Текст книги "Дети Ирия. Ладомира"

Глава 1

Из жизни ирийцев. Священный город Радогош.

Ириец Велес пребывал в печали совершенно по иной причине, нежели его собратья по племени.

В данный момент поэта и сказателя вовсе не заботило активное распространение культа Логоса, увы, он даже не задумывался над судьбой ирийцев вкупе со священным Радогошем. Ушедших к праотцам ирийцев, некогда населявших Радогош, он скорее воспринимал, как соседей, нежели как соплеменников. А соседи могут меняться…

Причина Велесова уныния носила исключительно творческий характер. Велесу хотелось сочинять стихи и поэмы. Хотелось с одержимой страстью декламировать свои творения слушателям. Но в качестве оных могли выступать только ирийцы, жители Радогоша, число которых с наступлением ордена Золотого Креста на славянские земли в последнее время резко уменьшилось. А братья и сёстры были слишком уж озабочены, по мнению Велеса, культом Логоса. И совершенно не уделяли ему внимания. Велес страдал… Страдал молча. И, как всякая творческая натура, причём натура эгоистичная, ощущал себя брошенымн и уязвлённым.

Опечаленный Велес бродил по извилистым пустынным улицам Радогоша, грустно прижимая пергамент, испещрённый руническими письменами, к груди. Ветер гнал ему навстречу опавшие листья – жёлтые, красные, бурые… Наступила осень.

Велес поёжился от холода, его лёгкий кафтан явно не согревал от порывов северного ветра. Однако возвращаться в родовой чертог Триглава ему не хотелось. Слишком уж утомительны были стенания сестёр. Не выносимы споры братьев… А деспотизм Триглава, считавшего себя приемником Рода, – просто ненавистен. Поэтому Велес предпочёл холод теплу родового чертога, в котором полыхал жаркий очаг. А Рожаницы под руководством Мокоши наверняка заваривали обжигающий травяной чай…

На памяти Велеса Радогош некогда слыл многонаселённым городом. Ещё каких-то шестьсот лет назад, когда владения славян простирались по левому берегу реки Альбы, в Радогоше проживало множество родов ирийцев. И все они почитались разными славянскими племенами в качестве богов.

Новая вера в единого бога Логоса, дарующего бессмертие через возрождение души в последующей жизни, зародилась на землях левобережных славян примерно 575 лет назад. Незадолго до этого глава одного из родов ирийцев Дый, которого славяне почитали как бога ночного неба, изгнал из Радогоша своего собрата Услада.

Услад был умён и хорош собой, отлично владел древней ирийской магией, благодаря которой бесперебойно снабжал город чистой питьевой водой. Однако жажда плотских наслаждений взяло верх над разумом Услада[2]2
  Услад – бог сладострастия, вина и разврата.


[Закрыть]. В те времена родам было даровано право самостоятельно решать свои внутренние проблемы. Услад долго испытывал терпение старшего брата. Последней каплей было соблазнение их младшей сестры Зимцерлы, богини утренней зари. И по решению рода Услад был изгнан из Радогоша.

С того самого момента учение Логоса быстро распространялось среди левобережных славян, а затем и проникло на территорию германских, франкских, датских и скандинавских племён. Вскоре во франкском городе Авиньоне был образован орден Золотого Креста, который проповедовал единую веру в Логоса.

К тому же западные славяне, начавшие первыми почитать культ Логоса, начали активно ассимилировать с германскими племенами, обращая, таким образом, соседей в свою новую веру.

…Одним из старейших в Радогоше считался род Авсеня, который успешно занимался разведением особой породы лошадей. Славянские племена, жившие на левобережье Альбы, связывали его имя со сменой времён года. Считали, что Авсень покровительствует началу весеннего солнечного цикла и урожаю. Ему славяне молились и посей день. Однако Авсень единственный, кто выжил из древнейшего рода. Остальные его члены сгинули в небытие. Чертог Авсеня находился подле конюшен. Ежедневно седовласый, но ещё физически крепкий, он обихаживал своих ярко-рыжих, как огонь, с длинными белоснежными гривами, питомцев.

Род Агуни, которого славяне почитали, как бога земного огня также понёс непоправимые потери. Из жизни ушли Бадняк, Божич, Джерман, Дабог[3]3
  Бадняк – символ старого года у славян. Божич – символ нового года, солнечное божество. Джерман – славянское божество, связанное в плодородием. Дабог – мифологический образ царя на земле.


[Закрыть]. Их жёны и дети, увы, не смогли поддержать былого величия отцов и отправились вслед за ними к праотцам. И малочисленный род Агуни присоединился к Перуну.

