Текст книги "Воин забвения. Отравленный исток"

– Зачем тебе это? Тебе и твоему молодому солнечному богу? – небрежно фыркнула Млада.

Лакхин сжала губы. Теперь стало видно, что и она начинает злиться. Но жрица сумела придать своему лицу спокойное и даже умиротворённое выражение. Отчего снова показалась юной.

– Мир богов не так радужен, как может показаться. Они защищают, но и наказывают нас. Есть свет, к которому мы все стремимся, и есть бездна, в которую боимся упасть – и все они подчиняются богам. Чтобы соприкасаться с ними, нужна сила и в то же время нужно быть открытым для ответного прикосновения. Ты закрыта, сжата, как кулак. Но и сильна так же, как и этот мальчик. Может, даже сильнее. Но боги не касаются тебя, не охватывают своим благословением. Потому что ты не хочешь помощи, ничего и никого в свою душу не пускаешь. Хоть так тебе было бы легче бороться с тьмой внутри. Слишком крепко она там засела. А он, – Лакхин качнула головой в сторону Рогла, – открыт. И Эльхор может помочь ему справиться с тем, что его гложет.

– Избавь меня от вдохновенных речей, жрица, – отмахнулась Млада. – И лучше к Роглу не приближайся!

Лакхин только улыбнулась. И вряд ли это означало смирение. Оставалось лишь надеяться на благоразумие вельдчонка. Ведь не за руку же его водить.

Млада допила вино и, более не считая себя обязанной хозяину дома – и так просидела здесь слишком долго – отправилась к себе. Там она сняла кафтан Рогла, швырнула его куда-то в сторону постели, но не докинула. Вышла на небольшой балкон, вдохнула тёплый воздух, пропитанный запахом цветущих в саду камелий. Уже привычно вслед за ней вошла тихая Халеда. По просьбе Млады она расплела ей косы, невыносимо оттянувшие шею, убрала из волос мелкие золотые цепочки.

– Что-то ещё я могу для тебя сделать, госпожа?

Млада тряхнула головой, откинула за спину освободившиеся пряди и повернулась к девчонке. Та опустила взгляд, стиснула в тонких пальцах резной гребень. Неуместно вспомнилось о её недавних прикосновениях, способных при желании подарить много наслаждения. Млада подняла руку, коснулась скрученного тугой спиралью локона служанки. Та с готовностью вскинула голову, скользнула взглядом по её губам и шее. Совсем молоденькая, верно, моложе Рогла. А уже знает, кого и как нужно касаться, чтобы доставить удовольствие. Видно, не раз ей доводилось бывать в постелях Вархановых «дорогих гостей». И не важно, мужчина это или женщина.

– Да, ты можешь сделать… – задумчиво протянула Млада.

Служанка отложила гребень, обхватила её за запястье, осторожно и мягко, потянулась, привстав на цыпочки, к губам. Млада сделала шаг назад, стряхивая её ладонь. – Нет… Ты не поняла. Приведи мне мужчину.

* * *

Солнце, уже разогревшееся, несмотря на ранний час, назойливо сверлило горячим лучом висок. Млада зажмурилась, перевернулась на другой бок, сдула с лица прядь растрёпанных волос. Но вставать пока не стала, надеясь, что сон снова накроет её.

Ночь выдалась уж больно неспокойной. Халеда споро выполнила её просьбу. Да только привела не совсем мужчину. Скорее, мальчишку чуть старше себя. Но Млада давно уже дала себе обещание в Ариване ничему не удивляться. Тяга ариванцев к развлечениям с юными любовниками была широко известна.

Таких молодых парней и девушек, ублажающих богатеев в постели, здесь называли сешхили. Для своего возраста миловидный мальчишка оказался высоким и ладно сложенным. С отливающей цветом обожжённой глины кожей и вьющимися, угольно-чёрными волосами. Млада сначала хотела его прогнать, но сешхили заговорил, и она решила, что первое желание было поспешным.

– Ты такая красивая и… необычная, – его голос оказался вовсе не по-юношески низким и глубоким.

– А ты ожидал увидеть на моём месте бабёнку преклонных лет?

Сешхили, имени которого Млада пока не узнала, громко рассмеялся.

