Текст книги "Забыть нельзя любить"

Май

… Очень много в наших с Лёшей отношениях непонятного. Его странные, порой необъяснимые поступки угнетают душу. Мы ссоримся практически ежедневно. И мириться потом становится всё труднее. Непонимание величиной с огромный дом. Почему Алёша не понимает меня? Я ведь прошу так мало – простого внимания. И понимания происходящего с нами. На днях мама заглянула в мою комнату (любит она это делать) и как всегда покачала головой. Да, я плакала! Я снова плакала. Как могла, терпела все его обидные слова. И плакала от того, что ничего не могу изменить.

– Лёша, мне очень хочется слышать от тебя, как ты меня любишь.

– А я что, не говорю тебе этих дурацких слов? Я-то тебя люблю, а вот ты меня любишь? Вечно хнычешь, как маленькая! А сама по сторонам глазками стреляешь. Я видел. И потом, я просил тебя убрать свой аккаунт в социальной сети МыВместе. Слишком много там у тебя друзей, причём парней!

– Лёша, это мои одноклассники.

– Да, и фотографии свои выставила в разных ракурсах, чтобы одноклассники любовались.

– Лёша!

– Убирай фотки или не увидишь меня больше!

И вот так каждый день.

Прошла неделя с тех пор как мы (в который раз) помирились. Всё повторялось – эсэмэски, поцелуи, признания. Весна заполонила теплом наши дни и ночи. Новый виток любви стал таким обжигающим и ярким, что всё странное, непонятное между мной и Алёшей становилось неважным. Так мне казалось.

С удивлением я заметила, что через пару дней заканчиваю школу. Очень активно шли подготовительные работы к мероприятию под «кодовым названием «Последний звонок» (именно так называла торжественную линейку Алина Анатольевна).

Прощальный вальс я танцевала в паре с Андреем Фатюхиным. Надо заметить, что мальчики нашего класса за этот год выросли в настоящих красавцев. Андрей не был исключением – глубоко посаженные карие глаза, нос с горбинкой ничуть не портили, а скорее придавали харизмы простым чертам лица. Добавьте к этому высокий рост, стильную стрижку и вы получите портрет моего замечательного одноклассника. Мы замечательно смотрелись в паре. Правда, танцевать ни он, ни я так и не научились. Больше смеху было. А сегодня – заключительный этап тренировки. Вальсировали мы с Андрюхой долго, смеялись ещё больше.

Часы отметили три часа пополудни, когда мы, наконец, собрались уходить.

Алёша обещал заехать в половине третьего, однако его нигде не видно.

«Привет! Ты где?» – эсэмэска привычно отправилоаь по знакомому адресу.

Через минуту пришёл ответ:

«Ты прекрасно проводишь время, зачем я тебе?»

Нет, это же надо. Снова начинается.

«Не поняла? Жду тебя возле школы»

«Я уезжаю обратно. У тебя есть с кем уйти»

Такой день замечательный, и так не хочется его портить.

«Алёша, не дури. Я ТЕБЯ жду»

«Я видел, как ты с ним танцевала. Можешь продолжать в том же духе»

Вот дурачок. Снова ревнует. Я вышла из школы и побрела в сторону кленовой аллеи. Пальцы привычно отстукивали знакомый набор слов:

«С ума сошёл? Я же тебе говорила, что репетирую вальс с одноклассником»

«Ты его любишь?»

«Я тебя люблю!» – слёзы как горошины, брызнули на асфальт.

«Извини, любимая!»

Снова радуюсь. Как хорошо, что он приехал!!!

Как хороша весна! Как замечательно жить, когда тебе семнадцать лет!

***

Господи, как вы все мне надоели! Всегда лезете, подглядываете, вынюхиваете. Что вам от нас надо?

Мама с утра до ночи нотации читает – то не делай, это не делай, туда не ходи, с тем не дружи. Надоело всё! А тут ещё и grandmother¹ вздумала учить жизни. Не так, видите ли, я себя веду. Чего-то там про порядочных девушек бормочет. Да, а я вот не порядочная! И никогда ею не буду!

После очередной ссоры с бабушкой я сидела в сарае и злилась на весь мир. Все были против нас. Против нашей любви и нашего будущего. Как же взрослые не понимают, что мы живём своей жизнью. И не будем такими, как им хочется.

Сквозь щели в сарай проникал неясный свет луны, где-то в глубине сада тинькала запоздалая птица. Как хорошо было бы уехать куда-нибудь – так далеко, чтобы уж наверняка не возвращаться. В Австралию, к примеру. Увидеть настоящих кенгуру и зажить спокойной жизнью. Работать вдвоём, купить дом. Потом Лёшка… ой, я же совсем забыла о нём.

Подскочив, я больно ударилась головой о перекладину, в ушах зазвенело, на макушке почти сразу же вскочила огромная шишка. А в кармане зазвенел мобильный. Мама, как всегда, кстати.

– Аня, что у вас там происходит? Мне бабушка только что звонила.

– У нас всё очень хорошо! – я потрогала шишку, поморщилась от боли. – Ты не волнуйся, просто в очередной раз поссорились с бабулей. Она очевидных вещей не понимает и вообще – из прошлого века.

– Значит так, моя милая, – голос мамы не предвещал ничего хорошего. – Я намерена сейчас же поговорить с Алексеем и с тобой! Будь добра – передай ему телефон!

– Мама!

– Я сказала – дай ему телефон!

– Сейчас, – в отчаянии стукнув ногой по стенке сарая, я отправилась домой.

Лёшка сидел на диване – совершенно безучастный к происходящему. Как будто бы ничего и не случилось. Не было наших криков с бабушкой, наших брошенных друг другу оскорблений. Грандмазер, наверное, к соседке ушла.

– Мама хочет с тобой поговорить.

На секунду показалось, что Алексей сейчас встанет и уйдёт.

– Поговорим.

– Давай я громкую связь включу.

– Включай, – отсутствующий взгляд, поникший вид.

– Добрый вечер, Екатерина Викторовна! – ну хоть как-то приободрился для разговора.

– Здравствуй, Лёша! – мама была спокойна, и лишь некоторая отрывистость слов позволяла угадать напряжение в голосе.

– Давно хотела с тобой поговорить, да всё как-то случай не представлялся. Сейчас вижу, что пришла пора. Я хочу очень серьёзно обсудить ваши с Аней отношения. Понимаешь, есть та грань, за которую нельзя заходить.

– Понимаю.

– Сколько вы встречаетесь с Анютой?

– Вы же знаете – скоро год будет.

– А ты заметил, что когда вы вместе, то всё у вас хорошо, а как только разъезжаетесь в разные стороны – сразу начинаются конфликты? Причём, довольно серьёзные – Аня в течение года плачет, каждый вечер плачет. Прости, Лёша, но моя дочь не заслужила такого к себе отношения. Ты попросту выносишь ей мозг, выражаясь вашим языком. Я долго наблюдала за вами и не могу понять, в чём же собственно дело?

– Вы ошибаетесь, она не плачет, просто мы некоторые вопросы видим в разных ракурсах.

– Ты извини, но слёзы в её глазах – самые настоящие и мне больно вместе с ней! И потом, скажи, как ты видишь ваше будущее? – в трубке что-то затрещало, мамин голос стал похожим на голос из радиопостановки прошлого века.

Лёша поморщился как от зубной боли.

– Поживём – увидим.

– Почему ты нигде не работаешь, не учишься? – мама продолжала осаду крепости. – Когда вы с Аней познакомились, у тебя была работа, учёба. А сейчас? Тебе двадцать лет, ты бросил и то, и другое. Кем ты вообще будешь лет через пять-десять? Кем станешь? Ты же молодой парень. Сильный, здоровый. Где ты в этой жизни?

– Ну, вы, конечно, преувеличиваете. Я ищу работу, просто на мелочи не хочется размениваться, – Лёша заметно нервничал, я видела, что ему этот разговор становился неприятен.

– Знаешь, мелочи ведь многое решают. Мне кажется что, зарабатывая на первых порах пусть небольшие деньги, можно и нужно искать достойную работу. Хотя о чём я говорю? У тебя же нет никакого образования?

– Я когда-нибудь пойду учиться. Буду предпринимателем. – Лёша так сжал телефон, что побелели костяшки пальцев.

