Текст книги "Чепешев-супермен"

Нехорошев уселся в гостиной за большой круглый стол и, не обращая внимания на Иринин демарш, приготовился завтракать. В голове между тем сновали всякие разные мысли.

Во-первых, беспокоила неопределенность в отношении все той же Ирины. Он не любил недосказанностей. Он все всегда привык просчитывать. Как компьютер, у которого рабочий режим не выключался никогда и который все время что-то интерполировал.

Если же это что-то или кто-то не встраивался в такой его предначертанный алгоритм, внутри у него начиналось странное беспокойство. Как будто это был сигнал к непредсказуемым последствиям неизвестно чего. А непредсказуемости, пусть и воображаемой, пусть даже мнимой, он допустить никак не мог. Не мог, если бы даже захотел. «Отпустить ситуацию» для него бы означало пустить все на самотек. По его понятиям это было, по меньшей мере, безответственно.

Так он и мучился со своей извечной привычкой все ставить на свои места. Или раскладывать по полочкам? Кто его разберет?

Вот и с бизнесом, он уже который день чего-то недопонимал. И это, во-вторых.

Что-то незримо происходило помимо его воли. Что-то неясное и неосязаемое. А он только вздыхал и отмахивался. Как будто хотел оттянуть туманную перспективу. И это тоже было странно. Очень. Потому что на него не походило совсем. И это было, в-третьих.

Он снова вздохнул, положил себе в тарелку аппетитный омлет, кивнув при этом домработнице Даше, чтобы та уносила освободившуюся посуду, и когда уже, было, поднес вилку ко рту, раздался телефонный звонок.

Жанка, что ли, раздосадовано подумал он и нажал кнопку ответа на телефонной трубе.

– Алле, – жизнеутверждающе прокричала трубка.

– Здравствуй, Жанна, – без энтузиазма ответил он.

– Ты не забыл, какой сегодня день? – все также радостно продолжала Жанна.

– Я думал, ты пошутила…

– Какие тут могут быть шутки? – воодушевленно спросила она и сама же себе ответила. – Тридцать лет совместной жизни – это тебе не баран чихнул…

Нехорошев обреченно выдохнул, не желая вступать в дискуссию, но, слегка поразмыслив, пришел к напрашивающемуся выводу о том, что еще и бывшую он сегодня не потянет. Поняв это, он решительно ее оборвал и сказал где-то даже грубо:

– Жанна, ну ты же взрослая женщина! Умная. Многоопытная. К тому же, много раз побывавшая замужем. И что за цирк ты тут устраиваешь?! Тебе что, кроме меня больше не с кем провести сегодняшний вечер?

Жанна в каких-то неведомых далях все сказанное добросовестно выслушала и, нисколько не смутившись и не обидевшись, по новой завела ту же самую пластинку:

– Стасыч, ты не понимаешь! – запросто сообщила она. – Жизнь неотвратимо идет вперед. А то, что осталось позади, нам никто не вернет. И не заменит. Тогда зачем зацикливаться на стереотипах?! Ведь мы с тобой, по сути дела, самые близкие люди!

– Нечего сказать – железная логика! – вымученно пробубнил он.

– Так я тебя жду?! – победно заключила она.

Нехорошев потянул недолгую паузу и нехотя согласился:

– Меня всегда поражала твоя безоглядная наглость, – возмущенно сказал он. – Ты, правда, называла это женской непосредственностью…

– Все, все! На нашем месте в семь… – трубка резко отключилась, намеренно не дав ему возможности передумать, а он еще немного покачал головой, запоздало негодуя, и встал из-за стола. Аппетит у него почему-то резко пропал.

И, тем не менее, несмотря на напускное неудовольствие встретиться именно с Жанной он как раз был не прочь.

Жанна обладала поразительным свойством появляться в нужное время в нужном месте. И давать бесценные советы. Иногда ему даже казалось, что это не он олигарх, а она. Ну, или это она его таким сделала. Что не удивительно. Ведь просчитывать она всегда умела не хуже его. Если не лучше. Словом, сегодня, учитывая спонтанный раздрай в своей голове, пообщаться с ней ему было совсем нелишне.

Да.., Жанна имела массу положительных качеств. Но одного он никак не мог ей простить, несмотря на прошествие лет и свою собственную молодую жену, – развода.

Это произошло пару лет назад. И за это время она успела трижды выйти замуж. Ну и развестись, разумеется.

Примерно в это же самое время развелись и Чепешев с Аленкой. Тогда это двойное событие у каждого же второго и также явственно вызывало неприятные параллели. Чувствовал это и Нехорошев. И еще больше ненавидел за это Жанку. Вот ведь умудрилась воспитать дочь так, что та пошла по ее стопам! Надо хуже, да некуда!

Благо хоть с зятем тогда удалось более-менее сгладить неоднозначную ситуацию. И дело даже не в том, что он в итоге принял в дар дорогостоящую недвижимость. И движимость, кстати, тоже. Тут важно другое.

Удалось сохранить добрые отношения, которыми Нехорошев очень дорожил.

Тезка пришелся ему по душе сразу, как только Алена их познакомила. И он, в общем-то, даже и не мог сказать, в чем именно была причина. Просто, Стас любил то же, что и он. Придерживался тех же самых взглядов. Был приятен в общении. Много всего… Да он сильно и не задумывался – зачислил его в друзья, и все. А таковых у него вообще-то уже давно и не было. Вот ведь как получается!

Когда послучались все эти разводы, Нехорошев так и не понял, чем он больше разочарован. Собственно Жанной или тем, что она положила начало славной семейной традиции. А может тем, что оказался в положении идиота, вынужденного оправдываться за это перед своим молодым собратом. Или тем, что потом сам женился непонятно зачем.

В общем, с Жанной он общался с тех пор исключительно на повешенных тонах. И думал, что это происходит потому, что она во всем и виновата. А со Стасом вскоре после того все как-то понемногу улеглось и пошло по-старому. Как ни в чем не бывало. Чему он, Нехорошев, был несказанно рад.

Кстати, с ним-то мне тоже следовало бы повстречаться, невзначай спохватился он. И впервые за все время знакомства (нет, не знакомства – дружбы!) обсудить серьезные дела. Можно даже сказать – профессиональные. Вот как.

«Никогда бы не подумал, что мне от него понадобятся консультации подобного рода, – всерьез озадачился он. – И как Стас на это посмотрит? – но тут же поправил себя, учитывая характер зятя. – Наверное, как и всегда – с пониманием».

Зря, что ли, он от него без ума? Так, все! Куда-то уже не туда понесло… Видно, и правда, – дело дрянь.

Он посмотрел на себя в зеркало и крикнул Дашу, чтобы перейти, наконец, к следующему этапу утреннего миропорядка – начать уже сборы и отчаливать по делам… Сегодня у него тяжелый день…

Глава 5

Стас с интересом огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что в маленькой элитной кафешке, что в центре города, сколько бы времени не прошло, а ничего не меняется.

Он не был тут уже очень давно. А раньше, когда он еще работал в райотделе за углом, ему частенько приходилось здесь бывать. Не для того, чтобы пообедать, конечно же, – цены-то тут и тогда уже кусались, а так, по всяким разным делам. Чтобы встретиться с глазу на глаз за чашкой чая с важным свидетелем, например, или еще с кем.

Да.., хорошее было время…

Он подозвал официанта, заказал обычный крепкий кофе без сахара (а не какой-нибудь там выпендрежный капучино) и продолжил свои наблюдения.

Где-то здесь, тоже поблизости, располагался маленький магазинчик разноторга. И работала в нем продавец, бой-баба Зина со звучной фамилией Балкина.

Знаменита она была тем, что не раз и не два притаскивала в райотдел разных нарушителей. Прямо у себя на плече. Взвалит и тащит. Как мешок с картошкой. Он нигде больше такого не видел. При воспоминании о Зине лицо у Стаса тут же расплылось в широкой улыбке, и он вдруг подумал, что был бы рад ее здесь снова увидеть. Интересно, таскает она своих нарушителей до сих пор или нет? А может, уже и силы не те? Надо будет у Воронина спросить…

Да.., как быстро летит время!

Он поймал себя на том, что вот уже второй день из положенного ему месяца отпуска не знает, чем себя занять. И в этой кафешке он оказался не пойми как. И старого приятеля Воронина, который в отличие от него самого так и продолжает прозябать на прежнем месте, он позвал неизвестно зачем. И что же дальше-то будет? Наверное, пойдет работать на общественных началах…

Не успел он додумать, как в дверях показался огромный бугай Воронин и с ходу уронил первый же попавшийся ему на пути стул.

– Гоша! – позвал его Чепешев.

Воронин покрутил головой, нашел глазами Стаса и, смущенно подобрав плечи, как будто от этого он перестанет быть слоном в посудной лавке, почесал к нему за столик.

– Здорово! – задористо сказал он и протянул Стасу руку. – Сколько лет, сколько зим! И какими же это судьбами ты в наши края?

Стас привстал, ответил на рукопожатие и вяло пробубнил:

– Привет, Гош! Ты не поверишь – маюсь от безделья.

Гоша вытаращил глаза и усмехнулся:

– И правда, смешная шутка…

– Да не шучу я! – рассмеялся Стас. – Второй день в отпуске, а кажется, что целую вечность!

– Так вот в чем дело! – хитро улыбнулся тот. – А я-то думаю – с какого такого перепуга меня Герыч позвал?.. – он покрутил в руках меню, возмущенно покачал головой и витиевато выругался. – Чашка кофе как моя зарплата, мать их!

– Ну что?! Тогда, может, по одной по такому случаю? Ты как? – Стас вопросительно посмотрел на своего старого товарища и многообещающе прищелкнул пальцами по подбородку.

– Не-е! Я-то не в отпуске, – отрицательно замотал головой Гоша. – Да и потом – дорого!

– Об этом не беспокойся, – сразу успокоил его Стас и подозвал официанта. – Считай, что это моя простава за хроническое отсутствие.

Гоша скривил физиономию и помялся:

– Умеешь ты найти правильные слова… Ну, если так…

– Так, так! – заверил Герыч. – Давай, вспомним старые времена!

Вокруг царила расслабляющая атмосфера: раскованная публика, ни на кого не обращающая никакого внимания молодежь, люди постарше. И у каждого свои дела. Кто шарит в интернете, кто, с заткнутыми наушниками ушами, отстраненно витает в замкнутом музыкальном пространстве, а кто просто попивает свой кофе и глазеет по сторонам.

Чепешев повернул голову и (это надо же!) в дальнем правом углу все за тем же самым столиком, что и тогда, в дни его милицейской молодости, заметил странную фигуру странной женщины. Она всегда казалась ему не то гадалкой, не то экстрасенсом. Несколько раз они даже общались. И это тоже был странный опыт. И еще фамилия у нее была какая-то… Соответствующая… А, вот! – Трещева!

Теперь она выглядела несколько иначе, но все равно угадывались ее снисходительная полуулыбка, полуухмылка, строгий проницательный взгляд и руки с длинными, как у пианистки, пальцами.

Стас почувствовал на себе изучающий взгляд Воронина и повернулся к нему:

– А что, Клавдия Петровна и поныне на своем посту? Не сдулась еще?

– Не забыл, значит, – словно в подтверждение своих мыслей сказал Воронин.

– Такую неординарную личность трудно забыть.

– Это правда. Ее-то пост не нам с тобой чета. Недавно, кстати, сильно мне помогла. Про Ковалевские выкрутасы слышал? – Стас кивнул. – Так вот, полностью ее заслуга. Я бы до сих пор еще разбирался во всех этих хитросплетениях, если бы не она. – Гоша поймал на себе случайный взгляд обсуждаемой персоны, отвесил ей вежливый поклон и добавил. – Жаль только, что премия в таких случаях не полагается – приходится натурой платить.

– Крышуете? – удивился Стас. – Саму Клавдию Петровну?

– Да нет! Содействуем по мере возможностей в разных пустяковых делах. Ну что я тебе рассказываю? Сам, что ли, не знаешь?

– Знаю, знаю. Потому и удивляюсь…

Стас успел только перевести взгляд обратно на Клавдию Петровну, как тут же увидел приближающуюся к ней молодую привлекательную женщину. И уж теперь-то он ее узнал. Это была Саша Заварзина (!).

Челюсть у него так и отпала. В совпадения Стас не верил. Если третий раз подряд за последние несколько дней он видит одного и того же незнакомого ему человека, значит это о чем-то да говорит. Он внимательно проследил глазами за Александрой и одновременно поддержал Воронинский тост.

Женщины тем временем поприветствовали друг друга как старые добрые знакомые, и Александра плавно присела на краешек стула напротив экстрасенши. Между ними завязалась оживленная беседа.

Саша была чем-то явно обеспокоена. Красивые руки нервно теребили кафешную салфетку, потом сворачивали ее и опять начинали теребить. Это бестолковое копошение, которое, по-видимому, мешало Клавдии Петровне сосредоточиться, не оставило ее безучастной. Она вдруг инстинктивно выгнула спину и незаметно для собеседницы умыкнула у нее прямо из-под носа этот, ставший едва различимым, клочок ощипанной прозрачной бумаги. После чего, уже не обращая на нее особого внимания, ловким движением руки зашвырнула его в мусорную корзину.

Александра пропустила этот момент. Видно было, как по мере продолжения разговора настроение у нее стремительно ухудшается.

Сначала она еще что-то оживленно доказывала, размахивала руками, старательно поправляла модную прическу и вообще проявляла хоть какую-то активность, а потом вдруг стихла, как будто осознала что-то очень неприятное или непоправимое, и уже сидела молча, не шевелясь.

Экстрасенша, особо не заморачиваясь по этому поводу, а только все продолжала и продолжала ей что-то назидательно втюхивать, а Александра теперь мрачно потупила взгляд и так и сидела, ни слова не говоря.

Это продолжалось от силы минут пять. Затем Александра вдруг резко поднялась из-за стола и, не попрощавшись со своей неулыбчивой визави, решительно зашагала к выходу.

Проходя мимо Чепешева, который все это время откровенно не сводил с нее глаз, она посмотрела на него в упор как на пустое место и, не узнав и даже не увидев его, так и прошла мимо. Поставь перед ней сейчас хоть Сильвестра Сталлоне, результат был бы тот же. Стас это так и понял.

А следом за ней подхватилась и Клавдия Петровна. То ли для того, чтобы вернуть Александру, то ли для того, чтобы уйти самой – непонятно: сумочки-то у нее отродясь не было. При этом, глядя в ту сторону, откуда Чепешев наблюдал за происходящим с открытым ртом, и, не обращаясь ни к кому конкретно, она сбивчиво произнесла:

– По своей природе люди все плохие. Только некоторые прикидываются хорошенькими.

«Дурдом!» – подумал Чепешев, а Трещева, не открыв окружающим больше ни одной аксиомы, молнией пронеслась по залу и скрылась из глаз, только ее и видели.

Стас с Ворониным молча переглянулись, после чего Воронин изумленно покачал головой и сказал:

– Вот так всегда. С ней не соскучишься. И думай после этого, что хочешь…

На что Стас иронично заметил:

– Быстро бегает! Как молодая… – потом немного подумал и сказал. – А я-то, как раз, с ней согласен. Только когда я на практике применяю это наблюдение, все версии сразу сходятся.

– Ну, вы люди умные – вам видней! – сыронизировал Гоша и радостно предложил. – Давай вот за это и выпьем!

Стас сговорчиво опрокинул рюмку и спросил у него:

– А ты случайно вот эту женщину раньше не видел?

– Которая с Клавдией-то была? – уточнил Воронин.

– Ну да, да!

– Интересная особа…

Стас потерял терпение и порывисто переспросил:

– Так видел или нет, дурень?!

– Будешь ругаться – вообще ничего не скажу! – Гоша аккуратно поменял местами столовые приборы и поставил графин с водкой

перед собой.

Чепешев замер и выжидающе на него уставился. Наконец, Гоше надоело валять дурака, он рассмеялся и пафосно ответствовал:

– Не видел. А тебе зачем?

