Текст книги "Требуюсь Я!"

Елена Колина
Требуюсь Я!

© Е. Колина, 2016

Все права защищены

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Я хочу выразить благодарность

моему мужу за то, что не похож на мужа героини,

моему хорошему другу Наде за многолетнюю дружбу, любовь и ласку,

моему редактору Наталье за понимание и отзывчивость, высокий профессионализм, нежное отношение к моим идеям, и за наше единомыслие, без нее мои книги остались бы странным сумбуром, и героиню в начале звали бы одним именем, а в финале другим, и некоторые персонажи по дороге к финалу потерялись бы навеки.

Предисловие

Я, Анна Коробова, по просьбе знакомых довольно откровенно написала о том, как достичь успеха, избавиться от депрессии, негативных чувств, перестать курить, открыть свой бизнес.

Эти знакомые пока еще не достигли, не избавились, не перестали… но если вы УЖЕ достигли успеха, у вас нет негативных чувств, вы не курите и ведете свой бизнес – зачем вам это читать?

Вот зачем:

1. Чтобы не бояться. Три месяца назад я написала фразу «Чего я хочу? Немного спасти человечество и много зарабатывать!» и назвала файл «Как бы бизнес».

Прошло всего три месяца, и за эти четыре месяца (ну да, я прокололась, четыре) у меня настоящий бизнес. Основанный на том, что я люблю больше всего на свете: кажется, коммерческий результат получается, когда монетизируешь свою страстишку.

Страстишка – не в пренебрежительном смысле, а в том смысле, что это не обязательно что-то большое, лучше, если маленькое и конкретное, как у меня.

Звучит как модный слоган: «Стрр-растишка, из которой вы сделаете успешный бизнес!»

2. Убедиться, что не только в вас сидит ребенок, хнычет и хихикает, закрывает глаза и думает, что его никто не видит… не только в вас.

3. Моя мама любит говорить: «Ну, если уж ты смогла… (водить машину, кататься на горных лыжах, защитить диссертацию, открыть свое дело) – значит, ВСЕ могут».

Если я смогла, значит, ВСЕ могут, ВСЕМ полезно это знать.

Ладно, это все вам.

Ну, а мне, зачем мне это надо?

Зачем мне нужно так широко раскрыть свой внутренний мир, что туда каждый может впереться?..

Потому что сначала я слышала: «Ты?.. Да у тебя не получится». Когда в тебе сомневаются, это очень плохо, нам больше всего на свете нужна вера в нас. Наверное.

Может быть, можно обойтись и без веры в нас. Может быть, это дурацкие общие слова, безо всякого смысла.

Когда мой бизнес начал успешно работать, я услышала: «Ну, конечно, у тебя получилось, у тебя все получается» – оставалось только добавить с досадливой детсадовской интонацией: «…Вот ты какая, Анечка!..» И почему-то это было обидно: ведь мне было не просто, я боялась, стеснялась, робела… Все боятся, стесняются, робеют, а я особенно.

Если в тебя не верят и у тебя ничего не вышло, ты просто в очередной раз облажался. Когда говорят: «Тебя-то, конечно, ждет успех» – это еще хуже. Это ВООБЩЕ УЖАС. Если ты «у тебя все получается» и вдруг у тебя ничего не вышло – это ой-ой-ой, это с горы кувырком, это перемена картины мира, это… да ну, вообще кошмар. В общем, и так, и так трудно.

Мне кажется, что как бы был не уверен в себе человек, какие бы испуганные мысли ни метались в его бедной башке, найдутся люди, которые скажут: «У меня точно так же». Мне интересно, кто эти люди. И, может быть, можно с ними как-то связаться.

Глава первая
Как узнают об измене и Откуда берутся решения 4 декабря, в пятницу

Люди по-разному узнают об измене, я узнала 4 декабря в пятницу дважды.

Твоя ирония, твоя улыбка, то, что умеешь только ты, твоя нежность к миру, и вдруг все это больше не надо, и тебя больше не надо, потому что тебе 50… Нет, он не сказал «иди отсюда, старая карга», он просто пригласил другого…

Я вдруг поняла, что смотрю на объявление на сайте Дома кино: «04. 12. 15, пятница, 19:00. Творческая встреча с Анной Коробовой, писателем и сценаристом ряда популярных телесериалов, получивших премии…» Смотрю и не радуюсь.

