Текст книги "«Детский мир» Ушинского и западноевропейская учебная литература. Диалог дидактических культур"

Литература

Горизонтов А. Естественная история. СПб., 1859.

Даль В.И. Ботаника. СПб., 1849

Ленц Э.Х. Руководство к физике. 2-е изд. СПб., 1842, Киев, 1851, 5-е изд. СПб., 1859.

Пятидесятилетие С.-Петербургской Пятой Гимназии. 1845–1895. СПб., 1896. С. 36–37.

Сенькина А.А. «Книга для чтения» как вид учебного пособия для начального обучения: вопросы типологии и истории издания: конец XVIII – первая половина XIX вв.: дис… канд. филол. наук. СПб., 2010.

Симашко Ю.И. Руководство к зоологии. СПб., 1854.

Штекгардт Ю.А. Учебник химии. Пер. с 3-го изд. СПб., 1849, пер. с 9-го изд. СПб., 1859.

Ruprecht H.J. Wand-Atlas für den Unterricht in der Naturgeschichte aller drei Reiche. 40 Farblithographien. Dresden: C.C. Meinhold, 1860.

Часть II
Диалог с немецкими дидактами

Глава 1
Пособие Самюэля Людвига и «Детский мир» Константина Ушинского

Как мы ни любим, как ни уважаем немцев,

как ни много мы обязаны их литературе,

но они для нас неподражаемы в своём педантизме.

Свод печатных рецензий на проект Устава средних и низших учебных заведений (1861)[27]27
  Свод печатных рецензий на проект Устава средних и низших учебных заведений, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения. [Спб.: Б. и., 1861]. Извлеч. из «Журн. М-ва нар. прос.».


[Закрыть]

Работая над своим «Детским миром» (1861), К.Д. Ушинский просмотрел явно больше изданий, нежели указано в его предисловии к первому изданию, для возможного расширения преподаваемого материала (потом, как уже было сказано, этот перечень как неактуальный исчез частично ещё в конце 1861 г. при подготовке 3-го и полностью в 5-м издании 1864 г.). Анализ всего спектра школьных учебных книг, которые могли быть знакомы Ушинскому, не представляется пока возможным: таких изданий, выходивших в первой половине XIX века в немецкоязычном регионе (Германия, Австрия, Швейцария) и с большой вероятностью доступных Константину Дмитриевичу в Петербурге ещё до его отъезда за границу, было очень много. Не только каждая земля и княжество, но каждый город, школа, учитель подготавливали, издавали и распространяли в Европе свои учебники. Попробуем заглянуть в них в данной работе не с точки зрения конкретных пособий – реальных и несомненных источников для российского педагога, но с точки зрения той атмосферы, которую он мог почувствовать, и той структуры начальных учебных пособий, которую мог увидеть. Для этого нам не потребуются рекомендованные Ушинским дополнительные к «Детскому миру» немецкоязычные книги. Педагогическую атмосферу Schullesebuch с известной степенью инвариантности можно почувствовать, перелистывая различные учебники того времени, близкие по типу к «Детскому миру». Остановимся на одном из них.

В первой половине XIX века среди авторов учебных пособий начального уровня одним из популярных было имя Самюэля Людвига (Samuel Ludwig, род. 1759), школьного учителя в Берлине, автора, в частности, «Друга горожан, книги для чтения в городских школах». Первое издание «Городского друга» вышло в 1787 году и затем многократно переиздавалось до 1826 года. В доступном нам, благодаря собранию Института Георга Экерта (Брауншвайг), «пятом, улучшенном издании» 1810 года имеются пометки учеников, сделанные при использовании книги в 1820 и 1824 годах (Ludwig 1810). Учебник начинается с посвящения всем «городским школьным учителям» и поделён на 13 разделов. Это издание карманного формата объёмом более двухсот страниц. (Обратим внимание, что в первом издании «Детского мира» Ушинского – 562 страницы, и формат отнюдь не карманный, каковым он становится начиная с 6-го издания 1865 г.). Каждый раздел книги Самюэля Людвига объединяет единой темой небольшие тексты (от страницы до полутора и даже трёх с половиной – ближе к концу пособия) с заголовками или без. Тема первого раздела и нескольких, идущих вслед за ним, явно напоминает идею Ушинского, что обучение сознательному чтению должно опираться на естественную историю, а изучение естественной истории – на фигуру человека.