– Странная штука получается…

Стас хотел было договорить, но тут неожиданно вернулась Клавдия Петровна, прямиком подошла к их столу и без предисловий почти в голос запричитала:

– Убьет себя, убьет! Как пить дать – убьет!

– Кто?! Клавдия Петровна? – изумился Воронин.

Но Клавдия Петровна, будто опомнившись, повернулась к ним спиной и ретировалась теперь уже окончательно.

«Дурдом!» – подумал Чепешев, а Воронин, как водится, разлил водку по рюмкам и снова нудно сказал тост. Как все последние пять раз до этого – на манер акына. Что в переводе с общеизвестного «что вижу, то пою» у него означало «в свете последних событий». И звучало оно, без оглядки на смешение жанров, так: «Чтобы все были здоровы!..»

Глава 6

Нехорошев закончил с делами и отправился на встречу с Жанной. Он прекрасно знал это место – считай, вся их сознательная жизнь прошла в этом кафе. Ну, не то, чтобы уж вся, конечно, но самые значимые и радостные события они всегда отмечали здесь. Это правда.

День, как он и ожидал, выдался тяжелый. Он сел за руль и подумал, а ведь в те далекие времена они добирались до любимой кафешки пешком! Сейчас это трудно было себе даже представить. Мотор радостно заурчал, и у Нехорошева как-то сразу что-то отлегло. Он, правда, этого не заметил. Просто в голове сделалось ясно, а на душе легко.

Он только отметил про себя, что такое состояние теперь для него большая редкость. Теперь что ни день, то новые неприятные ощущения. Какого-то странного напряжения. Чему он даже не знал названия.

Вот сейчас приеду, выговорюсь, посовещаюсь с Жанкой, и, может, тогда хоть какая-то ясность и появится, с надеждой подумал он.

Все-таки, что касается Жанны, то относительно ее парадоксальных наклонностей он никогда не сомневался.

Злился на ее анархичный характер, безалаберный образ жизни – это да. Но ее умственные способности, справедливости ради, не оспаривал никогда.

Он припарковался у кафе и мрачно подумал, что намеченные изначально темы для разговора с Жанной стремительно поменялись. Еще утром он хотел посоветоваться с бывшей женой в частности насчет того, что неосмотрительно проплатил кучу денег на Симаковский счет. А в конце этого же дня подчиненные доложили ему, что теперь уже на его счет «упали» какие-то непонятные платежи. Деньги не ахти какие, но если рассматривать это как чью-то хитроумную финансовую схему, то вполне себе немаленькие. И что вообще это за карусель? Были у него и другие вопросы, куда более серьезные, но их он хотел обсудить уже с тезкой.

Жанна, как это ни странно, давно поджидала его за их любимым столиком и даже заказала себе что-то из закуски.

– Стасыч! – звонко проверещала она, едва завидев его в дверях. Она никогда не зависела от условностей. И если ей хотелось кричать во все горло, будь это хоть прием на высшем уровне – она кричала, и все.

Нехорошев, намеренно игнорируя ее пламенное приветствие, молча прошел между рядов важной основательной походкой и, подойдя к столику, за которым расположилась Жанна, уселся на приготовленное для него место. Которое раньше всегда было напротив жены. Теперь уже бывшей, понятное дело.

– Привет! – скупо казал он, когда окончательно устроился в кресле. Ни о каких церемониях и чмоканиях, разумеется, речь идти не могла.

Жанна сразу все поняла, но расстраиваться раньше времени не стала. В глубине души у нее все же теплилась надежда отпраздновать положенный ей юбилей. Хоть и не совместной уже жизни и, значит, оставшийся за бортом сегодняшнего дня. И, тем не менее, юбилей.

– Привет! – будто не замечая озабоченности в его голосе, сказала она. – Ты что-нибудь закажешь?

– Позже… – сказал он и смолк, соображая с чего начать разговор. И вдруг передумал. – А, хотя, нет – закажу! – с нахрапом сказанул он. – Водочки!

Жанна внимательно на него посмотрела и призадумалась. Такого поворота она не ожидала никак. И главное – подобного рода сюрприз не вписывался в ее представления о причинах его плохого настроения.