«Анна Коробова, писатель и сценарист ряда популярных бла-бла-бла…» Красиво, правда? Чужая жизнь всегда выглядит красивей, чем какая-то там своя. Люди думают: «Сценарист, кино, круто!»

Никто не думает, что премии… премиЯ (одна премия) была три года назад.

С тех пор я, Аня Коробова, сценарист популярных бла-бла-бла,

– написала сценарий, по которому не стали снимать, потому что… не знаю почему. Кажется, что если ваш муж продюсер, то вы знаете больше других, почему не стали снимать. На самом деле вы знаете меньше других, вы ничего не знаете. Тот, кто решает, каждую ночь спит рядом, и что?.. Мысли с его подушки на вашу не перебегают.

– написала еще один сценарий – сценарий молодежного сериала, который не взяли, потому что мне… (здесь слезы в голосе)… потому что мне 50.

Нет, никто не сказал мне: «Иди отсюда, старая карга». Если ваш муж продюсер, он просто приглашает другого сценариста.

А вам говорит глазами: «Ань, ну ты чего, не понимаешь, что ли? Этот сценарист, он такой классный. Он такой модный. Он такой молодой». И вслух, добрым голосом: «Ань, это же молодежный сериал. У человека за 50 уже возрастные изменения, человек застыл, как муха в янтаре. Я хочу сделать стильно и современно, а ты уже не чувствуешь молодежных трендов… Ты отлично пишешь семейные саги для бабулек, но ты и молодежный сериал пишешь как семейную сагу для бабулек… Зритель 25+ хочет другого…»

Чего другого хочет зритель, другого сценариста?!

Я застыла в янтаре, как муха?! Да я вообще янтарь не люблю!

Я – не стильно, я – для бабулек? А почему мне за 50? Мне не за, мне 50.

Мне 50, и у меня нет возрастных изменений.

А у моего мужа есть. Потом скажу какие.

У моего мужа – да. А у меня – нет. Можно начать с этого.

Но я сценарист и начну как положено: с центральной ситуации, в которую я попала и из которой должна выйти победителем. Простите за сугубо женское: я про измену, 4 декабря, в пятницу.

Измен две: Максим пригласил другого сценариста, что перевернуло мою жизнь, и у мужа моей подруги обнаружилась другая семья, что окончательно перевернуло мою жизнь.

Какая была бы роскошная первая серия, если бы это было сериалом, но, к сожалению, это было правдой…

Представьте: поселок Комарово, особняк в стиле ампир, муж моей подруги (назовем его Пашкой, потому что именно так его зовут, он директор завода, тоже мой друг) уехал на работу, звонок в домофон, моя подруга (назовем ее Аллой) говорит в домофон: «Молоко?» (она ждала молочницу – молоко, творог, сметана).

– Это няня… Я новая няня к ребенку, – отвечает женский голос.

– Няня? К ребенку? – удивляется Алла.

Ее с Пашкой сыновья, программист и хирург, не нуждаются в няне. И тут отчего-то стукнуло в ее голове «бе-да!», и она – на беду – впускает эту чертову няньку в дом, наливает ей чай и говорит женским голосом: «Я вас умоляю как женщина женщину, проясните ситуацию…»

Алла умная, вырастила детей и мужа, Алла понимает: хочешь манипулировать собеседником – напирай на то, что у вас общего. При всем неравенстве социального и материального положения у няни с Аллой есть общее: няня – женщина за пятьдесят, пострадавшая от мужчин, и уже понятно, что Алла тоже от своего Пашки… (Пашке 62. Раньше казалось, это невозможный нечеловеческий ужас – «Пашке 62», но теперь это просто «Пашке 62».)

– Умоляю как женщина женщину – о каком ребенке вы говорите?..

Если бы это была первая серия, я не стала бы томить зрителя, тут же все бы и выяснилось – вместо творога и сметаны – что у Пашки другая семья, там маленький ребенок, к которому наняли няню. Няня забыла номер дома и позвонила хозяину уточнить – и тот дал ей номер дома.

