Текст книги "Три символа власти"
Автор книги: Елена Крючкова
Жанр: Жанр неизвестен
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Подобно айнам они поклонялись медведю, почитая это животное за его силу и грозность. Даже название их племен, "кумасо", означало "медвежьи нападающие". И во время битвы воины облачались в шкуры убитых ими медведей.
В прошлом, во времена правления Ёрииэ, ныне покойного отца Кимуры, кумасо разоряли Яматай и доходили до Ёсиногари. Город едва выстоял под их натиском.
…Госпожа Сэн увидела мужа и сыновей, сражающихся вместе с многочисленными воинами. Мальчики выглядели старше, по внешнему виду они уже несколько лет, как достигли совершеннолетия.1616
В Яматай возраст совершеннолетия колебался от 12 до 13 лет.
[Закрыть]
Сэн закрыла глаза и полностью отдала себя накатившей волне видений. И к своему вящему ужасу увидела, как её супруга и сыновей убивают воины в медвежьих шкурах. Невольно она вскрикнула…
Неожиданно образы изменились. И перед взором предсказательницы предстала повзрослевшая Химико, с зеркалом Аматэрасу в руках и с яшмовым ожерельем на шее. Девочка восседала на троне в главном зале дворца. Вокруг нее собралось множество придворных…
Видения отступили так же внезапно, как и пришли. Ошеломлённая госпожа Сэн ещё несколько мгновений стояла, прислонившись к стене не в силах пошевелиться от страха и потрясения. Ибо она знала: её видения рано или поздно сбываются. Теперь ей хотелось, чтобы этого не случилось.
– Нет-нет… – прошептала она. – Только не муж и мои сыновья… Великие боги! Пощадите их!
Наконец, предсказательница попыталась совладать с собой. Она чувствовала, что внутри неё все похолодело, а тело покрыл холодный пот. С трудом передвигаясь на ослабевших ногах, она распахнула раздвижную дверь, ведущую в её покои. И оказавшись в комнате, тяжело рухнула на шёлковые подушки, небрежно разбросанные подле маленького столика.
– Кокоро! Кокоро! Где же ты?! – окликнула Сэн одну из своих приближённых придворных.
– Я здесь, госпожа… – на пороге возникла молодая женщина с длинными чёрными, как смоль волосами.
Заметив неестественную бледность госпожи, Кокоро не на шутку взволновалась.
– Вам плохо? Мне послать за лекарем?
– Нет, не стоит… Мне было видение… Лучше отдай распоряжение служанкам, дабы они приготовили мой любимый травяной чай…
Придворная поклонилась и тотчас исчезла, дабы исполнить приказание госпожи. Про себя Кокоро взволнованно подумала: вероятно, госпожа увидела нечто поистине пугающее…
***
Госпожа Сэн выпила травяного чаю и, немного успокоившись, предалась размышлениям: рассказать ли о видении своему супругу? Или пусть он лучше останется в неведении.
После полудня Кимура пребывал в своих покоях, посвятив время государственным делам. Женщина, собравшись с духом, отправилась к мужу.
…Правитель Яматай восседал на татами1717
Татами – маты, которыми в Японии застилаются полы домов традиционного типа. Обычно, татами плели из тростника игуса и набивали рисовой соломой. В современных татами для это применяется и синтетическая вата.
[Закрыть] за низким столиком. Перед ним громоздились множество свитков, на глиняном блюде лежал чернильный камень, а рядом с ним – несколько кисточек.
На шелковой подушечке возвышалась бронзовая государственная печать. Когда-то её заказал у китайских мастеров ещё дед Кимуры, господин Такано. Он же первым и пригласил с материка учителя для своего сына, Ёрииэ. И именно при Такано изучение ханьских иероглифов вошло в моду среди знатных семейств Яматай.
Позже, Ёрииэ точно также пригласил учителя для своего наследника Кимуры. А он, в свою очередь, нанял господина Фанга для обучения грамоте и другим наукам своих отпрысков. К тому же нынешний правитель Яматай был уверен: девочки из знатных семей должны обучаться грамоте наравне с сыновьями. Ибо, как говорится, на всё воля Аматэрасу, и может случиться так, что трон достанется Химико.
…Кимура просматривал свитки с налоговыми сведениями. В них значилось, сколько и с какой части страны поступило дани. Последние несколько лет враждебные айнские племена и люди кумасо не беспокоили Яматай набегами. Да и годы выдались урожайными. Боги благоволили к стране, и она процветала…
От работы его отвлёк голос за дверью:
– Муж мой, могу ли я войти?
Интонации жены показалась правителю несколько взволнованными. И он поспешил утвердительно ответить:
– Входи!
Раздвижная дверь, расписанная цветами сакуры, с характерным шорохом отъехала в сторону. Госпожа Сэн вошла в покои и, затворив за собой дверь, направилась к супругу.
– Ты о чём-то хотела поговорить? – спросил муж, отрывая утомлённый взор от очередного документа.
– Мне было видение…
По собственному опыту мужчина знал, что подобные слова не предвещают ничего хорошего. Ибо образы будущего посещают жену-предсказательницу, когда грядёт некая беда, вражеский набег или эпидемия. «Вот почему она взволнована…Неужели дурное предзнаменование?..» – подумал он.
– Расскажи мне о своём видении… – попросил не на шутку обеспокоенный Кимура.
Сэн подробно поведала ему о посетивших её образах. Правитель Яматай внимательно её выслушал. Слова супруги потрясли его до глубины души. Ему и сыновьям осталось жить лишь несколько лет! Подумать только!
Правитель невольно погрузился в тягостные думы: значит, всё-таки Химико суждено править…
В кабинете воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь негромкими звуками, долетающими с улицы. В это время дня прислуга по обыкновению занималась работой во внутреннем дворе.
Наконец, мужчина промолвил:
– Значит, я и мои сыновья падём в бою… И Химико останется единственной наследницей… На всё воля великой Аматэрасу… Не даром, я учил нашу дочь грамоте…
Кимура тяжело вздохнул, к горлу подкатил горький комок.
Предсказательница утвердительно кивнула:
– Да, муж мой… Как ты знаешь, мои видения предвещают неотвратимое будущее… Посему, думаю, будет лучше, если в ближайшее время ты начнешь приобщать нашу дочь к государственным делам, наравне с братьями. Иначе, Яматай в дальнейшем постигнут беды…
Кимура, потупив очи долу, неподвижно сидел на коленях подле низкого столика. Казалось, он отрешился от мирской суеты и полностью ушёл в себя. Он не боялся смерти, тем паче, если она настигнет его в бою. Но преждевременная гибель его сыновей! Он так рассчитывал, что мальчики будут жить долго, и он увидит своих внуков. Но, увы, волю богов не оспоришь…
Сэн дотронулась рукой до его плеча. Внезапно резкая боль, словно, удар клинка, пронзила её под левой лопаткой. Женщина испустила тяжёлый вздох и обмякла. В этот момент она невольно вспомнила своего отца, вождя айнов, который стойко переносил тяготы, посланные богами.
От прикосновения жены Кимура очнулся. Он перевёл взор на столик, заваленный государственными бумагами, затем – на Сэн.
– Я непременно начну обучать Химико вместе с сыновьями, дабы она постигла все тонкости управления страной, – согласился Кимура. – Но, всё же, меня одолевают сомнения… Ты ведь сказала, что набег, вероятно, произойдёт через несколько лет, не так ли?
– Да…
– То есть, Химико к тому времени будет лишь одиннадцать или двенадцать лет! Как столь юная девочка справится с подобной ответственностью?
– Смерти твоих советников я не видела, – заметила женщина.
Но в ответ на её слова, супруг лишь махнул рукой:
– Всё равно, она будет слишком молода для столь тяжкой ноши! Будь она постарше, тогда другое дело… Наша история знала случаи, когда женщины успешно управляли Яматай и после смерти мужей… Но всем им было намного больше двенадцати лет!
Сэн сникла. На её глазах невольно навернулись слёзы: «Муж не верит, что Химико справиться с непосильной задачей с достоинством… Она необычная девочка…»
Тем временем, Кимура после некоторых размышлений, произнёс:
– Ей понадобится соправитель. И позаботится об этом необходимо заранее…
– Ты хочешь подобрать ей жениха? – догадалась Сэн.
– Да, совершенно верно… Я усыновлю1818
Усыновление или удочерение считалось в древней Японии обычным делом. А если в знатной семье не было наследников по мужской линии, и рождались только девочки (или все сыновья умерли), отец усыновлял мальчика у своих приближённых. Он воспитывал мальчика, как своего наследника. И позже, когда мальчик вырастал, он женился на старшей дочери своего приёмного отца.
[Закрыть] сына одного из своих приближённых и воспитаю его, как своего наследника. А позже, когда Химико повзрослеет, они поженятся.
Предсказательница прекрасно знала, что подобное широко практиковалось в знатных семьях Яматай. У простых людей всё было гораздо проще: если нет наследников мужского пола, значит, всё скудное имущество доставалось дочерям.
Кимура, тем временем, продолжал рассуждать:
– Пожалуй, сын моего советника, господина Отомаро, Нацуно, прекрасно для этого подойдёт!
Нацуно приходился младшим сыном советнику Отомаро, которому правитель Яматай безгранично доверял. Старший сын служащего имел большой талант к воинскому искусству. Младший же рос на редкость сообразительным мальчиком, имеющим склонность к наукам, и для своего возраста на удивление хорошо разбирался в политических делах.
Отомаро растил детей один. Увы, но его горячо любимая жена скончалась родами несколько лет назад. Ребёнок появился на свет слабеньким и пережил мать лишь на день.
С тех пор, советник так и не смог жениться вновь. Он полностью потерял интерес к женщинам и целыми днями посвящал себя государственной службе, а в свободное время воспитанию сыновей.
– Нацуно? – задумчиво переспросила супруга. – Он старше Химико на три года, и они неплохо ладят…
Почувствовав одобрение жены, мужчина испытал некоторое душевное облегчение.
– Осталось лишь уладить все формальности… – промолвил он.
***
В скором времени юный Нацуно официально стал приёмным сыном Кимуры. Кунихико, Масару и Химико поначалу удивились подобному решению. Особенно девочка: она долго не могла поверить, что в будущем ей непременно придётся выйти замуж за Нацуно.
Конечно, она ладила с мальчиком, но относилась к нему исключительно по-дружески. Раньше они часто играли вместе. Но теперь… Всё изменится?
Но, как следует поразмыслив, Химико решила, что в будущем ей всё равно пришлось бы вступить в брак с одним из сыновей приближённых отца. А если так, то из всех юношей, Нацуно, и впрямь показался ей лучшим кандидатом.
…Когда со всеми формальностями было покончено, правитель страны Яматай начал приобщать свою дочь и приёмного сына к государственным делам. Они обучались наравне со старшими братьями и показали себя очень способными учениками. Особенно Кимуру поражали способности Химико…
Сэн искренне радовалась успехам дочери. Девочка полностью отдавалась освоению новых горизонтов и размышляла порой, как взрослая женщина. Однако Сэн постоянно ощущала боль в сердце – боль грядущей утраты. Придёт время и она потеряет мужа и сыновей. Увы, она не могла помешать воле богов и течению времени. Сэн почти заставила себя смириться с этой мыслью. Но порой ей хотелось кинуться к мужу и сыновьям – обнять их расцеловать, ведь времени осталось так мало…
Глава 3
173 год н.э.
Стояла середина осени, деревья покрывала жёлто-оранжевая листва. Часто лили дожди, и запахи мокрой земли и прелой листвы витали в воздухе…
Год назад, в это же время, в окрестных селениях Ёсиногари вспыхнула эпидемия оспы. Страшный недуг распространялся с умопомрачительной скоростью, несмотря на все усилия выписанных ранее с материка ханьских лекарей изолировать больных.
Обычно симптомы проявлялись через восемь-четырнадцать дней, посему пресечь хворь в самом начале, не представлялось возможным. Когда болезнь вступала в силу, людей начинал мучить озноб, высокий жар, сильные боли в пояснице, крестце и конечностей. Люди страдали от сильной жажды, головокружения, головной боли и рвоты…
Затем, на второй-четвертый день лихорадки появлялась сыпь на коже. Она или проходила через несколько часов, или же держалась продолжительное время.
