Текст книги "Академия королевских чародеев"

Глава 2

Что делать дальше, я просто не представляла. Алтарь разгромлен. Вот сейчас отец вытащит из возка моего мужа, а где брак расторгать? И возможно ли это? Я ни разу о таком не слышала. Наверное, всё из-за того, что все очень серьезно готовились, прежде чем идти в Храм магических обрядов.

Маг Храма стоял рядом, потом присел и стал разглядывать обломки камня. Сколько же им лет? Я тоже с любопытством смотрела на обломки. Они переливались магией. Когда куски соприкасались, вспыхивало сияние, как будто они стремились соединиться вновь.

Я прикоснулась к одному обломку и почувствовала, как он страдает от того, что алтарь разбили на куски. Мне стало очень жаль магический камень, но как поправить дело, я не знала. Были бы здесь мои учителя, они бы помогли, а я способна только вздыхать.

– Рея! – раздался голос отца.

Я обернулась и от неожиданности выронила обломок алтаря. Рядом с моим отцом стоял куратор Люк Шортан. Одет в обычную дорожную теплую одежду, взгляд очень мрачный.

– Рея, а я встретил на постоялом дворе твоего учителя, – радостно сообщил отец.

Вот уж кого меньше всего хотелось сейчас видеть! Сидя на корточках, пятиться было неудобно, а потому я решила оставаться на месте.

– Что здесь произошло? – строго спросил полуоборотень.

– Рея алтарь разбила, – просветил моего куратора маг Храма.

С этим не поспоришь, изложил самую суть вопроса. Даже если отец встретил куратора на постоялом дворе, зачем его сюда вести? Ведь мне и контрольной, а точнее, того, что там шарик-липучка написал, вполне хватило, чтобы чувствовать себя виноватой. А тут алтарь разбила. За такое куратор по головке не погладит. А если узнают в Академии… об этом я старалась не думать.

Куратор Шортан медленными шагами приближался ко мне, сидящей на корточках перед обломками.

– Студентка Варас, что вы на этот раз натворили? – голос был строгим, и я втянула голову в плечи, стараясь полностью скрыться в грудах теплой одежды.

Вот жаль, что я не ежик какой-нибудь. Свернулась бы калачиком – и в спячку на всю зиму.

– Рею случайно выда… – начал было отец, но я его перебила.

– Не удержала эмоции и разбила алтарь, – быстро произнесла я и выразительно посмотрела на отца.

Не хватало еще, чтобы в Академии узнали о моем нечаянном замужестве. Папа озадаченно посмотрел на меня, потом на куратора и, кажется, понял. Потому что больше не стал обсуждать с господином Шортаном эту тему.

– Вы маг? – спросил маг Храма моего куратора.

– Нет, я куратор студентки Варас, – ответил господин Шортан и присел рядом со мной на корточки.

Обломки все еще вспыхивали магией. Куратор стал перебирать камни, я внимательно за ним следила.

– Студентка Варас, что мы здесь видим? – повернулся ко мне господин Шортан.

– Обломки, – непонимающе уставилась я на него.

– Я говорю про магию, – уточнил вопрос учитель.

Я присмотрелась к красным всполохам и стала различать отдельные линии, рисунки и переплетения. Выглядело все порванным и смятым, но определенный порядок чувствовался. Я заинтересовалась и взяла в руки кусок побольше.

– Итак? – подтолкнул куратор.

– Здесь есть определенный порядок, – отозвалась я, не отрывая взгляда от камня.

– Конечно, ведь алтарь создан для того, чтобы слушаться заклинаний без произвольных выбросов магии, – тут же подхватил наш разговор маг Храма.

Куратор кивнул, подтверждая сказанное. Я никогда раньше не задумывалась, откуда магия в алтаре и как она подчиняется заклинаниям мага Храма. И как магия различает, какой именно проводится обряд над алтарем. А оказалось, что алтарь специально зачарован на заклинания, чтобы слушаться и правильно отзываться.

