Текст книги "Гарем «Все включено»"

Мы двинулись к себе, и по пути подруга объяснила мне свои резоны:

– Согласись, эти их многослойные тряпки – идеальный маскировочный костюм, под паранджой не то что шелковый шнурочек – гранатомет запросто спрятать можно!

– Да под паранджой и мужика запросто можно спрятать, так что убийца мог быть любого пола, поэтому нет смысла приглядываться исключительно к бабам! – рассудила я.

– Это да, – согласилась Ирка и огорченно вздохнула. – Получается, у нас вообще никаких примет убийцы нет. Разве что рост – тебе примерно по плечо, значит, где-то полтора метра…

Мы вошли в квартиру, и разгоряченная Ирка сразу направилась в душ, а я пошла на балкон, чтобы развесить на просушку мокрые купальники и полотенца.

И чуть не уронила вниз могучий Иркин лиф, внезапно ощутив мягкое прикосновение к локтю!

Взвизгнула, развернулась в прыжке и увидела втягивающийся за разделяющую два балкона непрозрачную перегородку меховой султан.

– Что? Что еще? Опять труп?! – примчавшаяся Ирка едва не сбросила меня за перила.

Я ей не ответила – у меня просто не было слов. На соседнем балконе, тараща на меня глаза-лампочки, восседал огромный полосатый кот. Просто роскошный котище, ростом с приличную собаку, усатый, пушистый и с кисточками на ушах! Невероятное чудо!

– Вот это киса! Цельная тигра! – восторженно ахнула Ирка. – Ох, ничего себе! Я слышала, что в Турции очень любят кошек и есть даже какая-то особая порода, но такого не представляла! Кс-кс-кс!

– Это не турецкий кот, – сказала я, осторожно протягивая руку, чтобы погладить вскочившего на перила зверя. – Видишь, он реагирует на кис-кис, а в Турции кошек подзывают по-другому.

– Как?

– Стыдно сказать – писи-писи!

– На такое и я бы не отзывалась. – Ирка тоже потянулась поглядить тигровидного кота, запустила пальцы в густую шерсть, засюсюкала: – И кто же у нас тут такой хорошенький, такой миленький…

– Это Макс.

Я с трудом отвела взгляд от довольно заурчавшего зверя, посмотрела выше. Ненамного выше: на соседний балкон вышла тощенькая белобрысая девица ростом «метр с кепкой».

– Я вижу, в этом городе превосходно можно обойтись и без турецкого языка, – удовлетворенно заметила Ирка. – Кого ни возьми, все знают по-русски, даже кот!

– Потому что это русский кот, мы с ним из Ярославля приехали, – сказала мелкая белобрыска и протянула ладошку. – Я Авдотья, вы можете звать меня просто Дот.

– ДОТ – как Долговременная огневая точка? – Ирка хмыкнула, явно невысоко оценив боевую мощь худосочной соседки. – Нет уж, лучше я буду звать тебя просто Дуня.

– А вы… – Дуня протянула ладошку мне, запнулась, ахнула и просияла: – А вы Елена Логунова, да? Та самая! Писатель, автор иронических детективов!

Я не успела ответить. Так приятно удивилась, аж дыхание перехватило. Надо же, как велика, оказывается, моя писательская слава! Гораздо больше, чем тиражи и гонорары. Надо бы, кстати, указать на это несоответствие любимому издательству…

– Нет, – потеснив меня плечом, неожиданно заявила Ирка. – Она не та самая. Она вообще не писатель.

– Но… – Я открыла и снова закрыла рот, получив локтем в бок.

Тычок, как и последовавший за ним строгий взгляд, явно имели характер предупреждения. О чем? Вот этого я не поняла. Дуня-Дот тоже оказалась непонятливой:

– Но как же… Я же видела ваши фото в «Инстаграме» и на «Фейсбуке»…

– А, фото! Ну, знаете… Моя подруга просто ведет странички знаменитой писательницы Логуновой, такая у нее работа – копирайтер называется.

Я с уважением посмотрела на подружку: надо же, запомнила трудное слово! Зачем только врет, непонятно, я же действительно и есть Елена Логунова, писатель…

– Вы же знаете, звезды ленивы и сами свои паблики не ведут, им некогда, у них светская жизнь бьет ключом по голове, приемы, тусовки, массовки, то-сё, – размеренно подпихивая меня локотком – мол, помалкивай! – разливалась Ирка. – Моя подруга как раз и работает на писательницу Логунову.

