Текст книги "Городской роман или Школа Карабаса"

Глава 10

После того, как хозяин скрылся за дверью – Вика первым делом осмотрела пострадавшую кожу мальчика. Следы от наказания были слишком явными. Перед посетителями в таком виде не покажешься! После такой трепки воспитанникам полагались голодные выходные дни; однако Карабас все же уже сегодня велел подготовить Антошку к вечерней работе в зале.

– Подожди меня здесь. Я сейчас… – пообещала она мальчику и быстро удалилась сначала в жилую комнату, где вместо махрового полотенца, в котором ее притащил в спортзал Карабас, надела эффектное шелковое белье; а потом в гримерную, где находились различные мази и кремы. Но там Вика застала Надю.

– С добрым утром! – приветствовала она девочку, доставая из ящичка гримерного столика тональный крем.

– С добрым утром, – бодро отозвалась Надя, стараясь накрутить упрямую прядь влажных волос на бигуди; но заметив, что Вика полезла в аптечку, висящую на стене, уже встревоженно спросила: – Зачем это тебе?

– Для Антошки, – вскользь ответила та и собиралась уже выскочить из комнаты, как услышала просьбу:

– Можно я с тобой?

– Пошли, – согласилась Вика, и девочки вдвоем направились в спортзал.

Там они дружно принялись обрабатывать пострадавшие места мальчика йодом; но как бы нежно не прикасались к коже ребенка – тот временами все же морщился. Затем девочки постарались замаскировать пятна, густо покрывая их тональным кремом; однако на запястьях следы от наручников все же продолжали упорно выделяться.

– Отдай ему свои перчатки, – потребовала Вика у подруги. – Все равно сегодня они тебе не понадобятся.

– Почему? – изумилась Надя, пожалев о том, что не будет этим вечером красоваться в полюбившихся длинных перчатках.

– Карабас сказал, что сегодня Антон будет в зале один, а тобой он займется лично.

Девочка встревоженно взглянула на старшую подругу. Никто из воспитанников не любил личных занятий с хозяином; однако избежать их было невозможно. Оставалось только отогнать на время мысли о занятиях подальше и заметить Вике:

– А разве ему мои перчатки подойдут? Вот будет видок!

И обе девочки, представив себе мальчика в явно великоватых женских перчатках – весело рассмеялись над нелепостью данного наряда. Но уже через минуту Вика серьезно предложила:

– Пошли в гардероб к Маргарите!

Однако, как только ступни Антошки коснулись пола, мальчик невольно охнул и присел на кушетку, испытывая более привычную боль избитой задницы.

– Тебе больно ходить? – участливо спросила Надежда.

– Да, очень, – сознался тот.

– Ничего, – утешила их Вика. – У меня есть хорошее обезболивающее. Я без него не смогла бы работать так часто, как здесь требуют. Ей-богу! Но об этом лекарстве молчок! Я его украдкой раздобыла. Иначе нам всем несдобровать. Понятно?

В ответ дети дружно закивали головами, а сама Вика вспомнила, как два месяца назад Вадим Петрович оставил ее на ночь в спортзале.

* * *

Тогда девушка была наказана за то, что под конец вечера – уже порядком измотанная работой – посмела отказываться в очередной раз посетить отдельный кабинет для того, чтобы обслуживать там сразу пару гостей заведения. Недовольный этим Карабас – не возвращая свою воспитанницу к шесту – тут же хорошенько высек ее и оставил пристегнутой наручниками к шведской стенке на целую ночь.

Тем не менее, сил девочке хватило, чтобы не дремать; благодоря чему она смогла утром услышать, как кто-то дернул дверь в коридор, которая находилась как раз рядом со шведской стенкой. По тому, с какой робостью была сделана попытка открыть запертую дверь, Вика догадалась, что это не мог быть ни охранник Степаныч, ни Маргарита, ни тем более сам Вадим Петрович. Девочке захотелось узнать, кто находится за дверью; и она громко спросила первое, что пришло ей в голову:

– Сколько сейчас времени?

За дверью охнул высокий женский голос, после чего последовал вопрос:

– Кто здесь?

– Вика. А вы, тетенька, кто?

