Текст книги "Про ненависть и любовь"

Андрей сидел и ждал, когда друга немного отпустит, и можно будет опять продолжить разговор. Сергей долго сидел, уткнувшись лицом в ладони, звериный вой понемногу стихал, переходя в рыдания. Когда он поднял голову, смотреть на него было страшно.

– Ты знаешь, Андрей, ты, когда эту сволочь найдешь, ты меня в камере запри, пока его по этапу не отправят. А то порву я его, гада, голыми руками порву, – Сергей пришел в себя, но в глазах появилось что-то Андрею такое, что Андрей сразу ему поверил.

– И правда порвет, – подумал он, а вслух сказал, – хорошо, Андрей, что с тобой делать будем, когда мы этого отморозка найдем, потом будем решать. Нам сейчас главное найти его. Скажи, тебе имя Агния Львовна Винтер говорит что-нибудь?

– Нет, – подумав, ответил Сергей. – А должно? Она что, с Ильей встречалась?

– Говорит, что даже незнакома с ним, но мои ребята это сейчас устанавливают. Тут вот что интересно, нашли твоего сына на пороге ее квартиры, а работает она в одном из твоих магазинов, в Стройсаме, если точнее. Совпадение это или нет, вот вопрос, на который ответа пока нет. Может это и не важно, может просто совпадение, но проверить надо.

– Нет, я ее не знаю, я вообще продавцов по именам немногих знаю, директора, бухгалтера каждого объекта знаю, хотя не близко. У меня главбух и финансовый директор есть, они мне по всем предприятиям, в общем, отчеты делают, а младший персонал, конечно, не знаю всех досконально. Тем более Стройсам мой первый супермаркет, там все давно на рельсы поставлено, работает без сбоев. Я туда реже всего езжу, особенно в последний год, я же в Питере еще один строймаркет открываю, и производство на Урале хотел запустить, не до Стройсама мне как-то было. Хотя, если увижу ее, может и вспомню.

– Серый, я понимаю, что ты теперь в бой рвешься, убийцу искать будешь, Винтер эту сам допросить захочешь, но я тебе не как друг, а как следователь говорю: никакой самодеятельности, я ее сам вызову и допрошу, а ты езжай домой или на работу, я тебе позвоню, когда что-то известно будет.

Андрей, само собой, ни капли не верил, что друг засядет сейчас за дела и будет послушно ждать окончания расследования. Но предупредить его он был должен. Как следователь. Как друг он бы сейчас вместе с Серегой помчался к этой самой «миледи», душу бы из нее вытряс, но узнал, что ее с Ильей связывает.

– А теперь, для проформы, ты сам, где был, когда Илью убили? Примерно с восьми пятнадцати до полдесятого понедельника? – это был главный вопрос, и не задать Андрей его не мог.

– Да на работе я был, в офисе, я к восьми приезжаю, до девяти один как сыч сижу, к девяти секретарша подруливает – Сергей так посмотрел на бывшего одноклассника, что тому стало не по себе. – Так что алиби на время убийства у меня нет. А что, я тоже на подозрении? Я сына не убивал, если что. Как тебе вообще такая идея дикая в голову пришла.

– Знаешь, Серега, – начал Андрей, – идея не такая уж и дикая. Если бы ты с мое поработал в розыске, то знал бы, что убийца в большинстве случаев – кто-то из самого близкого окружения жертвы. И проверять тебя и твоих близких мы будем, это стандартная процедура для следствия, так что ты не удивляйся и в бутылку не лезь. Родителей тоже предупреди, я к ним сам наведаюсь, со мной им, думаю, будет легче говорить, чем с посторонними…

Вечером того же дня.

Игореша уже ждал ее дома. Как сын многих матерей-одиночек, он очень рано стал самостоятельным. Агния даже шутила по этому поводу, мол, теперь у нее есть собственный настоящий мужчина и даже иногда просила сделать что-нибудь очень мужское, например, забить гвоздь в стену под предлогом, что ей срочно нужно повесить картину. Игорь пыхтел, бил молотком по гвоздю неловкими детскими пальцами и потом еще долго посматривал на плоды своих трудов и требовал подтверждения тому, что работа выполнена на отлично, что лучше него так никто сделать не может. Агния подтверждала и убеждала, хотя гвоздь в его отсутствие приходилось выдергивать и забивать самой снова, так как повесить на него ничего было невозможно. Забит он был намертво, по самую шляпку.