– Как жаль… – Дуня-Дот откровенно расстроилась. – А у меня был такой шикарный план…

– Какой же? – вмешалась я, произведя удар бедром, чтобы отодвинуть задавившую меня Ирку.

Белобрыска махнула рукой и всхлипнула.

Мы с Иркой переглянулись.

– А давайте чай пить? – предложила я, потому что расстроенную белобрыску почему-то стало жалко. – Дуня, идите к нам, у нас есть бублики и шоколадная паста.

– Мо? – густым басом вопросил кот Макс.

– Молоко? – по-своему поняла его Ирка. – Молоко тоже есть, дуй сюда, пушистик!

Она подхватила котяру, крякнула: «Увесистый!» – и унесла его в комнату.

– Идите уже, я ставлю чайник, – уведомила я кошачью хозяйку и тоже ушла с балкона.

Ирка налила в большую пиалу молоко для кота.

– И зачем ты сказала, будто я – это не я? – поинтересовалась я, включая чайник.

– А затем, что это очень подозрительно – такое «случайное» узнавание, – ответила подруга, осторожно опуская полную молока пиалу на пол. – Ты же сама слышала, у этой девицы на писательницу Елену Логунову были какие-то планы. Какие? Может, преступные, даже смертоубийственные? Она, кстати, мелкая, как раз полтора метра примерно. Как та утренняя баба в черном, это настораживает, не находишь?

– Ага, ей меня конкуренты в жанре иронического детектива заказали, – фыркнула я. – Девица – киллер, а кот ее – орудие убийства. Она ему даст команду «фас», и он меня сожрет. Идеальное преступление получится, даже тело прятать не понадобится – с таким-то аппетитом!

– Между прочим, звучит достаточно правдоподобно.

Мы обе с интересом наблюдали за тем, как стремительно понижается уровень молока в импровизированной кошачьей миске.

– В любом случае, уверена, тебе ни к чему тут хвост из восторженных фанатов, – заключила подружка. – Мы ведь приехали, чтобы спокойно отдохнуть…

– Да, хотелось бы, – согласно кивнула я. – Но получится ли? Как-то неправильно начался наш спокойный отдых – сначала стрельба на пустыре, потом труп в квартире…

– Трупа, может, и не было, – машинально возразила Ирка, и тут до нее дошло: – Стоп, какая стрельба?!

Вот блин, я проболталась!

Тут, к счастью, послышался стук – пришла на чай соседка.

– Я потом тебе все расскажу, – пообещала я подружке и улизнула открывать дверь.

Дуня-Дот пришла к нам с коробкой рахат-лукума и с грустной мордашкой. Лукум мы с удовольствием съели, причину соседкиной грусти прояснили по ходу чаепития.

История оказалась простой и назидательной. В духе «на всякого мудреца довольно простоты».

– Вообще-то я тоже писательница, – с тихой гордостью призналась соседка.

– Как зовут? – ревниво спросила Ирка.

Она, если кто еще не знает, у нас поэтесса. Доморощенная, издателями не признанная, а оттого особенно чувствительная к чужим творческим успехам.

– Авдотья Лужина, но пишу под именем Диана Лунная.

– Диана Лунная, Диана Лунная, – забормотала я, вспоминая. – Что-то я вроде слышала…

– Вряд ли, мой роман еще не опубликован, – вздохнула соседка. – Хотя я уже в три издательства обращалась…

– И что? – спросила Ирка, которая обращалась не в три, а в тридцать три издательства. Или в сто тридцать три – короче, во все, какие нашла в интернете.

– И ничего! Ни ответа, ни привета! – Дуня развела руками, капнув чаем на кота. Тот недовольно мявкнул, тряхнул башкой, но от стола не ушел. – Даже отказать не потрудились, просто проигнорировали мои обращения – и все!

– Издательства – они такие, – поддакнула Ирка таким тоном, каким не знающие счастья в личной жизни дамы говорят: «Все мужики – козлы». – На словах: «Ах, пишите же нам, пишите, мы всегда рады новым авторам!», а на деле из года в год печатают одних и тех же.

