Текст книги "Международная финансовая безопасность в условиях глобализации. Основные направления правоохранительного сотрудничества государств"

2) структурный либерализм. Причина многостороннего сотрудничества в послевоенный период – либеральный характер гегемона мировой политики США. Благодаря США же сама система современного глобального управления представляется в этом течении как либеральная. При этом существуют предпосылки достижения состояния более стабильного мира путем увеличения числа демократических государств;

3) либеральный реформизм. Основная задача мировой политики – устранить основные недостатки существующей системы глобального управления (доминирование наиболее сильных государств в формировании международных институтов, «дефицит демократии» («democracy deficit»), отсутствие контроля за процессом формирования общественного мнения и др.)[71]71
  Globalization with a human face: UN human development report. Oxford, 1999.


[Закрыть] и выработать необходимые условия для создания более эффективного и легитимного глобального управления, а именно: обеспечить демократический характер управления на всех уровнях «путем применения действительного принудительного права как на национальном уровне, так и в рамках всего «нашего глобального соседства»[72]72
  См.: Our Global neighborhood. Oxford, 1995.


[Закрыть];

4) либеральный космополитизм. Основная задача – обеспечение справедливости в глобальном управлении, которое в своем современном состоянии представляется несправедливым, поскольку «закрепляет существующее глобальное неравенство, а следовательно, и глобальную несправедливость; поэтому необходимо провести перераспределение благ от богатых к бедным»[73]73
  Caney S. International distributive justice // Political Studies. L., 2001. № 2.


[Закрыть].

Таким образом, либеральный интернационализм является достаточно разрозненным течением и представляет собой, по словам А. Мэйсона, «мнимое интеллектуальное единство при настоящем теоретическом плюрализме»[74]74
  Mason A. Community, solidarity, and belonging. Cambridge, 2000. Р. 24.


[Закрыть].

Однако это не означает, что в нем назрел кризис. Разумеется, противоречия есть. Во-первых, по поводу того, следует ли государство считать барьером на пути к созданию подлинного либерального миропорядка, или оно является одним из составляющих элементов такого миропорядка[75]75
  Franceschet A. Sovereignty and freedom: Immanuel Kant's liberal internationalist legacy // Review of International Studies. 2001. № 4. Р. 124.


[Закрыть]. Во-вторых, нет единства в том, будут ли соединены или разделены экономическая и политическая сферы в условиях новой системы либерального глобального порядка. Имеются и более глубинные противоречия: в чьих интересах будет вестись глобальное управление и какие цели преследовать? В-третьих, уже долгое время продолжаются дебаты относительно того, в какой форме должно существовать глобальное управление: должно ли оно проявлять максимальное участие или, напротив, проводить политику «минимального управления»?

Трудно переоценить вклад либерального интернационализма в теоретическое осмысление происходящих в мире перемен. Однако именно за идеологическое наполнение и чрезмерное моделирование (и теоретизирование) либеральный интернационализм и подвергается наибольшей критике, особенно со стороны представителей школы политического реализма и марксизма. Обвиняют его даже в искажении данных о действительных источниках власти в мировой политике и в лицемерии по поводу возможности демократического глобального управления.

Тем не менее либеральный интернационализм остается влиятельным направлением политической мысли и, пожалуй, основным в изучении глобального управления. Нельзя преуменьшать его очевидные достоинства. Эта теоретическая школа первой стала разрабатывать идею проведения политики и управления вне рамок государства, причем представила глубокий анализ природы, формы логики и недостатков современной системы глобального управления и возможности реализации подлинного глобального управления.

В то же время очевидны два серьезных недостатка: явная разобщенность объяснительной и нормативной базы, а также противоречие между присущим этому направлению этическим радикализмом и институциональным консерватизмом или даже агностицизмом, имея в виду отношение к данной теории как «лучшей институциональной структуре в изучении международной политики»[76]76
  Beitz C.R. Social and cosmopolitan liberalism // International affairs. 1999. № 1. Р. 43.


[Закрыть].

В то же время практически общепризнанной является точка зрения, согласно которой современный этап формирования институтов и режимов глобального регулирования определяется процессами глобализации. Все это приводит к тому, что, по словам Дж. Розенау, «внутригосударственные и международные институты взаимодействуют, укрепляя друг друга: демократизация и расширение мирового сообщества прочно связываются с увеличением количества международных институтов, создающих пространство для реализации внутреннего выбора»[77]77
  Rosenau J. Pre-Theory Revised: World Politics in an Era of Cascading Interdependence // Political Studies Quarterly. 1984. № 1. Р. 20.


[Закрыть].

Достаточно сложным и пока мало изученным является вопрос о сочетании двух уровней наднационального управления – глобального и регионального (к примеру, ООН – Европейский союз). Каким образом будет осуществляться разделение предметов ведения и полномочий между этими двумя уровнями управления? Какой из них будет «главным» по отношению к другому (т. е. будет ли глобальная управляющая структура делегировать часть своих полномочий региональной или, наоборот, региональная наднациональная структура, которая сама уже существует на основании делегирования полномочий от входящих в нее государств, передаст некоторые из них «еще выше», на глобальный уровень, который, таким образом, будет производным от регионального и, что гораздо более важно, подотчетным ему)? Наконец, будет ли глобальная управленческая структура создавать свои собственные «территориальные органы» (или полпредства) в различных регионах мира (для условного примера, если центром глобального управления станет ООН, то как изменится роль существующих сейчас экономических комиссий ООН для разных континентов – получат ли они необходимые властные полномочия)? Все эти вопросы порождают к жизни немало футурологических построений и концепций.

Еще один вопрос – что станет с государствами после реализации глобального управления? Растворятся ли они вообще и предстанут не более как административные единицы «глобальной республики»? Или же, напротив, переход к глобальному управлению будет осуществлен через качественно интенсифицированное глобальное межгосударственное сотрудничество, и тогда в качестве модели мироустройства можно будет говорить о Соединенных Государствах Земли?

Как повлияет введение глобального управления на попытки размывания государственного суверенитета «снизу»? Как поведут себя внутригосударственные регионы в этом случае? Потребуют ли они особого глобального форума для своего представительства (по типу Комитета регионов Европейского союза)? На все эти вопросы пока нет четких ответов, но без них практическая реализация глобального управления будет невозможна.

В докладе Программы развития ООН (ПРООН) о развитии человека за 1994 г. выдвинуто предложение о создании «новой глобальной архитектуры», которая предусматривала бы создание новых наднациональных институтов для решения глобальных проблем, которые не поддаются урегулированию на внутригосударственном уровне. Среди них выделены:

• Совет экономической безопасности – для деятельности в связи с угрозой безопасности человека;

• Всемирный центральный банк – для обеспечения глобального макроэкономического управления и контроля за деятельностью международной банковской системы;

• Международный инвестиционный фонд – для передачи избытков средств, образующихся в результате деятельности на международном уровне, развивающимся странам;

• всемирный антимонопольный орган – для наблюдения за деятельностью многонациональных корпораций и обеспечения честной конкуренции на рынках.

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в своем докладе в 1998 г. предложил серьезную и радикальную реформу структуры и функций ООН. В частности, он выступил за перераспределение ряда полномочий между отдельными органами ООН, призвав к передаче ряда вопросов из ведения Совета Безопасности ООН Генеральной Ассамблее. Эти шаги, по его мнению, позволили бы повысить репрезентативность принимаемых ООН решений, сделать сопричастными им все государства-члены.

В выполненном под эгидой ООН докладе комиссии Л. Брахими по проблемам современного миротворчества, представленном в 2000 г., предлагалось наделить ООН гораздо более серьезными полномочиями в сфере миротворчества, в частности предоставить ей право выступать инициатором миротворчества и антикризисного вмешательства.

Доклад ПРООН за 1999 г., посвященный человеческому измерению глобализации, еще более модифицировал и детализировал эти предложения. В нем в качестве элементов «новой глобальной архитектуры» названы следующие институты:

• Всемирный центральный банк с функциями последнего кредитора в критической ситуации;

• Всемирное экологическое учреждение;

• Всемирный инвестиционный фонд с перераспределительными функциями;

• Международный уголовный суд с более широким мандатом в области прав человека;

• двухпалатная Генеральная Ассамблея ООН, в которой были бы представлены, помимо государств, и институты гражданского общества.