– Ты угадала. И потому всё, что сделаю сегодня ночью, я сделал бы и без денег, – он помолчал, внимательно разглядывая её профиль. – Вы, северные женщины, такие странные.

Млада вопросительно глянула на него.

– Такие же, как и везде.

– Нет, – качнул головой ариванец. – Внешне вы холодные. Как это у вас говорится?.. Как лёд. Да. А внутри, – он недвусмысленно спустился взглядом по её шее до груди, – такой пожар, что впору сгореть без оглядки. Даже странно, что меня позвала. Любой мужчина с радостью…

– Прибереги сладкие речи для морщинистых ариванских богачек, – фыркнув, оборвала его Млада и отступила на шаг, но упёрлась спиной в резную арку балкона.

Сешхили снова улыбнулся, прищурил кошачьи глаза, тронул большим пальцем подбородок Млады. Приблизился плотнее и крепко обхватил её за талию.

Но всё то время, что ласкал её, Млада не могла отделаться от мысли, будто хотела вовсе не этого. Его руки были слишком мягкими, никогда не знавшими ни тяжёлой работы, ни оружия. Кожа слишком гладкой, изнеженной. И весь он, гибкий, словно текучий, казалось, мало чем отличался от девушки. Но тело приятной негой отзывалось на его прикосновения, расслаблялось, и под утро, когда постель со сбитой на сторону простынёй, стала влажной от их пота, всё остальное потеряло значение.

Только сейчас Млада чувствовала себя так, будто её с головы до ног облили сиропом. Было приторно и даже мерзко.

Ох уж этот Ариван. Всё здесь не по-людски, в чём бы ни пыталась убедить жрица вечером.

Млада уткнулась лицом в подушку. Лёгкое движение почудилось у плеча. Осторожное, отточеное и почти незаметное. Она резко выбросила руку вбок, схватила тонкое запястье и, повернув голову, открыла глаза. Халеда застыла, сжимая в пальцах узкий кинжал, в упор глядя на неё. Можно было бы вывернуть ей предплечье, уронить на постель и всадить в грудь её же клинок. Но Млада не стала ничего делать.

– Ты опоила его, да? – она покосилась на крепко спящего рядом сешхили и потормошила его другой рукой. Тот и не пошевелился.

Служанка молчала. Точнее, вовсе не служанка, а арияш, которую подослал урхас. Ловко придумано!

Свалить вину за убийство на сешхили. Ведь в Ариване то и дело ходили слухи, что те, будучи чаще всего обозлёнными на богачей рабами, время от времени покушались на жизни любовников. И подобный случай ни у кого не вызвал бы подозрений. Бывает…

А мальчишка не смог бы ничего вспомнить и никак оправдаться.

Млада отобрала кинжал у Халеды и оттолкнула её. Та растерянно отступила, не понимая, видно, почему до сих пор жива. Неужто в Гильдии не нашлось ни одного Грюмнёрэ, раз пришлось подсылать обычного арияш? Хотя она подает надежды. Подошла к делу с выдумкой…

– Пойдёшь к урхасу и скажешь, что не надо гоняться за мной. Я приду к нему сама. Сегодня. А этого, – Млада кивнула на безмятежно спящего сешхили, – уберите отсюда.

Девушка по привычке поклонилась и с видимым облегчением выбежала прочь. Скоро пришли двое мужчин-слуг и на руках вынесли мальчишку, которого так и не удалось добудиться.

Пахнуло лёгкой, ещё не испарившейся прохладой с улицы, когда дверь комнаты снова открылась и вместо Халеды вошла другая девушка. Она принесла вычищенную одежду Млады. Наконец-то!

– Госпожа, там тебя хочет видеть твой… спутник, – пролепетала она, чуть удивлённо наблюдая за тем, как Млада ненасытно пьёт налитую в чашу воду: после сна одолела невыносимая жажда.

– Какой из?..

– Светловолосый такой. Прости, госпожа, имя не запомнила.

Вода будто бы обратилась тяжёлым камнем внутри. Снова Хальвдан и снова не вовремя.

– Пусть заходит, зачем за дверью его держишь?

– Так я же…

– Зови.

Хальвдан вошёл неспешно, и уже издалека было видно, что он зол, как свора собак. Верег окинул взглядом смятую постель, две чаши, пустой кувшин из-под вина и наконец Младу. Скривил губы, но тут же растянул их в нахальной улыбке, которая, видно, должна была выглядеть приветливой.

– Долго мы будем здесь торчать? – бросил он, даже не поздоровавшись. – Я, знаешь ли, недолюбливаю Вархана, и дела наши не терпят промедлений. Отдохнули и будя.

– Мне нужно ещё кое-что закончить в Ариване. Это потребует не больше суток.

– Думаешь, управишься за сутки? – ещё шире и гнуснее улыбнулся воевода. И пояснил, встретив удивлённый взгляд: – Разве успеешь затащить в постель всех сешхили в округе?

Она крепче сжала забытую в руке чашу. Медленно вдохнула, успокаиваясь, и неспешно поставила её на стол.

– Одного достаточно.

– Я рад, – Хальвдан заложил руки за спину. – Так что тебе ещё нужно закончить? Хочу знать это заранее, чтобы в случае чего быть готовым отбиваться от кучи ариванских головорезов и зажимать тебе рану в боку.

– Надеюсь, этого делать не придётся, – Млада покосилась на застывшую за спиной Хальвдана служанку. – Хочу поговорить кое с кем. Думаю, после этого от нас отстанут лишние хвосты.

Воевода дёрнул бровью и понимающе кивнул.

– Значит, завтра выезжаем?

– С рассветом.

Хальвдан молча развернулся и вышел.

Глава 7

Ариван сегодня с самого утра шумел больше, чем обычно. И народу с тех пор, как Млада здесь не появлялась, будто бы изрядно прибыло. Все вокруг сновали, кричали, толкались, что-то везли на телегах и ослах, тащили на загривках и по земле. Светло-жёлтая пыль с мостовой, вздыбленная сотнями ног, висела в воздухе и в мгновение ока оседала на лице и одежде. Млада, держась за рукоять скрамасакса, терпеливо продвигалась вперёд то боком, то отталкивая тех, кто попадался на пути. Тихий, прохладный сад во дворе у Вархана казался теперь самым прекрасным местом на свете, там-то только стражники неспешно прогуливаются, да служанки пробегают время от времени. Да и Кирият по сравнению с Ариваном виделся теперь спокойным и сонным.

Надо же, отвыкла.

Отбрасывая в сторону висящие у разрозненных прилавков разноцветные тряпки, что, колыхаясь, норовили попасть в лицо, Млада прошла по главной улице и свернула за базаром на боковую. Там резко стало тише, темнее и, как ни странно, чище. Вместо голытьбы появились степенно прогуливающиеся знатные ариванцы. У стен тут и там стояли скучающие слуги, охраняя паланкины. Потому как улица непростая. Один за другим в просторных домах с резными окнами здесь издревле располагались банки. Мелкие и крупные, молодые и те, что насчитывали не одну сотню лет. Когда в других землях люди еще расплачивались друг с другом ракушками, в Ариване богачи уже копили золото, но не у себя в домах, а в хранилищах. Так оно надёжнее.

Вот и Млада за все лета, что была сначала арияш, а затем и Грюмнёрэ, успела поднакопить денег. Да немало. Много раз она задумывалась над тем, куда их потратить, но понимала, что ничего ей не нужно: ни дом, ни роскошная одежда, ни шёлковые ковры, сотканные умелицами Диархавены, ни золотые в самоцветах побрякушки, за которые любой воришка в глухом переулке отхватит тебе палец, а то и голову. Потому она решила просто их откладывать, а зачем – время покажет.

Вот, стало быть, и настал этот день…

Млада остановилась перед одной из потрескавшихся от времени дверей и дёрнула нагретую солнцем ручку. Петли тихо и даже как-то благородно скрипнули, и лицо обдало прохладой полутёмной залы.

Среди стен, увешанных бесчисленными полками с потрепанными свитками на них, стоял длинный дубовый стол, такой старый, что видел, верно ещё самых первых богачей Аривана. За ним сидел пожилой мужчина с жидкой чёрной бородёнкой. Он поднял голову и прищурился. Млада шагнула внутрь из светлого проёма и скинула капюшон.

– Здравствуй, Раминхар.

Ариванец пожевал губами, ещё мгновение размышляя, словно не мог её узнать, а затем поднялся навстречу.

– Здравствуй, Млада. Давно тебя не было. Хочешь внести деньги?

Он открыл сундучок с мудрёным замком и деловито зашуршал листами бумаги, отыскивая нужный.

– Нет, – остановила его Млада, – я хочу всё забрать.

Раминхар вскинул кустистые брови, но лишних вопросов задавать не стал, хоть наверняка её золото за все лета, что здесь хранилось, приносило ему неплохой навар. Он всё-таки отыскал записи о сбережениях Млады и, внимательно изучив их, ушёл в другую каморку, сокрытую за толстенной, окованной стальными пластинами дверью. Пробыл он там недолго – такие люди считают быстрее, чем некоторые думают – и скоро появился с тремя увесистыми мешочками, где ворчливо позвякивали монеты.

– Вот. Все до гроша, – еще раз сверившись с записями, Раминхар протянул их Младе.

Она молча кивнула, спрятала кошели под плащом и ушла. Те, кто хранит деньги служителей Гильдии, не любят разговаривать с теми, кто их приносит. То ли от страха, то ли от брезгливости. А потому обсуждать с Раминхаром ей нечего.

Теперь пришлось идти почти до самой окраины Аривана, до Богами забытых трущоб, где жили красильщики кож, насквозь провонявшие голубиным помётом, нищие торговцы и другое отребье, среди которого нередко скрывались беглые рабы. Но они Младу не интересовали. Она, почти не глядя по сторонам, прошла по усыпанной мусором улице, нашла заброшенную лачугу, похожую на множество других здесь, но в которой точно по колдовской воле, никогда никто не жил. Коротко оглядевшись, Млада откинула дверцу в полу и спустилась в тайный ход. Он вёл к одному из храмов Трёх Богов, в подземельях которого и находилась обитель Гильдии. Свет не был ей нужен, она и так знала дорогу очень хорошо, да и куда тут денешься – ответвлений в ходу не построили. Она долго шла, ведя кончиками пальцев по осыпающейся стене, пока не увидела впереди освещённую двумя факелами дверь.

Её нельзя открыть ключом, а нужно знать, как особым способом повернуть широкие колечки в хитроумном механизме, чтобы засов отодвинулся.

Пара мгновений – и Млада вошла в обитель. Здесь, как и всегда, у входа стояли стражи, по которым не сразу можно понять, живые ли они. А дальше – ещё один, на сей раз разветвлённый, коридор, закованный в гранит подземелья, держащего на своих плечах храм. Многочисленные ходы вели к оружейным и кладовым, к комнатам арияш, которые пожелали жить здесь. И поговаривали, что в одной из каморок хранится часть денег Гильдии.

Но это только досужие толки – никто их в глаза сроду не видел.

Млада пошла дальше, к комнате урхаса. Наверняка, он ждет её, чтобы выслушать. Ведь ещё ни разу приговорённому арияш не удавалось уйти от смерти – его хотя бы должно разобрать любопытство.

Урхас был у себя: ещё двое стражей охраняли его дверь. Млада остановилась, не говоря ни слова, сняла с пояса скрамасакс, и отдала тому, что справа. А после непродолжительного изучения часовыми с их молчаливого согласия вошла.

В комнате висел прозрачный туман и пахло табаком. На миг внутри что-то сжалось, но Млада знала, что Ставра здесь быть не может. Сквозь дым проступила фигура сидящего в массивном кресле рядом с внушительным столом красного дерева мужчины. Лица его не было видно под глубоким капюшоном и падающей от него тенью. Урхас покачал закинутой на ногу ногой и отложил в сторону трубку.

– Не думал, что на моем веку такое случится, – насмешливо проговорил он вместо приветствия. – А Ставр уверял меня, что ты мертва.

– Ставр последнее время много треплется, – Млада повела плечом.

– И как же так вышло?

– Он недооценил мою живучесть.

Урхас холодно усмехнулся, снова приложил к губам трубку, но затягиваться не стал.

– С твоей стороны глупо было прийти в Ариван.

– Это не глупость. У меня здесь дела. И так уж вышло, что в Гильдии теперь тоже есть одно, – Млада медленно подошла ближе.

Она осторожно сунула руку за пазуху. Урхас напрягся: его глаза скрывала тень, но можно было поклясться, что он следит за каждым её движением. Возможно, он ожидал кинжала в горло, хотя тогда грош цена его стражам, которые, говорят, лишь одним взглядом могли понять, спрятано ли в одежде оружие. Но Млада с лёгкой улыбкой на губах достала кошели и поставила их на стол.

– Что это? – изобразил урхас непонимание.

– Откуп. Я хочу, чтобы Гильдия оставила меня в покое.

Управляющий коротко рассмеялся, будто она заявила о чём-то невероятном. Но затем развязал тесёмку на одном мешочке и заглянул внутрь, пошевелил монеты.

– Ты хочешь сохранить свою жизнь? – спокойно произнес он. – Не считаешь, что об этом надо было заботиться раньше? До того, как ты решила убить арияш.

– А в Гильдии знали, что он покушался на князя? Я думала, такие вопросы решаются на совете.

– Мы знали. У него было несложное задание – убивать правителя не требовалось.

– В любом случае, я должна была его поймать, – Млада скрестила руки на груди. – К тому же он тоже убил бы меня, будь у него умений побольше.

– Твоя ошибка в том, что ты вмешалась, – безразлично развёл руками урхас.

– Нет, моя ошибка в том, что однажды я ушла с Наставником. И я хочу исправить её хотя бы сейчас.

Управляющий постучал пальцем по трубке, которую продолжал держать у губ.

– Некоторые проступки нельзя искупить, как нельзя исправить некоторые ошибки. Что мешает мне сейчас позвать стражу, чтобы тебя убили? – поинтересовался он наконец. – Ведь наказание должно быть исполнено. Иначе не станет дисциплины. Все решат, что могут поступать, как им вздумается, только потому, что кошель не пуст.

– Наверное, мешает то, что я убью тебя еще до того, как стражи войдут сюда, – спокойно возразила Млада. – И Кодекс не запрещает откуп. Просто никто из провинившихся не успевал его сюда донести.

– Верно, – усмехнулся урхас и снова надолго замолк.

Млада обвела взглядом комнату, в которой доводилось бывать не так уж часто. Здесь со временем ничего не менялось: всё те же полки во всю стену со старинными свитками, среди которых, наверняка, был и Кодекс. Все те же щиты и клинки с противоположной стороны и за спиной управляющего. Гильдия переживёт всех арияш и будет только богатеть на их жизни или смерти.

Покуда люди ненавидят друг друга.

– Хорошо, – тихо, но неожиданно произнёс урхас. Млада едва не вздрогнула. – Я приму твой откуп. Раз уж ты оказалась первой арияш, что смогла выжить после встречи с Палачом. Такова, видно, твоя судьба, и я не стану ей препятствовать. Ты можешь быть свободна.

– Больше никаких обязательств перед Гильдией… – Млада сделала шаг к двери, чувствуя невыносимое желание поскорее отсюда убраться.

– Никаких, – подтвердил управляющий.

– Можно последний вопрос?

Урхас кивнул.

– Куда ушёл Ставр?

– Надеюсь, ты не собираешься?..

– Я не собираюсь его убивать, – покачала головой Млада. – Я просто хочу забрать свой меч.

– Он приносил его сюда, чтобы подтвердить, что убил тебя. И я поверил, потому как этот меч можно было забрать только у тебя мёртвой. Но мне клинок без надобности, и Ставр решил вернуть его Мастеру.

Вот, значит, как… Сведут их ещё кривые дорожки. И даже не придется тратить на то, чтобы разыскать Наставника, лишнее время.

Не желая и словом больше обмениваться с урхасом, Млада вышла. Назад она решила пройти через храм наверху – оттуда до дома Вархана гораздо ближе. Забрав свой нож, она уверенно зашагала по коридору и, выбрав боковой ход, скоро вышла к лестнице с дверью в конце. Повозившись с таким же хитрым замком, Млада открыла её и поднялась в отделанные камнем подвалы, а там и в храм Трёх Богов.

Свет здесь падал на стены и пол через синие и жёлтые витражи, отчего всё вокруг казалось погружённым в пронизанную солнечными лучами воду.

Мраморные алтари и огромные статуи богов у главной стены – всё было исполнено с истым размахом людей, желающих показать богатство и, конечно же, бесконечное почтение перед покровителями.

Но сегодня обычное умиротворение храма нарушали громкие разговоры горожан, небольшой толпой собравшихся у одного из алтарей, и суматоха среди жриц и служителей, что, будто стая напуганных птиц, носились туда-сюда.

– Что случилось? – не сумев побороть любопытства, спросила Млада у проходящего мимо ариванца, который спешил присоединиться к остальным.

– Говорят, жрицу ночью убили, – на ходу ответил тот так обыденно, будто обсуждал погоду.

И Млада пошла бы дальше: в Ариване нередко кого-то убивают, таков уж нрав этого старого и жестокого города. Но, вопреки первому порыву не вмешиваться, она развернулась почти у ворот храма и пошла за ариванцем. Протиснувшись между зевак, она выбралась к месту, где, видно, всё и случилось.

Нутро нехорошо вздрогнуло. На мраморном полу лежала, раскинув руки, её давишняя знакомка Лакхин. Не было крови вокруг, и ран на её теле. Лишь на шее едва виднелся уже побледневший след ладони, от которого расходились в стороны тёмные прожилки. А саму жрицу будто вылепили из воска: неестественно гладкая кожа её отливала сизым, остекленевшие глаза неподвижно смотрели перед собой с удивлением и разочарованием. А волосы поседели целыми прядями. Точно кто-то выпил из неё жизнь.

“Кто ж её так?” – то и дело перешёптывались кругом люди. А служители не торопились их разгонять. Ждали стражу.

Млада не стала долго стоять, разглядывая Лакхин. Она поспешила в дом Вархана, уже зная, что там её будут поджидать плохие вести. Едва не бегом она пронеслась по улице, еле успевая уворачиваться от столкновений с горожанами. Скоро миновала нарядные ворота, но в дом войти не успела. Под одним из мандариновых деревьев её схватил за локоть Хальвдан и утащил в тень зарослей камелии. Дыхание тут же перехватило от душного запаха её богатых цветочных гроздьев.

– Иди в комнату, собирай вещи и уходи, – прошептал верег, поглядывая в сторону тропинки.

– Почему? – Млада высвободилась из его хватки.

– Потому что скоро здесь будет стража, – торопливо пояснил воевода. – Пострадают все, уж поверь. Рогл убил жрицу.

Млада не смогла удержать вздоха. А ведь до последнего надеялась, что её догадка насчет вельдчонка окажется неверной. Но разбираться сейчас, что к чему, не было времени. Потом можно Рогла расспросить, когда они уберутся отсюда, из гостеприимного дома, который теперь походил на готовый захлопнуться капкан.

– Где остальные?

– Они будут ждать тебя у городских стен снаружи, в лагере купцов.

Млада хорошо знала, где это место. У восточных ворот постоянно стояли обширные лагеря торговцев, которые ожидали проверки городской стражей. Желающих войти в Ариван и добраться до золотоносного источника местного базара всегда много, и ожидать своей очереди можно несколько дней. Потому караванщики располагались подле стен основательно, словно планировали осаду. Там легко укрыться, затеряться среди множества людей.

– Я скоро, – кивнула Млада. – Где мы встретимся?

– Пойдёшь без меня. Я пока останусь, – качнул головой Хальвдан.

– Но…

– Я поговорю с Варханом, потяну время. Он знает меня и дорожит добрым отношением Драгомира. Он не тронет меня. Не посмеет.

Млада слушала, разглядывала решительное лицо верега, и не верила ни единому его слову. Не может быть всё так гладко. Судя по всему, висит какая-то тёмная история между ним и Варханом – не зря воевода хотел поскорее покинуть его дом. А теперь говорит, что тот якобы развесит уши и купится на его слова, оставит попытки нагнать убийцу своей родственницы. Да как же!

– Я не уйду без тебя, – упрямо заявила она.

– Уйдёшь, – Хальвдан слегка улыбнулся и провел ладонью по её щеке. – Они нуждаются в тебе сейчас. Ты знаешь здешние места лучше всех и сможешь найти надёжное место для укрытия. Встретимся с тобой сегодня вечером у восточных ворот. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы отговориться.

– Воевода… – попыталась снова возразить Млада.

– У меня ведь и имя есть, – вздохнув, прервал её верег. – А ты: воевода да воевода… Иди. Я всё сказал.

Он подтолкнул Младу в плечо.

Она скользнула в дом и взлетела по лестнице, не отвечая на оклик служанки. В комнате комом покидала вещи в заплечный мешок, но уходить через дверь не стала. Снаружи уже слышались шаги. То ли стражи, то ли прислуги. Млада вышла на балкон и, одной рукой схватившись за перила, спрыгнула вниз – благо невысоко. Пропетляв по саду, она миновала взбудораженных часовых, которые уже обсуждали приказ никого из дома не выпускать. Но лезть через стену не пришлось: Млада ещё успела выйти через открытые ворота, что захлопнулись аккурат за её спиной. На миг она остановилась, снова вспомнив, что Хальвдан остался там. Захотелось вернуться. Но он прав, остальные не справятся без неё, никто из них не был в этих краях. И приходилось только надеяться, что воевода сможет выбраться сам.

Лошадь осталась конюшне Вархана, и пришлось нанимать другую в городе. Млада выехала через восточные ворота и направилась к раскинувшемуся вдалеке вереницей палаток и навесов лагерю купцов. Вблизи оказалось, что это почти маленький город. Здесь так же бурлила жизнь, сновали по узким дорожкам-улицам люди, готовилась в душистых специях еда, и уставшие путники усаживались трапезничать прямо у палаток на земле. Лишь важным купцам которые редко покидали свои шатры, расторопные слуги уносили блюда со снедью внутрь. То и дело кто-нибудь бросался коню наперерез, силясь проскочить прямо у него перед носом. Пришлось спешиться, чтобы никого не затоптать. И как найти здесь, в этом шумном безумии, трёх нужных людей…

Но долго искать не довелось. Млада лишь прошла насквозь через галдящее на десятке языков становище, и у границы дорогу ей перегородил Зорен. Его лицо до глаз было замотано черной тряпкой, а волосы скрывал капюшон, но узнать жреца после целой луны, проведенной вместе в дороге, оказалось несложно. Он взял коня под узду и молча повёл в сторону. Там у костра, укрывшись среди потрепанных навесов, сидели и Ведана с Роглом. Сестра испуганно озиралась, будто ждала, что в любой миг их окружит и схватит стража. А Рогл, и без того последние дни молчаливый и незаметный, как прозрачная тень, сейчас и вовсе сошел с лица, будто хворый.

– Собирайтесь, – коротко распорядилась Млада. – Я расскажу вам, где можно укрыться.

– А ты что же? – уже взявшись было за дорожный мешок, вскинулась Ведана.

– Мне нужно будет встретиться с Хальвданом перед закрытием городских ворот. А если я поеду вас провожать, то не успею вернуться вовремя.

– Опять нас бросаешь, – буркнул Зорен.

Млада повернулась к нему.

– Если бы Рогл не натворил дел, нам не пришлось бы бежать из города. Ты, кажется, обещал научить его держать силу в узде!

– Жизнь жрицы была слишком ценной добычей, чтобы Корибут упустил её, – невозмутимо возразил вельд. – Тем более она сама приплыла в руки.

– Как у тебя всё просто! – Млада шагнула к нему.

Ведана встала перед ней, останавливая.

– Не считаешь что в этот раз ты виновата во всем не меньше других? Ты оставила Рогла одного, когда он в тебе нуждался и погрузилась в своё, никому не понятное горе. Ты могла оградить его от встречи с этой жрицей, но не стала! Просто ушла. А, кроме тебя, он никого не послушал бы.

– Хватит! – вмешался Рогл. Он встал и подошёл. – Я думал, жрица сможет помочь мне. Но вышло совсем наоборот. Я не смог воспротивиться желанию забрать её жизнь. Я никогда ничего не хотел так сильно. Я виноват.

Млада первый раз за последние дни внимательно его оглядела. От того мальчишки, который увязался за ней в лесу, не осталось и следа. За время пути он повзрослел и даже как будто вытянулся в росте. Черты лица огрубели, а в глазах появился незнакомый холодный блеск. И вдруг стало не по себе оттого, что, может быть, это вовсе не его блеск, а чужой – отражение воли Корибута.

И Млада вдруг ощутила тяжесть своей вины. Ведь она не должна была, зная, как Роглу тяжело, пускать всё на самотёк после разговора с Лакхин. Нужно было остаться до конца и не спускать с неё взгляда. Но, поддавшись своим тревогам, и правда, чуждым всем вокруг, она проглядела главное.

Так они стояли кругом и молчали: убийца, умирающий колдун, предательница своего рода и молодой жрец. За каждым были теперь проступки, за которые любого из них можно отправлять на плаху. Но, чтобы искупить их, им нужно быть вместе и помогать друг другу.

– Говори, куда ехать, – вздохнув, тихо сказал Зорен.

Они сели у костра, и Млада как можно более подробно постаралась объяснить остальным, как добраться до лачуги, где ей не раз приходилось ночевать и дневать и одной, и с Наставником. Та стояла в стороне от Восточного тракта неподалеку от дорожного храма, которые устраивают для себя караванщики, чтобы можно было остановиться и вознести молитву Богам в пути. А подобные домишки часто становились приютом на ночь для перехожих людей и пастухов.

Повторив путь до укрытия несколько раз и убедившись, что каждый его запомнил, Млада, наконец, подняла голову от земли, на которой палкой чертила что-то вроде карты. Солнце уже повернуло на закат, а в южных краях темнеет резко и беспроглядно. Пора возвращаться в город, а остальным уезжать, пока стража, обшарив дом Вархана, не добралась и сюда. Погрузив вещи, которые успели прихватить с собой, беглецы закрыли лица повязками и отправились по тракту на юго-восток. Через зазеленевшие молодой травой луга и холмы, что еще нескоро перетекут в бескрайние равнины и шепчущие ковылём степи. А Млада запрыгнула в седло и повернула к городу, надеясь вот-вот увидеть Хальвдана. За прошедшие полдня ей почему-то стало его не хватать.

Ариван к вечеру ничуть не стих. Улицы осветили огни, люди всё так же крутились в суете забот. Гудел улеем базар, где торговля не прекращалась и ночью. Но воздух понемногу становился прохладнее – всё ж весна, до изнуряющей летней жары еще далеко.

Млада проторчала у восточных ворот до глубокой темноты. Сначала ходила неподалёку от них, пока часовые не начали слишком часто и пристально на неё коситься. Затем ушла в раскинутую под открытым небом харчевню у дороги, чтобы не пропустить появление Хальвдана. И вот стража начала перекликаться на посту, готовясь закрывать ворота, а верега всё не было.

Млада отодвинула пустую кружку и, бросив на стол монеты за съеденную в ожидании ягнятину, направилась к дому Вархана, оставив лошадь на коновязи.

За стеной во дворе было тихо, только шелестели деревья под рукой ветра. Не слышалось никакой суматохи, что сопровождала бы поиски беглецов. Лишь редкие окна светились, будто совершенно спокойно и буднично хозяева укладывались спать.

Подёргав закрытую калитку, Млада перебралась через стену и, скрываясь в тени деревьев, прошла на задний двор, оставаясь незамеченной для стражи. Здесь ещё никто не спал. В поварне гремела посуда, туда-сюда сновали слуги и стряпухи. Где-то потявкивала собачонка.

Млада постояла в стороне, дожидаясь, пока кто-нибудь не выйдет на улицу. Ей повезло. Из дома, гремя двумя вёдрами, выскочил мальчишка и вприпрыжку побежал к колодцу. Она обогнала его и, протянув руку из зарослей акации, схватила за шиворот. Служка ойкнул, едва не выронив ношу. Млада развернула его к себе и приложила палец к губам.

– Не кричи, я не собираюсь вредить тебе. – Мальчик закивал, когда увидел перед глазами блестящий серебренник. – Скажи, гость хозяина, верег Хальвдан, уезжал сегодня отсюда?

Слуга удивлённо её оглядел и улыбнулся во весь рот, будто услышал несусветную глупость, но потом сказал серьёзно: