Текст книги "Любоф и друшба"

– У меня волчий аппетит, – пояснила она.

Пока Лидочка перечисляла все, что она хочет, Сергей едва сдерживал улыбку, Алина смотрела на нее с легким неудовольствием, как на невоспитанного щенка, Женя краснела, Вадик любовался Женей, а я всерьез задумалась – уж не подменили ли нам Лидочку в роддоме? Воспитывали нас одинаково, никто не нашептывал Лидочке на ночь: «Расти большой и нахальной…» Откуда у нее волчий аппетит к мохито? Неужели наша Лидочка – подкидыш?..

– Нет, лучше сразу три мохито, – попросила Лидочка.

А может быть, Лидочка – внебрачная дочь, дитя греха. В этом случае главное – не признаваться родителям, что мы разгадали их тайну, а дитя греха жалеть, кормить и не подавать виду, что оно чужое в семье…

Этими глупыми мыслями я развлекала себя весь вечер, потому что больше мне делать было совершенно нечего – не считая, конечно, шницеля с жареной картошкой, который я заказала назло маме, хотя больше люблю рыбу.

Несколько раз за вечер к нам подходил официант поинтересоваться, все ли хорошо с нашим заказом. Мне он сказал: «Ну, вас я не спрашиваю, я и так вижу, что вы довольны».

Я быстро подняла глаза – наискосок от нашего стола стоял старинный буфет с зеркалом, – в зеркале я действительно выглядела чрезвычайно довольной.

Но я была счастлива вовсе не шницелем с картошкой.

Женя с Вадиком сидели в нише на диване и как будто выпали из общего пространства и общего разговора. Наверное, модный ресторан – это не то место, где мгновенно вспыхивает настоящая любовь, и теперь, после этого ресторана, только смерть разлучит Вадика и Женю… Наверное, в прошлом Вадика было все, что ему полагалось иметь в прошлом, – красивая жизнь, курение травки в колледже, брошенные цветочницы. Но выглядел он совершенно как влюбленный мальчик в детском саду!.. Женя улыбалась, и Вадик улыбался, Женя серьезно взглядывала на него, и он тут же становился серьезным. А во время десерта Женя покраснела и как будто привстала, собираясь уйти, – прохладно-вежливую Женю нельзя якобы случайно обнять, – и Вадик тут же виновато улыбнулся, покраснел и украдкой дотронулся до ее руки.

По другую сторону стола в такой же нише на диване сидела вторая парочка, Сергей с Алиной, а мы с Лидочкой оказались лишними. Я молчала, за весь вечер я произнесла одну фразу: «Я не буду десерт», – и обдумывала вторую: «Спасибо за приятный вечер», а Лидочка пыталась вмешиваться в разговор Вадика с Женей, но они ее не замечали. Обиженная Лидочка сделала вид, что переглядывается с кем-то за соседним столом, – улыбалась, подмигивала и кокетливо поднимала бокал. Я оглянулась – за соседним столом сидели две пожилые женщины, и ни одна из них и не думала переглядываться с Лидочкой.

Алина вела себя с Сергеем, как будто он ее законная собственность: он предпочитает рыбу мясу, никогда не ест гарнир, сегодня очень крепко спал, она еле его разбудила, надел зеленую рубашку вместо голубой, той, что она ему приготовила. Сергей небрежно кивал и, не извинившись, выходил разговаривать по телефону. Мне было жаль Алину: она была так очевидно влюблена, а он так очевидно не влюблен…

– У него достаточно бабла, чтобы купить все акции, – возвращаясь к столу, сказал Сергей в телефон и, нажав отбой, улыбнулся мне: – Вы так сморщились, Лиза, как будто видите перед собой какую-то гадость…

– Мурло добыло бабло – повезло… – пробормотала я. – Простите… я не о вас, а о русском языке. Не люблю это слово.

– А по-моему, нормальное слово, – раздраженно возразила Алина. – По-моему, кое-кто умничает и старается показаться особенной.

– Ты думаешь, умные и особенные не любят слово «бабло»? – с сомнением повторила я. – Возможно, ты права, умные и особенные не любят слово «бабло».

Сергей хмыкнул и перевел взгляд с меня на Алину, с Алины на меня, как будто мы две кобылки и гарцуем на манеже, показываем ему себя, а он сейчас поставит нам оценку.

– Чем вы занимаетесь, Лиза? – спросил Сергей.

– Я пишу… – расплывчато сказала я.

Когда я сообщаю, что именно я пишу, люди сразу же говорят «о-о!» и больше уже ничего не говорят.

– Роман? – настаивал Сергей.

– Диплом. На кафедре «Теория вероятности и математическая статистика», мой диплом называется «Специальная теория относительности и релятивистская астрофизика», – тонким голосом сказала я.

– Бр-р, – поежилась Алина. – Ты не обижайся, но это как-то не женственно… Я, например, изучаю дизайн. Если что, дизайн всегда пригодится – дом обставить, бутик открыть… Почему ты не хотела стать… ну, кем все, бухгалтером, менеджером или еще что-нибудь конкретное? Есть же какие-то профессии, которые подходят девушкам из бедных… я хочу сказать, девушкам. Не можешь же ты всерьез интересоваться этим, как его… Ты что, такая умная, Лиза?

– Я? Нет, не особенно, – рассеянно ответила я. – При чем здесь ум?

Я хотела учиться на факультете прикладной математики, потому что любила решать задачки и потому что математика тренирует мозг.

Иногда мне кажется, что я хочу заниматься только математикой, а иногда я думаю: зачем мне всю жизнь тренировать мой мозг, как будто я собираюсь выставлять его на Олимпийские игры? Иногда я хочу стать врачом, иногда актрисой, а иногда изучать индийскую филологию, или философию тюркской культуры, или искусство стран Древнего Востока. Но и релятивистская астрофизика – это очень интересно!

– Бедная ты, Лиза, так и просидишь где-нибудь за компьютером всю жизнь, – посочувствовала Алина. – Твоя мама просто обязана была сказать тебе, что девочке это не подходит. Или она специально отправила тебя на факультет, где одни мальчики, чтобы ты поскорей замуж вышла?

Я кивнула:

– Молодец, догадалась. Так все и было. Мама сказала: «Там одни мальчики, замуж выйдешь…» Но маме это так просто не пройдет, она у меня узнает, как посылать ни в чем не повинного человека на прикладную математику! Я обдумываю страшную месть – навсегда остаться старой девой…

Сергей посмотрел на меня насмешливо, словно хотел сказать – ты не старая дева и вообще не дева…

Конечно, в моей жизни было все, что полагается. В детском саду мне нравился мальчик, с которым я спала во время тихого часа – наши раскладушки стояли рядом. От него я узнала, чем мальчики отличаются от девочек.

В первом классе мне нравился мой сосед по парте. От него я узнала, как это больно, когда тебя отвергают. Я считала, раз уж мы сидим за одной партой, то это дает мне на него особые права, но он был человек очень жесткий и держался отстраненно, не считая тех редких минут близости, когда он у меня списывал.

В университете у меня, как у всех, был первый курс, первая любовь, первый поцелуй, первый секс, три романа с однокурсниками и два с преподавателями… всего пять романов, по одному на каждый курс.

– А вы, Сергей, чем занимаетесь? – поспешно спросила я, чтобы скрыть смущение.

Сергей не ответил мне всерьез, небрежно пробормотал:

– Да так, то одним, то другим.

О Вадике мы знали все, а о Сергее у тети Иры сведений не было. Что их связывает, почему Сергей опекает Вадика, почему один управляет, а другой позволяет собой управлять?

Предположим, отец Вадика инвестирует какой-то проект Сергея и за это попросил взять под присмотр двоечника Вадика. Сергей не может отказать своему инвестору, вот и присматривает за Вадиком, тем более что это ему не трудно – Вадик смотрит ему в рот, восхищается.

Еще один вариант: у Сергея пока нет никаких проектов, но он хочет сделать что-то за счет отца Вадика и поэтому присосался к сыну миллионера. Заодно спит с дочерью миллионера, которая влюблена в него. Подчинил себе и недалекого добродушного брата, и влюбленную сестру – как в романе! Я мысленно примерила к Сергею черную бороду злодея из страшненького готического романа – ему подходит.

– Мама говорит, что вся будущая жизнь определяется замужеством, а не теорией относительности, – авторитетно заявила Лидочка.

– Ваша мама права, – отозвался Сергей. – Лиза, вам нужно правильно выйти замуж. Прежде общество было не настолько разделено, и у женщины была возможность среднеприличного устройства жизни – высшее образование, работа, зарплата. Но сейчас общество так четко разделилось, что удачное замужество – это единственный шанс, который сможет переставить вас с одной социальной ступени на другую.

Мама права? Вся будущая жизнь определяется замужеством?..

Мама права: вся будущая жизнь определяется замужеством.

– Лиза говорила, что выйдет замуж только по расчету, – сказала Лидочка и в ответ на мой красноречивый взгляд воинственно добавила: – Что ты так на меня смотришь?! Ты говорила, говорила! Что ни за что не выйдешь замуж за своего однокурсника, потому что не хочешь всю жизнь обсуждать теорию относительности, что ты не хочешь всю жизнь сидеть в Лисьем Носу, хочешь увидеть мир, а не только Турцию! Что, нет?!

Я сердито смотрела на Лидочку – так бы и дала салфеткой по ее любопытному носу! Оказывается, эта маленькая дрянь подслушивает мои разговоры с Женей! Но когда человек подслушивает под дверью, он упускает из виду нюансы, а с ними и весь смысл!

Во-первых, мне никто не делал предложения, а во-вторых, я говорила совсем о другом!.. Теперь Сергей и Алина подумают, что я корыстная, что я хочу выйти замуж за человека, у которого много денег…

На самом деле я не корыстная, я прагматичная, я точно знаю, что мне нужно. Женя хочет выйти замуж, и я хочу выйти замуж, только совсем по другим соображениям, не таким мягким и пушистым, как у моей сестры.

Я хочу выйти замуж за человека, у которого будет не много денег, а много жизни. Мой муж должен быть не обычный человек, который вечерами сидит дома, не имеет порочных наклонностей и живет, чтобы получать зарплату. Выйти замуж за своего однокурсника, будущего программиста, и всю жизнь обсуждать с ним теорию относительности, или за предпринимателя, и увлечься производством керамической плитки, быстрорастворимыми кашами, строительством – нет, так я не играю!..

Мой муж должен быть особенный человек. К примеру, ученый, как отец, и я обязательно буду в курсе его научных интересов. Или художник, а может быть, писатель, и я буду обсуждать с ним его планы, идеи, персонажей. Возможно, режиссер, и я буду принимать участие в кастинге и вмешиваться в творческий процесс. Я хочу интересную жизнь! Звучит все это, как будто я дура, которая считает, что именно ей положено что-то необыкновенное, но я не дура, все-таки мой диплом называется «Специальная теория относительности и релятивистская астрофизика».

– Молодец, вы современная девушка, охотница за богатством, – улыбнулся Сергей.

Ну, погоди, Лидочка, я тебе покажу, как подслушивать, переиначивать все по-своему и позорить меня!.. С другой стороны, Лидочка не так уж и виновата – она еще ребенок.

– Да, я такая. Я выйду замуж только за принца, – подтвердила я.

Мне, в сущности, совершенно безразлично, что думает обо мне Сергей, – пусть уж заодно думает, что я полная идиотка.

– Ха-ха, – насмешливо откликнулась Алина, – ха-ха. Принц. А если нет?

– Ну… у меня еще есть время примириться с реальностью, подожду принца до восьмидесяти лет и тогда уже выйду замуж за однокурсника-программиста и наконец увижу Турцию…

– Замуж по расчету – это твой единственный шанс в жизни, – снисходительно согласилась Алина. – Тем более ты из неблагополучной семьи.

– Из неблагополучной семьи? – с недоумением повторила я. – Я из неблагополучной семьи?

– Ну, прости, я не хотела тебя обидеть, просто вырвалось… многодетная семья и все такое…

Пока я краснела, бледнела и раздумывала, что будет приличней – вцепиться ей в волосы или расцарапать физиономию, вмешалась Лидочка.

– Слушайте все меня. Я тут читала одну книжку про любовь, – весомо сказала она.

Лидочка читала книжку!.. Про любовь! Что же это, «Ромео и Джульетта», «Джейн Эйр», «Гордость и предубеждение»?

– «Как выйти замуж за миллионера», – гордо произнесла Лидочка. – Очень правильная книжка. Как поймать миллионера, каждая дура знает, это вообще элементарно. А там написано самое главное – где его взять. Куда ходить, чтобы познакомиться. Правда, это больше в Москве… Но в Питере тоже есть места, где водятся богатые женихи.

– Где водятся богатые женихи?.. Да вот же он, перед тобой… – Сергей кивнул на Вадика и попросил счет. – Хотя… похоже, этот жених уже занят. Эй, о чем вы весь вечер шепчетесь, – об анализах?

Официант подал кожаную папочку со счетом Сергею как старшему из мужчин, но он, не открыв, протянул ее через стол Вадику.

– Плати, жених, – ухмыльнулся Сергей.

Вадик послушно достал бумажник, заплатил по счету. Когда принесли сдачу, Сергей открыл папочку, отсчитал чаевые, а оставшиеся деньги сунул себе в карман. Что же это, как он мог, у всех на глазах!..

После этой сцены все стало совершенно очевидно – кто такой Сергей и зачем ему брат с сестрой. Нет у Сергея никакого проекта и инвестора, нет у него никакой зловещей черной бороды. Сергей не предприниматель, не злодей, не искатель богатых невест, он – приживал.

Раньше было такое понятие – «приживалка». Приживалка – это женщина, не имеющая собственных средств, живущая на иждивении богатых родственников, в обмен на приют отдающая им тепло, ласку, уступающая всем их прихотям. Слово «приживалка» ушло в прошлое – я, например, не встречала в жизни ни одной приживалки, но появились мужчины-приживалы. Мужчин-приживалов я встречала, не часто, но встречала, и один приживал даже за мной ухаживал – дарил мне цветы на деньги своего патрона, представьте!

Приживал – это человек, у которого нет денег на тот образ жизни, который ему хочется вести, – рестораны, клубы, поездки, но он получает все это от богатого приятеля. В обмен на это приживал служит ему компаньоном: учится за него, развлекает, выполняет за него все неприятные или хлопотные дела.

Сергей – приживал, юзер, искатель выгоды, компаньон богатого простодушного Вадика. Вадик предоставляет ему приятный образ жизни, а в обмен получает дружбу и руководство. Кстати, именно потому, что Сергей приживал, он с одобрением сказал мне: «Молодец, современная девушка, охотница за богатством». Он подумал, что я такая же, как он!.. Ужас?.. Ужас. Гадость?.. Гадость.

* * *

Самое приятное в любом событии – это то, что его можно потом обсудить. Так считает мама.

– А он? А она? – спрашивала мама. – Ну а потом что?

Лидочка пересказывала маме подробности сегодняшнего вечера – что мы ели, что пили, кто что сказал, а мы с Женей сделали вид, что очень устали и хотим спать.

– Он очень хороший, он как плюшевый мишка, такой уютный и безопасный, – нежно сказала Женя, когда мы с ней улеглись и погасили свет.

Женя уже взрослая и не боится засыпать без света, но всегда чего-то боится. Что это за характеристика мужчины – «плюшевый мишка»?! И что означает «безопасный»?! Как будто все остальные люди представляют какую-то опасность!

Я хотела сказать, что Вадик в нее влюбился, и повысить ее самооценку, но я никогда не знаю, как правильно поступить – а если он больше никогда не появится, ее самооценка опять упадет…

– Вадик хочет завтра утром отвезти меня на работу, – сказала Женя, – а вечером встретить с работы и куда-нибудь сходить вдвоем. В театр. Или в ресторан. Как ты думаешь, можно мне быть в джинсах или нужно надеть что-нибудь нарядное и взять с собой туфли?

– Он в тебя влюбился. – Я решила все-таки повысить ее самооценку.

– Ты что? Не может быть… – пугливо отозвалась Женя. – Он такой…

– Я уже слышала – как плюшевый мишка, – прервала я. – Джинсы. Ничего нарядного. И никаких туфель. В Ковент-Гарден даже не сдают пальто в гардероб, а ты – туфли… Не понесешь же ты туфли в пакете, как провинциалка!

– Хорошо, – послушно сказала Женя. – А как тебе Сергей? Приятный человек, правда? Он так тепло относится к Вадику, как старший брат…

– Приятный?! – возмутилась я. – Ужас. Гадость. Не хочу даже говорить о нем и думать не хочу.

Но я о нем думала.

Я математик, у меня развито левое полушарие мозга, которое отвечает за логическое мышление, я всегда сначала думаю, а потом чувствую. Думала я о Сергее очень плохо, но как же еще можно думать о мужчине, который позволяет за себя платить, сгребает чужую сдачу в ресторане, одобряет брак по расчету?!

А чувствовала я злость. Злилась на него: он меня обманул, обманул своим мужественным видом, красивым голосом, обаянием, а сам оказался недостойным человеком. Злилась на себя: стыдно, когда тебя бросает то в жар, то в холод при взгляде на человека, которого не уважаешь. Стыдно испытывать физическое влечение к человеку, которого не уважаешь. Я, конечно, не влюблена в него, но мне просто интересно – разве можно влюбиться в человека, которого не уважаешь?

– Женя, как ты думаешь, можно любить кого-то, сознавая, что он непорядочный человек? Плохой человек?

– Конечно да, – не задумываясь, ответила моя сестра. – Как в «Крестном отце», помнишь? Она узнала, что ее муж – глава мафиозного клана, и ушла от него, а потом решила, что она его любит, он отец ее детей… а за все остальное она будет молиться.

– Ну да, он глава мафиозного клана, но добрый… Или трус, но умный, или жадина, но красивый, или приживал и альфонс, но нравится мне как мужчина? Нет, я бы не могла полюбить плохого человека.

– Ты о ком говоришь? – удивилась Женя. – Вадик очень порядочный!

Да, конечно. Плюшевый мишка никак не может быть главой мафиозного клана.

Наутро машина Вадика стояла у нашей калитки, и мама с умиленным лицом наблюдала из окна, как Лидочка бежала, чтобы первой забраться на переднее сиденье, за ней с отсутствующим видом брела Мария. Вадик открыл Жене переднюю дверь, Женя смущенно села вперед, а девочки, толкаясь, залезли на заднее сиденье.

* * *

Всю следующую неделю мама явно чувствовала себя человеком, который потихоньку договорился с судьбой об очень хорошем правильном деле, а теперь удовлетворенно наблюдает за развитием событий.

Женя цвела розовым цветом, была нежная и задумчивая, сдержанная, холодновато-спокойная – в общем, выглядела совершенно такой же, как обычно, но я-то видела, что она светится от счастья. Каждое утро Вадик отвозил Женю на работу и привозил вечером домой, и следующим утром перед нашей калиткой опять стояла его машина. Маму удивляло только одно – что это все еще Audi Q7 Вадика, а не машина со свадебными кольцами. Теперь Женя с Вадиком уезжали вдвоем, Лидочка и Мария демонстративно проходили мимо его машины со словами: «Мама не разрешает вам мешать».

Мама каждый день исчезала с таинственным лицом и возвращалась в странном легкомысленно-светском имидже, то в новой шляпке с вуалью, то в длинных кружевных перчатках к вечернему платью. Оказалось, мама примеряет к себе имидж матери невесты.

Мама привозила из города свадебные журналы, рассматривала свадебные платья и обдумывала, как должны быть одеты мать невесты и ее лучшая подруга.

Тетя Ира – мамина лучшая подруга, а ее дочь Люда – моя подруга, хоть она и старше меня – Люде двадцать семь лет. Она врач-гинеколог в роддоме и больше всего на свете любит принимать роды. Говорит, что это совершенно особое чувство, как будто она бог и дает человеку жизнь. Люда только о своей работе говорит так возвышенно, а в остальном она рассудительная и ироничная, не слишком эмоциональная, даже суховатая. Мама ее недолюбливает, считает, что Люда «слишком уверена в себе для некрасивой девушки, которая никогда не выйдет замуж».

Мама говорит: «Мамочек забирают счастливые мужья, а наша Люда… Кто до тридцати лет замуж не вышел, тот не вышел». Она уверена, что Люда просто делает хорошую мину при плохой игре, но мама из тех людей, которые обо всех судят по себе, и не может поверить, что Люде нисколько не нужно замуж. Люда говорит о себе: «Моя судьба – состоять при чужом счастье». Тетя Ира часто вздыхает: «Обе наши девочки, и моя Люда, и твоя Женя, при чужом счастье, при чужих детях, так и останутся непристроенные», а мама отвечает: «Ну, ты не сравнивай несравнимые вещи!» Несравнимые вещи – это Люда и Женя.

У тети Иры с мамой многолетние дружеские военные отношения. Кто-то из них всегда наступает, отступает, выигрывает, проигрывает, объявляет временное перемирие.

Удивительно, что при этом они очень преданы друг другу. Люда считает, что такая дружба-война заменяет им эмоциональные отношения с мужчинами – у тети Иры нет мужа, а у мамы есть, но наверху.

Тетя Ира и Люда забегают к нам почти каждый день без приглашения, но в этот раз мама специально пригласила их «кое-что отметить» и даже купила пирожные в «Севере», эклеры и корзиночки.

Мама рассматривала журналы, кроша пирожными на фотографии свадебных платьев, и изо всех сил хвасталась тете Ире и Люде, что будет делать Женя в качестве жены богатого мужа.

– Вот это мне особенно нравится. – Мама показала на платье с мелкими прозрачными воланами по всей юбке, от талии до пола, невеста в них была похожа на страуса. – Или нет, пожалуй, это слишком простенькое, можно найти что-нибудь более подходящее для Жениного статуса…

– А фата? – спросила тетя Ира. – Фата чтобы была обязательно. Уж кому и фата, как не Жене… Счастливая ты, Бог твою Женю заметил… – вздохнула тетя Ира и тут же торгующимся голосом добавила: – Хотя твоя Женя без образования, а моя Люда – бог, дает человеку жизнь… И где счастье? Счастья нет. – Тетя Ира взяла эклер и мечтательно проговорила: – А я вот возьму и выйду замуж по Интернету – за иностранца. Я по-английски не говорю, поэтому никогда не пойму его до конца, будет хотя бы загадка…

– С чего ты взяла, что иностранец на тебе женится? – строго спросила мама таким напряженным голосом, словно уже видела тетю Иру хозяйкой виллы на берегу моря или дома в горах.

– Ну, я же все-таки историческая личность… – скромно улыбнулась тетя Ира. – Они это ценят.

Тетя Ира – историческая личность, потому что тети-Ирина бабушка видела Ленина. Когда создатель советского государства прятался в шалаше в Разливе (Разлив находится так близко от Лисьего Носа, как будто это соседняя деревня), он как-то раз дал тети-Ириной бабушке конфету. Конфета не сохранилась, но все это не шутка, а настоящее семейное предание, бережно хранимое в тети-Ириной семье. Из-за той конфеты вся тети-Ирина семья до сих пор голосует за коммунистов, и только Люда не чувствует благодарности за конфету – она равнодушна к политике и голосовать ей некогда.

– Вадик хочет справлять свадьбу на острове или на яхте… Но я думаю, нужно поскромней, без этой безвкусной роскоши… Ездила в город посмотреть залы для свадьбы, была в «Астории» и в «Европейской». В «Астории» – ни за что! Банкетный зал без окон, похож на крематорий… А в «Европейской» совсем неплохо, – сказала мама и доверительно прошептала: – Ты же понимаешь, Ира, деньги для нас не проблема…

– Дорогая, Женя тебе сказала про свадьбу на острове или на яхте, – уточнила тетя Ира, – или это твое воображение? У тебя такое богатое воображение!..

– Дорогая, у меня вообще нет никакого воображения, – возразила мама и снисходительно объяснила: – Остров и яхта – это не мое воображение, а мой жизненный опыт. Я что, слепая, не вижу, что происходит? Не-ет, тут очень серьезные намерения. Кто сейчас так красиво ухаживает, как Вадик? Сейчас сразу же тащат в постель. Я не ханжа и не возражала бы, если бы Женя позволила ему до свадьбы… но она не позволила! И не говорите мне, что девственность в наше время ничего не стоит – жизнь всегда одинакова! И каждый мужчина хочет, чтобы невеста была невестой!

– Сейчас даже рекомендуют это… ну, ты понимаешь, это… до свадьбы, чтобы понять, подходят ли люди друг другу… – осторожно сказала тетя Ира.

Мама прервала ее на полуслове:

– Люда! Скажи как врач: сейчас ведь нет проблем с предохранением?

– Да, конечно, – кивнула Люда, – мы рекомендуем…

– Тогда почему у вас в роддоме каждая третья мамочка незамужняя? – торжествующе спросила мама и как бы в скобках добавила: – Я бы умерла, если бы моя Женя родила без мужа…

Это было нехорошо с ее стороны, потому что младшая тети-Ирина дочь как раз родила без мужа… Мама не злая, просто в полемическом задоре теряет голову.

Тетя Ира обидчиво вскинулась:

– Случайно родить без мужа – такое может произойти с каждым, то есть с каждой…

– Ну прости, прости меня, дорогая, я не имела в виду твою бедную девочку, ну хочешь, убей меня на месте… Ну съешь еще эклерчик, ну давайте же поговорим о чем-нибудь другом, о приятном для всех нас, например, о Жениной свадьбе, – виновато предложила мама. – Я так рада, что Вадик – обеспеченный человек и Жене уже больше никогда не придется работать… Но Женя не из тех людей, которые зазнаются от больших денег, и ты и Люда навсегда останетесь ей своими, близкими людьми… Конечно, положение моей Жени и твоей Люды теперь совсем разное, но подруга детства есть подруга детства…

Мы с Людой переглянулись, я сказала глазами «прости», а Люда ответила «ну что ты».

– Дорогая, зато твоя Люда останется при тебе, будет всегда жить с тобой рядом… – утешала тетю Иру мама. – А Женечка моя будет жить от меня далеко, в Англии или в Москве… В Лисьем Носу они будут бывать совсем немного. Но прислуга в Доме ей все равно понадобится, так что ты не беспокойся, твои родственники без работы не останутся…

Бедная тетя Ира совсем сникла.

– Вот только одно меня в этом браке смущает… – Мама оглянулась по сторонам, словно из-за соседского забора могли высунуться чьи-то уши, и прошептала: – Этот брак все же в некотором смысле мезальянс…

Мезальянс? По-моему, это слова из романов – «мезальянс», «морганатический брак»… Может быть, мы королевская семья, а я не знала?

– Женя – девушка из хорошей семьи, – объяснила мама, – а Вадик – человек другого круга, попроще… Вот ты, Ира, ты же не хочешь, чтобы Люда вышла замуж за сантехника?

На тети-Ирином лице отразилось сомнение, казалось, она колебалась, оценивая ситуацию – выходить Люде замуж за сантехника или нет, и решила – а что, можно и выйти.

– Если бы отец Вадика был сантехник, он не сумел бы купить Дом за три миллиона долларов, – резонно возразила она.

– Я образно говорю, – сказала мама, кокетливо изображая колебание. – Ну, кто его отец? Дикий человек с Севера. А мы знаменитые ученые. То есть Женин отец – знаменитый ученый. Эти люди с Севера должны быть счастливы с нами породниться…Как ты думаешь, Жене понадобится секретарша? У женщины, занимающей такое положение в обществе, как моя Женя, всегда много дел, благотворительность и… всякое такое. А твоя племянница сможет порекомендовать какую-нибудь простую милую девушку для стирки и глажки?

Отец во всем этом никакого участия не принимал – ни в рассматривании свадебных журналов, ни в виртуальном подборе прислуги в Дом. Мама несколько раз многозначительно сказала ему: «У нас скоро произойдет большое радостное событие», но он только кивнул, не поинтересовавшись, какое именно событие – свадьба, защита диплома, выпускной бал… Но мама не рассердилась на него, как обычно, за безучастность и равнодушие, а наоборот, вела себя как ангел.

Мама была счастлива – мечтала, как будет с подчеркнуто демократичным видом нанимать прислугу в Дом, покровительствовать соседям, как выдаст нас замуж за друзей Вадика, таких же богатых, как сам Вадик. Мама мысленно наряжала Женю в платье, в котором она будет похожа на страуса, рассаживала гостей за свадебным столом то в «Астории», то в «Европейской»… И вдруг Вадик исчез.