Текст книги "Верни мне сына"

Глава 14

Денис

– …Оставайся, Эль, – говорю я, быстро надевая куртку. – У твоей подруги день рождения, веселись. Тебе совсем необязательно ехать со мной.

– Ну как же необязательно? – завязывая на шее шарф, фыркает она. – Может, я тоже чем-то смогу помочь.

Мы выходим из ресторана, у крыльца уже стоит мой джип. Садясь в него, велю водителю ехать в отель и беру Элю за руку.

– Не знаешь, какие лекарства нужны при ангине?

– Я, конечно, помню, чем лечила своих младших, но в Италии совсем другие лекарства…

Узнав от Богдана, что у Дани ангина, я сразу решил поехать к нему. В детстве я болел ангиной по два раза в год, и всегда тяжело. Доходило даже до судорог. Помню, как меня несколько раз увозили из детдома на скорой.

Эля замечает мое волнение и крепче сжимает руку.

– Дети часто болеют, милый. Не нужно так волноваться.

Впервые за всю жизнь я испытываю нечто подобное. Еще точно неизвестно, мой ли он сын, но уже очень переживаю за этого парнишку.

Достаю телефон и, несмотря на поздний час, звоню знакомому доктору.

– Виктор Палыч, привет! Можешь посоветовать толкового детского терапевта? – спрашиваю я.

– Привет, Денис. Педиатра, имеешь в виду? М-м… Да, могу. Мартынова из «Семейной» клиники, например.

– А сможешь попросить ее приехать в мой отель? Сейчас. Это очень срочно.

– Сейчас? – переспрашивает Виктор Палыч. – Уже десять вечера, навряд ли она…

– Скажи ей, что я заплачу, как за три выезда. И если нужно мой водитель заберет ее из любой точки Москвы.

– Дай мне пару минут, – говорит он и сбрасывает вызов.

Убрав телефон от уха, поворачиваюсь к Эле.

Она задумчиво смотрит в окно, щурит глаза, нервно дергает ногой.

– Все в порядке?

– А? – оборачивается она. – А… да… просто голова немного разболелась от вина.

Обычно она не так ведет себя при головной боли. Явно нервничает.

– Хочешь, Роман закинет тебя домой?

– Нет, нет, что ты. Сейчас выпью таблетку и пройдет, – и, включив на телефоне фонарик, принялась копаться в сумке.

В этот момент в руке вибрирует телефон, я отвечаю на звонок Виктора Палыча и замечаю, что вместо таблетки от головной боли, Эля выдавливает из блистера таблетку успокоительного.

– Виктор Палыч? – не сводя взгляд с Эли, произношу я.

– Денис, она может приехать минут через сорок.

– Отлично! Сама доберется или отправить за ней водителя?

– Сама. И да, она сказала, что не нуждается в тройной оплате.

Я поблагодарил его за содействие, убрал телефон и развернулся к Эле полубоком.

– Ответь честно: тебя напрягает вся эта история с ребенком, не так ли? Я же вижу, что ты весь день сама не своя и не пытайся это скрыть.

Эля прикладывает руку к груди, неестественно смеется.

– Напрягает? Конечно же нет, Денис. Я тебе уже сказала, что ничего не имею против мальчишки, и, как и ты переживаю, что он заболел.

В ресторане она опрокинула бокал и залила скатерть красным вином, потом очень спутанно поздравляла в микрофон Зару.

К гадалке не ходи: Эля вся на нервах. И это сто процентов связано с появлением Дани.

Я люблю ее. А еще люблю правду.

Если она не готова к тому, что Даня будет жить в нашем доме, то пусть скажет об этом сейчас. Мне нужна женщина, которая будет добра к моему сыну. Иначе ей не будет места в моем доме.

Да, я категоричен в таких вопросах. Хочу, чтобы хотя бы у моих детей было по-настоящему счастливое детство. Не позволю относиться к сыну, как к чужому. Я знаю, что это такое.

После того, как меня в семилетнем возрасте взяли в приемную семью и спустя два месяца вернули обратно в детдом, я прочувствовал, что такое быть чужим в семье. И не допущу, чтобы мой сын испытал это чувство на себе.

Машина останавливается у входа в отель. Под удивленные взгляды персонала мы идем к лифту, молча поднимаемся на этаж, я тихо стучусь в номер, и спустя несколько секунд на пороге появляется Анна.