Алла быстро поняла: утро, завод, заводская суета, производственные хлопоты, летучки, совещания, вот Пашка и дал машинально свой номер дома, номер дома своей главной семьи. Няня тоже быстро поняла и из женской солидарности против «этих молоденьких шлюх» и жалости к милой пожилой Алле, которая ни сном ни духом, раскололась мгновенно и с удовольствием: и сколько лет малышу, и как зовут, и какой хорошенький… Ох, бедная Алла.

А улицу няне не нужно было уточнять. Почему? Да потому что дом новой семьи с ребенком находился на той же улице поселка Комарово.

Как Пашкин тоже друг я могу понять все: Пашкину мужскую резвость, тоску по юности, по юной Алле и юному себе, страстное желание оставаться молодым и в силе, любовь к «этой молоденькой шлюхе» тоже никто не отменял, – могу понять все, кроме подлого поселения новой семьи на той же улице, чтобы было недалеко, удобно, по дороге. Как писал Толстой, на все есть манера. Манера заводить новые семьи на нашей улице – некрасивая, фу.

Это совершенно сериальная история. Можно было бы дать первым кадром фотографию на резном итальянском комоде: счастливая семья, респектабельные Пашка с Аллой в окружении сыновей и внуков. А вторым кадром – две таблички на домах, к примеру «Зеленогорская, 12» и «Зеленогорская, 37».

Нет, правда, – как это могло остаться тайной? Уж я-то знаю толк в тайнах, как сериальный сценарист, тайны – моя стихия: потерянные дети, неожиданные миллионы в завещании (завещание – хороший повод узнать, что соседи по подъезду на самом деле дети твоего мужа… или родители)…А может быть, Пашка велел своей пассии (ну хорошо, новой семье) выходить на улицу в черных масках? Представила, как они в черных масках заходят в магазин и встают в очередь за молоком.

По привычке я обратила внимание на несоответствия, из которых могут вырасти новые сюжетные линии: почему соседи не сообщили Алле о другой семье? Из благородства, равнодушия – это не для сериала, а вот если Пашка их запугал, если они были чем-то ему обязаны – страшная тайна юности, убийство, прочее? Это неплохо.

…Это просто профессиональное – любое событие воспринимать как завязку, а так я всей душой жалею Аллу. Бедная, бедная Алла! На самом деле она не Алла, но я уже привыкла к тому, что Алла.

Если милую Аллу можно так предать, значит, любую можно… И меня… Странно, что это произвело на меня такое впечатление, правда? На человека, который написал столько сцен неожиданного появления фронтовых жен, побочных детей, оживших дедушек. А тут всего-то у немолодого бизнесмена открылась другая семья на той же улице. Но измена, предательство, неожиданный дедушка на бумаге и на экране – это одно, а рядом, в твоей жизни, – совсем, совсем другое.

Важно, что сказала Бедная Алла: «Зачем я всю жизнь была ему верна, зачем любила? Лучше бы я первая заранее ему изменила. Сейчас бы я ему – раз – а у меня тоже другая семья, тоже маленький ребенок!» Милая Алла даже в такой ситуации сохраняет чувство юмора, чего в сериалах не бывает. Ирония не для среднего ума, а сериалы для среднего ума, но в моих-то диалогах всегда есть подтекст, есть второй пласт, кому надо, считывают…

…А мой муж только что пригласил другого сценариста. Чтобы он делал мою работу, потому что моложе. Это как у дикарей: стариков сажают на ветку и раскачивают дерево, если удержится, значит, еще ничего… Я представила, как сижу на ветке, зацепившись хвостом… а еще можно плюнуть сверху на молодых, раскачивающих мое дерево, кричащих: «А ну, покажи нам, на что ты способна, старая карга!»

Если ваш муж продюсер, он не объявляет вас официально старой каргой, он просто приглашает другого сценариста, не вас. Это хуже, чем измена.

Возможно, кто-то возразит: «Это лучше, чем измена». Но если бы вы знали, что я чувствую… Да ничего особенного не чувствую, кроме того, что меня предали, выбросили, как старое драное пальто без пуговиц, вот и все (подкладку отпороли). Выбор другого сценариста означает, что отрицаются все мои качества, всё, что ему прежде было во мне дорого, всё, что было между нами и было только наше – наши хмыканья над моими шутками, наши нежные слова, которые герои говорят друг другу, только наши шутки, наше понимание друг друга, единомыслие, наша любовь.

