Текст книги "Международная финансовая безопасность в условиях глобализации. Основные направления правоохранительного сотрудничества государств"

• верхний ярус – предприятия, где производятся наукоемкие и высокотехнологические изделия. В 1990-х гг. они повысили свой удельный вес в общем объеме мирового экспорта до 19,7 %, обогнав не только соответствующую долю сельскохозяйственной продукции, но и доли продуктов добывающих отраслей промышленности. Именно здесь главными игроками выступали и выступают ТНК постиндустриальных стран, и именно это преимущественное поле их внешнеэкономической активности;

• второй – это совокупность производств, выпускающих среднетехнологичные, капиталоемкие товары;

• третий ярус – продукция, не требующая наукоемких производств (продукция тяжелой металлурги и легкой промышленности);

• четвертый, самый нижний ярус – предприятия, специализирующиеся на добыче природных ресурсов, их переработке и обработке, сельскохозяйственном производстве, лесном хозяйстве и рыболовстве.

Каждый из этих ярусов глобальной экономики формирует свой мировой рынок, конкуренция на котором обладает собственной спецификой по сравнению с другими подобными рынками. На самом верхнем из них решающее значение имеют качественные параметры товаров, инновации в технологии их производства, в дизайне, в обслуживании после приобретения и т. п. Возможности инвестиционной экспансии в этой сфере почти неограниченны. Иначе выглядит конкуренция на рынке, образуемом товарами нижнего яруса. Природные свойства продукции сельского хозяйства и добывающих отраслей промышленности одинаковы во всем мире. Качественные различия здесь варьируются в узком диапазоне. Поэтому основным оружием в борьбе за покупателей является ценовая конкуренция. А цены таких товаров во многом определяются условиями залегания минеральных ресурсов, плодородием почв, условиями транспортировки и т. д. Основной способ расширения сбыта на мировом рынке на этом ярусе – экстенсивное развитие производства и снижение его издержек, что имеет достаточно ограниченные пределы, так как исчерпание лучших месторождений заставляет переходить к освоению худших или более труднодоступных, в то время как оплата труда имеет тенденцию к возрастанию, что в еще большей мере подтачивает конкурентоспособность такого рода товаров. К примеру, в России за годы реформ производство электроэнергии сократилось на 25 %, а численность промышленного персонала увеличилась в 1,5 раза; объем нефтедобычи, по данным на 2000 г., составлял 60 % от уровня 1990 г., а численность промышленного персонала выросла в 1,9 раза[89]89
  См.: Рыночное хозяйствование и риски. СПб., 2000. С. 54–55.


[Закрыть]. Все это объясняет, почему страны аграрно-сырьевого профиля или находящиеся на ранних стадиях индустриализации оказываются в наименее благоприятном отношении и почему все большая часть ТНК концентрирует свои усилия на освоении глобальных рынков высокотехнологических товаров, уменьшая свое присутствие на нижних ярусах производства и торговли.

Необходимо отметить, что сегодня на всех четырех ярусах мировой экономической пирамиды можно наблюдать некоторые общие черты, свидетельствующие о складывании постиндустриального способа производства, а именно:

1) возрастающая часть производительного потенциала национальных экономик ориентируется на международный обмен, а не на удовлетворение внутригосударственных потребностей. Это объективно ведет к становлению и развитию глобальной экономики, усиливает конкуренцию, динамизирует функционирование и повышает ее эффективность;

2) информационные технологии все больше превращаются в непосредственную производительную силу. К примеру, в США ³/₄ добавленной стоимости производилось при помощи информационных технологий; в странах Европейского союза и в Японии доля капиталовложений в информационные технологии составляла в конце 1990-х гг. 2,8–3 % от ВВП этих стран[90]90
  См.: Антипина О., Иноземцев В. Диалектика стоимости в постиндустриальном обществе // МЭиМО. 1998. № 3. С. 50; Мельянцев В. Информационная революция – феномен «новой экономики» // МЭиМО. 2001. № 2. С. 4.


