Текст книги "Берлин, май 1945. Записки военного переводчика"
Автор книги: Елена Ржевская
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
В первом издании книги «Берлин, май 1945» я, в какой-то момент спохватившись, предупреждала читателей, что, вероятно, под пером поиски Гитлера невольно принимают более стройный характер, чем это было на самом деле. Целеустремленная направленность моего изложения – от факта к факту – невольно придавала развертывающемуся действию более рациональный, более стройный и здравомыслящий характер.
Одну главу я назвала тогда «Без детектива». Но детектив-то как раз и был. Наш, советский. Сюжет его был заложен на немецкой стороне вокруг обстоятельств, связанных с концом Гитлера. А на нашей стороне сюжет ткался из вмененной, да и практиковавшейся обычно сугубой секретности всех и всего от всех.
Вынужденным преувеличением с моей стороны было сказать, что мы выполняли задачу, словно она была перед нами поставлена. Но то, как оно было на самом деле, показалось бы читателю неправдоподобным – задача поставлена не была. Вместе с тем я не очень отклонилась от правды – такая задача, последняя задача войны, чувствовалась в самом воздухе Берлина, и те, кто ощущал ее, проявляли инициативу снизу.
Тогда, в первые дни мая 1945 года в Берлине, в сложных условиях, не располагая заранее сколько-нибудь убедительными данными, возглавил работу по поиску Гитлера в нашей 3-й ударной армии полковник Василий Иванович Горбушин. Надо было объединить усилия разведчиков, оперативно разобраться во всем, отсечь все лишние версии и добиваться цели.
Происходили поиски в короткий отрезок времени – в три дня невероятной интенсивности, насыщенности. Удача сопутствовала нам. Однако подстерегали и осложнения, порой нелепые. Скажу об одном из них.
В саду имперской канцелярии был высохший бассейн, где прежде плавали декоративные рыбки, а в дни осады Берлина сюда складывали убитых при бомбардировке и обстрелах и тех, кого в саду рейхсканцелярии расстреливали по приказу Гитлера[66]66
Среди трупов обнаружился и генерал СС Фегелейн, муж сестры Евы Браун, тайно покинувший рейхсканцелярию, намереваясь бежать из Берлина. По приказу фюрера был задержан, доставлен в рейхсканцелярию и расстрелян в ночь бракосочетания Гитлера.
[Закрыть]. 3 мая через сад рейхсканцелярии проходила группа генералов из штаба 1-го Белорусского фронта. Кому-то из них показалось, что один из убитых похож на Гитлера. Его немедленно извлекли из бассейна, призвали для опознания немцев, дружно отвергших: «Не фюрер».
Но решено было дождаться бывшего сотрудника нашего посольства в Берлине, не раз до войны видевшего Гитлера, он вот-вот должен прилететь из Москвы. Так что человек с усиками и косой челкой, в заштопанных носках немало часов пролежал в вестибюле рейхсканцелярии, потом в зале, пока прибывший дипломат не подтвердил: «Не Гитлер». Фоторепортеры и кинооператоры успели поснимать его, а потом с тщеславной пометкой «Гитлер» сдавали свой материал в архив и в историческую фильмотеку. К подлинным же останкам никого от прессы не подпустили и их не фотографировали.
Немудрено, что тот «Гитлер» впоследствии беспечно был вмонтирован в документальный фильм, но под напором возбудившейся зарубежной печати дезавуирован, и фильм снят с проката.
Но на этом не окончились посмертные приключения незнакомца. Он стал родоначальником целой плеяды «двойников», тогда как на самом деле двойников у Гитлера не было. И экранная жизнь его тоже не закончилась. Спустя еще тридцать лет после злополучного фильма тот кадр, опять извлеченный из архива журналистами, предстал на экранах телевизоров, выдаваемый за труп Гитлера.
Блеф был тут же разоблачен, не без моего участия: в течение дня мне звонили из газет и с телевидения разных стран, спрашивали, как нужно понимать этот казус, а французская телекомпания срочно взяла у меня интервью к вечернему выпуску. Запустившие этот блеф авторы телевизионной программы дали отбой, заявив с экрана, что попутаны архивистами. Так было на этот раз. Повторю: ждите следующего[67]67
И вновь 3 декабря 2006 года меня настоятельно позовут принять участие в программе российской телекомпании REN-TV, посвященной опознанию Гитлера и разбору очередного мифа о «Гитлере в Аргентине» (на этот раз сюжет эксплуатирует писатель Абель Басти).