– Я-то уборщица, – пояснила свое присутствие та и тут же решила спросить: – А тебя, Вика, здесь заперли нарочно, или просто забыли?

Неожиданно для самой себя Вика решилась на то, чтобы достаточно откровенно поделиться с совершенно незнакомой женщиной своими неприятностями, объявив:

– Я здесь наказана за плохую работу. И вечером не знаю, как получится работать. У меня сейчас все тело ломит.

– Тебя что, избили? – в голосе женщины явно чувствовалась жалость вперемежку с гневом. И почти сразу она решительно предложила: – Хочешь, я милицию сейчас позову?

– Не надо тетенька никакой милиции! От этого только хуже будет, – остановила сердобольную уборщицу Вика. После чего в их разговоре наступило молчание. Девочка даже испугалась, что она сболтнула что-то лишнее, и теперь женщина просто опасается продолжать их разговор. Но та через минуту участливо спросила:

– Чем мне тебе помочь?

– Если можете, то достаньте лекарство какое-нибудь, – робко попросила Вика. – Чтобы ушибы не так болели, – после чего добавила: – И спрячьте его где-нибудь в зале; только мне скажите, как найти.

Некоторое время было тихо, но очень скоро уборщица заявила:

– Хорошо. Найдешь лекарство за барной стойкой на полке под кассой, – а потом предположила: – По-моему, ты хочешь, чтобы я всё сделала незаметно?

– Да, тетенька, пожалуйста, чтобы никто не видел!

– Будь уверенна, – заверила ее женщина и добавила: – Через часок схожу за обезболивающей мазью в аптеку, а потом вернусь сюда снова, чтобы забрать свои домашние ключи, которые сейчас пойду и оброню за стойкой.

Своей изворотливостью женщина приятно изумила бывшую «цыганочку». Видимо, уборщица слету понимала опасности в жизни, хотя при этом не ощущала страха перед ними.

* * *

Все эти воспоминания в одно мгновение промелькнули в голове Вики, вызвав благодарную улыбку. Ведь та уборщица ей здорово помогла; а она ей, к сожалению, ничем не отплатила – просто не было возможности.

Впрочем, воспоминания воспоминаниями, а жизнь диктует свое. И Вика потребовала у детей:

– Пошли подбирать одежду Антону.

– А когда же лекарство? – с мольбой прошептал мальчик.

– Перед работой в душе, чтоб никто не видел, обработаю тебе больные ступни, – пообещала ему Вика.

И мальчику ничего не оставалось делать, как вспомнить наставления Карабаса: «Молчать при каждом шаге!» и, пересиливая боль, побрести вслед за девочками.

В гардеробе – с позволения Маргариты – девочки долго рылись, пока не отыскали хлопковые носки красного цвета, синие, укороченные до колен, шаровары, несколько великоватую красную атласную рубашку с длинными рукавами, собранными на резинке у запястий с ажурной бахромой, и жилетик черного цвета. Когда на мальчика все это было надето, он стал выглядеть достаточно эффектно, хотя и напоминал некую карикатуру на цыганенка. Зато все следы от наказания были спрятаны.

Критически осмотрев наряд, Вика не без восторга отметила: – Сойдет! То, что надо! Ей-богу!

И вся троица дружно отправилась на завтрак.

Глава 11

После предупреждения Вики, что Карабас займется ею лично, Надежда нисколько не удивилась, когда в пять часов дня хозяин вызвал ее к себе в кабинет. Там мужчина ласковым голосом начал свое обучение с опроса.

– Дорогуша, тебе нравилось учиться в школе? Каждый день ты хотела бы туда ходить?

– Да, – откровенно ответила Надя.

– А как ты относишься к урокам зоологии?

Услышав столь странный вопрос от хозяина, Надежда лишь пожала плечами, но потом сдержанно ответила:

– Нормально, – однако, не смогла удержаться от того, чтобы не высказать вслух критику учеников. – Но у нас в школе не очень хороший учитель биологии, – и добавила: – Гораздо лучше по истории.