Она всегда оставляла ему еду на вечер, обедал он в школе, но ужинать в одиночестве отказывался наотрез.

– Ну, мама же, как ты не понимаешь. Я один не могу, у меня аппетита без тебя совсем нет, – Игорь сидел в уголке на диванчике с любимым мишкой в обнимку, хрустел морковкой и ждал, когда мать накроет на стол, и они наконец сядут ужинать Вдвоем. Вместе. Есть все-таки очень хотелось.

– Ага, конфеты трескать и пряники таскать у тебя аппетит есть, а нормально поесть после школы – так аппетит испаряется в неизвестном направлении, – подначивала его мать.

– Конфеты и пряники, мама, это не еда, это просто для настроения, чтобы не так грустно без тебя было, – он смотрел на мать ясными глазами, не поверить ему было абсолютно невозможно.

– Ладно, тонкая ты моя натура, садись, ужинать будем. – На самом деле Агния и сама любила ужинать вдвоем с Игорем, за макаронами с сыром можно было обсудить все события, произошедшие за день, построить планы на выходные, помечтать об отпуске, который, несмотря на все обсуждения, они проводили в деревне у бабушки и дедушки.

Те души в дочери и внуке не чаяли, забирали его к себе на все лето, на все выходные ждали дочь, а в отпуске и она присоединялась ко всей компании. Сашка, директор и добрый человек, в положение Агнии входил, отпуск давал непременно летом. Все-таки она была единственной женщиной среди продавцов, кассирша Ира не в счет. Да и детей у Иры не было пока.

Ах, как Агния любила эти неспешные летние дни. Утром можно было валяться, сколько хочешь, родители никогда не заставляли их вставать ни свет, ни заря, чтобы натаскать воды или прополоть помидоры, к примеру, но они все равно вставали пораньше, чтобы не потерять ни минуты драгоценного времени. Если погода позволяла, шли на омут купаться, или в лес за земляникой, а, если лил дождь, то, сидя на террасе, играли в лото вчетвером и пили чай с пирогами, которые мастерски пекла бабушка. После пирогов двигаться было практически невозможно, клонило в сон, и они валялись на стареньком диванчике, Агния с книжкой, а Игорь дремал, уткнувшись матери в плечо.

Сегодня на ужин были блинчики с творогом, которые Агния купила по дороге с работы. Конечно, это были не настоящие блинчики, как у бабушки, но тоже ничего, особенно с парой ложек сметаны и сгущенкой. Игорь любил именно так.

– Мам, а правда у нас в подъезде убили кого-то, – спросил Игорь, отправляя последнюю ложку в рот. Теперь можно было и порасспросить о небывалом происшествии, до ужина мать с ним ни о чём серьёзным старалась не разговаривать, это он усвоил накрепко.

– Даже и не начинай, Игорь, я весь этот ужас обсуждать не буду. А тебе вообще еще рано про всякие убийства разговоры разговаривать. Иди лучше уроки делай, – легонько щелкнув сына по носу, сказала Агния.

– Да я уже сделал все. Ты же меня знаешь, – облыжно обвиненный, заныл Игорь.

– Знаю, радость ты моя, ты у меня ужас какой самостоятельный, все сам делаешь, – Агния наклонилась и звонко поцеловала его в макушку, – но повторить никогда не помешает, тем более, что у вас годовые контрольные.