[Закрыть];

3) начиная с 1980-х гг., с одной стороны, ведутся поиски новых видов энергетических ресурсов и путей замены использования традиционных видов энергии (нефть, газ) и, с другой стороны, «нелимитированных ресурсов» – ядерное топливо, энергия ветра, солнца, а также энергия, получаемая из природных источников (масла из продукции сельского хозяйства). В результате доля производства электроэнергии на АЭС возрастет с 16 % в 2000 г. до 23 % в 2020 г. Сегодня в мире построено более 30 солнечных электростанций, суммарная мощность которых превышает 380 МВт. В использовании энергии ветра лидируют США – свыше 1500 МВт из 1700 МВт установленной мировой мощности. Китай обладает 7 млн биоэнергетических установок с программой увеличения их до 30 млн, которые будут перерабатывать до 1 млрд т отходов и производить до 500 млрд куб. м биогаза в год.

Увеличение удельного веса нетрадиционных источников энергии (солнечной, геотермальной, ветровой) связано с ужесточением политики, направленной на повышение энергоэффективности, ограничение выбросов вредных газов в атмосферу, как это предусмотрено Киотским протоколом. В результате возобновляемые источники энергии становятся все более привлекательными, вытесняя топливно-энергетические ресурсы органического происхождения.

Не меньшими возможностями в области развития нетрадиционных источников энергии обладает Россия. Только использование энергии разведанных запасов термальных вод, оцениваемых в 21 млн куб. м в сутки, может заменить около 30 млрд т нефти. Благоприятны перспективы использования солнечной энергии в южных районах страны, силы ветра – на арктическом побережье, геотермальной энергии – на Камчатке.

Однако, как показывает практика, спрос на традиционные виды топлива сегодня в мире еще весьма высок. За последнюю четверть века структура энергопотребления на мировом и национальном уровнях претерпела существенные изменения, но первичные энергоносители по-прежнему имеют превалирующее значение. На их долю в начале 2000 г. в общем объеме мирового потребления энергоресурсов приходилось: на нефть – 38–40 %, уголь – почти 22–27, природный газ – 23 %. Несмотря на значительный рост производства энергии за счет использования, например, ядерных источников, их доля в мировом энергобалансе остается пока на уровне 6 %. По прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), к 2015 г. общее мировое потребление всех видов энергоресурсов возрастет примерно в 1,3–1,4 раза и составит около 17 млрд т. Доминирующее положение в структуре потребления топливно-энергетических ресурсов до 2020 г. сохранится за энергоносителями органического происхождения. Их доля в мировом энергопотреблении практически останется на уровне 85 %[91]91
  См.: Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской эконоумики. М., 1999. С. 408.


[Закрыть].

Следующая важная проблема в глобализации мировой экономики связана с финансовым рынком. Следует отметить, что сфера финансов в настоящее время интернационализирована в гораздо большей мере, чем производство. Глобализация финансовых рынков заметно ускорилась в последнее десятилетие вследствие отказа многих стран от жесткого регулирования денежного обращения, включая контроль над процентными ставками и обменными валютными операциями.

Современный этап развития мирового рынка капитала можно датироватъ началом 1970-х гг. Этот этап неразрывно связан с потоками капитала в форме прямых зарубежных инвестиций (ПЗИ). В указанный период начался резкий рост объема кредитов, в начале 1980-х гг. – портфельных, в 1990-х гг. – прямых зарубежных инвестиций. ПЗИ являются сегментом, определяющим современную динамику, в данной сфере изменения инвестиционной политики в 1990—2000-х гг. проявляются в следующем:

• происходят качественные изменения рынка – появляются новые субъекты экспорта и импорта капиталов;

• наблюдается рост привлечения капитала в ссудной форме, расширяется применение различных видов облигационных займов путем публичной эмиссии иностранных облигаций на национальном рынке ценных бумаг синдикатами местных банков в соответствующей валюте с котировкой на бирже данной страны;

• приоритетное значение приобретают прямые иностранные инвестиции, причем механизмы и каналы, по которым они осуществляются, находятся в процессе постоянного совершенствования и развития;

• усиливается зависимость международных прямых и портфельных инвестиций от статуса субъектов глобализации. ТНК и аналогичные им хозяйственные образования составляют наиболее мощный сектор мирового хозяйства, осуществляющий вывоз капитала. Основные потоки прямых и портфельных инвестиций осуществляются между промышленно развитыми странами. Это обусловлено, прежде всего, структурными сдвигами в мировой экономике под влиянием научно-технического прогресса, внедрением наукоемких и капиталоемких технологий, растущими требованиями к квалификации рабочей силы, усилением международной специализации и кооперации производства.

В настоящее время есть основания говорить о трехполюсной структуре прямых иностранных инвестиций: США, страны Европейского союза, Япония. На «триаду» приходится приблизительно ⁴/₅ общего объема вывоза и ввоза инвестиций – существенно больше их удельного веса во внешней торговле. США стали самым крупным импортером капитала. Возрос уровень интеграции в ЕС на основе внутрирегиональных прямых инвестиций, а весь регион стал выступать в качестве крупнейшего экспортера капитала.

Кроме того, отмечаются высокие темпы роста вывоза инвестиций Японией. Страны Азии в ближайшие годы обгонят Западную Европу по объемам привлечения прямых иностранных инвестиций. Вместе с тем быстрыми темпами растет вывоз капитала и из развивающихся стран;

• изменяется соотношение отдельных компонентов в рамках рассматриваемых крупных агрегатов (ПЗИ, портфельные, прочие инвестиции). Общее увеличение объемов движения капитала в конце 1990-х гг. сочеталось с сокращением доли реинвестированной прибыли в потоках ПЗИ (т. е. рост шел за счет финансирования со стороны материнских компаний), доли собственно кредитов в «прочих инвестициях» (рост за счет торговых кредитов), ростом вложений в собственный капитал компаний (акций и долей участия – «equity securities») в потоках портфельных инвестиций;

• изменяется государственная экономическая политика в отношении движения капитала, повышается роль государства в его вывозе. В промышленно развитых странах государство ныне не только содействует вывозу частного капитала, но и непосредственно выступает экспортером финансовых ресурсов. Сегодня доля государственных средств, вывозимых из развитых стран в развивающиеся, составляет около половины всех финансовых средств.

Можно отметить качественные изменения государственной политики в отношении каждой из трех основных форм движения капитала, но наиболее ярко они, безусловно, проявились в сфере политики в отношении ПЗИ. Если в 1980-х гг. в мировой экономике наблюдалась пассивная либерализация инвестиционного режима в отношении ПЗИ и практически все страны мира были ориентированы на привлечение иностранных инвестиций с целью ускорения своего развития, то со второй половины 1990-х гг. многие страны мира (в первую очередь развитые страны, на которые приходится преобладающая доля ПЗИ) стали проводить активную политику в отношении ПЗИ, а также проводить политику либерализации, очем свидетельствует достаточно традиционный индикатор инвестиционной политики – число двусторонних договоров о защите и поощрении капиталовложений в мире.

Следует учитывать, что существование либерального инвестиционного режима само по себе еще недостаточно для иностранных инвесторов. В Китае, Индии, Малайзии и других странах инвестиционный режим далек от либерального, однако в эти страны сегодня направляется большой объем инвестиций. В то же время в некоторых странах Африки с абсолютно либеральными режимами можно наблюдать отсутствие инвестиций, что подтверждает необходимость стратегии привлечения ПЗИ. Здесь актуальным и востребованным становится опыт развитых стран, которые от стратегии привлечения всех прямых иностранных инвестиций переходят к «таргетированию ПЗИ».

