Текст книги "Дикая птица"

– Я просто хотел начать новую жизнь! Я просто принёс чай! Не приближайся!

– Назови имя! И ты умрёшь быстро! – Рогнеда продолжила наступать.

Войко выстрелил.

Болт укусил Рогнеду за ухо и впился в стену дома за спиной. Ублюдок! Рогнеда стиснула зубы, зарычала, взмахивая руками, и Войко, подхваченный чарами, поднялся в воздух. Она резко опустила руки, и слугу с размаху припечатало к земле. Он закричал, а Рогнеда услышала, как хрустят его кости.

– Имя! – рявкнула она, всё сильнее и сильнее давя Войко чарами.

– Я н‑не скажу!

– Скажешь! – Рогнеда сжала кулак у лица Войко и потянула, чувствуя, как с этим движением воздух покидает его лёгкие.

Войко захрипел.

– Имя, Войко!

Войко молчал.

– Моя семья вытащила тебя из грязи и долгов. Мы дали тебе кров и пищу. И вот как ты мне отплатил? Предательством?

– Это… н‑не жизнь была… – выдавил он.

Рогнеда закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание и не убить Войко раньше времени.

– Имя. Назови имя, и я отпущу тебя.

– Н‑не отпустишь. Ты убийца. Ты умеешь т‑только разрушать.

Рогнеда стерпела и отозвала чары, позволяя Войко дышать. Он закашлялся, хватая ртом воздух, будто рыба.

– Даю тебе последний шанс загладить вину, Войко, – сказала она как можно спокойнее. – Ты уже дважды пытался убить меня, но я буду милосердна. Расскажи мне всё, что знаешь, и я обещаю, что сохраню тебе жизнь.

Нож появился из ниоткуда. Лезвие сверкнуло в лунном свете, змеёй бросаясь в лицо. Рогнеда едва успела увернуться, чудом избежав ранения. Войко уже вскочил с земли и попытался ударить снова, но больше Рогнеда не мешкала. Глаза застелила красная пелена гнева. Рука дёрнулась практически непроизвольно, отбирая у Войко остатки воздуха. Войко задрожал, тело свело судорогой, но он всё равно попытался достать Рогнеду ножом. Взмахнул раз, второй, на третий удар сил не хватило, и Войко упал. Лежал у ног Рогнеды, извивался и хватался руками за горло, испуганно глядя на Рогнеду. А Рогнеда неотрывно смотрела в его карий глаз, продолжая сжимать дрожащий кулак, подчинивший себе чары. Войко умирал так долго, – или это ей только показалось? – а когда он застыл и затих, Рогнеда наконец нашла в себе силы отвернуться.

Войко служил Рогнеде с самого её детства. Нянчил после смерти матери, присматривал, когда отец неделями пропадал в игорных домах. Возможно, в глубине души она даже считала его семьёй.

По щеке сбежало что-то холодное. Что это? Рогнеда провела рукой по лицу, смахивая влагу, и ухмыльнулась. Этого ещё не хватало. Войко – просто человек. Слуга. И его жизнь ничего не стоила.

Рогнеда оглядела тела, ругая себя за несдержанность. Поднять Войко и вытянуть не выйдет – руническая татуировка на шее не позволит. Рогнеда позаботилась о том, чтобы никто не смог выведать её тайны, даже у мёртвых. Надо избавиться от тел и убираться отсюда.

В эту ночь её впервые мучили кошмары.

5. Сделка есть сделка

Жалела ли Рогнеда о смерти Войко? Она знала, что он получил по заслугам. Она могла простить неудачу, плохо выполненную работу, но предательство? Предательства Рогнеда простить не могла. Она жалела только о том, что ей не хватило выдержки и ловкости, чтобы продержать его живым дольше и всё же вытянуть имя. Если бы не испугалась ножа, если бы совладала с чарами, если бы надавила чуть сильнее, он бы сдался. Он бы выдал имя. Возможно, в глубине души Рогнеда просто не хотела знать. Не хотела знать имени человека, которого Войко предпочёл ей.

Рагна слетела с подоконника и села Рогнеде на плечо. Прошли недели с того дня у мельницы. Птенцы оперились и покинули гнездо, от Финиста не было вестей, убийца не объявлялся, а Рогнеда проводила долгие дни в пустом доме. Слуг она распустила – не хотела давать убийце новую возможность подобраться к ней через них. Рогнеда усвоила урок.