ВТО в этом контексте предлагалось предоставить полномочия по формированию глобальной политики в области конкуренции в сочетании с антимонопольными положениями и кодексом поведения многонациональных корпораций.

Очевидно, что в случае реализации такой схемы было бы уже вполне возможным говорить о глобальном управлении как о свершившемся факте, поскольку ощутимо высокая степень наднациональности (и транснациональности), присущая этой системе общемировых институтов, делала бы ее функционирование в большой степени независимым от государств и, более того, de jure или quasi de jure обязывающим их соблюдать ее решения.

Сессия Тысячелетия Генеральной Ассамблеи ООН осенью 2000 г. имела очень важное значение для обсуждения и выработки практически реализуемых подходов мирового сообщества к глобальному регулированию. В частности, сессия выделила основополагающие принципы глобального взаимодействия в будущем: свободу, равенство, солидарность, терпимость, уважительное отношение к природе, общую ответственность. Таким образом, лидеры государств выработали под эгидой ООН своего рода кодекс глобального поведения, на основе которого должно будет осуществляться глобальное сотрудничество в новом веке.

В этой связи следует особо подчеркнуть, что разработка системы регулирования для XXI в. должна начаться с формирования твердой приверженности глобальной этике. Для того чтобы глобальное управление/сотрудничество было эффективным, должны сформироваться общие ценности, стандарты и позиции, воспринятые широкими кругами всех стран и на транснациональном уровне.

Декларация Тысячелетия ООН специально подчеркнула, что обязанность по управлению глобальным экономическим и социальным развитием, а также устранением угроз международному миру и безопасности должна разделяться между народами мира и осуществляться на многосторонней основе.

Помимо этого, на Сессии Тысячелетия было подчеркнуто, что центром формирования архитектуры нового глобального миропорядка может и должна оставаться ООН. Она глобальна и универсальна по своему составу, в нее входит более 190 государств, с ней сотрудничают все наиболее значимые экономические структуры и неправительственные организации. Кроме того, ООН является ядром семьи специализированных международных организаций, охватывающих важнейшие сферы в жизнедеятельности человечества в эпоху глобализации.

В итоге проведенного анализа можно сделать вывод, что для сохранения преимуществ глобальной рыночной конкуренции и направления сил глобализации на поддержку прогресса человека необходимо более эффективное регулирование. Острый характер глобальных проблем ставит на повестку дня вопрос о сознательном управлении мировым развитием. Поэтому изучение проблем глобального управления и глобального сотрудничества – крайне важная и актуальная задача.

Главным вопросом в этой связи является характер отношений между суверенными государствами и глобальными институтами. Принципиально важно не допустить серьезных конфликтов в мире, не поляризовать государства.

Важной проблемой является демократичность глобального управления. Возникают опасения, что структуры такого рода, если они будут созданы, не будут подотчетны никакому публичному контролю.

Анализ международной реакции на финансовые кризисы 1997–1998 и 2008–2009 гг. показал, что важнейшей функцией глобального управления должна будет стать транснациональная социальная защита.

Требуется также выработка четких и принимаемых всеми правовых норм, на которых будет строиться глобальное регулирование. Именно от этого будет зависеть уровень международной финансовой безопасности в среднесрочной перспективе.

В первые годы XXI в. процесс глобализации мировой экономики, начавшийся в последней трети прошлого века в связи с бурным развитием научно-технической революции, вступил в свою зрелую стадию. На данной стадии происходит своеобразное «стирание национальных границ», мировая экономика постепенно приобретает общую основу, главными составляющими которой становятся транснациональное производство, глобальная финансовая система, построенная на согласованных правилах система международной торговли, единое информационное пространство.

Главным вектором в развитии мировых производительных сил все более становится их интернационализация, служащая базой для интеграционных процессов, ведущих к формированию мирового хозяйства; глобализации рынков как всеобщей мировой экономической целостности. Основные движущие силы глобализации, делающие ее необходимым и динамичным процессом, – ускорение научно-технического прогресса, расширение деятельности ТНК и международной производственной кооперации, интенсификация обмена наукоемкой продукцией и высокими технологиями.

Важнейший и наиболее важный субъект (и символ) экономической глобализации – вертикально интегрированные структуры ТНК. Согласно общепринятым критериям транснациональными принято считать корпорации, которые имеют свои предприятия в двух и более странах, осуществляют общую для всех своих подразделений политику и контролируют их активы. Бурный рост числа ТНК привел к тому, что в настоящее время в мире насчитывается свыше 60 тыс. таких компаний; число их зарубежных филиалов – почти 600 тыс.; накопленные ими зарубежные инвестиции превысили 4,8 трлн долл., а их глобальные активы составили 17,7 трлн долл. 100 крупнейших компаний управляют капиталом в пределах 1,5 трлн долл. Отдельные из них имеют обороты капиталов, превышающие объемы национальных экономик. На предприятиях ТНК трудятся более 75 млн работников. С учетом же дочерних фирм и подрядных организаций число занятых в ТНК в несколько раз больше[78]78
  См.: Из опыта работы профсоюзов мира. М., 2007. С. 70.


[Закрыть].

В свое время ТНК возникли в качестве ответа на объективную потребность мировой экономики в наращивании производственных, организационных и финансовых возможностей предприятий, в расширении экономических границ для более эффективного функционирования производительных сил, значительно активизировавшихся вследствие новых возможностей, открывшихся в результате научно-технической революции. Новые технологии и машины позволили рассредоточить процесс производства изделий по всему миру, переводить предприятия в те страны, где существовали наиболее благоприятные экономические и социальные условия, способствующие максимальному снижению издержек производства при массовом выпуске конечного продукта.

Специфическими чертами современных ТНК являются следующие:

• ТНК – активные участники международного разделения труда, способствующие его развитию;

• ТНК создают международные производственные комплексы, используя при этом глобальные производительные силы и ресурсы;

• движение капиталов ТНК осуществляется независимо от процессов, происходящих в рамках страны базирования;

• основные объекты внимания ТНК – высокотехнологичные и наукоемкие отрасли производства, которые требуют огромных капиталовложений и высококвалифицированного персонала;

• финансово-экономические интересы ТНК присутствуют во всех сферах мировой экономики: в производстве, технологии, услугах. По сферам интересов ТНК распределяются следующим образом: около 60 % – промышленность; 37 % – услуги; 3 % – базовые отрасли, добывающие и сельское хозяйство. В международном кредите господствует 50 ТНБ, в страховых операциях – 30 ведущих компаний, в рекламном деле – 20 ведущих мировых агентств, в воздушных перевозках – 25 международных авиатранспортных компаний.

Таким образом, в начале XXI в. ТНК выступают существенным фактором глобальной экономики, контролируя в совокупности около ²/₃ всего товарооборота в мире и владея 80 %ц лицензий на новейшие технологии[79]79
  См.: Голоновец М. А. Профсоюзная деятельность в условиях финансово-промышленных объединений, глобализация экономики // 10 лет ГМПР. Будущее профсоюза – за молодежью. М., 2001. С. 61.


[Закрыть]. В настоящее время они в совокупности контролируют 1ц₃ активов частного сектора мировой промышленности, 40 % мирового промышленного производства, 90 % экспорта промышленно развитых стран, 80 % прямых инвестиций, около половины внешнеторгового оборота, 80 % торговли продуктами высших технологий, 30 % мирового ВВП[80]80
  См.: Современные международные отношения. М., 1999. С. 102.


[Закрыть]. 500 наиболее крупных ТНК производят примерно четверть глобального ВВП, на них приходится ¹/₃ всего мирового экспорта обрабатывающей промышленности и ⁴/₅ торговли технологией[81]81
  См.: Богомолов О. Т. Моя летопись переходного времени. М., 1999. С. 340.


[Закрыть]. Среди них 218 являлись американскими, 155 – западноевропейскими, 76 – японскими. Из 100 крупнейших ТНК 35 представляют США, 42 – Европу, 21 – Японию, две – все остальные регионы планеты. Всем вместе им принадлежит ¹/₄ мирового объема инвестиций, сами они поглощают ¹/₅ их часть. Всего лишь пять крупнейших ТНК осуществляют более половины мирового производства товаров длительного пользования, самолетов, электронного оборудования, автомобилей и другой продукции. Практически две-три ТНК владеют глобальными телекоммуникационными сетями[82]82
  См.: Хорос В. Постиндустриальный мир – надежды и опасения (к постановке проблемы) // МЭиМО. 1998. № 12. С. 8.


[Закрыть].

В настоящее время концентрация транснационального капитала принимает еще большие масштабы. В частности, это весьма наглядно проявляется в металлургической промышленности. Так, недавно произошло слияние двух ТНК – «Миттал Стил» и «Арселор», возникла новая мегакомпания с капитализацией свыше 60 млрд долл.

Аналогичные процессы не обошли стороной и нашу страну. Все чаще участниками международных слияний становятся российские фирмы. В той же металлургической отрасли некоторое время назад в результате сделки между отечественной компанией «РУСАЛ» и швейцарской «Гленкор» возникла гигантская корпорация «Российский алюминий».

В добывающей промышленности таким примером служит объединение усилий «Газпрома» и «Роснефти». Сегодня эти компании ведут активную совместную деятельность по освоению новых наиболее перспективных месторождений России. Речь идет о Штокмановском газоконденсатном и Приразломном нефтегазовом месторождениях на шельфе Баренцева моря, Харампурском нефтегазовом месторождении в Ямало-Ненецком автономном округе, а также ряде месторождений на других территориях. Объединение усилий «Газпрома» и «Роснефти» позволит снизить издержки, упростить обмен технологиями, повысило эффективность управления обеими компаниями. Такое решение, во-первых, оформляет владение контрольным пакетом акций объединенной компании за государством; во-вторых, дает «зеленый свет» либерализации рынка акций газового монополиста.

Стратегическое соглашение между ConocoPhillips и «ЛУКОЙЛом» является завершением приватизации крупнейшей российской нефтекомпании. В результате ряд важнейших проектов перейдет под операционный контроль совместного предприятия, совместной структуры. Количество контактов с руководством крупнейших мировых компаний («Шеврон-Тэксако», «Марафон Ойл», «Би-Эйч-Пи-Биллитон», «Тоталь», «Французский институт нефти») увеличивается. Большинство из них проявляют неподдельный интерес к расширению своего присутствия, к расширению инвестиций в российскую нефтегазовую промышленность.

Подобные тенденции характерны и для других отраслей. Так, в печати со ссылкой на материалы Конференции ООН по торговле и развитию 2000 г. приводились данные, согласно которым общая сумма слияний фирм из различных стран и поглощений местных компаний иностранными фирмами достигла 720 млрд долл.[83]83
  См.: Economist. 13 May 2000. P. 5.


[Закрыть] В настоящее время этот процесс заметно ускорился.

Как уже отмечалось, характерная черта ТНК – их стремление перемещать свои предприятия в те страны, где возможны наименьшие издержки производства. Данное явление получило название «делокализации». По данным МОТ, только в 1990-е гг. прямые иностранные инвестиции выросли со 192 до 400 млрд долл. В значительном размере такие инвестиции идут в Южную и Юго-Восточную Азию, а также в страны Центральной и Восточной Европы, включая СНГ. Например, зарубежные инвестиции в экономику Китая составили в 2004 г. более 60 млрд долл. За один только 1999 г. во Вьетнам было вложено из-за рубежа около 10 млрд долл. Венгрия с 1994 по 2003 г. получила западных инвестиций на 25 млрд долл. Значительные инвестиции ТНК «закачивают» и в экономику стран СНГ[84]84
  См.: Из опыта работы профсоюзов мира. С. 24.


[Закрыть]. В числе форм воздействия ТНК на мировую финансово-экономическую систему можно назвать следующие:

• транснационализация производства, подчинение национальных экономических интересов интересам ТНК;

• создание устойчивых трансграничных производственных комплексов и технологических ядер;

• либерализация экономической политики: открытие национальных рынков и введение свободного режима для всех видов прямых иностранных инвестиций;

• концентрация и централизация капитала и производства в результате слияний и поглощений.