Действия принимающих правительств стали направляться на то, чтобы максимизировать вклад ПЗИ в экономическое развитие. Сегодня правительства развитых стран ставят своей целью не просто привлечение ПЗИ, а изменение структуры их притока – модернизацию, интенсификацию положительного влияния ТНК на местные фирмы, увеличение выигрышей и минимизацию рисков ПЗИ[92]92
  См.: Костюнина Г. М., Ливенцев Н. Н. Международная практика регулирования иностранных инвестиций. М., 2001; Они же. Международное движение капитала (инвестиционная политика зарубежных стран). М., 2004.


[Закрыть].

В настоящее время на стратегию привлечения инвестиций влияют такие параметры, как размер компании, отрасль, создание новых мощностей, экспортно-ориентированность проектов и т. д. Это те характеристики, которые предопределяют чувствительность проекта к различным наборам стимулов. Это и позволяет странам осуществить переход к активной политике.

На стадии привлечения потенциальных инвесторов на первый план выходит дифференциация образа страны. Сегодня демонстрация соответствия инвестиционного климата международным стандартам или эффективности производства в ней сходит на нет. На первое место выдвигается подчеркивание уникальных черт, характерных только для данной экономики. Происходит также сужение и конкретизация списка приоритетов. К примеру, «пионерные» высокотехнологичные проекты, традиционные проекты, экспортно-ориентированные отрасли промышленности, внутренние отрасли, конкурентоспособные на мировом рынке, и т. д. уже не так привлекают современного инвестора.

Помимо изменений в применяемых инструментах инвестиционной политики в 1990-х гг., происходили изменения в условиях ее проведения. В результате элементы новой инвестиционной парадигмы наблюдаются в большинстве стран. Там происходит усиление роли государства в инвестиционной политике. Если раньше такие группы факторов, как емкость рынка, потенциал экономического роста, ресурсы, были на первом месте, на втором – макроэкономическая политика и только на третьем – собственно политика в отношении ПЗИ, то теперь вследствие глобализации и конвергенции экономики именно политика в отношении ПЗИ становится главным элементом. Усиление конкуренции и снижение нормы прибыли также делает инвесторов более чувствительными к государственной политике.

В эпоху глобализации наблюдается усиление конкуренции стран за инвестиции. Она приняла уже всеобъемлющий характер. И хотя основная борьба идет на региональном уровне, макрорегионы тоже начали конкурировать между собой. Указанная тенденция чревата усложнением взаимозависимости стран.

При отсутствии эффективного многостороннего регулирования, в условиях возрастающей роли ПЗИ предпринимаются попытки гармонизации национальных политик в отношении ПЗИ. Страны, конкурирующие за инвестиции, вынуждены следовать за политикой «лидеров».

Происходит усложнение государственной политики, воздействующей на ТНК. Она также должна оперировать большим количеством инструментов. Это порождает проблемы координации, кроме того, увеличивается риск возникновения «узких мест», когда по каким-либо направлениям будет наблюдаться недостаточная активность государства.

Сегодня в инвестиционной политике наблюдается тенденция отмены жестких ограничений для ПЗИ и увеличения числа «мягких» инструментов, а также активизации их применения. Одновременно с усложнением политики происходит ее децентрализация и перенос ее на микроуровень. В результате изменяются цели государственной политики в отношении ПЗИ. Если раньше результат инвестиционной политики определялся объемом капиталовложений, числом занятых, то сегодня в центре внимания находятся характеристики «динамических» эффектов влияния инвестиций на индустриальную структуру принимающей страны: изменение условий доступа на рынки, передача технологий и развитие человеческого капитала.

Правительства принимающих стран стали применять инвестиционные стимулы для поощрения расположения в своих странах специфических структур ТНК – штаб-квартир, центров по обработке информации и запросов клиентов, сбытовых подразделений, исследовательских структур, занимающихся НИОКР.

Акцентом на внешних эффектах обусловлен переход от поощрения отдельных отраслей к поощрению отдельных производственных процессов, приводящих к созданию динамичных кластеров (сборка, производство компонентов, сервис). Если раньше приоритетом было развитие местных компаний, то теперь – интеграция структур в рамки глобальных ТНК.

Вышеизложенное определяет политику нового поколения – активную политику принимающих стран по отношению к ПЗИ, нацеленную на максимизацию выигрышей и минимизацию проигрышей. В зависимости от сложившихся на национальном рынке условий государства привлекают именно те виды инвестиций и ТНК, которые окажут наиболее позитивное воздействие. В многочисленных рекомендациях международных организаций подчеркивается, что селективность на уровне отдельных проектов нежелательна, в то время как идентификация целевых секторов, наоборот, является «хорошей практикой».

Все больше стран в мире начинают активно привлекать ПЗИ. Наличия только либерального режима уже недостаточно. Пассивное ожидание иностранного капитала и притока технологий не гарантирует жизнеспособного индустриального развития. Активная же политика требует большей гибкости и профессионализма от правительственных структур: 1) наличия четкого представления о целях политики; 2) понимания изменяющихся технологических характеристик отраслей промышленности и стратегических соображений ТНК в условиях быстро развивающейся (формирующейся) глобальной инвестиционной среды; 3) изменения деловой культуры бюрократий принимающих стран, что часто обеспечивается созданием новых управленческих структур. Таким образом, переход к новому этапу развития мирового рынка капитала уже привел к формированию новой инвестиционной политики, соответствующей новым возможностям, которые связаны с дальнейшим развертыванием процессов глобализации.

Подведем некоторые итоги:

• сегодня наиболее важным субъектом глобализации являются ТНК, превратившиеся в своеобразный «скелет» мирового экономического пространства. В глобализирующейся мировой экономике они все больше способствуют росту международного производства, созданию устойчивых трансграничных производственных комплексов и технологических ядер, открытию национальных рынков и введению свободного режима для всех видов ПЗИ, концентрации и централизации капитала и производства в результате слияний и поглощений и т. д.;

• как показывает опыт развитых стран, использование в ТНК высокотехнологических и инновационных проектов, в частности в нефтяной промышленности, стимулирует привлечение в реальный сектор экономики как зарубежных, так и отечественных инвестиций;

• развитие вертикально интегрированных структур должно соизмеряться с осознанием национально-государственного интереса каждой страны. Стратегический национально-государственный интерес России должен акцентироваться на включении экономики страны через развитие региональной интеграции, в первую очередь со странами СНГ, в мировую воспроизводственную систему. Врастание в мировую геоэкономическую систему (встраивание в интернационализированные воспроизводственные ядра) позволит осуществить прорыв к полноправному участию России в формировании и распределении мирового дохода.

Таким образом, глобализация стала одним из определяющих процессов в развитии мировой экономики на современном этапе. В то же время она создает дополнительные возможности и для «теневых» секторов мировой экономики и политики, связанных в том числе с организованной преступностью и терроризмом. В этой связи ключевое значение приобретают проблемы международной финансовой безопасности и доверительного сотрудничества государств в борьбе с финансированием оргпреступности и терроризма.

Глава 2. Состояние и некоторые тенденции развития мировой финансовой системы в условиях глобализации

Глобализация, традиционно рассматривавшаяся преимущественно в аспекте деятельности транснациональных корпораций, стремительно перерастает в единство мирового рынка и связанную с этим интеграцию национальных денежных систем, банковского сектора, страховых услуг, инвестиционных механизмов и других элементов, еще недавно существовавших в качестве внутренних финансовых инструментов.

Из сферы мировой финансовой системы исходят разнообразные вызовы, угрожающие безопасности многих стран, в том числе и России. Все это требует государственного реагирования, причем именно совместные действия стран Содружества могут оказаться существенно более эффективными, чем разрозненные и нескоординированные.

Но для того чтобы понять сущность этих действий, надо более тщательно понять основы современной мировой финансовой системы (мирового финансового порядка).