Кроме неё и птиц в доме осталась только кухарка Люба. Готовить Рогнеда не умела настолько, что просто не выжила бы без её стряпни. А ещё в их взаимоотношениях появилось новое правило – еду Люба пробовала первой.

Думала ли Рогнеда, что убийца сдался? Таинственная женщина с волосами, словно солнце. Таинственная женщина, что носит жемчуг. Нет, Рогнеда думала, что убийца просто затаилась, выжидала, придумывая новый план. И чем дольше она выжидала, тем больше Рогнеда нервничала. Трижды незнакомка пыталась её убить. Трижды провалилась. А, значит, в этот раз попытается продумать всё гораздо лучше, учесть ошибки прошлого. И чем дольше она планирует, тем меньше изъянов будет в этом плане.

Рогнеда погладила Рагну по серому затылку.

– Где твои братья?

Рагна каркнула и легонько клюнула Рогнеду за мочку уха. Зашелестели крылья, и на подоконник сел Акке. Он вырос самым крупным из всех, а затылок отчего-то был не серым, как обычно у галок, а белым.

– Где вы были весь день? – улыбнулась Рогнеда, ныряя в сознание Акке.

Он показал пролёт над шумным городом, толстого кота на Перуновом мосту, сияющую ленту Даргород-реки и опушку леса. Интересно, они ещё ни разу не улетали так далеко от дома. Возможно, в следующий раз уже решатся заглянуть в лесную тень.

В дверь постучали, и в спальню заглянула Люба.

– Прости, госпожа, к тебе Сокол из Гвардии пожаловал, говорит, дело срочное.

Сердце ёкнуло. Принесло Лихо.

– Скажи, что я сейчас спущусь.

Люба кивнула, дверь со скрипом затворилась.

Финист ждал в светлице. Он по-хозяйски расположился на лавке у окна. Перед ним по столу вышагивал Дагни, с явным любопытством поглядывая на блестящие серьги в ушах Финиста.

– Соскучилась по мне? – Финист поднялся на ноги и отвесил небрежный поклон.

– Не стоило утруждать себя дальней дорогой к моему порогу, – Рогнеда гордо посмотрела на него, вздёрнув подбородок.

– Искренне желал повидаться, – ответил Финист и взмахнул головой, отбрасывая упавшие на лицо рыжие пряди.

Дагни перелетел на самый край стола и наклонил голову. Он явно намеревался стащить изумруд из серёжки. Зелёная капля на золотом колечке покачивалась, дразня его бликами.

– Ты говорил, у тебя дело, – Рогнеда легонько щёлкнула Дагни по клюву, отвлекая от добычи. Он недовольно мотнул головой и выпорхнул в открытое окно.

– Дело-дело, – Финист плюхнулся обратно на лавку и закинул ногу на ногу. – Есть для тебя одна работёнка. Непыльная, если знать, как к ней подойти, а для такой искусной чародейки, как ты, думаю, будет раз плюнуть.

– Работёнка? – Рогнеде это не нравилось.

– Нужно раздобыть одну вещицу у одного господина. Безделушку.

– То есть украсть?

– Одолжить.

Рогнеда недовольно сморщила нос. Не то чтобы она заботилась о чистоте своих рук и незапятнанности репутации, но воровать? Это ей казалось совсем уж низким.

Финист, увидев такую реакцию, улыбнулся.

– Великая чернокнижница Рогнеда не ведёт подобных дел?

– Всё бывает в первый раз, – она не хотела начинать спор, да и, по правде сказать, не то чтобы у неё был выбор. Откажется – Финист натравит на неё всю Гвардию и не поморщится.

Финист радостно хлопнул в ладоши.

– Прекрасно! Знал, что на тебя можно рассчитывать. Так вот, есть вещица, безделушка, хранится она у одного престарелого чародея. Живёт дедушка в уединении, всего в паре часов верхом. Уверен, со своими птичками, – Финист кивнул в сторону окна, – ты быстро управишься.

– Можно конкретнее? Хватит ходить вокруг да около, – Рогнеда отбросила за спину длинные рукава платья и села на лавку.

– Нужно одолжить хрустальную шкатулку. А чародея зовут Кощей.

– Тот самый? – у неё перехватило дыхание. – Бессмертный?