Она-то думала – он по привычке злится на нее. И все. Такой пассаж она вполне готова была разрулить. А теперь получалось, что помимо всего прочего у него еще и какие-то заморочки. Это было уже хуже.

– У тебя проблемы? – осторожно спросила она.

– Да, Жанна, проблемы, – с готовностью ответил он. – И, что самое интересное – я не совсем понимаю, в чем именно.

– Как это? – удивилась Жанна.

– Да очень просто! Посуди сама: я перечислил деньги на счет почившей Симаковой. Много денег. Авансом. Чего не надо было делать. А сегодня получаю кругленькую сумму неизвестно от кого. Несколько платежей с разных счетов. По нескольким моим фирмам. А договоров с этими плательщиками у меня нет! Понимаешь?!

– То есть, ты хочешь сказать, что тебе перечислили деньги просто так? За красивые глаза?

– Вроде того… И это еще не все…

– Не все? – удивилась она.

– Нет, не все. Остальное – из разряда домыслов, догадок… Не знаю…

Он поводил глазами по потолку, потом покрутил головой в знак отрицания, а Жанна неожиданно поразилась:

– И это с твоей-то педантичностью в делах?

– Именно! – он помялся, подбирая слова, и продолжил. – Не знаю, как и сказать: что-то происходит у меня за спиной, понимаешь?

– А что, что происходит-то? – озадачилась Жанна.

– То мне кажется, что кто-то следит за тем, что происходит у меня в офисе, то не досчитываюсь каких-то бумаг, то еще что. Не могу уложить все это в схему. Может, из-за этого и психую? Не пойму…

– Странно… – поразилась Жанна. – Раньше за тобой такого не водилось.

– Чего? – не понял Нехорошев.

– Бессистемности! Сомнений, неуверенности…

– Хорошо, что так, – отозвался он, – а то я уж думал, в неадекватности меня обвинишь.

– Да ну тебя! Я имела в виду, что у тебя все всегда под контролем. Все разложено по полочкам. И разброда ни в чем и никогда не бывает. Вот этого за тобой не водилось, понимаешь?

– Это все слова, – самую малость раздражился он. – А в чем, собственно, дело – вот этого я никак и не пойму!..

Жанна помолчала, переваривая услышанное, и спросила:

– А когда это началось? Давно?

– Да нет. Вот, как Симакова того… Я еще подумал – как не вовремя я деньги перевел. Как раз в тот самый день.

– Надо же!..

– Тогда я не стал зацикливаться. Только разозлился: это же надо быть таким идиотом! А потом стало происходить что-то неподдающееся здравому смыслу. Вот так – одно за другим, и сложилась целая криптограмма…

– Только мистики нам еще не хватало! Ох, не нравится мне все это!

– Ну – мистика не мистика, а ребус – это точно.

Жанна подумала и снова задала вопрос:

– А что конкретно тебя настораживает?

– То, что происходит что-то, чего я не контролирую… Может, я спятил, но ощущение такое, будто кто-то строит козни за моей спиной.

– Ты можешь предположить, кто бы это мог быть?

– Слишком мало фактов. И слишком много эмоций.

– Ну, хотя бы чего от тебя хотят, ты можешь сказать?

– Все хотят денег…

– Смешно…

Нехорошев залпом опрокинул стопку водки и, слегка поморщившись, закусил ее маленьким кусочком черного хлеба.

– Смешно то, что я надеялся с твоей помощью разобраться в этой ситуации, – сказал он и медленно посмотрел ей в глаза.

Жанна ничуть не смутилась и тут же нашлась, что сказать:

– Но в твоем-то случае деньги упали тебе на счет! Правильно? Значит, кому-то они, наоборот, лишние! И вообще, а почему бы тебе не нанять детектива?

Нехорошев чуть было не сознался, что он уже нанял, но вовремя спохватился. Уж кому-кому, а Жанне точно насчет его проблем с Ириной знать было не обязательно.

– Лишние, говоришь? – прикинул он и вдруг задумчиво протянул. – Или это плата за что-то еще… Нет, Жанна, я в тебе все-таки не ошибся!

Жанна едва заметно улыбнулась, а сама продолжила рассуждать:

– Компромат, значит? Но для каких целей?