Ее волосы растрепаны, в глазах пляшут черти.

– Вы? – Она быстро дышит, переводит взгляд на Элю.

– Мне сообщили, что Даня заболел. Я вызвал детского доктора. – Я вытягиваю шею, смотрю на детскую кроватку. – Ребенок не спит? Мы можем войти?

Девушка не торопится отходить с порога. Подозрительно смотрит на меня, немного наклоняется, втягивает носом воздух, как будто принюхиваясь.

– Вы пьяны? – вдруг спрашивает она.

– Нет, – усмехаюсь я.

«И как она почувствовала? Я же выпил всего один бокал виски».

– Милая Анна, – вежливо заговорила с ней Эля. – Мы просто хотим помочь. Разрешите нам побыть в номере до приезда доктора?

Анна скрещивает на груди руки, прищуривается.

– А вы, простите, кто?

– Элеонора. Невеста Дениса Алексеевича, – представляется Эля и протягивает ей руку.

– И чем вы мне можете помочь, Элеонора? – усмехается Анна, игнорируя ее руку. – Моральная поддержка мне не нужна, а с ребенком я справляюсь сама!

Переводит на меня злющий взгляд и вздергивает подбородок.

– А вы, уважаемый Денис Алексеевич для начала дождитесь результатов ДНК экспертизы, а потом начинайте вести себя как отец. Я не разрешаю вам приезжать к ребенку, когда вздумается, а еще, будьте так добры, попросите своих подчиненных не приходить сюда каждые пять минут, чтобы узнать, все ли у нас в порядке. А если точнее, велите им не следить за мной! – взвизгивает она и хлопает перед нами дверью.

– Вот это да-а… – шокировано моргает Эля и из ее рта вырывается смешок. – Как она общается с хозяином отеля?

Сам бы никогда не подумал, что это хрупкое создание способно так дерзко разговаривать.

«Неожиданно, неожиданно…» – удивляюсь я, приходя в себя оттого, каким тоном поговорила со мной Анна.

Не скрою, я привык, что девушки разговаривают со мной несколько иначе. У них резко меняется голос на приторно-сладкий, они без конца поправляют волосы. А сейчас чувствую себя ребенком, которого за что-то отчихвостили. И от этого губы растягиваются в улыбке.

– Может, Богдан перегнул палку? Я просил его всего лишь присматривать за Анной, а не надоедать ей каждые пять минут, – говорю я, идя к лифту.

Эля резко сменяет тему, заговорив о светильниках коридора, которые нужно поменять. Мы спускаемся в холл и решаем дождаться доктора там.

***

Аня

– Не отель, а дурдом! Проходной двор! – злобно выплевываю я, прижимая к себе Даню с градусником подмышкой.

Приехал заботливый папочка. Еще и пьяный!

Вспоминаю, как горничная говорила, что когда он выпьет, у него едет крыша и по позвоночнику бежит дрожь.

Наверное, мне стоило быть немного сдержанней в разговоре, вдруг он ворвался бы в номер и разнес тут все. А еще хуже оставил бы на мне такие же синяки, как у той Ольги.

Но я не сумела воздержаться от срыва. Весь день как на пороховой бочке. Стоит только прилечь – стучат. Стоит уйти в туалет – стучат. Стоит приступить к еде – стучат. Стучат. Стучат. Стучат без конца!

И даже вечером не могут оставить нас в покое.

Только я собралась уложить спать Данечку и самой уже прилечь, как на тебе – в номере снова гости. Ну сколько уже можно?

Достаю градусник, вижу «38,7» и опускаю плечи.

– Сладкий ты мой, – целую в макушку Даню и соглашаюсь, что его действительно не помешает показать детскому доктору.

Хоть на этом спасибо Золотову.

Рядом со мной на диване вибрирует телефон, вижу фото сестры и, быстро засовывая градусник в футляр, тороплюсь ответить.

– Ну, слава богу! – возмущаюсь в трубку. – Ксюш, я тебе весь день пыталась дозвониться! Ты читала мои СМС?

– Читала, ага. Привет кстати, – жуя, говорит она. – Ну я ваще в шоке, конечно. Объявился, значит… – неожиданно смеется сестра.