– То, что ему перевалило за двести лет, ещё не значит, что он бессмертный. Я считаю это прозвище несколько преждевременным. Вот когда годков триста стукнет, можно будет выдвигать предположения. В любом случае шкатулку нужно добыть, просто так он её не отдаст, обменять тоже ни на что не согласится – я пытался. А я, уж поверь, многое могу предложить такому, как он.

Рогнеда рассмеялась, не веря своим ушам.

– Ты с ума сошёл? Вломиться к самому Кощею и уйти живой? Это невозможно. Забудь эту затею.

Финист наклонился и изящно подпёр голову рукой. Он выглядел таким спокойным и уверенным, будто предлагал прогуляться по набережной Даргород-реки ранним утром, а не обокрасть одного из самых известных чародеев Вольского Царства.

– Именно поэтому я не собираюсь лезть к нему сам. А поручаю эту затею тебе, Рогнеда. Мне синичка на хвосте принесла, что вы с Кощеем знакомы.

Рогнеда стиснула кулаки и отвела взгляд. Как он узнал? Она быстро посмотрела на Финиста и снова спрятала глаза, уставившись в пол. Этот Сокол куда опаснее, чем кажется.

– Так знакомы? – Финист торопил с ответом.

– Пересекались мельком один-единственный раз, – Рогнеда старалась говорить расслабленно, но голос всё равно подрагивал от напряжения. – Он меня даже на порог не пустит. И вряд ли пощадит, если поймает.

Финист покачал головой и поднялся на ноги. Смахнул с красного кафтана невидимую пылинку.

– Все эти мелочи меня не интересуют. Но я тебе, так и быть, помогу, – он запустил руку за пазуху. – Это примерный план его терема.

Финист вытащил свёрнутый пергамент и разложил на столе.

– Если верить моему источнику, шкатулка находится в малой сокровищнице. Вот тут, – он ткнул пальцем в один из квадратов на плане.

– А этот твой источник не может сам её раздобыть? Раз уж у него хватило умений начертить план дома.

– Мой источник, – Финист сделал акцент на последнем слове, – не занимается подобными вещами. Он, скажем так, человек искусства.

– Его ты тоже шантажируешь?

Вместо ответа Финист криво улыбнулся, свернул карту и подвинул её ближе к Рогнеде. Длинные пальцы с ухоженными ногтями похлопали по пергаменту.

– Постарайся управиться поскорее, – с этими словами Финист направился к двери. У порога он обернулся. – Ах да. И в шкатулку, разумеется, не заглядывай.

Дверь захлопнулась за ним прежде, чем Рогнеда успела ответить. Её душила злость. Или это было что-то другое, она не знала. Рогнеда хватала ртом воздух, но никак не могла вдохнуть достаточно глубоко, чтобы грудь перестало сдавливать. На лбу выступил холодный пот, и пришлось схватиться за край стола, чтобы унять дрожь в теле.

«Он так просто… так просто…» – мысли путались, сталкивались друг с другом, не позволяя сосредоточиться. Перед глазами заплясали красные мушки.

Рогнеда чувствовала себя запертой, загнанной в угол. На мгновение ей показалось, что она снова оказалась в тишине реки в тугих объятиях мавки. Ещё немного – и потеряет сознание, опустится на тёмное дно реки и перестанет существовать. И она ничего не сможет с этим поделать. Ничего. Она совершенно беспомощна.

– Кар! – Дагни клюнул рубин в её перстне, вытаскивая хозяйку обратно на свет.

Рогнеда заморгала, с удивлением осознавая, как быстро колотится сердце. Руки были холодны как лёд, и она приложила их к разгорячённому лицу, чтобы окончательно прийти в себя.

– Ладно, всё будет хорошо, – сказала она Дагни. – Где наше не пропадало. Нам просто нужен надёжный план.

Кощея Рогнеда видела один раз. Пять лет назад, когда он пришёл к отцу за карточным долгом. Та игра оказалась для отца особенно неудачной: когда деньги и дом оказались проиграны, он поставил свою младшую дочь Яснораду. Предложил её Кощею в жёны или в рабыни.

Кощей был высок и худ, длинные белоснежные волосы ниспадали на плечи и спину, выделяясь на фоне дорогих чёрных одежд. Кожа на молодом лице такая светлая и тонкая, что можно было разглядеть каждую венку под ней, раскосые глаза – расплавленное золото – холодно блестели, околдовывали и манили. Рогнеда смотрела на него, словно завороженная. Он казался таким могущественным, древним и потусторонним.