Он и правда все успевал к ее приходу. Уроки, конечно, делались в продленке, под наблюдением учителя, но это уже детали. Дома оставалось только проверить дневник и, иногда, совсем нечасто, помочь выучить какое-нибудь уж совсем заковыристое и длинное стихотворение, проверить словарный диктант или сделать доклад, который задали на дом. Причем каждый раз, когда Агния «помогала» с докладом, у нее закрадывалось смутное подозрение, что доклад задан именно ей, а не ее десятилетнему сыну. Ведь, чтобы выполнить такое задание, необходимо было либо переворошить кучу книг, либо лезть в интернет, если имеющаяся в доме библиотека не справлялась. Включать компьютер, а тем более подключать интернет, в отсутствии матери Игорю было категорически запрещено.

– Ладно, ставь тарелку в раковину и можешь пока мультики посмотреть, если уроки сделаны, а я пока тете Наташе позвоню, позову ее чай пить, – лучшая подруга жила в этом же подъезде, и чаевничали втроем они практически каждый день. Наташка жила вдвоем с бабушкой, поэтому вечера предпочитала проводить у подруги. Несмотря на не очень ясный разум, бабушка у Наташки была вполне крепкой и самостоятельной старушкой, вполне могла себя обслужить, вот только внучку иногда путала с дочерью. Но внучка вполне научилась с этим мириться.

Весь вечер Наташка деликатно помалкивала, так как еще в дверях Агния ей строго-настрого об убийстве говорить запретила, чтобы не тревожить сына.

– Его потом вообще спать не уложишь, а у него возраст, сама знаешь какой. Вырастет неврастеником от таких обсуждений. И так ото всюду: то война где-нибудь, страсти всякие показывают, то ненормальный какой-нибудь перестреляет всех вокруг, рано ему еще об этом говорить.

Когда с чаем было покончено, а Игорь был отправлен в постель, Наташка, сложив руки на груди, как в молитве, горячо зашептала.

– Ну что там было? Расскажи, надо же, раз в жизни хоть что-то интересное в доме произошло, а меня нет. Если бы я как ты с десяти работала, я бы тоже все видела, так нет, нам с девяти работать надо, хозяйка удавится, если мы на час меньше работать будем. Можно подумать люди с утра просыпаются, и лифчики идут покупать. Их вообще в основном вечером покупают, у нас после пяти просто столпотворение, а с утра никого не бывает, сидим, как дураки, и в окно пялимся.

– Да ну тебя с твоими лифчиками, – засмеялась Агния. Не нравятся лифчики – иди помидорами торговать, их круглосуточно покупают, или водку, например, там еще и контингент мужской, как ты любишь.

– Ну, вот еще, водка – это падение по карьерной лестнице, а у нас салон элитного белья, к нам знаешь какие люди приходят? Недавно Питерпен приходил, маечку себе у нас купил, – затараторила Наташка. И глаза мечтательно вытаращила, как будто этот самый Питерпен именно к ней приходил, а не маечку покупать.

– Какой Питер Пен? Это же сказочный персонаж, – удивилась Агния, – как он мог к вам приходить?

– Да нет, – объяснила Наташка, – это певец такой новый, модный очень.

– Как певец, – поразилась Агния, – у вас же женское белье, а он мальчик, судя по тому, что он певец, а не певица.

– Да что ты понимаешь в белье, – обиделась за знаменитость подруга, – ему может для образа надо, знаешь, какой он талантливый, – Наташка аж порозовела вся от обиды за своего любимца. – Он, между прочим, с нами со всеми сфотографировался, и теперь эта фотка у нас на стене висит, а все покупатели в обморок от восторга падают и такие же маечки, как он взял, покупают. Мы на этих майках в декабре план сделали… Хозяйка их еще раз десять заказывала.

– Наташ, ты мне своими майками и певцами совсем голову заморочила. Шут с ним с Питерпеном твоим. Такое впечатление, что ты у него личным пиар директором работаешь, да еще процент с его концертов получаешь. А вот парня у меня на пороге и правда нашли. Следователь меня два часа пытал, что да как. А как услышал, что я в строительном супермаркете работаю, позеленел весь, как будто я не в магазине, а в киллерской конторе служу. Чего ему мой магазин дался? Не пойму, – Агния и правда удивилась, почему следователь так к ее работе привязался. То ли на заметке у органов он был, магазин в смысле, то ли сама Агния на подозрении у полиции состояла в связи с участившимися заказными убийствами. Хотя в магазине отродясь ничего криминального не происходило, а к заказным убийствам она никакого отношения не имела. Уж это Агния знала совершенно точно. И что за мысли идиотские в голову лезут? Бред! Полный бред!

– А следователь какой? – Наташка наконец переключилась с певца на убийство. Все-таки труп был более реальной фигурой, нежели небожитель Питерпен. Ну, а фигура следователя вообще была достойна изучения в плане матримониальных перспектив.

– Мужик как мужик. Лет сорок, а может старше, я на него как на мужчину и не смотрела вообще, – ответила Агния, – а тебе то что? Мне за него замуж выходить не надо, чего на него смотреть?

Наташка недовольно засопела. Всем своим видом показывая, что недальновидность Агнии ее поражает, что она ее действий не одобряет, и вообще, каждый мужчина, появляющийся в радиусе десяти метров, достоин оценки как на рабовладельческом рынке, годиться он для использования или нет. Впрочем, сама Наташка, хоть и учила постоянно подругу практичности в этом вопросе, такой практичностью и вовсе не обладала. У Агнии хоть какой-то муж в прошлом был, да еще и ребенок, а у нее и того не было. Пару неудачных знакомств, которые даже до поцелуев не дотянули – и все. В общем, перспектива стать синим чулком была налицо, что очень ее расстраивало, вот и сейчас эти мысли о перспективе довели ее почти до слез. Наташка сидела с унылым видом, готовая разреветься в любой момент.

– Ну вот скажи, у него хоть кольцо обручальное было? – с завидным упрямством вернулась она к обсуждениям кандидата в кавалеры, выдергивая себя из невеселых рассуждений о своей несостоявшейся во всех отношениях жизни. Мужа нет, ребенка тоже нет и, похоже, не предвидится. На глаза опять навернулись слезы. И откуда они все время берутся? Вроде и не собиралась плакать, а они раз и уже тут как тут…

– Нет вроде, хотя я не обратила внимания, – ответила Агния. Она заваривала чай и не видела Наташкиных терзаний, если бы увидела, отругала бы, как пить дать. Она всегда подсмеивалась над Наташкой и ругала ее за эти самые слезы, потому что ни одна особь мужского пола не была достойна ее, Наташкиных слез. Еще чего. – Меня больше парень интересовал. Не каждый день на пороге своего дома труп находишь. Хорошо Игоря дома не было, я его в школу успела отправить. Значит, убили его за тот час, что я перья чистила и кофе пила. Ведь через тело то Игореша не перелезал! Я ведь даже дверь, когда уходила, не сразу смогла открыть. Так что не заметить его мы ну никак не могли. И вот что странно, парня застрелили, а выстрела я не слышала. Это что значит? Пистолет с глушителем? Профессиональный киллер в нашем подъезде отирался?

– А как же ты из квартиры вышла? Ты его двигала что ли? – изумилась Наташка, информация про киллера ее почему-то не заинтересовала. – Я бы с ума сошла труп двигать, и в обмороке потом два часа валялась. – Труп ее интересовал еще меньше, чем следователь, так как матримониальных перспектив с этим самым трупом, да и с киллером, и вовсе никаких не было, только неприятности одни.

– Ну, я же не знала, что там труп лежит, – возразила Агния, – я думала, что там соседи вещи какие-нибудь с дачи привезли, или, наоборот, на дачу перевозят. И вообще, я его руками не трогала, я его дверью двигала. И испугалась уже потом, когда полиция приехала, и следователь меня допрашивать начал. А до этого, как на автомате, звонила, куда только можно.

На этом месте вспомнилась белая рука с прожилками вен, которые бывают только у мужчин, длинные русые волосы с наивными колечками на концах, бледное до синевы лицо, вроде симпатичное, но уже изуродованное смертью, крохотная дырочка на виске и тонкая струйка крови, стремительно подсыхающая на воздухе.

Агния схватила кружку с чаем и судорожно сделала несколько глотков. Вместо чаепития с приятными разговорами пришлось вытаскивать себя из вязких мыслей о бедном парне, – а его дома, наверное, ждут, – подумала Агния, мать волнуется или жена, а он уже не придет. Никогда. Как странно, как страшно. НИКОГДА! Теперь и она шумно засопела, готовая разрыдаться, потому что воображение уже нарисовало ей ужасную картину, в которой мать – это она, а бедный парень ее сын. И это она ждет его к ужину, а его все нет, и нужно бежать и искать его где-то, но где и как, непонятно, а потом приходит следователь Грохотов и говорит, что ее сын убит, и ужинать не придет. Тут уж воображение совсем разыгралось, и из глаз потекли самые настоящие слезы.

Наташка перепугалась, заметалась по кухне, начала совать Агнии стакан с водой, искать в аптечку валерьянку или еще что-нибудь успокоительное. Но ничего такого в аптечке у Агнии не было. Ей было всего тридцать два, никаких особенных потрясений в ее жизни не было, за исключением сбежавшего мужа, но это было давно, и забылось уже… Почти… Так что ни в какой валерьянке она не нуждалась. Какая к черту валерьянка!

– Агаша, ты что? Ты чего так расстроилась? – от волнения затараторила подруга. – Ты и вправду знала его что ли?

– Да нет, не знала, конечно, – воображение начало успокаиваться, жуткие картинки рассыпались, как кусочки головоломки. – Просто представила себя на месте его матери, и так жалко мне ее сделалось, – Агния глотнула воды и благодарно улыбнулась Наташке, – не бери в голову, Наташ, все уже в порядке.

– Знаешь, что, ты меня не пугай, и никого на месте этого парня не представляй. Я уже скорую готова была вызывать. Ты же позеленела вся.

Наташка уселась на свое место, но в глазах еще плескалось тревога на счет подруги. А вдруг опять позеленеет? Надо тогда успеть позвать на помощь, скорую вызвать или МЧС, потому как сама она ничего в спасении жизни не понимает, а в аптечке даже валерьянки нет. Только жаропонижающее да пластырь. Для Игореши, конечно.

– Наташ, да не переживай ты так. Со мной все в порядке. Просто я испугалась вдруг почему-то. С утра держалась, держалась, а сейчас, наверное, стресс дал о себе знать. Хорошо, что ты со мной оказалась, а то грянулась бы сейчас на пол, да еще Игоря, не дай бог, разбудила бы. А он у меня знаешь какой? Натура тонкая и чувствительная. Его от всех волнений беречь надо.

– Тебя саму от волнений беречь надо. До сих пор белая, как простыня, – рассердилась Наташка, – давай лучше про следователя говорить… или про работу. Это еще лучше, а то следователь нас все равно на труп выведет. Тут она хихикнула, потому как поняла, что последнее утверждение выглядело несколько двусмысленным. – Как твой Сашка? Не догадался еще тебе предложение руки и сердца сделать? По-моему, давно пора.

– Да с чего ты взяла, что он собирается мне предложение делать, – возмутилась Агния. – Мы с ним просто друзья, сто лет знакомы и все. Он ко мне вообще никакого интереса как к женщине не проявляет.

– Ага, не проявляет, только на работу взял, отпуск и отгулы по первому требованию дает, премию регулярно начисляет, – съязвила Наташа. Разговор про кавалеров был ее коньком, ей казалось, что в этом вопросе она настоящий профессионал, и все поступки потенциальных женихов раскладывались по полочкам, как у настоящего психоаналитика.

– Премию он всем начисляет, а не только мне, а отпуск дает из-за Игоря, – возразила Агния, – я же единственная женщина среди продавцов в магазине, остальные – парни, все неженатые, им все равно, когда отдыхать. Тем более они не на дачу во Владимирскую область едут, а на Красное море, или на Средиземное, а туда все равно, когда ездить, в августе даже хуже, потому что и путевки дороже, и жара такая, что весь отпуск нужно или в номере с кондиционером сидеть, или в закрытом бассейне. Радости никакой. Так что не придумывай всякие глупости. И вообще, и тебе, и мне спать пора, одиннадцать уже, а мне в полседьмого вставать, Игорю завтрак готовить. Может, у нас останешься? Кровать широкая, я тебе одеяло дам отдельное…

– Да, я бы с радостью, – загрустила Наталья, – но ты же знаешь, бабушку одну надолго оставлять нельзя, вдруг ей плохо станет, а меня нет. Надо идти. Завтра вечером зайду, пирожных куплю. У меня аванс, можно немножко пошиковать. А ты, если тебя следователь вызовет, все-таки обрати внимание, есть у него кольцо или нет, а может и про жену удастся что-нибудь выяснить, – все-таки тема личной жизни была у Наташки номер один.

– Иди, сваха ты моя, – засмеялась Агния, поцеловала подругу в щеку и пошла за ней в коридор.

Когда дверь за Наташкой закрылась, а все замки были заперты с особой тщательностью, она легла и, перед тем как заснуть, мысль о том, что она не слышала звук выстрела? Или теперь пистолеты такие бесшумные делают? Минута за минутой она восстанавливала в памяти сегодняшнее утро. И только пятнадцать минут, проведенные в душе, могли быть оправданием этой странности. И почему следователь, как-то странно интересовался ее работой? Работа-то тут причем?

………………….

На следующее утро на работе царило оживление. Грузчик с охранником стояли около входа навытяжку, как новобранцы перед присягой, два продавца надраивали полки с лаками и пропиткой, что само по себе было неслыханно. Обычно они всячески отлынивали от этой работы, сваливая ее на Агнию. Видимо, считали это женской обязанностью. Агния посмотрела на них с изумлением и пошла переодеваться. В раздевалке околачивалась Ирина, кассирша. Она явно ждала хоть кого-то, кому могла сообщить новости.

Ирина приходила всегда раньше всех в надежде, что ее рвение начальство заметит и оценит по достоинству, желательно повышением по службе. То, что для повышения, кроме рвения к работе, нужно еще и образование, в голову ей не приходило. Десяти классов и трехмесячных курсов продавцов-кассиров, по ее мнению, для блестящей карьеры было более чем достаточно. При этом она была безобидной и смешливой, всем пыталась угодить, и никогда никого не закладывала, хотя на работе случалось всякое. Если кто-то опаздывал, а директор интересовался, где в данный момент работник, она тут же докладывала, что тот только что звонил, что автобус, в котором он едет, попал в аварию, работник вынужден идти пешком почти с самой объездной, поэтому и задержка. Причем несла явную околесицу, но делала это так наивно и смешно, что даже у Сашки рука не поднималась уличить ее во лжи и наказать. Впрочем, на работе Сашка для Агнии был Александр Кириллович. Свою дружбу с начальником Агния не афишировала.

– Хозяин пожаловал, – поделилась с Агнией Ирина. – Он у Александра Кирилловича в кабинете сидит, проверку, наверное, делать собрался. Странно только, что сам приехал, а не церберов своих прислал. Где это видано, что хозяин сам проверки устраивает? А наш-то по стойке смирно его встретил, хозяин ему позвонил и предупредил, что сейчас будет, так Алексанкирилыч так и стоял у дверей, как швейцар. А как Бардин приехал, так и запел, так и запел. А хозяин так и зыркает по сторонам глазищами, будто ищет чего-то…

– Ир, а Бардин, это кто? – Агния еле успела вклиниться в монолог кассирши, которая, как всегда была в курсе всех событий. И откуда ты знаешь, что хозяин звонил Александру Кирилловичу?

– Ну, ты даешь, Агния, Бардин Сергей Ильич – это и есть хозяин нашего Стройсама. Начальство надо знать по имени и в лицо. А трубку я сама взяла, Александр Кириллович с ним при мне разговаривал. Я у него в кабинете была в это время, он мне новую кассовую книгу подписывал, старая то кончилась. Секретарша у него вышла куда-то, а сам он трубку никогда не берет, ему ж это не по чину, да ты сама знаешь.

– Знаю, Ир. Ладно, давай работать, а то придут нас тобой проверять, а мы тут лясы точим, попадет по первое число, – под щебет Ирины Агния переоделась в униформу магазина и пошла в зал.

Сначала Агния долго оформляла заказ для уже знакомого дядечки, который, судя по всему, отстраивал дачный домик. Стройка, видимо, подходила к концу, потому что на этот раз его интересовали только отделочные материалы. Затем пришлось долго и нудно выяснять у импозантной женщины, что именно ей нужно.

– Что именно Вы хотите? – с самым доброжелательным видом поинтересовалась Агния, опыт подсказывал, что с этой клиенткой придется повозиться.

– Лично я ничего не хочу, – пробормотала покупательница, – но мой сын делает ремонт. Сам! Представляете? Масштабы строительства – просто ужасающие. Мой покойный муж сделал чудный ремонт, правда это было тридцать лет назад, но меня все вполне устраивало. И, конечно, он делал его не сам, а пригласил знающих людей, которые вполне профессионально положили паркет в комнатах, плитку в ванной и туалетной комнатах, короче, сделали все быстро и красиво. Кроме того, на время всего процесса, он отправил меня в санаторий. Я уехала на море, провела там чудные три недели, а, когда вернулась – сюрприз! Все уже было чисто и красиво! Но мой сын решил, что нужно все обновить, почему-то ему показалось, что все несколько…устарело…ДА! Именно устарело! Он мне так и сказал! УСТАРЕЛО!!! Это Алик, это мой сын, намекает на мой возраст!

– Ну, нет, – горячо воспротивилась Агния, – вы, конечно не самая молодая наша покупательница, но устарела! Это уж слишком! Это совершенно не про вас. Вы очень красивая женщина. Хотелось бы мне так выглядеть лет через двадцать.

– Через двадцать? Вы мне льстите, деточка, – клиентка даже порозовела от удовольствия, – через тридцать!

– Вы меня обманываете, вам не может быть… – Агния запнулась, не решаясь произвести расчеты вслух.

– Вы так думаете? – дама, кажется, была довольна комплиментом. – То есть, устарела, это не про меня.

– Уверена, – еще более пылко проворила Агния, – даже не сомневайтесь! Конечно, про ремонт! А почему ваш сын решил делать его своими руками? Можно ведь и нанять кого-нибудь. Сейчас очень много хороших специалистов.

– Почему-то он решил, что так мне будет приятнее принять от него этот подарок. Кстати меня зовут Нателла Исааковна, а вас деточка? – похоже посетительница не собиралась сдаваться, а сеанс психотерапии продолжался. Правда, пока так и не было ясно, чего она собственно хочет.

– Агния, – покорно ответила деточка и кивнула на бейджик, приколотый к униформе.

– Какое у вас дивное имя! – восхитилась Нателла Исааковна, – обожаю все необычное. Ваши родители просто молодцы.

После этого она замялась, оглянувшись вокруг, словно не понимая, как она сюда попала и что вообще здесь делает.

Так вот, – представление продолжалось, – вот уже два месяца я живу в руинах. В РУИНАХ! Я просто мечтаю, чтобы все это прекратилось, раз и навсегда. Вы это понимаете?

– Не вполне, – ответила Агния, подозревая, что, по всей видимости, закончить ремонт придется именно ей. – Ремонт – это всегда несколько обременительно, особенно, если приходится одновременно еще и жить в квартире. Но чем же я могу вам помочь?

– Лично вы – ничем, если только вы не мастер по ремонту со стажем.

– Нет, я не мастер, – еще более обескураженно проблеяла женщина.

– Вот и я думаю, что не мастер. Но он уехал! – женщина торжественно потрясла пальцем с внушительным перстнем и надвинулась на Агнию, как прилив на морской берег. – Он уехал! Теперь вы понимаете?

– Нет, – честно призналась Агния. – Кто уехал? Мастер? – Ситуация не только не прояснилась, но еще больше запутывалась.

– Почему мастер? Какой мастер? – женщина начала волноваться, что грозило затянуть расследование проблемы надолго. – Мой сын уехал! Теперь ясно?

– С сыном – да, все более-менее прояснилось, – с облегчением выговорила Агния, – но мне все еще непонятно, чем я могу вам помочь.

– Он уехал на три недели, за это время нужно закончить этот проклятый ремонт, чтобы, когда он вернется, ему даже в голову не пришло что-нибудь доделывать своими руками, – женщина печально склонила голову и просительно посмотрела на Агнию.

– Аааа, я поняла, – радостно провозгласила понятливая Агния, – вам нужен мастер, который все сделает к приезду вашего сына, так?

– Именно! – женщина восторженно оглянулась по сторонам, – я сразу была уверена, что вы меня поймете. – Вы умница! Как только я вас увидела, я сразу решила, что вы именно тот человек, который мне нужен. Эта девушка спасет меня от цунами! А ремонт – это гораздо хуже цунами, поверьте.

Агния цунами своими глазами не видела, но готова была поверить в это лишь бы закончить разбирательства. Тем более, что покупателей в зале прибавилось, и коллегам ее помощь явно бы не помешала. И Ирина уже делала ей выразительные знаки, чтобы она заканчивала. Но Агнии неловко было бросать даму, та ей очень нравилась, и помочь ей на самом деле хотелось.

– Вы знаете, давайте сделаем так, – предложила она, – вы мне свой телефон оставьте, я попозже свяжусь со специалистом, который совершенно точно вам поможет, вы договоритесь о встрече и, надеюсь, он покончит с вашей проблемой. Раз и навсегда.

– Вы думаете? – в глазах дивной дамы зажглась надежда.

– Уверена, – в тон ей ответила Агния, – я позвоню вам через пару часов, – обещаю.

– Спасибо, дорогая, вы меня просто спасли, – с чувством поблагодарила ее Нателла Исааковна, – я буду ждать.

Агния написала на листочке телефон женщины, и они распрощались, как самые близкие подруги. Несмотря на то, что посетительница ничего не купила, Агния знала, что этот час провела не зря.

– Ты чего так долго? – поинтересовалась Ирина, – ей ведь ничего не было нужно, только время отняла, думает нам тут делать больше нечего.

– Да я уверена, что она еще вернется с мастером и скупит все, что только можно, и случится это в самое ближайшее время. Ведь до возвращения сына осталось всего три недели! Вот увидишь.

– Ну, ты психолог, мне это и в голову не пришло. Интересно, а что сейчас у Александра Кирилловича происходит? Что-то долго они там, точно проверка будет. Еще и учет затеют, а я этого терпеть не могу, сплошное занудство. Квитанции, накладные, весь товар перебуровят, намусорят, еще и уборку потом придется делать.

– Да, ладно тебе, не ворчи, можно подумать, ты сама будешь убираться. Придет клининговая компания и все уберут, а товар разложим, в первый раз что ли?

Дальше день покатил своим чередом, и Агния даже не обратила внимания на то, что какой-то мужчина внимательно разглядывал ее из-за полуоткрытой директорской двери.

……………

Сергей долго и въедливо вникал в работу супермаркета, готовясь к вопросу о сотрудниках. Точнее, интересовала его всего одна сотрудница, но привлекать внимание директора к этому ему не хотелось. Может это и не имеет значения, а может и имеет… Как знать…

Саша же был как на иголках. – Принесло на мою голову, – думал он. – И чего ему тут надо?

Как правило, такие посещения были не в привычках владельца магазина. Рутинные отчеты он составлял ежемесячно и отправлял в головной офис. А раз в квартал из офиса, в свою очередь, в супермаркет приходили к нему с плановой проверкой. Все делалось в строго определенные сроки, поэтому он мог без спешки подготовить и документы, и ответы на все вопросы. А так… Ни в какие рамки визит хозяина не лез. Нет, конечно, это его собственность и все такое, но надо хоть какое-то уважение к своим сотрудникам иметь. Можно же хоть предупредить? Что позвонить нельзя было? Зачем ставить его в неловкое положение, еще подумает, что он Саша занимает не свое место, потому как не очень компетентен, а выглядеть некомпетентным Саша ох как не любил.