Общая последовательность разделов в издании Людвига 1810 года выглядит так. Сначала всё, как потом у Ушинского: «о человеке; о солнце, луне, земле, воде, воздухе и т. п.; о животных; о растениях; о минералах»; затем мы видим иной подход – шестым по счёту дан раздел «о продуктах питания, одежде, жилище, утвари и лекарствах». Далее у немецкого педагога ситуация ещё более отличается от сопоставляемого «российского варианта». Идёт – впервые латинским, не готическим шрифтом – раздел «Некоторые упражнения на внимание и размышление». (Такой раздел был очень популярен в книгах для чтения – немецкие педагоги полагали, что чтение даёт материал для развития логики, способности к размышлениям и различного рода умозаключениям, поэтому основы науки мыслить стремились заложить с помощью чтения, обдумывания прочитанного, бесед на темы из книги для чтения. Такие разделы/главки делали в своих учебниках Е.О. Гугель, П.П. Максимович; К.Д. Ушинский ввёл «Первые уроки логики»).

От седьмого раздела и далее у Людвига небольшие текстики внутри разделов снабжены заголовками, объединены в группы. В данном издании таких групп три – «суждения, заключения, сравнения и различия». Первая группа включает максимы различного рода, например: «Здоровье более радостно, нежели болезнь». Вторая – силлогизмы. Третья содержит разного рода сравнения и направления сравнений («лошадь и птица, дерево и дом, улица и сад, хороший и дурной человек» и др., очень напоминающие сравнения в учебнике Ушинского).

С восьмого по одиннадцатый разделы основное внимание переключается на моральное воспитание: «полезные рассказы; библейские рассказы; добрые поучения; хорошие пословицы». Последние два раздела посвящены письменной культуре – различным документам и посланиям, которые приходится получать или писать.

Наличие тематических разделов (такое деление встречается не во всех аналогичных «Детскому миру» немецких учебниках), частичное сходство их состава и последовательности при существенных различиях, обусловило в итоге наш выбор именно пособия «Городской друг» С. Людвига для параллельного изучения и сопоставления с «Детским миром» К.Д. Ушинского.

Раздел о человеке начинается в «Городском друге» с называния и объяснения частей тела, внутренних органов. Затем через объяснение возможностей тела автор переходит к способностям, свойствам, качествам души и духа. Память, способность рассуждения и понимания, свобода воли и совесть занимают в обсуждении центральные позиции. Достоинства и совершенства человека следует употреблять для собственной и других людей пользы, – завершает описание человека автор и через разговор о гармонии и связи души и тела переходит к теме здоровья, которому помогают труд и сон. Даются начальные рекомендации по поддержанию здоровья. Необходимо избегать контрастного контакта разогревшегося тела с холодным питьём или воздухом. «Не обильной едой и питьём… питается и укрепляется тело», и т. д. (Ludwig 1810: 20). Любой переизбыток либо недостаток (сна, еды), раздражение, боязнь, испуг, гнев, злоба, несоблюдение меры, огорчение, боязнь будущего, несовместимое с чувством долга поведение, равно как и просто неосторожные поступки чреваты, поучает Людвиг, различными, часто непоправимыми болезнями. Спокойно произносит наставник слово «смерть», приучая детей думать о том, как её избежать. Для этого особенно благотворна внимательность. Но если всё же болезнь приключилась, то помимо обращения к врачу хорошо бы знать названия разных болезней – кои составитель пособия и сообщает ученику. Автор от первого лица (и тем привлекая ученика; этот приём потом применят Е.О. Гугель и К.Д. Ушинский) обращается к Богу с благодарностью за своё здоровье, с просьбой, чтобы тело было здоровым и далее. Он взывает ко всем другим людям, чтобы и они заботились о своём здоровье не хуже него. Тут же автор сообщает о существовании разных рас и говорится об их равенстве, равно как и о том, что люди бывают разных размеров, что все бывают малыми детьми, вырастают во взрослых, старятся и умирают. Благодарностью «наилучшему отцу моему и всех людей», вовремя забирающему их с земли, заканчивается первый раздел пособия (Ludwig 1810:11–22).