И тут вместо ответа Нехорошев вдруг неожиданно вскочил на ноги, шумно глотнул воздуха и, импульсивно неуклюже чмокнув Жанну в щеку, опрометью понесся прочь из кафе. На ходу извиняясь перед ней за свой спонтанный уход:

– Прости, Жанночка, прости! Завтра я тебе обязательно перезвоню… И все объясню… Завтра, все завтра… Пока…

И, оставив ее в крайнем недоумении, был таков…

Глава 7

В вечернем воздухе слышалось звучание музыки из проезжающих автомобилей и пахло свежестью, какая бывает только после весеннего дождя.

А Стас, каким-то странным образом оказавшийся возле дома своих девчонок, сидел на скамейке у парадного подъезда и запоздало соображал, чего он здесь забыл.

То, что он приехал не к ним, это он уже понял. И то, что по уши увяз в Симаковском деле, тоже. Но вот что бы здесь и сейчас он хотел бы увидеть – было непонятно.

Наверное, его впечатлило Трещевское заявление насчет какого-то якобы планируемого самоубийства. Иначе, зачем бы он поперся в другой конец города. Да еще в дождь. Да еще на ночь глядя. Да еще после посиделок с Гошей-то Ворониным. С Гошей, от которого хоть сейчас, хоть тогда, в былые перестроечные времена, – а все одно и то же: пока не надерешься до посинения, от него не отвертишься.

Одним словом, интуиция подсказывала ему, что надо ехать. И не куда-нибудь, а именно сюда. Потому что Трещева разговаривала именно с Сашей Заварзиной. И именно Саша Заварзина была не похожа сама на себя.

Впрочем, на кого она там бывает похожа, он был не особо в курсе, как и в целом не имел о ней ни малейшего представления. Но вот то, что в последние минуты, когда он ее видел, выглядела она не лучшим образом, для него было абсолютно ясно.

Голова соображала медленно. Координация движений предательски выдавала его подшофе. Но готовность свершать великие дела – беззаветно и бескорыстно – как всегда зашкаливала.

Иногда он и сам сомневался, правильно ли он выбрал свою профессию. Может, ему надо было идти в спасатели или, например, в медицину, ну или, в крайнем случае, в психологи? Там, во всяком случае, эти его качества были бы уместны. Не то, что на его теперешнем поприще. Ну, кому нужны эти его потуги? Его преданность и профессионализм. Его отзывчивость и въедливая настойчивость. А, тем более, альтруизм. Для правоохранителя это скорее исключение, чем правило. Да и то правда: что возьмешь с белой вороны?

Он знал за собой еще целую кучу подобных чудачеств, но сейчас его настораживало что-то другое.

А! Так это же, наверное, то, что он в отпуске! И, стало быть, вообще не обязан переживать за все человечество! И делать тоже. Ничего. И никому. Не должен, не обязан и даже думать ни о чем таком имеет полное право не помышлять. А вместо этого что? Ведет частное расследование?

Размышления подобного рода его утомляли. И когда они вдруг случались, он сразу переключался на что-нибудь полезное и конкретное.

Вот и сейчас он быстренько – насколько позволяло его состояние – решил не умничать, а набросать хоть какой-нибудь план действий. Поскольку, и правда, ни полномочий, ни оснований для расследования всяких сумасшедших домыслов у него не было.

Реквизиты Саши Заварзиной – естественно! – давно хранились у него в уме, оставалось только придумать, под каким предлогом посетить сию загадочную персону. Дело это, в общем, было простое, и он привычно для себя начал соображать, как именно он будет действовать.

Но вдруг в окне его подопечной забрезжил подозрительно яркий свет. Стас пригляделся и увидел, что в окне, в этом ярком свете замаячили какие-то странные фигуры, и двигались они тоже подозрительно быстро. Можно даже сказать стремительно.

Раздумывать дальше он, конечно, не стал и, как это обычно бывает, отлаженным марш-броском подхватился на шестой этаж, в квартиру Заварзиной.

И, как выяснилось, не зря.