– Одни и те же тоже когда-то были новыми авторами, – напомнила я – не в первый и даже не в десятый раз. На эту тему мы с подружкой дискутировали уже неоднократно. – Они пробились, значит, и другие могут также.

– Ой, скажи еще, что для этого нужен талант! – фыркнула Ирка.

– Нет, – честно ответила я. – Для этого нужно правильно действовать. Написать синопсис, аннотацию, составить заявку в полном соответствии с требованиями издательства, отправить все это по правильному адресу и…

– Вот! – азартно перебила меня Дуня. – Вот главный секрет: обратиться по правильному адресу! К нужному человеку в издательстве! Который подскажет, поможет, протолкнет…

И тут я вспомнила:

– Лунная! Точно! Это ты бомбила ме… мою писательницу Логунову просьбами почитать твои романы и подсказать, помочь, продвинуть! Целый роман в личное сообщение на «Фейсбуке» кинула, как там его, не помню название, что-то кровавое и одновременно про деньги…

– Никаких денег, просто «Золотая кровь», – проворчала Дуня.

– Про зажравшихся сынков олигархов? – предположила Ирка.

– Нет! Про драконов! Это детектив-фэнтези!

– А-а-а-а… – Ирка стрельнула в меня глазами. – Знакомый жанр. Помнится, моя любимая по… писательница Логунова тоже что-то такое издала.

– Всего один раз, – буркнула я. – С кем не бывает… Обычно я… э-э-э… Елена иронические детективы пишет, а это вполне себе респектабельный жанр.

– Ну, я бы поспорила, – вякнула дерзкая Дуня.

– С издателями поспорь, – отбрила я.

И мы замолчали, взаимно обиженные. Ирка посмотрела на меня, на Дуню, хмыкнула, забросила в рот сразу несколько разноцветных кубиков лукума, задумчиво сжевала их и обратилась к соседке:

– Поправь меня, если я неверно поняла, но ты поселилась с нами по соседству совсем не случайно, а в попытке приблизиться к писательнице Логуновой?

Дуня удрученно кивнула.

– А как же ты узнала, где ее искать? – не отстала от страдалицы цепкая Ирка.

– Элементарно, Ватсон, – со вздохом объяснила соседка. – Я мониторила ее соцсети, а она там похвасталась, что едет в отпуск в Анталью, и выложила фото дома, в котором сняла апарт. Я зашла на сайт airbnb, ну, знаете, где сдают отпускное жилье…

– Знаем, знаем, – желчно вставила я.

– …пересмотрела там сотню разных квартир в Анталье, нашла тот самый снимок и тоже арендовала квартиру в этом апарт-отеле. А по приезде просто попросила управляющего поселить меня по соседству с другими гостьями из России.

– Умно, – оценила Ирка. – Посмотрела на мрачную меня и нарочито легко договорила: – Тем не менее ты промахнулась. Мы с подругой, конечно, из России и даже неплохо знакомы с писательницей Логуновой, но помочь тебе с изданием твоих книг никак не сможем, уж извини. Я тебе больше скажу, эта самая писательница даже своим лучшим друзьям с продвижением не помогает, они годами ее просят, просят, прямо-таки умоляют, а она – нет, и все тут.

– Я вам что, литературный агент?! – психанула я.

– Да ты-то тут при чем? Ты же всего лишь копирайтер, наемный сотрудник, не настоящая писательница, а так, подделка, фальшивка, двойник «звезды» для публики! – радостно оскалилась Ирка. – Ты-то хороший человек, хоть и маленький, а вот писательница, тезка твоя, определенно та еще зараза!

– Кстати, я Лена, – запоздало представилась я закручинившейся гостье.

– А я Ира, не копирайтер, а поэтесса, – отрекомендовалась моя подруга. – И тоже пока нигде не издавалась.

Дуня молча протянула ей ладошку, и товарки по творческому несчастью обменялись крепким рукопожатием.

– Ну, Ленка-то нас не поймет, куда ей, ремесленнице, а мы с вами, Дуня, как люди творческие, имеем много общего. – Ирку понесло.

И не куда-нибудь, а прямиком в спальню – к чемодану, в котором она привезла бутылку коньяка.

– А давайте, Дуня, мы с вами выпьем? За великое русское слово, за вдохновение, за смелые творческие планы и победу таланта над косностью и стяжательством!