Но ведь новый сценарист и правда моложе меня, лучше меня чувствует молодежные тренды… Моложе меня, лучше меня…

Думаю, мы можем сойтись на том, что выбор другого сценариста – это так же, как измена.

Переходим к «Откуда берутся решения».

Понятно, что измена – это главная причина начать новую жизнь. Нашлись и другие причины.

1. С одной стороны, мне не нужно писать этот сценарий, а с другой стороны, я сама не хочу.

Если нам больше 40 – а нам больше – и мы занимаемся все тем же, чем и раньше, то НАШ МОЗГ СТАРЕЕТ… Я пишу сценарий, а мой мозг с каждой написанной сценой стареет, стареет!.. От этой мысли у меня начинается дрожь. Вот так: дрр-рррр-тыр-тыр!

2. И мне пора начинать взрослую жизнь. Если не сейчас, то уже никогда. Пора начинать взрослую жизнь, потому что скоро старость.

Я имею в виду, писать сценарии сериалов – это не для вечности, это для сериалов. В лучшем случае сериал повторяют еще один раз в дневное время, какая уж тут вечность…

И мне пора бы сделать что-то для вечности. Я имею в виду прямо сейчас, а то скоро старость.

3. Если скоро старость, то нужно стараться жить как раньше, не хуже, чем когда тебе было 0—49 лет.

Я сценарист, конечно, но…

Но у меня техническое образование (и математическая диссертация, считаю, это знак качества моего мышления). Технари лучше производят операции выделения существенных признаков категоризации, быстрее устанавливают причинно-следственные связи, ловчее интерпретируют факты.

А факты таковы: если уж пришла мысль «чтобы не постареть, нужно стараться жить как прежде – работать все то же, дружить с теми же, чтобы все было не хуже, чем раньше», то фига – ничего не выйдет. Будешь вцепляться в прежнее всеми лапами, соскальзывать, удивляться царапинам, плакать, карабкаться заново, оставляя за собой дорожку слез. И зачем?! Новое – новое дело, новые друзья – нужно что-то очень новое.

4. И очень хочется свободы! И денег.

И независимости, НЕзависимости от зрителей, продюсеров, мужей, курса доллара. И евро.

Кстати, о деньгах. Другие устроены иначе. А я люблю евро.

Я люблю:

а) евро (потом доллары, рубли люблю меньше), б) интересное.

У других свои Списки Главного. Один мой приятель называет себя говносценаристом, потому что пишет сценарии для говносериалов, вместо того чтобы писать приличные сериалы, – он делает за деньги неинтересное. Другой занимается спасением редких животных, ему интересно спасать, а деньги не входят в его Список Главного. Не могу сказать, что Благотворитель – хороший, а Говносценарист – плохой, в смысле моральных ценностей оба хороши (или оба плохи), просто у каждого свой Список Главного.

Я вот не смогла бы посвятить себя спасению редких животных… В крайнем случае можно посвятить себя одному животному… Я же не виновата, что не люблю ничего делать бесплатно – такая уж натура, и не люблю делать неинтересное. Мне нужно делать интересное за евро (доллары, хуже рубли).

5. И жажда свободы!

ЖАЖДА СВОБОДЫ!

И деньги. Евро, конечно. И свобода.

…Свобода? Ну какая свобода?.. Вот она, ужасная правда: наши жизни связаны с мужчинами. Каждая из нас зависит от своего мужчины, как будто и правда сделана из его ребра: все мои знакомые женщины, круто изменившие свою жизнь, сделали этот крутой поворот из-за мужчины. И бизнес моих самых независимых на свете подруг-предпринимателей начался в связи с мужчинами ушел, изменил, бросил, умер – вот истоки бизнеса. И восхождение к вершинам самопознания началось и з – за мужчины. Возможно, это неполные сведения, но у меня такие – все из-за мужчин.

Я и сама такая – завишу от Максима.