На его звонок в квартиру, как и следовало ожидать, никто не ответил, только доносившееся из-за двери шебаршение, вдруг стихло. Однако, ненадолго. Не прошло и пары секунд, как оттуда послышался слабый женский крик о помощи.

Дальше медлить было нельзя. Стас по-быстрому сгруппировался и с разбегу всем телом навалился на дверь. А она, как на грех, оказалась открытой!..

Опомнился он уже лежа на полу. Голова гудела. Он медленно перевернулся на бок, сел и попробовал подняться на ноги. Потрогал голову и нащупал у себя на лбу огромный рог. Шишка, кажется, еще росла, и боль от нее была невероятная.

Рядом с собой он не сразу и заметил перепуганную хозяйку, которая что-то нашептывала, потрясывала длинными красивыми пальцами и робко пыталась приложить ему лед.

Стас окончательно поднялся с пола на ноги, облокотившись о стул, на который тут же и рухнул. Стоять на ногах почему-то было тяжело. И перед глазами… все как-то мерно покачивалось.

Видя, что он пришел в себя, Александра облегченно вздохнула, и с чувством выполненного долга хотела, уже было, выпустить лед из рук. За ненадобностью. На что тело Стаса вдруг инстинктивно взбунтовалось и тотчас подалось в ее сторону. Медленно, но решительно. Подхватив лед на лету, Стас тут же приложил его обратно к голове и теперь спокойно и внимательно посмотрел на хозяйку.

– С вами все в порядке? – как ему показалось, откуда-то издалека-издалека еле слышно спросила Александра.

– А что здесь произошло? – ответил он вопросом на вопрос и поудобнее устроился на стуле.

– Вы не поверите! – на этот раз по его ощущению слышимость была погромче и, довольный этим обстоятельством, Стас даже попробовал пошутить.

– В самом деле? Где-то я уже это слышал… – без тени улыбки сказал он.

– А, да! Ну конечно! – припомнила Александра. – Это же вы тогда меня буквально спасли с машиной!

– Ну что вы! – напыщенно стрельнул глазами Стас и покрепче придавил лед к раскалывающемуся лбу. – И все-таки?..

– Ну да… Так вот. Возвращаюсь я домой, – вдруг оживилась Александра, – а из моей квартиры прямо на меня выскакивают два бандита!

– Что вы говорите! – подначил ее Стас.

Александра поддевки не поняла и на полном серьезе продолжала:

– Я назад, в подъезд, но не тут-то было! Один из них мне так руку заломил, что я и пикнуть не успела.

– А кто это был? Вы их знаете? – заинтересовался Стас.

– Нет, нет! Что вы! – незамедлительно среагировала Александра. – Первый раз вижу.

– А потом что? Вырвались?

– Да, каким-то чудом… Я люстру свою включила. Знаете, у меня люстра такая, необыкновенно яркая. Она бы, скорее, для какого-нибудь концертного зала подошла. Не знаю, зачем я ее вообще купила?!.. Полностью я ее никогда не включаю. Видно, для них это явилось неожиданностью. Ослепило, наверное… Ну вот. Вырваться-то я вырвалась, а только далеко уйти мне все равно не дали. Снова поймали и скрутили… А тут и вы подоспели… Ну и об стенку головой… Со всего размаху…

– Мда… – хмыкнул майор и покоробился так, что даже мышцы на лице у него свело. До него вдруг дошло, что он впервые в жизни сел в лужу. Лажанулся, лоханулся, называй, как хочешь. А только он набил себе шишку, как последний идиот, а злодеи преспокойненько убрались себе восвояси. Смятение его тут же стало заметно и Александре. Она наморщила лоб, будто соображая, стоит ли акцентировать на этом внимание, но видимо решила все-таки поинтересоваться.

– Что-то не так? – учтиво спросила она.

– Сашенька, вы успокойтесь! – стараясь отвести разговор от неприятного для себя момента, с нажимом сказал Стас. – И расскажите все по порядку.

На что Александра вдруг с удивлением уставилась на него не моргающим взглядом и, немного помолчав, с подозрением выдавила из себя:

– А откуда вы знаете, как меня зовут?

Стас оставил было без внимания свой очередной прокол, но тут же сориентировался: