Текст книги "Шустрая Кэт. Курс второй"

Глава 6
Шкура неубитого волкодлака

Жизнь изменчива.

Сегодня тебе улыбается удача. Ты вертишь хвостом на приёмах аристократов. Завтра – просишь милостыню у Храма Единого, молясь о том, чтобы до утра не подохнуть с голоду. Через неделю – ты танцуешь на раскалённых углях, пытаясь выдавить из подвернувшегося случая максимум пользы для себя и при этом остаться хотя бы при своих. И так далее… И снова повороты…

«Если в твоей жизни что-то меняется, значит – ты ещё жив», – говорила мать моя.

И то правда.

По любой сточной канаве тебя рано или поздно вынесет в море. Главное в это время – активно барахтаться, чтобы то, что выплывет, не кормило крабов.

Так вот.

Унывать мы с детства не приучены.

Выход есть всегда. Просто, пока я его не вижу, буду делать то, чего от меня ждут. А потом – как карта ляжет.

Вот так я настраивала себя, пристроившись на лавке под домом той самой рыжей Талвии, подставив лицо солнечным лучам и делая вид, что меня здесь вообще нет. Вот вообще нет, ни для кого.

– Кэт! – присела рядом та самая ведьма с чёрной косой… Кидран… или Киндран… в общем – неважно.

– Меня нет дома, – проворчала я, не открывая глаз.

– Тогда противопохмельный тоник тебе ни к чему? – поинтересовалась ведьма. – Голова не болит?

– Совершенно верно, – слукавила я, потому как голова болела страшно. У меня закралось даже подозрение, что одной из составляющих той адской настойки дядьки Хурума был именно болиголов.

Ведьма замолчала. Ненадолго.

– Ладно. Прости, – выдавила она из себя так… и я разлепила один глаз, чтобы удостовериться, что мне это не послышалось. – Я не думала, что так получится.

– Если ты не думала, то на кой чёрт лезла вообще? Два боевика в подгруппе, два некроманта. А ты со своими порошками сомнительного качества и действия.

Ведьма снова умолкла.

– Можно подумать, ты везде святая такая и никогда не делала что-то в том же духе?

Можно. Я вообще само совершенство.

– Слышь, ты зачем сюда пришла? Если за прощением, то прощаю. Мне не сложно. Я вообще-то не обидчивая. Ты бы с нашим куратором пообщалась, тоже бы стала непробиваемой, как драконья чешуя.

– Ну и ладно! – вскочила ведьма, видимо, не ожидавшая от меня такой чёрствости и равнодушия. – Не зря говорят, что ты самое невыносимое существо Академии. Думала – врут. Нет! Так оно и есть.

– Правда? Так прям и говорят? – наигранно удивилась я. – А что ж только Академии, а не сразу всего Горвиха? Не дотягиваю?

– Я хотела по-хорошему… – прошипела ведьма.

– Все от меня чего-то хотят, – равнодушно пожала я плечами, но потом решила, что ведьма не виновата, что у меня жизнь задницей вверх всё время разворачивается. – Ладно, прости. Что-то я не в духе сегодня.

– Я думаю, – присела ведьма снова рядом на скамейку. – От вас несёт за версту перегаром так, что мухи на лету падают. А потом жужжат что-то весёленькое и пошлое.

– Вроде «Весёлой вдовы»? – хмыкнула я.

– Или и того хуже.

Я улыбнулась, представив эту муху.

– Зелье ещё есть?

– Нагрелось, но не испарилось, – протянула мне кружку Кидран.

Я приняла сосуд так, словно в нём была кровь Единого, дарующая бессмертие.

Зелье оказалось кисловатым и освежающим, видимо, из-за мяты и зелёного лимона. Почти сразу после пары глотков головная боль постепенно стала отступать, а ощущения, что накануне я битого стекла наелась и запила помоями, сходить на нет. Даже дурацкий звон в ушах после того, как меня приласкали мордовороты этого Семь, поутих.

– Ты моя спасительница… – выдохнула я, наслаждаясь лёгкостью в теле. – Как хоть тебя зовут? А то практика закончится, а мы даже не познакомимся толком.

Ведьма как-то хмуро на меня посмотрела, покачала головой: мол, что с тебя, блаженной, возьмёшь, и всё же ответила:

– Амалья Кидран. Потомственная тёмная ведьма рода Кидранов, – представилась она так, словно отчёт в городскую мэрию сдавала.

– Ну а я просто Кэт. Или Бирм. Кому как удобней.

Амалья кивнула.

– Я знаю. Всё же не первый день с тобой бок о бок практику проходим.

Хотела ли она меня этим задеть, поддеть или упрекнуть, не знаю. Меня уже давно просто словом не заденешь. Зачерствела я. И научилась большинство ненужного пропускать мимо ушей. По большому счёту, ведьма имела полное право немного на меня позлиться.

А я имела полное право на это не реагировать. У меня вон и так есть предмет «обожания». Кстати, тоже неровно дышащий к этим порошочкам и настоечкам… Стоп!

– Послушай, Амалья, а ты не в курсе, есть такое зелье, которое блокирует магические способности? Ну там настой какой? Или порошок?

Кидран на меня посмотрела как-то удивлённо и спросила:

– А тебе зачем?

– Для общего развития. У нас же зельеварение на втором курсе у Тоэри. Подготавливаюсь…

– А! Это ты правильно делаешь. Магистр Тоэри, конечно, потрясающая, но строгая. Чем-то на вашего куратора похожа, – улыбнулась Амалья. – С нас три шкуры спускает. Зубрить приходится…

– Так что там насчёт зелья? – оборвала я её попытки меня запугать. Сама запугаюсь через месяцок-полтора, с началом нового учебного года.

– Есть, конечно. Настой гнилушки, например. Ну или высушенный и перемолотый в пыль цветок тасаверийской травы… Даже лимонник обыкновенный…

– Та ты что?! Правда? Даже не думала. Из него же чай готовят…

– Да, но магам его только в особом составе дают. А чистый – на час-два лишает возможности чувствовать потоки. Может блокировать силу, а может спровоцировать стихийный выброс…

О! Так мне повезло просто. Или наоборот. Если бы спровоцировался выброс, то не болела бы голова от попыток выкрутиться из этой ненормальной ситуации. Не было бы ни дяденьки Стейла, ни его амбалов, ни сарая… может, и «Сирены» уже бы не было. Рисковый дядька мне попался в работодатели… или совсем больной на всю голову. В принципе, и то, и то – нехорошо…

– …Опять со своей блохастой надирались в этом тараканьем приюте? Что б её молнией побило… – донёсся из приоткрытого окна голос Талвии.

* * *

Ведьма так и не уточнила, кого именно должны побить молнии – Салин или «Поющую сирену». Но думаю, это не так уж и важно.

– Исключительно с горя! Ты разбиваешь мне сердце, и я не могу жить так дальше, понимая, что в моей жизни нет тебя, – тоном не очень хорошего актёра второсортного театра давил на жалость Дорк. – Ты бездушна и холодна, как…

– Холодильная комната в морге, – оборвала Талвия этот душераздирающий монолог несчастного влюблённого. – Прекрати паясничать, шут гороховый.

Амалья попыталась подняться, чувствуя себя неловко из-за того, что подслушала чужой разговор, но я её поймала за руку и сделала страшные глаза. Я себя неловко не чувствовала, и лишний шум мне был совершенно ни к чему. Потому что затащит ли Дорк свою даму сердца в Храм просить благословения Единого или нет – жуть как интересно было.

– Ну всё, Таль, сколько ты ещё эту комедию ломать будешь? – уже нормальным тоном спросил куратор. – Тринадцать лет на болоте. Не сегодня-завтра квакать начнёшь. Я правда стою таких жертв с твоей стороны? Счас раздуюсь от гордости.

– Смотри не лопни. И вообще, я не из-за тебя здесь…

– Я так и знал. Ты совсем не хотела замуж за Омстра Риодель. Не может брат королевы быть лучше меня…

– Ты невыносим, эгоистичен… – чуть не задыхаясь, шипела ведьма.

– Неотразим и заботлив…

– Скотина!

Бздынь!! Похоже, в этот самый момент в доме Талвии стало меньше на одну глиняную посудину.

– Идём отсюда! – прошептала Амалья, вцепившись в мою руку и силясь сдвинуть с места.

