Текст книги "Итоговое выпускное сочинение: 2015/16 г."

Вероятно, и то, и другое справедливо. Ведь когда он приехал по делам в имение Ростовых и увидел Наташу, его только встревожила ее неистребимая жажда жизни. «Чему она так рада?.. И чем она счастлива? – думал князь Андрей, невольно завидуя этому умению быть счастливой.

Но после встречи с Наташей князь Андрей иными глазами смотрит вокруг себя – и старый дуб теперь подсказывает совсем другое.

Действительно, в ином, радостно-возбужденном состоянии возвращается герой из имения Ростовых. И его новое состояние возвращения к жизни после тяжелого душевного кризиса оттеняется уже расцветшим дубом. Князь Андрей смотрит на этот дуб, и «беспричинное весеннее чувство радости и обновления» одолевает его.

«Да где он?» – подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная… любовался тем дубом, которого он искал. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было.

Так он приходит к выводу, что надо, чтобы не для него одного шла его жизнь, что следует быть полезным людям. Теперь, воскреснув духовно, он жаждет деятельности, он полон жизни и, не сознавая того, ждет новой любви.

ЗАДАНИЕ. Перескажи отрывок из романа Л. Толстого «Война и мир». Дай аргументированный ответ на вопросы: «Может ли, по Толстому, отдельный человек оказывать влияние на ход исторических событий? Как в этом отрывке и в романе в целом отражается взгляд писателя на роль личности в истории?»

Фрагмент текста

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, тяжесть головы, известия об убитых и раненых двадцати знакомых генералах, сознание бессилия своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которому он считал себя причастным, но которого не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для него страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.

Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских.

– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.

– Им еще хочется! – сказал Наполеон охриплым голосом.

– Государь? – не расслышав, повторил адъютант.

– Еще хочется, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – ну и задайте им.

И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого-то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что-то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.

И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжелее всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни своей, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.

Вариант

Автора «Войны и мира» нередко упрекают за пристрастное отношение к Наполеону. Но ненависть и презрение к Наполеону в «Войне и мире» – не прихоть, не каприз Толстого и не пристрастие русского патриота, а строгая последовательность художника и верность принципам искусства. Таким он предстает перед читателями в романе «Война и мир».

Наполеон любил рассматривать убитых и раненых – так он испытывал свою душевную силу. Теперь же вид поля сражения, усеянного трупами и ранеными, известие об убитых и раненых двадцати генералах произвели на него неожиданное впечатление – сознание бессилия своей прежде сильной руки. Страшный вид поля сражения победил его душевную силу, которую он считал основой своих заслуг и величия. Он поспешно возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухший, тяжелый, не поднимая глаз, он сидел на складном стуле и прислушивался к звукам пальбы. Дело, которое он не мог остановить и к которому считал себя не причастным, вызывало мучительную тоску. Лишь на один миг простое человеческое чувство одолело тот призрак жизни, которому он служил. Сейчас он на себя примерил и страдания, и смерть, которые видел на поле сражения. Тяжесть в голове и груди напоминали о возможности и для него боли и смерти. Сейчас он не хотел ни Москвы, ни победы, ни славы. Какой еще славы? Более всего он желал теперь отдыха, спокойствия и свободы. Однако во время его пребывания на Семеновской высоте он не отверг предложения начальника артиллерии усилить огонь еще несколькими батареями. Он не только согласился, но и велел сообщить о том, какое действие произведут эти батареи.

Приехавший адъютант доложил о том, что еще двести орудий направлены на русских. Он был поражен тем, что смертельный огонь не поколебал стойкости русских.

Однако и без его приказаний все делалось так, как он хотел. И он вновь перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого-то величия и покорно продолжал исполнять жестокую и печальную роль, которая ему была отведена.

И не только в этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, более других виновного во всем происходящем. Никогда, до конца своей жизни, он не мог понимать ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков. Слишком далек он был от всего человеческого, чтобы понимать их значение. Не в его силах было отречься от своих поступков, которые восхваляла половина света, а значит, должен был отречься и от правды, и от добра, и от всего человеческого.

Историю, по убеждению Льва Толстого, делают народы, а не цари и полководцы. Роль же в истории так называемых великих людей ничтожна. «Царь – раб истории», – утверждает Толстой. Цели истории, по Толстому, людям неизвестны. Поэтому нельзя сказать, вредна или полезна деятельность того или иного исторического лица. И Толстой осуждает Наполеона не как полководца и императора, а как частное лицо. Нельзя сказать, что он не признает полководческий талант Наполеона. Наполеон в Бородинском сражении исполнил свое дело представителя власти также хорошо и еще лучше, чем в других сражениях. По своим низким человеческим качествам он подошел на роль палача народов, предводителя войска численностью в несколько сот тысяч человек, пришедших с Запада в Россию и совершивших множество самых тяжелых преступлений. Провидение, по мнению Толстого, использовало Наполеона для своих целей, совершенно неизвестных и недоступных людям. Наполеон считал себя властелином мира, полагал, что по его воле происходят войны и в его руках судьбы народов. Но это была иллюзия. В действительности он был не господином, а рабом. Величие, слава, в глазах Толстого, – одурманивающее средство, с помощью которого Провидение заставляет человека выполнять «жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль…».

Толстой сравнивает Наполеона с лошадью, ходящей «на покатом колесе привода» по кругу и воображающей «себе, что она что-то делает и для себя».

Этот образ клячи не раз возникает в «Войне и мире» как олицетворение несвободной деятельности.

Толстой в романе иронизирует над историзмом и приписывает его ограниченным людям, полагающим, что свойства людей изменяются со временем. Это, несомненно, полемические крайности. Они были свойственны великому писателю. Он всегда шел против общего потока и был особенно нетерпим к общепринятому. В этом – своеобразие личности писателя, объясняющее во многом редкие перемены в его мировоззрении и судьбе.

Он ведет полемику по принципу прямо противоположных утверждений. Великий? Нет, ничтожный. Царь есть раб истории. Скромный человек – настоящий герой. И самое ценное в полемике Толстого – то, что она открывает новые стороны, которые игнорировала общепринятая точка зрения.

Толстой не выяснил, какое место в истории занимают полководцы, но он способствовал разрушению предрассудка, согласно которому великий человек может по своей прихоти определять ход исторических событий.

ЗАДАНИЕ. Перескажи текст отрывка из статьи В. Белинского. Опираясь на анализ одного-двух лирических произведений А.С. Пушкина, подтверди основную мысль автора.

Фрагмент текста

Что составляет содержание мелких пьес Пушкина? Почти всегда любовь и дружба, как чувства, наиболее обладавшие поэтом и бывшие непосредственным источником счастия и горя всей его жизни. Он ничего не отрицает, ничего не проклинает, на все смотрит с любовью и благословением. Самая грусть его, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна: она усмиряет муки души и целит раны сердца. Общий колорит поэзии Пушкина, и в особенности лирической, – внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность. К этому прибавим мы, что если всякое человеческое чувство уже прекрасно по тому самому, что оно человеческое (а не животное), то у Пушкина всякое чувство еще прекрасно как чувство изящное. Мы здесь разумеем не поэтическую форму, которая у Пушкина всегда в высшей степени прекрасна; нет, каждое чувство, лежащее в основании каждого его стихотворения, изящно, грациозно и виртуозно само по себе: это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста. Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благоуханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. В этом отношении, читая его творения, можно превосходным образом воспитать в себе человека, и такое чтение особенно полезно для молодых людей обоего пола. Ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства. Поэзия его чужда всего фантастического, мечтательного, ложного, призрачно-идеального: она вся проникнута насквозь действительностью; она не кладет на лицо жизни белил и румян, но показывает ее в ее естественной красоте… (…) И при всем этом, кроме высокого художественного достоинства формы, такое артистическое изящество человеческого чувства! Нужны ли доказательства в подтверждение нашей мысли? – Почти каждое стихотворение Пушкина может служить доказательством. Если б мы захотели прибегнуть к выпискам, им не было бы конца…

(В.Г. Белинский. Из статьи «Сочинения Александра Пушкина»)

Вариант

Пушкин, величайший гений русской и мировой литературы, всегда привлекал к себе внимание Белинского.

Великий поэт нашел в великом критике такого истолкователя, какого не имел до того ни один поэт в мире. Никто ни до, ни после Белинского не дал такого глубокого и вдохновенного анализа творчества поэта, какой дал Белинский. Пристальное внимание и тонкое понимание поэзии Пушкина содержит пятая статья В.Г. Белинского «Сочинения Александра Пушкина».

Исходным пунктом суждений Белинского о Пушкине было признание его творчества реалистическим, выросшим на почве современной Пушкину русской действительности. Одним из отличительных свойств лирической поэзии Пушкина Белинский считает ее гуманность. Поэт ничего не отрицает, не проклинает, на все в жизни смотрит с любовью и благословением. Чувства любви и дружбы, бывшие постоянным источником счастья и горя в жизни Пушкина, в его поэзии удивительно светлы и прозрачны, способны смирять муки души и целить раны сердца.

Другими замечательными свойствами поэзии Александра Пушкина Белинский считал особое изящество чувства. Каждое чувство, лежащее в основе его стихотворения, – это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста. Оно всегда благородно, кротко, нежно и грациозно.

Отличительной чертой поэзии Пушкина Белинский считал также ее естественность, правдивость, искренность, отсутствие позы, манерности, ходульности. Поэзия Пушкина вся проникнута насквозь действительностью, но он показывает ее в ее красоте и форме, полной художественного достоинства.

Все лучшие возможности, все богатства человеческого духа раскрыты в поэзии Пушкина. К особенным ее свойствам Белинский относил ее способность развивать в людях чувство гуманности, разумея под этим словом бесконечное уважение к достоинству человека как человека.

Все эти благороднейшие особенности поэзии Пушкина приводят к тому, что, по мнению Белинского, «ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства».

В заключение Белинский говорит о том, что каждое стихотворение поэта может служить доказательством истинности его выводов.

Разделяя точку зрения великого критика на достоинства поэзии Пушкина, в качестве иллюстрации его мыслей обратимся к прекрасным творениям поэта.

В стихотворении «Я вас любил…» А.С. Пушкина выражено удивительное по чистоте и подлинности человеческое чувство. Чуждое всякого эгоизма, человечное! Поэт любит, его не любят. Но нет в душе ни тени досады или обиды. Ни слова упрека той, которая не отвечает ему взаимностью! Все мысли о ней: только бы не опечалить, не потревожить.

Перечитаем последние четыре строки стихотворения:

 
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренне, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
 

Только одно желание у поэта: чтобы она была счастлива с тем, кого любит, чтобы тот, другой, любил ее так же «искренно и нежно», как любил ее поэт.

Вот это отсутствие всякого эгоизма, эта человечность, гуманность и волнует нас, потому что поэт сумел нам это свое высокое чувство передать.

А как просто оно написано! Практически все слова употреблены поэтом в своем прямом значении, единственное исключение – глагол «угасла» по отношению к любви, однако это метафорическое употребление не выглядит каким-то выразительным приемом.

По жанру это стихотворение – элегия. В создании эмоциональной напряженности большую роль играет трехкратное повторение словосочетания «я вас любил…», а также параллели и повторы однотипных конструкций («безмолвно, безнадежно», «то робостью, то ревностью», «так искренно, так нежно»).

Эти повторы создают энергию, многообразие лирического волнения и одновременно элегическую наполненность поэтического монолога, который заканчивается гениальной пушкинской находкой – исповедь сменяется страстным и прощальным пожеланием: «Как дай вам Бог любимой быть другим».

Музыка стиха чарует нас. Слова – обычные, и интонация – живого доверительного разговора, как будто это и не стихи вовсе, а просто поэт с другом разговаривает. Гармоничность и музыкальность стихотворению придает пятистопный ямб с пиррихиями и точные, простые рифмы, а также отсутствие переносов, совпадение синтаксической структуры словосочетаний и предложений со стихотворной строкой. Великолепна звукопись в стихотворении: чередование ласкового и печального звука [л] с сонорными [р] и [н].

Действительно, истинны слова Белинского о поэзии Пушкина, что чувство, лежащее в ее основе, всегда кротко, глубоко и гуманно. Это ли не призвание поэта – будить лучшие чувства! Во всех людях. И даже в тех, которые не понимают и не принимают «высокого искусства».