Подруги, не причастные к кино, советуют мне: «Напиши сценарий для другой студии, для другого продюсера». Подруги не понимают: это все равно что сказать «Если твоему мужу не нравится, как ты готовишь, приготовь обед для другого мужа».

В том-то и дело: он может снимать по чужому сценарию, а я не могу написать сценарий для другого – я должна поддерживать огонь, писать сценарии для него, сохранять домашний очаг.

Ну, или вообще больше не писать. Ужас.

Если подумать, ужас, летящий на крыльях ночи, разве нет?

Интересно, понимает ли он, что лишает меня профессии? Смысла жизни?

Моя подруга, профессор психологии, сказала: «Хрена лысого он понимает».

6. Ну, и наконец, совсем личное, интимное.

Вот чего я хочу: купить Harley-Davidson и угнать на нем куда глаза глядят. Или MTT Turbine Superbike, максимальная скорость 402 км/ч. Или уехать в Индию на год, не оставив адреса, или начать свой бизнес.

Может показаться, что все это от обиды, что мой муж не захотел со мной сотрудничать п о возраст у. Может показаться, и так и есть: это обида.

Но и любопытство – что еще может со мной произойти?

И горечь – неужели ничего?..

И деньги, и желание сделать мир лучше.

И (кажется, это еще ни разу не упоминалось) – деньги, евро (можно доллары, рубли хуже).

В общем, все как у всех: деньги-смысл-свобода или застрелиться.

ИТОГ ДНЯ:

• Сигарет – 21 (набрасывала идеи для нового сценария, поэтому столько выкурила, всегда курю за работой).

• Криков на Максима – 15–16 (из них визгливых «Я тоже работаю!», «Я тоже человек!» и «Можно в конце концов уважать мой труд!» – 15–16).

• Набросков «Идеи для нового сценария» – 0.

Глава вторая
Кто она, а кто я, или Откуда берутся решения-2

Не то чтобы я так люблю мусолить свои обиды, но все-таки: все-таки больно. Максим не свободен, он женат – у него есть я! Никто не имеет права отбирать его у меня, предлагать ему свой сценарий вместо моего!

Я же говорю, у Максима есть возрастные изменения: Максим хочет быть в тренде, в каком тренде, точно не знает.

Ему нужно новое кино для молодых, которое снимают молодые… и скорей-скорей, а то обгонят. Раньше он был молодой и сильный, не думал, в тренде он или нет, просто делал что хотел. Теперь он думает: где молодые, то и модно, то и хорошо. Чтобы говорили слова «концептуальный киноязык», «рваный ритм монтажа», чтобы была провокативная история, нарушение табу и немного чернухи. Просто хорошая история с интересными персонажами – это, по его мнению, «ты не в тренде, ты можешь написать только семейный сценарий – историю про 50+ (советская юность, лихие 90-е) для тех, кому 50+».

Пусть меня больше не надо, допустим, меня на помойку истории. Но разве это не возрастные изменения: мужчина за 50 (Максиму 57, это з а 50) считает, что все молодые и модные лучше? Вот он пригласил молодого сценариста, а… а почему он не захотел решить в честном бою, чей сценарий лучше? Он мог бы сказать мне: «Ань, вот у меня два сценария – твой и этот, второй, и не обижайся, но твой лучше…» То есть это оговорка по Фрейду, что мой лучше.

Мужчины – трусы. Они не могут объясниться, никто ничего не говорит: просто – раз – и новая семья уже тут, просто – раз – и другой сценарист уже тут, он моложе меня, лучше меня…

…Правда в том, что, как бы старательно я ни называла его «другой сценарист» и «он»… правда в том, что это она.

И от этого еще больней.

Может быть, вы можете всю ночь думать и плакать и дать себе зарок не говорить о сопернице плохо, не поднимать тему «кто она, а кто я», вообще никогда не говорить о ней… вы можете, а я нет.

– Это же уровень Comedy Club, – сказала я, едва дождавшись, чтобы Максим открыл глаза. – Я бы еще поняла, если бы она была успешной, известной, если бы у нее были премии… ну там, премия «Дебют», премия фестиваля «Молодость»… но у нее был всего один сериал, всего один!.. Что уж такого особенного в ее сценарии?