Показательно, что вслед за темой о человеке идёт, по сути, тема вселенной, хотя это понятие не употребляется. Человек, таким образом, показан имеющим отношение к миру в целом, а все части этого мира тем или иным образом соотнесены с человеком. Раздел о Солнце, Луне, Земле и её элементах начинается с понятия о вещи как таковой и о том, что у каждой вещи есть образ, цвет, размер и объём занимаемого ею пространства. Автор размышляет о том, как всё в мире замечательно устроено – чередование времён года, географических поясов, дня и ночи. Последнее особенно важно для человеческих глаз. Описание поверхности Земли через тему гор переводит внимание на воду и воздух. В разговоре о воздухе появляются первые диалоги: самый первый без заголовка, а следующий уже с отдельным заглавием – «Разговор». Для составителя важнее обозначить вид действия, нежели его тему и содержание. При описании каждой вещи или явления ему важно подчёркивать их полезность. Не бывает бесполезных феноменов – даже ветер приносит пользу. Ветру как раз и посвящён первый озаглавленный диалог (неозаглавленный разговор шёл между сапожником и ткачом о пользе форточки, буквально «оконной створки» и практик проветривания рабочих и жилых помещений). «Разговор», уже названный этим ёмким и функциональным словом, состоялся между братьями Хансом и Фрицем перед их отходом ко сну. Обсуждали ветер, который рассмотрен как с пугающей, так и с хорошей, как с вредной, так и с полезной стороны. Фриц убеждает Ханса, что ветер подвластен Богу, и невместно человеку желать его прекращения, ибо он чаще очень и очень полезен природе и людям, а когда случается шторм или ураган – то мудрость решения Бога здесь выше человеческого понимания. Автор подробно перечисляет названия различных видов ветра, тумана, дождя, претворяя таким образом в связный текст словарную функцию своего пособия. Ушинский следует той же традиции, и в статьях «Детского мира» также приводит тематические серии слов, хотя с меньшим числом дробных конкретных терминов, синонимов, диалоговых объяснений.

Второй раздел пособия Людвига завершается рассказом «Гроза» про двух ребят, один из которых уговаривает другого не прятаться от грозы под высоким одиноким деревом.

При переходе к третьему разделу автор сообщает о том, что природа делится на три больших части, рассказ о которых и составит содержание разделов с третьего по пятый: царства животных, растений, минералов. Среди рассматриваемых животных обезьяна (как более всего напоминающая человека), медведь, бобёр, слон, ленивец, хомяк, собака, верблюд, лошадь, северный олень, росомаха. Затем идёт весьма долгое перечисление разных птиц, но не всегда с рассказом об их особенностях. О сове, например, говорится кратко и нелицеприятно: «Сова днём не видит, она как вор, летает лишь вечерами и ночами» (Ludwig 1810: 52). Как и впоследствии Ушинский, Людвиг выделяет птиц перелётных на примере ласточки, предвестником которой служит появление комаров: об этом начало диалога Карла со своим отцом Вильгельмом, помещённого в раздел о птицах. Обсуждая появление ласточек и аистов, сын подтверждает свою догадку, что птицы не появляются до появления в округе пригодной для них еды (комары, лягушки). Отец глубокомысленно замечает, что птицы, которые питаются сохраняющейся круглый год пищей, не улетают, а другие улетают в более тёплые края. Оканчивается диалог, как и многие другие, и как потом будет заканчивать свои рассказы Ушинский, размышлениями о Боге и его великой и мудрой заботе о птицах, всех животных, и о людях с самого их рождения (появлению человека уже предшествует появление для него молока, объясняет ребёнку отец).

После птиц идёт рассказ о водоплавающих, рыбах, насекомых. Раздел о животных завершается образцом письма и двумя диалогами. Письмо адресовано Карлу и написано его другом Вильгельмом: «Сегодня я хочу рассказать, что я узнал от своего любимого учителя. Он так рассказал нам о муравьях и пчёлах: „Муравьи маленькие животные, но очень трудолюбивые. Там, где они хотят устроить муравейник (букв. «гнездо»), они сообща выбирают и утаскивают землю, собирают травинки, соломки, деревяшечки и другие малые предметы. В таком домике хранят они припасы и свои яйца. Когда они чего-либо опасаются по отношению к яйцам или молодняку, они быстро их уносят или, когда опасность не столь велика, храбро защищаются от неё. Когда становится холодно, они цепенеют и засыпают на всю зиму. Их яйца для соловьев приятное и полезное лакомство. Теперь я расскажу вам о пчёлах. Они очень полезные, дают людям мёд и воск…“ К рассказу о пчёлах мой учитель присовокупил две притчи из Библии (Притч. 30:25, Сир. 11:3). Поскорей ответь мне на моё письмо, любезный Карл, и поведай, понравилось ли оно тебе. Прощай! Твой друг Вильгельм» (Ludwig 1810: 60–62). Образ пчёл использовался гораздо чаще и более развёрнуто (в двухстраничном письме им отведено полторы страницы, и всего половина – муравьям), но и муравьи занимали в литературном каноне не такое уж невзрачное место. Ассоциируются ли у автора муравьи с крестьянами, а пчёлы – с городскими жителями, пока сказать трудно, хотя такая ассоциация если не напрашивается, то возникает.

Тема школы возникает на 63-й странице учебника в 214 страниц карманного формата. В это время многие немецкие авторы уже понимали, что не стоит рассказы о школе помещать на первых страницах учебника, хотя школа, конечно, – это место, «где можно учиться и научиться многому хорошему от Бога и его мудро обустроенных творений» (Ludwig 1810: 63). Братья-герои рассказа, однако, не всё понимают в школе, поэтому теперь за ужином объясняют друг другу непонятое, что и составляет у Людвига сюжетную основу нарратива. Предмет их беседы – насекомые, гусеницы, раки да омары. Заключительный диалог третьего раздела о животных происходит между другими двумя братьями и их отцом. Ранним утром в саду они беседуют на тему, что такое дождевой и другие черви, полезные и наоборот, а также улитки и моллюски. Разговор опять завершается тезисом о величии Бога, заселившего мир такой замечательной большой и малой живностью.

Основные темы для обсуждения в разделе о растениях – деревья, злаки, лён. Каждой из них посвящён отдельный диалог, причём диалоги становятся длиннее и занимают подчас два урока чтения. В последнем из них – о льне – участниками разговора впервые в рассматриваемом учебнике становятся мать и дочь. До этого все участники приведённых образцов разговоров были мужчинами. Беседа о деревьях строится сначала вокруг яблони, её роста, опыления пчёлами, условий урожайности, во второй части идёт знакомство с названиями самых разных пород, созданных Богом, выученных у школьного учителя отцом, который теперь рассказывает о них сыну. Второй диалог происходит между ними же, но уже по поводу злаков. Злаки обсуждаются самые разные, даже экзотическая кукуруза, привёзенная из Америки. Средняя часть диалога посвящена хлебу, который можно есть три-четыре раза в день без того, чтобы он приелся, и благодарности Богу за хлеб. Последняя часть – рассуждения о том, как с Божьей помощью выращивается зерно, из которого делают хлеб, что в этом выращивании идёт от человека, что от природы. Заканчивается разговор вкратце темой торговли, ибо не все выращивают злаки и не все делают хлеб, но все его едят.

Две пары уже достаточно пространных писем между братьями Карлом и Хайнрихом рассказывают ученику о других растениях и подводят его к следующему диалогу – о льне, диалогу, в котором, как мы уже сказали, мы впервые слышим женщин. Мария обсуждает тему изготовления ткани из льна со своей мамой. Работящая дочь просит дать ей что-нибудь пошить. Мать даёт ей только что раскроенную рубашку и спрашивает, знает ли Мария, кто и из чего делает льняную ткань. Ткач делает из пряжи. А откуда пряжа? Её делают на самопрялке. А из чего? Из льна. А он откуда? С полей. Далее разговор идёт об обработке льна, получения пакли и ткани, о том, как можно в неё одеть тысячи людей. Дочь ссылается на отца, рассказавшего ей массу сведений о льне, с которым тот работает, и мать радуется: как хорошо, что столь многое отец дочери рассказал, и потому она уже многое ведает из того, что делается вокруг. Завершается диалог опять размышлениями о благости Бога, озаботившегося дать людям так много разнообразных вещей для работы и возможность постигать, сколь многими способами они могут с ними обращаться.

Раздел о «минералах» (куда включена вся неорганика, в том числе, скажем, виды почв, глины и т. п., не только горные породы) сразу начинается с диалога. Отец начинает экзаменовать сына Хайнриха на знание им различных почв, глин, камней и включает в тему камней многочисленные добавления, переходит затем к солям, селитре, пороху, затем к более специфическим квасцам, хлористому аммонию, горькой соли (эпсомиту), мышьяку и пр. На 90-й странице учебника, в связи с разговором о мышьяке, приводится назидательная история о выброшенных негодных пилюлях против мышей, насыщенных мышьяком, о поевших эти «конфетки» детях, из которых трое умерли, а четверо прочих долго болели. «Нельзя есть всё, что найдёшь и что выглядит съедобным» (Ludwig 1810: 90). Следующий диалог между отцом и сыном посвящён металлам. Во время разговора о серебре, золоте и драгоценных вещах отец наставляет сына не ценить злато и серебро выше того, что они стоят на земле: не их, но благоразумие и совесть уносит человек с собой на небеса (Ludwig 1810: 95). В связи с разговором о железе приводится рассказ о том, как портной пришёл как-то к своему другу-кузнецу и ужаснулся условиям работы, а тот ответил, что ужасается тому, как портной сидит целый день скрючившись и продевает иглу тысячу раз туда-сюда.

Шестой раздел снова возвращает нас к человеку, ко всем тем разнообразным вещам, которые Бог предоставил человеку в пользование: воздуху, воде, еде, одежде, жилищу, домашней утвари, средствам для обогрева и лекарствам. Половину раздела занимает письмо, в котором Карл кратко описывает брату Хайнриху то, что входит в вышеуказанные классы предметов. Вторую часть раздела занимает беседа Умного и Честного, двух соседей. Честный заболел и хочет обратиться за помощью к знахарке, которая разберётся «лучше и быстрее», как лечить, в отличие от докторов. «Говорят, что доктора делают людей ещё более больными». Умный посредством сравнения доктора с сапожником, портным, пекарем убеждает Честного, что обращаться нужно к профессионалам, которые специально учились своему делу, «а не к старой женщине, которая не изучала искусство (Kunst) врачевания» (Ludwig 1810:105). В итоге, Честный переубеждается и зовёт умного доктора. Оптимистический финал приводит ученика к седьмому разделу, как раз связанному с вниманием и размышлением.

Как мы уже упоминали, в этом разделе три части – «суждение» (Urtheile), «вывод» (Schluss), «сравнение и различение» (Vergleichen und Unterscheiden). В первой части после определения сути суждения или решения того или иного вопроса даётся страница примеров: «Зимой холоднее, чем летом. Лошадь и корова полезные животные. Сквозь стекло, воду, воздух можно смотреть. Воды гораздо больше, чем вина. Некоторые профессионалы знают больше, чем другие. У человека преимущества перед всеми другими созданиями на земле. Здоровье приносит больше радости, чем болезнь. … Дети не столь умны, нежели взрослые. Кто делает плохое, с тем плохое и случается. … Плохие книги портят наше сердце и наш разум. … Европа больше, чем Германия, а та больше Верхней Саксонии и т. д. Берлин прекрасный, большой, многолюдный город. … Несомненно, все мы должны когда-нибудь умереть. Молниеотвод весьма полезен» (Ludwig 1810:108–109). Под конец главки о суждениях приводится и пример неверного суждения: не следует искать защиты ни от ветра, ни от дождя, ни от снега, ни от града, ни от стужи, ни от огня, ни от бедности в старости. Умозаключения, или выводы, есть получение третьего верного суждения на основании двух, – заявляет Самюэль Людвиг. Например, железо твёрдо, все наковальни делаются из железа, значит, все они твёрдые; или: все духи бессмертны, моя душа – дух, значит, моя душа бессмертна. Ушинский объединит упражнения в рассуждениях в последний раздел своего учебника, посвятив его логике. Выводы Людвига уже менее пестры, чем суждения. Говорится о воле Божьей; о благах, Им посылаемых; о том, что любовь к Богу наивысшая, ибо он наибольший Благодетель; что не бывает человека неошибающегося; о вреде грехов обжорства и опьянения; о необходимости любить евреев, как и всех других людей („Wir müssen alle Menschen lieben; die Juden sind Menschen: also müssen wir auch die Juden lieben“ (Ludwig 1810: 110)). Заканчивается главка длинным рассуждением о прямой связи совершенства, добродетели и Бога.

Сопоставление для автора – это нахождение общего, близкого, сущностно аналогичного. Различение – наоборот. Нет полностью одинаковых вещей, но, скажем, и человек, и собака творения Божьи, им требуется еда, их видно, у них есть тела, они могут двигаться, у них по пять органов чувств, у них есть внутренности, голос, головы, языки, зубы, глаза, уши, они смертны, и т. д. Однако у человека две руки, у собаки их нет. У человека есть разумная душа, у собаки нет. Человек может читать, и притом много полезного, собака нет. Человек может думать о Боге, стоять прямо, собака нет… и т. д. В конце главки дают пары предметов для возможных сопоставлений подобного же рода. В «Детском мире» Ушинский применит такой же приём и на сходных примерах.

Особенно интересен в плане рассмотрения немецкой традиции учебных книг для чтения раздел, помещённый в данном учебнике восьмым: «Полезные рассказы». Среди 25 текстов этого раздела диалоги, рассказы, стихотворения. Показательны уже названия. Названия прозаических рассказов по преимуществу открыто дидактичны: Хороший ученик. Опрятный ребёнок. Маленькая лгунья. Вор. Избалованный. Прилежная служанка. Услужливость. Скупость. Хороший домохозяин. Плохие работники. Утонувший Георг. Прогулка. Полезный человек крестьянин. К ним примыкает монолог «Краткость богатства человеческого». Диалоги и стихотворения имеют преимущественно назывные заголовки, которые, правда, иногда дополняются разъяснениями или оценками, как в случае с рассказами: Беседа учителя со школьниками о долге детей любить, почитать, слушаться своих родителей, Благодетельный ребёнок, Прекраснейший поступок. Иногда совсем не дополняются: Суеверие. Ребёнок с ножницами. Разговор. Бедный моряк. Довольство. Завещание. Молитва за столом.

В этом случае основной акцент делается на эмоциональное последействие текстов, большинство из которых именно в процессе прочтения должны задеть читателя за живое и потому не предполагают предварительной настроенности его с помощью заглавия. После некоторых «полезных рассказов» стоят отсылки на библейские книги с текстами, аналогичными либо символическими в отношении к ним. Восьмой раздел занимает 50 страниц – он самый обширный из всех. Представлены образы детей и взрослых, модели взаимоотношений их с Богом, друг с другом, взрослых и детей между собой. «Быть чистым легко», – можем мы словами героя одного из текстов сформулировать общий посыл данного раздела. Дети почитают родителей, ходят в школу и аккуратно учатся, помогают старшим, успешно наставляют неопрятных и прочих собратьев, благоговейно почитают и любят Бога, отучаются врать, красть. Автор обращает внимание юных читателей на то, что родители о них заботятся, хлопочут, тратят на них деньги ради того, чтобы дети выросли «полезными, хорошими и радостными людьми» (Ludwig 1810: 119).

Ссылкой на Послание к Ефесянам (6:1–3) обосновывается для учащихся принцип следования во всём хорошем за своими родителями. Дети в «Диалоге учителя с учениками о долге детей…» не останавливаются на отсылке наставника к Библии, но продолжают докапываться до её моральных смыслов, задавая вопросы буквально к каждому слову Писания и их интерпретации. В итоге, наставник говорит, что родителей нужно слушаться потому, что они в отношении к дитяти подобны Господу и благодетелям. Провозглашается в качестве идеала послушная и тихая (ruhig) жизнь. Непослушным детям и взрослым Бог не обещает ничего хорошего (Ludwig 1810:121). Обсуждается необходимость повиноваться не только отцу, но и матери, а также уважать и любить бабушку, несмотря на её преклонный возраст и связанные с ним проблемы: она скоро будет у Бога и попросит у него благополучия для хороших внуков. Итог разговора о следовании воле родителей, их почитания и содержания в старости завершается ссылкой на Экклезиаст (Сир. 7:29): «Почитай всем сердцем отца твоего и не забывай, как трудно было твоей матери привести тебя в этот мир». Избалованный родителями, потребительски относящийся к ним ребёнок, мало посещавший школу и потому не научившийся ценить ростки будущего в настоящем, получит скверную судьбу, быстро умрёт в бедности и нищете, как только его родители покинут этот мир. В теме прилежности опять, вот уже третий раз (первый: разговор о льне, второй: врушка Софи, «маленькая лгунья», безудержно тайком попивавшая сладкий ликёр, поплатившаяся за это, став посмешищем для окружающих) возникают персонажи «второго пола» (термин Симоны де Бовуар). Теперь это прилежная служанка, чья старательность, экономность, любовь к порядку, поддержка хозяина во всём привела её к хорошему замужеству и благополучному дому и хозяйству. Рассказы «Избалованный» и «Прилежная служанка» выполнены в стиле популярных в то время в учебниках «рассказов о как бы случившемся»: автор излагает некую историю как быль, имеющую назидательный смысл. В рассказе «Услужливость» объединены две истории – о двух взрослых горожанах, сохранивших для приехавшего в город по делам крестьянина случайно оставленное им на улице по дороге к рынку колесо, и о ребёнке, который, исходя из аналогичных чувств, помог незнакомому с городом человеку найти нужную ему улицу. И опять всё завершается библейской ссылкой – в этот раз на Первое послание апостола Петра 4:10. Автор считает логичным в данном месте пособия перейти к теме скупости и жадности – вероятно, как к тому, что противоположно открытой доброй услужливости по отношению даже к дальнему, не только ближнему. Скупой и жадный теряет даже то, что уже имеет, – сообщает рассказ «Жадность». Отец в разговоре с сыном называет принесённый сыном из школы рассказ о жадном псе (не допустившем, чтобы другой в воде под мостом тоже имел кусок мяса, и потерявшем в результате свой) «полезной» историей.

Этот приём позволяет обратить внимание читателя на название всего раздела и показать ему, что есть «полезные рассказы», почему они полезны и где можно обрести эту пользу (в школе).

Взрослый рассказывает ребёнку, что и среди людей встречаются скряги, опять же приводя пример человека, который всю жизнь держал семью впроголодь и умер от воспаления желчи (вспомним «Суд над епископом» В. А. Жуковского во 2-й части «Детского мира»). Хороший хозяин не скуп, но и не расточителен, работящ и знает дело, привлекает к нему славных работников, не вмешивается в ссоры с соседями и обретает радостную старость. Работники бывают всё же разные. Плохие не следят за домом, не поддерживают хозяйство, не вкладывают в него зарабатываемое, потому теряют его, рано умирают и обрекают свою семью побираться (Ludwig 1810:131–132). Дети же нередко лучше родителей, например, добродетельный сын оказывает помощь бедному старику единственным своим сокровищем – нательной геммой, в то время как его отец, обретший богатство милостью Божией, видит на прогулке с сыном всё что угодно («луг, поле, лес»), но не убогого старика (Ludwig 1810:132–133).

Людвиг задаёт ситуацию в стихотворении об отце и сыне, где автор оценивает их поведение косвенно – по ходу наступления событий и без прямого обращения, как бы комментируя про себя поступки обоих. Ушинский в подобной же ситуации обсуждения страданий неимущих, особенно зимой, предпочитает описание и прямое дидактическое обращение: «на старике нет тёплого тулупа, лапти его худы, армяк весь в дырах; голос его дрожит от старости и холода, глаза слезятся, руки и ноги трясутся. Нехорошо и мальчику, который ведёт слепого старика: бедняга перескакивает с ноги на ногу,… сильный холод выжимает у него слёзы из глаз. Пустите их обогреться, накормите и подайте им, что можете! Лучше отказаться от новой игрушки или каких-нибудь сладостей и подать милостыню бедняку» (Учебно-воспитательная библиотека. 1876. Т.1, Ч.1: 9).

Русский автор призывает мальчика поделиться избытками, мальчик немецкого автора изображён делящимся последним, что имеет. Интересно само присутствие в нескольких местах учебника Людвига темы прогулки как досуга для небедного человека вообще и, в частности, прогулки и его детей вместе с ним. Со времени Руссо не только образовательные путешествия, но и просто воспитательные прогулки на часть дня входят в спектр возможных видов педагогической деятельности. Жанр воспитательной прогулки с сыном тоже имел свою историю – в текстах, в мыслях, в практике.

Вполне в просвещенческой парадигме отдельную беседу С. Людвиг уделил теме суеверий. Франц беседует со своим соседом по имени Правильный (Richtig). Франц рассказывает либо спрашивает, а его собеседник развеивает суеверия соседа. Правильный убеждает Франца, что неожиданно и как бы ниоткуда появившаяся в его лавке кошка – это не превратившаяся в неё ворожея, ибо та бедна, а если бы могла превращаться, то сколько бы смогла утащить! Историю с мальчиком, обидевшим некую фрау, и потому наказанным ею хромотой и параличом, Правильный объясняет естественными причинами, убеждая собеседника не считать аргумент «люди говорят» доказательством. Вызывание духов умерших людей Правильный раскрывает как мошенничество. Боязливость и невежество порождают представления о привидениях. Правильный замечает, что реально, на самом деле, их никто не видел, только принимали за них неясно проступавшие предметы либо вообще нечто непонятное. В красках описывает он встречу некоего Meister Feig вечером с трубочистом, от которого тот в панике бежал прочь. Правильный критикует опасение ходить вечером через церковное кладбище и заявляет, что души лежащих на кладбище с нами, а тела в земле – всё равно, что камни или куски дерева. Рассказы о привидениях атрибутируются детской культуре и природе, коей свойственна боязливость и переживание разницы дневного и ночного восприятия. В общем, во всех странных вещах есть для немецкого учителя посюсторонняя причина и объяснение.