Характеризуя положительные и негативные последствия деятельности ТНК, следует согласиться с исследователями, которые подчеркивают неоднозначный характер процесса экономической глобализации. Так, А. Н. Крестьянинов отмечает, что «по мере своего продвижения (как правило, из более развитых стран в менее развитые) ТНК несут с собой новые технологии, занятость, способствуют развитию смежных отраслей, насыщению рынка товарами и т. д. Наряду с этим глобальное предприятие, как илюбое другое, впервую очередь заинтересовано в росте прибылей, а значит, в повышении производительности труда, что, как известно, предполагает сокращение численности работающих. Таким образом, создавая какое-то количество рабочих мест, ТНК в качестве стратегической ставят перед собой совершенно иную задачу – последовательное сокращение числа работающих»[85]85
  Крестьянинов А. Н. Социальная напряженность: роль профсоюзов в ее регулировании. М., 2003. С. 234.


[Закрыть].

Переводя свое производство на территории других стран, в первую очередь развивающихся, ТНК содействуют их индустриализации, экономическому развитию, обеспечивают занятость населения, вовлекают эти страны в мировые экономические и торговые отношения, в международное разделение труда, предоставляя им возможность осуществить модернизацию и реструктуризацию национальных экономик. ТНК способствуют концентрации и централизации капитала и производства в результате слияний и поглощений; созданию устойчивых трансграничных производственных комплексов и технологических ядер; сокращению трансакционных издержек, в том числе транспортных и коммуникационных.

Вместе с тем предприятия ТНК в стране пребывания, как правило, слабо интегрированы в национальное производство, «выкачивают» из него наиболее квалифицированную рабочую силу, сырьевые и энергоресурсы, замыкая на себя услуги местного рынка капиталов, далеко не всегда благоприятно влияют на процесс социального развития в странах пребывания. Все это ведет к дальнейшему увеличению неравенства между богатым «Севером» и бедным «Югом», способствуя углублению острых противоречий, которые не без оснований ассоциируются у многих с процессом экономической глобализации.

Стремление удешевить разработку и использование новейшей технологии побуждает крупнейшие ТНК идти на те или иные слияния, что становится все более характерной тенденцией в наукоемких отраслях промышленности. ТНК содействуют индустриализации развивающегося мира, переводя на их территорию ряд производств, в первую очередь так называемых «грязных», и невысокой или средней технологической сложности. Но и в этом случае роль ТНК не столь однозначна, как это кажется на первый взгляд или как бы это хотели представить сами корпорации. Слабо связанные с национальным производством, отвлекая от него наиболее квалифицированную часть рабочей силы, дефицитное сырье, замыкая на себя услуги местного рынка капиталов, ТНК оказывают неоднозначное влияние на воспроизводственные процессы в развивающихся странах: с одной стороны, они втягивают эти страны в мировые экономические отношения, предоставляя им шанс осуществить ту или иную стратегию модернизации; с другой стороны, перекачав через ТНК ресурсы из стран «третьего мира» и обеспечив себе условия для нового экономического рывка, развитые страны предусмотрительно отгораживаются от волн неблагополучия, которые возникают в этой связи в развивающихся странах, способствуя тем самым возникновению острых противоречий между глобализацией, тараном которых они по существу являются, и насущными потребностями национальных экономик отдельных государств.

Анализируя деятельность ТНК на международной арене, нельзя также не отметить, что они в своей совокупности осуществляют сегодня более мощное воздействие на процессы экономической глобализации, нежели иные государства, в свое время способствовавшие образованию таких корпораций.

ТНК оказывают все возрастающее влияние и на международную политику, стремясь обеспечить себе наиболее выгодные условия экономической деятельности. Это влияние весьма существенно и в вопросах внутренней экономической политики государств – у ТНК имеются не только громадные финансовые ресурсы для лоббирования собственных интересов на государственном уровне, но и соответствующий интеллектуальный, кадровый потенциал.

Как уже отмечалось, сегодня ведущим трендом экономической глобализации становится процесс концентрации, консолидации капиталов ТНК за счет слияний и поглощений. В ближайшей и среднесрочной перспективе, как представляется, указанная тенденция сохранится, что приведет к дальнейшей монополизации ряда секторов глобального рынка (по данным Международного института трудовых исследований, сегодня 75 % мировой торговли приходится на внутрифирменные операции в рамках ТНК. Их прямые зарубежные инвестиции составляют 2,5 трлн долл. – это примерно 90 % всего мирового объема таких инвестиций)[86]86
  См.: Из опыта работы профсоюзов мира. С. 70.


[Закрыть].

Многие исследователи отмечают постепенную утрату контроля государств за деятельностью ТНК, которые пока еще продолжают играть по правилам, очерченным национальным законодательством, однако не факт, что так будет продолжаться вечно. Попытки создания каких-либо действенных международных механизмов контроля за ТНК особого успеха не приносят. Тем не менее еще в 1973 г. ООН одобрила так называемый Кодекс поведения для мультинациональных компаний. Он носит достаточно общий характер, но призван ввести деятельность таких структур в правовые рамки. Одновременно была создана Комиссия ООН по мультинациональным компаниям, которая провела определенную исследовательскую работу и затем была передана в ведение ЮНКТАД – Конференции ООН по торговле и развитию. Следует также упомянуть Глобальный пакт ООН, принятый по предложению Генерального секретаря этой организации Кофи Аннана и содержащий девять принципов, касающихся прав человека, трудовых стандартов и охраны окружающей среды, соблюдать которые должны все присоединившиеся к этому документу ТНК.

Определенные усилия в данном направлении прилагает и МОТ. Еще в 1977 г. она одобрила Трехстороннюю декларацию принципов, касающихся многонациональных корпораций и социальной политики, а в 2000 г. опубликовала Толкование указанного документа. Аналогичные документы были приняты также ОЭСР[87]87
  См.: Из опыта работы профсоюзов мира. С. 74–75.


[Закрыть].

В последние годы большую активность в сотрудничестве с ТНК проявляют глобальные профсоюзные федерации, заключающие с ТНК рамочные соглашения, где содержатся ссылки на международные правовые нормы и конвенции МОТ, что также способствует соблюдению ТНК определенных правил поведения и норм международного права.

Тем не менее, несмотря на незначительность сдерживающего влияния на ТНК указанных выше ограничителей, они все же, с точки зрения самих корпораций, сковывают их деловую активность и отрицательно сказываются на прибыли. Поэтому наблюдаются многочисленные случаи несоблюдения достигнутых договоренностей. В будущем же, когда недовольство корпораций достигнет «критической массы», по мнению некоторых аналитиков, возможно создание некоего мирового альянса ТНК, который сможет успешно конкурировать с национальными государствами и существующими международными организациями в сфере как экономики, так и политики.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что у ТНК или их альянсов, в силу соизмеримости последних с возможностями государств, может возникнуть стремление изменить в свою пользу расстановку сил на международной арене. Сегодня ни для кого не секрет, что государства часто развязывают военные операции под воздействием крупных компаний, стремясь обеспечить их интересы в различных районах мира. Вполне возможно, что в будущем ТНК не придется прибегать к услугам государства в использовании военной силы. И это не выглядит фантастичным, ибо многие ТНК разрабатывают и производят наиболее передовые системы вооружений, обладают громадными финансовыми и интеллектуальными ресурсами, самыми современными технологиями, в том числе и двойного назначения.

Безусловно, мировые ТНК – носители технического прогресса, наиболее совершенные на сегодняшний день организации производства, их продукция, как правило, конкурентоспособна на мировом рынке. Однако основными результатами деятельности ТНК, как и результатами экономической глобализации в целом, пока напрямую может воспользоваться лишь незначительная часть населения планеты, главным образом проживающая в тех государствах, которые вступили на путь постиндустриального развития. Оно, по мнению Д. Белла, характеризуется следующими признаками: переход от производства товаров к экономике услуг; выход на передовые позиции особой профессиональной группы – класса технических специалистов; доминирование теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики; особая роль технологии и технологических оценок и так далее…[88]88
  См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 2004. С. 18.


[Закрыть]

Трансформация системы экономических отношений под воздействием глобализации закрепила иерархию государств по их месту в системе функциональных связей техносферы с внешним миром, изменила места государств в структуре организационно-экономических отношений, содействовала встраиванию национальных экономик в новую для них систему глобальных связей и взаимозависимостей, а также способствовала размыванию традиционного суверенитета государств. Мировая экономика в этой связи, как было показано выше, может быть представлена в виде четырех ярусов: