Текст книги "Мое имя – Вендетта! Криминальная мелодрама"

Парень был зол, но акции продавать не хотел. Он обратился к общему конкуренту его и вашего отца, предложив сделку – он продает ему свой пакет акций, а тот взамен вытаскивает его отца из рук Казанцева. Тем самым он убивает двух зайцев – отец остается жив, но акций ваш отец не увидит, как собственных ушей. Сделка состоялась. Казанцев был в ярости и отослал Алексея в Чечню. Просто убивать он его не стал, пожалел вас, наверное. Посчитал, что если выживет там, то сама судьба так распорядится.

В этот момент, когда он рассказывал, я вспомнила все, и как отец недолюбливал Лешку, и что Лешка не любил приходить к нам домой, и мы встречались у него или у наших друзей. И как отец слезно умолял меня поехать к тетке на три месяца в Москву, потому что она была одинока и нуждалась в уходе после операции. А когда я приехала, оказалось, что Лешка уходит в армию, и что отсрочка, которую ему дали на время учебы в институте, аннулирована, так как из института его отчислили, под предлогом плохой посещаемости.

– Зачем вы мне это рассказали? Какое отношение к этому имеет мое похищение?

– Не надо громких слов, Елена Витальевна, – улыбнулся Седой, – Вы моя гостья, а не пленница. А отношение самое прямое, общий конкурент вашего отца и вашего парня был я. У меня сорок пять процентов акций, остальное было у моих партнеров. Неделю назад один из партнеров предал меня и продал акции Митяю. Меня это не устраивает, я и Митяй – давние враги. Никто не хочет уступать. Митяй перестраховался и перечислил часть акций на Сергея Ладникова, вашего мужа, теперь они давят на других акционеров, чтобы те продали акции им. К сожалению, вы, Елена Витальевна, являетесь тем инструментом, который поможет мне выиграть в этой войне. Вашему мужу дорога ваша жизнь и он сумеет убедить Митяя не лезть в мой бизнес.

– Я бы не была в этом столь уверена, – покачала я головой, – Митяй всегда был сам по себе, он не станет ради недолгой дружбы рисковать деньгами и положением.

– Посмотрим, – ответил Седой, – В любом случае, вашего мужа я нейтрализовал.

Нейтрализовал он, как же. Плохо знает моего мужа. А вот я слишком хорошо, чтобы понимать, что грядет новая война. Выходит, Антон и Митяй хотят прибрать завод в свои руки. Хотели по закону, а получится как всегда, в России по – другому не выйдет, это я уже поняла. Солнце мое, на хрена тебе завод, а?

Седой еще немного постоял возле меня, ухмыльнулся и ушел. Во дворе завелась машина и, судя по всему, хозяин отбыл восвояси. Первая мысль, пришедшая в голову – бежать. Я вышла на кухню, навстречу мне со стульев поднялись два бравых мальчика со щетиной на подбородках. В доме двое, и неизвестно сколько снаружи. Не слишком много на одну слабую женщину? Хотя преимущество у меня было, целых два. Первое тот приемчик, вырубающий противников за раз, а второе… Я даже улыбнулась про себя. Во Франции пока Тошка учил стрелять сына, я училась вместе с ним. Зачем мне эта блажь тогда понадобилась, не знаю. Зато сейчас я знала оружие, как родное. И именно сейчас понимаю, как мне жутко повезло тогда, когда впервые взяла его в руки и не промахнулась. Как тогда он оказался снят с предохранителя, и как я сама себя не ранила до сих пор непонятно. Уже научившись обращаться с пистолетом, сделала вывод, что мне неимоверно повезло. Надеюсь, повезет и сейчас, потому что чувствую, что Митяй не отступится. Кто я для него? А Антон может много бед натворить. Да и не хотелось как-то, чтобы меня, в результате, по запчастям присылали.

Уверенной походкой двинулась к выходу из дома, и естественно, путь мне преградили.

– Куда?

– Воздухом свежим подышать.

– Из дома не выходить.

Вернулась в комнату и прильнула к окну. Минут десять понаблюдала и сделала окончательные выводы. Что и требовалось доказать, во дворе еще двое, итого четыре. Многовато будет на одну женщину, впрочем, я это уже говорила. Но бежать надо, просто необходимо. Парни близко к себе не подпустят, наверняка, осведомлены своим хозяином, что оружием владею. Чтоб его черти слопали! Ладно, будем действовать по интуиции. Подожду вечера, парни расслабятся, потеряют бдительность, тогда будет хоть какой-то шанс.

