Текст книги "Красота спасет мымр"

В пакете лежал кирпич, который я походя прихватила на ближайшей стройке, кстати вспомнив, что плотник упоминал о необходимости нарастить кирпичные колонны.

– За что славим Господа нашего? – обернувшись ко мне, весело спросил молодой парень с такими рыжими волосами, что рядом с ними форменная оранжевая куртка казалась тусклой, как мир глазами дальтоника.

– Стасик! – обрадовалась я, узнав знакомого. – Что вы тут делаете?

– Мы – спасаем, а вы? – спросил в ответ рыжий спасатель.

– А я тут живу! – ответила я.

Почему-то это сообщение вызвало в рядах присутствующих бурное оживление. Зашевелились даже лежащие на полу.

– И вы тоже тут живете? – быстренько надавав по рукам Василию, норовящему с непонятной целью обнять его ногу, уточнил мой знакомый спасатель Стас.

– Почему – тоже? – удивилась я. – Я в данный момент одна тут живу, сын у бабушки, а муж в командировке.

– Своего мужика, значит, из дому сплавила куда подальше и за чужих взялась?! – стервозно закричала с порога какая-то баба, протискиваясь в квартиру так энергично, что спасатель с квадратной спиной вновь опасно закачался на краю ямы.

– Не толкайся, кобыла! – возмутился Квадратный.

Я оглянулась, интересуясь, кого это он назвал кобылой. Мне было интересно сопоставить экстерьер пришлой бабы с собственным: я-то по версии Квадратного была коровой, так в его парнокопытной системе ценностей лошадь – это лучше или хуже?

Лошадь была хуже, и хуже намного. Во-первых, это была очень пожилая лошадь, изрядно загнанная и запаршивевшая. Во-вторых, она даже в лучшие свои годы не тянула на златогривую кобылицу, потому что была росточком с пони-недокормыша.

– Где мой муж? – ржавым, как старая подкова, голосом проскрипела женщина-пони.

Пони был малосимпатичный, невзрачной светлой масти: сероватая кожа, бледные губы, даже глаза под вытравленной перекисью челкой – какие-то блеклые, линяло-голубые.

Вызывающе цокая копытцами стоптанных каблуков, женщина-пони прошагала в комнату и встала над вяло трепыхающимися плотником и плиточником, уперев в бока маленькие крепкие кулачки.

– Да берите любого! – любезно сказала я, отступая в сторону, чтобы зашоренные толстыми синими линзами глаза незнакомки увидели лежащих на полу мужиков.

Плотник и плиточник вяло шевелились на линолеуме, точь-в-точь – помирающие раки.

– Берите любого! – повторила я. – Или даже двоих сразу, мне так даже лучше будет!

Серые щеки незнакомки мгновенно воспламенились алым чахоточным румянцем.

– А мне, – она сделала особый акцент на местоимении, – мне лучше, когда у меня только один мужчина, причем мой собственный, законный муж!

Я поняла это заявление как неприкрытый хамский намек на то, что я, в отличие от этой высоконравственной особы, собрала полный дом мужиков, среди которых моего законного мужа-то и нет. В душе моей бурно вскипели разнородные чувства, среди которых доминировало горячее желание немедленно выставить нахалку из моего дома, а еще лучше – спустить ее с лестницы. Одну. А плотника, раз уж я такая плохая, оставить себе – про запас. Протрезвеет же он когда-нибудь, тут я и устрою ему напряженную половую жизнь с моими новыми досками!

– А который из них – ваш? – явно желая потушить разгорающийся скандал, дружелюбно спросил Стас. – Мадам, вы только покажите пальцем, а мы вам его отгрузим в лучшем виде!

– Можем даже бантиком перевязать! – съязвил Квадратный.

– Бантик у меня найдется, – подтвердила я.

Мадам без колебаний выбрала плотника и, отказавшись от упаковки и доставки, самолично унесла его на своей крепкой спине хорошо тренированного вьючного животного. Перестав сердиться, я посмотрела ей вслед с невольным сочувствием. Бедная женщина! Типичная представительница так называемого слабого пола!

– Я думал, она возьмет того, что помоложе, – пробормотал слегка озадаченный Стас, глядя вслед Мадам Пони.

– Плиточника-то? Он сильно пьющий, – покачала головой я.

– Василий! – громко сказал одноименный плиточник, собирая в кучку руки, ноги и глаза.

– Он кого-то зовет? – Стас огляделся.

– Себя, – коротко ответила я. – Это он – Василий.

– Он! – с достоинством подтвердил плиточник, неспешно принимая позу лотоса.

Лотос получился корявый – такой осенний, умирающий лотос, прихваченный морозцем.

– И что мы будем делать с буддистом Василием? – спросил Квадратный, с сомнением глядя на примороженного плиточника. – Сам он вряд ли уйдет, а желающих его унести что-то не видно!

– Ребятки, у вас же микроавтобус? И вы – спасатели! Так спасите же меня, пожалуйста, я очень хочу избавиться от постороннего пьяного мужика! – взмолилась я. – Прошу вас, отвезите Василия домой, он мне такой совершенно не нужен! А вам я готова заплатить, как за такси! Как за грузовое такси, – добавила я, заметив, что медитирующий «лотос» окончательно скукожился, перейдя из стадии увядания в стадию разложения на моем полу.

– Да ладно вам! Гусары денег не берут! – успокаивающе улыбнулся мне Стас. – Мы эту жертву спиртового катаклизма эвакуируем бескорыстно.

– Так и быть, – кивнул немногословный Квадратный.

Не откладывая дела в долгий ящик, он ловко взвалил впавшего в спячку Василия себе на плечо, прощально кивнул мне и вышел за дверь.

– Люди подумают, что у меня тут распивочная! – пробормотала я, провожая взглядом эту пару.

Люди определенно что-то думали, но я, к счастью, не слышала их умозаключений. Соседи, толпившиеся на лестничной площадке, уже вышли во двор дома, поближе к фургону спасателей, и досматривали шоу на свежем воздухе.

Раскланявшись со Стасом, я закрыла дверь, резко повернула ключ в замке и с тоской во взоре осмотрелась. В квартире царил жуткий беспорядок, созданный общими усилиями целой толпы граждан. Я сообразила, что даже не разузнала толком, много ли народу так или иначе пострадало в неведомом катаклизме? Плиточник – раз, плотник – два, старушка-соседка – три, и еще, похоже, приходила штукатурша – вон, в углу белеет гипсовый солончак, и шпатель посреди комнаты валяется.

А все-таки интересно, чем таким все эти деятели у меня занимались, если в результате массово полегли и попали в руки медиков и спасателей? И кто, кстати, спасателей вызвал?

Понимая, что задать эти вопросы некому, я решила не ломать голову. Предположим, день сегодня был такой неудачный, крайне неблагоприятный по метеофизическим факторам. Или, может, астрологические прогнозы с утра пораньше строго-настрого заказывали всем знакам Зодиака оптом и в розницу заниматься ремонтно-строительными работами, а мои наемные труженики взяли и занялись, и именно оптом…

Намертво задавив и без того слабое желание заняться уборкой и привести дом в относительный порядок, я решила устроить себе курс моральной реабилитации по методу приснопамятной мамочкиной подруги. Оставила все как есть, ушла в свою каморку, закрыла дверь, устроилась на диване, устремила ищущий взор к белому потолку и… не заметила, как уснула.

Дождавшись тишины, Сергей и Виталик вылезли из люка. Виталик с хрустом потянулся, Сергей поиграл плечами, как разминающийся гимнаст, поглядел в окошко – во дворе уже снова было тихо и пусто – и спросил:

– Твои предложения?

– Подорвать бы его! – мечтательно произнес Виталик. – Полкило динамита – и ахнуть не успеешь! Откроется как миленький!

Сергей скептически посмотрел на напарника.

– Это я так, в порядке бреда, – развел руками Виталик. – Очень уж он меня достал.

Достал сантехников пиратский сундук. С амбарным замком после парного упражнения с ножовкой кладоискатели кое-как справились, но тут выяснилось, что есть еще внутренний замок. Кроме того, проклятый сундук оказался не только безобразно прочным, но и слишком большим. Восьмидесятисантиметровая высота подполья позволила бы лишь слегка приподнять крышку сундука, откинуть же ее не представлялось возможным. Содержимое сундука по-прежнему оставалось для компаньонов волнующей загадкой.

– Может, нам его по досочке разобрать? Или даже распилить! А что? Принесем «Фортуну», удлинитель возьмем десятиметровый, чтобы к розетке наверху дотянуться, и прямо там, в подполье, раздраконим этот чемодан к чертовой бабушке! – продолжал фантазировать Виталик, жестами показывая, как они будут драконить сундук. Получалось, что драконить его будут широко, размашисто, с душой.

– Да ведь чертова бабушка – соседка Марья Петровна прибежит на шум сразу, как только твоя «Фортуна» запоет! – Сергей досадливо сплюнул.

Плевок отлетел на добрый метр и приземлился рядом с одинокой тапкой из овчины. Сильно поношенная, местами полысевшая, обувка явно была весьма почтенного возраста.

– Уж не бабу ли Глашу увезла «Скорая»? – коварно улыбнулся Сергей, жестом указывая на старушечью тапку.

Сидя в подполье, сантехники улавливали отголоски происходившего наверху и составили себе кое-какое представление о спектакле, участия в котором они счастливо избежали.

– Это меняет дело! – повеселевший Сергей потер руки. – Если бабка вне игры, мы можем действовать свободно!

– Побежали за «Фортуной»? – с лету понял мысль напарника Виталик.

Он и впрямь живенько метнулся в прихожую, но тут же вернулся обратно – уже на цыпочках и с прижатым к губам пальчиком.

– Т-с-с-с! – зашептал Виталик в ухо напарнику. – Там, в прихожей, ее сумка и туфли! Она здесь!

– Кто? Бабка? – Сергей непонятливо посмотрел на сиротливую тапку.

– Хозяйка! – прошипел Виталик. – Она дома!

Не сговариваясь, сантехники повернули головы и уставились на плотно закрытую дверь маленькой комнаты. Словно в ответ на этот сдвоенный вопросительный взгляд, за дверью тоскливо скрипнул диван.

Сергей и Виталик поспешно пригнулись, словно сразу за скрипом ожидалась автоматная очередь. Диван насмешливо крякнул и замолчал, очевидно, вполне довольный произведенным впечатлением.

– Уходим, – бесшумным шевелением губ скомандовал Сергей.

Виталик закивал головой, как китайский болванчик на электробатарейках, и уже другими – экономными и точными жестами показал, что нужно закрыть и замаскировать люк. Соответствующие действия были произведены быстро, слаженно, в полном молчании. Закреплять подрезанный у плинтуса линолеум гвоздиками не стали, чтобы ударами молотка не нарушать тишину. Воспользовались двусторонним скотчем, который шел в комплекте с ножками новой импортной ванны. Скрыв всякие следы люка и своего присутствия в квартире, кладоискатели закрыли дверь снаружи собственным ключом и ушли, но не слишком далеко – в соседний дворик.

– Будешь следить за квартирой, – безапелляционным тоном объявил Сергей младшему напарнику.

– Почему я? И вообще, зачем это? – возмутился Виталик. – Я устал, как собака, и жрать хочу, как этот…

– Как кобель! – припечатал Сергей. – Ничего, посидишь немного на лавочке, подышишь свежим воздухом, после той темницы это очень полезно!

– А смысл? – продолжал рыпаться Виталик.

– А смысл в том, что мы должны улучить момент, когда хозяйка уйдет, и сразу же закончить с сундуком. Я придумал: мы подтащим его прямо под люк, тогда нам ничто не помешает откинуть крышку!

– Тогда сам сундук помешает нам вылезти, потому что наглухо перекроет доступ к люку! – ехидно, но резонно заметил Виталик. – То есть откинуть крышку сможет только кто-то другой, кого не будет с нами в подполье! Ты хочешь взять нам в помощь третьего?

– Я против, с третьим придется делиться, – быстро возразил Сергей.

– Тогда придумай что-нибудь получше, – посоветовал Виталик.

– Обязательно придумаю, – досадливо пообещал старший. – Вот прямо сейчас пойду и буду думать, а ты все-таки останешься и будешь следить за домом! Мы не знаем, ночует ли дамочка в своей разгромленной хате! Вдруг она уйдет куда-нибудь на всю ночь? Это была бы большая удача!

Скрепя сердце Виталик согласился остаться на стреме, только потребовал привезти ему какой-нибудь еды. Сергей на верной «Ниве» птицей слетал к себе домой – благо сантехники работали в родном микрорайоне! – и притащил прочно оседлавшему лавочку Виталику пару супергигантских бутербродов, свои темные очки и парик своей же супруги Натальи. Парик, разумеется, предназначался не для еды, а для маскировки Виталика на местности.

– Чтобы плешью не отсвечивал, – пояснил Сергей, нахлобучивая белокурый парик на голову напарника.

Теплый весенний день клонился к вечеру, стало прохладнее, но в парике все-таки было жарко, и у Виталика противно потела голова. Кроме того, парик был длинноволосый. Чтобы его не сочли «голубым», Виталик собрал космы в «хвост» и заправил его под воротник рубашки, но колючие лохмы при каждом повороте головы противно елозили по спине, так что пришлось «хвост» снова достать. Привезенные торопыгой Сергеем очки оказались горнолыжными, они были очень-очень темными и закрывали Виталику не только глаза, но и виски. Короче говоря, сидя на скамеечке, сторожевой сантехник-кладоискатель чувствовал себя если не белой вороной, то такой же полярной совой – полуслепой, нахохленной и малопригодной для несения боевого дежурства.

Призрак Мамы Пасечника

Я проснулась на закате, чувствуя себя на редкость скверно. В предвечерний час спать нельзя, эту прописную истину все знают, а я ею пренебрегла, и в наказание получила сильнейшую головную боль.

– М-м-м! – страдальчески промычала я, сжимая виски.

В черепной коробке стреляло так, словно она была военным бункером, переживающим усиленный штурм.

Стук в дверь показался мне разрывом гранаты.

– Пожалуйста, не надо стучать! – воскликнула я и поморщилась от звука собственного голоса.

Покинув диван, я прошла в прихожую и без расспросов открыла входную дверь. Правда, для этого пришлось еще немного поискать ключ. Он нашелся на гвоздике.

– Здрасьте! Это вы новая хозяйка квартиры? – с обидным сомнением оглядев меня с ног до головы, сказал мужик, похожий на платяной шкаф из массива дуба с инкрустацией.

В роли инкрустации выступала тощая дамочка в ярко-рыжем костюмчике, обвивающая монументального дядечку, словно декоративная лиана. От цвета ее одеяния у меня заболели глаза, я прикрыла их рукой и сказала:

– Я, я!

– Немка? – заинтересовалась дамочка в рыжем.

– Лена? – уточнил недоверчивый дядька.

Я покачала головой и сразу же кивнула, показывая, что я не немка, но действительно Лена.

– Припадочная? – опасливо попятился мужик.

Я прекратила ворочать головой, набрала побольше воздуха и сердито гаркнула в два приема:

– Хозяйка, не немка! Лена, не припадочная!

– Психованная, – постановила тетка.

Это их с мужиком почему-то странным образом успокоило.

– Пасечник я, – сообщил дядька.

– С рук ничего не покупаю, – поторопилась заявить я, подумав, что мне предложат приобрести какие-нибудь продукты пчеловодства.

– И правильно! – неожиданно поддержала меня тетка. – Вот у нас на площадке соседка давеча купила у цыганки банку меда, а там под слоем сиропа – клей «Момент»!

– «Момент» я бы, пожалуй, взяла, мне еще линолеум клеить! – оживилась я, вытягивая шею, чтобы посмотреть, нет ли в руках у дядьки-пасечника емкости с фальшивым медом.

– Пасечник я, Даниил Петрович, – повторил мужик. – А это жена моя, Нинка. Наша мамаша, баба Глаша, в соседней квартире живет.

Похожее на скороговорку словосочетание «наша мамаша, баба Глаша» мгновенно ввинтилось мне в мозги, но я выбросила его оттуда своевременным мысленным пинком.

– Вы, наверное, еще ничего не знаете? – я всплеснула руками. – У вашей мамы сердечный приступ случился, ее «Скорая» в больницу увезла!

– Да знаем мы, знаем, нам соседи позвонили, мы уже из больницы едем! – отмахнулась Нина.

Это выглядело так, словно я подбросила в воздух невидимый мяч, а она его отбила.

– Мамаша просила к вам зайти, – как мне показалось, смущенно сказал Даниил Петрович.

– Как она себя чувствует? – перебила я.

– Лучше, – ответил Пасечник.

– Совсем свихнулась, – «подтвердила» его жена. – Велела передать вам, что квартира, которую вы купили, проклятая, с нее нужно срочно снять порчу, а потом освятить.

– Неужели? – озадаченно повторила я, переводя взгляд с болтливой Нины на ее немногословного супруга.

– Мамаша говорит, что она тут покойника увидала, – вздохнул Даниил Петрович.

– Одного покойника? – уточнила я, вспомнив лежбище мертвецки пьяных мастеровых на полу своей гостиной.

Пасечник пожал плечами, что выглядело довольно странно: как будто поежился комод.

– Повторяю дословно, – застрекотала Нина. – Она сказала следующее: «Он умер, умер, а потом снова пришел, подлец, мерзавец, скотина!»

– Ну, положим, мерзавца и скотину ты от себя добавила, – укорил жену Даниил Петрович. – Мамаша сказала только, что покойник вернулся, а потом запричитала: «Зачем? За кем?»

– И попросила вас пригласить священника, – снова встряла Нина.

– Священника, значит, – повторила я, мягко улыбаясь семейной паре сумасшедших Пасечников. – Так я вызову, не беспокойтесь! Вот вы сейчас уйдете, а я сразу же и вызову! Договорились?

– Так мы пошли, – сообщил Даниил Петрович.

Я не стала дожидаться, пока этот громоздкий шкаф развернется лицом к лестнице, и быстро захлопнула дверь.

– Священника им подавай, – бормотала я, по стеночке проползая в комнату. – Щас, позвоню! Какой номер у службы экстренного вызова священников? Ноль-сколько?

Добравшись до телефона, я позвонила Ирке и заныла в трубку:

– Ирусик, пожалей меня!

– Ты палец прищемила? – хладнокровно спросила нечуткая подруга.

– Палец! – я задохнулась от негодования.

Ирка приняла мое восклицание за ответ и сказала:

– Сделай холодную примочку.

– Да у меня и без того мороз по коже! В квартире какая-то чертовщина творится, за полдня всю ремонтную бригаду скосило, а у бабки-соседки предынфарктное состояние, она тут привидение увидела! Говорит, надо священника звать!

– Это кто говорит? Бабка? Или привидение? – заинтересовалась Ирка.

– Бабка.

– А привидение что?

– А что – привидение? Молчит, наверное! Я-то сама с ним не общалась, созерцала только результаты разрушительной деятельности каких-то мистических сил. Еще «Скорую» видела и спасателей.

Тут я припомнила, что сквозь сон слышала какие-то звуки, вроде бы шаги и голоса, и немного понизила голос:

– Знаешь, Ирка, тут у меня и впрямь какой-то невидимка шастает! Я только сейчас сообразила, что заперла дверь и оставила ключ в замке, а он как-то сам собой на гвоздик в прихожей перебрался!

– А дверь заперта?

– Была заперта, – припомнила я. – А потом пришел Пасечник, просил священника позвать…

– Так это у тебя привидение пасечника?!

– Скорее, его мамы.

– Ну, чисто Шекспир! – восхитилась подруга. – У него в пьесе Призрак Отца Гамлета, а у тебя – Привидение Мамы Пасечника!

– Да нет же, ты все перепутала, Мама Пасечника и Привидение – это два разных персонажа!

– Интересно, но непонятно, – призналась Ирка. – Запутанная история, на слух не разберешь. Слушай, а давай я к тебе приеду?

– Давай! – обрадовалась я. – Заодно еды какой-нибудь привезешь, а то мне уже надоело, как солдату на марше, сухими галетами питаться.

– Сиротинка ты моя! – добрая подруженька пустила слезу. – Сейчас я разгоню в торговом зале последних покупателей, закрою кассу и примчусь! Пиццу горячую тебе привезу, салатиков из супермаркета, мясную нарезочку какую-нибудь. Чего еще желаешь?

– Валерьянки и таблеток от головной боли, – попросила я. – Что-то я неважно себя чувствую.

– Еще бы! Под одной крышей с совершенно незнакомым привидением! – посочувствовала Ирка.

Как будто мне стало бы лучше, если бы это привидение изволило представиться мне по всей форме!

Криво усмехаясь, я вернулась на диван обетованный и запустила компьютер. Мягкое голубоватое свечение монитора раздражало мои глаза не так сильно, как слепящее сияние голой лампочки под потолком, так что верхний свет я выключила. Тут же меня со всех сторон обступили причудливые тени громоздящихся вокруг вещей, словно я сидела у костерка в темной пещере. Чтобы развеять неуютное ощущение первобытного одиночества, я залезла в Интернет и посмотрела свою почту. Прочитала бодрое письмецо от командированного Коляна, написала ответ, посмотрела новенькие фотографии сынишки, которые прислал дедушка. Это меня здорово утешило, даже голова болеть перестала.

В уже лучшем настроении и со свежими силами я полезла в Иркин почтовый ящик. Там, увы, было пусто.

– А вот кому Мурдава, хорошего Мурдава? – голосом ярмарочного зазывалы завела я.

И тут же увидела, что реклама сработала: в нижнем углу монитора появилась цепочка зеленых квадратиков, означающая, что компьютер «тянет» какое-то сообщение! Я радостно потерла ладони, но от созерцания монитора меня отвлек стук в дверь.

– А вот и я! – радостно возвестила Ирка, протягивая мне туго набитый пакет с логотипом супермаркета.

– Осторожно, тут яма! – предупредила я.

– Ох! – подруга обошла провал и тут же пожаловалась: – Темно, как в склепе! Ты почему свет не включишь? Чтобы твоему привидению уютнее было?

– У меня глаза болели, – объяснила я. – Ты не против, если мы поужинаем, стоя у подоконника? В маленькой комнате вдвоем не развернуться, а в кухне полный бардак.

– У подоконника так у подоконника! – великодушно согласилась Ирка.

Я быстренько застелила просторный подоконник в гостиной свежим льняным полотенечком и без особых затей сервировала стол, опустошив принесенный подругой пакет.

– Хороший у тебя тут райончик! – похвалила Ирка, вкусно хрустя маринованным огурчиком и глядя в незашторенное окно. – Зеленый, тихий, уютный!

– Как кладбище, – буркнула я, возвращаясь к неприятным мыслям о привидениях.

– Да ладно тебе, подбодрись! Какое кладбище? Тут жизнь кипит ключом, только подспудно! – успокоила меня подруга. – Смотри: вон какой-то мужик торчит под деревом, как мухомор-переросток! Небось, влюбленный, подружку свою высматривает!

– Интересно он ее высматривает, – мрачно сказала я, поглядев в указанном направлении. – В моих окнах! Смотри, таращится точно на нас!

– Он не может таращиться точно на нас, потому что нас ему не видно, – возразила Ирка. – Мы же в темной комнате стоим!

– Значит, он таращится точно в мое окно! – уперлась я. – Хочешь, я это тебе сейчас докажу?

Не дожидаясь ответа, я оставила подругу куковать у окна в гостиной и полезла в свою нору. Где-то совсем недавно мне попадалась на глаза коробка с разными новогодними прибамбасами… Ага, вот она!

Выхватив из путаницы мишуры пакетик с бенгальскими огнями, я сбегала с ним на кухню, нашла у плиты спички, зажгла одну тонкую палочку и с ней метнулась в комнату.

– Смотри! – велела я, поднося руку с фонтанирующей огнем свечой к самому стеклу.

И начала рисовать широкие круги и красивые спирали, аккуратно вписывая их в квадрат окна.

– Точно, смотрит! – возбужденно подтвердила Ирка, влипшая носом в стекло. – Вертит головой, как филин!

Бенгальская свеча догорела и погасла, оставив после себя резкий пороховой запах.

– Погоди, это что же получается? – Подруга повернулась ко мне и озабоченно шмыгнула носом. – Получается, что этот тип не просто стоит под деревом, а следит за твоей квартирой?!

– Или за квартирой, или за мной, или за тобой, но определенно следит, – продолжила я.

– Свинство какое! – возмутилась Ирка. – Нет, я так не согласна! Давай немедленно выведем этого шпиона на чистую воду!

– А как будем выводить? – деловито спросила я.

Ирка на секунду завела глаза к потолку, потом размашисто кивнула и объявила:

– Сейчас ты оденешься, возьмешь сумку и выйдешь из дома. Если этот малый потянется следом, значит, он шпионит за тобой.

– А если не потянется?

– Значит, не за тобой, – пожала плечами Ирка. – Или вообще не шпионит.

– Логично, – пробормотала я. – А куда мне идти?

– Ну, куда? В магазин сходи, я как раз забыла купить пепси.

– Пепси, – повторила я, быстренько снаряжаясь в поход.

– Возьми сумку, мобильник и для полного правдоподобия непременно запри дверь на ключ, – наставляла меня Ирка. – У тебя очень шумный замок, шпион даже в пяти метрах от подъезда услышит, как ты проворачиваешь ключ, и будет уверен, что ты и в самом деле куда-то уходишь по делу. Мы ведь не хотим, чтобы он догадался, что твой уход будет всего лишь спектаклем, не правда ли?

– А как же ты? Ты останешься взаперти? – удивилась я.

– Конечно, останусь и буду смотреть в окно, чтобы увидеть – дернет этот тип следом за тобой или нет, – кивнула подруга. – А взаперти я буду сидеть недолго, магазин-то в соседнем доме, ты вернешься очень быстро.

– Чтобы не задерживаться, постараюсь даже пролезть без очереди, – пообещала я. – Ну, я пошла!

Мобильник – в карман, сумку – на плечо, ключ – в замок и дважды провернуть: «Крак, кра-ак»! Изобразив на лице выражение сосредоточенной озабоченности – мол, по делам иду! – я вышла из подъезда и зашагала прочь от дома. Чтобы не спугнуть типа, который наблюдал за моими окнами, я старалась вообще не смотреть по сторонам. Глядела только себе под ноги, как зашоренная лошадь, зато прислушивалась чутко, как зайчик. У меня, наверное, даже уши вытянулись, как у косого!

Идет за мной кто-нибудь или нет? Топая по дорожке к магазину, я сокрушалась о том, что обулась в туфли, а не в кроссовки. Каблуки цокали, мешая мне расслышать шаги за спиной. Нервы мои растянулись и напряглись, как балконные веревки под грузом мокрого белья, и звонок мобильника ударил по ним, как упавший с крыши кирпич.

– Я слушаю! – голосом, срывающимся на визг, выкрикнула я в трубку.

– А я смотрю, – насмешливо сообщила Ирка. – Смотрю я, значит, и вижу, что наш шпион пошел-таки за тобой!

Не могу сказать, что эта информация меня сильно обрадовала! Я едва не подпрыгнула и с трудом удержалась, чтобы не оглянуться.

– Только не оглядывайся! – словно угадав мои мысли, быстро сказала Ирка. – Зайди в магазин, купи эту чертову газировку и выйди вместе с другими покупателями. Так, на всякий случай.

– Хорошо, – коротко ответила я. И уже хотела отключиться, когда Ирка вдруг с огромным изумлением сказала:

– Что такое?!

– Что, что?! – подхватила я, не смея оглянуться и посмотреть своими глазами, что такое происходит за моей спиной.

Ирка понизила голос до шепота:

– Кто-то лезет в квартиру! – услышала я. – Уже вставил ключ в замок… Вот ведь…

Шепот пресекся, и в трубке пошли долгие гудки. Я остановилась, не зная, что мне теперь делать – как ни в чем не бывало топать в магазин за пепси или наплевать на шпионские игры и мчаться на помощь к Ирке? Вопрос решился сам собой, потому что застопорилась я уже на крыльце магазина, перекрыв вход ватаге пацанов, налетевшей с фланга. Мелкие и сильные, как муравьи, детки окружили меня, точно сонную муху, и буквально внесли в торговый зал. Там я очнулась, разгребла волнующуюся мелюзгу, первой подлетела к прилавку и с ходу гаркнула:

– Пепси, быстро!

– Что, сушняк? – сочувственно спросил какой-то помятый гражданин, отчаливающий от прилавка рыбного отдела с костлявой воблой, которую он держал за хвост торжественно и величаво, как императорский жезл.

Я не удостоила его ответом. Швырнула в блюдечко у кассы деньги, схватила бутылку и, не дожидаясь сдачи, метнулась к выходу. Увесистую полуторалитровую бутыль я крепко прихватила за горлышко, позаимствовав эту внушительную манеру у мужика с воблой. Ну, только попадись мне сейчас какой-нибудь враг – даже разговаривать с ним не стану, сразу тресну по маковке бутылкой так, что мало не покажется!

Быстренько свернув телефонный разговор, Ирка спешно сунула трубку в карман и уже там, в кармане, не глядя нащупала кнопку, выключающую мобильник. Теперь несвоевременный звонок телефона не мог выдать ее присутствие в квартире.

Ключ в замке гремел и скрежетал так отчаянно, что последовавший затем противный скрип двери показался нежным свирельным напевом. Мимолетно порадовавшись тому, что в квартире темно, Ирка прижалась к стене за углом коридора.

– Господи, помоги! – шепотом попросила она, малодушно зажмурившись.

Входная дверь мягко закрылась, снова лязгнул замок. Затем в сквозной дверной проем комнаты мимо притаившейся Ирки устремился плотный желтый луч фонарика, напоминающий столб света, брошенный в темноту нейтральных морских вод пограничным прожектором. Парадоксальным образом чувствуя себя нарушителем границы, Ирка испытала горячее желание убраться куда подальше, но этот недостойный порыв быстро иссяк. Собственно, он почти сразу превратился в диаметрально противоположное желание – задержать того, кто незаконно вторгся в квартиру подруги.

Эта трансформация произошла в тот момент, когда Ирка переступила с ноги на ногу и ощутила под своей ступней ребристую шероховатую поверхность крепкой доски.

– Господи, спасибо за помощь! – вежливая Ирка поблагодарила небеса, пославшие ей превосходное средство защиты и нападения, нагнулась и подняла с пола увесистый обломок старой колючей доски.

При этом она занозила ладонь, чего даже и не заметила, потому что была занята тем, чтобы поднять доску повыше, не зацепив ею потолок. При этом смотрела она только прямо перед собой, на метровый отрезок коридора, в котором вот-вот должен был появиться незваный гость.

Человек с фонариком продвигался вперед медленно, и Ирка была ему за это искренне признательна. Признательность ее выразилась в том, что она хорошо прицелилась и свалила нарушителя территориальных границ одним-единственным точным ударом по макушке и потом уже не стала хаотично молотить его куда попало, разделывая под отбивную.

Первым упал фонарик, хозяин осветительного прибора рухнул с секундной задержкой, еще через несколько мгновений грохнула на пол отброшенная за ненадобностью доска.

– У-ф-ф! – отдуваясь, сказала Ирка.

Подобрав фонарик, она посветила в лицо поверженному противнику и убедилась в том, что он временно нейтрализован, но – дышит. Она переступила через перегородившие прихожую ноги, открыла наружную дверь оставленным в замке ключом, вышла из квартиры, вновь заперла дверь снаружи и поспешила к ближайшему магазину, испытывая острое беспокойство за судьбу подруги, оставшейся без присмотра.

Не знаю, куда подевался тот, кто, по словам Ирки, шел за мной. Выскочив из магазина, я стрелой полетела по той же дорожке в обратном направлении, но никого не встретила. То есть, я хочу сказать, никто не двигался мне навстречу и не стоял у меня на пути. Даже пара разновеликих дворовых собачек, с большой выдумкой сливавшаяся в экстазе при использовании тротуарного бордюра, при моем приближении предпочла оставить на время игры в стиле авторов сайта «Порно-Пупс» и эдаким кривобоким Тянитолкаем прыгнула в кусты. Голубь бросил клевать крошки, вспорхнул и заметался в узком коридоре между гаражами, не сразу найдя выход. С противоположных концов дорожки встречным курсом, как паровозы из математического задачника, неслись две хорошо разогнавшиеся фигуры, и я была одной из них.

Начавшийся дождик немного ухудшил видимость, размыв очертания предметов. В темной массе, похожей на бегущего со вздернутым хоботом слона, я лишь потому опознала свою лучшую подругу, что точно на середине разделенной нами дистанции над дорожкой нависал фонарь.