Та да, конечно. Тринадцать лет мой куратор обивает порог ведьмы, которая его посылает раз за разом. А я всё пропущу?

– Таль, угомонись, – попробовал как-то прервать поток ругани и битой посуды куратор. – Успокойся, я сказал…

Дальше что-то загрохотало, перевернулось, снова рухнуло…

– Отпусти, сволочь такая! Ненавижу тебя! Кобель чёртов! Я всё равно за тебя не выйду!

– Не выходи, – спокойно так сказал куратор, и мне снова показалось, что в его голосе пробились те самые нежные и мягкие нотки. – Только возвращайся в столицу. Пожалей моих студентов, раз на меня наплевать, а? Каждый год одно и то же. М-м-м? Та-а-аль!

Повисла пауза. Долгожданная для Дорка и такая неловкая для нас. Ну, по крайней мере, теперь я в курсе, что всё у него нормально…

– Всё, – прошептала я красной, как маков цвет, ведьме, – пошли уже, застыла… некрасиво подслушивать вообще-то!

Кидран возмущённо засопела, но, согнувшись пополам, чтобы не мельтешить в окнах и не попасть на глаза куратору, последовала за мной.

– Бирм, – прилетело из окна, когда я уже подумала, что осталась незамеченной. – Передай всем, чтобы приводили себя в порядок и собирались здесь, во дворе. Полчаса на сбор.

– Мне капец… – простонала я, надеясь на сочувствие Амальи. Но это не Милка, только хмыкнула и в который раз покачала головой, не сказав ни слова.

Ведьма.

Что с неё возьмешь?

* * *

Никогда не думала, что задача по сбору студентов по деревне во время практики окажется такой сложной. Проще поднять пару зомби и заставить их танцевать вальс, чем растолкать одно Высочество с жутким похмельем, найти одного Мастера меча, спящего на сеновале, и привести в чувство одного студента-некроманта, который наотрез отказывался просыпаться.

Слава Единому, Амалия взяла на себя обязанность собрать ведьм. Конечно, зайти во вторую половину дома Талвии и сообщить двум давно проснувшимся и даже пообедавшим девицам, что через полчаса им нужно выйти во двор – это не Высочество из стога сена за ноги тащить. Но хоть на том спасибо.

– Кэт! Ты чудовище! – обозвал меня очень обидно Ревель.

Почему обидно? Потому что для них же, гадов, старалась же. И вообще, я красивая. Мне так Абрахам сказал, а я, чтобы сомневаться в его словах, пока на лжи его не ловила.

– Ты пойди на себя в зеркало посмотри. Красавец нашёлся, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – А ещё пример для подражания. Мастер Меча…

– Бирм, ты до противного энергичная и весёлая… с чего бы? – спросил, зевая, Высочество, направляясь к колодцу, чтобы вытащить воды и привести себя в порядок.

– С того, что я не вызываю матримониального интереса у ведьм и могу спокойно привести в тонус свой организм противопохмельным тоником. А вы мучайтесь теперь…

– Я бы сейчас горячей смолы напился, только лишь бы не мучиться так… – признался Алек, булькнув лицом в ведро свежевытащенной Эвером воды.

Судя по тому, сколько он её выпил, то смолу как раз пришлось запивать.

– Можно подумать, в вас заливал кто-то, – сказала я, оперевшись на забор. – Сами заливались, словно впервые самогон попробовали.

– Такой – впервые… – признался Алек, имеющий весьма солидный опыт в области принятия хмельных напитков Объединённых Королевств. – Страшная вещь.

Это да… слезу вышибал…

– Зато Салин пила, не морщась, – заметил Рыжий, примеряясь к ведру, чтобы умыться.

– Да. Уникальная женщина… – с каким-то восхищением сказал Кислый.

Да ладно… что, серьёзно?!

– Ничего уникального, – проворчала я. – Наёмница обыкновенная. Давай помогу… – предложила я Высочеству, так и не сообразившему, с какой стороны к этому ведру подобраться.

– Буду благодарен, – улыбнулся он, складывая руки ковшом. – А вообще – да. Интересная дамочка. Немножко… того… без инстинкта самосохранения. Чёрт, холоднючая какая…! – вздрогнул Рыжий, когда я хлюпнула ему из ведра в ладоши воду.

– А ты как думал? Колодезная, как-никак, – объяснила я ему. – Или думал, лично для тебя подогрев сделают?

Высочество промолчал, отфыркиваясь и встряхиваясь. Собирался с силами, похоже.

– А ведь действительно. Мы могли её если не убить, то сильно ранить или покалечить, – кивнул Кислый, возвращаясь к основной теме разговора.

– Ей, кажется, подобное нравится. Говорю же, она того… не в себе… – сказала я, набрав в ладошки воды из ведра и брызнув ею в Алека.

– Кэ-э-э-эт! – протянул мой одногруппник. – Садюга! Ты с Дорком не в родстве, случайно? Что-то в вас общего есть… такого…

– Официально заявляю, что с Дорком ни случайно, ни нарочно родственных связей не имею. Совсем! И огребать буду с вами наравне, если вы сейчас же не соберёте своё мужество и не отнесёте его во-он туда… Давай-давай, ребятки. Иначе мне капец. Вообще капец.

– Что ты уже натворила? – забеспокоился Алек.

– Ой, да ничего особенного. Честно-честно, – состроила я самую невинную физиономию, на которую была способна.

Ну… почти честно.

Но пусть хоть любопытство их погонит всё же туда, куда мне нужно.

* * *

Дорк нас уже ждал.

Что само по себе ненормально. Так как пунктуальностью куратор не страдал вот совсем никогда.

– Что это он светится, как новенький медный таз? – подозревая самое худшее, спросил Алек. – Кто-то умер, и появилась возможность попрактиковаться в создании боевого зомби?

– Лучше, – призналась я. – Для него. А вот для нас… даже не знаю.

– Кэт!

– Счас всё, что тебе знать положено – узнаешь. Я чужими тайнами не делюсь даже с близкими и друзьями.

Ждали нас и ведьмы всем составом. Вместе с Талвией, которая делала вид, что страх как занята. Лущила початок кукурузы и сыпала сбежавшимся курам. При этом внимательно следя за нашим наставником.

А я разглядывала её.

Ничего так. Старовата, правда. Лет сорок-сорок пять. Ну дак и нашему куратору не восемнадцать. А так… Длинные волосы кучерявые, цвета меди, до самого пояса. Глаза фиалковые, чуть раскосые. Губы маленькие алые, немного припухшие, что свидетельствовало о том, что куратору всё же прощены все грехи и прегрешения. Острый, но аккуратный нос и чуть впалые щёки. Высокие скулы… Красивая. Что лукавить? Вот бы ещё и характером была помягче… но нашему магистру скучно будет с «помягче». Ему вот такую фурию и подавай. В общем, так ему и надо…

Между тем Дорк, привычно сцепив руки в замок и качнувшись с пятки на носок, обвёл нас внимательным взглядом. Мне жутко захотелось сделать вид, что я дерево. Ну или тощий куст смородины, или хоть спрятаться за спину Алека или Эвера. Но я сильная, красивая и удачливая… И ничего мне не будет… наверное.

– Итак, мои бриллиантовые, драгоценные и помятые, как будто вас волкодлак пережёвывал всю ночь и только под утро выплюнул.

Ведьмы после этих слов захихикали, но Талвия на них цыкнула, и они тут же умолкли.

– У меня для вас небольшое объявление, – продолжал между тем Дорк. – С сегодняшнего дня студентки Факультета Ведовства будут проходить обучение под руководством любезно согласившейся курировать их практику магистра Талвии Руос, родной тётки нашей студентки Ивильги Руос, – тут рыженькая ведьма покраснела, опустив глаза. Знала? Знала, конечно. Это только нам… Ну да ладно. – А мы, мои платиновые, идём сдавать работу, получать деньги и продолжаем путь на север.

– Капец, – озвучил общую мысль Эвер. Ему можно, он Высочество. Остальные предпочитали сделать вид, что так и задумано, а мы прям из штанов выпрыгиваем от нетерпения и готовы хоть вчера ещё измерить шагами полкоролевства.

– Что-то не вижу радости на ваших лицах, мои выносливенькие и бездонненькие, – и ка-ак рявкнет… – Куда вам лезло-то столько вчера? А!? Дорвались, как блаженный до мыла… Вон пошли с глаз моих… напились тоника, позав… хотя нет… пообедали и собрались, пока я тут разберусь с финансовыми вопросами. Проглоты. По миру пустят…

Талвия на это усмехнулась, но продолжала ковырять початок.

– Таль, мы вернёмся через недельку. Будь добра к тому времени собраться и решить все свои дела, – уже мягче сказал магистр, развернувшись к ведьмам.

– Блохастой своей командовать будешь, – огрызнулась она, правда, уже без былого огня и энтузиазма, чем только развеселила куратора. – Смешно тебе? – сощурила она глаза.

– Ни в коем случае! Будь добра, сделай, как я тебя прошу.

– Мне кажется… – начал было Алек.

– Всё тебе кажется. Вот прям абсолютно всё, – прервала я его, вцепившись в рукав и направляясь в сторону старостиного дома.

* * *

Через каких-то полчаса мы, похватав свои сумки, оставленные накануне в доме старосты Потерянных Подков, топтались у колодца, наблюдая за тем, как с абсолютно серьёзной миной куратор доказывает уважаемому Ивстилию, что тот огрызок протухшей шкуры в подранном мешке ещё вчера принадлежал волкодлаку. Ну и что, что он маленький и несвежий?

Где он успел его откопать? Осталось загадкой абсолютно для всех. Хотя я и подозревала, что куратор всё же подготовился, но не думала, что аж настолько. С другой стороны, воющая уже неделю для сердобольных жительниц и не таких сочувствующих жителей Потерянных Подков Салин могла бы уже десяток мешков таких шкур надрать. И есть у меня подозрение, что шкурку эту она приработала ещё в самом начале всей операции.

– Послушайте, Ивстилий, вы подозреваете меня в том, что я – дипломированный маг, магистр тёмной магии, Чёрный колдун, – поморщившись, добавил некромант, – обманываю вас, чтобы просто заработать на вашей беде? Или считаете, что моего опыта и знаний не хватит для того, чтобы отличить оборотня от попавшего под руку пса?

Ивстилий не подозревал, он был уверен, что где-то его раскатали. Или вот сейчас пытаются это сделать. Но не говорить же об этом Дорку? Он же Чёрный колдун! С таким лучше по-хорошему. А то превратит в вумперяку, что тогда? И, в конце концов, шкура могла усохнуть, стянуться. Из-за жары завоняться за четыре часа… Волкодлак же не выл ночью, а это первый признак того, что Дорк свою часть сделки выполнил. А как – уже неважно. И видок у нас всех был – что надо. Сразу видно, что всю ночь в кустах оборотня подстерегали. А потом – хрясь… и вот эта шкура и осталась от несчастного влюблённого волколака, воющего по ночам для своей преждевременно почившей в болотной жиже невесты.

Работа мысли старосты Ивстилия была столь явно написана на его лице, что не проняться его терзаниями мог только чёрствый навеки человек. Ну или наш куратор. Он вообще непробиваемый.

– Так как, уважаемый? – спросил куратор, видимо, побаиваясь, что выбирая между здоровым расчётом и инстинктом самосохранения, староста Подков может выбрать и не то, что нужно магу.

Но староста решил, что жизнь ему дороже и из-за маленьких нестыковок в размерах и свежести шкуры волкодлака свою портить не охота.

– Все как надо, – кивнул всё же мужик, тряхнув при этом своей густой бородой, и вцепился в мешок, дабы доказать, что и тени сомнений не осталось в его голове. Параллельно этому движению из дырки в мешке вылетела огромная зелёная муха и, недовольно бжукнув, удалилась восвояси. – Одну минуточку.

Староста на миг скрылся в доме и почти сразу вернулся, держа в руках белую полотняную сумку.

– Вот! Как обычно. Два килограмма, – вручил уважаемый своё сокровище в руки магистру. – Наилучшего качества.

Дорк расплылся в счастливой улыбке и, сграбастав оплату, сунул её в свой заплечный мешок.

– Всегда приятно с вами работать. Надеюсь, следующая наша встреча состоится при более спокойных обстоятельствах.

– И я на это надеюсь, – проворчал староста, провожая хмурым взглядом свою сумку. Золотые слитки в ней, что ли? – Рад буду видеть вас снова, – почти достоверно соврал он.

– Взаимно! – и уже для нас куратор добавил: – Всё! Собрались и во-он по той дороге быстрым шагом – вперёд!

И мы, снедаемые любопытством и оглядываясь на каждом шагу, поплелись в указанном направлении.

Глава 7
Не всё то кураторская подлянка, что на практике встретишь

На этот раз дорога из Потерянных Подков вела через густой, давно нехоженый пролесок, оставляя зыбкие болота где-то справа.

Хотя дорогой это можно было назвать с большой натяжкой. Нет, наверное, некогда здесь имелась вполне себе нормальная тропа. Но на сегодняшний день – её не было совсем.

Здесь не то что проехать на телеге или верхом сложно, пешком было неудобно идти.

– Эх. Жаль, что с нами Асмара нет. Не пришлось бы продираться сквозь эти кустарники, – посетовал Ревель.

– Странно, что ты только сейчас об этом подумал, – заметил Эвер. – Я ещё на болотах пожалел о том, что ему досталась практика в королевских теплицах. Сидит там, новые виды цветочков выводит…

– Завидуешь? – усмехнулась я.

– Кто?! Я?! – почти искренне удивился наследный принц. – Единый упаси! Разве можно нормальному студенту хотеть: спать в мягкой кровати, мыться не раз в неделю и есть не то, что придётся? Я ему сочувствую!

– Ну да! Ему не посчастливилось копать целый день никому не нужную яму, – проворчал Кислый.

– Зато он не пьянствовал в «Поющей сирене»… – тут же парировал Высочество.

Почему-то воспоминание о трактире вызвало у меня приступ изжоги и болезненный спазм в животе, а настроение тут же подпортилось. Не так о «Сирене» воспоминание, как о ненормальном маге. Но это не так важно, правда?

Умом-то я понимала, что не найди он меня там, нашёл бы где-то в другом месте. Такие если задаются целью, то непременно прут к ней сквозь любые буреломы. Но теперь именно придорожный трактир у меня будет ассоциироваться с умалишённым, называющим себя Стейл.

– Как думаешь, что в его сумке? – вывел меня из задумчивости Эвер.

На что я пожала плечами:

– Зная Дорка – всё что угодно может быть. От бриллиантов и сапфиров до какой-то лапы вымершего ещё до падения Эсселинского метеорита зверя. Притом, судя по его выражению лица во время передачи оплаты, второе более вероятно.

– Да ну! Судя по форме, это какой-то слиток весьма внушительных размеров, – внёс своё предположение Алек. – Может, золото?

– Вообще умом тронулся? – повертела я пальцем у виска. – Они там, конечно, в прошлом веке живут, но не в начале времён же. «Проделанная» нами работа на полсотни золотом тянет, если уж очень щедрый работодатель попадётся. А так три-три с половиной десятка – не больше. Точно не слиток же в два кило… – это я знала наверняка, потому как интересовалась о возможном будущем выпускника Академии у Абрахама. А то отучишься, пять лет жизни положишь на алтарь науки, а потом за три медяка в неделю работай. Тогда лучше уж кошельки резать. – Может, какой редкий минерал?

– Или Асвадиус Короватис? – хмыкнул Эвер.

– Кстати, вполне себе может быть, – заключила я, вглядываясь в заплечный мешок идущего впереди и насвистывающего что-то весёленькое магистра. Словно сейчас этот гриб семейства Перебегающих выглянет и помашет мне рукой. Хотя вот как раз в этом случае стоило бы уже и забеспокоиться.

Так за весёлым разговором и выдвигаемыми нами же самыми невероятными догадками в стиле «перемолотая и прессованная скорлупа драконьих яиц» мы и не заметили, как солнце стало клониться к закату, в лесочке начало стремительно темнеть и на охоту вышли… кто бы вы думали…?

Комары!!

Как жаль, что в Королевствах, где научились избавляться и усмирять нежить и нечисть всех видов и типов, до сих пор не разобрались с этими кровососущими монстрами.

Слава Единому, в лесу не нужно было искать место для ночёвки слишком уж долго. Можно было плюхнуться под первым деревом или кустом, завернуться в плед и дрыхнуть, не волнуясь, что перевернёшься в какую-то лужу. И с дровами попроще. Пусть ветки в основном трухлые и перегорают быстро, но хоть сухие, и не сидишь над ними, потому что «никакой магии, даже в артефактах, мои бриллиантовые». Объяснял куратор этот запрет тем, что существуют такие места, где малейшее колебание магического фона может привести к самым невероятным последствиям. К примеру, в Дийвенских скалах: куда ни плюнь – всюду нестабильный магический фон. И даже создание малого светового шара может привести к камнепаду, разлому или просто банальному землетрясению. А оно нам надо? Конечно, нет! Так что приходилось учиться обходиться без привычной уже, как воздух, магии хотя бы в таких мелочах и чиркать огнивом под жмутом сухой травы и мелких веток.

Пока мы разбили небольшой лагерь, пока приготовили ужин… то есть готовил Ревель, а мы заглядывали в котелок и облизывались.

– Где ты научился так готовить? – решился всё же спросить Алек. – Как-то не совсем типичное умение для человека твоего положения.

– Домашнее обучение, – буркнул Кислый, всыпая в котелок со вздыхающей кашей мелко нарезанное мясо. А после добавил уже совершенно другим, спокойным тоном: – Мой отец считает, что настоящий воин должен уметь всё. Иначе какой из него воин? – я в это время плюхнулась на том месте, где стояла, поджала ноги и ткнулась подбородком в коленки, ожидая продолжения рассказа. – И я полностью с ним согласен. За год в приграничных казармах и не такому научишься.

– В приграничных казармах? Как тебя туда вообще занесло? – удивился Алек.

Эвер поморщился, а я заёрзала на месте, понимая, что чего-то я не знаю, и просвещать меня не спешат.

– Приграничные казармы, – вмешался в наш разговор куратор, до этого совершенно не проявлявший интереса к нашей беседе, – расположены на юге Объединённых Королевств. На границе с территориями огненных рек. Неприятная местность и ещё менее приятное население Схуари.

– Жарища такая, что кажется – в Аду холоднее, – подхватил Эвер. – Я был там проездом. Несколько дней, но запомнил на всю оставшуюся жизнь. Думал, подохну…

– Схуарийцы со своими тварями только и ждут, когда замылится глаз у часового, – добавил Ревель.

– Какими тварями? – решила уточнить я, неосознанно подползая поближе.

По тому, как они один за другим подхватывали историю Мастера Меча, было ясно, что земли Схуари не видели только моей неотразимой, но очень скромной особы. И мне жуть как хотелось узнать побольше. Так. В теории. Потому что по рассказам мужчин я поняла – мне и в Горвихе хорошо. Кладбище там большое, работы хватит лет на сотню, судя по тому, как там разгильдяйски относятся к захоронению. Одна неупокойная Дарка, с которой я имела радость познакомиться на первом курсе, чего стоит.

Ну да ладно.

– Схуарийцы приручают особый вид нечисти – мантихор, – ответил мне, как ни удивительно, куратор.

– Это такие львы со скорпионьими хвостами? – решила я на всякий случай уточнить.

– Да, – кивнул Кислый. – Разновидность песчаных демонов. Опасная живность. Ядовитые иглы на загривке, скорпионье жало на хвосте. Да и вообще – быстрые, выносливые. Такая кошечка играя задерёт медведя, даже без яда. Да и сами местные жители неплохие воины. Никаких тяжёлых доспехов. Лёгкие и в основном закрывающие только грудь, живот и шею. Защита послабее нашей, но зато не варишься в них до полной готовности, и они практически не стесняют движений. Отбиваясь от нападений схуарийцев, Объединённые Королевства потеряли много солдат.

– Именно потому было принято решение укрепить южные рубежи магами, – сказал Высочество, подбросив в костёр пару веток. – Но и они не бессмертны.

– И как давно ты там был? – спросил Алек.

– Ну… Вообще-то я только три года назад вернулся, – усмехнулся Ревель. – А там два года прожил, рядом с отцом и братом.

Я присвистнула. Это ж надо так над своим ребёнком издеваться. Хотя с другой стороны – школу жизни он прошёл такую, что моя – такое… детские страхи.