К вечеру два амбала на кухне действительно разговорились на своем тарабарском языке, что свидетельствовало в мою пользу. Нужно как-то вырубить их по одному, а те, что во дворе… Надеюсь, мне жутко повезет.

Вышла на кухню, посмотрела на этих двоих долгим взглядом, и четко выделяя слова спросила:

– А меня кормить будут?

Те опешили, но один из них кивнул, и я королевской походкой удалилась в комнату. Эх, жалко, что перекрасилась в черный цвет. Под блондинку дурочку играть легче. Хотя, по– моему, этим все равно, они женщин за людей не считают. Зато я знаю, как они тащатся по русским бабам, этим и собиралась воспользоваться. Ужин мне несли долго, и я успела основательно подготовится. Села на старенький диван, край юбки чуть приподняла, чтобы видно было ножки, но и выглядело, будто ткань задралась. Руки расслаблены, на лице ангельское выражение. Глазки прикрыла, якобы сон меня сморил и стала молиться, чтобы горный джигит на это клюнул.

Через пять минут услышала шаги. Слава Богу, один пришел, судя по запаху, принес что-то горячее. Шаги затихли, видимо меня рассматривает. Смотри, смотри и облизывайся. Было слышно, как поставил поднос и подошел ко мне ближе, даже стало слышно его дыхание. Я открыла глаза и, резко обхватив его руками, нащупала нужную точку и нажала. Парень рухнул. Я вскочила с дивана, выбежала на кухню и с выражением ужаса на лице прокричала второму:

– Там вашему другу плохо стало!

Тот дернулся со всех ног в комнату, а я, недолго думая, обрушила на его голову шаткий стул. Подбежала к окну, посмотрела где находятся другие, и решила действовать также, неожиданно. Обошла сломленного противника, на самом проходе лежал, зараза, и было хотела открыть дверь, как меня схватили за щиколотку и потянули на пол. Я вскрикнула от боли при падении и наткнулась на злой взгляд. Зря сильнее не шарахнула, испугалась, что убью. Теперь мне конец.

– Что сбежать решила, сука! – прошипел он и больно потянул за волосы.

Не знаю, как я извернулась, видимо адреналин от страха зашкалил, но пока он держал меня и орал что-то своим во дворе, я выхватила из кармана его куртки ствол и со всей силой шарахнула ему рукояткой по голове. Второго раза его голова не пережила, и он отключился. С минуту на минуту ожидая бравых ребятишек Седого, я проверила наличие патронов, сняла пистолет с предохранителя и отползла в угол кухни так, чтобы меня не было видно. Но вместо парней я услышала стрельбу и крики во дворе. Пара – тройка выстрелов и все смолкло. Дверь кухни сильно шарахнулась о стену и чуть не слетела с петель, в проеме показался Викинг с пистолетом в руке. Я в жизни так никому не радовалась!

– Вик! – пискнула я из-за угла.

Он огляделся и, заметив меня между столом и стульями, кажется, облегченно выдохнул.

– Это ты его так? – указал он на валявшегося парня у его ног. Я только кивнула.

– Пошли, – он подошел ко мне и помог подняться с пола. Я уже кинулась к выходу, но Вик неожиданно подошел к углу, поднял выроненный мной пистолет и, взяв кухонное полотенце, начал его вытирать. Бросив его в том же углу, подошел ко мне.

То, что было потом, вспоминается как страшный сон. Из глубины комнаты выплыл шатающийся парень, который должен был пребывать без сознания еще пару часов, но почему-то прекрасно себя чувствовал. Я, не помня себя, толкнула Вика в дверной проем, тот от неожиданности мне поддался, а потом бок прожгла неимоверная боль. Я приложила руку к боку и рухнула на колени. Рука в мгновенье стала мокрой и липкой. А я боялась посмотреть, прекрасно осознавая, что это моя кровь. Сознание резко помутилось, но еще один выстрел я услышала, потом увидела Вика с перекошенным, бледным лицом, кажется, он орал мне в лицо: «Зачем ты это сделала?!». Картинка в глазах тускнела, и я скорее почувствовала, чем увидела, что Вик берет меня на руки.

– Не закрывай глаза, слышишь?! Только не закрывай глаза!

Он бежал со мной на руках, будто я была легкой, как пушинка. Краем глаза зацепила темно-синий хаммер и через мгновенье была бережно уложена на задние сиденья. Он снял куртку, за ней майку и, скомкав ее, приложил к ране, взял мою руку и прижал к боку, показывая этим, что нужно зажать рану. Как только очутилась в лежачем положении, глаза сами начали закрываться, но Вик не дал мне отключиться полностью, разговаривая со мной и одновременно ведя машину.

– Поговори со мной! Не закрывай глаза, милая. Давай расскажи мне что-нибудь, что угодно, только говори…

– Как ты меня нашел? – выплыл вопрос из моей помутненной головы.

– Узнал парня, который меня вырубил шокером в последний момент. Встречались когда-то. Я знал, что это парень Азида. Остальное – дело времени.

– Азида? – просипела я, – Это такой седой? Главный у них.

– Да, – Вик быстро обернулся ко мне и вновь уставился на дорогу, иногда поглядывая на меня через зеркало заднего вида, – Он был там?

– Да… Недолго…

– Ублюдки черножопые… – прошипел он и желваки заиграли на скулах. Потом взгляд потеплел, наткнувшись на меня, и он снова заговорил, – Расскажи мне про Францию.

– Про Францию? – не поняла я.

– Да, про город, где ты жила… Говори, солнышко, не молчи!

И я говорила. Вплоть до самого дома, около которого Вик резко тормознул машину и отчаянно посигналил. Через мгновенье он открыл заднюю дверь и вытащил меня наружу на руках.

В голове совсем все помешалось, и я замолчала.

– Как выглядит твой магазин? – сыпал меня вопросами Вик, неся к двери незнакомого особняка.

– Вик! Не могу… больше…

– Сейчас… сейчас все будет хорошо.

Последнее что помню – это вскакивающий с кресла навстречу нам Митяй и его крик:

– Жгут, быстро звони Оксане Владимировне и Синице!

Когда очнулась, почему-то почувствовала себя лучше. Открыла глаза и увидела перед собой очень красивую молодую женщину в темно-коричневом костюме. Она стояла возле моего изголовья и убирала какие-то хирургические инструменты в небольшой чемоданчик. Увидев, что я очнулась, улыбнулась мне и приветливо сказала:

– Все хорошо. Не бойся, ты у Митяя.

– Я и не боюсь, – прохрипела я, а потом добавила – Спасибо вам.

Она кивнула. Зашел Митяй и я обалдела от его нежности во взгляде на молодую докторшу. Все понятно, семейный дуэт.

– Здорово, что ли? – проговорил он, наткнувшись, на мой взгляд, – Ну, ты даешь! Мне Викинг порассказал, какая ты у нас смелая.

Я сморщилась от боли в боку, пытаясь, перевернутся.

– Где Антон? – спросила я через силу.

– Тебя ищет. Вик никого не предупредил, когда вдогонку за тобой бросился. И Тоха, обнаружив, что вас дома нет, а дверь настежь открыта, начал вас искать. Вик, конечно, молодец, что сразу сориентировался, но за то, что не позвонил, еще люлей получит.

– Дурак ты, Димка! – вдруг сказала докторша, – Он ее нашел и к вам привез, причем не давал ей отключиться, насколько я поняла. А то бы ты сейчас с ней не разговаривал.

Я мысленно пожала ей руку и прямо-таки с удовольствием посмотрела на сбитого с толку Митяя.

– Знакомься, кстати, – представил ее он, – Оксана.

Я кивнула и попыталась улыбнуться.

– Твое имя мне уже сообщили, – в ответ улыбнулась она, – Они тут как сумасшедшие носились, что Вик, что Димка, когда я приехала, не иначе как особу царских кровей принимали.

Я засмеялась и тут же согнулась от боли.

– Ну, тихо, тихо, – сказала Оксана, укладывая меня ровно и поправляя бинты, – Пулю я тебе вытащила, рану зашила, через недельку будешь как новенькая!

– Я поеду, – произнес Митяй, все это время молчавший, – Тошке на встречу, парней прихвачу с собой. Будем завтра утром, Ксан, – он просительно посмотрел на докторшу, – Побудь с ней…

– Да, езжай уже, – отпихнула она его, – Конечно, я тут останусь, не бросать же девчонку. Первую ночь придется подежурить все равно.

Митяй засветился как новогодняя елка, чмокнул Оксану в щечку.

– Я с вами Вика оставляю и еще пару парней у ворот, – и ушел.

– Брестская крепость, – проворчала Оксана. Потом сурово посмотрела на меня и, неожиданно, выпалила, – Вот как вы можете так жить? Не страшно под пулями бегать?

Я невесело усмехнулась, почему-то захотелось рассказать ей, что происходит в моей жизни. И поэтому, не задумываясь, как попутчику в поезде я начала рассказывать. Полтора часа Оксана слушала, на ее лице была куча эмоций: и осуждение, и жалость, и даже восхищение.

– Ничего себе, у тебя жизнь. Не позавидуешь в некоторые моменты, – произнесла она, когда я закончила. Выдохлась, охрипла, но на душе стало легче.

– И самое интересное, что я не знаю, где сейчас мой сын. Он, конечно, взрослый мальчик, но… – я замолчала.

– Дома он, – неожиданно для меня произнесла она, – Влад с ним с тех пор, как твой муж уехал тебя искать.

– Знаешь Влада? – удивилась я.

– Теперь знаю, – усмехнулась она, – Хоть и познакомились три года назад.

Я на это ничего не сказала. Все мысли занял Кирилл, что он знает? И если знает, что чувствует? У него переходный возраст, все воспринимается остро.

– Оксан, можно я сыну позвоню?

– Конечно, – она с готовностью протянула свой телефон, и я набрала знакомый номер. Трубку сняли не сразу.

– Да.

– Кир, это я.

– Мам! Где ты? – голос сына был напряженным. Что Антон успел ему рассказать?

– Я у друзей, у хороших друзей.

– Мам, что происходит? Отец уехал, сам не свой с утра, тебя нет. Вы что поссорились?

– Нет, Кир, все в порядке, правда. Просто мы с папой разминулись.

– А еще дядя Влад пришел. Слушай, он такой прикольный. Мы тут в морской бой режемся. Ты когда приедешь?

Я облегченно вздохнула. Судя по вопросам Кирилла, он не в курсе.

– Я папу дождусь, он заедет за мной.

– Да, твою ж налево! – раздалось в трубке.

– Кир?

– Ой, мам, ты не волнуйся, тут у меня четырехпалубник ранен, кажется, ему капец. Тебе дядя Влад привет передает. Ну, все пока. А то меня точно потопят!

Я улыбалась. Кирилл и Катарина – единственные светлые лучики в моей жизни. А я их бессовестно обманываю. Шмыгнула носом. В комнату тихо зашел Вик и, увидев, что я очнулась, заулыбался.

– Привет тебе, герой дня!

Я фыркнула, а Оксанка засмеялась.

– По части героизма, это у нас ты, – сказала она зашедшему Вику и достала шприц. О, нет! Сердце зашлось и ускакало в пятки.

– Не надо, – прошипела я и Оксанка изумленно оглянулась.

– О-о, – протянула она, – У нас еще и фобии есть.

Я нервно сглотнула, даже не в силах подтвердить ее догадку. Резко стало плохо.

– Оксана Владимировна, может не надо? – услышала голос Викинга, – Ей сейчас плохо станет.

– Хуже не будет, – ответила она и подошла ко мне.

Не знаю, откуда силы взялись, но я отползла к краю кровати и попыталась встать. Только не уколы! Все что угодно, только не это!

Путь мне преградил Вик.

– Елена Витальевна, посмотрите на меня.

Я подняла на него глаза и вцепилась в него мертвой хваткой.

– Не смотрите туда! – предупредил он мой следующий шаг, – Смотрите мне в глаза. Вы мне так и не рассказали про ваш магазинчик во Франции.

– Магазинчик? – тупо переспросила я и в этот момент почувствовала укол.

– Вот и все, – заключила Оксана, – Вик, тебе нужно было доктором стать, ей богу. Психотерапевтом.

Вик рассмеялся от души и отпустил меня. Сознание, почему-то, у меня поплыло.

– Оксан, а что ты мне вколола?

– Не бойся, не яд, – усмехнулась она, – Снотворное. Ты поспи, а я с тобой посижу.

Вик ушел, а я медленно погрузилась в сон.

Проснулась неожиданно, среди ночи и вскочила с дивана, не вполне осознавая, где я, тут же застонала от боли и медленно откинулась обратно на подушку.

– Успокойся. Все хорошо. Ты в безопасности, – прозвучал голос Вика. Я включила торшер, стоящий возле меня. Он сидел напротив, Оксанки в комнате не было.

– А где Ксана?

– Отдыхает. Она после операций к тебе приехала.

Я понимающе кивнула и откинулась на подушку. Странно, когда мы одни он называет меня на «ты». Не то, чтобы я против. Просто, будто боится при других мне тыкать. Кажется, это называется соблюдать субординацию. Хотя какая, к черту, субординация, когда он так смотрит на меня. Я слишком хорошо знаю этот взгляд. На меня так муж смотрел. Когда-то. Я потерла лицо руками. Бред полнейший. Мало ли мне привидится со сна, да еще под действием таблеток.

– Ты бы тоже шел отдохнуть, – сказала я ему, – Со мной ничего не случится. Обещаю.

– Нет, уж, – покачал он головой, – Я лучше тут посижу, мало ли.

– А завтра тебе Митяя охранять. И как ты это делать будешь, всю ночь не спавши?

– Мне не привыкать.

Я замолчала и подумала о Тошке. Где он? Почему Митяй поехал его встречать, да еще и прихватив с собой почти всю охрану. Что происходит, вообще? И что будет дальше? Если Седой не убрал трупы своих парней, то, скорее всего, их обнаружит милиция и тогда гнева Яна мне не избежать.

Утром проснулась от того, что кто – то гладил меня по голове. Запах знакомой мужской туалетной воды заполнил комнату. Тошка. Разлепила глаза и наткнулась на виноватый взгляд мужа.

– Привет, родная.

Я промолчала. Он осунулся, оброс однодневной щетиной, прическа на голове смутно напомнила те времена, в начале девяностых, когда он ходил в кожанке и во всем черном – уложенная гелем, зачесанная назад. Весь бандитский шарм вернулся к нему, стоило вернуться в Россию. Господи, и я ведь знала, что все этим закончится… Зачем же тогда приехала?

Неожиданно раздался выстрел откуда-то снизу и следом отборный мат. Я подорвалась, прижимая руку к боку, и быстрым шагом покинула комнату, как ни странно, чувствовала я себя почти хорошо.

– Лена… – окликнул меня муж, но, почему-то не удерживая как раньше, просто смотря на мои передвижения.

Я упрямо пошла по незнакомому коридору, Антону ничего не оставалось, как следовать за мной. Нашла лестницу и спустилась настолько быстро, насколько могла. Видок у меня, наверное, тот еще – в халате, розовом, который мне привезла Ксана и в тапочках с помпонами.

Когда спустилась, пожалела, что я не в бронежилете, как минимум. В гостиной Митяя теснилось, по меньшей мере, двадцать бойцов. И все при моем появлении застыли и уставились на меня. Многие смотрели на меня с уважением. Я усмехнулась про себя. Ну вот, Ленка, ты прошла боевое крещение – спасла одного из них, ценой своего здоровья. Супер.

Антон приблизился ко мне и встал рядом, а потом взял меня под руку, чем несказанно меня удивил. Это что-то новенькое, не припомню я таких жестов, когда у него были свои люди в девяностых. И что это тут за собрание такое?

– Что за пальба? – пробасил мой муж.

– Антон Валерьевич, это Дэн у нас с оружием не умеет обращаться…

– Это ты не умеешь, кто ж знал, что ты, идиот, его с предохранителя снял…

– Кончай базар, – Митяй появился как всегда нежданно – негаданно, – Чего столпились здесь? Во дворе места мало?

Парни быстро рассосались под грозным взглядом хозяина и ухмыляющейся Тошкиной физиономии.

– Все, Митяй, если б ты не пришел, – весело произнес мой муж, – Был бы у тебя государственный переворот. Кажется, впервые твои отморозки женщину за человека приняли.

Я удивленно посмотрела на своего мужа.

– Я чувствую, – почему-то недовольно произнес Митяй, – Целый день только и разговоров между ними, как твоя жена вместо моего зверя под пули встала.

То, что Митяй назвал Вика зверем, мне не понравилось и сильно резануло слух. Н-да, Митяй тактом никогда не отличался. Вик возвышался за Митяем стеной и виду не подал, что ему неприятно. Со стороны могло показаться, что ему все равно. Но после того, как он тащил меня на себе и не давал отключиться с упорством, которому позавидовал бы и врач, я была уверена, что безразличие Славы – только маска. Не мог человек неравнодушный к чужой жизни, быть равнодушным к самому себе.

– Как себя чувствуешь? – вопрос Митяя застал меня врасплох за своими размышлениями.

– Лучше, намного. Твоя Оксана просто чудо.

– Почему решила, что она моя? – спросил Митяй, улыбаясь.

– Разве нет? – нерешительно спросила я, – То есть, я хотела сказать… Да, ну тебя, чего ты мне голову морочишь! А то не видно, как вы друг на друга смотрите.

Митяй рассмеялся счастливым, искренним смехом. Видеть Митяя почти, что нормальным человеком было странно, но приятно. Но за всем этим фасадом скрывалось одно – новая война, новый передел власти, в которую ввязался мой муж и теперь и я не осталась в стороне. Что делать? Уехать и бросить его одного я не смогу. А вот Кирилла просто необходимо отправить обратно.

Я развернулась к мужу лицом и, четко выделяя слова, проговорила:

– Идем, нужно поговорить, – и пошла наверх, не оглядываясь, прекрасно зная, что взгляды мужчин в этот момент направлены на меня.

Честно говоря, в комнату зашла уже на подгибающихся ногах, в боку кололо. Но я и виду не покажу, пока не узнаю, что он дальше намерен делать.

– Лена, – судя по всему, Антон решил занять оборонительную позицию, – Только не начинай.

– Скандалить? – переспросила я, – Не буду, не имеет смысла. Что вы будете делать дальше?

Кажется, этот вопрос его озадачил, наверняка, он ожидал от меня упреков, а не спокойствия.

– Седой вам просто так акции не отдаст. Это будет новая война. Ты хочешь войны? Не боишься, что он просто сдаст тебя ментам? Ты в розыске, не забыл?

– Седой? – переспросил мой муж, а я кивнула и описала главаря кавказцев.

– Азид, – кивнул он, – Что там было? Что он от тебя хотел?

– От меня ничего. От тебя и Митяя хотел, чтобы вы вернули ему акции. Я, правда, ему объяснила, что Митяй на это не пойдет. Но его это, кажется, не волновало. Если что, он бы меня и по кусочкам вам присылал, в пакетике, – при последних словах муж жутко побледнел и грузно упал в кресло напротив моей кровати.

– Я отправлю тебя обратно, тебя и Кирилла, – через некоторое время произнес он.

– Да, к черту все! – взбеленилась я, – Кира отправляй, но я останусь с тобой!

– Не делай из себя дурочку! – повысил он голос, – Ты – мое слабое звено. И если ему не повезло в первый раз, нет никакой гарантии, что не повезет во второй!

– Я останусь здесь! – упрямо повторила я, – Я не уеду, не хочу там гадать, жив ты или нет, а потом искать твою братскую могилу.

– Я буду тебе звонить, – тяжело вздохнул мой муж, но я его перебила.

– Ты разве не понял? Я. Не уеду. Засунешь меня в самолет, я прилечу обратно.

– Когда ты стала такой упертой? – закричал он на меня.

– Всю жизнь такой была, просто это ты не замечал.

– Вся в папочку… – произнес он и осекся.

– Да, именно так, – ответила я и сильно прикусила губу, уже привыкшая заглушать моральную боль физической. Не думать, не вспоминать, не слышать, – с некоторых пор это стало моей молитвой.

Антон резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

К вечеру ближе приехала Оксана вместе с Владом и моим сыном. Антон заходил всего один раз и то, только для того, чтобы сухо сообщить мне о том, что пока я с сыном буду жить здесь, в охраняемом доме Митяя. Митяя я вызвала сама, кипя гневом и возмущением.

– Зачем он тебе нужен? – спросила я сходу, не успел он зайти в комнату.

– Кто? – не понял меня он.

– Антон. Для чего? Неужели сам не справился бы с Азидом? Не верю я тебе, ни на секундочку не верю. Зачем тебе мой муж? Он отошел от криминала много лет назад.

– Не лезь в мои дела, – кривая улыбочка играла на его красивом лице, – Ты мне, конечно, друг, но это не дает тебе право лезть, куда не просят.

– Оставь в покое мою семью. Я больше ничего не прошу, – хмуро сказала я.

– Я не трогаю твою семью. Антон сам захотел вернуться. Ты можешь его отговорить? Нет. И поздно уже, понимаешь? Все, механизм заработал. Мы вместе повязаны на этом деле. Теперь даже если захочет уйти, не сможет.

– Дим, – впервые назвала я его по имени, – Но ведь это опять криминал.

– Да, – честно ответил он, – А разве здесь может быть что-то по-другому? Я приставил тебе постоянную охрану, раз ты не хочешь уезжать, – сказал он без перехода, – Теперь тебя всегда будет охранять Викинг.

– Он же твой телохранитель.

– У меня их целая орава. А вот за тобой он будет смотреть, как за зеницей ока, раз ты ему жизнь спасла. И учти, Ленок, не только охранять, но следить за тем, чтобы ты глупостей не делала.

Чтоб тебя черти слопали, подумала я, когда Митяй выходил из комнаты. В этот вечер меня решили посетить почти все обитатели этого дома. Сначала примчался мой сын. Пришлось принять беззаботный вид.

– Отец сказал, что ты заболела. Мам, ты как? – глядя на сына, я проклинала себя за то, что собираюсь ему врать. Но другого выхода не было. А Кир показался мне угрюмым и недовольным.

– Да, все нормально, – улыбнулась я.

Мы проболтали еще где-то около получаса, когда мой сын, не отводя взгляд, произнес:

– Мам, я, вообще-то, уже взрослый. Зачем вы все мне врете?

От его укора в голосе и жесткого впервые взгляда, я онемела.

– Кир… – пролепетала я.

– Ты думаешь, я не вижу ничего? – напрямую спросил меня он и выражением лица очень сильно напомнил Антона, – Когда еще дядя Влад к нам приехал, все понял. Отец постоянно звонил, ты куда-то пропала, к нам приходили чужие люди. Мам, я не дурак и иногда смотрю российский канал. Он бандит?

– Кто? – еле выдохнула я.

– Отец, – спокойно произнес мой сын, – И его друг, дядя Дима, кажется. Поэтому мы из страны уехали?

Я молчала, мучительно соображая, что ответить моему ребенку, так, чтобы он не отвернулся от собственного отца.

– И что это у тебя за странная болезнь такая? Про которую охрана дяди Димы говорит.

– Кир, – я собралась ему ответить, но сын неожиданно схватил меня за руки и, заглядывая в глаза, произнес, – Он, что руку на тебя поднял?

Желваки заиграли на его скулах, а в глазах блеснула злость. Господи, поздновато я поняла, что сын действительно уже не ребенок.

– Не хочешь отвечать? Хорошо, тогда я спрошу у него, – Кир поднялся, а я, что есть силы, ухватилась за его руку.

– Кир, солнышко, он не трогал меня. И никогда не тронет. Разве, хотя бы раз, ты видел что-нибудь подобное? – сын отрицательно замотал головой, – Тогда почему так плохо думаешь о своем отце?

– Я уже не знаю, что мне думать, мама! – почти закричал он, вырывая свою руку из моей, а я невольно заприметила, что у него такая же привычка, как и у Антона, засовывать руки в карманы брюк.

– Твой отец хороший человек. Просто судьба у него тяжелая и жизнь соответствующая. Не суди его, Кир, не имеешь ты на это никаких прав.

Сын понуро кивнул и вышел из комнаты, а я за голову схватилась. Кирилла нужно срочно отправлять к матери, во Францию. У него переходный возраст, да и не знаком он с российской реальностью десятилетней давности, не поймет, осудит.

Следующей была Оксанка и ей я искренне обрадовалась.

– Как самочувствие? – подходя ко мне, спросила она. – Вижу, на поправку пошла. Видела твоего мужа – суровый мужик, всю охрану Димки на уши поставил за то, что они ни делом заняты, а в карты режутся. И вообще, сегодня этот дом напоминает кладбище, так как все хмурые и серые.

– Оксана! – засмеялась я, – Ну, нельзя же так при твоей профессии.

– Я правду говорю, – мотнула она головой, так что ее кудри, рассыпались по плечам, – Что случилось-то, с мужем поссорилась?

– Ага, он хочет, чтобы я уехала, а не хочу.

– И что делать думаешь?

– Если бы я знала. Пока буду наблюдать, мне Митяй своего Викинга приставил, представляешь?

– Уже слышала. Ты знаешь, что они с Антоном куда-то уезжать собираются?

– Сейчас?

– Да, и судя по сборам, в другой город. В дом парней лишних нагнали, столько же с собой берут. Димка меня вообще заставил на работе отпуск без содержания взять на две недели. Так что, буду с тобой здесь жить. За продуктами в город нельзя, парни будут мотаться. Чуешь, чем пахнет?

– Новой авантюрой, опасной для жизни, – настроение резко испортилось.

– Вот и я так думаю и мне это не нравится, все больше и больше.

Я вздохнула, Оксанка молчала пока меняла мне повязку на боку. Я первая решила нарушить тишину.

– Как ты с Митяем оказалась, раз братков не жалуешь?

– А ты как? – в упор глядя, спросила меня она, хотя уже знала ответ, – Сердце не спрашивает, когда выбирает кого-то, нравится тебе или нет. Я сопротивлялась, до сих пор пытаюсь.

– Так вы чего, еще не … – ахнула я.

– Не спали ли мы? – без обиняков уточнила она, – Нет. Боюсь, что, если лягу к нему в постель, забыть его уже не смогу. Мы знакомы-то всего месяц.

Митяй, ждущий решения женщины меня поразил, в самое сердце. Видимо, крепко его Оксанка зацепила, раз он не торопит. Может, оно и к лучшему, любовь может изменить человека. Но вот может ли она изменить авантюриста? Изменила ли любовь моего мужа?

Было почти двенадцать ночи, когда в комнату тихо зашел Вик и уселся в кресло. Спать мне не хотелось, и я решила подать признаки жизни.

– Боишься, что меня украдут?

– Боюсь, – даже в темноте я увидела его улыбку.

– Как тебе смена охраняемого объекта?

Он неопределенно пожал плечами, а я спохватилась.

– Извини, Вик, ты, наверное, спать хочешь, а я тут привязалась со своими разговорами.

– Мне нравится с тобой разговаривать, – просто ответил он, – Ты не кичишься своим положением и внешностью, не пытаешься показать себя выше других. А после того, как под пули вместо меня встала, тебя даже наши парни зауважали. Не каждая ради такого, как я, рискнет. Так что, я не просто твой должник, я твой друг и за тебя голову могу положить.

– Вик, зачем, я же не прошу… – пробормотала я, мне почему-то стало неловко, находится рядом с ним.

– А меня просить не надо, – убедительно произнес он, и так на меня посмотрел, что я поняла, что он не шутил, говоря, что отдаст за меня жизнь. Вот, только мне такой цены не надо.

Я не знала, что говорить, поэтому молчала. Смотреть на него почему-то не могла, зато он не отводил взгляда. Пристально так за мной наблюдал и, чего уж греха таить, мне почему-то это нравилось, льстило чисто по-женски. Тоха на меня так смотрел в первые годы нашей с ним жизни. Сейчас мой муж смотрит на меня, как на нечто себе принадлежащее и это иногда выводит меня из себя. Хочется иногда встряхнуть его и показать, что рядом с ним красивая и молодая женщина, а не нечто само собой разумеющееся. Но Антон занят своими играми. Ему не до меня. И если во Франции мы привыкли к такой жизни – у меня свой магазин книг, у него своя фирма, то здесь у меня не было ничего. Невольно начинаешь присматриваться к отношениям, когда не занят делом. Хотела ли я такой жизни? Об этом ли мечтала? Это уже не так важно, потому что подсознательно я всегда знала, на что иду, живя с Тошкой.

– Вик, ты знаешь, куда они уезжают? – задала я вопрос через некоторое время.

– Нет, – отрезал он и я поняла, что беседы не получится, все верно, как и предполагал Митяй. Чем дальше в лес, тем злее волки. Митяй, подлюга, ни за что не признается, но я и без этого понимала, что Антона он не как друга и названного брата позвал. Для чего-то он ему был нужен. Зачем и для чего предстояло узнать и чем раньше, тем лучше, так как оставался еще Ян, зорко следящий за любыми его и моими передвижениями, как охотничья собака. Невольно, да удивишься, меткости лексикона братков: таких как Ян, они называют псами и те не остаются в долгу, именуя тех, кого ловят волками. Митяй им и был, только вот одел он на время овечью шкуру передо мной, перед моим мужем… Это было так же ясно, как Божий день. Почему Антон этого не видит? Не хочет или же… сам использует Митяя в своих целях? В каких? Для чего? Что будет дальше? Чем больше думала, тем больше понимала, что лежа на постели ответов на свои вопросы я не найду, а это значит, что завтра мне некогда болеть.