Мне ведь известны подробности измены: она показала ему первую серию, он прочитал и даже не попросил остальные пятнадцать, и подписал договор.

– Вот только не надо сцен, – сказал Максим.

– Что ты, какие сцены, я просто скажу…

И я сказала. Что единственное, что соблазнило его в этом сценарии (неумелом и даже отчасти непрофессиональном), это возраст героини – 27 лет. И сама история: героиня перед свадьбой спит по очереди со всеми друзьями жениха (да, это провокативная история, но тупая). И с подругами (да, это нарушение табу, но зачем его нарушать?). И я не вижу ни единой достоверной психологической мотивировки, зачем она все это делает. Ее мама в детстве не любила и отчим приставал? О-о, как оригинально! Да она просто маньячка, у нее бешенство матки, зачем об этом снимать сериал? И пусть тогда он назовет сериал «Бешенство матки». И…

– Может, ты уже просто сказала, может, хватит?

– Да. И все время сыпать подростковыми словечками – это, по-твоему, прикольно? Посчитай, сколько раз в каждой серии звучит «прикольно». А ее шутки? У нее все шутки несмешные. Она натужно шутит, на шестнадцать серий одна смешная шутка, – одна… а уж ирония там и не ночевала… Ирония, чтобы ты знал, – это качество зрелого ума.

– Да.

Он сказал «да»? Мог бы и не возражать мне в такой обидной для меня ситуации, а он говорит «да».

– А как у твоего зрелого ума обстоит дело с самокритикой? Некоторые черепашки с возрастом становятся довольно сварливыми…

«Черепашка» – это наше слово, одно из наших слов, это приглашение к миру и дружбе. Но я твердо решила добиться, чтобы он вместе со мной ее осудил. Привела сокрушительный аргумент: она даже внешне неприятная, похожа на рыбу, зубастая улыбка, как будто у нее два ряда зубов, и сонные глаза. Но он, кажется, держался другого мнения. Наверное, не разглядел второй ряд зубов.

– В ней есть обаяние, у нее хорошая улыбка…

– Да? А почему у нее такой финал? Почему она написала такой нелогичный финал? Такой невнятный, нелогичный финал?.. Не могла свести концы с концами, почему? Я скажу тебе почему – потому что в этой ее истории все картонное, это эпатаж ради эпатажа, там нет НИКАКОГО СМЫСЛА! Финал всегда обнажает качество истории, есть в ней смысл или нет, – и ты это знаешь!

Честно говоря, я немного увлеклась и почти кричала, как в «Покровских воротах» Велюров кричит Соеву: «Разве это финал?!», а тот отвечает с нажимом: «Это очень хороший финал».

– У нее очень хороший финал, – сказал Максим и даже не заметил, что цитирует «Покровские ворота». – Все, с меня на сегодня хватит. Завтракать не буду. Нет, я не хочу сырников. И рисовую кашу с тыквой не хочу. Почему не хочу? Потому что не хочу я твоих сырников. Пусть бабульки едят твои сырники. Я, кажется, еще сам могу решить, чем мне завтракать.

Да-да, я на вашем месте тоже могла бы сказать: «Вы, Анечка, совершили ошибку», или «Ань, ну он уже решил снимать по ее сценарию, какой смысл говорить о втором ряде зубов?», или «Стоит ли так его донимать, вдруг он влюблен, а влюбленный мужчина, знаете…».

На своем месте я стала плакать. Он не хочет сырников с о мной.

Нет, даже хуже! Он сказал, что мои сырники для бабулек. На первый взгляд, это оговорка, но это оговорка по Фрейду: под сырниками Максим подразумевает мои сценарии, которые он теперь считает историями «для бабулек». И не хочет он всего сразу: меня, моих сырников, моих сценариев. Не хочет своего прошлого, тяготится своим настоящим (семейными сериалами и конкретно мной), думает, что я вишу гирей у него на ногах, и хочет меня скинуть.

И, как любая женщина, страдающая от измены, я принялась сетовать: «А вот раньше он… а теперь…» Вчера еще до звезд сидел, а нынче все косится в сторону, и так далее.

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников, кто да что…

Сидели друг напротив друга и спрашивали:

– А он?

– А она?

– А он тогда что?.. А она?..

