Текст книги "Перевернутая реальность"

Глава 2

Кира проснулась к вечеру. Лежала на постели, то дрожа мелкой дрожью, то сотрясаясь всем телом, пока сознание не вернулось к ней. Постепенно детали сна теряли свою яркость и отдалялись, оставляя ее в покое. Она не делала попыток осмыслить сон, задержав его в памяти, наоборот, стремилась как можно быстрее избавиться от него. В этом сне она занималась любовью, причем не на кровати, а на сеновале, не с мужем, а с другим мужчиной. Они смотрели друг на друга с восторгом, и ей были приятны его прикосновения.

«Как мерзко! Значит, у меня был любовник!»

Кира вспомнила ощущение непередаваемого ужаса, когда мужчина покинул ее. Он уходил, и ей казалось, что она теряет его навсегда. Сердце наполнилось такой болью, что стало трудно дышать. Она содрогнулась от вины перед мужем. Тело свело судорогой, к горлу подступила тошнота. Приподнявшись на локтях, Кира села и уперлась спиной в спинку кровати. Она терпеливо ждала, когда перестанут расплываться предметы перед глазами и прекратится противный звон в ушах. Несколько раз сглотнула, пытаясь набрать в рот слюны, – во рту было сухо. Затем попыталась встать. Комната закружилась. Появилось чувство, что голова очень ненадежно прикреплена к плечам, и вот-вот отвалится и упадет на пол.

Кира с осуждением посмотрела на свое отражение.

– Ты тварь! Бесишься с жиру! Теперь я понимаю, моя дочь умерла из-за меня! Грехи родителей, а отвечают дети. Ненавижу тебя! – с ненавистью произнесла она.

Кира знала, дети просто так не умирают. В эту минуту у нее случился новый приступ головокружения, отражение закачалось, и она упала на кровать. Мозг превратился в кисель. Кира энергично помотала головой, пытаясь хоть таким способом встряхнуть мозги. Но и эта отчаянная попытка ни к чему не привела.

Закрыв глаза, она попыталась привести в порядок мысли: «Я у себя дома, у меня есть нелюбимый муж и любовник, который мне очень дорог, его я люблю больше жизни».

Кира перевела взгляд на тумбочку. Там лежал паспорт на имя Валентины Иванчук. Этот паспорт – документ, который неопровержимо доказывает, что она – Валентина. Аркадий показал ей паспорт и свидетельство о браке. Она узнала себя на семейной фотографии. Какие еще доказательства нужны?

Итак, она действительно Валентина Иванчук, а ее муж – Аркадий Иванчук, богатый бизнесмен, красивый мужчина, любящий и заботливый супруг. Кроме того, она беременна.

«Что происходит? Я узнаю о себе столько распрекрасных вещей, что, казалось бы, радости не должно быть предела. Но почему я не испытываю ничего, кроме тоски? Почему страстно хочется заползти в какую-нибудь щель, где можно спокойно умереть вдали от посторонних глаз? Это из-за измены», – твердо решила Кира и с содроганием вспомнила сексуальные сцены с чужим мужчиной.

Взяв себя в руки, она спустилась на первый этаж и прошла в столовую. Аркадий находился в столовой один. Увидев ее, пошел к ней навстречу.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Кира отвела взгляд, ей было стыдно смотреть в глаза мужу.

– Все хорошо, Аркадий. А где мой телефон?

– У меня, – быстро ответил он. – Но поверь, пока память не вернулась, он тебе не нужен.

– Почему? – удивилась она.

– В прошлый раз ты позвонила двум своим подругам и наговорила бог весть что. Теперь они считают, что ты сошла с ума.

Кира тяжело вздохнула.

«Да, муж прав! Когда же, наконец, вернется эта память?»

– Аркадий, мне так жаль тебя! Спасибо за терпение.

– Не волнуйся, дорогая, – он поцеловал ее в лоб. – Это вопрос времени. Завтра мы поедем к врачу. Это успокоит тебя. Хорошо?

– Да, милый, я очень этого хочу.

Не выпуская жену из рук, он отступил назад и внимательно посмотрел ей в глаза.

– В чем дело? Тебя что-то волнует?

– Нет, все в порядке, – она опустила голову. – Просто я так хочу вспомнить себя! – Кира сама толком не понимала, в чем дело. – Я рассчитывала, что память восстановится, как только вернусь домой.

Аркадий погладил ее по голове, как маленькую.

– Если будешь слушать доктора, она восстановится. Но не сразу. Требуется какое-то время.

– Ты все время, пока я спала, был дома? – спросила она и смущенно улыбнулась.

– Я работал здесь, дома.

Он снова заключил ее в объятия. Его руки ласково гладили ее волосы, плечи, шею.

– Я проспала почти полдня. Наверное, из-за уколов, которые мне делают.

– Нет, уколы не могут вызвать такую сонливость. Просто ты истощена и напугана сильнее, чем тебе кажется.

– Мне приснился очень странный сон.

– И что тебе снилось? – в его голосе послышалось напряжение.

– Какой-то незнакомый мужчина, лес…

Аркадий озадаченно посмотрел на нее.

– Ну-ка, расскажи поподробнее.

Она опустила глаза и покраснела.

– Мне неприятно говорить об этом…

– Доктор сказал, когда человек теряет память, то присниться ему может что угодно. Допустим, фильм, который он смотрел когда-то. Причем сам человек может играть в нем главную роль.

– Правда?! – обрадовалась она. – Так этого не было?

Он кивнул и принужденно рассмеялся.

– В прошлый раз ты говорила, что тебя кто-то преследовал, а потом пытался убить.

Аркадий словно снял с нее огромный пласт вины.

– Расскажи, почему умерла наша дочь?

– Я думаю, сейчас не время…

– Нет, – закричала Кира, – самое время! Аркадий, я только об этом и думаю!

– Хорошо. Но пообещай, что не будешь сильно расстраиваться. Потому что сейчас главная наша задача – сохранить твою беременность. В прошлый раз, когда я тебе рассказал об этом, у тебя случилась истерика. Пришлось отвезти тебя в больницу. Открылось кровотечение, и мы еле спасли ребенка. Нашу первую девочку не вернешь.

– Но как это случилось? Я должна знать!

– Из-за этого ты потеряла память. Уверена, что выдержишь, если открою правду?

Кира напряглась.

– Я все-таки хочу услышать правду, – запинаясь, пробормотала она.

– Хорошо. Это был несчастный случай, дорожная авария. Ребенок погиб у тебя на глазах. Тебе надо рассказывать, как это произошло?

– Нет, – тихо отозвалась Кира. – Когда память вернется, я вспомню.

Глава 3

Утром следующего дня Аркадий, как и обещал, привез Киру к психиатру. Кабинет не отличался ничем особенным: письменный стол для доктора, кушетка для больных и два стула. Доктор Кире сразу не понравился: низенький, лысый и толстый с прищуренными глазками, и бородавкой на щеке, он напомнил ей жабу. Оставалось надеяться, что, как профессионал, он не подведет. Врач-жаба усадил Киру в кресло перед собой.

– Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно! Доктор, скажите, почему это случилось со мной?

– Такое иногда происходит с людьми. Каждый человек имеет свой порог переживания тревоги или страха. Когда порог достигнут, многие люди пытаются бегством в потерю памяти избавиться от тягостного ощущения. Это называется фугитивным состоянием и характеризуется уходом, убеганием. Когда жизненная ситуация становится слишком стрессовой, человек предпочитает иметь с ней дело таким образом, чтобы вообще не иметь с ней дела. Просто убежать от ситуации.

– Доктор, многие люди живут под постоянным воздействием стресса, иногда очень тяжелого, на протяжении всей жизни. И, тем не менее, не убегают от него, спрятавшись в беспамятство и забыв, кто они такие. Я хочу знать, почему это произошло со мной. И сколько это может продлиться.

– На этот вопрос вам не ответит ни один врач. Каждый человек по-своему реагирует на стресс: кто-то решает покончить жизнь самоубийством, кто-то впадает в тяжелейшую депрессию, у кого-то просыпается агрессия. Истерия может проявляться в большом многообразии форм и отличаться разной силой выраженности этих форм.

Кира смотрела в окно, стараясь не заплакать, а перед внутренним взором вставала ее сегодняшняя жизнь, которая не приносила ей ни радости, ни счастья.

«Неужели я жила так всегда?»

– Доктор, вы считаете меня истеричкой?

– Есть большая разница между истеричкой и женщиной, страдающей истерической амнезией. Истерическая амнезия – это, если хотите, защитный механизм, форма самосохранения. Она охватывает обычно такой период жизни человека, когда он подвергался унижению или был охвачен страхом, стрессом или стыдом.

– Звучит так, будто вы вслух читаете учебник по психиатрии.

Он усмехнулся.

– В общем, так и есть. Только я тщательно подбираю слова, чтобы вам было понятно.

– Скажите, а какие уколы мне делают?

– Это просто витамин В12, для поддержки вашей нервной системы. Всего один раз в неделю. Вашему ребенку это не повредит. – Доктор повернулся к Аркадию. – Вы считаете, что ваша жена в последнее время ведет себя не так, как всегда?

Аркадий пожал плечами.

– В общем, все как всегда, но Валентина стала спать днем. И мне кажется, это ее тревожит.

– Это совершенно нормально в ее состоянии. Во второй половине беременности многих женщин тянет в сон. Но сегодня я хочу провести несколько анализов и тестов. Просто для уверенности, что мы ничего не проморгали. – Доктор надел на голову Киры шлем, опутанный проводами, и подключил его к компьютеру. – Это исследование называется электроэнцефалограмма. Нам надо исключить патологию, которая может быть в сосудах. Этот анализ безвреден для беременных. Вам необходимо сделать МРТ, но ваш муж категорически против. И я его понимаю: облучение может быть вредно для ребенка. Вам рожать в сентябре, сейчас июнь. После родов я вам назначу более серьезное исследование и лечение, но пока только витамины.

– Константин Михайлович, больную ждут в кабинете УЗИ, – в комнату вошла медсестра.

Она говорила так, словно Киры не было в кабинете, вообще игнорируя ее присутствие. Это сводило на нет и без того хрупкую уверенность Киры в себе. Доктор взял Киру за руку.

– Я уже закончил. Валентина Сергеевна, можете открыть глаза и пройти за мной. Как я и думал, с сосудами у вас все в порядке. Но мы перестрахуемся и сделаем еще одно исследование. Я пойду с вами, чтобы точно убедиться, что все хорошо.

От его слов Кира просто расцвела. Она видела, как старается доктор, желая помочь, как волнуется Аркадий, принимая живое участие в происходящем. Они вышли в холл и прошли в другой кабинет. Комната, куда ее привели, была примечательна аппаратом с большим экраном, подвешенным прямо к потолку. И пациент сам мог видеть исследование. Такой же экран был и у доктора. Кире велели лечь на бок на жесткую узкую кушетку и спокойно лежать.

Константин Михайлович следил за экраном. Молоденькая докторша тепло улыбнулась.

– Все будет в порядке, расслабьтесь и успокойтесь. Это не больно, совсем не больно, уверяю вас.

– Что вы собираетесь делать?

– Сейчас я посмотрю вашу шею. Вы уже делали УЗИ?

Кира кивнула.

Через некоторое время Константин Михайлович обернулся к пациентке:

– Не вижу патологии. Моя единственная догадка – ваша амнезия связана с психической травмой. Похоже, именно в этом и зарыта собака.

– Вы полагаете, я сошла с ума?

– Как раз этого-то я и не утверждаю.

– Вы хотите сказать, причина отсутствия памяти в моей голове гнездится именно в моей голове?

– Я стараюсь доказать вам, что вы страдаете от реактивного непсихотического состояния.

Она почувствовала, что все ее тело напряглось от нетерпения.

– То есть, вы не можете сейчас мне помочь вернуть память…

– Вероятно, я проведу несколько психологических тестов и несколько тестов на проверку памяти, – ответил доктор.

– Еще тесты?! – прервала его Кира.

– По-другому никак!

– Сколько времени это займет?

– Надо набраться терпения на несколько дней.

– Господи, – она застонала. – Доктор, я так надеялась, что этот визит поможет мне вернуть память!

Аркадий придвинулся к ней и взял ее за руку.

– Дорогая, доктор делает все возможное. Поехали домой. Мы вернемся сюда через неделю. Возможно, к этому времени память вернется к тебе.

– Это реально, – кивнул доктор.

Кира посмотрела на врача с надеждой. «И не очень-то он похож на жабу».

Глава 4

Через неделю Кире сделали укол, и она опять все забыла. Но дневник, который она завела после посещения доктора, напомнил все последние события. Благодаря дневнику, Кира быстро адаптировалась к реальности.

Провалы памяти случались каждую неделю после укола. И Кира начала задумываться об этом. Она держала дневник у себя в тумбочке и, судя по всему, ни Аркадий, ни Михаил так ни разу не заглянули в него.

Когда она спрашивала Аркадия о его работе, он улыбался.

– Ты понимаешь, что это значит, Валентина? Ты постепенно начинаешь все вспоминать. Я уже не рассказываю тебе о том, что много работаю. Наберись терпения и не отчаивайся. Все нормализуется само по себе. Ну а пока почему бы тебе не поспать перед обедом? Может, за это время ты еще что-нибудь вспомнишь?

Кира, засыпая, вновь видела во сне незнакомого мужчину, который нежно любил ее.

«Может быть, я еще что-нибудь вспомню», – беззвучно повторяла она слова Аркадия.

Во сне она видела, что лежит рядом с незнакомцем. Их руки переплетены, тела тесно прижаты друг к другу. Его ровное дыхание действует на нее успокаивающе. Она больше не видела сексуальных сцен, но нежность, которую дарил ей незнакомец, забыть было очень сложно.

Теперь она спала с Аркадием в одной кровати, но он не трогал ее.

«Сколько времени прошло с тех пор, как я потеряла память? Несколько дней? Недель? А может быть, месяцев? Веду я дневник четвертую неделю. Но что было до этого?»

Кира постоянно чувствовала давящую усталость. Силы покинули ее. Она с ужасом ждала прикосновений мужа. Но Аркадий ничего от нее не требовал. Спокойно ложился рядом и засыпал, довольный и той малостью, которую она могла ему дать.

«Неужели действительно прошло несколько месяцев, как я потеряла память?»

Кира лежала на спине. Мышцы правой ноги пронзила судорога. Она глубоко дышала, пытаясь усилием воли прогнать боль. Но воля судороги была сильнее ее воли. Кира понимала это и пыталась думать о другом: о том, как незнакомец во сне шептал ей слова любви… О нежном влажном кончике его языка, которым он ласкал ее плоть… О том, как напрягались его мускулы, когда он входил в нее, как благодарно прижимался к ней, когда все заканчивалось…

Она открыла глаза, надеясь увидеть склонившегося над ней Аркадия, но… сверху на нее смотрел серьезный Михаил. Кира вздохнула. Мышцы ноги превратились в болезненный тугой узел. Вздох превратился в крик боли.

– Вам плохо? Я услышал ваш крик и пришел сюда.

– Я кричала? – удивилась Кира. – Возможно, от боли… У меня ногу свело.

– Давайте, сделаю вам массаж. Я много лет работал в «Скорой помощи». Выпрямите ногу и лягте на спину.

Кира кивнула. Она повиновалась беспрекословно и без колебаний. Сколько раз за прошедшую неделю повторялся этот ритуал? И каждый раз Михаил говорил ей одну и ту же фразу: «Я много лет работал в „скорой помощи“».

– Вам легче? – Пальцы Михаила описывали круги по ее ноге.

Вскоре боль отпустила, и она с благодарностью взглянула на мужчину.

– Спасибо, Михаил.

– Вам что-нибудь приготовить?

– Не волнуйтесь. Я сама.

Михаил покинул комнату, а Кира сползла к кровати, оделась и вышла в сад. Впервые ей захотелось пройтись по поселку. Она спустилась по лестнице балкона, прошла к калитке и попыталась ее открыть. Но калитка не поддавалась. Тогда Кира вернулась в дом. У входа висел небольшой шкаф с ключами. Она взяла несколько ключей и вернулась к калитке. В это же мгновение перед ней появился Михаил.

– Валентина Сергеевна, вам запрещено выходить со двора.

– Кем запрещено? – удивилась Кира.

– Вашим мужем. Вернитесь, пожалуйста, в дом.

– А если не послушаюсь?

– Я вынужден буду применить силу, – ответил спокойно Михаил.

Кира послушалась и вернулась в спальню. Там она устроила погром.

– Будь ты проклят, урод проклятый! – Она схватила дорогое платье, пытаясь разорвать его на куски. – Это не мое! Это не я! Я не могу и не должна это носить! – Она кинулась к полкам и сбросила с них на пол груду туфель. – Будь ты проклят, Аркадий! – кричала Кира. – Будь ты проклят, кто бы ты ни был на самом деле! Ты меня слышишь? Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! Ты сумасшедший!

Кира пинала обувь, с наслаждением наблюдая, как туфли взлетают в воздух. Когда они падали на пол, она снова поддавала их ногами. Затем встала на цыпочки, дотянулась до верхней полки шкафа. На ней лежали какие-то коробки, папки. Провела по полке рукой, и вещи оттуда посыпались на пол.

С полки сорвалась объемистая папка и стукнула ее по голове. Кира тупо смотрела, как из папки вывалились, приземлились и рассыпались возле ее ног фотографии. Стало тихо. Если мгновение назад она пребывала в исступлении и бесилась, разбрасывая и уничтожая вещи, то теперь стала почти апатичной.

С обдуманной медлительностью Кира опустилась на колени, взяла в руки один снимок. Сама не зная почему, затаила дыхание и с удивлением уставилась на него. Потом ее взгляд упал на остальные фотографии. На них была запечатлена незнакомая женщина средних лет. Она была сфотографирована в этом доме, рядом с ней находился моложавый мужчина с грудным ребенком на руках.

Спрятанная в самом дальнем углу стенного шкафа папка открывала ей какие-то тайны. На этих фотках не было Аркадия. Но почему? Возможно, здесь жила другая семья? Ей показалось очень странным, что на свадебной фотографии этой женщины был тот же ракурс, что и на ее свадебной фотографии, тот же поворот головы. И даже платье было такое же.

Борясь с туманом, окутывающим ее мозг, Кира пыталась вспомнить детали своего свадебного платья, которое видела на фото в гостиной. Но это ей удавалось с трудом. Тряхнув головой, отгоняя тревожные догадки, она схватила фотографию и спустилась в гостиную. Подошла к комоду и застыла на месте. Все совпадало: платье на обоих снимках одинаковое. Да что платье, все одинаковое, кроме лиц. Ее взгляд упал на фотопортрет хорошенькой девочки с темными волосами и огромными глазами. Девочка одета в красное платьице. Это ее дочь Диана. На одном из фото на руках незнакомка держала эту же девочку.

– О Боже, – простонала Кира.

Она почувствовала, как в животе возникла пульсирующая боль. Кира осторожно опустилась на стул и погладила живот.

«Что происходит? Почему Аркадий так тщательно скрывает подробности смерти нашей дочери? Что это за люди на фотографиях? Почему они праздновали свою свадьбу здесь, в нашем доме? Можно предположить одно из двух: либо Аркадий говорит правду, либо лжет. Он велел не спрашивать о смерти дочери, и тогда он не солжет. Какие же это тайны? И сколько вокруг меня лжи?» Глаза у Киры открылись от страха. «Возможно, – решила она, – Аркадий и Михаил – участники одного большого заговора против меня. Но какого?»

– Дорогая, – в комнату вошел Аркадий, – мне позвонил Михаил, и я вынужден был все бросить на работе и примчаться к тебе. Что случилось?

Она молча протянула ему две фотографии. Он слегка побледнел, но быстро взял себя в руки.

– Господи, как ты достала эту папку? Впрочем, не важно. Я специально спрятал ее от тебя. Эти фотографии принадлежат моей сестре Светлане. И я знал, что они тебе не понравятся…

– Почему не понравятся? – удивилась Кира. – Они просто странные, такое совпадение деталей…

– Моя сестра всегда завидовала тебе. А тут так получилось… Ты была в роддоме, а у нее свадьба. Она уговорила меня дать ей твое платье, и я, без твоего разрешения, сделал это. Потом ясновидящая сказала нам, что это плохая примета. Якобы сестра передала тебе свою тяжелую карму.

– Она специально так сфотографировалась, чтобы все было как у меня?

Он кивнул и опустил голову.

Кира теперь понимала, что ее подозрения выглядят как глупая мелодрама. Правда, без сомнения, куда проще – она просто психованная безмозглая дура. Живот продолжал ныть, и Кира осторожно обхватила его руками, пытаясь успокоиться. Аркадий сразу уловил это движение.

– Тебе больно?

Кира заставила себя встать на ноги. Испытывая дикое желание упасть обратно на стул, она пошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Аркадий обнял ее и почти занес в спальню. У нее не было сил сопротивляться.

– Я хочу побыть одна, – чуть слышно проговорила Кира.

Аркадий мгновенно испарился. С первого этажа, из кухни, донесся его голос.

«С кем он разговаривает? С Михаилом?»

Кира напряглась, прислушиваясь, но слышен был только голос Аркадия. Видимо, разговаривает по телефону. Если, конечно, не сам с собой. Подумав об этом, Кира чуть не расхохоталась. Может, сама обстановка в доме сводит людей с ума? Может, сестра Аркадия от зависти рассыпала здесь отраву? И эта отрава делает обитателей дома больными?

Кира осторожно поднялась с кровати, прошла на первый этаж, не задумываясь над тем, что делает, замерла возле стены, за которой начиналась кухня, стараясь подслушать, о чем говорит Аркадий. Опираясь на стену, Кира почувствовала, что солнце, светящее через огромное окно, припекает спину.

– Она нашла твои фотографии, и я еле выкрутился, – раздраженно выговаривал кому-то Аркадий.

Последовавшее за этим молчание было настолько насыщено враждебностью, что Кире стало нехорошо. «Очевидно, Аркадий звонит сестре», – решила Кира.

– Конечно, ты права. Но я не могу себе позволить целыми днями сидеть дома и следить за ней. Одно радует, что скоро все закончится.

В эту минуту перед ней возник Михаил.

– Вам плохо?

– Нет! – закричала Кира.

Аркадий с телефоном в руке мгновенно появился перед ней. Кира уставилась на телефон, будто увидела его впервые.

– Ты мне когда-нибудь вернешь телефон? – обратилась она к Аркадию. – Сколько моих друзей пытались дозвониться до меня за последние несколько недель? Я так больше не могу! Ты понимаешь, что этот дом стал мне тюрьмой?

– Дорогая, осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Скоро ты родишь, и доктор назначит тебе серьезное лечение.

Голова у Киры закружилась. Чтобы не упасть, она ухватилась за столешницу. Сердце колотилось так бешено, что Кира испугалась внезапного обморока. В это мгновение вспомнила, что устроила разгром в своем гардеробе, вспомнила, как ей на голову свалилась папка. Стало очень стыдно.

Она взглянула на Аркадия.

– Прости меня. Я знаю, что веду себя по-дурацки. Но прошу тебя больше не подходить ко мне.

Пошатываясь, Кира побрела в свою комнату, где устроила погром. Но на полу не было даже следов разбросанных, измятых и порванных вещей. Все убрано. В комнате чисто и опрятно. Никаких признаков прежнего беспорядка, а ведь она отсутствовала каких-то минут пять – десять. Ее платья, будто их никто никогда не трогал, аккуратно, как всегда, висели на своих местах. Туфли, которые она с остервенением раскидывала по всей комнате, ровными рядами стояли на полках. Свитера и футболки сложены красивыми стопками. Ящики, из которых она выбросила содержимое, снова аккуратно заполнены вещами, причем все уложено очень бережно и опрятно. Единственное, чего не было на месте, – папки, из которой выпали фотографии.

«А существовала ли эта папка на самом деле? Может, мне померещилось?» Кира огляделась. «Нужно немедленно бежать отсюда. Это надо сделать до того, как Михаил поставит мне следующий укол».

Теперь Кира понимала, что память покидает ее именно после укола. Она услышала, как на улице открылись ворота, и выехала машина. Значит, муж уехал, и его кабинет свободен.

Держась за перила лестницы, она на цыпочках спустилась на первый этаж и прошла в кабинет Аркадия. В дверях задержалась, решая, что менее рискованно – закрыть дверь или оставить открытой. Если закроет дверь, ее не смогут подслушать, но тогда она не услышит, как Михаил подойдет к кабинету.

Кира оставила дверь открытой. Села за стол Аркадия и протянула руку к телефону. Ей казалось, что каждый шорох тысячекратно усиливается и звучит, как раскат грома. Она изо всех сил прижала трубку к уху. Гудок оглушил ее. Кира была уверена, что такой громкий гудок непременно слышен по всему дому. Она прижала трубку к уху и набрала 02. И вдруг заметила, что из дверного проема на нее смотрит Михаил. Трубка выскользнула у нее из рук и с грохотом упала на пол.

– Немедленно вернитесь в спальню. Иначе я сделаю вам укол.

– Пошел вон отсюда! – она почти кричала.

Михаил подошел к столу, выдернул шнур из розетки и унес с собой телефон. Последняя надежда покинуть этот дом рухнула.

«Возможно, мне удастся уйти отсюда сегодня ночью? Как это сделать? Надо достать ключ от калитки и спрятать его. Куда я пойду? Это не важно. Если останусь здесь, просто сойду с ума».

Кира принялась обыскивать кабинет, каждый закуток, каждый ящик, пытаясь найти хоть какие-нибудь деньги. Но денег не было. В гардеробе наверху ей повезло больше: в дамской сумочке она нашла смятую пятитысячную купюру. Этого должно хватить, чтобы добраться до полицейского участка.

«Но стоит ли это делать? Вдруг полиция вернет меня обратно в этот дом? Сначала надо вспомнить хоть что-то о себе».

Сейчас она была уверена, что это произойдет легко, если ей не сделают укол. У нее есть сутки. Кира дошла до ключницы в коридоре и увидела, что та исчезла.

«Разве есть другие пути покинуть этот дом? Возможно, удастся найти ключи от машины Аркадия и выехать через ворота? Но Михаил постоянно следит»…

Она еле дождалась ночи. Но ее ждала неудача: муж сидел в кабинете и не собирался ложиться спать. Кира боролась со сном как могла долго, но все же уснула.