Кощей взглянул на отца с презрением. Скользнул незаинтересованным взглядом по Рогнеде, которая притаилась у печи, и остановился на Яснораде, сидевшей на полу и возившейся с игрушками. Он долго смотрел на неё, а потом указал на гребень в её косе, гребень, принадлежавший матери Рогнеды. Целое состояние, что ему задолжал отец, Кощей променял на кусочек соснового дерева, на котором, словно отражения друг друга, были вырезаны образы девоптиц: с одной стороны Сирин, а с другой – Алконост.

Рогнеда хорошо помнила этот гребень, в нём не было ничего необычного, ничего волшебного. А Кощей был известным охотником за артефактами и сокровищами. Она помнила, как загорелись золотые глаза, когда заприметили гребень, с которым игралась сестра на полу у печки. Кощей медленно поднял тяжелую от золотых перстней ладонь и указал пальцем на сестру.

– Дашь гребень – прощу долг, – говорил он неспеша и тихо, но каждое его слово врезалось в сознание.

Отец не верил своей удаче и едва сдерживал улыбку. А когда дверь за Кощеем закрылась и в комнате будто сразу стало светлее, он расхохотался.

– И зачем ему понадобился этот гребень? – пробасил отец, садясь за стол и наливая в чарку медовухи. – Он же даже не волшебный.

– Может быть, просто понравился? – предположила Рогнеда и не поверила своим словам.

Отец покачал головой и отхлебнул из чарки.

– Не будь это сам Кощей, я бы сказал, что сделка вышла удачной. Но раз он обменял столько золота на гребень, значит, цена этому гребню ещё больше. Знать бы только, в чём соль…

Рогнеда легла на лавку, выныривая из воспоминаний. Просто так к Кощею не попасть, все знали, что он не любил гостей. Да и одной к нему в терем соваться – гиблое дело. Едва ли она сможет проникнуть незамеченной, так что нужен был кто-то, кто отвлечёт на себя внимание Кощея, пока она занимается кражей.

Рогнеда стянула со стола карту и развернула. Указанный Финистом квадрат был в глубине терема. Ни одного окошка, значит, птицам не пробраться. Да и вряд ли они смогли бы утащить целую шкатулку.

Нужен подельник. Дагни спрыгнул Рогнеде на живот и принялся прохаживаться взад-вперёд, периодически выковыривая нити из ткани.

– Напомни мне как-нибудь завести парочку друзей, Дагни, – Рогнеда вертела карту то так, то эдак, размышляя.

– Кар, – ответил Дагни.

Раньше она всегда брала с собой Войко туда, где не могла справиться самостоятельно. Рогнеда раздражённо выдохнула и накрыла картой лицо. Теперь она оказалась совсем одна. Никогда не думала, что останется без Войко.

– Зачем ты подвёл меня? – пробормотала Рогнеда.

– Кар.

– И что? Подумаешь, не разрешила жениться. Тоже мне, повод мстить.

– Кар.

– И секла я его за дело!

– Кар.

– Сломанные рёбра он сам себе заработал! И глаза сам, по собственной глупости лишился! Уйди! – Рогнеда раздражённо смахнула с себя Дагни и села. – Совестью решил стать? Выметайся!

Дагни перелетел на подоконник, обиженно посмотрел на хозяйку серым глазом и выпорхнул в окно.

* * *

В Царских Палатах было необычно тихо. Слуг не видно, немногочисленные стражники прохлаждались, предпочитая службе крепкий послеобеденный сон прямо на посту. Это значило только одно: царь и Власта куда-то уехали.

– Где царь? – Рогнеда растолкала стражника в главном коридоре.

– Госпожа Рогнеда!.. – он тут же приосанился и потёр заспанное лицо. – Отбыл в Звёздную Башню, госпожа.

– Встречается с Советом Чародеев? – она удивлённо вскинула брови. – Это ещё зачем?

– Не могу знать, госпожа, – пожал плечами стражник, а потом наклонился и продолжил заговорщицким шёпотом: – Ходят слухи, что это из-за Гвардии. Говорят, у них что-то неладно.

– Так, а царь-то тут при чем? Гвардия ему не подчиняется. Да и Совету тоже.

– Не могу знать, госпожа.

– Ладно, – Рогнеда махнула рукой. Сейчас ей не до этого. – А царевич Дарен здесь?

– Был, – кивнул стражник. – Наверное, как всегда, в библиотеке. Но вы лучше у слуг спросите, если отыщете кого, конечно.

