Текст книги "Пре$тупный интернационал в центре Европы. Как NATO создают государства-бандиты"

Правда, справедливости ради следует сказать, что в западной прессе изредка появлялись репортажи о реальном положении вещей в крае. Так, в ноябре 1987 г. New York Times с необычной для нее правдивостью написала: «Этнические албанцы в (Косовском – Е. П.) правительстве манипулировали государственными средствами и правовыми актами для того, чтобы завладеть землей, принадлежащей сербам… Осуществлялись нападения на православные храмы, государственные флаги подвергались поруганию. Колодцы отравляли, урожай сжигали. Славянских юношей убивали ножами. Старейшины побуждали молодых этнических албанцев насиловать сербских девушек… Славяне бегут от продолжающегося насилия, и Косово становится тем, чего добиваются албанские националисты… “этнически чистым” албанским регионом». Тем не менее, именно сербы были избраны врагом Запада. Как пишет американский ученый М. Паренти, такое «избрание» связано с тем, что сербы «представляли самое большое препятствие на пути развала Югославии. Они являлись самой многочисленной этнической группой в федерации, группой, которая больше всех стремилась сохранить страну в целостности. Сербский рабочий класс был наиболее твердым и по-настоящему социалистическим».

Что же касается проявлений крайнего национализма в КиМ, то в определенной степени они вырастали из нерешенных экономических проблем и сложной социально-экономической ситуации, а также были следствием допущенных ранее ошибок, которые привели к существенному дисбалансу сербов и албанцев в крае, к воспитанию албанской части края в духе албанизма и албанского шовинизма, в отсутствии коммуникации между общинами и т. п.

На экономическом положении КиМ сказывались трудности экономического развития страны в целом, которые стали наиболее ощутимыми с начала 1980-х годов. Несмотря на выделение значительных средств из бюджетов федерации и собственно Сербии, край оставался самым отсталым регионом социалистической Югославии на протяжении всего послевоенного периода (1946–1991 гг.). Кардинально ситуация не изменилась и после создания в 1965 г. специального Фонда федерации по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев.

Так, в 1980 г. уровень общественного продукта на душу населения в КиМ был на 72 % ниже общеюгославского. Уровень безработицы в крае, где более 800 тыс. человек не могли найти работу, на 30 % превышал средний показатель по стране. Это при том, что только в 1980-е годы помощь, выделяемая КиМ составляла 1,5 млн. долл. ежедневно (sic!), не говоря уже о затраченных средствах за все годы существования автономии. Однако, несмотря на постоянные финансовые вливания, поднять уровень развития края до средне-федерального, снять социально-экономическую напряженность так и не удалось. Объясняется это несколькими причинами.

Во-первых, это опережающий естественный прирост населения. По темпам демографического роста Косово и Метохия занимали и занимают первое место не только в Югославии, но и в Европе, т. е. все вложения средств поглощались приростом населения. По данным последней общеюгославской переписи 1981 г. в Космете проживало 1584558 чел., из которых 77,4 % составляли албанцы (1226736). По данным ЦРУ, в 2012 г. в РК проживало 1836529 чел., а в 2013 г. уже – 1847708. При этом процент албанцев не меняется – 92 %. Оставшиеся 8 % представлены православными и принявшими ислам сербами, последние все чаще приезжают из Боснии, цыганами и турками.

В социалистический период край был центром миграционных потоков в Югославии: косовские албанцы уезжали в Европу, на их место приезжали новые мигранты из еще более бедной Албании. Сложившуюся в крае ситуацию совершенно неверно трактует британский журналист Т. Джуда, утверждая, что «албанцев скорее занимает проблема собственного благосостояния, нежели территориальный вопрос». Если бы албанцев занимала «проблема собственного благополучия», то, прежде всего, они бы сокращали, ограничивали рождаемость. На самом деле албанцы использовали высокую рождаемость как демографическое оружие, способное вызвать не только социально-экономический кризис, но, в конце концов, изменить политическую карту Балкан. Что же касается мигрантов, то уехав из страны, будь то Югославия или Албания, они регулярно платили процент от своего заработка на национальную борьбу, т. е. решение как раз территориального вопроса – отделения КиМ от Сербии и создания Великой Албании.