Как все дети, девочка любила или не любила школьные занятия во многом по причине того – каким был учитель, преподававший тот или иной предмет. Если учитель был хорошим, то и уроки его становились любимыми. А если педагог был нудным и скучным, то и предмет его зачастую был неинтересен. Однако Карабас к своему предмету сексуального обучения – относился весьма творчески.

– Про историю поговорим попозже, – пообещал он ей. – А сейчас ответь-ка мне: откуда берется молоко у коровы?

– Кажется из вымени.

– Вот тебе бумага и карандаш. Нарисуй-ка мне вымя, как ты его себе представляешь.

И пока девочка исполняла это распоряжение хозяина, тот открыл бар и налил молоко из триугольного пакета в пластмассовую бутылочку с соской. А когда девочка протянула ему свой рисунок – где наверху был изображен полукруг, под которым находились три вытянутых крючка – хозяин только вскользь бросил взгляд в его сторону и, усмехаясь, спросил:

– Сколько сосков у коровы?

Но откуда городская девчонка, которая никогда не видела живой коровы, могла это знать? И Надя растерянно пролепетала:

– Не помню…

– Четыре, – ответил за нее мужчина.

– Я сейчас дорисую, – с готовностью предложила Надежда и тут же дорисовала четвертый крючок.

– Хорошо, – похвалил ее рвение хозяин. – А теперь скажи-ка: откуда теленок пьет молоко у коровы?

– Я думаю: из сосков, – ответила девочка, не вполне понимая, зачем хозяину понадобился этот странный разговор. А тот довольно отметил:

– Верно. Вот тебе сосок. Представь, что ты – теленок. Попей-ка молочка!

Девочка взяла детскую бутылочку и невольно рассмеялась, представив, как забавно она сейчас будет выглядеть со стороны. Ее веселость явно понравилась хозяину, который, широко улыбаясь, решил лишь подогнать воспитанницу словами:

– Ну, что ты остановилась? Покажи-ка мне, как сосут молоко из вымени.

Успокоив смех, чтобы не поперхнуться, Надя, наконец, смогла сделать несколько глотков.

– Хорошо. Теперь дай мне бутылочку, и пройдем-ка в учебную комнату, где продолжим с тобой урок.

Галантно пропуская вперед девочку в кабинет с шестом, где по вечерам обслуживались посетители, хозяин сказал:

– Итак, я хочу тебе отметить, что не только корова имеет молоко.

– Молоко имеют все млекопитающие, – рискнула добавить девочка.

– Правильно. Человек он тоже… – хозяин нарочно не закончил фразу.

– Млекопитающее, – продолжила Надежда.

– Женщины имеют молоко после рождения ребенка. Ты слышала об этом?

– Да.

– А мужчины имеют свое молоко всегда, когда они полны сил.

Услышав такое, Надя порядком удивилась.

– У мужчин не бывает молока, – попробовала она возразить.

– Нет, бывает, – твердо заявил хозяин. – И сейчас настала пора, когда ты должна познакомиться с мужским молоком! А для этого возьми-ка вон ту подушку и положи ее передо мной.

Надя взяла декоративную, туго набитую подушку с кресла, стоящего в углу комнаты, и положила ее на пол перед мужчиной, который потребовал:

– Встань-ка на нее коленями! – И девочка послушно опустилась на колени, придавив подушку к полу. А хозяин поместил у себя между ног детскую бутылочку – будто сев на нее верхом, играя в лошадки – и приказал:

– Пей!

Для выполнения этого Наде пришлось почти вплотную прислониться к брюкам мужчины. Она осторожно сделала пару глотков из соски, совсем еще не понимая – к чему именно клонит Карабас. В бутылочке оставалось совсем немного молока, когда мужчина спросил у нее:

– Тебе удобно?

– Не очень, – откровенно ответила девочка.

– Ну что ж, со всеми неудобствами в работе тебе следует мириться, – заметил хозяин, откидывая пластмассовую бутылочку в сторону и расстегивая молнию на своих брюках, после чего добавил уже хриповато: – А теперь полюбуйся моим «соском»!

И Надя испуганно уставилась на так называемый мужской «сосок». До сих пор она никогда не видела эту часть тела мужчин – обнаженной, которая к тому же прямо на глазах стала увеличиваться в размере. Позволив ей некоторое время понаблюдать за изменением внешнего вида мужского достоинства, Карабас, продолжая хрипеть, жестко приказал:

– Возьми его руками!