На четвертый день у заражённых наблюдалось снижение жара, ослабевали другие признаки болезни. Но появлялись типичные оспины по всему телу. Они покрывали кожу головы, лица, туловища и конечностей…
Сначала оспины имели вид пятна, затем сыпи. После чего приобретали форму пузырька, гнойной сыпи и постепенно преобразовывались в корочки. После их отторжения на теле оставались страшные рубцы.
Когда на восьмой-девятый день возникали пузырьки, самочувствие больных вновь ухудшалось. Их сознание нарушалось, люди начинали бредить, а порой и перевозбуждаться или страдать от судорог.
После долгих мучений, увы, больные умирали. Выжить удавалось единицам.
…Обитатели дворца Ёсиногари старались не выходить за пределы стены без лишней необходимости. А если им и приходилось покидать дворец, то они заматывали лица плотными палантинами1919
Прямоугольный отрез ткани из шёлка, шерсти.
[Закрыть], чтобы не заразиться.
Несмотря на все меры предосторожности, страшный недуг всё равно умудрился проникнуть во дворец. Заболела одиннадцатилетняя Химико. Её родители недоумевали: как девочка могла заразиться? Ведь они предприняли все меры предосторожности.
В какой-то момент Сэн усомнилась в своих способностях и подумала, что боги сыграли с ней злую шутку, показав в видениях смерть мужа и сыновей. А, если им и вовсе не суждено умереть? А вместо них боги призовут пред свои очи младшую Химико?..
Кимура запретил всем служанкам входить в покои больной дочери. Её комнату могли посещать только родители и лекарь. И обязательно, замотав лица палантинами…
Придворный лекарь приложил все усилия, дабы исцелить дочь правителя. Он использовал новейшие дорогие лекарства, приобретенные у иноземных торговцев. Применял он и традиционные снадобья Яматай. Многочисленные язвы больной смазывали мазями из трав. Но, казалось, Химико не становится лучше. Сэн не отходила от ложа больной дочери и молила айнских богов и богов Яматай, чтобы они оставили дочь в живых. А, если им нужна жертва из правящей семьи, путь ею станет она – Сэн. И боги вняли молитвам женщины…
Вскоре страшный недуг сразил госпожу Сэн. Лекарь разрывался между ней и больной Химико и не безосновательно опасался за свою жизнь. Ведь, если любимая супруга и дочь правителя скончаются от болезни, то Кимура в первую очередь обратит свой гнев и горе на него! И не сносить тогда лекарю головы!
Впрочем, юная Химико вскоре пошла на поправку. То ли лекарства возымели своё действие, то ли время девочки покинуть этот мир ещё не пришло. Тогда как госпоже Сэн становилось всё хуже и хуже.
Предсказательницу ещё до начала эпидемии не покидало чувство, что её земные дни сочтены. И, почувствовав первые признаки страшной болезни, она попросила Кимуру не гневаться на придворного лекаря. Ибо на всё воля богов…
Вскоре, госпожа Сэн скончалась.
Кимура, Кунихико, Масару и исцелившаяся Химико горько оплакивали её безвременную кончину. Даже Нацуно печалился. За прошедшие годы мальчик, потерявший родную мать в нежном возрасте, успел искренне привязаться к госпоже Сэн.
У Химико по всему лицу остались глубокие рубцы от перенесённой болезни. Всегда гордившаяся своей привлекательностью девочка больше не могла на себя и в зеркало взглянуть… Увы, но даже густой слой ханьских белил едва ли скрывал рубцы на лице.
Юная особа очень смущалась своей внешности и старалась лишний раз не покидать комнаты. Нацуно, приёмный сын правителя, очень переживал по этому поводу и всячески старался поддержать Химико. Но девочка старалась избегать его.
На занятиях же с господином Фангом, Химико попросила поставить ей ширму, за которой она сможет спокойно сидеть и постигать науки. Если же приходилось выходить на улицу, она накладывала на лицо густой слой белил и надевала широкополую соломенную шляпу в виде зонтика, отбрасывающую тень…
Дабы хоть как-то приободрить дочь, Кимура заказал у заморских торговцев золотую маску необычайной красоты, которая бы полностью скрывала лицо дочери.