Первая семейная история, которую я написала, называлась «Родственнники» (о семье ученого-физика с 50-х до наших дней, его звали Игорь, жену Катя, дочь Женька), и сериал, который Максим снял по этой книге, тоже назывался «Родственниики». Мы обсуждали все перипетии сюжета – кто да что, характеры, мотивировки. Герои были нам близки, как родственники, как будто это были наши «тетя Катя», «дядя Игорь», наша «Женька», и даже их кот был нашим котом.

С тех пор мы называли персонажей всех наших сериалов «родственнники».

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников.

Раньше он любил сырники.

У нас было общее – родственники, сырники.

Теперь он считает мои сценарии историями для бабулек. Наших родственников – чужими. Бабулькиными родственниками.

Снимает для «молодого зрителя», имеет дело с концептуальным киноязыком.

Не любит сырники.

И не хочет рисовую кашу (все жаворонки нынче вороны).

Хочет модный завтрак для тех, кто в тренде. Какую-нибудь дрянь вроде «нежной запеканки из кальмаров и брокколи»?

Именно так было у Бедной Аллы, так бывает у всех: сегодня он ваш, ест с вами сырники и обсуждает родственников… а назавтра мысли его уже далеко, ослабевает интерес к родственникам и сырникам, – и не прошло и года (оказывается, она рассказала Максиму свою идею сериала около года назад), – не прошло и года, как у него уже другая семья на нашей улице.

…А насчет рисовой каши Максим не прав: рисовая каша с тыквой в тренде.

Это было мучительно, но полезно – плакать и думать: «Если посмотреть правде в глаза, сценарий хороший. Она моложе, а пишет лучше меня. Максим правильно выбрал ее. А я больше не буду писать, я не хочу повиснуть у него на ногах гирей (своими сценариями, чтобы он считал себя обязанным снимать из жалости), я вообще не буду писать. Тем более я пишу для бабулек, зачем писать для бабулек?..»

Но что я буду делать? А если Максим захочет от меня уйти? …Если он захочет от меня уйти, так он и уйдет.

Если он уйдет, как я тогда буду жить? …Ну, думаю, буду жить как жила: читать, смотреть кино…

Но на что, на что я буду читать, смотреть кино? Тем более сейчас кризис.

Что вообще может делать в кризис женщина 50 лет (52-х) без профессии?

Я не кокетничаю: именно что без профессии. Если вы учитель рисования или стоматолог, то ваше умение рисовать или лечить зубы такое же неотъемлемо присущее вам свойство, как тембр голоса или цвет глаз.

А если вы сценарист, то ваше умение очень даже отъемлемо: если по вашим сценариям не снимают – то все, вы уже не сценарист. Вы только строчка в Википедии.

На что годится строчка в Википедии, тем более в кризис?

ИТОГ ДНЯ:

• Сигарет – 13 (хорошо).

• Сигарет перед сном – 5.

• Полученных смс «Не до тебя, отстань!» – 2, из них:

от Максима – 1. «Я на встрече, буду поздно, люблю, целую». Если бы он просто пришел поздно, то это ничего не означает. Но «люблю, целую» безусловно означает «отстань».

от Нади – 1. «Не ждите. Надя» тоже означает «отстань»… От Нади я такого не ожидала.

Нужно знать Надю: хорошая, моя помощница по хозяйству в течение 20 лет, добропорядочная, выдержанная, салат оливье, бульон с рисом, пирог с капустой, 56 лет, на лице вся надежность мира.

И такое!

Несколько дней назад Надя прислала мне смс: «По случаю дачу вернусь с женищей пон вам».

Здесь все понятно: «по случаю» означает, что Надин сосед по даче Виктор Львович предложил отвезти Надю на дачу на машине. Она вернется обратно с его новой женой, которую все соседи в садоводстве называют женищей. И в пон к нам. То есть в понедельник придет к нам.

Сегодня понедельник, а Нади нет.

И вот вечером пришло смс: «Не ждите. Надя». На мое «Что случилось?», «Надя! Вы где?», «Вам нужна помощь?», «Надя!» и «Надя, Надя, Надя!» ответа не было.