– А ведёшь себя так, словно ты всю жизнь с золотых блюдец ел и в золотой горшок нужду справлял, – хмыкнул мой одногруппник, потом бросил на меня короткий взгляд, видимо, подумав, что при девушке так выражаться нельзя и нужно бы попросить прощения, как этикет велит. Но после извиняться передумал. Всё ж не первый раз такое слышу. И правильно – я в данный момент боевой друг, а не расфуфыренная дамочка на первом балу.

– Это я чтоб не выделяться из массы. Ты при дворе когда был в последний раз? Одни петухи и павлины! И скажу тебе, врождённую брезгливость никакой казармой не вытравишь. Я предпочитаю порядок и чистоту там, где она в принципе может и должна быть. И да, мне неприятно пить самогон в сомнительном местечке с заплёванными столами из кружки, которую даже прополоскать поленились.

Я подумала, что оно ж и правда так. Ревель ни разу не возмущался, загребая ложкой кашу из общего котла или укладываясь спать на голой земле. Но стоило нам попасть в «Поющую сирену», как его перекосило так, словно неделю одни лимоны ел.

Что, в принципе, правильно.

Это мне всё равно. Почти всю жизнь, как собака, из не очень чистой миски ела то, что дадут. И просто уже внимания не обращаю на такую мелочь, как чистота. Местами я вроде как воспитанная мисс, а вот на таких мелочах меня давно могли бы поймать, если бы захотели.

– Готово! – обрадовал всех Кислый, натянув рукав до самых пальцев и подхватив котелок. – Садитесь, пока не остыло.

А что мы? Нас дважды упрашивать не нужно.

– Соли маловато! – распробовал Дорк на пятой ложке, но никто уже просто не обратил на это внимания.

В первую очередь потому, что с самого утра толком ничего не ели. Всё ж похмелье – зверь страшный, жизни не дающий.

А ещё потому, что устали и больше, чем есть, хотели спать. Что я и сделала, оставляя мужчинам право разбираться самим, какая там у кого очередь стоять на часах.

* * *

…А снилась мне какая-то ерунда. Цветы синего гибискуса, львы со скорпионьими хвостами, комары размером со взрослого ястреба и пауки. Последнее было особенно странно, потому как если всё остальное можно было притянуть к недавним событиям, то связать пауков с реальными приключениями было невозможно. А значит, и объяснить их явление в моём сумбурном неспокойном сне – тоже. Меня такая неопределённость ставила в тупик, а тупики я люблю ещё меньше, чем непонятные ситуации.

И всё же проснулась я не от того, что огромный паучище с цветком гибискуса в жвалах, томно вздыхая, взбирался по моей ноге. А от какого-то чувства…

Такого, словно тебя палкой в грудь толкнули. Не больно, но ощутимо.

И проснулась я соответственно – как из воды вынырнула, хватая воздух ртом.

– Тссс… успокойся, – прижался к моим губам чей-то палец, что вызвало абсолютно противоположные чувства и желания. К примеру, заорать во всю глотку от ужаса и огреть доброжелателя по башке чем-то… да тем, что под руку попадётся.

Я даже не сразу поняла, кто этот самый бессмертный, решивший меня попугать среди ночи.

– Бирм! В себя пришла, я сказал, – прошелестел магистр, убрав палец от моих губ и, взяв меня за плечи, легонько встряхнул. – Почувствовала?

Что именно от меня хотел преподаватель, и что я должна была почувствовать – чёрт его знает…

Потому прислушалась к себе.

Ощущение, словно мне на грудь камень положили. Неприятненько. Наверное, это и имелось ввиду, потому я нерешительно кивнула.

Рядом заворочался и точно так же вскочил Алек.

– Что за…

– Чего ты орёшь? Ну, чего ты орёшь, а? – то ли спросил, то ли упрекнул магистр. И уже словно самому себе добавил: – Понятно. Значит, не показалось.

Что «понятно» и что «не показалось», мне лично было совершенно неясно, но внимание решила всё же не заострять. Внезапно подумалось…

– Магистр Дорк, если это ваша очередная шуточка, то давайте как-нибудь до утра потерпим. Спать охота – жуть просто, – простонала я, пытаясь снова устроиться под чьим-то тёплым боком и свернуться калачиком.

– Тебе, Кэт, только бы спать, – проворчал куратор. – Это явление, совершенно от меня не зависящее.