Текст книги "Бюро добрых дел"

Самолет готовился к старту. Еще минута, и он вырулит на взлетную полосу. Вера, удобно расположившись в кресле, всем телом чувствовала, как командир самолета медленно двигает машину к стартовой рулежке, аккуратно приспосабливая огромный борт к узенькой полосе. Каждый раз в голове проносится: и почему она такая узкая? Прямо как на операционном столе. Тучный человек на таком столе умещается с трудом. В операционной мало места, хирурги и медицинские сестры должны стоять по обе стороны, так что ситуацию можно объяснить. Опять же, хирург должен вплотную подойти к операционному полю. Но здесь-то огромный аэродром! Почему бы его было не забетонировать целиком?! И катайся себе широко и свободно. Да ее, Веру, не спросили… А надо бы. Вроде бы не дура.

Вера не отрывала глаз от окна. Огромный аэропорт. И сразу пришло в голову: широко и свободно. Так отзывались о ее игре профессионалы. Именно так: широко и свободно. Она больше любила о себе отзыв «на разрыв» или «как в последний раз». Обычно так и играла. Чтобы умереть в конце, чтобы не было сил встать на аплодисменты. А потом пауза, пять секунд тишины и грохот оваций. Но сначала, как правило: «Браво». Одно слово в звенящем штиле. «Браво» – и шквал аплодисментов. Как ушат холодной воды на голову.

И тут уже можно встать. Каждый раз с последним аккордом ей казалось, что ее разбил паралич. Руки безвольно свисали вдоль туловища, ощущение, что она уже никогда не сможет ими владеть. Минутное оцепенение. А потом это звонкое «браво». И пусть говорят итальянцы, что это неправильно, и вспомнят буковку «а» на конце. Это уже все совершенно не важно. Как объяснить те свои чувства? Ощущение счастья или жуткой усталости?

Как там у Тургенева? «Завтра я буду счастлив. Обязательно буду». Так рассуждал главный герой Н., оставив в недоумении несчастную юную Асю в маленькой гостинице.

Вера прочитала «Асю», еще учась в музыкальной школе. Ее эта повесть потрясла. Понравилась значительно больше других романтических новелл великого классика. Уже тогда четко запомнила: дают – бери, старайся жить сегодняшним моментом. Завтра может не случиться, как не случилось у того самого тургеневского героя Н. Ася навсегда исчезла из его жизни.

Придя наконец в себя, выйдя из оцепенения, раскланиваясь, грациозно опираясь одной рукой о рояль, Вера всегда сама себе выражала искреннюю благодарность. Себе, инструменту, маме, которая столько лет ее поддерживала, пальцам, которые не подвели. Но в первую очередь себе. «Молодец, Веруня, так им! Пусть знают наших! А то, ишь ты, сомневались, поди! Думали, не вытяну. А я вытянула. Да еще как!»

Вера, забыв, что она в самолете, даже слегка кивнула на две стороны. Поймала на себе недоуменный взгляд соседа, поднесла руку к шее, заправила волосы за висок. В конце концов, кому какая разница. Она, между прочим, пианистка экстракласса. Может и почудить слегка.

Самолет начал набирать скорость. Быстрее, еще быстрее, кажется, что слышен скрип колес, крылья потеряли свою устойчивость и раскачиваются не в такт. Короткая фраза:

– К взлету готов!

Едва заметный отрыв, и тут же самолет взмыл вверх. Вера обожала эти моменты. Она летала часто, как правило очень уставшая, и сразу же пристраивала себе самолетную подушку, чтобы на какое-то время отключиться. Но взлет, взмах этого огромного монстра она не пропускала никогда. Всегда дожидалась набора высоты и только после этого спокойно засыпала. И больше она уже не думала о пальцах, о программе. Вера умела переключать мысли, умела разделять профессию и быт, семью и работу.

На концерте она – известная пианистка Вера Рогге, а дома, для мужа – просто Верунчик. Она никогда не берегла нещадно руки, нужно приготовить – готовила, помыть полы – не вопрос. Единственное, чего никогда не делала, – не мыла окна. И то просто банально боялась вывалиться из окна, потерять равновесие. Все остальное делала сама. С сегодняшней-то техникой – какие проблемы. Знай себе на кнопки нажимай. Практически все делается само собой.

Вера ценила своего мужа. Ценила и уважала. Со стороны все были уверены: у них идеальный союз. Союз физика и лирика. Двое из диаметрально противоположных жизненных областей сошлись в одной семье и создали свой мир, где один дополнял другого. Да, то был шарик, состоящий из двух цветов, но с половинками, идеально подогнанными друг к другу. Вера с восхищением внимала физическим речам мужа, если того заносило и он не мог остановить словесный поток. Приоткрывала рот и зачарованно смотрела, смотрела. Никто не догадывался, что через минуту она уже теряла нить рассказа и разглядывала его морщинки под глазами, складку на лбу и думала: а время-то бежит. Неужели и я так изменилась…

Муж не такой. Кирилл всегда внимательно слушал рассказы Веры. А ее игрой искренне восхищался. В какой-то момент Вера от этого даже устала. Это она, правда, потом поняла. Сначала не знала, каких богов благодарить за мужа – фаната ее творчества, удивлялась, как же ей повезло.

Они встретились на концерте. Обычный студенческий концерт. Вера играла вариации Брамса. За кулисы Кирилл пришел с подругой Веры.

– Гениально! Как всегда! А это Кирилл, мой сосед, вот вытащила его на концерт. – Наташа незаметно подмигнула. Вера моргнула в ответ.

Все ясно, тот самый сосед, которого так методично пытается заполучить Наташа, и все никак. Вроде преподаватель какой-то. И как вспоминалось Вере, математики. А между прочим, он очень даже ничего. Высокий, смуглый, вот усики ему совсем не идут, но, собственно, какая Вере разница?

– Ну вы тут поболтайте, мне нужно отойти.

Отошла Наташка, как выяснилось, на всю жизнь. Она никогда не смогла простить Вере, что та увела у нее кавалера. А Вера не поняла, кого и у кого она уводила. Она позвонила Наташке на следующее утро.

– Да брось ты! Ну ушли, и что? Кирилл предложил, я согласилась. Он же тебе ничего не обещал?! И не нравишься ты ему совершенно.