Рогнеда бросила стражнику небрежное «спасибо» и направилась наверх, в сторону библиотеки. От одной мысли об этом месте по телу пробегали мурашки, а перед глазами снова возникал устланный птичьими трупами ковёр. Рогнеда силой затолкала эмоции вглубь себя, на задворки сознания, туда, где не будет слышно даже слабого эха. Сейчас не время.

Отец учил её подавлять эмоции. Сохранять голову холодной и ясной. Всё контролировать. Себя, окружающих, ситуацию. Ему это прекрасно удавалось. Большую часть времени. Когда дело не касалось азартных игр. Рогнеде удавалось хуже. Она легко злилась. Слишком легко. Грусть, радость, отчаяние, обида, боль, страсть – она подавляла их мгновенно, давила в зародыше. Но гнев иногда брал верх, раздирал на части и вырывался на свободу. И это чертовски раздражало.

* * *

– Хватит плакать, – отец бросил на маленькую Рогнеду недобрый взгляд, укладывая новорождённую Яснораду в колыбель.

Плетёная корзина висела под потолком, поскрипывала и покачивалась под тяжестью младенца.

– Хочу к ма-а-аме! – Рогнеда размазывала горячие слёзы по щекам.

– Мама умерла, – сухо сказал отец и прошёл мимо – к печи. – Ты знаешь, что больше её не увидишь.

Рогнеда заревела ещё громче. Столько страха и боли просто не помещались в маленьком теле. Отец, не обращая на дочь внимания, подкинул в печь дров.

– Ма-амочка-а! – кричала она.

– Прекрати! – рявкнул отец и хлопнул печной заслонкой. Рогнеда с испугу замолчала. – Ты уже взрослая для таких выступлений. Сколько тебе лет?

Он спросил так, будто сам не знал.

– Д‑десять, – выдавила она сквозь слёзы.

– И, по-твоему, это нормально? Так кричать, не слушать отца и беспокоить младшую сестру? Я едва смог её уложить.

Отец навис над Рогнедой громадной глыбой, а она не знала, что ответить. Только тихонько всхлипывала, продолжая вытирать щёки.

– Ты видела хоть раз, чтобы я плакал?

– Нет.

– А мама?

– Нет.

– Это потому, что мы с мамой сильные. Если ты хочешь, чтобы я тебя уважал, тебе тоже придётся стать сильной.

– Нельзя плакать?

Отец присел на корточки, но всё равно был гораздо выше.

– Чувства делают нас слабыми, туманят разум, заставляют совершать ошибки. Иногда это может стоить жизни. Многим врагам нашего княжества это стоило жизни, – отец кивнул на меч у бедра. – Ты должна научиться контролировать чувства. Не они твои хозяева. Ты должна стать их хозяйкой. И вот тебе первое задание: перестать плакать о матери.

– Я не могу, – слёзы снова потекли по щекам.

– Можешь, – отец встряхнул Рогнеду за плечи. – Чем меньше будешь плакать, чем глубже затолкнёшь свою боль, затопчешь, заставишь её замолчать, тем быстрее сможешь двигаться вперёд. Не трать время на печали, нас ждёт много дел.

С тех пор Рогнеда не плакала. Отец оказался прав и доказал это на собственном примере, когда страсть к картам стала его хозяйкой и утянула на дно всю семью.

Рогнеда остановилась и сделала глубокий вдох. Ну вот, опять. Стоило об этом вспомнить, и в груди заклокотала злость. С выдохом она затихла и нырнула в темноту к остальным эмоциям, а Рогнеда открыла дверь в библиотеку.

Дарен был не один. Он сидел за столом, а вокруг юлой вилась Есения. Солнечный свет падал на её пшеничные кудри и белую кожу, заставляя их светиться, словно и сама она была продолжением солнца, его нежным, сияющим дитятей.

– Но ведь волк сделал за царевича всю работу! – смеялась Есения детским заливистым смехом, накручивая на палец длинную нить красных бус. – А ему досталось всё. И царевна, и полцарства. Нечестно как-то.

Дарен покачал головой, рассмеялся и ткнул пальцем в книгу.

– Нет, всё правильно. Это ведь не простой волк, это предок, посланный царевичу из загробного мира специально, чтобы помочь.

– Предок? То есть это мертвец? – Есения прикрыла рот маленькой ладошкой. Ей было пятнадцать полных лет, но Рогнеда едва ли дала бы девчонке двенадцать – слишком уж кристально чистым, незамутнённым мыслью взглядом она смотрела на мир.

– Скорее, дух, – Рогнеда вмешалась в разговор, выступая из тени.

Улыбка исчезла с лица Дарена. А вот улыбка на лице Есении сделалась ещё шире.

– Рогнедушка! – она бросилась к Рогнеде и заключила в крепкие объятия. Она была такой маленькой, что макушкой едва доставала Рогнеде до плеча. – Ты так давно не заглядывала к нам! Я так соскучилась! И матушка соскучилась.

– Уверена, у Власты и без меня много хлопот, – Рогнеда неловко похлопала Есению по голове и попыталась отстраниться.

– Отца нет. Зачем пришла? – спросил Дарен сухо.

– Дарен, не будь таким грубияном, – Есения выпятила нижнюю губу и нахмурилась, став до неприличия милой.

– Ничего страшного, – Рогнеда улыбнулась и снова попыталась выскользнуть из объятий. – Можешь меня отпустить.

Огромные небесно-голубые глаза смотрели с надеждой.

– Рогнедушка, ты не обиделась на этого грубияна? – Есения положила щёку ей на грудь и закрыла глаза. – Не обижайся на него, пожалуйста, он исправится.

– Я не обиделась, но нам с царевичем очень нужно поговорить. Дарен, – Рогнеда выразительно посмотрела на него, а потом на Есению, – может, заберёшь уже свою дорогую невесту?

– Есения… – начал было Дарен.

Есения разомкнула объятия и подпрыгнула на месте.

– Ой! Когда я выйду замуж за Дарена, а ты, Рогнедушка, – за дядюшку Радомира, я смогу называть тебя матушкой!

Рогнеда попыталась улыбнуться, но лицо свело судорогой. Это законно вообще – быть такой милой? Именно за это нужно сажать в темницу, а не за тёмную магию. Ещё немного, и тут все утонут в патоке.

– Ты хотела что-то обсудить? – холодный голос Дарена, к облегчению, понизил градус сладости в воздухе.

– Наедине.

– А Дарену нечего скрывать от меня, правда, любимый? – Есения подлетела к нему, обхватила за руку и прижалась всем телом, будто кошка, выпрашивающая угощение.

– Уверена, это так, – Рогнеда не дала Дарену возможности ответить. – Но ты же не хочешь заранее узнать про свой подарок?

– Подарок? – Глаза Есении стали похожи на сверкающие блюдца.

– У тебя ведь скоро день рождения… – Рогнеда ткнула пальцем в небо.

– Ну, как скоро, через два месяца, – Есения пожала плечами.

– Это довольно скоро. И…

– Я поняла! Эти тайные делишки мне знать не нужно! – Есения засмеялась и поспешила покинуть библиотеку. – Надеюсь, это будет что-то очень красивое! – бросила она на прощание и выпорхнула за дверь.

Рогнеда выдохнула и потёрла переносицу. Любое общение с Есенией выжимало её до капли. И как Дарену удаётся её терпеть целыми днями? Рогнеда бы уже повесилась.

– В постели она такая же шумная? – протянула она, оглянувшись на дверь.

– Боги, Рогнеда, она же ещё ребёнок! – Дарен скривился.

– И твоя родственница, но скажи мне, когда это останавливало царей? – Рогнеда развела руками и хитро улыбнулась. – Но я поняла, ты из тех чудаков, кто хранит себя до свадьбы. Кто я такая, чтобы осуждать тебя за отказ от естественных удовольствий.

– Я не… – Дарен застонал и закрыл лицо рукой, а потом посмотрел на Рогнеду со вселенской усталостью в зелёных глазах. – Что ты хотела?

Рогнеда поджала губы и небрежно провела пальцами по корешкам книг на ближайшей полке. Почему-то она нервничала. Возможно, потому что не привыкла просить.

– Мне… нужна твоя помощь в одном деле, – выдавила она и заложила за спину вспотевшие ладони.

– Моя? – Дарен недоверчиво усмехнулся и скрестил руки на груди. – Что же это за дело такое?

– Это касается убийцы, – соврала Рогнеда. – Есть зацепка. Ты вроде хотел поучаствовать.

Дарен молчал. Рогнеда продолжила.

– Есть такой чародей, Кощей. Он может что-то знать. Надо с ним поговорить, но я не хочу идти одна.

– Почему?

– Я… боюсь.

