Текст книги "Жизнь и необычайные приключения преподавателя физики доктора Милентины К. в двухкомнатной берлоге"

– Она, наверное, поняла, что вы хотите её отдать.

– Да. По правде говоря, я предполагала, что Груша будет сопротивляться. Она почему-то вообще не любит мужчин. Наверное, муж заводчицы ворчал по поводу того, что она, последний щенок в помёте, долго засиделась при матери. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Вы знаете, мне всё надоело! Защита диссертации откладывается – у моего научника какой-то конфликт в Совете. На кафедре, где я сейчас подрабатываю, платят гроши. Недавно продал машину… так, представляете, в тот самый день в аудиторию, где я проводил занятие, ворвались полицейские и попросили меня пройти с ними в комнату охраны. Я не понимал, в чём дело и от растерянности даже не осведомился, есть ли у них право на обыск. Они нашли у меня 150 тысяч. Не знаю, какой гад пронюхал о том, что именно за такую сумму я отдал свой “Рено”. В этой группе много задолжников из числа тех, кто получил на Кавказе высокий балл по ЕГЭ. Они пытались купить у меня отметку о зачёте, но я категорически отказывался. И вот, подставили. Вы будьте, пожалуйста, осторожны – возможны провокации. Одного преподавателя уличили во взятке в размере 2000 рублей и он, наивный человек, дал признательные показания. Так что если во время экзамена кто-нибудь положит вам на стол конверт, советую: не прикасайтесь к нему, вызывайте охранников и пишите объяснительную на имя заведующей кафедры.

– Мои студенты кладут на стол не конверты, а туалеты для кошек, ликвидаторы запаха от птиц и грызунов и т. п. Если я вызову по этому случаю ОМОН, боюсь, что меня упекут в дурку.

– Действительно, зачем отказываться от таких ценных подарков?

Костя с удовольствием откушал предложенный Милентной тортик, но от разговора о судьбе Груши явно уклонялся. А после чаепития вдруг заторопился.

Вася вернулся с работы минут через десять после того, как Костя откланялся. Вошёл в прихожую, сияя улыбкой – наконец-то, можно спокойно снять ботинки и засунуть уставшие за день ноги в мягкие тапочки, не опасаясь нападения зверя. И как это Милентина не углядела! Выставила Грушку на балкон, а дверь не заперла. И собака незаметно протиснулась в щель и залегла за тумбочкой, готовясь к атаке.

– Ва-ася! Берегись! – заорала Милентина, но было уже поздно – гибкое тело спружинилось и целевой прыжок закончился очередной травмой несчастных ног.

– Чтобы через десять минут этого монстра в моей квартире не было, – тихим голосом произнёс Вася.

– Хорошо, я сейчас же позвоню заводчице… нет, не буду звонить – у меня есть её адрес. Я отвезу Грушу без предупреждения. В крайнем случае, если никого не будет дома, привяжу её к двери. Будет даже лучше, если мы не встретимся – у меня руки так и чешутся набить ей морду. Мало того, что продала мне метиса, то есть дворнягу, за 17 тысяч, так ещё и не предупредила о том, что это не щенок, а опасный зверь. Может быть, у него в крови не только папийон, а ещё кто-нибудь типа койота.

В переноске Грушка сидела тихо и имела до боли жалкий и несчастный вид. Милентине хотелось взять её на руки, приласкать и попытаться убедить в том, что она сама виновница своих несчастий. Но придётся сделать так, как решила – Вася, который не мог равнодушно пройти мимо ни одного бездомного животного, к этой собаке не питал никаких иных чувств, кроме страха и ненависти.

Через час Милентина набрала код квартиры заводчицы. Ждать пришлось долго. На её звонок никто не откликнулся, а в это обеденный час из подъезда никто не выходил. Потеряв терпение, Милентина позвонила в соседнюю квартиру.

– Извините за беспокойство, я к Марье Михайловне по поводу шпица.

– Марьи Михайловны больше нет.

– Она переехала?

– Можно сказать и так.

– А её муж?

– Вот что, раз у вас столько вопросов, зайдите ко мне.

Увидев в руках Милентины переноску, соседка понимающе покачала головой и пригласила её войти. В прихожую выбежал пушистый бело-чёрный кобелёк, который прежде был представлен Милентине заводчицей как супер-элитный отец Грушки-игрушки.

– Простите, а разве этот пёсик ваш? – Милентина вдруг замолчала и с удивлением уставилась на соседку. В полумраке прихожей она плохо разглядела её, а теперь в ярко освещённой комнате она сразу узнала женщину, которая продала ей Грушу и Лизу на Птичьем рынке.

– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотала Милентина. – В родословной указаны имя и фамилия заводчицы – Мария Михайловна Нестерова, с ней я разговаривала по телефону, она прислала мне по интернету фотографию родителей Груши. Но щенка продавали вы…

– Сейчас всё поймёте. Да вы присаживайтесь, и собачку выпустите – пусть пообщается с отцом. И мать её тоже у меня.

– Груша может быть очень опасной – ненавидит мужчин и кусает всех подряд за ноги.

– В моём доме мужчин нет, так что на этот счёт не беспокойтесь. А поведение собаки можно объяснить… Дело в том, что кобель, как вы сами видите, просто шикарный. Его Марья Михайловна привезла из Штатов. Американцы буквально помешаны на выведении новых пород. И хотя у Чарли экстерьер выше всяких похвал, неизвестно, кто принимал участие в создании этого шпица-патиколор. При покупке дали только копию родословной отца. Благодаря своим связям, Марья Михайловна оформила здесь родословную и намеревалась продать щенков от Чарли по самой высокой цене – 60-100 тысяч. На них была запись и всех, кроме Груши, забрали в полуторамесячном возрасте, когда малыши почти одинаково хороши. Только у Груши наметился нестандартный окрас в виде крапа, и опытная заводчица решила снизить цену. Вы купили щенка, когда ему было уже около пяти месяцев, и всё, что маленькая собака пережила до этого, так или иначе должно было отразиться на её психике.

– И что же она пережила?

– Груша стала свидетелем убийства своей хозяйки. Говорила я Маше, чтобы не гналась она за деньгами, а она не слушала – дала рекламу на своих шпицов на все сайты и уверяла каждого покупателя, что собачка его озолотит. Большинство приобретает породистых животных всё-таки для души и любит своего питомца, какой бы у него не сложился экстерьер, но не повезло Маше – нарвалась на одного идиота. Заплатил он ей семьдесят тысяч за мальчика с таким же окрасом как у Чарли. А потом к четырём месяцам из шпица пати-колор выросла дворняга – почти гладкошерстная, хвост крючком, одно ухо висит. И вот явился этот мужик к Маше с требованием вернуть ему эту сумму в десятикратном размере в качестве компенсации за моральный ущерб. У неё тогда денег вообще не было – вся выручка с помёта ушла на ремонт дачи, но мужик настаивала на своём. И был он сильно пьян. Когда понял, что ничего ему не светит, так рассвирепел, что начал бить женщину. Повали на пол и наносил удары ботинками в область печени, почек… Когда Маша уже агонизировала, вернулся с работы её муж Алексей… В общем, произошла настоящая трагедия: Алексей зарезал того бандюка кухонным ножом, а потом сам позвонил в милицию… Приговорили его к семи годам. Собак Машиных и Грушу я забрала себе, вот так и получилось, что мы встретились на Птичьем рынке, а Груша на всю жизнь запомнила, что нога мужчины может стать орудием убийства любимого ею существа.

P.S. Грушу всё же удалось пристроить вместе с Юликом в хорошую семью, состоявшую исключительно из феминисток.

История 4
Бабушка и шакал

В вагон электрички, на которой Милентина предпочитала ездить в часы пик, вошла молодая парочка музыкантов с громоздкой аппаратурой и маленькой собачкой породы мопс. Милентина в это время с грустью смотрела в окно на последний осенний листопад и, не оборачивая головы, слушала вступительные аккорды. Но вот зазвучал женский голос. Слова песни показались Милентине странными и непонятными. Что-то вроде:

 
Там где-то в небесах
Есть миллиарды светлых душ.
И эти души тех,
Кто жертвовал для нас,
Дадут нам силу повернуть назад.
Но ты не подпевай этот минорный лад
 

Однако по вагону пронёсся гул одобрения. Милентина обернулась и увидела, как толстенькая мопсятка обходит пассажиров и собирает в шапку деньги. Остановившись возле Милентины, собачка, вдруг забыв о своей миссии, радостно залаяла, встала на задние лапки, лизнула ладонь. Из шапки во все стороны со звоном разлетелись 5-10-рублёвые монеты.

– Яна? Ты? Не может быть! – Милентина посадила мопсятку на колени и, наконец, удостоила взглядом певцов. От неожиданности она опустила руки, и собачка соскользнула вниз.

– Оксана?! Как ты дошла до жизни такой?

– Здравствуйте, тётя Мила. Познакомьтесь, это Женя, он музыкант, и теперь мы живём вместе.

Парень внешне был очень похож на Диму, только волосы длинные как у девушки и вьются не то от природы, не то под воздействием щипцов. И глаза голубые, но какие-то болезненно мутные

– Мне кажется, что мы уже где-то встречались, – сухо произнесла Милентина. – А как же Дима?

– Димон достал Оксану своей ревностью, никуда не отпускал – ответил за неё музыкант. – А вообще-то мы все были из одной компании, так что знаем друг друга давно. Может быть, и с вами где-нибудь случайно встретились. Вы не подумайте, что мы нищие, просто нарабатываем навык выступления перед публикой.

Мопсятка Яна Гавриловна когда-то принадлежала Милентине. Она купила её в питомнике, где собачек этой породы в большом количестве приобрела известная писательница и, возможно, что их смешные мордашки на обложке её книг способствовали популярности самих произведений. И не только… Много лет тому назад перенесшая рак и облысевшая от облучения писательница с годами выглядела всё лучше, всё пышнее становились вернувшиеся к жизни волосы.

Мопсятка, мопсюшка, котлетка – почему-то к мопсу, как ни к какой другой породе, прилипают подобные ласковые прозвища. Конечно, это собака не для тех, кто любит, к примеру, изысканный аристократизм и грациозность русских псовых борзых. Но эта порода не менее уникальна. Во-первых, толстячки, если их не раскормить до безобразия, очень веселы и обожают резвиться. Свои эмоции выражают не лаем, а какими-то странными и смешными звуками, типа “мня, мня, мня”. Вообще мопсы забавны как обезьянки и те, кто приобрёл щенка, быстро поймут, что теперь в их жизни будет немало поводов для улыбок и весёлого смеха. В то же время каждая собака породы мопс – индивидуальность и будет удивлять вас своими выходками.

Дома Милентина удобно расположилась в кресле и положила мопсятку на колени. Внезапно кто-то звонко ударил щенка чем-то по круглой макушке. Милентина огляделась – никого. Она снова начала ласкать нового питомца – пусть поймёт, что попал в дом, где каждый получит сладкую порцию любви. И снова щелчок, от которого Яна даже взвизгнула. За телевизором послышался шорох. Протянув руку, Милентина извлекла оттуда кошку Шэрон, постучала пальцами по её маленькой головке, приговаривая: “Тебе не нравится? Другим тоже”. А потом прижала тоненькое тельце котёнка к маленькому, но крепко сбитому мопсу и, расправив ладонь, одновременно погладила их по спине. После этой не сложной дрессировки Шэрон и Яна стали друзьями.

Но самые тёплые чувства к мопсятке проявил рыжий кот Фунтик. К этому времени он ещё больше подрос, гибкое и длинное тело с изящной головкой превратило его в уменьшенную копию тигра. Милентина так и говорила знакомым, что её Фунтик плод генетического эксперимента. Светло-бежевая Яна с коричневой мордочкой и ушками очень напоминала ему мать – персидскую кошку колор-пойнт, и он позволял ей делать с ним всё, что могло взбрести на ум весёлому щенку. Мопсятка таскала его за уши и за хвост, садилась верхом на его блестящую спину, катала по полу, а он мужественно терпел такое неуважительное обращение, которое не позволил бы никому из других членов стаи.

В присутствии Яны Фунтик становился подчёркнуто игривым и непослушным – запрыгивал на стол, совал в тарелку нос и, изловчившись, выуживал какой-нибудь кусочек, который непременно пробовал на вкус – будь то ломтик лимона, капустный лист или какая-нибудь другая нетрадиционная для кошек еда. А однажды, когда Милентина не на шутку рассердилась на него за то, что он разбрасывал по столу приготовленный для крольчихи салат из свёклы, морковки и яблок, он вдруг исчез, а минут через пятнадцать появился, держа в зубах белый лист бумаги, на котором был напечатан какой-то текст. Испугавшись, что это что-то нужное ей по работе, Милентина вырвала листок, поднесла к глазам и обомлела. Это было довольно длинное стихотворение про кошек:

 
Смотрят кошки строго и сурово,
Или могут ласково урчать,
То, как хвостик за хозяйкой бродят,
Могут – и совсем не замечать.
 
 
Знают кошки, видно, заговоры,
Коль, шутя, легко снимают боль.
До сих пор, пожалуй, непонятна
До конца земная кошек роль.
 
 
Может, кошки – это, в самом деле,
Неземные были божества.
Может, они с Веги прилетели
Сколько неги в них, а также колдовства.
 
 
И обратно позабыв дорогу,
На Земле остались вечно жить.
Научились прыгать и мяукать,
Крыс, мышей и даже мух ловить
 
 
Мы без кошек жизнь теперь не мыслим,
И проделки все прощаем им.
Любишь их? За что? Не знаешь?
Любишь потому, что ты любим.
 

Милентина с трудом вспомнила, что ровно двенадцать лет тому назад, когда они всей кафедрой встречали Новый год кота, это стихотворение ей подарила её коллега Люба. Но она понятия не имела, где мог храниться этот лист – с бумагами Милентина была крайне неаккуратна.

Яна заимела привычку запрыгивать на кресло, где спали кошки и, крепко обняв обеими лапками похожую на неё по окрасу сиамку, погружалась в сладкий сон. Время от времени она вздрагивала и издавала странные звуки, больше похожие на “мяу” или “мур”, чем на “гав”. Некоторые любители больших собак снисходительно сравнивают маленьких с кошками, и к Яне это относилось более чем к кому-либо. Мопсятка и сама чувствовала себя кошкой, вела себя как кошка, и внешне была больше похожа на грациозную сиамку, чем на складчатого увальня.

Вскоре Милентина начала замечать, что, подобно Шэрон, Яна оказывает на неё целительское воздействие. Погода стояла переменчивая, как это часто случается в декабре, и уберечься от ОРЗ удавалось немногим. Милентина усердно принимала профилактические меры – у неё была аллергия на простуду, которая выражалась во внезапных и ужасных приступах горлового кашля. Он мог напасть на неё во время лекции, в общественном транспорте, вообще в самом неподходящем месте. Вечером, уже ложась спать, она почувствовала, что в горле скребутся кошки. Неужели начнётся опять?! Если не купировать первый приступ, аллергия может испортить ей жизнь надолго. Милентина закрыла глаза и вдруг почувствовала, что вокруг шеи обернулось что-то мягкое и очень-очень тёплое. Это была Яна. Несколько часов мопсятка дрыхла, не меняя своего положения, а хозяйка ощущала, как смягчается гортань, приходят в норму голосовые связки. Утром она проснулась здоровой и бодрой, а, главное, голосистой, какой и должно быть преподавателю.

Морозы в декабре были слабыми, и большинство проживавших в микрорайоне мопсов регулярно выходили на продолжительные прогулки. Яне были сделаны все положенные по возрасту прививки, так что можно было начать выводить её в свет. Для этой цели Милентина приобрела для мопсятки очень симпатичный комбинезон и ботиночки. Но едва она просунула передние лапки в рукава, со щенком случилось нечто странное – Яна оцепенела, окаменела и, казалось, полностью лишилась чувств. Однако стоило освободить мопсятку от так не понравившейся ей зимней экипировки, она тут же приходила в себя и начинала прыгать, ласкаться, лизаться. Пришлось рискнуть и вынести её на улицу, в чём мать родила. Город привёл Яну в шоковое, почти коматозное состояние – высунув язык, она таращила свои и без того на выкате глаза, а тело при этом лишалось всякой динамики. Щенок походил на игрушку – марионетку: поставишь его на снег – будет стоять, положишь – будет лежать, отведёшь лапку в сторону – она так и застынет в этой неестественной позе.

Однако на следующий день Яна покорно позволила нацепить на себя пальто и носилась по двору с видом бывалой дворовой собаки.

Вася всю неделю готовился к приёму гостей. Формальным поводом послужили именины, а в действительности, он собирался отпраздновать получение новой должности в тот период, когда весь коллектив трясся от страха в ожидании сокращения. Приглашены были Люба Раевская, Кристина с Олегом, Оксана с Димой, за которыми увязалась младшая сестра Лиза, двоюродный брат Владимир и племянник Максим с женой Ольгой. Мила любила русское застолье, но не у себя дома – засидятся гости, а бедные животные в это время вынуждены томиться в тесноте на лоджии, дожидаясь, когда же, наконец, и им достанется лакомый кусочек с барского стола.

Несмотря на то, что по совету знаменитого дрессировщика кошек Куклачёва, Милентина промыла пол, стены и ковры русской водкой для ликвидации запаха, к которому сами они уже давно привыкли, Владимир откровенно высказал хозяевам своё “фэ”. Но главный конфуз был еще впереди. Мила заканчивала произносить длинный тост, согласно которому её супругу несказанно повезло в жизни – ведь он живёт в окружении одиннадцати бескорыстно любящих его существ, не считая жены. И пусть у них есть хвосты или крылья, пусть их тела покрыты шерстью или перьями, но души, нашедшие пристанище в этих оболочках, учат нас любви и верности.

– Да, хотя формально ты и христианка, но взгляды у тебя ещё те… – начал Володя, как вдруг распахнулась дверь на лоджию, и в комнату ворвалась вся стая во главе с Яной. Собаки запрыгнули на диван и начали в экстазе любви лизать гостей в уши и губы.

– Фу! – заорала Ольга, – убирайтесь, – она брезгливо попыталась согнать Яну и других на пол, но собаки не могли успокоиться до тех пор, пока не выплеснули наружу накопившиеся эмоции.

Тогда Ольга решила действовать иначе. Нахмурив брови, она грозно зарычала и гавкнула. На мгновение собаки оцепенели, но, осознав, что их любовь осталась без ответа, решили продемонстрировать гостье, что в случае чего ей мало не покажется – окружив молодую женщину, они ощетинились и разразились громким лаем.

Улучив подходящий момент, пока шла разборка, Яна стащила с тарелки злой тёти кусочек сёмги.

– На, возьми и мой бутерброд, – девочка Лиза протянула мопсятке бутерброд с икрой. – Я бы очень хотела иметь такую собачку, – задумчиво произнесла она после некоторой паузы и, обращаясь к брату, добавила:

– Ты подаришь на мой день рождения щенка?

– Зачем щенка? – вмешалась Оксана. – Его надо выращивать, убирать за ним какашки. Я попрошу у тёти Милы, и она отдаст нам Яну.

– Нет, Яну я не отдам, – резко оборвала её Милентина. – Она моя самая любимая собака, к тому же у неё выставочный экстерьер, и я собираюсь сделать из неё чемпионку.

– Тётя Мила, у тебя столько собак! Неужели ты не можешь подарить одну ребёнку?! У нас ей будет хорошо – квартира большая, Лиза будет с ней много гулять, вовремя кормить.

– Вот-вот, кормить… будет совать ей печенье, шоколадные конфеты, и мой стройный мопс превратится в страдающего сердечной недостаточностью бегемота.

– Отдай нам Яну…, пожалуйста… мы будем кормить её по всем правилам, – продолжала настаивать Оксана. – Ты же сама жаловалась, что она подъедает всё, что осталось в мисках других собак, что за ней невозможно уследить. Так что это у тебя мопсятка разжиреет до безобразия, и у неё начнутся проблемы с сердцем.

– Нет! Я сказала “Нет”!

– Иди ты в ж…! – выкрикнула Оксана и, схватив за руку рыдающую Лизу, выскочила из-за стола. Дима последовал за ней.

– Ну, и молодёжь! – схватившись за сердце, Люба опустилась на диван. – Вася! Налей мне корвалольчику…

Нервно затрезвонил мобильный.

– Тётя Мила, извини меня… сорвалось… что делать?! Ребёнок рыдает. Мы уже зашли в зоомагазин и купили Яне поводок и корм премиум класса. Когда получу зарплату, подарю тебе любого щенка… Тётя Мила, ты не волнуйся, мы Яну на такси повезём…

– Идите вы, знаете, куда… Ну, ладно, поднимайся…

– Спасибо, тётя Мила. Ты у меня самая добрая. Не переживай за Яну – у нас очень хорошая семья.

И вот теперь, по-видимому, Оксана ушла из хорошего дома вместе с Яной Гавриловной к новому бой-френду и использует мопсятку в качестве попрошайки. А этот парень… У Милентины было неважное зрение и очень плохая память на лица. Каждый год перед её глазами мелькали сотни молодых лиц, а когда несколько лет спустя кто-то из них здоровался с ней на улице, она автоматически отвечала на приветствие, подозревая, что это кто-нибудь из бывших студентов. Да, менялись они внешне разительно – девушки превращались в женщин, юноши-подростки – в рослых плечистых мужчин. Милентина ещё раз взглянула на гитариста и вдруг вспомнила. Это случилось года три тому назад.

10 часов вечера. Редкие пассажиры на опустевшей пригородной платформе. Только что пронесся шквал, рассекаемый яркими вспышками грозовых разрядов. Они пронзали пелену дождя как лучи мощного прожектора и тут же гасли. Но раскаты грома были довольно слабыми – эпицентр грозы еще не приблизился к платформе и можно надеяться, что электричка подоспеет вовремя. Ругая себя за то, что не осталась на даче, Милентина с трудом защищала от атаки стихии свой модный зонтик. Порывы ветра то и дело выворачивали его наизнанку.

– Можно с вами поговорить? – раздался за спиной странный, но все-таки мужской голос.

Милентина резко обернулась. Перед ней стоял промокший до нитки парень лет восемнадцати. Первое, на что она обратила внимание, была необычайно густая и крепкая растительность на его голове. Потемневшие от дождя волосы не слиплись, а, напротив, завились колечками на лбу и шее. Милентина крепче сжала ручку зонта, готовясь отразить нападение. Однако молодой человек мало походил на грабителя. У него было очень странное бледное лицо. Взгляд устремлен не на нее, а куда-то мимо. Иногда он задирал голову и с улыбкой пристально глазел на что-то, пригрезившееся только ему. Неужели сумасшедший? Психов Милентина опасалась еще больше чем грабителей – бандиту можно предложить свой кошелек, а что потребует от тебя умалишенный и представить трудно.

– Скажите, вы увлекаетесь роком? – спросил незнакомец.

– Нет, – резко оборвала его Милентина, – отойдите от меня!

– Как? Вам не нравится рок? – в голосе парня прозвучала одновременно угроза и страдание

Милентина Колбасюк мгновенно вспомнила о том, что с психами надо обращаться нежно и ласково, если не хочешь разбудить в них агрессивность. Поэтому она решила сменить тактику. Однако было уже поздно. Парень взглянул на нее с видом затравленного зверя и, пробормотав что-то вроде: “А я так надеялся, что вы меня поймете”, спрыгнул на полотно и быстро побежал навстречу приближающейся электричке. Милентиной овладел панический ужас. Не оборачиваясь, она рванула к шоссе, где почти сразу удалось остановить “Волгу”. И все-таки, не удержавшись, оглянулась. С высоты моста было видно, что поезд не доехал до платформы метров сто. Возле головного вагона толпился народ. Кто-то склонился над окровавленным телом.

– Что вы там высматриваете? – пожилой водитель с подозрительным видом взглянул на попутчицу.

– Там парень… бросился под поезд.

– Сам бросился? – водитель насторожился, – а почему вы бежали со станции как оглашенная?

Старичок вдруг свернул на обочину и остановился возле поста ГАИ. Милентина оцепенела в дурном предчувствии. Однако, вернувшись, водитель повёл себя адекватно – больше не задавал ей щекочущих нервы вопросов. Только сообщил, что под поезд попал бомж, находившийся в состоянии белой горячки. Так в молчании доехали до дома.

Милентина опасалась, что после стольких волнений сон не придёт, но усталость подкосила её, едва она приблизилась к своей постели. До самого утра ей снились студенческие годы, когда тысячи таких же юных фанатов рока, какой была она, собирались в Лужниках послушать хиты.

А когда ей было около тридцати, она вдруг решила – почему бы не попробовать самой? Если чуть-чуть напрячься, придут и слова, и мелодия – ничуть не хуже тех, что звучат с эстрады.

Подключив к творческому процессу свою дочь Лену, Милентина бродила по комнате из угла в угол, пытаясь излить наружу как из соковыжималки струйки мелодии. И ударные ритмы вдруг возникли как из ниоткуда вместе с аккордами гитары и словами песни:

 
Двадцатый век, двадцатый век, двадцатый век
С Земли летит в Галактику сигнал
Двадцатый век, двадцатый век, двадцатый век
Мир стонет от кровавых ран
 
 
Двадцатый век, двадцатый век, двадцатый век
Дань платит разрушительной мечте
Двадцатый век, двадцатый век, двадцатый век
Оставит след в твоей судьбе
 

Маленькая Лена, как могла, подхватывала мелодию. Только слова выговаривала с трудом – “дванцатый, дванцатый, дванцатый”… А Милентина низким контральто воспроизводила припев.

А потом в течение нескольких дней родилось ещё несколько песен, мелодичных с красивыми словами. По наивности Милентина полагала, что в ближайшем будущем сменит свою карьеру физика на славу автора попсы. Аккуратно переписала слова и ноты и послала свои хиты самой примадонне. К счастью, вовремя одумалась увольняться из университета.

* * *

На следующее утро, во избежание простоя в пробках, Милентина доехала на метро до Площади Трех Вокзалов и купила билет на электричку. И вдруг она увидела его, того парня.

– Это ты? Ты жив!

Он, как и тогда, смотрел мимо неё, не видя и не слыша.

– Эй, парень! Очнись! Я к тебе обращаюсь! Зачем ты спрыгнул на полотно? Жизнь надоела?

– Да, мне забить уже на эту сраную жизнь.

– Ты всегда так чувствуешь? Или иногда случаются просветления? И небо кажется синим, и цветы пахнут, и девушки красивые… Такое бывает?

– Бывает иногда. Вы так хорошо со мной говорите, как мать. А у меня её никогда не было. Нет, она, конечно, меня родила, но ушла от нас, когда я был совсем маленьким. – Блик страдания мелькнул на его лице.

– И кто же тебя воспитывал?

– Отец. Но недавно он привёл в дом молодую тёлку, а нас с бабушкой выселил в её однушку. Сказал: “ Тебе уже восемнадцать. Вы оба так меня за… Теперь живите, как хотите”.

– Ну, и что же тебя так расстраивает? Разве плохо жить с бабушкой?

– Она вампир. Высасывает из меня всю энергию и учит, учит, учит… А сама живёт по своим деревенским понятиям. Ей не дано осознать, что такое творческая личность, у неё всё разложено по полочкам её примитивных представлений. Вы торопитесь? Скажите, где вас найти? Так хочется поговорить с вами. Мне кажется, что вы меня поймёте.

– Я бы с удовольствием продолжила беседу, но, знаешь, мне надо на работу. Домой вернусь поздно, а придётся ещё сварить борщ с грибами. Попробуй оставить мужа без горячего – сразу подаст на развод.

– Ну, и почему вы живёте с таким расфигаем?

– Видишь ли, у меня очень много домашних животных, а времени ухаживать за ними катастрофически не хватает. И если бы не мой Вася…

– Тогда зачем создавать такой напряг?

– В детстве отец препятствовал двум моим устремлениям – стать ветеринаром и автором книг о животных. Зато теперь я дорвалась – у меня целая футбольная команда братьев меньших, и книги мои публикуют.

– Значит, вы творческая личность, как и я… Лицо парня впервые озарилось улыбкой.

Послышался шум приближающейся электрички. Улыбка тут же погасла.

– Вы уже уходите? А мне здесь надо встретиться с другом… Я вас больше не увижу?

В голосе звучала такая боль, что Милентина чуть было не дала ему свой номер телефона. Потребовалось даже сделать усилие над собой, чтобы отказаться от этого намеренья. Нет, нельзя быть до смешного доверчивой. Может, он только прикидывается психом, чтобы вызвать к себе сострадание, а окажется обыкновенным грабителем. Попрощавшись с молодым человеком, она вошла в вагон. А парень ещё долго смотрел вслед удалявшемуся поезду.

* * *

Университет. Понедельник. Приём экзамена по физике подходил к концу, когда сквозь щель в неплотно закрытой двери Милентина увидела, что в полутёмном коридоре маячит ещё одна фигура. Вот досада! Придётся дать ему час на подготовку, а потом неизвестно сколько ждать, пока дитё прекратит борьбу и согласится с тем, что ничего не знает. В том, что будет проигран именно такой вариант, Милентина нисколько не сомневалась. И как же не хотелось тратить целых два часа жизни на этот спектакль в миноре. “Передумай, уходи, уходи”, – послала он мысленный приказ страдальцу. Обычно её гипнотический дар срабатывал. Однажды она случайно поставила одному отличнику двойку в ведомость ещё до того, как он начал отвечать. С испорченной ведомостью надо было идти в деканат, признаваться в собственной оплошности. И ещё хуже – при переписывании ведомости могли возникнуть подозрения во взяточничестве. Поэтому, пока студент готовился, Милентина излучала концентрированные импульсы “чтоб ты провалился”. И вдруг отличник встал, подошёл к столу и положил билет. Признался, что ему не здоровится, и он не может сосредоточиться. Правда, со второй попытки Милентина с большой радостью поставила ему заслуженную пятёрку.

Но парень, маячивший в коридоре, на гипноз почему-то не реагировал. Распахнул дверь и, вытянув шею, неровной походкой двинулся к столу.

– Ты-ы? Что ты здесь делаешь? – глаза Милентины округлились – это был Он, и Он также выглядел как человек, столкнувшийся с неожиданностью.

– Я учусь в первой группе. Женя Поплавский. На лекциях не был по уважительной причине, поэтому мы и не узнали друг друга.

– Да, наша первая встреча произошла случайно, – ироническая усмешка коснулась губ Милентины. – Ты так и не сказал мне, зачем спрыгнул на полотно, заставив меня переволноваться.

– Увидел человека на рельсах. Хотел оттащить его на насыпь, но не успел…

– Это хорошо, что ты не прошёл мимо. У нас такое теперь не часто случается. А вот когда я заблудилась в Сан-Франциско, ко мне с предложением помочь обратились пять человек, а один из них – афроамериканец даже проводил… Ну, а к экзамену ты успел подготовиться?

– У меня дома такая обстановка… Отец весь заработок тратит на эту… на мачеху. Бабка постоянно ноет, что не хватает денег. Я иногда подрабатываю на дискотеках ударником в рок-группе…

– Так ты ударник?

– С трёх лет любил и чувствовал ритм рока. Стоило услышать первые звуки, брал ложку и начинал бить по кастрюлям. Бабушка орала на меня, затыкала уши, а я просто не мог не двигаться в такт и не ударять по всему, что звенело и грохотало. Отец считал меня вундеркиндом и отдал в музыкальную школу. Я написал много песен. Это был такой кайф! Казалось, что на голове не волосы, а сотни, тысячи антенн. Они резонировали на разные волны и превращали их в мелодию и ритм. Потом даже не верилось, что это я сам сочинил. Но как выяснилось, ничего гениального, ничего такого, что могло бы надолго стать хитом.

– Ладно, не будем уходить в сторону. Ты пришёл сдавать экзамен по физике, а не по технологии творчества – Милентина открыла журнал. – У тебя, Поплавский, нет допуска, не выполнена ни одна лабораторная.