[Закрыть].
Мы вошли внутрь, там бродили наши военные, валялись расхлестанные папки бумаг, пахло гарью. Бумаги рейхстага шли на цигарки.
С самого начала была открыта не пресеченная словами правды возможность любых спекуляций на актуальную до сих пор тему.
Как это было
Возвращаюсь в рейхсканцелярию в майские дни розыска, когда неопознанный убитый находился то ли в вестибюле, то ли в актовом зале. В это время произошло следующее: 79-й корпус, входивший в состав нашей армии, покидал Берлин, направляясь к месту назначенной ему дислокации. Группа солдат-разведчиков, до того принимавших участие в розыске, напоследок вместе со своим командиром подполковником Клименко оказалась в саду рейхсканцелярии – из любопытства взглянуть на то место, где был найден Геббельс, как писал мне Клименко, то есть вблизи запасного выхода из бункера Гитлера.
И вот – игра случая.
Солдат Иван Чураков обратил внимание на воронку от бомбы: она была левее этой двери на каких-нибудь три метра, земля в ней рыхловатая, похоже, недавно ссыпанная. Солдат прыгнул в воронку, и из-под осевшей под его тяжестью земли что-то показалось. Подкопали и увидели два черных, обгоревших трупа мужчины и женщины. Вынули из воронки. Поглядели. Не признали в мужчине Гитлера, да и опознать на глаз было невозможно; аналогия же с обгоревшим Геббельсом не надоумила пристальней отнестись к находке, а главное, что сбило, – Клименко слышал: труп Гитлера уже найден и находится в рейхсканцелярии. Тот убитый немец в заштопанных носках сыграл с ним злую шутку. Ребята снова закидали воронку землей и уехали.
Выходит, мертвые Гитлер и Ева Браун были обнаружены 4 мая, но не было осознано, что это они.
«Об этих трупах я никому не докладывал», – писал мне в одном из своих писем (09.02.1965) Иван Исаевич Клименко, отвечая впоследствии на мои к нему вопросы.
Вот так и могло все обернуться роковой оплошностью.
Но, к счастью, информация в тот же день просочилась. У нас уже было достаточно данных, чтобы понять, кого откопали солдаты. Полковник Горбушин затребовал вернуть участников обнаружения.
В том же письме Клименко мне пишет, что по возвращении в свой отдел у него и самого «возникла мысль, а не являются ли эти трупы, которые мы закопали, трупами Гитлера и Евы Браун», тем более он сам, перед тем как покинуть рейхсканцелярию, сходил посмотреть на того «Гитлера» и выяснил, что его не признали за фюрера.
Клименко отправил бойцов обратно в рейхсканцелярию, а за старшего послал с ними своего помощника капитана Дерябина.
Имена нашедших запечатлены в акте, составленном на следующий день.
Гор. Берлин. Действующая армия
АКТ
1945 года, мая месяца «5» дня.
Мной, гв. старшим лейтенантом Панасовым Алексеем Александровичем, и рядовыми Чураковым Иваном Дмитриевичем, Олейник Евгением Степановичем и Сероух Ильей Ефремовичем в г. Берлине, в районе рейхсканцелярии Гитлера, вблизи мест обнаружения трупов Геббельса и его жены, около личного бомбоубежища Гитлера были обнаружены и изъяты два сожженных трупа, один женский, второй мужской.
Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно.
Трупы находились в воронке от бомбы, в 3-х метрах от входа в гитлеровское убежище, и засыпаны слоем земли.
гв. ст. лейтенант (Панасов)
рядовой Чураков
рядовой Олейник
рядовой Сероух[68]68
Акты опознавания. Свою работу в архиве в сентябре 1964 года я начала с того, что скопировала в первую из пяти толстых тетрадей эти акты.
[Закрыть].
Потом перекопали землю в воронке и обнаружили двух мертвых собак – овчарку и щенка.
Составили еще один акт:
…Нами обнаружены и изъяты две умерщвленные собаки.
Приметы собак:
1. Немецкая овчарка (самка) темно-серой шерсти, большого роста, на шее имеет нашейник из мелкокольцевой цепи. Ран и крови на трупе не обнаружено.
2. Маленького роста (самец), черной шерсти, без нашейника, ранений не имеет, кость верхней половины рта перебита, в области имеется кровь.
Трупы собак находились в воронке от бомбы в 1,5 п/м друг от друга и легко засыпаны землей.
Есть основание полагать, что умерщвление собак произведено 5–6 дней назад, так как зловония от трупов нет и шерсть не облезает.
С целью обнаружения предметов, могущих служить подтверждением, кому принадлежали эти собаки, и причин, послуживших их гибели, нами на месте изъятия трупов собак тщательно перерыта и просмотрена земля, где было обнаружено:
1. Две стеклянные пробирки темного цвета из-под медикаментов.
2. Разрозненные обгорелые листы из книг типографского способа печатания и мелкие клочки бумаги с подлинной рукописью.
3. Металлический медальон кругло-эллипсовой формы на тонкой шариковой цепочке длиною 18–20 см, на обратной стороне медальона имеется выгравированная надпись: «Оставь меня навсегда при себе».
4. Немецких денег шестьсот марок купюрой по 100 марок.
5. Металлическая бирка кругло-эллипсовой формы 31907.
Трупы собак и обнаруженные предметы на месте обнаружения и изъятия сфотографированы и хранятся при ОКР «Смерш» корпуса, на что и составлен настоящий акт.
капитан Дерябин
гв. старший лейтенант Панасов
сержант Цибочкин
рядовые Алабудин, Кириллов, Коршак, Гуляев.
Собаки были легко опознаны. Овчарка, «личная собака Гитлера», как было написано в другом акте, «высокая, с длинными ушами»[69]69
Акт судебно-медицинской экспертизы от 7 мая 1945 года: «Акт судебно-медицинского исследования трупа ОВЧАРКИ».
[Закрыть]. Обгоревшие лица мужчины и женщины были неузнаваемы.
Было светло и ветрено. В саду неподалеку от запасного выхода кружком стояли солдаты: Чураков, Олейник, Сероух, старший лейтенант Панасов.
Ветер теребил куски прогоревшей жести, проволоку, обломившиеся ветки деревьев, валявшиеся на газоне.
На сером одеяле, заляпанном комьями земли, лежали покореженные огнем черные, страшные останки.
Довелось мне их увидеть.
В ночь с 5 на 6 мая, с наступившим рассветом, трупы были переправлены из сада рейхсканцелярии через забор, и поджидавшая полуторка увезла их.
Дело в том, что 5-я ударная армия – ее командарм генерал Берзарин был комендантом Берлина – наводила порядок на своем объекте, очищала здание рейхсканцелярии и подземелье от прихлынувших людей. У входа встали часовые с приказом никого не впускать.
В нашем случае все было еще сложнее. Ведь для разведслужб 5-й ударной армии и по сей день осталось неизжитой, нестерпимой досадой, что не ими на своем объекте, а пришлыми людьми нашей 3-й ударной армии достигнуты такие решительные успехи.
Но не оставлять же другим «трофеи», не бросить же не доведенным нами самими до конца дело.
Вот к какому трюку пришлось прибегнуть: похитить, завернув в простыни, трупы Гитлера и Евы Браун и в обход часовых через забор переправить их на улицу, где ждала машина и два больших ящика.
Так начался посмертный путь Гитлера.
А мы погрузились во все подробности последних дней Гитлера, чтобы восстановить все события, и получили подтверждения и доказательства тому, что в воронке от бомбы были наспех спрятаны Гитлер и Ева Браун.
Тогда, в мае 1945 года, нам многое удалось установить, разобраться в фактах, сопоставить их, ощутить атмосферу событий. Спустя двадцать лет, разбирая в архиве материалы, хранящие подробности последних дней Третьей империи, я получила возможность вновь вглядеться в события и полнее представить их себе. Да и поныне продолжают ко мне стекаться новые материалы, документы. Нет, Гитлеру ничего не удалось скрыть – ни свои замыслы, ни свой распад, ни свою смерть.
Было светло и ветрено. В саду неподалеку от запасного выхода кружком стояли солдаты… Ветер теребил куски прогоревшей жести, проволоку, обломившиеся ветки деревьев, валявшиеся на газоне. На сером одеяле, заляпанном комьями земли, лежали покореженные огнем черные, страшные останки. Довелось мне их увидеть.
Самоубийственный совет
Предсказания
В дневнике Бормана в привычный ритм фиксаций совещаний у фюрера, приемов, отстранения одних и назначения других лиц на ответственные посты, ужинов у Евы Браун, награждений и кое-каких семейных дел врываются, угрожающе вытесняя все остальное, сведения о наступающих со всех сторон армиях. В январе они еще звучат спокойно:
Утром большевики перешли в наступление, – а перед тем:
Был с женой и детьми в Рейхенхалле для осмотра грибного хозяйства (шампиньоны) садовника Фольмарка.
На следующий день:
Воскресенье 14 января
Посещение тети Хескен.
Суббота 20 января
В полдень – положение на востоке становится все более и более угрожающим.
Нами оставлена область Вартегау. Передовые танковые части противника находятся под Катовицами.
Суббота 3 февраля
В первой половине дня сильный налет на Берлин (пострадали от бомбардировок: новая имперская канцелярия, прихожая квартиры Гитлера, столовая, зимний сад и партийная канцелярия).
…Бои за переправы на Одере.
От бомбардировки пострадал фасад партийной канцелярии.
Налеты на Дрезден, наступление противника на Веймар, налет на Берлин. «Второе попадание в партийную канцелярию (сильное)», «русские под Кюзлином и Шлаве» – это все еще вперемежку с хроникой светско-политической жизни.
Но с каждым днем лихорадочнее фиксируется, как сжимается круг:
4 марта
Глубокие прорывы в Померании. Танки под Кольбергом, Шлаве-Драмбургом. На западе остался только один плацдарм.
8 марта
Англичане вступили в Кельн.
Русские в Альтдаме!!!
14 марта
Первое крупное попадание в Министерство пропаганды.
28 марта
Танки в Варбурге-Гиссене.
Уволен Гудериан. Отстранен Гитлером шеф прессы доктор Дитрих. А в это время:
30 марта
Пополудни танки у Беверунгена. Ночью танки у Герцфельда.
1 апреля
Русские танки под Винер-Нейштадтом.
5 апреля
Большевики под Веной. Англо-американцы в Тюрингской области.
А в середине апреля три дня взорвутся в дневнике Бормана одной и той же фразой:
Большие бои на Одере!
Большие бои на Одере!
Большие бои на Одере!!
Но в феврале мощные укрепления на Одере считаются неприступными. Остается еще немногим более двух месяцев до полного крушения Третьей империи. 24 февраля, празднуя годовщину основания нацистской партии, Гитлер заявил:
25 лет тому назад я провозгласил грядущую победу движения! Сегодня, проникнутый верой в наш народ, я предсказываю конечную победу германского рейха!
Немецкие военные эксперты уже четыре недели тому назад пришли к заключению, что все шансы потеряны. Но предсказания фюрера укрепляются указом Гиммлера о создании особых полевых судов по борьбе с явлениями разложения. Немцам, заподозренным в недостаточно твердой вере в победу, уготована скорая беспощадная расправа.
Сам же Гитлер помышлял в эти дни не о победе – о спасении, возлагая его на чудо, а в реальной сфере – на противоречия между союзниками. Геббельс приводит в дневнике доверительно высказанную ему точку зрения фюрера:
5 марта 1945 года
Наша задача сейчас должна заключаться в том, чтобы при всех обстоятельствах выстоять на ногах. Кризис в лагере противника хотя и возрастает до значительных размеров, но вопрос все же заключается в том, произойдет ли взрыв до тех пор, пока мы еще кое-как в состоянии обороняться. А это и является предпосылкой успешного завершения войны, чтобы кризис взорвал лагерь противника до того, как мы будем разбиты.
Но советские войска прорвали фронт в Померании, и Гитлер винит во всем генштаб, не принявший во внимание его интуитивные предвиденья.
Для пресечения «распространяющегося непослушания» генералитета Гитлер спешно учреждает летучие военно-полевые суды, вменив им каждый случай тотчас расследовать, выносить приговор и виновных генералов расстреливать.
11 марта Гитлер с удовлетворением выслушал сообщение Геббельса о том, что генерал-полковник Шернер, один из немногих, к кому еще питает доверие фюрер, применил «радикальные методы»: «для поднятия морального состояния войск» он повесил немало немецких солдат. «Это хороший урок, который каждый учтет», – записал в дневнике Геббельс, радуясь одобрению фюрера. Гитлеру как раз доложили, что учрежденный им военно-полевой суд своим первым приговором присудил к смертной казни генерала, ответственного за невзорванный мост, и без промедления тот генерал был расстрелян.
Это, по крайней мере, луч света, – восклицает в дневнике Геббельс. – Только такими мерами мы можем спасти рейх.
27 марта вечером Гитлер и Геббельс прогуливаются в саду рейхсканцелярии (по словам Геббельса: «В саду рейхсканцелярии пустынно. Груды и груды обломков. Укрепляется бункер фюрера»). Они предаются сожалениям, что был упущен момент, когда разом можно было расправиться с генералами, направив удар против них, а не против Рёма[70]70
Эрнст Рём (Roehm, 1887–1934) – руководитель нацистских штурмовых отрядов СА. 30 июня 1934 года, в «ночь длинных ножей», Рём и его ближайшее окружение были убиты эсэсовцами.
[Закрыть], не будь тот «гомосексуалистом и анархистом». «А будь Рём беспорочной и первоклассной личностью, то, вероятно, 30 июня были бы расстреляны несколько сотен генералов вместо нескольких сотен фюреров СА».
Вторично объявлен призыв в фольксштурм. Проводится мобилизация в вермахт шестнадцатилетних. В Берлине формируются женские батальоны.
5 марта
Надо их расположить на второй линии – тогда бы у мужчин пропала охота ретироваться с первой линии, – размышляет Геббельс в дневнике.
Прочесываются поезда с отпускниками, чтобы выловить дезертиров. 7 марта издан приказ: солдаты, попавшие в плен, не будучи раненными или при отсутствии доказательств, что они боролись до конца, будут казнены, а их родственники – арестованы[71]71
«О мероприятиях по борьбе с перебежчиками» за подписью фельдмаршала Кейтеля № 09395/44 // ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 680. Л. 37–48.
[Закрыть].
Ежедневные массированные налеты на город англо-американской авиации (Геринг, главнокомандующий воздушными силами, заверял, что ни один вражеский самолет не пересечет границу Германии). Воздушная война, чьей жертвой по плану Гитлера должны были пасть Лондон, Москва, Ленинград, переместилась со всей беспощадностью в небо Германии.
8 марта 1945 года Геббельс заносит в дневник:
Нас день и ночь бомбят, тяжелейший урон… Вражеским воздушным армадам мы ничего достойного упоминания противопоставить не можем. Рейх из-за воздушной войны превращен в груды развалин.
Движение нарушено. Подача электричества прерывается. Берлин охвачен пожарами. Почта не работает. Все труднее с доставкой угля. Сокращено снабжение горючим.
Продовольственный рацион в Германии катастрофически снижен. Население обречено на голод. В середине марта министр вооружений и военной промышленности Шпеер посчитал, что война проиграна, поскольку германское хозяйство может продержаться всего четыре недели.
20 марта
Чрезвычайные трудности готовит нам проблема иностранных рабочих, – читаем в дневнике комиссара обороны Берлина Геббельса. – Мы должны стараться этих рабочих удерживать, пока вообще берлинская промышленность в состоянии работать. Мало того, мы хотим, даже если Берлин был бы окружен, промышленность, по крайней мере военную, держать на ходу. Но с другой стороны, столица империи насчитывает примерно 100 000 восточных рабочих (Ostarbeiter). Если они попадут в руки Советов, они через три-четыре дня предстанут против нас боевой большевистской пехотой. Стало быть, мы должны стараться, по крайней мере восточных рабочих, в случае необходимости, как можно быстрее изолировать.
Гитлер обещал, что итоги этой войны принесут немецкому народу обогащение, неслыханные территориальные приобретения, господство над миром. Но чудовищными преступлениями не добыта победа. Всё прахом. Близится поражение, сотрет с лица земли Гитлера и соучастников преступлений. Но покуда это произойдет, Гитлер обрушится с ненавистью: немецкий народ обманул его надежды.
19 марта он отдает приказ о «выжженной земле», на этот раз немецкой: все военные, промышленные, транспортные объекты и объекты связи, равно как и все материальные ресурсы Германии, должны быть уничтожены, дабы не попасть в руки врага[72]72
Так называемый план «Нерон» – отданный Гитлером 19 марта 1945 приказ о разрушении инфраструктуры на территории Германии, чтобы ею не смог воспользоваться противник.
[Закрыть]. Уводить население (но куда же?), опустошать, разрушать города, которыми овладевает противник. Не имеет значения, что немецкий народ лишается при этом средств существования. Свое отношение к этой проблеме Гитлер сформулировал в распоряжении, отданном министру вооружений Шпееру:
Нет нужды принимать во внимание то, в чем народ нуждается для примитивного продолжения жизни. Наоборот, лучше все это самим уничтожить, так как немецкий народ доказал свою слабость… После поражения остаются только неполноценные…[73]73
Шпеер А. Воспоминания. М., 1997, С. 582–583. Цитируемый Ржевской служебный перевод отличается стилистически, но не по сути.
[Закрыть]
В 1941 году, пережив кошмар декабрьского отступления под Москвой, Гитлер говорил Геббельсу, что, «прояви он [Гитлер] хоть на мгновение слабость, фронт превратился бы в оползень и приблизилась бы такая катастрофа, которая наполеоновскую отодвинула бы далеко в тень».
Как ни парадоксально, но сейчас мрачные картины отступления под Москвой действуют на фюрера воодушевляюще. Питают его иллюзию, что смертельная угроза вызовет подъем национальных чувств у немцев и в критический момент, защищая столицу Третьего рейха, немецкие войска, подобно тому как этого добился их противник, защищая Москву, создадут перелом в войне.
Геббельс, мгновенно подхватывающий направление мыслей и пожеланий фюрера, уже называет оборону Москвы «оптимистическим примером».
В его дневнике этих дней звучит порой привычная хвала фюреру. Отчасти эта риторика – самовнушение, в котором нуждается Геббельс, чтобы не дать возобладать в себе сомнениям в возможности Гитлера изменить ход событий: «Я потрясен тем, как твердо берет на себя дело фюрер».
Но послушнейший Геббельс позволяет себе и критиковать в дневнике Гитлера. То в связи с его приказом: «Мы отдаем в Берлине приказы, которые практически вообще не доходят вниз, не говоря уж о том, выполнимы ли они»; то за то, что Гитлер не решается в такой критический момент выступить по радио с обращением к народу: «У фюрера теперь совершенно непонятный мне страх перед микрофоном».
Одним высказыванием зачеркивая другое, уравновешивая, то льстя Гитлеру, то сетуя на его нерешительность, заполняет страницы Геббельс.
Он диктует свой дневник – два штатных стенографа состоят при министре пропаганды для этой надобности, – ежедневно по тридцать, сорок, пятьдесят и более патологически болтливых страниц.
Тем временем:
23 марта
Под Берлином Советы начали хотя и местное, но чрезвычайно сильное наступление…
В народе – потеря веры в фюрера, безнадежность. «Положение невыносимое». Стало известно из сообщения «Юнайтед Пресс», что весь золотой запас Германии и художественные сокровища (в том числе Нефертити) попали в руки американцев в Тюрингии.
Если б я был фюрером, я знал бы, что сейчас следует делать… Сильная рука отсутствует…
Я всегда настаивал, чтобы золото и художественные сокровища не вывозились из Берлина.
Еще 8 апреля была предпринята неудавшаяся попытка переправить их из Тюрингии в столицу, безрассудно представлявшуюся Геббельсу, комиссару обороны Берлина, наиболее подходящим, безопасным местом.
Мы живем в такое сумасшедшее время, что человеческий рассудок совершенно сбит с толку, – продиктовал Геббельс 2 апреля.
Он сам тому пример – с давно сбитым с толку рассудком, подчиненным всецело Гитлеру, атрофированным, замененным верой в фюрера.
Порой отчаянно возникает вопрос, куда все это должно привести?
И Геббельс отвечает себе: все в руках фюрера.
8 апреля
Я надеюсь, он овладеет этой ситуацией.
Не столько от реального положения дел, сколько от того, сумеет ли фюрер своей волей превозмочь все и явиться за минуту до катастрофы, как deus ex machina, в представлении Геббельса зависит в конечном счете исход войны.
Фюрер считает… что в этом году так или иначе произойдет перелом в ходе войны. Коалиция противника при всех обстоятельствах развалится; речь лишь о том, развалится ли она до того, как мы будем свалены…
А обстановка все тяжелее:
9 апреля
Положение на фронтах на сегодня как никогда. Мы практически потеряли Вену. Противник осуществил глубокие прорывы в Кенигсберге. Англо-американцы стоят недалеко от Брауншвейга и Бремена. Одним словом, если взглянуть на карту, то видно, что рейх представляет собой сегодня узкую полоску…
В бетонированном бункере под рейхсканцелярией, где Гитлер находился в ожидании перелома в событиях, Геббельс читал ему вслух и пересказывал страницы из жизнеописания Фридриха Великого. Гитлер прилагал немало стараний к тому, чтобы внушать своим соотечественникам мысль о своем духовном сродстве с этим удачливым прусским королем. В его бункере на стене висел портрет Фридриха II[74]74
О портрете упоминали при опросе обитатели рейхсканцелярии, но при отсутствии освещения я могла разглядеть лишь раму и не знала, что портрета в ней уже не было. Много лет спустя я прочла, что Гитлер незадолго до самоубийства вынул холст и отдал его своему летчику Бауру, то есть я застала лишь пустую раму.
[Закрыть]. Теперь их сблизили военные невзгоды, которые претерпевал король. В том месте книги, где терпящий поражение в Семилетней войне Фридрих решил расстаться с жизнью, автор взывает к нему: «Подожди немного, и дни твоих мучений будут позади. Солнце твоего счастья уже за тучами, и скоро оно озарит тебя». Подоспевшее известие о смерти его врага, русской императрицы Елизаветы, принесло королю избавление от позорного поражения.
Гитлер расчувствовался и пожелал взглянуть на гороскопы, которые на этот случай как раз и придерживал уже несколько дней Геббельс.
Любопытно еще раз открыть дневник Геббельса в том месте, где он с торжествующей издевкой записывает, что арестованы все астрологи, магнитопаты и антропософы[75]75
Борьба с оккультизмом развернулась после того, как покровительствовавший тайным учениям Гесс самовольно вылетел в Англию. «Магнитопатию» изобрел Франц Месмер (1734–1815), предлагавший для исцеления воду, в которой плавали металлические предметы, делавшие воду «магнетической».
[Закрыть] и с их шарлатанством покончено:
13 июня 1941 года
Удивительное дело, ни один ясновидец не предвидел заранее, что он будет арестован. Плохой признак профессии…
Все унифицировалось. Предсказания лишь одного человека в рейхе – фюрера – должны были распространяться в народе. Во избежание несовпадений, кривотолков, дублирований, неблагоприятных пророчеств и, наконец, соперничества все прочие предсказатели жестоко преследовались.
Но это годилось тогда, в преддверии войны с Россией, войны, мнившейся такой победоносной. Теперь же всё, что говорит о спасении, – всё сюда.
Мне представлен объемистый материал для астрологической или спиритической пропаганды и, между прочим, так называемый гороскоп Германской Республики от 9 ноября 1918 года, а также гороскоп фюрера. Оба гороскопа поразительным образом соответствуют истине, – читаем теперь в дневнике Геббельса 30 марта 1945 года. – Я могу понять фюрера, запретившего занятия такими неподконтрольными вещами. Все же это интересно, что гороскоп республики, как и гороскоп фюрера, пророчит во второй половине апреля облегчение нашего военного положения… Для меня такие астрологические предсказания не имеют никакого значения. Но я все же намереваюсь их использовать для анонимной и замаскированной гласной пропаганды, потому что в такое критическое время большинство людей хватаются за любой, пусть и столь слабый якорь спасения.
Предсказания, вселяющие надежду, настолько в цене, что их через партийные инстанции пересылают жене рейхсминистра Геббельса – похоже, это действует его «анонимная и замаскированная» пропаганда. Гороскопы тоже стали убедительны. В берлинской квартире Геббельса разведчики нашли гороскоп его сына Гельмута и принесли его мне.
А тогда два самых главных гороскопа, хранившиеся до недавних дней Гиммлером под замком в «научном» отделе гестапо, – гороскоп фюрера и гороскоп Германии, – затребованные Гитлером, были принесены в убежище. Гитлер с помощью рейхсминистра пропаганды удостоверился, что гороскопы обещают после жестоких поражений в начале апреля 1945 года военный успех во второй половине апреля.
Через несколько дней после этого, 12 апреля, поздно вечером стало известно о смерти Рузвельта. Это ли не знамение, не исторический аналог, не поворотный пункт в судьбе Германии?!
«В данный момент, когда судьба убрала с этой земли военного преступника всех времен, произойдет поворот в этой войне в нашу пользу!» – таким восклицанием заканчивал Гитлер свой приказ по войскам. В нем говорилось о новом наступлении Красной армии:
Мы этот удар предвидели, и с января этого года делалось все, чтобы создать сильный фронт. Сильная артиллерия встречает врага. Потери нашей пехоты восполнены бесчисленными новыми подразделениями. Сводные подразделения, новые формирования и фольксштурм укрепляют наш фронт. На этот раз большевик испытает старую судьбу Азии: он должен истечь кровью, и истечет перед столицей германской империи.
Этот приказ Гитлера, датированный 16 апреля, стал поступать в штабы войск уже к вечеру 15 апреля и должен был быть немедленно разослан вплоть до рот.
Следите прежде всего за теми немногими изменниками офицерами и солдатами, которые, чтобы обезопасить свою жалкую жизнь, будут сражаться против нас на русском жалованье, возможно, даже в немецкой форме. Если вам дает приказ об отступлении тот, кого вы хорошо не знаете, он должен быть тотчас арестован и в случае необходимости мгновенно обезврежен независимо от звания.
Берлин останется немецким, Вена снова будет немецкой…
Через день приказ был опубликован в «Фелькишер беобахтер» и в других газетах.
Геббельс из убежища выступил по радио:
Фюрер сказал, что уже в этом году судьба переменится и удача снова будет сопутствовать нам… Подлинный гений всегда предчувствует и может предсказать грядущую перемену. Фюрер точно знает час, когда это произойдет. Судьба послала нам этого человека, чтобы мы в годину великих внешних и внутренних испытаний могли стать свидетелями чуда…
Так как все кончено
16 апреля началось наступление Красной армии. Одерский оборонительный рубеж считался германским верховным командованием неприступным. Именно здесь, на Одере, твердо предполагалось, будет остановлено продвижение Красной армии.
Еще совсем в недавние дни Гитлер намеревался приступить к реорганизации армии. Зуд реорганизации не давал покоя и Геббельсу. У себя в министерстве он занят в эти апрельские дни проектами реформирования отделов прессы, радиовещания («оно должно стать эластичнее»), изменением штатного расписания (чтобы влиятельный шеф прессы Дитрих, по упорному настоянию Геббельса отправленный наконец Гитлером «в отпуск», не смог бы вернуться на свое место за отсутствием такового), обдумыванием жестких мер против берлинских артистов и «суперинтеллектуалов».
Соображения карьеры, престижа еще по-прежнему главенствуют среди нацистской верхушки. Иной раз курьезность этого заметна даже Геббельсу, коль скоро это касается его соперника.
Рейхсминистр Розенберг все еще противится роспуску восточного министерства. Он называет его теперь не министерством оккупированных восточных территорий, поскольку это воспринималось бы как гротеск, а восточным министерством. Он хочет в этом министерстве концентрировать всю нашу восточную политику. С теми же основаниями мог бы я учредить западное или южное министерство. Это же бессмыслица. Но Розенберг отстаивает престижную точку зрения и не дает себя убедить в том, что его министерство очень давно пало.
Прорыв укреплений на Одере поверг ставку Гитлера в панику. Чиновничий Берлин бежал на автомашинах в Мюнхен. Шоссе, ведущее из Берлина в Мюнхен, запруженное автомашинами, было прозвано в те дни берлинцами «имперская дорога беженцев». О жителях Берлина никто не заботился.
Всё еще упорно твердили о «новом секретном оружии», которое будет пущено в ход в день рождения фюрера.
Массовый психоз ожидания чуда охватил все круги населения.
Кто-то видел автомашины, крытые брезентом, скрывавшим от глаз это секретное оружие. Фантазировали, гадали, каково его разрушительное действие[76]76
На Нюрнбергском процессе министр вооружения Шпеер подтвердил, что в области атомной энергетики Германия существенно отставала: «Нам потребовалось бы еще один-два года, чтобы расщепить атом». Одной из причин отставания стала борьба с «неарийской физикой»: попросту говоря, изгнание и уничтожение всех евреев-ученых и нежелание присматриваться к работам, опирающимся на теорию Эйнштейна.
[Закрыть]. Ждали объявления по радио.
Но 20 апреля, в день рождения фюрера, радио молчало и днем, и вечером, когда стали слышны разрывы снарядов – это дальнобойная артиллерия нашей 3-й ударной армии открыла огонь по Берлину. И на другой день снаряды рвались на улицах города. Прятавшиеся в подвалах люди не могли взять в толк, почему радио не извещает их об опасности сиреной.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?