Я удивилась: любой из моих друзей и знакомых мог бы пропасть, уехать на дачу, запить, завязать, залениться, закружиться в романе, кто угодно, но не Надя: она единственный благонравный человек, которого я знаю, мягколапый домашний котик, понятный во всех своих помыслах от усов до хвоста.

Если бы Надя написала: «Беспокоит тревожное предчувствие насчет урожая картошки», или «Плохо сплю, и мысли всякие в голову лезут…», или «Что-то противно на душе, сама не знаю что», или «Видела дурной сон, что рассада замерзла», я бы не удивилась.

Но мной был получен ответ, который мог быть дан любым из тех, кто – то пропал, то запил, то завязал, то развязал, то заленился, то творит запоем.

На мои вскрики «Надя!» пришел брутальный лаконичный ответ: «У меня депресняк».

Господи боже мой, что творится-то! Не миленькая маленькая депрессия, а бесстыдный разнузданный депресняк…

• Панических мыслей, что Надя меня бросит, – 356. О-ооо, она ведь не может просто взять и бросить меня?

Или может? Мы с ней очень близки, но разве кого-то останавливала близость, если вдруг возникли свои планы?

Мы с Максимом тоже были очень близки, и Бедная Алла с Пашкой были. Не думайте, что это неподходящее сравнение: я ведь именно что говорю про человеческую близость.

…Надя мне не как мама, конечно, а как будто она моя взрослая тетя: у нас с ней разница в возрасте 49 лет. Имею в виду во внутреннем возрасте. Внутренний возраст – это представить, что потерял паспорт и – по-честному – на сколько лет человек себя ощущает.

Надин внутренний возраст равен ее паспортному возрасту – 56 лет.

Мой внутренний возраст – 7.

Надя сказала: «Я нормальный человек, а вы творческий, и потому как семилетняя – то вам то, а то – раз – и это».

Мой-то внутренний возраст – 7, но разве мне от этого легче?!

Каждую ночь (каждую!) я просыпаюсь в горестном недоумении: «Мне 50». Горестное недоумение больно колет меня иглой. Больно!.. Если это переходный возраст, то, пожалуйста, Господи, пусть он скорей пройдет!

Опрос Нади показал благоприятные результаты – она тоже просыпается.

Более того, Надя утверждает, что в с е просыпаются.

Все просыпаются с ужасной мыслью: «Мне 50 (51, 52…)».

Надя утверждает, что за этим следует вторая ужасная мысль: «В моей жизни не было ничего хорошего, а она уже прошла!» Тут я не согласна: сказать, что в моей жизни не было ничего хорошего, это просто свинство.

Надя утверждает, что возможен вариант: «В моей жизни было столько хорошего, неужели все уже прошло?» Ну… да. Пожалуй, Надя не так уж неправа.

Судя по опросу, Надя более смиренно относится к своему возрасту, чем я.

Надя не восклицает обиженно про себя: «Как так, Господи, мой внутренний возраст 7, а мне почему-то 50?»

Не канючит про себя: «Да-а, но ведь мои способности к обучению ничуть не пострадали: я по-прежнему быстрее всех решаю задачу, или повторяю скороговорку, или заучиваю новые слова… Ты уверен, что мне 50, Господи?»

Не орет «а-а-а!», встречая слова, которые вдруг не знает, отчего возникает ощущение, что чего-то не понимаешь, не догоняешь. Кстати, эти «лайфхак» или «хэштег» всегда оказываются ерундой, нечего было и беспокоиться.

Надя считает, что это просто реакция (просто!) на число 50 и скоро пройдет.

…Но вот о чем хотелось бы поговорить с тобой, Господи: знаешь, Господи, я уже давно жду, когда это пройдет. Я имею в виду это горестное недоумение, которое так ужасно больно колется. Эта острая горестная мысль: «Мне 50».

Говорю тебе прямо, Господи: «Мне уже не 50, а 52», а я все так же просыпаюсь с острой горестной мыслью «Мне 50»… Ну же, Господи, услышь меня, а?..

Вот же черт, вот прямо все сразу: измена Пашки, измена Максима, душевный кризис, творческий кризис, возрастной кризис, Надин депресняк, кризис в стране! Черт, черт, черт, ну что же все сразу-то?..