. Сомнительный повод для гордости. Хотя… не каждый день узнаёшь, что за тебя такие деньжищи дают. Впрочем, рассуждать о ценности моей скромной особы как-то настроения не было.

– Маг где? – спросила я.

– Подождёшь пять минут. Занят Сноули, – и как-то нервно покосилась на загаженные мухами антикварные настенные часы.

– Зови давай. У меня каждая минута на счету, – чувствуя, что дело поворачивается ко мне не самым удачным местом, рыкнула я. – Между прочим, золотом с ним рассчитываюсь, а не медяками.

Амала фыркнула, но почесала уведомлять Сноули о моём прибытии.

Не нравилась мне её медлительность. Вот вообще не нравилась. И вообще – с душком нехорошим дело было.

Сноули нарисовался спустя ещё пять минут. На стол хлопнулось нечто напоминающее монету из красного золота с периодически пробегающими по ней синеватыми отблесками. Да-а-а… Раньше мне такое было не по карману.

– За качество отвечаю, – буркнул Маг и сел на стул напротив меня. – Прикладываешь к двери, и оно замкнёт и заглушит все защитные заклинания. На всё про всё у тебя будет минут десять. Если маг, накладывающий заклинания, хороший, то и того меньше.

– А ничё получше не нашлось? – решила я повозмущаться.

– Не нравится – собралась и свалила отсюда. От тебя и так вечно одни проблемы.

– Это какие же? – отсчитывала я остаток оплаты и заныкала тут же в кошеле маготмычки.

– Люди Полумесяца у меня побывали.

– И? – тут же напряглась я.

– Ну и ничего. Мне до ваших разборок нет никакого дела.

Ну да. В этом весь Сноули Маг. Всегда в курсе всего, но никогда нигде не засвечивается и ни во что не влезает.

Тук-тук. Постучались в дверь. Амала открыла так быстро, что я дёрнуться не успела. А вот осознать, что тут мне и всё – очень даже.

В дом Рыжей ввалились пара головорезов и… чёрт, вот даже не удивилась, Ловас. Стоит, как ни в чём не бывало. Лыбится. Тварь. А было время, когда мне этот белокурый, синеглазый и весёлый паренек нравился. М-да… очень уж давно было.

– Здрасьте! – квакнула я, понимая, что не зря мне чуйка сигнализировала, и подпрыгнула на месте, уже думая, куда бежать.

Конечно же, рыпнулась в сторону окна. Но, увы, не слишком-то и быстро. В спину прилетело нечто тяжелое и твёрдое, свалив с ног. Воздух вылетел из лёгких, а в глазах потемнело. Вот дрянь…

– Шустрая Кэт, с тобой хочет говорить Гори Полумесяц, – прогудел один из амбалов Гори, цапнув меня за волосы и поставив на ноги.

Ловас в этот момент опустил в загребущие ручки Рыжей Амалы звякнувший кошель. Я бросила короткий взгляд на Мага. Морщится, губы поджимает, а молчит. Это ж Амала. Любовь всей его жизни. Сука жадная. Выживу – вернусь и всё припомню.

Я резко дёрнулась и получила под дых. Да так, что едва рассвет в глазах заниматься стал, и тут же всё… опять закат. Но на то, чтобы коснуться серёжек, меня хватило.

– Занят я, Кэт. Или ты с первого раза не понимаешь?

– А Полумесяц сам ко мне с визитом не мог явиться? Мне как-то недосуг по Висельникам шататься, – тут же то ли простонала, то ли прохрипела я. – Дел по горло.

– Ничё, Кэт, – встрял Ловас, – у тебя совсем скоро дел вообще не останется. Кроме как червей кормить.

– Ты где? – напряженно спросили по ту сторону экстренной связи.

Ну как тебе объяснить, магистр Абрахам Волен? В полной ж… жутких кошмаров ситуации.

– Вставай. Гори заждался тебя, Шустрая, – буркнул держащий меня за волосы головорез.

– И ты думаешь, что я сейчас побегу до нижних трущоб? После вашего-то приветствия. Да мне хоть бы до Вислы доковылять.

– Держись, Кэт. Я скоро, – пообещал магистр.

А куда я денусь?

– Доковыляешь, – успокоил меня Ловас. – Если что, дотянем, – ухмыльнулся он, подошёл близко так, что меня обдало вонищей свежайшего перегара, снял с пояса кошель и сорвал серёжки. Боли я уже не чувствовала, только как по шее потекло нечто горячее. Тварь. Уши порвал.

Я криво улыбнулась.

– Ты, Ловас, смотрю, на повышение пошёл. То у Сэма шестерил, теперь у самого Гори.