Поначалу Химико стеснялась ходить в маске, но в итоге решила, что не сможет всю жизнь просидеть в своей комнате или постоянно злоупотреблять белилами. Она примерила маску и взглянула на себя в древнее яшмовое зеркало, которое перешло ей по наследству от матери. В то время как Кимура приобщал дочь к управлению государством, она, благодаря матери, преуспела и в обращении с древними артефактами. Кимура знал об их существовании и не имел ничего против того, что Химико учится управляться с дарами Аматэрасу. Ведь это поможет государству своевременно отразить набег диких племён. После смерти жены Кимура был безутешен и даже не стремился ввести в свои покои наложницу. Он был всецело поглощён детьми и укреплением границ государства. Ведь он прекрасно помнил слова жены о неизбежной смерти своих сыновей…
Его утешало лишь то, когда он отправиться в иной мир, о Химико будет кому позаботиться.
…Химико не отрывала взор от полированной поверхности бронзового зеркала. Маска была изготовлена из тонкого золота, плотно прилегавшего к лицу, и чётко передавала его очертания. Девочка невольно дотронулась до маски рукой, ощутив рельефность драгоценного металла. Затем она расправила длинные волосы, так что они струились по плечам, словно шёлковые нити.
– Я похожа на золотого идола Аматэрасу, что стоит в кумирне на здешнем озере. – Произнесла она. – Что ж придётся привыкать к маске… Надеюсь, с годами шрамы от болезни заживут и станут менее заметными.
Вскоре Химико, принявшая на себя обязанности матери, наблюдать в священное зеркало за близлежащими землями (древний меч она повесила на стене в своих покоях), заметила движение племен кумасо в приграничной зоне. Как когда-то и предсказывала Сэн, они вновь намеревались напасть на Яматай.
Она тотчас поспешила доложить обо всём отцу. Кимура, заслышав о кумасо, взъярился:
– Опять эти дикари в медвежьих шкурах! Они вновь намереваются разорить наши земли! Клянусь, мы одолеем их!
Правитель Яматай прекрасно помнил свой давний разговор с женой. И понимал, что падёт вместе с сыновьями в грядущей битве. Кунихико и Масару столь молоды! И почему боги забирают только лучших? Нам смертным не постичь их замысла…
Но печалиться времени не было, и Кимура поспешил созвать военный совет в главном зале дворца. На совете помимо сановников и военных чинов присутствовали Кунихико, Масару, Нацуно и Химико.
Кунихико и Масару, старшие братья Химико, уже считались взрослыми и могли принимать участие в военных советах, сражаться и даже возглавлять военные силы.
– Итак, племена кумасо вновь намереваются напасть на наши земли! – возвестил правитель.
В зале царила гнетущая тишина. Старшее поколение не понаслышке знало, сколь кровожадны воины в медвежьих шкурах, сметающие буквально всё на своем пути.
Кимура тем временем развернул подробную карту окрестных земель, искусно начертанную на плотном широком листе ханьской бумаги, и промолвил:
– Они надвигаются сразу с нескольких сторон: отсюда, отсюда и отсюда…
Он уверенно водил деревянной указкой по карте, указывая на местности, где сосредоточили, по словам Химико, свои силы дикари кумасо.
– То есть, кумасо и их многочисленные союзники подступают к Яматай с юга, юго-востока и юго-запада… – озвучил старший Кунихико.
– Именно, – подтвердил отец. – Полагаю, мы немедленно должны послать соответствующие сообщения на наши границы, во все укрепления и поселения! А также предупредить союзные племена айнов! Наверняка, дикари в медвежьих шкурах намерены разграбить и их поселения! Войска неприятеля огромны, кумасо удалось собрать на этот раз поистине огромную армию. Они, как сообщают наши разведчики, вступили в союз с воинственными племенами эмиси и эдзо, которых мы называем креветочными варварами. Они вооружены хуже наших воинов, но во многом превосходят их числом и кровожадностью. К тому же я располагаю сведениями, что к медвежьим и креветочным варварам примкнули и отдалённые айнские племена.