Во-вторых, экономические проблемы КиМ были связаны с нецелевым и непродуманным распределением выделяемых средств. Эффективность капиталовложений в крае была ниже в два раза, чем в целом по стране. Планы экономического развития выполнялись крайне редко, поддерживались нерентабельные предприятия, несмотря на то, что сумма их убытков росла в геометрической прогрессии. Отсутствовала стратегия включения экономики края не только в федеральную экономику, но и в республиканскую. Внутренний товарооборот с каждым годом увеличивался и к середине 80-х гг. достигал 63 %. Кроме того, деньги из Фонда федерации зачастую тратились на покупку земли у вытесняемых из края сербов.

В-третьих, это процессы «албанизации Косова», т. е. создание специфической система образования и воспитания. Занятия в школах и университете велись преимущественно на албанском языке, но главное – по албанским учебникам и приглашенными учителями и профессорами из Тираны. Государственные программы игнорировались, однако финансирование среднего и высшего образования велось за счет федерального бюджета. Например, к концу 1990-х годов КиМ по количеству студентов превосходило даже республики СФРЮ: на одну тыс. населения край имел на 14 % больше студентов, чем в среднем по стране. Причем, 80 % студентов были албанцами. Приштинский университет, открытый в 1970 г. готовил «албанологов» в таком количестве, которое не требовалось стране.

В-четвертых, это менталитет албанцев, их специфическое социальное иждивенчество, а также криминализация политической и экономической сферы на занимаемом пространстве, о чем подробнее будет рассказано в следующих главах.

Руководство Сербии пыталось использовать разные методы урегулирования ситуации в крае в 1980-е годы. Периоды введения военного положения сменялись периодами разработки новых программ решения «проблемы Косова», которые включали в себя или экономические меры, такие как преодоление замкнутости края, изменение его экономической структуры, укрепление материальной основы самоуправления, или политические – попытки формирования единства на классовых, а не на национальных основах.

Например, в соответствии с общеюгославской программой по Косово и Метохии, принятой в декабре 1987 г., было решено продолжить работу по созданию условий для опережающих темпов экономического развития края, а так же принять соответствующие меры по развитию культуры и образования. В Скупщине СФРЮ был образован постоянный орган для наблюдения за осуществлением этой программы. Неоднократно рассматривались вопросы преодоления замкнутости края, изменения структуры его экономики, укрепления материальной основы самоуправления, создания современной инфраструктуры, усиления социальных гарантий для населения со стороны государства, осуществления гарантий конституционной законности для всех жителей автономного края. В том же 1987 г. была принята программа по предотвращению выселения сербов и черногорцев из края.

Ни одна из предпринятых мер не дала, да и не могла дать позитивных результатов. В конце 1980-х гг. ситуация в крае резко обострилась. Когда же руководство Союза коммунистов Сербии сменило руководителей краевого комитета СК Косова, среди которых был будущий оппозиционер Азем Власи[6]6
  Азем Власи (1948 г.р.) – политик, председатель неправительственной организации «Косовская ассоциация по межэтническому сотрудничеству»; бывший председатель Союза социалистической молодежи Югославии (1974–1978); председатель Социалистического союза рабочего народа Косова (1981–1982); член президиума краевого комитета Союза коммунистов Косова и ЦК СКЮ (1982–1988); председатель краевого комитета Союза коммунистов Косова (1986–1988). Ныне постоянный участник Форума «Европейское движение за мир, сотрудничество и развитие».


[Закрыть], в Приштине и других городах прошли демонстрации протеста. В феврале 1989 г. началась забастовка шахтеров, выступавших против исключения А. Власи из ЦК СКЮ. События в крае вызвали огромный резонанс в стране. В Любляне поддержали требования шахтеров, в Сербии – осудили, потребовав от правительства серьезных мер. 3 марта 1989 г. Президиум СФРЮ ввел в крае комендантский час.

Пути поиска выхода из ситуации убедили руководство Сербии в том, что только централизация власти и упразднение ряда полномочий краевой администрации смогут нормализовать ситуацию. Серьезной критике подверглись равноправные отношения между республикой и краями. Доминирующей становилась точка зрения, согласно которой конституция 1974 г. ослабила Сербию, лишила ее права на собственное государство. В результате в Сербии развернулась кампания за правовое территориальное и административное единство республики, за сокращение прав автономных краев. Скупщина Сербии в марте 1989 г. приняла поправки к конституции Сербии, а 28 сентября 1990 г. – новую конституцию Сербии, которая была встречена в штыки в КиМ, поскольку серьезно снижала уровень автономии края. В ответ на эти изменения большинство государственных служащих из числа албанцев подали в отставку. В то же время многие другие албанцы были уволены и заменены сербами.

Изменения в статусе Космета и внутрикраевые «чистки» вызвали волну демонстраций, которые в ряде случаев заканчивались столкновениями с полицией. Как отмечает известный балканист Е. Ю. Гуськова, «в январе 1990 г. в демонстрациях уже участвовали около 40 тыс. албанцев. С этого времени выступления албанцев стали приобретать массовый характер. Введенные в край военные подразделения и полиция силой пытались удержать порядок в ряде городов. Были жертвы как со стороны демонстрантов, так и со стороны полиции. Реакция в стране на эти события была разной. Если в Белграде тысячи студентов скандировали: “Не отдадим Косова”, то Словения была возмущена поведением Белграда и отозвала из Косова своих полицейских, которых встретили в республике как героев. В Сараево и Загребе было заявлено, что в Косове нарушаются права человека». Рост напряженности и конфликтности в крае происходил на фоне дезинтеграции всей югославской федерации.

1.6. Распад Югославии и двоевластие в Космете

В начале 1990-х годов распад СФРЮ стал очевидным. Первыми о своем выходе заявили Словения и Хорватия. Косовские албанцы также решили воспользоваться удобным моментом, чтобы отделиться от Сербии.

2 июля 1990 г., в тот же день, когда в Любляне была принята «Декларация о полном суверенитете государства Республики Словении», албанские делегаты скупщины КиМ проголосовали за «Конституционную декларацию», которая провозглашала край республикой. В ответ парламент Сербии распустил краевую скупщину, обосновывая это решение царящими в Космете беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября 1990 г. делегаты распущенной скупщины в обстановке полной секретности приняли новую конституцию края, провозгласившую Косово и Метохию республикой, граждане которой должны будут впредь сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен Белградом как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность Сербии. В условиях распада всей федерации вряд ли какие-либо меры смогли бы смягчить этот конфликт. Он уже перерос не только республиканские, но югославские границы, став фактором мировой политики – косовский кризис можно было использовать как инструмент давления на Сербию. Нужно было лишь дождаться часа «X», когда вмешательство принесет максимальные дивиденды.

С момента внесения поправок в конституцию Сербии – март 1989 г. – албанцы утверждали, что автономия края уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка, были созданы «параллельные структуры власти» – подпольные парламент и правительство. Учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам соседней Албании на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, а занятия стали проводиться в других местах – в гаражах, на квартирах, в частных домах. Фактически школы и Приштинский университет продолжили работу в условиях подполья. По некоторым данным, нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей (480 школ) и 15 тыс. студентов, которые обучались на 13 факультетах университета и в семи высших школах.

В результате весь край разделился на два параллельных общества – албанское и сербское. Каждое имело свою власть, свою экономику, свои просвещение и культуру. В экономике, несомненно, доминировали албанцы, которые создавали частные фирмы и владели значительным капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались от любых административных должностей. Осенью 1990 г. по приказу бывшего начальника краевого управления внутренних дел Юсуфа Каракуши три тысячи албанцев уволились со службы из органов внутренних дел края и создали нелегальную полицию Косова. В 1994 г. было сформировано подпольное Министерство внутренних дел т. н. «Республики Косово» с семью отделениями и с центром в Приштине.

В 1990 г., когда в Югославии начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами поддержки равноправного положения албанцев в республике: Демократическая лига Косова, Партия демократической акции и Демократическая мусульманская партия реформ. Позже появились Албанская демохристианская партия, Крестьянская партия Косова, Парламентская партия Косова и Социал-демократическая партия Косова.

Демократическая лига Косова (ДЛК), созданная в 1989 г., стала самой большой политической партией края, а авторитет ее лидера, писателя и диссидента Ибрагима Руговы[7]7
  Ибрагим Ругова (2 декабря 1944 г. – 21 января 2006 г.) – первый президент самопровозглашенной Республики Косова с 1992 по 2000 годы и первый президент Косова под управлением УНМИК (2002–2006 гг.). После окончания школы в городе Печ Ругова учился на филологическом факультете Приштинского университета на отделении албанологии. Позднее изучал лингвистику в Сорбонне. В 1984 г. получил степень доктора литературы и должность профессора в университете Приштины. В 1989 г. был избран председателем Союза писателей Косова. В 1980-е годы начал активно заниматься диссидентской деятельностью, но всегда отличался умеренностью взглядов, готовностью к компромиссам, хотя и имел личное отношение к коммунистическому режиму: в январе 1945 г. его отец и дядя во время военной операции были убиты коммунистами. Умер от рака легких.


[Закрыть], был неоспоримым. Он звал своих сограждан на организацию мирного отпора «сербской оккупации», опасаясь последствий серьезных столкновений. Позже, в 1994 г., ДЛК станет ведущей партией – лидером национального движения за независимость Косова.

Первые многопартийные выборы в 1990 г. на территории Космета албанское население края бойкотировало. На участки пришли всего 18,61 % избирателей (в первом туре), преимущественно сербы. Практически все голоса были отданы Социалистической партии Сербии, получившей 30 из 34 мест в легальном парламенте края. С этого времени большинство албанцев бойкотировало все выборы в государственные институты Сербии и Союзной республики Югославии (СРЮ).

В сентябре 1991 г. косовские албанцы провели референдум о независимости края, единодушно высказавшись за создание независимой республики, а в мае 1992 г. – выборы президента и парламента. Сербы в этих процедурах участия не принимали. Хотя руководство Сербии объявило эти выборы незаконными, оно не слишком мешало их проведению. Албанцы отдали свои голоса И. Ругове (больше 95 %) как президенту «Республики Косово» и его партии – ДЛК (78 %). Кстати, для того чтобы выразить свою поддержку албанцам, на выборы приехали делегации ряда стран и международных организаций.

Изучая историю косовского вопроса, следует помнить, что суть проблемы состоит не только в столкновении интересов большинства албанского населения края, которые выражались в стремлении отделиться от Югославии, создать свое национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Сербии и Югославии, отстаивавших целостность своей территории. Определяющую роль в развитии косовского конфликта сыграла третья сторона – мировые теневые структуры, в значительной степени направлявшие действия руководителей стран Запада, спецслужбы и транснациональные компании. Причем албанцы при поддержке внешних интересантов использовали не просто жесткие, но жесточайшие методы давления на руководство Сербии и СРЮ посредством физического уничтожения сербского населения края. Подробно об этом будет сказано во второй и третьей главах.

Из-за развала страны, последовавших событий в Хорватии, Боснии и Герцеговине, санкций, введенных ООН против Сербии и Черногории в мае 1992 г., решение косовской проблемы было «заморожено». Однако деятельность нелегальных органов края не прекращалась ни на один день, как, впрочем, и террористические акты, нападения на представителей ЮНА и позже Армии Югославии (АЮ), убийства мирных граждан, поджоги сербских домов и культовых сооружений.

Руководство Сербии удерживало ситуацию под контролем только силой находившихся там полицейских, будучи убежденным, что косовский вопрос можно решить конституционными изменениями и усилением полицейского присутствия в крае. Как рассказывали албанцы, полиция постоянно водила их на т. н. «информационные разговоры», осуществляла обыск в албанских селах, арестовывала мужчин и подвергала их допросам, а иногда избивала, держала под контролем все дороги, регулировала общественную жизнь, средства массовой информации. При этом правительственная пропаганда упорно повторяла, что косовской проблемы не существует, что албанский сепаратизм побежден, а все, кому не нравятся порядки в Косове, могут покинуть край. Один из немногих, кто попытался изменить ситуацию, был известный писатель Добрица Чосич, бывший в 1992–1993 г. президентом Югославии. Выдвигая идею раздела Косова, он пригласил руководителей албанского сепаратистского движения на переговоры. Однако албанцы идею переговоров отвергли.

Один из албанских оппозиционеров Шкельзен Маличи отмечал в 1994 г., что албанцы старались не отвечать на полицейские репрессии, и потому «албанское движение почти четыре года практически топталось на месте». Однако пауза была потрачена на политическую консолидацию, на усиление позиций Демократической лиги Косова и ее лидера. Это было «время Руговы». Действительно, «терпеливый и хитрый», как его характеризовал Ш. Маличи, Ругова много сделал для того, чтобы привлечь внимание Запада к проблемам Косова. Он просил разместить в крае военные силы ООН и НАТО, а позже стремился убедить Запад в необходимости «гражданского протектората». Во время поездки в США в 1993 г. он получил заверения Вашингтона, что снятие санкций с Югославии будет обусловлено решением проблем края.

Территории Македонии и Черногории, населенные албанцами, никогда не исключались из планов косовских албанцев. Когда в 1994 г. шли переговоры по Боснии и Герцеговине, И. Ругова ожидал, что сербы из Боснии вступят в конфедеративные отношения с Сербией, что значительно облегчило бы албанцам КиМ задачу вступления в конфедеративные отношения с Албанией. Он мечтал о том, что Косово станет независимой республикой, открытой для Сербии и Албании, а албанцы в Черногории получат автономию. Для албанцев Македонии он готовил «статус государствообразующего народа». Это дало бы албанцам в Македонии право требовать предоставления статуса автономии, а возможно, и республики. Осенью 1994 г. в выступлениях Руговы постоянно звучали идеи объединения Косова с Албанией.

Если до начала 1990-х годов борьба вокруг Косова и Метохии носила преимущественно закрытый характер, то с момента распада Югославии косовский вопрос превратился в вопрос мирового значения. Этап интернационализации проблемы края начался в середине 1990-х гг., когда в Дейтоне (ноябрь 1995 г.) снятие санкций с Югославии было тесно увязано с решением «вопроса Косова» и сотрудничеством с Гаагским трибуналом. Фактически с 1995 г. албанский сепаратизм вступает в решающую фазу, которая завершится провозглашением «независимости» края 17 февраля 2008 года. Однако это не означает окончательного решения косовского вопроса.

Итак, весной 1996 г. напряженность в крае резко обострилась. Убийство сербом албанского юноши вызвало ответные акции албанцев – нападения на полицейских, расстрел посетителей кафе, убийство патрульных. Власти провели массовые аресты. Международная общественность в очередной раз обвинила сербские власти в нарушении прав человека, в физическом насилии и даже пытках арестованных. Комиссия по правам человека Экономического и социального Совета ООН, не проведя детального расследования, подготовила проект резолюции «Положение в области прав человека в Косове». В документе отмечалось, что к албанцам в Югославии применяются пытки, апартеид, убийства, этническая чистка и геноцид. Однако, как отметил Б. Бутрос-Гали в своей записке от 12 ноября 1996 г., специальный докладчик Комиссии по правам человека Элизабет Рэн, побывавшая в автономный край, «не смогла подтвердить эту информацию».

Тем не менее, процесс по демонизации сербов был запущен. В 1997 г. к решению «проблемы Косова» активно подключилось мировое сообщество в лице ООН, ОБСЕ, Контактной группы, руководства отдельных стран. Заявку на свое участие в урегулировании в Космете сделала и НАТО. Североатлантический блок уже в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт с целью предотвращения дальнейшего кровопролития. Весьма показателен в этой связи такой факт. Буквально сразу после выборов 1992 г. 42-й президент США Билл Клинтон в одном из выступлений, затронув тему Балкан, заявил, что в случае сербско-албанского конфликта США будут на стороне албанцев и обязательно им помогут. В 1999 г. Клинтон сдержал свое слово, но он знал об интервенции уже в 1992! Как верно заметил молодой, но уже известный французский писатель М. Шаттам (настоящее имя – Маким Ги Сильвен Друо), «история не рождается сама по себе, она пишется, она создается».

В январе 1998 г. Парламентская ассамблея Совета Европы приняла Резолюцию о положении в СРЮ, особо остановившись на событиях в Космете. Этому же вопросу было посвящено заседание парламента ОБСЕ, а Совет министров ЕС принял специальную декларацию по косовской проблеме. В это же время в Приштине и в Белграде с визитом находился спецпредставитель США на Балканах Роберт Гелбард. Он привез Слободану Милошевичу предложения о ряде уступок со стороны США, в обмен на уступки в отношении албанцев Косова. В обмен на независимость КиМ Вашингтон предлагал Белграду организацию чартерных рейсов югославских самолетов в США, открытие консульства СРЮ в США, увеличение уровня югославского представительства в ООН, возможность участия в Пакте стабильности для Юго-Восточной Европы. Как говорится: без комментариев.

Активизировались и другие участники мировой политики. В Москве 25 февраля 1998 г. состоялось заседание Контактной группы на уровне политических директоров, которые занимались проблемами Косова. В марте Белград посетили министры иностранных дел Франции и Германии, предложившие свой проект урегулирования проблемы.

При этом все международные организации и посредники осуждали насилие, выступали за диалог между сербами и албанцами при посредничестве третьей стороны, за присутствие представителей мирового сообщества в Космете, за расширение автономии края. Однако нигде больше, ни на пост-югославском, ни на постсоветском пространстве, Запад столь открыто не поддерживал ни одно из самопровозглашенных государственных образований. Напомню, что весной 1998 г. Югославии было предложено заключить трехгодичное соглашение, по которому НАТО получала бы возможность ввести в Космет 30 тыс. военнослужащих для обеспечения мира и демократических выборов. Это предложение было расценено сербскими властями как вмешательство во внутренние дела государства. Но уже в октябре 1998 г. Милошевич после многодневных изнуряющих переговоров под угрозой агрессии (по некоторым сведениям, решение о бомбардировках СРЮ было принято летом 1998 г.) был вынужден заключить соглашение с американским представителем Ричардом Холбруком, по которому небо над Косово и Метохией предоставлялось для патрулирования натовским самолетам-разведчикам, а в сам край вводилось две тыс. наблюдателей ОБСЕ. Кроме того, из края выводился сербский спецназ. Впрочем, это решение не удовлетворило страны НАТО и, прежде всего, США.

Переговоры в Рамбуйе в феврале 1999 г., имеющие своей целью заставить Сербию согласиться с условиями Контактной группы по бывшей Югославии, а именно на отделение Космета, закончились безрезультатно. В тот момент и не могло быть по-другому. Дело в том, что от Белграда Запад требовал, во-первых, размещения подразделений НАТО не только в Космете, но на всей территории СРЮ. Во-вторых, ареста всех подсудимых Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ). В-третьих, проведения через три года после введения натовских войск референдума о независимости КиМ.

Сам Клинтон по этому поводу сказал: «Если бы я был на месте Милошевича, то не принял бы такие требования». Иными словами, Запад изначально выдвигал условия, неприемлемые для Белграда. Здесь уместно провести исторические параллели. Таким же изначально неприемлемым был состоящий из десяти пунктов ультиматум Австро-Венгрии, врученный сербскому правительству 23 июля 1914 года. Как известно, тогда Сербия приняла все условия ультиматума, за исключением шестого пункта – об участии австрийцев в расследовании убийства в Сараево принца Франца-Фердинанда, поскольку оно нарушало суверенитет страны. Однако этого было достаточно для усиления ультиматума и, в конце концов, объявления войны. Так и в 1999 г. переговоры в Рамбуйе стали формально отвлекающим маневром. Западу была нужна война – война в Европе, война с сербами – православными русскими. Именно эта война имела не только политический и экономический смыслы, но метафизический. Произошло закрепление США как «хозяина» Европы и унижение России, ее выдворение не просто с Балкан, но с земель самых близких исторических союзников, духовых братьев – сербов.

24 марта 1999 г. натовские войска начали необъявленную войну против Союзной республики Югославии. Бомбардировки, которым были подвергнуты города и села Сербии, Черногории и самого автономного края привели к гуманитарной катастрофе, перед последствиями которой меркнут даже разрушения в период Второй мировой войны.

В течение 78 дней самолеты НАТО нанесли 2300 ракетно-бомбовых ударов по 995 объектам на территории Сербии и Черногории, используя при этом запрещенные типы боеприпасов с радиоактивными примесями, главным образом, обедненным ураном (U-238), а также кассетные бомбы. На ТЭЦ «Обреновац», Костолац, Нови-Сад, Ниш, Байна-Башта, а также на электросооружения в Лайковаце, Реснике, Лештане и Бежанийска-Косе были сброшены снаряды с графито-электромагнитной зарядкой. В результате более пяти млн. жителей остались без электричества и воды. В общей сложности на Югославию было сброшено 23 тысячи бомб и ракет общим весом более 25 тыс. тонн (по другим данным 79 тыс. т), в том числе 152 контейнера с 35450 кассетными бомбами. Бомбардировки нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов привели к выпадению черного кислотного дождя. Нефть, нефтепродукты и токсичные вещества поразили водную систему Югославии и других стран Балканского полуострова.

Были уничтожены или серьезно повреждены около 200 промышленных предприятий, нефтехранилищ, энергетических сооружений, объекты инфраструктуры, в том числе 82 железнодорожных и автомобильных моста, повреждены восемь электростанций, семь железнодорожных вокзалов, шесть аэродромов, множество дорог, выведены из строя или разрушены и повреждены 422 здания образовательных учреждений (школы, вузы, общежития), 48 медицинских объектов (больницы, поликлиники и др.), 74 телепередатчика и ретранслятора. Было уничтожено около 90 памятников истории и архитектуры, в том числе 16 православных и католических монастырей, построенных в XII–XVIII веках. Более 40 тыс. жилых домов было разрушено или повреждено.

За время бомбардировок территории Югославии погибли около двух тыс. мирных жителей, семь тыс. получили ранения, причем 30 % из них – дети; более 750 тыс. жителей СРЮ были вынуждены покинуть места своего жительства и искать возможности для нормальной жизни за пределами страны. Окончательный размер ущерба, который был нанесен промышленным, транспортным и гражданским объектам СРЮ, до сих пор не назван. По разным оценкам, он измерялся суммой от 50 до 200 млрд. долларов. Два миллиона из восьмимиллионного населения государства, т. е. одна четвертая, были лишены основных средств существования. В ряде городов были разрушены центры для беженцев из Боснии и Хорватии.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из КиМ. Если в 1998 г. во время военных столкновений между боевиками OAK и армией Югославии территорию края покинули 170 тыс. человек, главным образом женщин и детей, то после 24 марта 1999 г. по данным Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев 790 тыс. этнических албанцев, 100 тыс. сербов, а также цыгане, адыги (черкесы)[8]8
  В 1998–1999 г. 174 адыга, проживавших в КиМ (Дони Становце, Милошево, Либар), при поддержке Правительства РФ переехало в республику Адыгея. В Космете их предки оказались, эмигрировав из родных мест в ходе Русско-кавказской войны, в основном в период с 1859 по 1864 годы. В 1990-е годы неприязнь между адыгами и албанцами часто перерастала в серьезные конфликты, т. к. адыги были лояльны к сербским властям, а албанцы требовали от черкесов поддержать их в борьбе против Белграда. С начала деятельности OAK на территории края стало очевидно, что адыгов могут просто физически уничтожить. Именно тогда было принято решение об их возращении на историческую родину. Первые косметские адыги прибыли в Россию 1 августа 1998 года.


[Закрыть], турки стали беженцами. Во время бомбардировок на вопрос западных журналистов, адресованный албанским женщинам о том, не сербская ли полиция заставила их покинуть свои дома, ответ был однозначным: «Это были не сербы. Мы испугались натовских бомб». По самым оптимистичным подсчетам, агрессия НАТО вызвала перемещение внутри СРЮ более одного млн. человек. Большая часть албанцев уходили в Македонию и Албанию, но часть из них нашли убежище в других частях Сербии и в Черногории. Это при том, что к тому моменту в СРЮ уже находилось более 600 тыс. беженцев из Боснии-Герцеговины и Хорватии, которые нуждались в гуманитарной помощи.

Невозможно, зная все это, согласиться с утверждением, что НАТО – миротворческая организация, что все эти действия были предприняты исключительно с целью защитить албанское население Косова от режима Милошевича. Натовцы–1999 ничем не лучше гитлеровцев–1941 – тот же цинизм, та же жестокость, то же попрание международного права.

Между тем, чтобы скрыть следы своих преступлений Запад использовал всю мощь информационных ресурсов с целью обвинения сербов. Причем все это делалось в духе классической геббельсовской пропаганды – чем ужаснее ложь, тем быстрее в нее поверят. В частности, 19 апреля 1999 г. Госдепартамент США заявил, что пропали без вести и считаются погибшими до 500 тыс. косовских албанцев. Спустя несколько недель Министерство обороны США сообщило о том, что исчезли 100 тыс. этнических албанцев призывного возраста, которые, возможно, были убиты сербами. Как отмечает М. Паренти, «такая информация с ошеломляющим числом человеческих жертв, поступавшая из официальных источников, не вызывала никаких сомнений у американских либералов, поддерживавших войну, которую вел Билл Клинтон». Очевидно, что такая информация не вызывала сомнений и у самой широкой общественности.

М. Паренти также обращает внимание на следующие факты. Незадолго до окончания бомбардировок НАТО министр обороны США Джефф Хун заявил, что «в более чем 100 массовых убийствах» погибли около 10 тыс. этнических албанцев. Через пару дней после прекращения бомбардировок Associated Press и другие новостные агентства, вторя Д. Хуну, сообщили, что от рук сербов погибли 10 тыс. албанцев. Никто не объяснил, откуда взялась эта цифра, поскольку места т. н. казней не были исследованы, а войска НАТО едва начали входить в Косово.