Текст книги "Мышка Йоле. Книга первая"

Потом получила знатную выволочку от Лизы, которая назвала её дитём неразумным. Но дочь офицера настояла на своём, и дверь осталась закрытой, несмотря на продолжительный и настойчивый стук с уговорами. Подруга долго кипятилась. Она, видите ли, тоже рассчитывала на поездку на пруд вчетвером. Утром, опять не совсем выспавшаяся и совсем недоброжелательная, Йоле, выходя из комнаты, ступила за порог и вскрикнула от резкой боли в ноге – пол рядом с дверью был усыпан белыми и чайными розами, и она умудрилась наступить на шип, проколовший насквозь тонкую подошву балетки. Запрыгала на одной ноге, отдирая коварный цветок:

– Обалдеть, ещё и трупы кусачие под дверь подложили! Господи, ну чего пристали?!

– Ты совершенно безнадёжна, Суходольская. Нет в тебе ни грамма романтики, сухарь-недоросток. Посмотри, какие шикарные цветы! Можно я их себе заберу, пока ты не все затоптала? – Лиза собрала благоухающие цветы и понесла в комнату. – И что, даже неинтересно, кто их принёс?

– Я люблю живые цветы, а не их жалкие останки. И почему ты решила, что они для меня? Валерка не мог? – Йоле фыркнула и похромала умываться.

По вечерам на скамейке под окнами их комнаты стали собираться студенты с гитарами. Вельден и Королёв у них верховодили. Эрик здорово играл и обладал замечательным бархатным и одновременно сильным низким голосом. У Валеры голос немного звонче, но тоже классный. Пели в основном малоизвестные, наверное, бардовские песни или шлягеры в основном на английском и немецком языках. Лизка просто млела и таяла, как пломбир на солнышке. Йоле тоже очень понравились голоса и исполнение, но самого Вельдена она уже на дух не переносила. Поэтому при первых же аккордах стала одевать наушники и слушать свою музыку на максимальной громкости, рискуя оглохнуть.

Она почти искренне не понимала, да и не очень хотела понять, что ему от неё надо. Вернее догадывалась, но это никак не входило в её планы. Просто дружбой тут и не пахло. Какая может быть дружба между «престарелым» субординатором и шестнадцатилетней второкурсницей? Ленка хоть и была самой младшей в отряде, но дурой-то не была никогда. А серьёзные, а тем более несерьёзные отношения сейчас не для неё, особенно с таким взрослым и огромным дядькой. Быть одноразовым приключением для любителя острых ощущений и необычных новинок с «удивительными глазами» – увольте, господин субординатор, не на ту напали! Обломитесь и утритесь! Она не бабочка с булавкой в спине, не трофей для коллекции. Но посиделки не прекращались, а народ на них только прибывал.

У Йоле и Лизы совпал в графике выходной, выпавший на воскресенье. Лизка как-то уговорила старшего преподавателя, возможно, через Валерку, отпустить их с Йоле в магазин в посёлок. Отправились сразу после завтрака. Посёлок был городского типа, но с транспортом проблема, не сказать беда. Безрезультатно прождали прибытия автобуса полчаса на остановке, чуть не поджарились на солнце. Пришлось идти пешком очень далеко до центрального универсама. Закупив необходимое в виде флакона шампуня, Лизка предложила зайти в парк и съесть по мороженному в кафе. На улице стояла жара, градусов тридцать пять и Йоле согласилась. В кафе не оказалось мороженного без лактозы, даже фруктовый лёд по случаю жары расхватали. И ей пришлось довольствоваться созерцанием счастливой подруги, уплетающей пломбир с шоколадной крошкой. Заказала пепси со льдом.

– И ты потащила меня по такому пеклу ради шампуня? – Йоле была в принципе не против прогулки и жару она переносила гораздо лучше, чем холод. – Лизка, что ты задумала?

– Прогуляться, уже совсем прокисли в нашей изолированной общине, консервно-кухонной секте какой-то. А так хоть на людей посмотрим и себя покажем. И не говори, что ты сама вырваться не хотела, не поверю. Давай прокатимся на чёртовом колесе для полноты чувства свободы, пусть и кратковременной? Ну, пожалуйста. – Лизка сделала умоляющую мордашку и Йоле, рассмеявшись, согласилась.