Посему нам придётся совместно с нашими союзниками айнами отражать нападение многочисленного неприятеля! Мы должны сделать всё, дабы не допустить вторжения в пределы нашей страны! А также дополнительно укрепить Ёсиногари!
Присутствующие на военном совете согласились с решением Кимуры. Самого правителя продолжали терзать душевные муки. Раньше предсказания Сэн всегда сбывались. Но в глубине души, мужчина лелеял робкую надежду, что его супруга всё-таки ошиблась…
Однако Кимура не терял прошедшие годы даром. Он приказал создать приграничные гарнизоны и укрепления в направлениях наиболее вероятного вторжения варваров. Каждая деревня в близлежащих зонах превратилась в небольшой укреплённый военный лагерь, жители которого умело обращались с бронзовыми копьями-дохоко.
Кимура перевооружил свою армию. Он изъял из обращения традиционные мечи докэн, выкованные из бронзы и заменил их железным оружием из ханьского металла. Также пехотинцы были облачены в специальные нагрудники из дублёной воловьей кожи местного изготовления, ханьские металлические шлемы, а помимо мечей вооружены ещё и длинными боевыми ханьскими ножами и облегчёнными деревянными щитами.
Айны издревле славились умелым обращением с луком. И потому из них были сформированы специальные подразделения лучников. Каждый лучник армии Яматай был обеспечен высоким деревянным щитом, дабы мог укрыться от ответных неприятельских стрел.
По примеру армии Хань, Кимура приказал создать конницу, хоть и малочисленную. Словом, правитель Яматай не скупился на перевооружение армии, намереваясь встретить креветочных и медвежьих варваров в полной боевой готовности.
Однако он не ожидал, что враги скопят столь огромные силы.
На военном совете правитель Яматай и его советники разработали следующую тактику: армия будет разделена на три части в соответствии с направлениями движения неприятеля. Главные силы возглавит сам Кимура и встретит кумасо у южных рубежей Яматай.
Старший сын Кунихико и его военные советники поведут свой отряд юго-восточном направлении, где границу намеревались пересечь племена эмиси. Младший же сын правителя встретит племена эдзо на юго-западе.
На военном совете было принято решение дополнительно укрепить столицу и вооружить всех мужчин и женщин, способных владеть оружием. Для этого Кимура создал целый арсенал длинных бронзовых наконечников-дока. Жители столицы прикручивали их верёвками к древку и получали нечто вреде копьев. По приказу Кимуры со всей страны в столицу были призваны искусные лучники и охотники. Они возглавили специальное ополчение.
Город обнесли дополнительной деревянной стеной, за которой намеревались укрыться лучники и встретить врагов смертоносным градом стрел. Перед ней был вырыт глубокий сухой ров.
Младшая Химико, которой исполнилось двенадцать лет и приёмный сын Нацуно (тремя годами старше неё) должны были остаться в столице. Нацуно намеревался наравне с ополчением Яматай возглавить оборону родного города, если таковое потребуется.
Как только по стране разлетелись тревожные вести о вражеском вторжении, к столице потянулись бесчисленные повозки с женщинами и детьми, надеявшимися укрыться за её высокими стенами. Кимура приказал впустить в городище всех беженцев и вооружить тех, кто способен держать оружие.
Химико почти каждый день надевала яшмовое ожерелье и наблюдала в бронзовой поверхности зеркала за вражескими ордами, скопившимися около рубежей Яматай. Девочка понимала: грядёт кровавя битва и многие в ней не выживут.
После того, как она снимала яшмовое ожерелье, она возносила молитвы великой Аматэрасу, чтобы та даровала её отцу и братьям силы справиться с дикарями и помогла вернуться домой живыми.
По окончании молитвы Химико отправлялась к отцу и подробно докладывала ему о том, что видела в зеркале.
…Держась за руки, Химико и Нацуно стояли на южной дозорной башне. На золотой маске, прикрывавшей лицо девочки, играли солнечные блики. За прошедшее время девочка свыклась со своим новым обличием и более не искала уединения. Она обрела поддержку своих близких, особенно Нацуно.