Современная мировая финансовая система основана на двух главных принципах[93]93
  См.: Юровицкий В. М. Россия в мировой финансовой системе. URL: http://ww.yur.ru/money/MirFin.htm


[Закрыть].

1. На мировом пространстве не существует конституциированной денежной системы, т. е. денежной системы, основанной на обязательных для всех стран законах или договорах. Используемые в настоящее время на мировом пространстве денежные средства, такие как доллар или евро, де-юре есть чисто национальные деньги, международный статус которых не подкреплен никакими международными договорами.

Это существенно отличает наше время от предшествующих времен. Во времена золотомонетного стандарта мировыми, де-факто и де-юре, являлись любые национальные монетные золотые деньги, причем взаимоотношения между различными валютами определялись по весу содержащегося в них золота.

В послевоенный период до 70-х гг. доллар как мировая валюта имел конституциированный характер. Этот характер ему придавали Бреттон-Вудские соглашения, придавшие доллару характер мировой валюты. Но в 70-е гг. это соглашение было дезавуировано, и в настоящее время ни одна национальная валюта не имеет официально признанного международного характера. Доллар, евро, отчасти иена, британский фунт стерлингов и швейцарский франк используются как мировые деньги по факту, но не по закону или по международно-договорным отношениям.

Это вызывает определенные проблемы. Отсутствие международных договоров и соглашений в области использования национальных валют в качестве мировых денег приводит к тому, что государства – резиденты мировых валют не имеют перед мировым сообществом, использующим эти деньги, никаких зафиксированных на договорном уровне обязательств. Они могут действовать в финансовой сфере, руководствуясь сугубо национальными интересами, а вызываемые этими действиями последствия для других стран и народов они могут учитывать, а могут и не учитывать. Никаких обязательств и принуждений к этому в настоящее время не существует.

Но и иные государства, де-юре, свободны в своих действиях (или бездействиях) по отношению к этим валютам. Например, не существует международных договоров, которые бы требовали от всех государств защиты наличных (бумажных) денег иных государств. Например, осуществлять действия, направленные против фальшивомонетничества нерезидентных денег на территории страны, преследовать и карать лиц, занимающихся фальшивомонетничеством нерезидентных валют. И это вполне понятно. Ведь в настоящее время существует более двухсот суверенных государств, являющихся в международно-правовом плане равноправными. И защищать валюты всех этих государств просто физически невозможно. И потому та защита, которую оказывают деньгам некоторых государств или объединений государств – США, ЕС и др. – есть дело сугубо добровольное этих государств, от чего в принципе любое из них может в любое время отказаться либо представлять такую защиту только на паритетной основе. Максимум, что могут потребовать США или Европа в сфере защиты своих бумажных денег от других стран, – это предоставление таковой на базе законов по защите интеллектуальной собственности. Но понятно, что это очень слабый уровень защиты, который несопоставим с представляемой добровольно большинством стран защиты по законам против фальшивомонетничества национальных денег. Таким образом, возможность снятия защиты с нерезидентных денег с возможностью весьма серьезных последствий для национального и международного денежного обращения денег, используемых в качестве мировых, есть оборотная сторона медали неконституциированных национально-мировых денежных средств. Этот момент Д. А. Медведев назвал «национальным эгоизмом».

2. По мнению В. М. Юровицкого, особенностью мировой денежной системы XXI в. является разделение национальных валют по «сортам». Таких сортов три.

Первый сорт есть национально-мировые валюты. Это национальные деньги, используемые в качестве мировых денег. Таких фактически пять: доллар США, евро, британский фунт стерлингов, японская иена, швейцарский франк. Государство – эмитент этих денег может выходить на мировые товарные и финансовые рынки своими национальными деньгами, которые оно же и эмитирует, т. е. создает «из ничего».

Деньги второго сорта – это деньги, которые сами по себе на мировых товарных и финансовых рынках не используются, но они могут быть обменены на мировые деньги на мировом валютном рынке – рынке «ФОРЕКС». Таким образом, владельцам этих денег достаточно создать, сэмитировать национальные деньги, а затем их обменять на мировые. Таким образом, по своим свойствам эти деньги близки к деньгам первого сорта. Часто эти два сорта денег объединяют под единым названием «свободно конвертируемые валюты» – СКВ. К государствам с СКВ относятся все государства так называемого золотого миллиарда.

Деньги третьего сорта – все остальные валюты. При этом деньги таких государств на валютном рынке не котируются. Причем в этот класс валют относятся как свободно внутренне конвертируемые валюты (например, деньги РФ), так и валюты стран с неконвертируемыми валютами или с валютами с жесткой регламентацией и управлением процессом конвертации (валюта СССР, в настоящее время валюты КНДР, Туркмении и т. д.).

Но для выхода на мировые товарные и финансовые рынки и этим государствам нужны мировые деньги. Откуда они их берут? Они не могут использовать собственные деньги. Не могут взять их с мирового валютного рынка. Они могут получить их только на мировом товарном рынке. То есть им надо продать на мировом товарном рынке плоды своего труда или ресурсы, получить на этом рынке мировые валютные средства, которые и использовать в дальнейшем в мировом экономическом процессе. Более того, нынешняя мировая финансовая система требует создания у этих стран специальных банковских резервов мировых валют. Таким образом, мы видим, какое громадное неравноправие стран создает нынешняя мировая финансовая система – мировой финансовый порядок. К странам с валютой этого типа относятся слаборазвитые и развивающиеся страны, а также так называемые страны с переходной экономикой. Все эти страны принято объединять под названием «страны третьего мира» («второй мир» – мир социалистических стран – практически исчез в ходе всемирной политической революции 90-х гг.).

Таким образом, мир поделен на высокоразвитые страны – ВРС и страны «третьего мира» – СТМ. Конечно, грань между этими странами не абсолютно четкая, она размыта, и имеются некоторые промежуточные страны. Россия и все страны Содружества Независимых Государств автоматически оказались при распаде СССР в лагере СТМ[94]94
  См.: Юровицкий В. М. Указ. соч.


[Закрыть].

Все нерезидентные деньги, находящиеся в странах «третьего мира», все денежные средства, находящиеся в высокоразвитых странах и принадлежащие финансовым лицам из СТМ, и представляют стоимостное выражение тех продуктов и ресурсов, что отданы фактически безвозмездно развивающимися странами высокоразвитым. Объем этих средств огромен. По приблизительным оценкам, он составляет величину порядка 100 000 000 0000 0000 (сто триллионов) долларов США. Именно такова цена высокого уровня жизни стран золотого миллиарда, такова цена эксплуатации стран «третьего мира» высокоразвитыми с помощью механизма мировых финансов. Создан этот механизм эксплуатации во время и после Второй мировой войны. Причем образцом для него послужила финансовая система оккупационных денег, разработанная фашистской Германией с целью эксплуатации покоренных территорий.

Нынешняя мировая финансовая система получила название Ямайской валютной системы. За последние столетия Европа, а затем и все мировое сообщество прошло целый ряд мировых валютных систем – Парижскую, Лозаннскую (послеверсальскую), Бреттон-Вудскую. Нынешняя мировая финансовая система также не вечна. И в настоящее время уже начинаются дискуссии по вопросу о том, какая новая мировая финансовая система должна прийти на смену нынешней. Эти обсуждения приобрели особую значимость в связи с тем, что столп современной финансовой системы – доллар США – начал шататься и может обрушиться, развалив не только сами Соединенные Штаты, но и всю нынешнюю мировую финансовую систему, под обломками которой могут оказаться государства и целые континенты. Это может быть куда масштабнее и страшнее, чем Великая депрессия 30-х гг. прошлого века, только в США, по некоторым данным, унесшая около 10 млн жизней[95]95
  См.: Юровицкий В. М. Указ. соч.


[Закрыть].