– Ксюш, это не смешно. Ты понимаешь, что он хочет забрать у меня Даню?

– Да понимаю я все, просто…  Блин, Ань! Не до судов мне сейчас понимаешь? У меня на носу контракт с одним модельным…

– Он заберет у меня сына! – кричу я, закипая от ярости. – Какой к черту контракт? Это и твой ребенок, Ксюш! Тво-о-о-ой, слышишь? Ты родила его, ты – мать! И просто так сидя там где-то на диване и что-то жуя, распоряжаешься его судьбой?

– Эй, стопэ, – сердито изрекает сестра. – Ты просила меня родить его для тебя? Я родила. Ты обещала, что все проблемы с ребенком будешь решать сама? Обещала. Что сейчас от меня хочешь, не пойму?

– Чтобы ты написала заявление в суд и потребовала оставить Даню с тобой! Это не сложно, Ксюш и не займет много времени. Просто сделай это ради меня, умоляю.

Я расплакалась и, глотая слезы, запищала в трубку.

– Ты же знаешь, как он мне дорог, знаешь, что я не смогу без него и других детей у меня никогда не будет. Меня предал муж, теперь хотят забрать самое ценное, что у меня осталось. Я больше не смогу быть с ним, я не смогу гулять с ним, наблюдать, как он растет. Он будет жить в чужом доме, с тираном, который поднимает руку на женщин, который…

– Ладно, ладно, только не ной, ага? – недовольно ворчит сестра. – Когда там будет готов этот ДНК?

– Через два-три дня, – всхлипываю я.

– Позвони, как получите результаты, приеду. Хотя, будь уверена – ребенок точно его. Так что не настраивай себя, что результат будет отрицательным. И да, кстати, с чего это он вдруг тиран?

Я, не находя места от радости, выкладываю ей весь наш разговор с горничной.

Ксюша смеется.

– Да ну, систер, брось. Гонит она. Может, уволил ее за дело, вот и мстит. Денис норм мужик. Не знаю, как сейчас, но раньше он был тем еще раздолбаем, и уж если выпивал, то веселился весь персонал. Только шутки и отмачивал. И с девушками он был всегда вежлив, кстати.

На заднем плане слышится мужской голос.

– Почему еще не готова? У тебя выход через десять минут!

 Ксюша, видимо, прикрыв трубку рукой, что-то отвечает и через пару секунд быстро тараторит.

– Ладно, мне пора. Короче позвонишь, как понадоблюсь, – и скидывает вызов.

«Выход через десять минут? – повторяю про себя слова мужчины. – Что это значит?»

Сестра не певица, не актриса, а… А значит, взялась за старое? Она снова танцует стриптиз?!

Так вот какие контракты с ней заключают в «модельных агентствах»…

После того, как ее избил один из посетителей ночного клуба, в котором она танцевала тайком от нас с бабушкой, Ксюша дала слово: раз и навсегда завязать с этим.

Хочу позвонить сестре снова и напомнить, что было с бабушкой, когда та узнала, что Ксюша танцует полуголой в ночном клубе, а заодно воскресить в ее глупом мозгу последствия от такой работы.

Но останавливаю себя. Знаю: сестра рассердится, что я как старшая лезу в ее жизнь, и не дай бог передумает помогать мне.

Даю Дане жаропонижающее, в дверь стучат. Видимо, пришел обещанный доктор.

Открыв дверь, провожу пожилую женщину в номер, следом за ней идут Денис со своей пассией.

Элеонора смотрит на меня с нескрываемым пафосом, а взгляд Дениса очень тревожный.

– Все еще температурит? – спрашивает он, и, подойдя к кроватке по-доброму улыбается. – Привет, малыш! И чего это ты вдруг вздумал заболеть?

Он достает его из кроватки, Даня на удивление даже не боится его. Денис разворачивает сына доктору, а я в это время смотрю на Элеонору.

Красивая блондинка с ледяными глазами скрещивает на груди руки и оценивающим взглядом проводит линию от моих носков, до макушки. Усмехается, выгибает идеально-очерченную бровь.

– Да, действительно, ангина, – заключает доктор. – Можно я присяду? – спрашивает она у меня.

Я киваю. Доктор, расположившись в кресле, долго пишет на листке, подает его мне и около пяти минут рассказывает по пунктам.

В этот момент номер разрезает звонкая мелодия, Денис торопливо достает из кармана кожанки телефон, глядя на экран, хмурит брови.

– Анна, подержите, – говорит он, подавая мне Даню, и, отойдя в сторонку, прижимает телефон к уху.

– Алло?

– ***

– Кто?

– ***

– Д-да, помню.

 Он бросает на меня удивленный взгляд, просит звонящего подождать пару секунд, и идет к двери.

Элеонора и я провожаем его настороженным взглядом, и в этот момент меня отвлекает доктор.

– Здесь все понятно? – спрашивает она. – Вот это давать два раза в день, а этим промывать нос. – Она проводит рукой по темный кудряшкам сына и улыбается. – Поправляйся, богатырь!

Элеонора вместе с доктором выходят за дверь, я достаю из сумки пижаму, чтобы переодеть Даню, и замечаю на журнальном столике ярко-красный ежедневник.

– Посиди тут, крошка, – усаживая Даню в кроватку, даю ему игрушки и, прихватив ежедневник, бегу к двери.

И замираю у номера, наблюдая, как Элеонора отчитывает горничную Ольгу…

Ольга прикладывает руку к груди, достает из кармана ту же самую связку ключей, которую показывала мне, и трясет ими перед Элеонорой.

– Я даже ключи достала! Они почти уехали, клянусь. Я же не виновата, что ребенок заболел, – громким шепотом возмущается девушка.

Я машинально шагаю внутрь, тихо прикрываю дверь.

«Вот почему эта Ольга так настаивала, чтобы мы уехали… Ее попросила невеста Золотова…»

В голове крутятся слова Ксюши о Денисе, и сам собой назревает вопрос:

Так может, этот Золотов и правда никакой не деспот?

В голове начал складываться паззл: по просьбе этой снежной королевы Ольга решила меня запугать и тем самым добиться, чтобы мы сбежали. Значит невеста Золотова точно не рада, что у ее жениха появился сын…

В спину ударяется дверь. Я, скривив лицо от боли, отхожу в сторону.

– Простите, Ань, – Денис неожиданно прикладывает руку к моей спине. – Не сильно ударил?

– Все в порядке, – подняв на него взгляд, отвечаю я. – Спасибо за доктора. Сможете привезти лекарства, которые ему назначили?

– Давайте рецепт, – говорит он, и, отстранившись от меня, идет к кроватке.

Стоит только Денису взглянуть на Даню, и его лицо тут же трогает теплая улыбка.

– И кто у нас тут? – Он достает из кроватки мишку и, взяв его за лапы, приближает к Дане. – Не болей, мой дружок, – не своим голосом говорит Денис. – Поправляйся, и пойдем скорее гулять. Будем кататься на горке, и качаться на качелях, а еще я поделюсь с тобой своим вкусным медом.

Он достает из кармана куртки небольшую баночку меда и протягивает его мне.

– Взял для него в ресторане, – шепчет Денис.

– Детям до трех лет мед давать нежелательно, – отвечаю я.

– Вот же… – Денис кусает изнутри щеку. – Сколько всего нужно знать, – улыбается он и, переведя взгляд на Даню, о чем-то задумывается.

 А через несколько секунд выпрямляется, поворачивается ко мне и, пристально глядя в глаза, горько улыбается.

– Знаете, мне вас искренне жаль, Анна,– неожиданно произносит Денис. – Вы отчаянно боретесь за сына и даже не подозреваете, что играете в одни ворота.

– О чем вы? – спрашиваю я, внезапно охрипнув.

– Только что мне звонила ваша сестра. Она поведала мне о вашей затее с судом и предложила сделку: два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав.

После этих слов номер резко покидают запахи, звуки, цвета. Все обволакивается густым туманом, в котором звенят страшные слова Дениса:

«Два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав…»

 Я застывшим взглядом смотрю на него, по щекам скатываются слезы.

– Как она смогла? – дрожащим голосом шепчу я и прикладываю руку к дрожащим губам.

Не могу поверить, что Ксюша так жестоко предала меня. Бог ты мой… она с такой легкостью выбрала деньги вместо родного ребенка?..

Денис смотрит на мишку, переводит взгляд на Даню, затем – на меня. Кладет игрушку в кроватку и пересаживается ко мне на диван.

– Я вижу, что вы его очень любите. И с моей стороны будет очень жестоко разлучать вас с сыном.

Он неожиданно накрывает теплой ладонью мою руку и заглядывает в мокрое лицо:

– Если окажется, что Даня мой сын, вы согласитесь жить в нашем доме?

Я теряю дар речи, и даже не успеваю ничего сказать, как Денис продолжает:

– Он всегда будет рядом с вами и ему будет гораздо проще адаптироваться в новой обстановке. А нам не придется искать няню, – улыбается он.

Мутным взглядом замечаю на пороге номера размытую фигуру, вытираю лицо и встречаюсь с разгневанным взглядом Элеоноры.

Я-то буду согласна жить с сыном в его доме. Пойду на все, чтобы нас с ним не разлучили.

 Но… уживусь ли я с ней?

Глава 15

Аня

– Завтра придут анализы, и если все хорошо, то мы тебя выпишем, – подмигивает доктор и треплет по голове Даню.

В тот день, когда Даня заболел, ночью ему стало хуже. Температура держалась за тридцать девять, и я ничем не могла ее сбить.

Тогда решила: вызову скорую.

Нас увезли в детскую больницу, а уже наутро мы перебрались в платную палату со всеми удобствами. Благодаря Денису, разумеется.

Он много времени проводит с Даней, и всякий раз, приезжая навестить его, привозит игрушки. Чего только нет в нашей палате: машинки разных моделей, неваляшка, музыкальные книжки. Даже принес огромного плюшевого зайца, которого доктор попросила увезти домой, пояснив, что больнице запрещены мягкие игрушки.

Даня уже встречает его, как своего. Улыбается и радостно визжит, как только Денис появляется на пороге палаты.

Хитрец. Прознал, что это добрый дядя всегда приходит с игрушками и потом часами играет с ним.

Мы провели в больнице больше недели и за это время пришел результат теста ДНК.

Как ни странно, он показал девяносто девять и девять процентов.

Денис позвонил сразу. Как я поняла, он даже еще не успел выйти из клиники.  Радостным голосом сообщил эту новость, а уже через полчаса он был у нас в палате.

В тот день он не спускал Даню с рук. Сам кормил его из ложки, переодевал и даже попробовал уложить спать, отчего сын был явно не в восторге.

«Играть – играй, но спать я буду с мамочкой», – так и читалось на его личике.

Сказать по правде, я уже успела смириться с мыслью, что он его отец и будет принимать активное участие в его воспитании. И, конечно же, согласилась на предложение переехать в их дом и жить рядом с сыном.

Не скрою: я не раздумывала долго. Понимаю: у меня попросту нет других вариантов. Бежать к бабушке? Есть риск, что он найдет нас и тогда навсегда отрежет связь с Даней. И на сестру-предательницу больше нет никаких надежд…

Я очень зла на Ксюшу. И не забуду ее гадкий поступок до своего последнего вздоха.

С того момента, как она предложила Денису сделку, мне разом стало плевать, где она, с кем она, чем занимается.

Два миллиона рублей – вот сколько по ее меркам стоит счастливая жизнь матери и ребенка.

И мне даже совсем неинтересно, на что она хотела потратить этот куш.

Зато теперь у нее нет ни сестры, ни денег.

Денис уже общается с юристами, которые должны помочь ему лишить ее родительских прав. Собирает доказательства, что она не воспитывает Даню и еще, насколько мне известно, он отправил своего помощника в Карелию, где сейчас живет Ксюша. Богдан должен добыть компромат и показать суду, как мать годовалого ребенка проводит время с клиентами ночного клуба.

Думаю, Ксюша не особо расстроится, лишившись родительских прав. Она и без того была матерью только для галочки. Ах да, еще ее счет ежемесячно пополняется деньгами на ребенка – наверное, это единственное, что может ее расстроить.

Снежная королева, как я прозвала Элеонору, тоже приезжает сюда с Денисом. Не всегда, конечно. Как я понимаю, Денис зачастую скрывает от невесты, что находится в больнице. Не зря же он выходит из палаты перед тем, как ответить на ее звонок.

Элеонора старается казаться вежливой. Как-то раз даже попыталась почитать с Даней книжку. Сыну не понравилась эта идея, он устроил такой рев, что его было слышно по всему отделению.

Может, дети чувствуют, когда с ними неискренне добры? Лично я отчетливо понимаю, что Элеонора только делает вид, что ее устраивают сложившиеся обстоятельства.

И да, еще я понимаю ее по-женски: далеко не каждая готова принять в своем доме ребенка будущего мужа и чужую женщину. Поставила себя на ее место, и этого было достаточно, чтобы понять, зачем она пыталась организовать наш побег.

Она борется за свое счастье. Я – борюсь за свое. И, как ни крути, нам все же придется жить с ней под одной крышей.

***

После осмотра доктора, укладываю спать Даню, прибираю по палате все его многочисленные игрушки и вздрагиваю от мелодии телефона.

– Блин, блин, блин… – бегу я к столу, мысленно ругая себя, что не поставила телефон на беззвучный.

Румянцев…

Опять Румянцев…

Снова скидываю вызов, следом приходит от него СМС.

«Я в больнице. Меня опять не пропускают к вам. Можешь хотя бы выйти в коридор? Передам пакет с фруктами».

– Иди к черту, – тихо проговариваю я, глядя в экран и, поставив телефон на беззвучный режим, кладу его обратно на стол.

Румянцев от кого-то узнал, что мы попали в больницу, и оборвал мне телефон звонками и сообщениями. В каждом СМС пишет, что переживает за Даню, интересуется, как он себя чувствует.

Ух ты, какая сердобольность.

Неудивительно, что хочет помириться: переезжать в квартиру к матери – так себе удовольствие для тридцатидвухлетнего мужчины. Тем более, он всегда очень плохо уживался с моей свекровью.

Вот и пусть катится к ней!

Я уже попросила его собрать вещи и оставить ключи соседке. А как только выпишемся из больницы подам на развод.

«А ведь еще не так давно я любила этого человека…» – вздыхаю я, складывая стопкой книжки.

Мы познакомились с Максимом четыре года назад на одной из вечеринок общих друзей. Чувства вспыхнули сразу. Еще бы, ведь он так красиво ухаживал за мной: дарил цветы, водил в рестораны, свозил меня в Сочи. А уже через полгода сделал предложение.

После свадьбы он переехал в мою квартиру, мы стали задумываться о детях, а еще через полгода… попали в аварию.

Не скрою: это сильно подкосило наши отношения. Мысль о том, что мы не сможем стать счастливыми родителями уничтожала меня день за днем. И сама не знаю, как я сумела простить его за то, что все это случилось по его вине.

После выписки из больницы я вернулась в нашу квартиру, и она уже не казалась мне полной любви и счастья. Там все вокруг потеряло свои очертания. Даже стены казались серыми, и от них больше не отскакивал мой звонкий смех.

В то время я думала, что депрессия никогда меня не покинет. Слова доктора о страшном диагнозе день за днем сводили меня с ума.

И только с беременностью Ксюши все начало обретать очертания. Мы ждали ребенка, и, казалось, были оба безумно рады его появлению в нашем доме.

Но это только казалось…

В день измены Макс дал мне понять, что согласился на воспитание Дани только потому, что чувствовал вину передо мной. А еще я узнала о себе много интересного: оказывается, я чучело, которое носит спортивный костюм и вообще не следить за собой.

Вот так-то…

Вспоминаю, как он швырнул мне в лицо слово «неполноценная» и глаза зажгли слезы обиды.

Знаете, оказывается, любовь не только быстро вспыхивает, но еще и прогорает за одну секунду. Теперь я это поняла.

А еще поняла, что у меня удивительная память: она все удаляет. Все хорошее, что связанное с Румянцевым, все те воспоминания, которые могли бы остановить развод, превратилось в прах.

В памяти остался лишь виноватый взгляд Марго и гадкие высказывания Румянцева.

И ничего больше…

По моей просьбе Денис распорядился, чтобы Румянцева не пропускали в отделение. В прошлый его приход он закатил скандал с медсестрой и чуть не ворвался сюда. Слава богу, в этот момент здесь был Денис. Ему понадобилась ровно минута, чтобы выпроводить Румянцева на улицу.

После этого посыпались СМС:

«Почему ему можно, а мне нельзя?», «Он что, теперь так и будет постоянно тереться с тобой и Даней?»

Вот ему будет подарок, когда узнает, что мы с Даней переезжаем в его дом.