– Ой, да брось…

– Правда! – Рогнеда отступила на шаг, прикрыла рот рукой, вжала голову в плечи и посмотрела на Дарена самым своим невинным взглядом. – Он такой пугающий и…

– Ты при мне, не моргнув глазом, пытала человека и собиралась вернуть его с того света. Думаешь, я поверю, что ты боишься какого-то чародея?

Рогнеда шумно выдохнула, сбрасывая с себя ореол невинности. Да, до Есении ей как до Восточных Островов пешком с дохлым конём на плечах.

– К нему нельзя просто заглянуть в гости. Он не любит общаться зазря, – сухо сказала Рогнеда. – Но есть способ заставить Кощея встретиться. Он собирает ценности. Диковинные вещицы, артефакты, души. Я собиралась предложить ему твою.

– Прости, что? – Дарен поперхнулся собственным дыханием.

Рогнеда неопределённо провела пальцами в воздухе.

– Это не совсем души, не в прямом смысле. Это, скорее, слепки. Душу у тебя никто не заберёт. Уверена, Кощей не устоит перед душой царевича. Такой широкой и доброй душой, как у тебя…

– Ты серьёзно хочешь затащить меня к какому-то непонятному чародею, чтобы…

– Если это поможет найти убийцу, – твёрдо сказала Рогнеда. – И, насколько я помню, ты тоже хотел его найти. Или струсил?

– Аньяна сказала, что к тебе приставили Сокола, может, его отправить, к этому… как его… Кощею.

Рогнеда покачала головой.

– Кощей гвардейца на порог не пустит. Да и я ему не доверяю.

– А мне доверяешь?

– Тебе я… не доверяю меньше.

Дарен вздохнул и отошёл к окну. Некоторое время они стояли молча. Дарен смотрел на катившееся к горизонту солнце, Рогнеда – на Дарена.

– Ладно, я пойду, – в итоге сказал он. – Но пообещай мне две вещи.

– Какие?

– Быть со мной честной, ничего не скрывать.

– Договорились, – солгала Рогнеда.

– И никого не пытать.

Рогнеда помедлила. Дарен обернулся.

– Ладно-ладно, никого не пытать, – она вскинула руки, сдаваясь.

На лице Дарена мелькнула тень улыбки.

– Когда едем? Далеко это вообще?

Рогнеда заторопилась. Нельзя терять время.

– Я уже отправила Кощею письмо с предложением. Поедем, как только он ответит. И, если ты не против, предложила ему ещё и твой меч. Он выглядит ценным. На случай, если ему не понравится твоя душа.

Дарен крикнул что-то ей вслед, но Рогнеда уже вылетела из библиотеки и не разобрала слов. Кажется, это было какое-то ругательство.

* * *

Ворон от Кощея прилетел к концу недели. Чёрный пергамент с золотыми чернилами. Витиеватые буквы складывались в приглашение: «Дорогая Рогнеда, буду рад принять вас с царевичем в своей уединённой обители. Приезжайте, как посчитаете нужным. Надеюсь, твой батюшка Яровид, сестрица и ты сама в добром здравии. Это приглашение приведёт вас ко мне, когда будет нужно. Кощей».

– Щёголь, – пробормотала Рогнеда. – Интересно, отхожее место у него тоже золотое?

Для визита к Кощею она выбрала своё лучшее платье. Голубой дамаст с едва различимым белым узором и, золотыми воротником и наручами выгодно подчёркивали белизну кожи и черноту волос. В потайные карманы длинных до самого пола рукавов она спрятала оружие и зелья. Изогнутый кинжал, который отец подарил на шестнадцатый день рождения, – в левый рукав. Скляночки с ядом мертвяка, отваром из сон-травы и «вечным туманом» – в правый. Сюда же предстояло спрятать украденную шкатулку, и Рогнеда искренне надеялась, что она поместится. Птицы вились рядом, наблюдая за сборами, хлопали крыльями и перелетали с места на место – Рогнеда чувствовала их беспокойство. Вернее, беспокойство Рагны и Акке, Дагни больше интересовали камни в вороте её платья.

Рогнеда погладила Рагну по шёлковой макушке. Дагни тут же клюнул камень в перстне на безымянном пальце, и Рогнеда щёлкнула его по клюву.

– Следуйте за нами, но на расстоянии, не показывайтесь без надобности.