– Студенка Варас, делайте математический расчет заклинаний и собирайте алтарь обратно, – произнес куратор.

– Как это? – от неожиданности я вздрогнула, и обломок, который я держала, выпал из рук и упал на ногу куратора.

Волк взвыл от боли.

– Что случилось? – подбежал к нам мой папа.

– Рея! – осуждающе крикнул маг Храма.

Куратор же снова смотрел на меня так, что готов был если не съесть, то придушить уж точно. Он рухнул на пол и ухватился руками за стопу, сердито сопя и сдерживая ругательства.

– Господин Шортан, простите, – проговорила я. – Я нечаянно. Вы так неожиданно сказали про расчеты.

– Варас, напишете расчеты, соберете алтарь, и будем считать, что ваши извинения приняты, – сквозь стиснутые зубы процедил куратор.

Я даже вдохновилась. Не ругал и загрызть в полнолуние не обещал, а просто велел построить математические расчеты, это не так и сложно… наверное.

– У вас бумага и карандаш есть? – повернулась я к магу Храма.

– Конечно! – отозвался вдохновленный маг.

Отец не знал, что делать. Извиняться за растяпу-дочь вроде бы как неуместно, а помочь магам в восстановлении алтаря он не мог. Тогда папа принес из служебного помещения Храма стул и усадил на него раненого куратора. Понятно, что мне предстоит строить вычисления под присмотром куратора, иначе за результат никто не поручится.

Маг Храма предоставил все необходимое – бумагу, цветные карандаши, доску, чтобы было удобнее чертить и писать. Я начала очень робко, лишь перечерчивая фрагменты заклинаний и пересечения линий, а потом из отдельных кусочков на бумаге стал вырисовываться узор. Во многих местах не хватало соединений, и я в задумчивости обводила взглядом рассыпанные мелкие обломки, потом находила в них подтверждения и дочерчивала направления и линии. Когда же не могла найти недостающего кусочка, то занималась вычислениями.

На последнем курсе Академии королевских чародеев мы решали очень сложные задачи. Выстраивали такие математические модели, которые в природе существовать не могут, но в нашем пытливом студенческом мозгу рождались запросто. Куратор Шортан следил за нашими изысканиями и вовремя поправлял. Потому что были моменты, когда самостоятельные студенты легко взрывали башни Академии, сделав неправильные расчеты. Лично я в таком однажды участвовала.

Потом меня заставили сначала воссоздать впопыхах написанную формулу, потом найти в ней кучу ошибок, а после все это исправить. На это ушел целый месяц. Тогда мне надолго запомнилось, что математические выкладки магического воздействия – это не простая наука.

Вот и сейчас мы активно обсуждали с куратором многие моменты.

– Зачем ставишь здесь вектор восточной направленности? – спрашивал меня господин Шортан.

– Потому что восток ориентирован на рождение жизни. А в этом секторе восток отвечает за заклинание брака. Здесь он отвечает за благословение на магически одаренных детей, – поясняла я своему учителю.

– Правильно. Вот здесь зачем функция отсрочки времени? – тут же задал новый вопрос куратор.

– Это для клятв на отсроченное обязательство, – ответила я.

– Хорошо, – кивнул он, – а здесь?..

Вопросы и уточнения сыпались, заставляя мозг работать быстро и правильно. Как оказалось, я очень многое помнила, а что не вспоминалось, легко логически высчитывалось, стоило лишь немного подумать. Все-таки математические выкладки – это не стихийная наука, а очень четкая и рациональная, которая подчиняет себе магию. Только благодаря тому, что маг знает, как правильно сложить заклинание, он может очень точно управлять своей силой.

Правда, есть еще эмоции, которые в моем случае не поддавались математическому вычислению. Это уже относилось к личным качествам, но я старалась работать над собой.

Конечно, такой взрыв эмоций, какой случился сейчас в Храме, для меня не характерен, но, согласитесь, ситуация тоже не совсем обычная была. Меня выдали замуж за какого-то пижона в фиолетовом плаще и сапогах с квадратными пряжками. И при этом я даже не могу спросить у отца, смог ли он его найти, потому что рядом со мной сидит куратор. А в присутствии своего учителя мне категорически не хотелось обсуждать еще одно свое нелепое приключение.

– А в контрольной, в третьей задаче, твое решение было: выход чистой энергии равняется квадрату стандартных величин, – сообщил мне довольный куратор.

– Да? – я озадаченно потерла переносицу.

Интересно, как я так могла решить в контрольной? Тут же очевидно, что не квадрат, а только удвоение величин. «Что я там еще в контрольной не так решила?» – покосилась я на куратора. Про то, что там покатался шарик-липучка, вспоминать не хотелось.

– Так как же правильно будет? – улыбаясь, спросил Шортан.

– Удвоение, – немного неуверенно ответила я куратору и протянула ему лист.

Лист этот был испещрен линиями и формулами. Маг Храма уже давно потерял нить рассуждений и отошел к моему отцу. Они продолжили начатый еще до свадьбы разговор про метель и ее последствия, предоставив нам разбираться с алтарем.

– Правильно, удвоение величин, – подтвердил куратор. – Теперь здесь, – он ткнул в мой лист с формулами. – В контрольной была такая задача…

Мы сидели рядышком и чертили карандашами линии и направляющие, а формулы писала я одна. Куратор лишь наблюдал, чтобы решала правильно. Что интересно, он не подсказывал, а именно направлял. В итоге мы с ним исписали несколько листов бумаги формулами и чертежами.

Удивительно, что, казалось бы, такая непостижимая вещь, как магия, тоже поддается математическому анализу и раскладывается на составные части. А алтарь так вообще, пусть и сложный, но вполне просчитываемый ритуальный камень.

Когда расчеты были закончены, я с интересом смотрела на чертежи перед собой. За разноцветными линиями я видела потоки магии, которые подчиняются не просто заклинаниям, а целой системе. И только благодаря этому алтарь столько лет служил в Храме, соединяя и благословляя и людей, и оборотней. А ведь в моем представлении раньше алтарь был чем-то непостижимым, тайным, неведомым, подчиняющимся лишь стихии магии. А оказалось, все наоборот, именно стихия подчинялась четким заклинаниям.

– Теперь собирай алтарь, – спокойно произнес куратор, этими словами немедленно вогнав меня в панику.

Одно дело рассчитывать под руководством учителя схемы заклинания, и совсем другое – собирать алтарь. А может, он вообще держаться не будет? Может, его лучше на клей или замазку какую посадить? Паника подступила к горлу, и я не могла произнести ни слова.

– Приступай, – так же тихо и спокойно произнес ушибленный учитель.

Хотя по его поведению я поняла, что регенерация оборотня давно залечила ушиб. Куратор был благодушен и спокоен. Только чем спокойней был он, тем в большую панику погружалась я.

– Не-е-ет! – затрясла я головой.

– Что тут у вас? – спросил отец, увидев, что мы закончили обсуждение.

Он подошел почти неслышно, и я резко повернулась и уставилась на родителя, надеясь, что он меня спасет.

– Расчеты закончили. Теперь Рея может собрать алтарь обратно, – ответил моему папе куратор.

– Сможет собрать алтарь обратно? – заинтересованно и обрадованно переспросил папа.

Я в ужасе снова уставилась на отца, но он был заодно с моим учителем. Его житейская хватка подсказывала, что нужно воспользоваться такой возможностью, потому что покупать новый алтарь для Храма нам не под силу. Столько мы не выплатим никогда.

– Конечно. Расчеты правильные, я проверил. А магии у Реи вполне достаточно, – уверенно произнес куратор.

Все, это конец. Папа поверит учителю, а не мне. То, что я боюсь и не уверена в себе, их не беспокоило. Зато очень сильно беспокоило меня. Я обернулась в поисках поддержки и нашла взглядом мага Храма.

– Рея, ты сможешь, – «поддержал» он меня.

Я тихо заскрежетала зубами. Только этого мне не хватало!

– Варас! Прекратить истерику! Иначе отчислю за неуспеваемость! – прикрикнул на меня куратор.

Надо ли повторять, как я его боюсь? Вскочила на ноги и даже платье оправила, чтоб сидело идеально. Хмуро глянула на строгого учителя. Навязался же на мою голову! Что он вообще в нашем городе делает?

– Варас! Не отвлекаемся! Сосредоточились, – последнее слово он растянул, – начали!

И как рубанет по воздуху ладонью!

Я раскрылась, и магия потекла к ладоням. Чертежи лежали передо мной, мне лишь оставалось плести заклинания в нужном порядке и собирать осколки алтаря. Вскоре испуг и паника прошли. Так хорошо стало на душе, даже петь хотелось. Приятное чувство парения и сознания того, что все делается правильно, окрыляло и помогало работать дальше. Куратор внимательно следил за моими стараниями и перекладывал чертежи. Сейчас математические формулы были не нужны, только наши рисунки цветными карандашами. Очень удобно, что линии разноцветные, не нужно тратить время на обдумывание следующего заклинания.

Дело спорилось и шло быстро. Даже мелкие обломки соединялись и хорошо держались. В наши чертежи и расчеты мы добавили заклинание закрепления физической формы, а потому можно было не бояться, что алтарь развалится. Магия скрепляла гораздо лучше, чем клей, тем более силовые потоки шли из открытого источника, находящегося под алтарем.

Единственное, что меня удивляло, – чем тяжелее становился ритуальный камень, тем выше он поднимался над полом. Сама я ничего такого специально не делала. Но почему-то с каждым прикрепленным кусочком алтарь все легче парил в воздухе, нарушая все мои представления о физическом мире. Я подумала, что нужно будет спросить об этом у господина Шортана.

Когда последний кусочек был аккуратно вложен на свое место, алтарь взлетел почти под потолок. Я невольно засмотрелась на проделанную работу. Магия вокруг струилась. Здесь помогало буквально все. Я поняла, что своими силами тоже смогла бы собрать камень, но открытый источник магии легко отзывался и давал столько силы для заклинаний, что мне было легко и просто выполнять задание.

Красная магия источника переливалась волнами вокруг алтаря и заполняла почти все пространство. Господин Шортан стоял рядом со мной и тоже смотрел на дело рук моих. Лицо его выражало одобрение, и мне это нравилось.

– Рея, а почему алтарь в воздухе? – неожиданно раздался рядом со мной голос отца.

От неожиданности я вздрогнула и утратила контроль над потоками магии, исходящими из моих ладоней. Алтарь стал падать с такой высоты наземь. «Все, разобьется!» – успела я подумать.

Куратор подставил ладони под алтарь, и эта махина, которую могли поднять лишь шесть здоровых крестьян, рухнула ему в руки. С испугу я даже глаза закрыла. «Теперь я его убила!» – мелькнула еще одна паническая мысль.

Волчий вой разрезал тишину Храма. Остальные в ужасе затаили дыхание. Я распахнула глаза и увидела, что Люк Шортан поймал алтарь и только благодаря своей силе оборотня смог удержать его в руках и не дать камню разбиться вновь. Тяжесть была жуткая, мышцы оборотня бугрились сквозь ткань и рвали ее, наверное, только плащ остался целым.

Мужчина, удержавший неимоверным усилием тяжелый алтарь, осторожно поставил его на место. Мгновение – и передо мной стоял настоящий серый волк. Он сел и еще раз тоскливо завыл, подняв морду к высокому потолку Храма.

– Господин Шортан – оборотень? – спросил меня отец.

– Угу, – кивнула я.

Волк сидел и с осуждением смотрел на меня. Теперь еще и за неожиданное обращение извиняться придется. Что-то длинный список получается. Я подошла и присела рядом со зверем, протянула руку и замерла, потому что волк опасливо покосился на нее. Впрочем, я не удивляюсь, столько всего натворила, что даже его зверь мне не доверяет.

Но потом все же мне удалось погладить серый лоб волка, хотя смотрел он настороженно. Я старалась просто извиниться за все сегодняшние ошибки. Сначала за уроненный на ногу учителя кусок камня, теперь вот за неожиданный оборот. А ведь до конца обучения еще много чего может произойти. Я вздохнула.

Волк решил все же мне довериться и подошел ближе. Я сидела перед ним на корточках, а он уверенно положил голову мне на колени и так искренне заглянул в глаза, что сердце сжалось. Такие человеческие глаза были у волка, что на миг показалось – он сейчас заговорит.

– Рея, – тихо позвал отец.

– Что? – оглянулась я на него.

– Теперь делать-то чего? – спросил папа, косясь на зверя.

– Не знаю. Вроде господин Шортан всегда сам обратно оборачивался, – ответила я отцу, пожав плечами.

Потом повернулась к волку и потрепала за морду:

– Что ж теперь делать с тобой?

За последний час я сама не заметила, как перешла со своим куратором на «ты», хотя до этого подобных вольностей себе не позволяла.

Волк еще раз проникновенно посмотрел мне в глаза и повернулся к выходу, потом снова посмотрел на меня, затем опять на двери.

– Пап, кажется, он просит, чтобы его проводили, – не очень уверенно произнесла я.

– Хорошо, – кивнул отец.

Маг Храма осматривал свой новообретенный алтарь. Протирал его рукавом и даже подышал, чтоб блестело. Оторвать мужчину от благоговейного ощупывания не было никакой возможности, пришлось махнуть на него рукой и уйти.

На улице уже не было такого сильного ветра, который больше суток заметал снегом город. Волк трусил в сторону постоялого двора, мы с отцом, закутавшись в плащи, шли торопливым шагом следом. Узкий проход в калитке преодолели по очереди. Лошади стояли в занесенной конюшне, слышался их храп на морозе. А вот дорожного возка не было.

Я осталась в общей комнате, поприветствовав хозяина, давнего знакомого. Отец поднялся в комнату к куратору. Через некоторое время родитель мой спустился.

– Пап, ты главное скажи. Ты догнал моего… м-м-м… мужа? – спросила я.

– Нет. Когда я выскочил на улицу и побежал к постоялому двору, лошади как раз вылетели и помчались по дороге. Я кричал, но кучер лишь сильней погонял лошадей, – сокрушенно ответил отец.

– А господина Шортана как встретил? – продолжала я допытываться.

Задавать такие вопросы в присутствии самого куратора было неудобно, а потому я старалась воспользоваться моментом.

– Он выбежал следом за каретой. Как оказалось, не успел твой учитель сесть в нее. Очень торопился. А когда я его узнал, так обрадовался, мелькнула надежда, что он поможет с алтарем. И ведь помог! – радостно закончил свою речь отец.

– С алтарем разобрались. Осталось только разобраться с моим замужеством, – угрюмо проговорила я.

– Так, может, учителю твоему рассказать? Может, посоветует чего? – тут же с ходу предложил отец.

Я представила себе на секунду, как у меня начнут выпытывать формулу заклинания замужества и что нужно было все предусмотреть заранее, и мне дурно стало, в жар бросило. Не хватало преподавателю в таком признаваться и отчитываться. И это я не говорю о том, что он первым делом доложит в Академии о моем промахе. А там насмешек не избежать! Так по-дурацки замуж у нас еще никто не выходил, одна Рея Варас умудрилась учудить такое.

Вскоре к нам спустился господин Шортан. Он был одет в другую одежду, и я смутно припомнила обрывки его дорожного костюма, лежащие на полу в Храме. «Это он когда обращается, остается без одежды?» – мелькнула мысль, и щеки мои вспыхнули. Я постаралась отогнать от себя образ обнаженного куратора, уставившись на огонь в камине.

– Господин Шортан, как вы? – спросил заботливо отец.

– Благодарю. Все хорошо, – кивнул ему учитель и устроился рядом с нами за столом. – Не подскажете, когда следующая карета?

– Керт, когда будет карета? – громогласно вопросил отец.

Я его понимала. Учитель только что помог собрать алтарь, и теперь семье не придется выплачивать за новый ритуальный камень баснословные деньги.

– Должна уже быть. Если погода уляжется, то будет очень скоро, – отозвался хозяин постоялого двора.

– А вы куда направлялись? – вежливо поинтересовался мой отец.

– В Хартин, – односложно ответил господин Шортан.

– По делам или, как Рея, на каникулы? – все так же вежливо, но с видимым любопытством, расспрашивал отец.

– К невесте, – так же коротко ответил куратор.

– Женитьба – это хорошо! – радостно подхватил отец.

– Пап, – оборвала я словоохотливого отца, – нам к Лане надо. Наверное, уже заждались нас.

Я встала и попыталась вытолкнуть из-за стола своего родителя. Не хватало, чтобы он сейчас еще про мою женитьбу рассказал.

– Господин Шортан, а вот и карета прибыла, – вынырнул из кухни господин Керт.

– Вот видишь, господин Шортан сейчас уедет, а у нас там гости, – шептала я на ухо отцу.

– Рад был встрече, – вцепился в руку полуоборотня отец.

Нисколько не сомневаюсь, что рукопожатие было искренним.

– Счастливо оставаться, – произнес куратор и вновь поднялся к себе за вещами.

– Может, его пригласить на свадьбу? – в порыве благодарности папа готов был и не такое предложить.

– Ты же слышал. У господина Шортана есть невеста, и он к ней спешит, – я постаралась урезонить безмерную благодарность своего родителя. – Ты лучше расспроси Керта, куда предыдущая карета с моим мужем отправилась.

Меня интересовало мое замужество, в отличие от папы, который был счастлив сознанием того, что удалось избежать долговой ямы. Но последняя фраза дошла до родителя, и он направился к хозяину постоялого двора.

На улице слышались разговоры, бренчала упряжь. Из-за непогоды время прибытия и отправки карет сбилось, а потому лошадей срочно меняли на отдохнувших в теплой конюшне и готовили в дорогу.

Люди забегали, толкались, спрашивая горячего чая, пытались отогреться, а потом торопились занять вновь свои места в почтовой карете. Те же, кто приехал, быстро расходились по домам. Вскоре и господин Шортан спустился в общую комнату, держа в руках саквояж. Надо же, с такими редко путешествуют, стараются взять что попроще. Хотя он же к невесте едет, наверное, хочет произвести хорошее впечатление.

Смешаться с толпой мне не удалось. Как раз когда куратор подошел к дверям, у которых стояла я, ожидая возвращения отца, пассажиры устремились на выход, оставляя мою одинокую фигуру на обозрение господина Шортана. Не очень успешно я постаралась слиться со стеной, даже дыхание задержала, но учитель меня узнал и подошел попрощаться. А между прочим, я бы не посчитала его невежливым, если бы мы обошлись без прощания.

– Рея, постарайтесь больше не попадать в глупые ситуации, – улыбнувшись, проговорил Шортан.

– Я же не нарочно, – я виновато захлопала ресницами. – Так получилось. И с шариком этим липучкой не моя вина. А за те слова, что вас нельзя полюбить, простите, пожалуйста. Я же не то имела ввиду. Вы же привлекательный мужчина, в вас легко влюбиться можно, – с жаром стала извиняться я.

По округлившимся глазам полуоборотня я поняла, что меня понесло совсем не туда. Но придумать что-нибудь другое я не успела. А потому старательно закивала в подтверждение своих слов.

– Рея, ты понимаешь, что сейчас говоришь? – постарался остановить меня куратор.

Вообще-то я не очень понимала, но у меня в голове засела мысль, что извиняться все равно придется, а потому какая разница, где и когда.

– Конечно, понимаю. Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась, – закончила я свои извинения.

– Так, студентка Варас, кажется, метель вам совсем мозги выдула. Прекратите чушь нести, – это были последние слова, которые я услышала перед тем, как куратор громко хлопнул входной дверью.

– Фух! – облегченно выдохнула я и опустилась на лавку. – Вот и извинилась.

Но почему-то возникло ощущение, что я снова что-то учудила. Так-то я девушка рассудительная, просто иногда не могу совладать со своими эмоциями, из-за этого и случаются казусы в моей жизни. Вот и сейчас, что такого я сделала? Почему куратор так воспринял мои извинения?

Перед мысленным взором вновь встало худое лицо куратора и его округлившиеся глаза. А что я ему сказала? «Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась», – словно услышала свои слова. Мамочки! Вот это я выдала! Да я же ему только что в любви призналась! Мысленно я застонала. Вот за что мне все это? Не иначе, Хранимая Дестиэль на меня за что-то осерчала. Или Хариш забавляется с моей судьбой. Выдали боги мне магию, а теперь потешаются над моими мучениями.

Вот ведь повезло Лане, у нее магических способностей только для бытовых заклинаний хватает. Зато как удобно! Не нужно уборку самой делать, и домашку перо само писало. Мне же приходится все делать руками, потому что магией своей до сих пор управлять не могу. Теперь выясняется, что и языком своим тоже.

Я же куратора Шортана никогда привлекательным не считала, а скорее худым и некрасивым. Мне всегда Дарис нравился, одногруппник мой. Такой блондин с длинными волосами, которые всегда очень элегантно струились по его плечам. Кажется, из-за этих волос и влюбилась.

На первом занятии я сидела за спиной Дариса, засмотрелась на роскошные блондинистые волосы. Нас попросили передать тетради куратору, а я, уверенная, что передо мной сидит девушка, постучала по плечу парня и сказала: «Девушка, передайте, пожалуйста». Когда меня прожгли взглядом карих с золотой магией глаз, я опешила и даже не смогла толком извиниться. Дарис тогда зашипел на меня недовольно. Но потом все стало еще хуже. Парни из нашей группы стали дразнить Дариса с моей легкой руки девушкой, а тот, естественно, возненавидел меня.

Именно его мне доводилось метать в стены Академии, не совладав с магией. Причем Дарис не всегда был виноват в этом. В самом начале он еще пытался со мной побороться своей силой, но умные учителя в кабинете директора взяли с нас слово, что наши поединки прекратятся. Пришлось пообещать, и господин ди Рив закрепил нашу клятву магически. Так что в том, что я несколько раз приложила Дариса о стены нашей альма-матер, были виноваты лишь мои чувства к кареглазому блондину.

– Карета уехала в Хартин, а потом в Астрею, – прервал мои мрачные размышления отец.

– Что? – я похлопала глазами, чтобы вернуться в настоящее.

– Муж, говорю, твой в Хартин уехал, – повторил папа.

– Скорее, в столицу, – обреченно кивнула я, – такие пижоны там обитают. И как его Хариш к нам занес?

Мне снова стало тоскливо. Что ж за жизнь такая? В Академии Дарис с его вечными подвохами, вот даже не сомневаюсь, что шарик-липучка – его рук дело, теперь вот замужество мое. Был бы здесь Дарис, на него бы все свалила, а так остается только вздыхать и голову ломать, как найти мужа.

– Пойдем, там праздник вовсю идет, – подхватил меня заботливо отец и стал закутывать в теплый платок, как в детстве.

Может, я и возразила бы, но родительская забота была приятна. А потому я смирилась со своим непраздничным настроением и отправилась за отцом на улицу. В нашей семье я могла себя чувствовать спокойно. Мои родители в нас с Ланой души не чаяли, окружали любовью и заботой. Потому-то первым местом, куда захотелось сбежать после контрольной, оказался отчий дом.