Размахивая бутылкой, Ирка увлекла новую знакомую на балкон, откуда еще прибежала за стаканами, причем меня присоединиться к попойке не пригласила.

– Нет, ты слышал? – переместившись в кухонный угол и занявшись приготовлением ужина, спросила я кота Макса, который великодушно остался со мной и яростно разделываемой мною курицей. – Я, значит, ремесленник, стяжатель и косная личность, а они будто бы Ахматова с Цветаевой!

– Мо, – сказал кот.

– Можно подумать, – согласилась я. – Будешь сырое крылышко?

– Ма!

– Мало? Два крылышка?

– Мы!

– Мыслю правильно, да? – Хмыкнув, я щедро наполнила кошачью миску.

С балкона доносились бульканье, звон стаканов и разглагольствования в духе «и вот скажу я тебе, как мастер слова мастеру слова…».

Рассуждали мастерицы забавно.

– Мы же, писатели, кто? Мы инженеры человеческих душ! – вещала Ирка.

– А у меня тройка по геометрии была, – кручинилась Дуня.

– А геометрия тут вовсе ни при чем! – успокаивала ее коллега. – Мы инженеры в том смысле, что несем читателям лучшие материалы для строительства внутреннего мира.

– А если кто-то не лучшее несет, то он и не инженер? – волновалась начинающая писательница.

– Если пургу несет и мрак беспонтовый, то он этот… Криминогенный инженер, вот он кто! – резала правду-матку поэтесса.

– Му, – явно критически высказался кот.

– Муть редкостная, – согласилась с ним я. И пригорюнилась, оплакивая свой тихий спокойный отпуск. – Боюсь, твоя хозяйка теперь от нас не отлипнет.

– Мо.

– Море, да. Туда она тоже увяжется за нами.

– Мы.

– А что мы? Мы же не прогоним ее, чай, землячка и вообще – сестра по разуму, тоже работник пера и непризнанный гений…

– Му?

– Мучительно это будет, да…

Мне все меньше верилось, что наш летний отдых будет тихим и спокойным.

Гениальные творческие личности, поэтесса с писательницей, засиделись на балконе под звездным небом далеко за полночь. Я не стала их разгонять, чтобы не нарваться на новое несправедливое обвинение в душевной черствости и возмутительном непонимании прекрасного. Просто закрыла поплотнее дверь в спальню и завалилась в кровать.

Мой мирный сон продолжался недолго. Не знаю, в котором часу – темень была кромешная – в лицо мне ударил резкий свет фонарика. Испуганно пискнув, я попыталась спрятаться под подушкой, но ее у меня решительно отняли и спросили:

– Тык шта за стрельба-то?

Тон был строгий, речь нестройная – с дефектами.

Я не сразу поняла, кто это и чем вообще интересуется, но упоминание стрельбы навело на соблазнительную мысль немедленно покончить с собой. Похоже было, что только такая решительная мера обеспечит мне желанный покой.

– Й-а спрашиваю тя, о к-кой стрельбе ты г-варила?

– Ирка! – Я узнала дефектный инквизиторский голос. – У тебя совесть есть?

– У мня нет совсти, а у тя есь ин-фр-мация, давай, колись! Иль ты думла, я забуду? Не-е-ет уж, ск-зала А, г-ври и Бэ… Бэ-э-э…

Кровать скрипнула, внезапно освобожденная от веса навалившегося на нее тела, луч фонарика заметался по стенам, нашел дверной проем и утонул в нем с концами.

Я прослушала выразительный аудиоспектакль: спотыкающиеся торопливые шаги, грохот упавшего табурета и выразительное «бэ-э-э-э, буэ-э-э», а потом журчание воды. Кому-то явно не пошел на пользу теплый коньячок.

Вернувшись, Ирка не стала продолжать допрос. Слабым голосом пробормотала:

– Птом п-г-врим… – И заползла в свою кроватку, тут же уснув.

Я глубоко подышала, прогоняя остатки внезапного стресса, и сделала то же самое – погрузилась в сон.

Утро началось с перепуга.

Перепуг был немалый – на две персоны – и приключился с минимальным сдвигом по фазе: сначала потрясение испытала Ирка, потом я. А поскольку обе мы сопроводили эмоциональный выплеск громким воплем, можно было уверенно предположить, что тревожная побудка случилась у всего гражданского населения в радиусе сотни метров. Да, с тихим и спокойным отдыхом сегодня никому не повезло…

– Ты чего орешь? – обняв ладонями сорванное горло, хриплым шепотом спросила я Ирку, когда она наконец перестала вопить как резаная.

– Ма… Ма…

– А попонятнее можно? – сердито зашипела я. – Ты разговариваешь, как соседский кот!

– Да чтоб он сдох! – рявкнула Ирка и нагнулась, нашаривая что-то на полу.

– Не убивай его! – Я испугалась за Макса.

– Да это он меня чуть не убил! Я сунула ногу в тапку, а там вот это! – Ирка разогнулась и продемонстрировала мне придушенную серо-бурую птичку.

– Голубок, – машинально отметила я.

– Вижу, что не пеликан! Соображаешь, кто его кокнул и в тапке заховал?

Сообразить было нетрудно: мелкие серо-бурые голуби тусили у нас на балконе, где теперь вольно гуляет крупный резвый кот…

– Макс, – понятливо кивнула я. – Ну не ругать же его за это? Он хищник, у него инстинкт…

– А у меня инфаркт! – не успокаивалась Ирка, показательно держась одной рукой за сердце – во второй у нее болталась дохлая птичка.

– Странно только, что он положил добычу в твою тапку, а не в мою, – заметила я не без обиды. – Вообще-то, это вассальная дань тому, кого кот готов считать своим хозяином, а у меня тут явно больше прав, чем у тебя. Ведь это я вчера закармливала Макса курицей и развлекала его светской беседой!

– Не расстраивайся, я спросонья перепутала тапки, это была как раз твоя, – успокоила меня подруга и заметно повеселела, смекнув, что впредь шокирующие подарочки будет получать не она. – Держи!

– Спасибо, не надо. – Я отвела в сторону Иркину руку с дохлым пернатым, спустила ноги с кровати и пытливо заглянула во вторую тапку. Голубиной пары там не было. Уже хорошо. – Однако весело началось наше первое вольное утро на туретчине…

– Не то слово. – Ирка нашла свою обувку и пошлепала в кухню. Бухнула там в мусорное ведро кошачье подношение, включила чайник и поспешила занять ванную.

Я тоже встала, поставила на газ сковородку, вынула из холодильника молоко и яйца. Готовя омлет, услышала за спиной отчетливо вопросительное:

– Мо?

– Можно ли тебе зайти к нам? Даже не знаю. – Я выглянула на балкон и погрозила сидящему на перилах коту деревянной лопаточкой. – За вассальную преданность, конечно, спасибо, но напугал ты нас о-го-го как! Не надо больше дохлых птичек, ладно?

– Мы?

– Мышей тоже не надо! И крыс, и тараканов!

– Ма!

– Даже маленьких! Обещаешь?

– Му.

– Мужественно воздержишься? Договорились! – Я перегнулась через барьер и потрясла кошачью лапу.

– Ты с кем там разговариваешь? – выглянула Ирка. – А, вот и наш злодей!

– Он больше так не будет, – пообещала я за кота.

– Тогда ладно, тащи его к нам, – разрешила подружка, которая тоже очень любит милых толстых пушистиков. – Накормим негодяя завтраком, ведь птичку он не съел…

– Мя? – обрадовался кот, в четыре руки перемещенный к нам на кухню.

– Нет, мясо надо размораживать, могу предложить тебе молоко, – сказала Ирка, открывая холодильник.

Я смотрю, кошачий – очень понятный язык, вот и подружка его уже вполне освоила.

– Мо, – облизнувшись, кот согласился на молоко.

Мы чинно позавтракали, потом отправили сытого Макса восвояси и заперли за ним балконную дверь, но это не избавило нас от компании: за дверью, явно ожидая нашего выхода, топталась Дуня, она же Дот, она же Диана, прости господи, Лунная.

– О, вы тоже на море? – обрадовалась «случайной встрече» соседка.

Так я и знала, что она увяжется с нами!

– На море, – вынужденно согласилась я, потому что соврать что-нибудь правдоподобное не получилось бы – реквизит у нас был не тот.

На плечах у Ирки, традиционно груженной полтонной пляжного скарба, оригинальной накидкой лежал просторный резиновый матрас. Не надутый еще, конечно. С надутым сложновато было бы гулять по узким улочкам старого города. Но даже спущенный резиновый матрас ярко-красного цвета – аксессуар весьма заметный. И никуда, кроме как на пляж, с ним не выйдешь.

– Я тоже с вами, можно? – Не дожидаясь ответа, Дуня пристроилась к нашему маленькому отряду замыкающей.

– В лифт не поместимся, – сообразила Ирка и первой пошла вниз по лестнице.

Это оказалось неправильным решением, потому что узкая лестница явно не предназначалась для движения празднично убранных колонн демонстрантов. Дородная Ирка, с баулом, в широкополой шляпе и с кумачовым матрасом на плечах, на нижнем этаже застопорилась, затрудняясь разминуться с парнем, который волок наверх велосипед. К счастью, после пары-тройки па странного парного танца с пляжным скарбом и великом владелец транспортного средства сообразил, что ему следует отступить и пропустить нас.

Смышленый оказался парнишка и благовоспитанный, пока мы протискивались мимо него, он и поздоровался, и представился, и даже вспомнил, что мы вчера уже виделись:

– Доброе утро, я Али, как вам паста, понравилась?

– Какая паста? – Ирка остановилась было, но я подтолкнула ее в спину, чтобы не задерживала движение.

Сама же дружелюбно ответила приветливо улыбающемуся парню:

– Спасибо за подсказку, та шоколадная паста очень вкусная!

Тут до меня дошло: Али! Я уже слышала это имя!

И я уточнила:

– Это вы живете с мамой в апарте на втором этаже?

– Верно! Заходите в гости!

«Спасибо, уже были», – едва не ляпнула я, но удержалась. А Дуня из-за моего плеча кокетливо поинтересовалась:

– Ой, а вы тоже из России?

– Нет, из Баку. – Али улыбнулся персонально блондиночке. – А мама турчанка, у нее вся родня здесь, вот мы и приехали на Курбан-байрам.

– На велосипеде? – удивилась Дуня.

Похоже, она знает, что мужикам нравятся милые дурочки. Либо она милая дурочка и есть, что вообще-то сомнительно: вон как ловко вычислила наше отпускное жилье.

– Велосипед я уже тут взял, напрокат, чтобы на городской транспорт не тратиться, – охотно объяснил Али. – Но на время праздника проезд в автобусах и трамваях бесплатный, так что велик мой четыре дня постоит на приколе.

– Четыре дня бесплатного проезда?! – Ирка, проплывшая было мимо, живо вернулась. – Для всех или только для местных?

– Для всех.

– И с какого дня?

– С воскресенья.

Мы с Иркой переглянулись.

– Спасибо за бесценную информацию! – искренне поблагодарила я доброго юношу.

Да за четыре дня мы всю Анталью изъездим вдоль и поперек!

– Вы спрашивайте, если что, я всегда рад помочь, – ответил мне Али.

Я признательно кивнула и вытолкала за порог мечтательно улыбающуюся Ирку.

– Это сколько ж мы денег сэкономим на поездках, – пробормотала она, обласкав взглядом прокативший по улице автобус. И тут же сосредоточилась: – Идем на остановку, посмотрим маршруты!

Разрумянившаяся Дуня догнала нас уже на перекрестке, когда мы с Иркой озирались, высматривая ближайшую автобусную остановку. Обнаружили ее прямо у мечети, нашли там информационный щит, сфотографировали карту с маршрутами общественного транспорта и сразу же определились со стратегией предстоящих автобусных катаний: будем с утра до вечера ездить на всем подряд, глазея в окна и выходя там, где захочется!

Дуня в обсуждении и формировании планов участия не принимала. То ли не собиралась постоянно быть с нами (хотелось бы верить), то ли просто отвлеклась на свое.

Оно, свое это, у нее было специфическое. Начинающая писательница детективов-фэнтези старательно вдохновлялась местным колоритом.

– О, отличное место для боя мечников! – пробормотала она, оглядев вымощенную потрескавшимися мраморными плитами квадратную площадку перед лавкой мясника.

Потом прищурилась на узкий темный проход между двумя глухими стенами.

– А сюда идеально впишется портальное кольцо! – Тут она сложила пальцы круглой рамкой и повертела воображаемый шар, пристраивая его в проем. – Отлично! Портал загудит, заискрит, разойдется – и из него полезут… м-м-м-м… а, знаю: гомункулусы!

– Что вы тут про мускулы? – недослышала Ирка, наконец закрыв для себя тему транспорта и логистики и желая переключиться на что-то повеселее.

– Про гомункулусов! – поправила ее Дуня.

– А, про этих я и говорить не хочу, мне мужчинки ненормальной ориентации неинтересны. – Ирка пренебрежительно фыркнула и пошла вперед. – Шагайте уже, солнце поднимается все выше, мы сгорим!

– Как фениксы, – съехидничала неугомонная Дуня.

– Какие еще веники? – Ирка снова ослышалась.

Я тихо захихикала, наслаждаясь их диалогом.

– Фениксы! – поморщилась Дуня. – Птицы, которые сгорают и снова…

– О, точно! Будем возвращаться – купим на обед жареную курицу! – перебила ее Ирка, оглянувшись на печку-гриль в витрине мясницкой лавки.

– Не понимаю, как можно путать феникса с курицей и не знать, кто такие гомункулусы! – покривила носик писательница фэнтези, пытаясь найти поддержку и понимание у меня.

Но я не позволила обвинить мою любимую подругу во грехе дремучего невежества:

– Зато она знает, что такое амфибрахий.

Это, кстати, правда: пытаясь совершенствовать свое профессиональное мастерство, поэтесса Ирина Максимова недавно прошла интернет-курс «Основы стихосложения» и теперь даже спьяну не путает анапест с ямбом.

– Амфибрахий, амфибрахий, – несколько смущенно затеребила свой склероз горделивая мастерица фэнтези. – Это какое-то опасное холодное оружие, да?

– Если его использует Ирка – вообще смертельное, – доверительно нашептала ей я, не прекращая хихикать. – Стоп!

Я вовремя удержала Дуню за рукав:

– Только не проси ее продемонстрировать, как она владеет амфибрахием! Поверь, это мало кто переживет.

– Ла-адно…

Заинтригованная Дуня посмотрела в спину бодро шагающей Ирки с возросшим уважением, чего я, собственно, и добивалась. Не надо думать, что кто-то из нас лучше других, все мы хороши…

Так я себе говорила, но должна признаться: за те полчаса, пока мы с остановками на «поглазеть и покреативить» шли к пляжу, общество фантазерки Дуни меня изрядно утомило.

Наша новая знакомая без устали фонтанировала свежими творческими идеями. Она щедро населяла курортный город волшебными существами, походя пристраивая в цветущих кущах фей, в тихих скверах – дриад, в увитых зеленью руинах – драконов, а в густой тени узких проулков – злобных гоблинов с кривыми саблями и такими же зубами.

Я заранее страшилась того, что будет дальше, подозревая, что с морского берега Дуня станет высматривать русалок, а не высмотрев и оттого осерчав, в воде начнет призывать кракена.

Ирка, поначалу воспринимавшая оживленную болтовню начинающей писательницы благосклонно, долго поддерживать разговор о фэнтези не смогла. Идея переселения в нашу реальность всяческих потусторонних мигрантов ей оказалась не близка, а решительно сменить тему она не сумела. Если бы писательница позволила поэтессе прочитать хотя бы пару стишков, какой-то диалог у них получился бы, но Дуня в творческом порыве была глуха, эгоистична и безжалостна. Пару раз Ирка попыталась вклиниться в ее экспрессивный монолог с тематическими рифмами типа «во блин – гоблин» и «пир – вампир», но Дуня была неостановима, как разогнавшийся дорожный каток.

Ирка быстро выдохлась, растеряла доброжелательность вкупе с толерантностью и, оставив неукротимую Дуню вещать в одиночестве, прибилась ко мне.

– А как же великое русское слово? – не удержавшись, съязвила я. – Что, разве талант уже победил стяжательство и косность?

– В моем лице, да, победил, – поморщилась Ирка. – Нет, одно-два великих слова я бы под настроение еще стерпела, конечно, но тут же целый фонтан красноречия! Неужели я так же занудна и невыносима, когда говорю о своем собственном творчестве?

– Нет, что ты! – Я сочла нужным подбодрить подругу. – У тебя очень своеобразные стихи, их интересно слушать, весело. Взять хотя бы то, про мытье кота. Как там? «Что могут знать о ненависти люди, ни разу не купавшие кота?»

– «Кот в ванне не лежит, как сыр на блюде: вибрирует на кончике хвоста! – с готовностью подхватила подруга, охотно цитируя себя любимую. – Стремится ввысь отчаянно и страстно! Но мыльные оковы подлых рук кота, что был свободным и прекрасным, жестоко в воду погружают вдруг!»

– Пронзительно, честно, свежо, – одобрила я. – Особенно с учетом того, что кот в итоге и в самом деле становится чист и свеж. Ты еще не написала продолжение?

– Думаю об этом, – важно ответила поэтесса и действительно задумалась, в молчании шевеля губами.

Это избавило меня от необходимости продолжать разговор о поэтическом творчестве. А на болтовню Дуни, шагающей впереди, я постаралась не обращать внимания.

На подступах к пляжу мы прошли через эвкалиптовую рощу. Запах там был – м-м-м! Просто упоительный! Одна прогулка – прививка от простуды на целый год. Дыша полной грудью, я начала искательно озираться и этим встревожила Ирку.

– Что? Где? – заволновалась она, ворочая головой, как разбуженная сова.

– Смотрю, где тут принимают в почетные коалы? Я готова вступить в их ряды, – объяснила я, улыбаясь.

– В коалы? Ты? Совесть поимей! – возмутилась подруга. – В какие коалы тебе, с такой-то фигурой? В жирафы просись или в эти, как их… Фламинго!

– У меня цвет лица не настолько хорош, – притворно посетовала я. – Фламинго розовые.

– А ты походи тут полдня без шляпы – и будет тебе самый правильный фламинговый цвет, – ехидно посоветовала подружка.

– Вы о чем вообще? – влезла в нашу малоинтеллектуальную беседу Дуня, уставшая вещать в никуда.

– Да так, просто дурачимся, – отговорилась я.

На самом-то деле я не просто дурачилась, а коварно забалтывала подружку, желая ее успокоить. Слишком нервно Ирка стала «чтокать» и «гдекать», явно наш «тихий и мирный отдых» не идет ей на пользу. Надо с этим что-то делать, иначе в свою горячую точку у семейного очага подруга вернется ни капельки не отдохнувшей…

На пляже мы устроились рядом, но в воде разошлись кто куда. Я, по обыкновению, уплыла подальше, Ирка влезла на матрас и с редкой отвагой дрейфовала на полпути между берегом и буйками, а за Дуней я не приглядывала – она большая девочка, мы ей ни в няньки, ни в компаньонки не нанимались. Наша новая знакомая оказалась большой любительницей водных процедур, пауз между заплывами она не делала. Мы же с Иркой один разочек вышли на берег, чтобы позагорать, и подруга тут же продолжила допрос, безуспешно начатый ночью.

– Стрельба, – некстати напомнила она, толкнув меня горячим боком. – Рассказывай!

– Ой, да что рассказывать. – Я попыталась увильнуть, но не вышло. – Ладно, слушай. Помнишь, ты осталась стеречь чемоданы, а я пошла искать такси?

– Помню. Тогда действительно стреляли! В тебя?!

– Да с чего бы? – неискренне возмутилась я.

– Так, не виляй, я тебя знаю! Ты что успела натворить?

– Да клянусь тебе, ничего я не натворила! Или, ты думаешь, подзывать такси криком на улице считается здесь преступлением, которое карается расстрелом на месте?

– По порядку рассказывай!

– Хорошо, по порядку: я шла по улице, увидела на пустыре такси, обрадовалась, закричала, привлекая внимание водителя, и тут он выстрелил!

– Ой-ёй, это ж как ты должна была ему не понравиться, – покачала головой подруга.

– Наверное, я его напугала, – призналась я. – И помешала. Он же не один на пустыре был, там и другая машина стояла.

– Тоже такси?

– Нет, «Скорая помощь».

Ирка задумалась:

– Не понимаю… Может, у «Скорой» есть план на пациентов с огнестрелом? И, стреляя в тебя, таксист так пытался помочь коллеге? Да ну, ерунда! Расскажи толком, что они делали?

– Да ничего. – Я пожала плечами. – Стояли! В смысле, машины стояли, а водители вышли, и один другому что-то передал…

– Ага! – возрадовалась Ирка. – Это наверняка было что-то криминальное! Как выглядела эта передачка?