За эти вполне справедливые слова я вполне закономерно получила по морде.

Мрррак… Подзабыла я что-то, как наши приласкать умеют.

Почему-то вспомнилось, как впервые меня облаготельствовали ласками за рвение и энтузиазм.

В тот день как-то не шло дело. Мне едва сравнялось восемь, и базарная площадь только открыла для меня свои объятья. В срезанных мной кошелях оказались исключительно медяки. А значит, оставаться мне по обещанию Сэма без ужина, завтрака, а после и обеда. Что меня, вечно голодную, угнетало и подстегивало к решительным действиям. Действия эти направились в сторону одного господина. С виду небедного и благородного.

Оказалось, что только с виду. Потому как господин сей был шулером. За руку он меня не поймал, но нашёл уже через денёк. И внушительными тумаками объяснил, что у своих воровать нехорошо. Запомнила я его на всю оставшуюся жизнь. Даже после того, как удача от шулера отвернулась и его хладный труп нашли в Висле – наука его осталась в памяти надолго. Как и тяжесть кулаков, что вдалбливали её в мою неопытную голову.

– Хватит, – рявкнул второй амбал. – Гори велел живой притащить.

Меня подхватили под руки и выволокли из дома Рыжей Амалы.

Специфика Квартала Семи Висельников в том, что даже если тебя будут избивать в базарный день на площади, полной народа, за тебя не то что никто не вступится, а даже не поинтересуются, что вообще происходит, и поспешат ретироваться, дабы под горячую руку и самим не попасть. Я и сама не раз так делала. Закон Висельников: короче нос – длиннее жизнь. Жаль, что сейчас мне довелось прочувствовать всю его прелесть на себе.

Я не кричала, не звала на помощь. Тащилась за амбалом, что держал меня под руку. И только ухмылялась прохожим, отводившим глаза и ускоряющим шаг.

Мелькнуло в толпе что-то серое, кажется, Шпонька. И тут же исчезло. Правильно, Шпонька, вали отсюда, пока кто не припомнил, что мы с тобой неделю тому тут лясы точили.

В голове гудело так, что ни одна мысль в ней не задерживалась надолго.

Мы свернули в один из грязных переулков. Под ногами захлюпали помои и отходы жизнедеятельности населения. М-да… отвыкла я от родного квартала. Думала, что всё – новую жизнь начала. А всё же… не отпускает Квартал Семи Висельников детей своих.

* * *

Логово Гори Полумецяца было ярким примером фразы: слепили из того, что было. То есть чего наворовали – того и понаставили. Рядом с дорогущим красным диваном на поцарапанной тумбочке стояла дешёвая ваза, коряво подделанная под эвстилийскую. На грубой работы столе – золотая пепельница, грязная настолько, что золота того и видно не было. А под ногами ковёр с высоким ворсом и неизвестного цвета. Вот так как-то.

И вот на этом диване развалился Гори Полумесяц со стаканом какого-то чёрного пойла и сигаретой в руках.

– Шустрая Кэт… – улыбнулся во все тридцать два Гори Полумесяц. – Как же я рад тебя видеть.

– Хотела бы я, чтобы это было взаимно, – буркнула я, хлопнувшись на обитый красной тканью стул. – С чего ж такая честь? Эскорт, как для особы королевских кровей, – кивнула я на застывших с двух сторон возле меня амбалов.

Полумесяц был из тех людей, что имели вроде бы и не отталкивающую внешность, а глянешь – и кишки узлом завязались. С виду вроде ничего особенного. Для мужика даже красивый, если бы не шрам полумесяцем от левого виска до уголка губы. Зубы все на месте. Нос, как ни странно, ровный и даже ни разу не сломанный. Глаза чёрные. Но то, что в этих самых глазах читалось… вот я только что прочитала, что мне капец. Что бы он от меня ни услышал, а всё равно капец. А как говорится, приговорённый к смерти – самый смелый. Терять-то больше нечего.

– Так ты же сама бы не пришла, – резонно заметил местный туз. – Так что я решил принять меры.

– А ты вроде и не приглашал, – заметила я, закрыв один, и так заплывающий, глаз, дабы уменьшить количество собеседников до реального числа. – Может, я бы и пришла. Взяла бы бутылочку виски. Посидели бы. Потолковали о жизни нашей быстротечной.

Гори усмехнулся и покачал головой.

– Ты мне тут не жужжи, Шустрая. Кто тебя не знает, может, и поверил бы.

– Так на кой тебе сдалась такая мелкая сошка, как я? – решила я всё же уточнить причины моего здесь пребывания.

– А сама не догадываешься?

– Догадываюсь. Но мне твои амбалы так по куполу нащёлкали, что вообще не соображаю.

– Жаль. Такое дарование как ты, да без мозгов… Хотя уже без разницы. Всё равно подохнешь.

– Так хоть просветил бы, за какие заслуги.

– Как это за какие? – возмутился Гори Полумесяц. – За то, что замочила Сэма.

– Я его и пальцем не трогала, – поморщилась я, неосмотрительно открыла второй глаз, и Полумесяцев тут же стало двое. Вот дерьмо. Где же, черти бы его побрали, магистр.

– Трогала или нет, это неважно. Важно то, что завтра все будут знать, что Гори Полумесяц отомстил за смерть Трёхглазого Сэма.

Хм… ну да. А что ещё нужно, чтобы за тобой местное население потянулось. А ничегошеньки. Денег и авторитета и так хватает. Осталось только убедить несогласных.

Я покосилась на подпирающего стену Ловаса. Вот у кого учиться выживанию нужно. Сначала меня страже сдал, дабы пеньковую на шею не примерить. Теперь вот под Гори лёг и не краснеет.

– И что, теперь публичную казнь мне устроишь? – поинтересовалась я своей дальнейшей судьбой.

– Зачем публичную? Просто выжгу своё клеймо тебе на лбу и выброшу твой трупик в Висельниках.

Ну да. Личная подпись, так сказать…

Меня лично это настолько впечатлило, что резко затошнило. Да так резко, что не постеснялась испортить сапоги одному из амбалов Гори.

– Траванулась, наверное, – утерла я губы тыльной стороной ладони.

Амбал засопел, но с места не сдвинулся. Дрянь. Вот что делать-то?

– Ладно. Надоела ты мне уже. Рад был свидеться, Шустрая Кэт, – насквозь фальшиво заверил меня Гори Полумесяц.

– Что б тебе кишки на шею кто намотал, – пожелала я ему от души, глядя, как он самолично достает длинный обоюдоострый ножик. У меня тоже когда-то такой был. Правда, покороче.

Вот в этот момент у меня вся жизнь перед глазами пролетела. Хотя… чему там пролетать? Ещё и не жила толком. Бегала всё время то от стражи, то от неприятностей. А жить всё некогда было. Если бы не магистр… Эх, магистр, кажется, всё же сам искать свой медальончик будешь. И грустно так стало. Жалко себя, просто до слёз. Особенно, когда Гори вставать начал, медленно, словно время в густой кисель превратилось.

Говорят, смерть принимать нужно с гордо поднятой головой. Это им просто в морду она не дышала и не скалилась, как сейчас мне. А потому я дёрнулась. Толку никакого, конечно, но и сидеть и ждать, когда горло вскроют…

– Э, Гори! Ты не кипятился бы, подумал ещё разочек. Ты ж в курсе, я не простая воровка, а со стражем и талантом, – решила я, хоть что-то сделать для своего спасения. – Подумай, а? Сэм от меня ж одной прибыль имел, как от всей своей шпаны вместе взятой.

– Нет, Кэт. Деньги – деньгами, а авторитет поддерживать нужно.

Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!!! Зажмурилась я, понимая, что вот и всё. Вообще – всё.

Бабах! Открылась входная дверь. Точнее, вылетела. Я кое-как развернулась на стуле, чуть не свалившись на замызганный ковёр. Опаньки. А вот, наконец, и упомянутый мной недавно благодетель. Злой. Нет. В ярости. Глаза чёрные. Вены на лице чёрные. Волосы хоть и не очень длинные, а все торчком и шевелятся. А за спиной его Шпонька топчется.

Я улыбнулась, когда Абрахам на меня взглянул. Видимо, увиденное ему не понравилось, потому как амбалы Полумесяца в этот самый момент рухнули на пол и стали по нему кататься, выплёвывая чёрные сгустки крови.

Гори, едва успевший сделать пару шагов в моём направлении, тут же сел на тот же диван. И постигла его участь Сэма. Всё как тогда. Побледнел, и под кожей заворочалось чёрное нечто. Вот оклемаюсь, нужно будет восполнить пробелы в моих знаниях. А то поднятия и упокоения трупов – это дело такое… От трупов проблем на порядок меньше, чем от живых.

Ловас дёрнулся к какой-то боковой двери.

– Стоять! – захрипела я, поднимаясь со стула, и тут же согнулась пополам, сплюнув на многострадальный ковёр жёлтую желчь.

На что Ловас рухнул на колени.

– Тихо, магистр. Мне тут потолковать с ним охота, – сказала я, вынимая из рук корчащегося и хрипящего Гори длинный нож и приседая рядом со старым другом. Тот на меня смотрел со смесью ужаса и ненависти. Особенно, когда я пробила по его карманам и вытащила свой кошель и серьги. – Ты, падаль такая, – обратилась я к старому знакомцу, – меня страже сдал? Нехорошо, правда, так с друзьями поступать? Рих вон уже рассчитался за принесённые неудобства, теперь твоя очередь.

На что упомянутая падаль гневно промолчала и попробовала отползти.

– Не рыпайся. Поздно уже. Раньше нужно было думать башкой своей, – посоветовала я, играя ножиком. – Для здоровья полезней. Риху и Сэму привет передашь.

– Кэт, – подал голос позади Абрахам. – Ты уверена, что готова?

– Как никогда в жизни, – ответила я и вогнала узкий длинный нож в грудь Ловаса, туда, где по парам у целителей уже знала, что должно быть сердце.

И тут же выдернула, не в силах отвести взгляд от стекленеющего взгляда синих глаз Ловаса. Смотрела, как пробегают судороги по красивому лицу. Как тщетно тянется рука к груди. Слушала, как с хрипом вырывается дыхание. И не чувствовала ровным счётом ничего.

– Ты как? – легла на плечо рука магистра.

– Норм, – солгала я, поднявшись на ноги, и вопреки заверением покачнулась и провалилась, наконец, в темноту забвения.

* * *

Знаете, как становятся настоящим некромантом? Ну то, что для этого лишают жизни человека, вы уже, наверное, поняли. А вот я вам расскажу, что с этим самым некромантом случается после сего немаловажного в жизни любого человека действа.

Меня ломало. Вот как человека, подсевшего на веселящий порошок. Выкручивало. Лихорадило. Порой мне казалось, что я падаю с городской ратуши высотой до самых небес. А внизу сплошная тьма. Настолько густая, что касаясь её, чувствуешь спиной силу удара. И летишь дальше. А потом опять обо что-то шмякаешься. И дальше летишь. И всё это под зловещий шёпот множества голосов. Такое множество, что кажется, будто это клубок разозлённых змей.

А порой кажется, что в темноте этой появляются чьи-то лица. Знакомые и незнакомые. Но не успеваешь и задуматься, кем они могут быть, а всё. Нет никого. Темнота, хоть глаз выколи. И всё это сопровождается дикой болью во всём теле. Или это последствия визита к Гори Полумесяцу? Бес его знает. Всё, о чём я могла мечтать в этом бесконечном падении – скорее бы всё закончилось.

Похоже, Единый от большой любви ко мне, распрекрасной, решил таки смилостивиться. Как бы то ни было, но всё закончилось. Я открыла глаза, не совсем понимая, где я и что со мной. Жива ли вообще. Попробовала пошевелиться и поняла, что фигушки, как говорил Дорк. Оказалось, причиной тому была не моя немощность, а то, что магистр Абрахам Волен крепко зафиксировал моё тощее тельце, прижав к себе, и сопел мне в самое ухо. Ну, ни черта так себе. Вообще охамел. Но рассудив, что особых неудобств он мне, в принципе, не доставляет, решила скандал с утра (или какое там время суток на дворе?) не устраивать. А ничё так. Тепло с ним рядом. И даже уютненько.

Я поворочалась, отчего меня чуть не пригвоздили к кровати.

– Раздавишь, – проворчала я, выворачиваясь-таки из объятий Абрахама.

На что он как-то облегчённо выдохнул и перевернулся на спину.

– Ты как? – хриплым со сна голосом осведомился Волен.

– Нормально. Вроде, – недоумённо ответила я, прислушавшись к своим ощущением. – А что?

– Ничего. В зеркало посмотрись, – посоветовали мне, не открывая глаз.

И что я там должна увидеть такого особенного?

Но всё же совету последовала. То есть пошлёпала к своему зеркалу в своей, кстати, комнате. Той, что мне отвели в доме магистра Волена.

– Мать твою… – впечатлилась я увиденным.

На меня смотрел некто. Или нечто. Бледное до белизны фарфора, что в десятки злотников оценивали, с острым тонким носом, синими круглыми глазами, (хотя это, скорее, от гаммы не совсем положительных эмоций, что обуревали меня в этот самый момент) и чуть бледноватыми тонкими губами. Щеки запали, и теперь я была похожа на какую-то ящерицу. А довершали мой прекрасный образ тонкие чёрные пряди в каштановых волосах. О Единый! И такое чудище теперь на меня из зеркала всю жизнь смотреть будет?! Кошмар какой-то.