С Дареном договорились встретиться за городом на закате. Рогнеда переживала, что царь снова будет следить за ней, и поэтому, несмотря на то, что не увидела никого на опустевшей к закату улице, решила покинуть дом тайком – через сад.

Дарен на вороном коне уже ждал у большого придорожного камня. Вторая лошадь из царской конюшни щипала травку неподалёку. Рогнеда поспешила забраться в седло.

– Я помню это платье, – сказал Дарен вместо приветствия. – Ты была в нём, когда впервые приехала в Даргород.

Рогнеда удивлённо вскинула брови и взяла в руки поводья.

– Больше года прошло. Удивительно, что ты помнишь.

Дарен отвёл взгляд. Он покраснел, или это просто лучи заходящего солнца подрумянили ему щёки?

– Ты знаешь, как нам добраться к Кощею? – сказал он сухо.

– Кощей прислал вот это, – Рогнеда достала из рукава чёрный пергамент.

– Это золотые чернила? – Дарен сощурился, чтобы разглядеть.

Она кивнула и повертела приглашение в руках. И как оно работает? Возможно, нужно произнести заклинание? Или просто попросить?

– Покажи путь к Кощею, – попытала счастья Рогнеда.

Пергамент затрепетал, вырываясь из рук. Взмыл в воздух и принялся складываться и сгибаться, пока не превратился в маленькую бумажную птичку. Птичка взмахнула угловатыми крыльями и понеслась вдоль дороги.

– Вот щёголь этот Кощей, – хмыкнул Дарен, ударяя коня пятками.

– Читаешь мои мысли, – рассмеялась Рогнеда и пустилась следом.

Когда от солнца на горизонте осталась тонкая малиновая полоска, бумажная птица завела путников на лесную тропинку. Рогнеда закатила глаза. Кто бы сомневался. Где ещё обитать чудаковатому собирателю сокровищ?

Лошади перешли на шаг. Под копытами хрустели опавшие листья, а в воздухе пахло сыростью. Следить за бумажной птицей стало сложнее. Она то и дело терялась в темноте.

– Как ты вышла на Кощея? – спросил Дарен, его голос звучал неожиданно громко в тишине леса. – Почему решила, что он что-то знает?

– Он многих знает, – уклончиво ответила Рогнеда и решила добавить немного правды для убедительности: – И лучше многих разбирается в драгоценностях. Я прихватила с мельницы пару жемчужин. Уверена, Кощей сможет сказать о них что-то, что нам пригодится.

Дарен ничего не ответил, но Рогнеда чувствовала его недовольство. Он сидел в седле ровно, будто кол проглотил, и хмуро смотрел перед собой. Не верит ей? Но зачем тогда согласился поехать?

Уже совсем стемнело, когда они выехали на круглую поляну, над которой кружили редкие светлячки. Они летали от травинки к травинке мерцающими зелёными огоньками. Бумажная птица завертелась на месте и внезапно вспыхнула, объятая пламенем. Мгновенно догорела и пеплом осыпалась на землю.

– Приехали? – с сомнением протянула Рогнеда.

– Здесь же ничего нет. Ловушка?

– Не думаю, – она спрыгнула с лошади и двинулась вперёд. – Скорее, проверка. Нужно отыскать ключ.

Дарен тоже спешился.

– Зачем нас проверять?

– Понятия не имею, – Рогнеда внимательно оглядывалась вокруг. – Но ты сможешь у него спросить, как только мы попадём внутрь, – она поморщилась, осматривая зелёную траву под ногами. – Ненавижу иллюзии.

– Почему?

– Не знаю, у меня от них мурашки по коже. Особенно от иллюзорных красавиц, которые мнут тебе плечи и кормят виноградом. Чародеи такое обожают. Особенно им нравится создавать полуобнажённых танцовщиц, как в Алтын-Шеире. Говорят, лет десять назад посольство наших чародеев ездило с визитом к их султану, так с тех пор эти танцовщицы качают бёдрами на каждой чародейской попойке. И как им ещё не надоело…

Дарен засмеялся. Рогнеда непонимающе уставилась на него.

– Прости, – он вскинул руки в знак мира. – Просто ты, кажется, впервые сказала что-то искреннее. Видела бы ты своё лицо, ты будто маску сняла.

Рогнеда растерялась. Сердце забилось. Её словно поймали на месте преступления, высветили факелами тёмное убежище. На мгновение она почувствовала себя зверем, загнанным угол. Зверем, которому собираются причинить боль. Рогнеда отвернулась.