Род Зибога сгинул полностью. Ибо место его в пантеоне славян заняла Мать Сырая-Земля. Та же печальная участь постигла роды Ипабога и Немиза[4]4
  Зибог – бог творец и созидатель. Ипабог – бог покровитель охоты. Немиза – бог ветра.


[Закрыть]. Вера в старых богов умирала, их место занимали новые. А порой один новоявленный бог сосредотачивал в себе функции двух или даже трёх старых богов, дабы выжить. Вера в такого бога могла быть, увы, мимолётной. И он спустя некоторое время неотвратимо отправлялся за своими пращурами в мир Иной.

Вслед за родами Ипабога и Немиза ушёл в мир Иной род Дыя, бога ночного неба.

Род Перуна, которому поклонялись волыняне и поляне, и род Триглава считались в Радогоше одними из древних и сильнейших. Они в полной мере владели ирийской магией, увы, частично утраченной многими родами из-за кровосмешения со смертными славянскими женщинами.

Одним из ярких примеров такого смешения триста лет назад являлся новоявленный род Огонь-князя, который был рождён Молоньей, красавицей княжной, от поэта и сказителя Велеса.

Долго совет Радогоша решал: принять ли младенца в стенах города или отдать смертной матери на воспитание. Наконец, Сирин, которая и прознала про любовь Молоньи и Велеса, вступилась за младенца. И её голос оказался решающим. С тех пор дети, рождённые смертными женщинами от ирийцев, обрели свой дом в Радогоше.

Их век был не долог, по сравнению с ирийцами, но несмотря на это намного превышал среднюю продолжительность жизни смертного. Тем не менее, полукровки унаследовали и некоторые магические способности.

Отношения Велеса и его сына Огонь-князя не складывались. Велес не испытывал к своему отпрыску ни малейшей родительской любви. Тот же отвечал отцу подчёркнутой холодностью. Жизнь полукровки-Огня была намного короче, чем жизнь Велеса…

…В связи с тем, что Логос набирал силы, и крестоносцы постоянно терзали своими набегами славянские земли – пленили мужчин, женщин и детей, обращали их в свою веру, Радогош на протяжении нескольких веков постепенно пустел. Полностью выжил лишь единственный род ирийцев, во главе которого стоял мудрейший Триглав, единокровный брат Рода, чей культ ещё почитался. Однако родичи Триглава всё более ощущали нехватку энергии и, увы, постепенно слабели. Род Перуна понёс значительные потери, но выжил. Недавно Перун узнал о любовной связи своей жены Додолы и поэта Велеса, известного в Радогоше сердцееда. И, если бы не заступничество Магуры (дочери Перуна и Додолы) перед отцом, то разгневанный и охваченный ревностью родитель испепелил бы жену и её поэта-любовника.

Несмотря на то, что ставший привычным мир, окружавший ирийцев на земле, рушился, Велес изо всех сил старался этого не замечать.

Однако в последнее время Велес всё острее день ото дня чувствовал, как теряет силы. Сочинять сказания становилось всё труднее. Тем паче, что выжившие ирийцы не горели желанием его слушать. Поэт понимал: пройдёт каких-нибудь двадцать-тридцать лет и он отправиться к праотцам. Молодые мужчины всё реже возносили ему молитвы, предпочитая не писать любимым девушкам стихов, а покорять их иным способом. К примеру, дорогими подарками или демонстрацией своей силы.

Даже его возлюбленная Жива (вдова Даждьбога) в последнее время предпочитала общество воинственных братьев Радегаста и Руевита. Отчего-то с ними Жива находила темы для разговора, но только не с Велесом. Особенно с Руевитом, который менял лик семь раз на дню и это забавляло Живу, позволяя хоть не надолго отвлечься от повседневных проблем. Велес терялся в догадках. Он даже не подозревал, что Жива осведомлена о его связи с Додолой. Несмотря на заступничество Магуры перед отцом, она не преминула отправиться к Живе и рассказать ей о любви Велеса и её матери. Уязвлённая изменой Велеса Жива не знала, как поступить. Сначала она хотела наброситься на изменника и в кровь расцарапать ему лицо. Затем – сброситься с высокой городской стены вниз и навсегда покончить счёты с жизнью. Однако совет Магуры был прост: Жива должна сохранять своё женское достоинство и просто-напросто игнорировать Велеса. Что та и сделала…

Поэтому теперь поэту казалось, что весь мир объединился против него. И, что его возлюбленная предпочла другого.

Велес достаточно удалился от родового чертога. Его окликнул слабый женский голос. Поэт обернулся – он стоял перед чертогом, некогда принадлежавшим роду Трояна[5]5
  Троян – славянское божество с неясными функциями.


[Закрыть]. В широком дверном проёме виднелась хрупкая фигурка Тарусы.

Ирийка была бледна, глаза её горели болезненным огнём.

– Таруса[6]6
  Таруса – хранительница священных рощ, лесов, дубрав.


[Закрыть]?! – воскликнул удивлённый Велес. – Ты больна?

– Я медленно умираю… – спокойно ответила ирийка. – Мои жизненные силы на исходе. Прошу тебя, входи в чертог… Почитай мне стихи…

Велес повиновался. Он вошёл в чертог, в нём царил холод и сумрак. Очаг явно давно не разжигался. Однако Велес отчётливо разглядел: подле нетопленного очага стояло ложе, застеленное меховым одеялом. На нём возлежали двое ирийцев: Барма и Припекала – силы покидали их. Велеса обуяли страх, отчаяние, ненависть к законам ирийцев, не позволяющим вмешиваться в ход земных событий. Хотя ранее ирийцы, благодаря своей магии даровали славянам множество знаний, многочисленные племена когда-то почитали и поклонялись им. Но по сути своей, ирийцы постепенно стали лишь сторонними наблюдателями. Поначалу в обмен на знания ирийцы получали столь необходимую им жизненную энергию, исходящую от молитв смертных. Затем молитва стала частью жизни славянина, ирийцев почитали как богов, постоянно вознося им хвалу, воздвигая в их честь храмы.

Внезапно волнение и отчаяние охватили Велеса. То чего он так тщательно старался избегать многие годы – смерть соплеменников – теперь перед ним. Когда-то ирийцы пришли в этот мир молодыми и сильными. Все роды держались вместе, это им и позволило объединить магические силы и возвести Радогош. Теперь же ирийцы уподобились простым смертным. И каждый тихо уходил из жизни в стенах своего родового чертога.

Горький комок в горле перехватил дыхание Велеса. В этот трагический момент он осознал всю тяжесть и безнадёжность положения своих соплеменников и… в том числе и свою. Без молитв паствы все ирийцы погибнут.

– Так что это твориться? Мы все умрём, ели не будем противостоять Логосу! – с жаром воскликнул он.

– Мы не имеем право вмешиваться в ход событий… – едва слышно молвила Таруса.

– Этот Логос сосёт людскую энергию… – донеслось с ложа. Барма поддержал свою жену.

Почти столетие со дня изгнания Услады из Радогоша ирийцы считали, что именно их бывший соплеменник и есть Логос. Мол, Услада сумел при помощи магии втереться в доверие к левобережным славянским племенам, затем подчинил своей воле их разум, заставил забыть старых богов. И обрёл обширную паству, которая помогала ему выжить, питала его молитвенной энергией.

Но наблюдатели Алконост, Сирин, Гамаюн и Семаргл сумели докопаться до правды и принесли в Радогош неутешительные вести. Они сообщили главам выживших родов, что Логос – существо из другого мира, это, прежде всего, некая энергетическая сущность, вселяющаяся в человека, способная подчинить своей воле его разум. А изгнанный Услада закончил свою жизнь, как простой смертный, оставив после себя множество потомков. Каждый из них унаследовал частичку магии родителя.

– …Он может переселяться в разные тела, – слабым дрожащим голосом уточнил Припекала. – Но мы не можем избавиться от него, как бы мы не старались. Как бы ни пытались привлечь к себе внимания славян – Логос наступает. Он теперь силён, как никогда…

– Почитай нам свои стихи, – попросила Таруса и присела на широкую деревянную скамью.

– Почитай… – вторили ей Припекала и Барма.

– Коли уж отправиться к праотцам, то под твою велеречивую болтовню, Велес… – попытался пошутить Барма.

– Хорошо… Так тому и быть. – Велес развернул свиток пергамента и с самозабвением начал декламировать своё новое сочинение умирающим собратьям.

Когда поэт умолк, произнеся последние строфы, Припекала и Барма испустили свой последний вздох. Таруса с трудом поднялась со скамьи, приблизилась к ложу, на котором покоились её муж и брат, и рухнула на колени. Недавно также ушли из жизни дети Тарусы: Ман и Маня.

Барма сам воздвиг для своих отпрысков погребальный костёр. И вот настал и его час…

Велес пребывал в растерянности.

– Пусть Триглав прикажет возвести погребальный костёр… – сквозь поток слёз с трудом вымолвила Таруса. – Он, Перун и Авсень – последние главы родов. Я прошу, чтобы они почтили память моего мужа и брата поминальной трапезой…

Велес свернул пергамент, приблизился к ложу, ушедших к праотцам ирийцев.

– Покойтесь с миром, братья… – сказал он и покинул чертог.

…Велес неспешно побрёл по пустынному городу к родовому чертогу.

Осеннее солнце клонилось к закату, освещая своими последними лучами красно-жёлтые леса, раскинувшиеся вокруг Радогоша.

Но, несмотря на свою пустоту, город был по-своему прекрасен. Его городские стены, которые ласкали лучи заходящего солнца, были отделаны магическим желтым железом, делающим стены неприступными. Наблюдатели – Сирин, Семаргл и Гамаюн – парили в небе над городом и с высоты птичьего полёта порой видели приближавшихся паломников к обиталищу богов. Те падали ниц перед красотой золотых, как они считали, городских стен.

Радужные камни на высоких городских башнях паломники принимали за драгоценные камни. Хотя камни это были вовсе не драгоценными, а магическими. И позволяли в случае нужды окутать Радогош специальным куполом, дабы любой приближавшийся к нему увидел вместо города простую серую гору.

Велес миновал центральную площадь, на которой в прежние времена собиралось вече.

В одном из переулков, прямым лучом исходящим от площади, Велес заметил свою возлюбленную Живу. Несомненно, изумрудного цвета плащ, подбитый лисьем мехом, принадлежал ей!

Жива также, как и все нынешние обитатели Радогоша явственно ощущала нехватку энергии и постепенно теряла силы. Однако старалась не роптать на судьбу. Порой Жива обращалась за предсказаниями к двум сёстрам Рожаницам, которые пряли нити судьбы, наматывая их большие деревянные веретёна.

Живу восточные славяне по-прежнему почитали, как богиню жизненной силы и плодородия. Когда-то давным-давно, она была одной из тех, кто научил предков нынешних славянских племён возделывать землю, сеять зерно и собирать урожай.

Но теперь Логос посредством набегов крестоносцев проник и на правый берег Альбы. Единобожие насаждалось огнём и мечом. Деревни славян пылали в огне, рыцари уводили в плен женщин, мужчин и детей. Стариков попросту убивали. Пленников переправляли через Альбу, где местные клирики обращали их в новую веру. Однако не многие с готовностью отрекались от старых славянских богов. Но формально веруя в Логоса, мысленно, по-прежнему, обращались к привычному пантеону. Увы, но такая молитва не отличалась силой, столь необходимой для поддержания жизнедеятельности богов-ирийцев.

…Велес ощутил укол совести, остановившись на миг в замешательстве. «Она всё знает о моей связи с Додолой… – подумал он. – Тогда её поведению, несомненно, есть объяснение… Я должен во чтобы то ни стало поговорить с ней…» – решил Велес и поспешил вслед за Живой.

Та шла неспешно, казалось, намеренно замедляя шаг.

Жива тяжело переживала измену Велеса. Она считала, что гораздо привлекательнее Додолы и даровала славянам куда более полезные навыки, нежели пышнотелая супруга Перуна.

Славяне почитали Додолу, как богиню дождя. Ещё в древние времена она научила славянских старейшин предсказывать дождь. Со временем, это знание славянскими пленами было утеряно, и Додола теперь просто считалась богиней, к которой обращались с молитвой во время засухи.

Все в Радогоше знали о слабости Додолы к Велесу и были уверены, что инициатива исходила, прежде всего, от неё. До связи с Велесом Додола пыталась обольстить красавца Руевита, однако тот прекрасно зная о дурном нраве её супруга, отклонил многообещающие «ухаживания». Увы, Велес не смог противостоять чарам Додолы и не в силах им сопротивляться, сорвал запретные цветы любви.

Однако у поэта Велеса было смягчающее обстоятельство. Он совершил измену, поддавшись искушению, потому как Жива отлучилась в мир людей с миссией наблюдателя. Когда же Жива прибыла обратно, то узнала об измене Велеса от Магуры – гнев Живы был страшен, а обида на Велеса сильна. С того самого дня Жива искусно игнорировала Велеса, однако сердце её истекало кровью.

Велес неоднократно пытался помириться с бывшей возлюбленной, но та была непреклонна.

А вот Додола, после того как Перун узнал об её измене, помирилась со своим супругом достаточно быстро. Конечно, сначала они громко ругались, били глиняную посуду об пол и о стены чертога, Перун хотел испепелить супругу и её любовника, но выпустив пар, супруги наконец замирились. Зато Жива так быстро прощать Велеса явно не намеревалась.

До чуткого слуха Живы донеслись приближающиеся шаги. «Велес!» – тотчас догадалась она. И не ошиблась.

Поэт поравнялся с бывшей возлюбленной.

– Жива, милая… – заискивающе начал Велес.

– Я не хочу тебя слушать! – решительно перебила его ирийка и демонстративно ускорила шаг.

– Я хотел предложить примириться… – продолжил Велес, робко сжимая в руках пергамент.

– А я сказала: никогда! Ступай к своей Додоле! Пусть она пригреет тебя на своей пышной груди! – ярилась Жива.

Велес сник…

– Ну, может, хотя бы мои произведения послушаешь? Я на днях новые стихи и поэму написал… – робко предложил Велес, чувствуя, что от преисполненного гневом взгляда Живы, у него сжимаются внутренности.

– Тем более, не намерена тебя слушать! – решительно отрезала Жива, после чего резко отвернулась и пошла дальше своим путём.

Однако, пройдя десяток шагов, Жива разозлилась на саму себя: «Зачем я снова отвергла его? Он и так изрядно наказан!» Однако вернуться она не могла – не позволяла уязвлённая женская гордость.

Велес грустно понурил голову: «Неужели Жива потеряна для меня навсегда?» Он потоптался на месте и решил вернуться в родовой чертог, чтобы приступить к написанию книги о том, как 5525 лет назад обитатели города Радогош, сиречь ирийцы, которых люди почитали богами, пришли в этот мир. Славяне назвали это явление сошествием на Землю бога Рода в золотом яйце, и начали вести летоисчисление с того самого момента.

На самом деле ирийцы были не богами, а существами из другого мира, который назывался Ирий. Они внешне походили на людей, но обладали более развитой цивилизацией, владели магией, но самое главное – постоянно нуждались в жизненной энергии. Постоянная подпитка жизненной энергией усиливала магию ирийцев, давала им вечную молодость, хорошее здоровье, позволяла быстрее заживлять раны. В их родном мире Ирии, они черпали энергию из магических источников, которые внешне напоминали источники с водой, но вместо воды в них проистекала энергия в жидкой форме, которую сами ирийцы называли Ваттен. Они пили Ваттен[7]7
  Далее Ваттен – молитвы, возносимые богам.


[Закрыть] и омывались в нём.

Но мир Ирия потерпел катастрофу. Асгард, одно из государств Ирия, открыл доселе неизвестный архипелаг, буквально начинённый магическими источниками Ваттен. Однако другие государства, также нуждавшиеся в магической энергии, потребовали от Асгарда поделиться своей находкой. Асгард категорически отказался. И тогда разразилась разрушительная магическая война – Ирий погиб.

Ирийцы приняли решение открыть проходы в другие миры, погрузиться в золотые яйцевидные корабли, и навсегда покинуть свою прародину. Таким образом, ирийцы разошлись по разным мирам. Род из страны Гардарики открыл магический проход на землю славян.

В новом мире, на земле славян, ирийцы основали город Радогош, названный так в честь столицы покинутый ими прародины.

С ирийцами, из государства Гардарики, на землю перебрались и бывшие обитатели Асгарда во главе с вождём Одином. Часть из них поселилась на территории германских племён, а часть ушла в Скандинавию, основав там одноимённый город. Многочисленные обитатели ирийского Авалона, спустились на своих кораблях на земли диких пиктов и скоттов.

Что стало с ирийцами, ушедшими в другие миры, отличными от Земли, обитатели вновь возведённых Радогоша, Асгарда и Авалона не знали. Однако ирийцы, обретшие новую родину, понимали: век их не будет долог, ибо земля лишена источников Ваттена. Тогда Род, Один и Дану (предводительница Авалона) открыли новый источник, так называемый «земной Ваттен», – психоэмоциональную энергию молитвы.

Поскольку славяне, германцы и франки находились на более низком уровне развития, они начали обожествлять ирийцев и поклоняться им как богам. Несмотря на закон, запрещающий вмешиваться в жизни других цивилизаций, ирийцы пришли к решению, что в данный момент они могут несколько отступить от правил. Ирийцы поделились с людьми самыми простыми и жизненно необходимыми знаниями, тем самым ускорив развитие их общества. Ирийцы научили людей возделывать землю, разводить скот, строить жилища, шить одежду и обувь и многим другим необходимым вещам. После чего ирийцы не вмешивались в путь развития мира людей, а лишь наблюдали за ним.