Горожане же прозвали дочь правителя «Золотоликой богиней» и считали, что Аматэрасу даровала ей своё обличье.
Химико и Нацуно наблюдали, как армия отца покидала тренировочный лагерь, разбитый подле стен столицы. Последние полгода Ёсиногари был наводнен солдатами, и горожане привыкли к их постоянному присутствию.
Теперь же жители столицы, высыпав за городские ворота, провожали своих отцов и сыновей в военный поход. Женщины плакали. Маленькие дети прижимались к юбкам матерей пищали, чувствуя всеобщую тревогу. В городе оставались женщины, подростки, дети, старики, ополченцы из крестьян и охотников. А также небольшой военный отряд, который должен возглавить Нацуно в случае приближения врагов.
Химико ощутила, как в воздухе повисла звенящая тишина: женские крики и плач внезапно смолкли. В груди девочки защемило: она отчётливо поняла, что больше не увидит ни отца, ни братьев. Им суждено погибнуть, защищая государственные рубежи.
К горлу подкатил горький комок. Но девочка гордо вздёрнула подбородок.
«Если они не вернуться, то я – законная правительница Яматай. Ещё издревле женщины имели право наследования на нашей земле. И я обязана защитить город… – мысленно рассудила она. – Покойная матушка обладала даром предвиденья… Знала ли она, что уготовано судьбой моему отцу и братьям? Не потому ли отец усыновил Нацуно?..»
Невольно девочка перевела взор на приёмного брата. Тот напряжённо вглядывался вдаль, сжимая в свободной правой руке рукоять меча, висевшего на широком кожаном поясе. За последние четыре года постоянных физических упражнений, ежедневной военной подготовки вместе с братьями, юноша заметно возмужал.
Химико всё чаще ощущала, что её сердце начинает биться чаще, когда Нацуно приближается к ней и берёт её за руки. Но сегодня девичьи переживания уступили место другим, более важным: волнениям за отца, братьев и судьбу Яматай.
***
…В Ёсиногари тоже готовились к грядущей битве. Воины и ополченцы проверяли снаряжение и оружие, женщины и подростки натачивали наконечники-дока, прикреплённые к древкам.
Нацуно, оставшись в городе за старшего, уделил особое внимание внешнему частоколу, окружавшему город. Он лично удостоверился, что вершины деревянных кольев заточены достаточно остро. За ними должны держать первую линию обороны лучники. Впрочем, юноша понимал, если дикие племена прорвут приграничную оборону и достигнут сердца страны, Яматай, спасения не будет.
Ибо кумасо, облачённые в медвежьи шкуры, рьяно рвались в бой, сметая всё на своём пути. Они сражались, как безумные. Считая, что смерть во время битвы честью и возможностью отправиться к своей матери-прародительнице. В загробном мире они не будут нуждаться, а Мать-медведица будет кормить их своим грудным молоком.
Не уступали им в своём боевом неистовстве и креветочные варвары. Многие годы они враждовали между собой, но теперь вождь кумасо сумел сплотить как разрозненные племена своих собратьев, так и эмиси и эдзо.
Кумасо во время битвы не замечали своих ран, и даже истекая кровью, продолжали уничтожать и грабить всё вокруг. Порой, многим айнам и жителям Яматай казалось, что кумасо не люди, а существа из преисподней и им помогают злые демоны.
К высоким частоколам, окружавшим городища и деревни, захватчики приставляли грубо сколоченные лестницы, а на острия кольев набрасывали шкуры. Благодаря чему, пересекали линии обороны…
…Нацуно пересёк сухой ров по специально перекинутому мостку. Таких мостков, перекинутых через ров, насчитывалось множество. Кимура распорядился изготовить их после того, как рабочие вырыли ров, чтобы горожане могли беспрепятственно перемещаться. В случае приближения неприятеля мостки легко убирались.
***
Военные силы под предводительством Кимуры достигли южной оконечности государства. Гарнизон, охранявший здешние рубежи пребывал в боевой готовности. Разведчики подробно доложили обо всём, что происходит с вражеской стороны.
Кимура владел всеми необходимыми сведениями благодаря древним дарам Аматэрасу, которые умело использовала его дочь. Он знал: кумасо собралось великое множество, их число в несколько раз превосходит силы Яматай. Хоть «Медвежьи нападающие», а именно так «кумасо» переводится на язык Яматай, и пребывали на более низшей ступени развития, в искусстве сражаться и жестокости им не было равных. Их вооружения составляли бронзовые мечи и длинные копья, а тела прикрывали плотные шкуры. Вождь-кумасо, как правило, облачался в медвежью шкуру. Морда хищника венчала голову предводителя дикарей.
…Лучники заняли позиции за частоколом, ограждающим гарнизон со стороны кумасо. Кимура понимал: гарнизон долго не продержится, но, по крайней мере, на какое-то время оттянет на себя силы врага.
Предводитель Яматай приказал своей армии занять позиции аккурат за гарнизоном и распределил силы так, чтобы в нужный момент ударить по врагу с флангов, так как оборону центра изначально будет держать гарнизон.
Свою же личную гвардию Кимура выстроил в центре и намеревался вступить в бой свежими силами, когда враг уже будет утомлён битвой.
После всех надлежащих приготовлений он поднялся на дозорную гарнизонную башню. Перед его взором в утренней дымке раскинулась долина. В первый момент она показалась правителю живой, ибо была буквально заполонена неприятелем. Кумасо только и ждали приказа своего вождя, чтобы начать движение вперёд и вторгнуться в Яматай, стирая с лица земли гарнизон и силы Кимуры.
Кимура чётко осознал: это последний бой в его жизни и покойная жена Сэн обладала бесспорным даром предвидения. Он мысленно взмолился Аматэрасу и перевёл взор на каменную башню-столб, согласно преданиям построенную самой богиней в древние времена.
Столб Аматэрасу возвышался примерно в пяти тё2020
Тё – древняя мера длины, примерно 100 метров.
[Закрыть] от гарнизона. Кимура заметил, как на его вершине поблескивает «Золотой глаз» богини. Именно при помощи него Аматэрасу наблюдала за рубежами своих земель. И теперь его дочь Химико делает то же самое благодаря яшмовому ожерелью и яшмовому зеркалу, подаренным великой богиней далёким предкам Сэн.
– Великая Аматэрасу! – произнёс Кимура, поклонившись каменному столбу. – Я не боюсь смерти и готов достойно расстаться с жизнью, выполняя свой долг. Но молю тебя об одном: сохрани жизни моим сыновьям и дочери. Сотвори чудо и огради Ёсиногари от разорения кровожадных дикарей!
«Золотой глаз» Аматэрасу мигнул несколько раз в ответ…
***
Вооружённые племена кумасо, эмиси и эдзо стремительно продвигались вглубь земель государства Яматай. После них оставалась лишь выжженная земля и реки крови…
Жители Яматай, которым неоднократно приходилось сталкиваться с враждебными айнскими племенами, никогда не встречали подобной безумной жестокости. Ибо дикари не щадили никого, даже детей!
Их атака более походила на некое кровавое безумие: они словно одержимые рвались в бой, издавая дикие устрашающие вопли. Для этого они употребляли перед боем древний напиток, притупляющий боль и страх.
Боевой дух защитников Яматай стремительно падал. Меньше чем за несколько дней ожесточенных боев кумасо и их союзники достигли стен Ёсиногари.
Жители окрестных селений укрылись за высоким частоколом города. Люди в отчаянии возносили молитвы богам, ибо понимали: спасти их может лишь чудо.
Химико и Нацуно намеревались сражаться наравне с горожанами, ополчением и беженцами, дабы защитить Ёсиногари.
Химико пребывала в тяжёлом душевном состоянии. На её плечи выпало ни мало испытаний: она видела в бронзовой поверхности зеркала, как погиб её отец и ничем не могла помочь ему. Затем при помощи древнего артефакта она узрела то, что осталось от армий братьев. Её взору предстало кровавое месиво на поле брани и различить тела братьев не представлялось возможным. Но сердце подсказывало девочке: братья мертвы.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