– Мальчик мой, предпринимательству нужно учиться не один год.

– Вы, Екатерина Викторовна, навешали на меня очень много ярлыков. Многое из этого – неправда.

– Что ж, я сказала то, что нужно было сказать. И ещё. Думаю, что вам с Аней нужно на время прекратить отношения. Попробуйте хотя бы неделю не общаться. Поразмышляйте в тишине о вашем настоящем и будущем. Вам надо разобраться в себе.

Закусив губу, я представила себя без любимого. Как это – не видеться? И не звонить?!

– Хорошо, обещаю, что подумаю над вашим предложением.

– У Анечки послезавтра последний звонок в школе. Я знаю, ты хотел приехать. Я не против, но всё же – лучше вам с сегодняшнего дня не встречаться и не звонить друг другу. Поразмышляйте, нужны ли вам обоим такие отношения.

– Хорошо, до свидания.

Он, молча, передал трубку.

– Да, мама, – я отключила громкую связь.

– Аня, пусть Алексей сейчас уходит домой. Мы попробовали договориться о том, что вы неделю будете размышлять о ваших отношениях, не встречаясь. Мне кажется, так будет лучше для всех. Ты согласна?

Как же, согласна я на такое.

– Я спрашиваю – ты согласна?

– Мам, мне надо подумать, давай прекратим этот разговор, – я начала злиться.

– Хорошо, прекратим.

Дисплей телефона погас.

Мы молчали. На душе скребли не то, чтобы кошки – тигры. Первый разговор по поводу наших отношений. Умом я понимала – мама права. Нам нужен этот тайм-аут. Что-то было не так, а вот что – я не знала.

– Аня, мама твоя права, давай некоторое время попробуем не встречаться. – Лёша виновато посмотрел в мою сторону.

Злость впечаталась в кончики пальцев. Я отчаянно пыталась бороться за право быть вместе.

– Ты что, решил бросить меня? Только потому, что так сказала моя мама?

– Так будет лучше.

– А давай! – мне даже стало интересно, кто же первым нарушит обещание, – только уговор.

– Какой?

– Ни звонков, ни эсэмэсок, ни встреч?

– Да.

– Значит, и на праздник последнего звонка ты не едешь! – мне всё же хотелось услышать обратное.

– Значит, не еду.

В сердце закипали волны злости. Как можно вот так просто отказаться от меня? Ведь мы же любим друг друга!

– Ну и вали отсюда! Слышишь?!

Не отвечая, он быстро собрался и так же быстро ушёл.

Весь вечер, кутаясь в старый плед, я ждала звонка.

Телефон молчал.

***

Пустыня. Кругом песок, песок, песок… Я иду навстречу солнцу. Оно где-то там – за песчаной завесой. Мутное, тяжёлое солнце. Идти с каждым шагом всё тяжелее. Песок везде, он вездесущ как время, протекающее сквозь меня. Как тяжело идти. Губы потрескались, во рту солоноватый привкус крови. Как хочется пить! И вдруг – город. Окутанный зелёной дымкой садов. Бежать ещё тяжелее, чем идти. Впереди цель, я приближаюсь. И вот он – родник! Наклоняюсь, чтобы напиться и… вижу мамино лицо. Я – это мама? Как это можно – быть собой и своей мамой одновременно? Времени на раздумья нет – жажда сильнее. Мамиными руками пью чистую родниковую воду, пью бесконечно долго, насыщая каждую клеточку тела живительными молекулами. И каждая из них знает меня, это я. И я рыдаю, оттого что я – моя мама.

Я не хочу быть своей мамой!

Я – это я!

Слёзы капают на подушку, слышу свои всхлипывания и… просыпаюсь.

В комнате почти светло, возле реки, взахлёб распеваясь перед рассветом, вовсю старается соловей.

Какой странный сон. Ладони до сих пор ощущают прохладную родниковую воду. Приснится же такое.

Пытаюсь снова уснуть и вдруг вспоминаю события вчерашнего вечера. Стряхиваю одеяло. Зябко подёргивая плечами, ищу в телефоне пропущенный звонок. Нет, он не звонил и целую неделю не будет звонить, и встречаться мы не будем! Как пережить такое? Зачем мама поставила эти дурацкие условия? Что это решит? Разве не понятно – мы созданы друг для друга. Как будто бы сто шестьдесят восемь часов что-то изменят. Тем более что через неделю – выпускной вечер. И долгожданная свобода от надоевшей школы, уроков, экзаменов, учителей, советов, упрёков. Скорее бы уехать отсюда!

– Анютка, доброе утро! – мама заглянула в комнату, – так рано проснулась? Ты же поздно вчера вернулась от бабушки, спи ешё.

– Не спится, – натянув одеяло, я отвернулась к стенке.

– А почему без настроения? Не выспалась? Или может, уже кто-нибудь успел тебе его испортить?

Слёзы подступили так неожиданно, что брызнули из глаз.

– Ты! Это ты мне испортила настроение! Добилась своего? Ну, так радуйся! Алёша мне теперь не будет звонить! И приезжать не будет! Всё как ты хотела!

– Анечка, перестань! Зачем ты так? – мама присела на краешек кровати, – я посоветовала вам просто взять время, чтобы подумать, понять себя. И вы решили…

– Это ты решила! А я не хочу! Не хочу! Уйди отсюда!

Мама встала, очень тщательно поправила край одеяла и тихо вышла.

Когда это закончится? Я посмотрела на дисплей телефона. То, что мы вчера говорили – ерунда. Я с этим не согласна. И пусть мама бесится, а я позвоню, ведь не может же он не приехать на мой выпускной вечер!

***

Утро следующего дня выдалось немного сумрачным, но через пару часов быстро распогодилось. Солнце разогнало тучи, улучшилось и моё настроение. Тем более, что Алёшка всё-таки позвонил. Поздно вечером. Сам. Я целый день просидела дома, делала вид, что занимаюсь подготовкой к экзамену, но математика меня мало интересовала. Я ждала звонка. Загадала, что если до десяти часов вечера он не проявится, наберу сама.

– Солнышко, здравствуй!

– Привет! – холодные пальцы

– Не смог так долго ждать! Можно я на школьную линейку приеду?

– Конечно, приезжай! Я так соскучилась!

– А мама твоя, что скажет она?

– Я уже взрослая и имею право на свою личную жизнь, и ей придётся с этим смириться, – именно так отвечала киношная героиня одного из фильмов, названия которых забываются сразу же после просмотра.

– Тогда лечу на крыльях любви!

– До встречи!

Маме я решила ничего не говорить – пусть думает, что хочет.

***

Впереди прекрасный день. Сегодня я прощаюсь со школой. Мама обещала подъехать к назначенному времени. Даже папа вызвался присутствовать. Мне от этого, по правде говоря не горячо, не холодно. Поезд ушёл. Я выросла и больше не нуждаюсь в его опеке, тем более в любви. Хотя и любви-то особой я не видела. Так, спросит как дела и всё.

Вдаваться в воспоминания не хотелось, всё-таки было ещё больно.

Нет, сегодня я буду радоваться! Яркий солнечный день, музыка, улыбки, смех – всё наполнено чувством радости от предвкушения начала той самой взрослой жизни, о которой так часто говорят взрослые.

– Дорогие наши выпускники! Поздравляем вас с окончанием школы! Вы прошли этот путь достойно. Мы все – и родители, и педагоги – желаем вам дальнейших успехов. Не бойтесь ошибок, не бойтесь трудностей. Всё у вас будет хорошо! – Марина Анатольевна, директор школы, на минуту остановилась, сдерживая слёзы.

– Давайте поприветствуем выпускников! Приглашаем первоклассников для праздничного поздравления! – социальный педагог взяла инициативу в свои руки.

Путаясь в цветах, нестройными рядами подходили к нам первоклашки. Смешные и трогательные, они, конечно же, напоминали нам о том, как десять лет назад такие же тонконогие и испуганные мы дарили цветы взрослым десятиклассникам. Смешно и грустно.

«Не повторя-а-ется, не повторя-а-ется, не повторяется тако-о-е никогда-а!» – слова известной песни разносились по школьному стадиону, вызывая слёзы умиления у родителей и даже у некоторых выпускников. Я нашла глазами маму, папу. Они стояли почти рядом и смотрели на меня. Самые близкие люди, по-настоящему мне дорогие. Как случилось, что наша семья стала фантомом? Впрочем, не время сейчас, не время…

«Не повторя-а-ется, не повторя-а-ется, не повторяется тако-о-е никогда-а!»

После первоклашек наступило время вальса. В паре с Андреем мы справились великолепно! Зрители аплодировали, педагоги улыбались, родители снова плакали.

Мельком я оглядывала стадион и смотрела, не пришёл ли Алёша. Сотни глаз и нет среди них родного взгляда.

Стоп! А вот и он, но почему-то стоит за оградой на улице. Молодец! Всё-таки приехал. А мама бросает косые взгляды в его сторону. Она стала невыносимо нудной.

Между тем праздник подходил к концу, нас поздравляли, поздравляли, поздравляли. Учителя, выпускники прошлых лет, родители, первая учительница, спонсоры школы – казалось, веренице поздравлений не будет конца и края. Но вот – общая песня, шарики, выпущенные в небо – и всё закончилось.

Далее в программе значилось культурно-туристическое шоу в одной из частных агроусадеб. Там уже дымились шашлыки, томились заранее приготовленные припасы.

После обязательной фото-сессии все побежали в класс, где Алина Анатольевна объясняла, как и что не надо делать сегодня вечером. Закончился обязательный инструктаж долгожданными словами «По машинам!»

Я быстро переоделась, отдала маме школьную форму.

– Когда вы, доченька, приедете?

– Мамуль, нас привезут всех сразу на дискотеку. Когда всё закончится, я позвоню тебе. Папа сказал, что приедет за мной.

– Я буду ждать звонка.

– Всё, мамочка, мы пошли, пока-пока!

В шумном и душном салоне минивэна я набрала Алёшку.

– Здравствуй, любимый! Я видела тебя. Почему не подошёл?

– Маму твою не хотел расстраивать. Она же мне запретила приезжать, – в его голосе слышались нотки тщательно скрываемого недовольства.

– Мало ли что она тебе запретила. Главное, что я разрешила. И вообще, ты кого слушаешь, меня или её?

Машка Северинцева обернулась с переднего сиденья.

– Анюта, ты чего?

– Маша, всё хорошо. Извини, – я сделала ей «страшные глаза» и та, покрутив у виска, отстала. – Лешек, перезвоню, как только приедем. Ты где сейчас? Уже уезжаешь? Хорошо, до встречи.

Дальнейшие события сплелись в один яркий, причудливо меняющийся и незабываемый калейдоскоп.

Алина Анатольевна так радовалась окончанию учебного года и нашему выпуску, что мы уже начали обижаться.

– Я так рада, что вы уже не ученики! Сколько всего у нас было – и хорошего и не очень. Но, честное слово, буду помнить только хорошее! – она смешно морщила нос и смеялась.

– Что вы, Алина Анатольевна! Мы вас обожаем! Вы – самая классная Классная в мире!

– Спасибо, родные! Вы были прекрасным классом. Ой, что я говорю! Вы и есть прекрасный класс! И я очень рада, что являюсь вашим классным руководителем!

– А давайте будем каждый год встречаться летом! – раскладывая по тарелкам аппетитный шашлык, предложил Андрей Фатюхин .

– Мы и так все будем встречаться – только в феврале! На вечере встречи выпускников! Забыл? – Маша дёрнула его за рукав. – Садись уже! Дай человеку сказать!

– Ничего, я буду рада услышать любые ваши предложения! Ребята! Оцените торжественность момента и поверьте, что кроме школьных дней у каждого из нас наберётся от силы пять-шесть событий в жизни, которые захочется вспоминать и вспоминать, – учительница обвела взглядом «двадцать две пары хулиганистых глаз».

Мальчишки дружно зашумели.

– Алина Анатольевна! Мы вас вспоминать будем! И уроки физкультуры.

Все засмеялись.

Что-то в этом пикнике было такое особенное, неуловимое, прозрачно-чистое и яркое одновременно. Праздником «чемоданного настроения» назвала сегодняшний день директор школы. И действительно, мы начинали далёкое и увлекательное путешествие во времени, каждый на своём кораблике. Сегодня каждый был со своим чемоданом и у каждого свой путь. Я улыбнулась этому сравнению. И почему меня так часто тянет на лирические отступления? Вечно романтика какая-то в голове!

– Ребята! Зовите всех за стол! А то не успеем к началу дискотеки в город. – отец Сани Монича откупорил бутылку шампанского. – В честь праздника разрешаю вам по пять капель алкоголя!

Через час мы органично влились в кричащую, смеющуюся и танцующую толпу выпускников на центральной площади. Музыка оглушала. Но именно это помогало чувствовать себя комфортнее.

Алые, синие, зелёные, жёлтые, розовые и белые ленты «Выпускник» сливались в одно целое, создавая иллюзию циркового представления. Все куда-то торопились, о чём-то оживлённо переговаривались, кто-то куда-то спешил – и всё это происходило в одном замкнутом пространстве огороженной со всех сторон площадки.

Я устала от ярмарочной кутерьмы и подумывала ехать домой.

– Анюта, ты чего грустишь? – Андрей Фатюхин отвёл меня в сторону, где было немного тише.

– Устала. Домой хочу.

– Сейчас все вместе пойдём, отец должен подъехать. Я попрошу, чтобы и тебя подвёз.

– Мне в другую сторону.

– Ну и что? Ничего страшного. Он довезёт тебя и всех остальных.

– Нет, Андрюша, спасибо! Я сама доберусь.

Часы показывали половину двенадцатого. Яркий праздник подходил к своему логическому завершению.

– Ребята! Одиннадцатый «А»! Передайте родителям, чтобы обязательно мне позвонили, после того как вы будете дома! Это очень важно! Я за вас всех отвечаю сегодня, – Алина Анатольевна пыталась собрать вместе хоть какую-то часть класса. – И скажите всем нашим!

Пора звонить домой. Мама уже, наверное, волнуется. Табло приветливо высветило «мамочка». Пошёл вызов. Да что ж ты будешь делать! Недостаточно денег на счёте! Я действительно сегодня много звонила и не следила за денежным балансом.

И что теперь? Так, попробую через другого оператора сотовой связи позвонить Алёше.

– Лёша, это я. Да, ещё на дискотеке. А ты где? Ясно. У меня к тебе дело. Нужно, чтобы ты дозвонился сейчас моей маме и попросил, чтобы она позвонила папе. А он пусть позвонит мне.

– Зачем такая сложная комбинация?

– Молчи и выполняй. Я буду ждать.

– Давай попробую.

Я пошла искать Вику Соболеву. Ещё днём мы договорились, что она поедет с нами.

Через десять минут дал знать о себе мой мобильный. Лёшка звонит!

– Ну что? Как дела? Договорился?

– В принципе, да.

– Что значит «в принципе»?

– Твоя мама очень решительно настроена против меня. Она наговорила мне кучу гадостей и повесила трубку.

Кровь зашумела в голове, я испугалась, что могу упасть.

– Ты ей сказал, что у меня денег нет и телефон недоступен?

– Конечно, сказал. А она… не хочу пересказывать.

– Ладно, разберёмся. Мне папа звонит. Сейчас домой приеду и расставлю все точки над «i».

Снова злость выпустила свои щупальца. Да, мамочка, придётся с тобой серьёзно поговорить. Это уже ни в какие ворота. Парень к ней со всей душой, а она, видите ли, ненавидеть его вздумала. Настроение – такое яркое, искромётное – безнадёжно испорчено.

Где-то без четверти двенадцать мы подъехали к дому. На балконе, кутаясь в шарф, махала рукой мама.

Матёрый волк поднял голову и протяжно завыл.

– Уходи оттуда! – струна натянулась и готова была лопнуть в любую секунду.

– А что случилось? Анюта, ты расстроена? – мама перегнулась с балкона, пытаясь разглядеть нас в темноте.

– Случилось! – я взлетела на третий этаж и нажала кнопку звонка.

– Ну, вот ты и закончила школу – мама приветливо улыбнулась.

А я лихорадочно снимала вдруг надоевшее школьное платье, бросила в угол ненавистную ленту выпускника. Колокольчик, прицепленный утром одним из первоклашек, жалобно звякнул.

– Ну, зачем ты так? – мама подняла ленту и отцепила колокольчик. – Такой чудный колокольчик.

– Причём здесь колокольчик? Колокольчик какой-то ей нужен!

– Аня, ты себя нормально чувствуешь? Тебя кто-то обидел?

– Ты! Меня обидела ты! И только ты!

– Так, мне кажется, что я чего-то не знаю. Рассказывай. И прекрати истерику. Сядь и спокойно объясни, в чём дело.

– Не буду я садиться и объяснять тебе ничего не буду! Ты всё прекрасно понимаешь! Зачем ты так разговаривала с Алёшей? Обидела его.

– Ах, вот в чём дело. И чем же это я его обидела? – мама усмехнулась и покачала головой.

– Ты сказала ему, что он никто.

– Я сказала ему, что он не держит своего слова. Он согласился не встречаться с тобой и обдумать создавшуюся ситуацию.

– Мало ли что он тебе обещал. Времена меняются. Мы решили, что будем и дальше встречаться. Он любит меня! А ты нам мешаешь. Вечно лезешь со своими советами! Надоело уже всё это!

Я забежала в свою комнату, захлопнула дверь. Злость колкими шариками будоражила тело.

– Аня, открой. Я хочу поговорить. Давай чаю попьем. У тебя сегодня был такой праздник. Расскажешь, как всё прошло, – мама безуспешно дёргала ручку закрытой двери.

– Уходи! Испортишь настроение, а потом на чай зовёшь! Я спать буду!

Тишина.

Я люблю тишину.

Люблю слушать тишину.

Но не сегодня.

Сегодня тишина сводит с ума.

– Алло, любимый! Я уже дома. Да, уже даже лежу в кровати. Милый, забери меня отсюда! Я не могу больше находиться в этом доме! Давай уедем! Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда! Скорее бы дождаться того момента, когда поступлю куда-нибудь и уеду. И приезжать сюда не буду! Пусть она поживёт одна, без меня! А я посмотрю, за кем она следить будет, кого подслушивать. Моя жизнь превратилась в кошмар!

– Анюта, успокойся! Всё пройдёт. Вы помиритесь.

– А я с ней и не ругалась! Когда мы уедем отсюда?

– Прекрати истерику! Завелась как шарманка, не остановить. Когда надо, тогда и уедем. Не торопи события.

– Лёша, мне плохо.

– Всем плохо, терпи.

– Ты нашёл работу?

– А причём здесь моя работа?

– Я подумала, если ты начнёшь работать, то мы сможем снять квартиру и жить отдельно.

– Слушай, не торопи события. И вообще, живи, где живёшь. Когда надо будет, тогда и найду работу. У меня сейчас другие дела.

Рядом с ним смеялась девушка. Точно, это был женский смех. Как же это я раньше не слышала?

– Лёша, а ты где сейчас находишься?

– Послушай, во-первых, ты мне не жена, чтобы задавать подобные вопросы, а во-вторых, это моё личное дело, куда и с кем я хожу, – его голос, недавно ещё такой родной, стал резким и колючим.

– Я….

– Завтра увидимся, до встречи. – он положил трубку.

Вот так всегда. И зачем я только спрашивала?

Что ж, день закончился. Подведём итоги.

Злость прошла. Обида осталась. Совесть начинала мучить.

Тишина.

Мама, наверное, уже легла. Я, конечно, погорячилась сегодня. Она ведь, если вдуматься, права. Но думать мне сегодня не хотелось.

Пойду, водички попью.

На кухне сидела мама.

Зарёванная, с опухшими глазами, она что-то быстро писала на вырванных из блокнота листках.

– Мам, ты чего?

Не обращает на меня внимания.

– Мама? Ты почему не спишь?

– Не мешай! Уходи! – резко махнув рукой, она продолжала что-то писать на вырванном из блокнота листке.

Такой я никогда её не видела. Криво усмехнувшись, я закрыла дверь. Совесть тихо скулила.

***

Под окном мяукал кот. Протяжно и настойчиво. Неужели его никто не покормил сегодня? Я открыла глаза. Солнце стояло если не в зените, то явно к нему стремилось.

Да, кота нужно покормить. И срочно. Пойду в холодильнике поищу чего-нибудь. О, удача! Рыжий бродяга будет доволен, сегодня на завтрак он получит вчерашние куриные косточки. Мама всегда их собирает для животных.

Мама. Вчерашний разговор вспомнился с отчётливой резкостью. Зачем я так на неё кричала? Надо будет извиниться.

На балконе было холодно, кот верещал на улице, требуя свою утреннюю порцию еды.

– Сейчас покормлю, не кричи.

Часы показывали половину одиннадцатого.

Сегодня я никуда не пойду. Можно ещё полежать.

Взгляд скользнул по стопке писем, лежавшей на комоде. Интересно, что это?

Пожелтевшие конверты бледным пятном отсвечивали солнечные лучи. Рядом лежали вырванные из блокнота листы, исписанные маминым почерком. Те самые. Вчерашние.

Доченька моя! Никогда не писала тебе писем. Видимо пришло то время, когда это необходимо.

Я очень устала. Устала от обид, от слёз, от безденежья, от того существования, которое называю жизнью.

Я не ропщу. Отнюдь.

Я радуюсь.

Радуюсь каждому дню, солнцу, небу и трели соловья.

Ты слышишь как поют соловьи у нас утром?

А вечером?

Вот сейчас я с балкона услышала их пение. Это здорово.

Как приятно пройтись под руку с любимым человеком в соловьиной роще. Ну да ладно. Это я так. О другом хочу поговорить.

В последнее время мы с тобой стали друг от друга отдаляться. Это ранит очень сильно. Я понимаю, что ты когда-нибудь уйдёшь и будешь жить своей жизнью. А ты хочешь делать это прямо сейчас.

Ты грубишь мне, кричишь на меня, упрекаешь во всех грехах.

Если бы ты только знала, как это больно. Нестерпимо больно.

Юность всегда жестока. Знаю по себе.

Ты стала взрослой и считаешь, что мама тебе уже не нужна, ты можешь принимать решения сама.

Что ж, рада за твой решительный характер. Значит ты многого добьёшься в жизни.

Сегодня ты была самой красивой в школе. И очень-очень юной. Как бы тебе не хотелось быть взрослой. Я так радовалась. Я так тебя люблю! Пусть это ты поймёшь позже – когда будут свои дети.

Как мама, я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Пусть так и будет. Сегодня вам сказали, чтобы вы не боялись делать ошибки в жизни. Это правильно, только мамам с этим трудно согласиться. Всё время хочется вас оберегать.

И дело здесь не только и не столько в твоём молодом человеке. Дело в тогм, что я не научила тебя разговаривать «по душам».

Мы не стали подругами. Надеюсь, это когда-нибудь произойдёт и ты перестанешь видеть во мне врага, который «спит и видит» как бы разрушить твою личную жизнь.

Ты знаешь, я закалилась в последние годы, единственная слабость – слёзы! Их не могу порой унять – ты уж прости!

Но человек должен плакать, чтобы не сойти с ума.

Ты стала сегодня действительно взрослой. Это я как-то вдруг и сразу поняла в этот вечер.

Сегодня мне хотелось встретить тебя и за чаем узнать как вы с классом провели этот прекрасный вечер.

Но… иногда Судьба вносит свои коррективы. Ты предпочла другой разговор – решительно и жёстко выговорив мне своё мнение о том, как я могу поступать так с твоим молодым человеком. Я не обижаюсь. Я тебя люблю разной. Ты – моя дочь и я всегда буду тебя любить.

Мы можем сколько угодно ругаться, но ведь мы – самые близкие люди. Потом у тебя появятся другие близкие люди и я буду радоваться твоим успехам, буду горевать с тобой в неудачах.

Иди своей дорогой, милая!

Это правильно.

Долго думала, давать ли тебе читать те письма, что лежат сейчас рядом с этим письмом.

Думаю – пора.

Это – мой запас Тепла и Радости. Пусть он, как говорится, пропах нафталином, но ведь и мне, по вашим меркам уже прилично лет – под 40. Довольно взрослая тётка.