Только теперь девочка поняла задачу данного урока и, крепко зажмурив свои глаза, робко дотронулась пальцами до теплого тела мужчины. Воспользовавшись ее оцепинением, хозяин сам приблизился к ней вплотную. И Надя – пропустив между окаменевших пальцев кусок его тела – не увидела, а ощутила, что у мужчины так же, как и у женщин, внизу присутствуют короткие волосики.

– Открой рот! – продолжал хрипеть хозяин. Однако девочка пала в ступор; но преследуя свою цель, Карабас решительно предложил ей на выбор:

– Или откроешь сама свой рот, или дашь мне свой поясок в помощь этому.

Услышав такое – воспитанница, не открывая глаз, принялась медленно приоткрывать свой рот все шире и шире; а хозяин – обхватив своими ладонями голову девочки – притянул ее к себе, заставив заглотить «сосок». Потом он сам немного отодвинулся от нее, и снова приблизился. Его покачивания длились до тех пор, пока мужское молоко не оказалось во рту девочки. От неожиданности девочка открыла глаза, и ей очень захотелось выплюнуть это молоко, однако хозяин прохрипел:

– Пей!!!

И девочка через силу вынуждена была сделать глоток.

– Приятного аппетита! – усмехаясь, пожелал ей мужчина уже обычным мягким голосом, застегивая свои штаны. Но через некоторое время он строго добавил: – Запомни на будущее: ты должна выпивать все мужское молоко, которое попадает тебе в рот.

– Мне оно не понравилось, – упрямо заявила девочка, вытирая рукой губы. На что Карабас колко заметил:

– Я тебе уже говорил, что с неудобствами в работе надо мириться!

– И как часто надо мириться? – с беспокойством решила уточнить девочка.

– Достаточно часто, потому что очень скоро ты начнешь обслуживать клиентов!

О киносъемке он решил ей пока не говорить. В конце концов, съемки – явление временное, а клиенты у девочки будут постоянно.

– А если я не захочу этого делать? – упрямо заявила Надежда. Ведь прошло еще слишком мало времени, чтобы был окончательно сломлен ее нрав. Вадим Петрович это прекрасно понимал, а потому для начала посоветовал:

– Во-первых, тебе лучше будет захотеть пить его, хотя бы как лекарство, – после чего жестко предупредил: – А во-вторых, ты должна понимать, что в случае твоего упрямства – всегда будешь крепко наказана!

Надя внимательно посмотрела в холодные глаза Вадима Петровича, и осознала, что ей не удастся увернуться от тех условий жизни, что диктовались здесь. Однако она не хотела сразу сдаваться, и поэтому спросила:

– Я могу поговорить об этом с папой?

– Конечно, можешь, когда он заглянет сюда. Только его что-то давно не было видно, – при этом в голосе хозяина явно прозвучали язвительные нотки. Но девочка упрямо продолжала настаивать на своем, объявив:

– Я сама могу найти дорогу домой!

– Но выходить отсюда самостоятельно тебе запрещается в течение двух лет, – холодно возразил мужчина, после чего с удовольствием добавил: – согласно нашему договору.

– А как же занятия в школе? – попробовала заметить хозяину девочка. – Сейчас у нас летние каникулы, а осенью я хочу продолжить учиться в восьмом классе. Как же уроки?

Однако тот был неумолим, заявляя:

– Теперь у тебя уроки будут только здесь! Кстати, завтра у нас будет урок по истории, которую, кажется, ты очень любишь. Сегодня по биологии ты получила твердую четверку. В общем, я тобой доволен. Посмотрим, что будет завтра по истории.

В этот момент из зала до них долетели звуки музыки, будто прозвучал школьный звонк, указывающий на то, что урок закончен. Наступила пора обычной работы, и хозяин распорядился:

– А сейчас, потихоньку, не привлекая внимания публики, пройдешь в ваши комнаты. Привешь себя там – в порядок и выйдешь в зал на помощь к мальчишке, – после чего с кривой усмешкой решил отметить вслух: – Ему, думаю, после этой ночи – будет нелегко сохранить посуду целой!..

Но хорошо зная установленные им же здесь порядки, Карабас – опасаясь перед съемкой портить кожу ребенка сзади – решил на этот раз за разбитую посуду наносить удары по груди мальчика, когда тот без жилетика и рубашки станет руками над головой держаться за шведскую стенку.

* * *

На следующий день урок истории также начался в кабинете хозяина.

– Ты изучала средние века? – поинтересовался мужчина у Нади.

– Да, – ответила та.

– Рыцари, дамы, шейхи, невольницы. Красивая жизнь, полная романтики! – усмехнувшись, заметил хозяин. – Не правда ли? Ты бы хотела тогда жить?

– Не знаю, может быть, – уклончиво ответила Надежда, ожидая любого подвоха после вчерашнего урока зоологии.

– А о графе Дракуле ты что-нибудь слышала?

Девочка крепко призадумалась, но потом все же сумела вспомнить и с ужасом ответить:

– Он, кажется, был вампиром…

– Это – скорее всего сказка, – заметил Вадим Петрович. – На самом деле он сажал своих врагов на кол. Ты слышала о том, что в средние века людей сажали на кол?

– Да. Была такая казнь, – ответила девочка дрожащим голоском, начав догадываться – куда клонит Карабас. А тот восторженно продолжал излагать:

– Деревянный кол протыкал людей от задницы до горла. Он был достаточно велик и убивал людей, прежде всего своим размером. А если бы он был маленьким, вот хотя бы таким, – и хозяин достал из своего шкафа статуэтку мужского достоинства, на которую, после вчерашнего урока, девочка уставилась с отвращением, – то никто бы никогда не умер. А сейчас мы пройдем с тобой в учебную комнату, где продолжим обучение.

И Надя с неохотой поплелась за хозяином по коридору. Переступив порог кабинета с шестом, мужчина первым делом потребовал:

– Сними-ка трусы и обувь. И перестань, наконец, дрожать от страха! Никто тебя сейчас ни казнить, ни тем более убивать не собирается. Просто подойдем к выполнению упражнения с точки зрения истории, для более четкого понимания предмета.

Последнее высказывание о «четком понимании предмета» сильно смахивало на школьную формулировку, из-за чего Надежда невольно улыбнулась.

– Вот так-то лучше, – заметил хозяин. А когда он увидел воспитанницу, стоящую босиком в свободной блузке, едва прикрывавшей поясок, то с улыбкой предложил ей:

– Давай-ка немного изменим декорацию! – Однако сам, не дожидаясь участия девочки, взялся за изголовье стоящей у стенки укороченной кушетки и развернул ее, расположив изголовье перед собой. Затем поинтересовался у Надежды:

– Ты знаешь, как сажали на кол?

– Нет, – с нескрываемым ужасом ответила та, невольно отступая назад. Ей очень хотелось добавить: «И не хочу знать!», но произнести это вслух – не решилась.

– Сначала подготавливали кол, – спокойным голосом продолжал свой урок Вадим Петрович. – Его очень остро затачивали на конус. Но мы сделаем это по-другому, – и мужчина извлек из кармана брюк тюбик с кремом. Он тщательно намазал муляж, после чего отметил: – Ну вот, теперь наш кол готов! – И, повертев муляжом перед Надей, он поставил его рядом с собой на пол, продолжая излагать: – Итак, после того, как кол был подготовлен, человека клали на землю. Но тебе на пол ложиться не надо, – отметил хозяин и предложил: – Ложись-ка лучше спиной на кушетку ногами ко мне!

Тяжело вздохнув, девочка неохотно выполнила команду. Но для того, чтобы голова помещалась на коротком сидении кушетки – ей пришлось согнуть колени; и Карабас тут же распорядился:

– Выстави-ка ноги вперед и придвинься ко мне еще ближе.

В результате – бедра с ягодицами девочки уперлись в возвышавшийся подголовник, а голени повисли снаружи. Оценив позу Нади замечанием:

– Хорошо, – хозяин продолжил свой урок, сопровождая историческое повествование собственными поступками.

– Итак, после того, как человека уложили на землю, его ноги вожжами привязывали к седлам двух лошадей. Затем всадники направляли лошадей в сторону кола. – Тут мужчина взял девочку за щиколотки и потянул их на себя; а, уложив ее ягодицы на край изголовья кушетки, продолжил излагать: – Когда лошади дотаскивали беднягу до наконечника кола, их направляли чуть в разные стороны, – и Карабас широко раздвинул голые ноги девочки; после чего, нагнувшись, поднял муляж и торжественно закончил свой рассказ словами: – А кол, наконец, входил в человеческое тело! – тогда как сам решительно засунул в задницу девочки статуэтку мужского достоинства по самое основание.

Ощутив непривычную резкую боль, девочка невольно громко вскрикнула, дернув в воздухе болтающимися ногами – чуть не лягнув мужчину; чем приостановила на некоторое время урок.

– Что так дергаешься? – недовольно заметил Карабас. – Разве я сделал тебе очень больно?

– Нет, – испуганно соврала девочка и добавила: – Я могу потерпеть.

– Ну, тогда расслабься и начинай получать удовольствие, – посоветовал хозяин; на что Надя криво усмехнулась, вспомнив, как мать Карабаса заявляла, что воспитанники обязаны испытывать удовольствия при любых упражнениях. «Тоже мне удовольствие!» – с отвращением решила девочка, совершенно не собираясь испытывать наслаждение.

А хозяин уже принялся играть муляжом в ее теле. Бедняжка изо всех сил старалась больше не дергать ногами; тогда как ее темперамент брал свое! Ведь именно он потребовал у нее подпереть руками талию и подсказывал: когда делать вдох, а когда выдох. И наблюдая за тем, как интуитивно правильно ведет себя эта девочка – Карабас невольно вошел в раж до такой степени, что, откинув муляж в сторону, сам лично закончил упражнение; а закончив – восторженно похвалил воспитанницу:

– Замечательно! Твой темперамент – просто чудо! Это настоящий дар природы! – нежно похлопывая девочку ладонью по ягодице, точно лошадь по шее после верховой езды.

Но Надежда никак не среагировала на эту оценку. Она продолжала глубоко дышать, нелепо раскинув болтающиеся ноги. Пострадавшее место слегка кровоточило и продолжало побаливать. А сердечко стучало так – что, казалось, готово было вырваться из обнаженной груди; ибо свободная блузка во время упражнения уже не прикрывала ее. Глаза Нади, хотя и были широко раскрыты, однако от пережитого напряжения ничего не видели. Природный темперамент сыграл с ней злую шутку! Она как будто умерла, перестав на что-либо реагировать, тупо уставившись на щель в углу потолка.

На какой-то момент мужчина испугался, решив, что переборщил, и девочка тронулась умом – о чем его всегда остерегала мудрая мамочка. А ведь полоумная девица никому не будет нужна! И получается, что он сам испортил такой хороший экземпляр! Стараясь исправить положение – Карабас попробовал привести Надю в чувство и выдал ей пару крепких пощечин, после которых девочка, наконец, заморгала глазами.

– Ну как ты? – заботливо поинтересовался мужчина.

Продолжая моргать, девочка беспомощно оглянулась кругом, а потом робко попросила:

– Можно, сегодня не будет больше уроков ни по истории, ни по биологии?

Услышав ее просьбу, мужчина облегченно вздохнул и даже обрадовался, поняв, что девочка не потеряла своего разума; а значит – товар сохранил свою ценность.

– Конечно же, можно! Ты заслужила отдых в уроках даже на завтра. Сейчас одевайся, хорошенько смой с себя в душе следы обучения, а потом выходи на работу в зал, как обычно.

Однако при этом, давая девочке передышку в обучении, Вадим Петрович вовсе не собирался откладывать занятия с ней на денек-другой – считаясь с ее самочувствием. Просто его самого друзья пригласили на шашлыки за город, где ожидалась неплохая вечеринка. А после такого – совсем необязательно спешить на обычную работу. В конце концов, он тоже человек и имеет полное право на личный отдых в кругу друзей; а не тратить всю свою жизнь здесь – в четырех стенах, обучая несмышленых малолеток древнему мастерству!