Книга: Воспитание чувств: бета версия - Елена Колина

У сегодняшнего "Sic transit..." особый интерес к девяностым c "ты помнишь, как все начиналось?", и это о них. Герой рассказчик из середины десятых: доллар растет, предприимчивая младшая сестрица переживает за ипотеку на дом в Черногории и пререкается с мамой, для которой Петя всегда был любимым сыном, а она, Ларка, сама по себе. А он (под сорок, одинок, не слишком успешен) вспоминает их общее детство. 1992, интеллигентная ленинградская (или уже питерская?) семья живет в коммуналке, но из окна виден Аничков мост, коней которого в начале войны их дед снимал и закапывал, а после окончания, помогал устанавливать на место, и одного из коней Петя с детства считает своим. В остальном коммуналка как срез советского общества: продавщица и слесарь, бармен, две старушки-блокадницы и их семья. Все мечтают, что явится новый русский, который расселит их, а когда он появляется: молодой и красивый, харизматичный и энергичный - ощетиниваются всеми орудиями по типу "ни пяди родной земли". И это первый уморительно смешной эпизод книги, дальше их будет много.

Так или иначе они получили вожделенную отдельную квартиру, внезапно совсем не такую привлекательную, как мечталось. Инженер папа потерял работу, мама пилит его, пытаясь направить в какой-нибудь из тогдашних "бизнесов", младшая Ларка за успехи в учебе принятая в элитную гимназию, остро переживает семейную несостоятельность и демонстрирует весь спектр особенностей поведения трудного подростка, Петя не хватает звезд с неба, он в муниципальной, ему в чем-то проще. Только вот, дома невыносимо, и после школы он едет к "своему" коню. Где встречает купившего их квартиру миллионера, который помнит, как неуправляемый Скотина (так дальше и будут звать подопечного рассказчика) - как успокоился и тихонько играл, когда богач с сынком и его красоткой няней пришел смотреть коммуналку. Петр Ильич нанят нянем с обязанностями заботиться о ребенке каждый день после школы, а его пять долларов в день становятся для семьи спасением.

И вот тут начнется самое интересное, потому что кроме Скотины в бывшей Петиной квартире живет еще Алиса, его ровесница, толстая и некрасивая девочка, дочь Романа. Для обтесывания которой "Ромочка" приглашает даму в возрасте, искусствоведа Энен, чей рафинированный сrеme de la crеme тотчас дает рассказчику понять, как отличается "интеллигентность" его семьи от подлинного блеска богемы культурной столицы. Алиса впитывать сокровища культуры не желает, предпочитая сыр и колбасу в количествах, требует от наставницы культурных кодов которые позволили бы слыть образованной, не будучи ею, вроде "как говорить о книге, которой не читал", ридерс дайджеста и солюшена в компьютерной игре. Петя становится ее невольным однокашником в этом университете, а ностальгическое "как это было" делает головокружительный кульбит, превращаясь в "Пигмалеона" Шоу. Это не последнее превращение, впереди Алмазный мой венец, Бандитский Петербург (как без него?) и Театральный роман.

И, боже, как же хорошо! От прежнего снобского: "Ну, Колина, это такая сентиментальная проза" - не осталось камня на камне. Искрометная ирония, блистательный сарказм, хармсова нежность с клыками века-волкодава. И финал, который не разочаровывает. А прочитанное Григорием Перелем, это чудо.

, решила, что читаю про Адриана Моула в антураже российских 90-ых. Предварительная классификация меня не огорчила и не отвратила: мне нравятся и Адриан, и дневниковый стиль, к тому же хотелось чего-нибудь легкого, чтобы подправить муторное настроение. Я получила больше, чем предполагала. К стандартным деталям конструктора о лихих 90-х ( напористый нувориш, бандиты, безработный инженер на диване, проститутки, пожилая учительница в должности консьержки, пачки долларов и прочее) добавились ингредиенты, сделавшие историю вневременной. Легкая, развлекательная история о том, как трудно угадать, глядя на подростка, какой взрослый из него вырастет, о том, что искусство вечно, а время то и дело ломается, придавливая вчерашних удачников. "Образование было сродни заразной болезни, передающейся половым путем. Оно делало тебя непригодным для многих работ, а еще появлялось какое-то жуткое желание передавать его дальше"( Т. Пратчетт)