Просто действительно здорово было выбраться за забор завода и почувствовать себя человеком, а не «подай-принеси, пшёл вон». Пока она покупала билеты, Лизка с кем-то щебетала по телефону, потом предложила сначала найти дамскую комнату. Наконец, умывшись холодной водой в фонтанчике, они пошли к аттракциону. Заняли кабинку, начался подъём, и к ним влетели запыхавшиеся Валерка и Эрик.

– Еле успели! А интересно, стоп-кран у этой конструкции имеется? – сразу же с головой выдал Валерка Лизку.

– Привет, девчонки. Даже если кто и против нашего присутствия, то поздняк метаться, уже не сойдёшь, и кабинка запечатана, – заявил, усмехаясь и глядя на Йоле, Эрик. – Придётся вам наслаждаться нашим таким «внезапным» обществом.

А она и не собиралась метаться. Отвернулась и стала любоваться открывающейся панорамой парка.

– Лен, это тебе, специально весь посёлок прочесали, еле нашли. – Вельден протянул её любимое мороженое с зелёным чаем. – Бери скорее, а то совсем растает.

– Спасибо, но не стоило так утруждаться. И я не люблю в одиночестве есть, когда остальные облизываются, начинаю чувствовать себя закуской на столе людоеда. – Она взяла брикет и не знала, что с ним делать дальше.

– Не переживай, у нас ещё имеется, – успокоил Валерка, раздав всем по брикету.

– Большинство любит пломбир или эскимо. Почему именно это? Боишься поправиться? – спросил Эрик, откусывая кусок эскимо и щуря шоколадные глаза от солнца или удовольствия, ну точно как сытый кот.

– Потому что в нём нет молочного белка и лактозы. У меня непереносимость коровьих молочных продуктов и лактазная недостаточность. – Йоле фыркнула, развернула брикет, и он подло потёк на колени, хорошо, что была в шортах.

Вельден подставил ладони, и остаток мороженного оказался у него в виде жижи фисташкового цвета. Не раздумывая, вылил это за борт кабинки на кусты. Лизка, хохоча как ненормальная, протягивала им салфетки и бутылку минералки. Бутылку открыли, и она щедро залила всех шипящим сильногазированным нарзаном. Зато освежились и умылись одновременно. Йоле досталось больше всех, свободная майка оказалась вся мокрая, прилипнув к телу. Ленка случайно поймала взгляд Вельдена, брошенный на обтягивающую грудь мокрую одежду и остановившийся там. Покраснела и отвернулась. Жаркое солнце обещало быстро высушить тонкую ткань и освободить от ощущения раздетости. Так и получилось. Но с этим происшествием Йоле пропустила момент, как колесо начало набор высоты на втором круге. Приведя себя в относительный порядок, они уже все вместе смеялись над происшествием.

– А давайте потом пойдём в кино? – предложил Эрик. – Или просто погуляем? Вас как несмышлёных девчонок под нашим присмотром до десяти вечера отпустили, вы в курсе? Нет? Тогда официально ставлю в известность: за вас своими головами отвечаем. И мы на машине, обратно доедем с ветерком, можем и на пруд заскочить.

– Я «за»! – Лизка влюблённо смотрела на Валерку.

Йоле пожала плечами и кивнула. Согласилась, потому что совершенно не запомнила дорогу, и даже не представляла, в какую сторону идти обратно. На пруд не хотелось, тем более что купальника не было, но её же не заставят купаться, если не захочет!

Вельден же решил, что уже всё в ажуре и Мышка вот-вот схватит сыр, осталось чуть подождать и захлопнуть мышеловку. Далее запустил процесс охмурения, ранее стопроцентно срабатывающий на других девчонках. Рассказал пару смешных историй, показал, где находится консервный завод, а в какой стороне помидорные поля и яблоневые, сливовые сады, в какой стороне находится их город и тот замечательный пруд. При этом эффектно и как будто случайно поигрывал мускулами и приобнимал Йоле за плечи, поворачивая в нужную сторону, и один раз на несколько секунд коснулся губами её щеки, как бы случайно. Даже вытащил запутавшуюся у неё в волосах божью коровку. Эрик, вероятно, подумал, что Мышка уже попалась в его безотказную мышеловку, но напоролся сначала на откровенное изумление, потом на железобетонную стену, попытавшись обнять и поцеловать. Он ещё с таким чудом не сталкивался и потому вошёл в азарт. Ни разу Эрнст не получал отказа и тем более такого жёсткого. Ведро льда за шиворот в сорокаградусную жару – ничто в сравнении с его теперешним состоянием. Девчонка одним взглядом заставила его руки убраться с её плеча и талии, а язык прилипнуть к нёбу. Потом просто добила.

– Понимаешь, я уже начала верить, что ты неплохой и небезнадёжный. Но, увы, ошиблась. У меня опыта маловато, но не надо меня за наивную малолетку держать. Всё же явно, как муха на белой скатерти. Тебе, как большинству парней, важен лишь процесс охоты и минутный триумф. А я никогда не буду ничьим трофеем. Всё, извини, я не дичь, мне очень скучно и жарко. И ты для меня слишком взрослый, слишком самоуверенный и избалованный вниманием к своей особе. Отстань от меня! – Йоле выскочила из спустившейся кабинки и, не обращая внимания на вопли Лизки, увернувшись от попытавшегося задержать Валерки, быстрым шагом пошла к выходу.

Возле универсама остановился автобус, в перечне которого значился консервный завод. Йоле заскочила в закрывающуюся дверь. Лизка с ней не разговаривала два дня, потом сама первая сдалась.

На следующий день, который тоже был свободным, она рано утром, пока не так жарко, отправилась в гладилку. Там никого не было. Йоле уже практически закончила глажку своих вещей, как в окно увидела подходящего к двери Эрика с рубашкой в руках. Сталкиваться с ним не хотелось и самое умное, что она придумала, это схватить выглаженные вещи и спрятаться за шкаф в углу. Только успела затаиться, как он вошёл, увидел включённый утюг на гладильной доске:

– Вот раздолбаи! И утюг уже выключать им няньки нужны, охламоны! Детский сад – штаны на лямках.

Эрик приступил к работе, что-то напевая под нос. Йоле из своего укрытия могла наблюдать за ним, не опасаясь быть обнаруженной. Кому придёт в голову, что в щель между шкафом и стеной может забиться кто-то? Вельден гладил не спеша, очень тщательно и аккуратно.

– Слушай, может, и мою рубашку заодно погладишь? У тебя такое одухотворённое лицо, что очень хочется продлить этот процесс! Повезёт же твоей жене.

– Валерка, ещё раз так подкрадёшься, и я тебя поглажу! Блин, руку обжёг! – Эрик потряс рукой, потом включил воду и сунул под струю руку. – Может, тебе ещё и на трусах стрелки сделать? Сам гладь, я по твоей вине теперь раненый.

– Ладно, а твою рубашку спасать или пусть догорает?

Валерка поднял утюг, потом рубашку с коричневым на песочном фоне пятном и заразительно рассмеялся. Йоле еле удержалась, чтобы не рассмеяться с ним вместе. У Эрика было такое удивлённо-обиженное лицо, что ни один актёр не сыграет.

– Блин, да что же это за невезуха с утра?! Чё ты-то ржёшь? Это моя любимая рубашка была, в Люксембурге год назад купил. Гадство!

– Я знаю, что за невезуха, и не только сегодня. А примерно с третьего сентября – Йолька!

– Отцепись, задолбал ты меня. Гладь молча!

– Друг, очнись! Ничего у тебя с ней не получится. Она хоть и мелкая, но крепкая, с характером малышка. Не обломится, не рассчитывай. – Валерка увернулся от брошенной в него испорченной рубашки.

– Получится, я чувствую. Ленка как из другой эпохи – сплошная загадка. А я люблю трудные ребусы. Вот увидишь! Я её разгадаю и ещё обзавидуешься!

– Как бы этот ребус тебя за решётку не оформил. ОНА МАЛОЛЕТКА!!! Мозги включи!

– Я подожду, пока подрастёт и созреет. И мне кажется, что у её губ вкус альпийской спелой земляники.

– Идиот! Пошли, а то опоздаем, потом договорим. Господи, ты угомонишься когда-нибудь? Пойми, эта девчонка тебе не по зубам.

Они вышли, а Йоле ещё минут десять не осмеливалась выбраться из своего укрытия. Ей почему-то стало грустно и стыдно. Не могла объяснить почему, но это Мышке очень не понравилось. Ничего не решив и забыв перегладить смятые вещи, Йоле пошла к себе в комнату. Одно знала чётко: фиг он её разгадает и разгрызёт! Скорее зубки на протез-лягушку поменяет!

Эрик к ней уже не подходил, а лишь следил взглядом при каждой встрече. Йоле это было неприятно ещё и потому, что, засыпая каждую ночь, ловила себя на мыслях о нём, чувствовала его горячие губы на щеке. А ещё у него были большие и сильные руки, как у папы. Йоле почему-то считала, что у настоящих, надёжных мужчин должны быть большие руки. Если рука маленькая с короткими сардельками-пальцами, то как её обладатель сможет такими тыкалками-ковырялками построить дом, управиться с оружием или просто дать в морду бандиту, защищая подругу или ребёнка? Да бандит просто со смеху умрёт от такого удара! Это как пощёчина нежной ручкой розовощёкого пухлого амурчика в подгузнике злобному волосатому великану. Нет, мужчина обязательно должен быть сильным, а не холодцом с подрагивающим жирком на щёчках и пузике. А Эрик внешне полностью соответствовал её представлениям. И она уже почти решила поговорить, может, даже извиниться, как случился малоприятный казус.

Незадолго до отъезда домой молодые преподаватели и старшекурсники отмечали что-то весьма шумно и весело после ужина в столовке. Валерка почему-то был один, без Лизки. Но от одиночества не страдал, а кормил виноградом за поцелуи какую-то рыженькую девчонку. Вельден так же веселился на полную катушку, развлекая приглашённых в высший свет избранных студенток песнями под гитару, анекдотами и обнимашками. Сам же практически не сводил глаз с зеленоглазой недотроги, не обращавшей на него, такого замечательного умника-красавца ни малейшего внимания. Он, привыкший к безотказности со стороны слабого пола, откровенно не понимал, как привлечь внимание озадачившей его особы. Мысль, пусть и глупейшая, никогда бы не пришедшая в трезвую голову, просто подталкивала в спину и жгла пятки.

Йоле же, готовившая закуски на этом празднике жизни, поздно закончила свою работу и пошла в душ, еле передвигая ноги. Там было шесть кабинок, разгороженных кафельными перегородками без дверей. Утром и вечером не протолкнёшься, всегда очередь. А ночью занятыми оказались только две кабинки. Йоле, оставив одежду на вешалке у входа, стала под тёплую воду. День выдался тяжёлый, все мышцы ныли от усталости. Не хотелось двигать даже пальцем. Но нужно, потому что можно так и заснуть стоя. Вымыв волосы, Йоле подпрыгнула от визга, вмиг взбодрившись. Мышь что ли увидели или лягушку? Глупые писклявые курицы! Она выглянула из своей кабинки: две малознакомые голые девчонки, прикрываясь мочалками и полотенцами, помчались к вешалке мимо двух соляных столбов с удивлёнными рожами. Естественно, кто же ещё это мог быть? Конечно, очень поддатые Валерик и Эрик с полотенцами на шеях и кучей извинений. Похоже, они ошиблись дверью, может, даже случайно. Мужской душ находился напротив. Недолго думая, Йоле вышла из кабинки, ничуть не прячась, просто полотенце забыла на вешалке с одеждой, схватив по дороге ведро для мытья пола с остатками воды. Ловко нахлобучила его на голову Валерке и врезала кулаком под дых не ожидавшему такой реакции Эрику. Дело сделано, агрессоры обезврежены.

– Валерыч, ты это видел?

– Что-то кроме ведра изнутри? Не очень успел, но что-то точно видел.

– Какая у неё фигурка! А грудь?! У такой малышки такая аппетитная, идеальная грудь! Так бы и съел! А родинка-звёздочка на бедре?! А талию можно двумя пальцами обхватить! А кожа белее бумаги! Я в шоке и влюблён навечно. Я должен заполучить эту недотрогу!

– Не угомонишься – срок заполучишь!

Йоле улыбнулась, услышав их разговор, закрывая дверь на замок с обратной стороны. Хотели душ – купайтесь на здоровье до самого утра и срок отбывайте! А на счёт заполучить – нате, выкусите!

В комнате обнаружила в кармане шорт маленькую бархатную коробочку. Открыла – на зелёной атласной подушечке аккуратно свёрнутая спиралью лежала золотая цепочка ажурного плетения с воздушным кулоном в виде цветка фиалки с изумрудной серединкой. И записка «Йоле от Эрика». Очень захотелось пойти и сразу же вернуть, но это означало бы, что нужно разговаривать, выпустив арестантов. А она категорически не хотела с ним общаться, особенно после происшествия в душе и его слов. Подруге не стала ничего рассказывать ни про развлечения её объекта внимания, ни про случай с ведром и речь Эрика. Утром отдала подарок возмущающейся Лизе с просьбой передать адресату с запиской: «Извини, но подарков мне не нужно, тем более от тебя. И у меня аллергия на золото». Вельден, похоже, обиделся и перестал её преследовать, чему Йоле скорее была рада, чем огорчена.

Сельхозработы закончены, студенты собирали вещи. В город их должны отвезти арендованные академией автобусы, но приехала только половина заказанного транспорта. Для России обычное явление – два автобуса сломалось, один водитель накануне суперактивно праздновал день рождения любимой тёщи. Начальником отряда было принято волевое решение: впихнуть максимальное количество студентов в имеющийся транспорт, а остальным ждать следующего рейса через три-четыре часа или добираться самостоятельно, оставив расписку.

Йоле с Лизой решили ехать на рейсовом автобусе от местной автостанции, правда, где она находилась, они имели весьма смутное представление. Но, как говорится, язык до Киева доведёт, хорошо хоть Лизкину тяжеленную сумку удалось отправить с одногруппниками в общагу. И язык их довёл, но последний рейс уже ушёл. На такси денег не хватало, да и слишком дорого выходило, а они не дочки олигархов. Пригорюнившиеся девчонки с грустными мордашками сидели в сумерках на скамейке. Становилось прохладно. Можно позвонить папе, но он давно за руль не садился и их старенький «фордик» вряд ли заведётся даже с десятой попытки, а тревожить водителя из управления неприлично по личным вопросам после окончания рабочего дня. Лизины родители вообще жили на другом конце страны, а старшая сестра за двести километров.

– Проявили, блин, самостоятельность! Ну и что теперь делать?

– Я звоню Валерику, – решила Лиза и стала набирать номер. Поворковав чуток, радостно сообщила: – Будут через десять минут.

– Будут?! Ты смеёшься или прикалываешься? Лизка, ты же прекрасно знаешь, как я к нему отношусь! – возмутилась взбешённая Йоле. – Если ехать с Вельденом в одной машине, то я лучше тут на скамейке переночую, а завтра первым автобусом приеду или вообще пешком пойду. Я с ним в одной машине не поеду!

– Лен, ты дура? Совсем рехнулась? Я тебя одну не оставлю! А так мы через час дома будем, бесплатно и с доставкой к подъезду. Доедем с комфортом. Не глупи, пожалуйста, мы замёрзнем ночью на скамейке, потом сопливые и некрасивые будем. А если хулиганы пристанут, кто их бедолаг от тебя спасать будет? Я не могу, у меня маникюр свежий. Да и не съест он тебя, – заканючила подруга, достаточно изучив характер Йоле, чтобы давить не на неё, а на жалость. – Йолечка, ну пожалуйста, я в общагу родную хочу.

Когда подъехали ребята на внедорожнике Валеры, девчонки успели договориться поехать с ними, но с условием, что Лиза сидит позади с Йоле. Из машины выскочил Эрик, загрузил их сумки в багажник и открыл заднюю дверь. Йоле забралась, а Лизка, вредная предательница, впорхнула на переднее сиденье к Валерке. Сразу начались обнимашки с целовашками. Ленка обиделась и отвернулась к окошку, стараясь ещё и в дверь вжаться максимально. Так и подмывало рассказать о винограде за поцелуи, но не стала этого делать, подленько бы вышло. Эрнст, подвинув вперёд пассажирское сидение вместе с Лизкой, устроился рядом. Он весь, в отличие от Ленки, просто светился и излучал радость от такого поворота дела.

– Привет, Мышка-малышка. Вот мы вам и пригодились. – Эрик о неудачном подарке решил не упоминать.

– Я тебе не малышка! – Йоле почему-то было неловко находиться так близко к нему и от этого она разозлилась на себя.

Чего так всполошилась? Они же здесь не одни! Валерка вроде как адекватный временами бывает, и сама за себя она постоять сумеет, наверное. Да и вряд ли Вельден решится приставать, не такой он вроде бы.

– Хорошо, не малышка, но у меня до сих пор живот болит от твоего удара. Где так научилась? – Вельден положил руку на спинку сиденья, приобняв её за плечи, коснулся губами волос, вдыхая их запах.

Другая рука легла на колено, «прожигая» ткань джинсов. Вот ведь нахал!

– Руки не уберёшь, ещё что-нибудь заболит. Я просто твой вынужденный обстоятельствами попутчик, а не подружка и никогда ею не стану. Эрик, пойми, ты мне ни разу неинтересен. – Йоле очень строго посмотрела на него и снова отвернулась.

– Йоле, прости, пожалуйста. Мы, правда, тогда со спиртным здорово перебрали и дверью ошиблись.

– Ага, кулон тоже ошибочно и совершенно случайно в кармане материализовался? Могла бы поверить, только с запиской неувязочка вышла. Запутался, сударь?

– Нет, неошибочно. Лен, мне очень стыдно, но я ни о чём не жалею, попытка не пытка. Хотя, как сказать… – Эрик покраснел, виновато поглядывая на неё, но руки с плеч и колена не убирал.

– Ладно, проехали. Но это ничего не меняет, ты… – Валерка резко бросил машину в сторону, объезжая здоровенную ямку на дороге, и Йоле оказалась в руках Эрика, сильно ударившись об его подбородок макушкой. – Отпусти меня быстро!

Вельден, помедлив с минуту, разжал руки, потёр ушибленное место и вздохнул. Попробовал снова положить руку на спинку сиденья и плечо Мышки, получил в ответ локотком под ребро. Больше Йоле не проронила ни слова, пока машина не остановилась у её подъезда. Вышла, поблагодарила за доставку, показала Лизке кулачок и потащила рюкзак к двери.

– Эй, недотрога, давай хоть багаж донесу до квартиры, – предложил Эрнст, стоя у открытого багажника.

– Спасибо, сама справлюсь. – И потащила дальше.

– Ну уж нет, что ж я за мужчина такой буду, если позволю такому хрупкому, очаровательному созданию тащить неподъёмную тяжесть по ступеням на четвёртый этаж?! – Он выхватил у Йоле сумку, забрал рюкзак.

Пришлось согласиться, не кричать же, что грабят?! А про этаж откуда узнал?

Через неделю начались занятия. Второй курс с субординаторами в обычных условиях пересекаются крайне редко, но на Эрика Йоле натыкалась даже слишком часто. Попыток поговорить он не предпринимал, только улыбался ей при встрече и провожал взглядом.

Несколько раз видела его машину у своего дома. Папа тоже заметил и спросил дочь, что это значит и, может, ему стоит поговорить с её таким настойчивым ухажёром? Ленка обиделась, заявив, что ухажёров у неё нет, а с этим придурком сама разберётся. Ян Владиленович хитро усмехнулся, но перечить дочери не стал. Он-то уже выяснил всё про этого «придурка», серьёзно побеседовал с ним и был совсем не против их общения. Но Йоле, естественно, об этом знать не следовало, иначе страшно представить, что было бы. Заметив в очередной раз джип Вельдена под окном, она вышла из подъезда и решительно направилась к нему. Открылась передняя пассажирская дверь и Эрик пригласил присесть:

– Привет, дождик начинается. Садись, а то промокнешь.

– Я в чужие машины с плохо знакомыми дядьками не сажусь, мне папа рассказывал, что потом бывает.

– Так давай познакомимся поближе и я стану твоим хорошо знакомым другом. – Эрик улыбнулся и вышел из машины. – И с папой я договорюсь, даже подружусь, если захочешь. Я приехал пригласить тебя пойти со мной к Валерке на день рождения.

– И когда же оно состоится? Через месяц или уже прошло? Ты здесь больше недели дежуришь.

– Ладно, снова соврать не получилось, не умею я. Уже прошло. А если просто прогуляться? Очень хочу пригласить тебя куда-нибудь, куда захочешь. Сразу обещаю хорошо себя вести. Не бойся, просто погуляем по городу или парку. Можно в кино или на концерт сходить, даже в театр или музей.

– Я же сказала, что мне с тобой не интересно, и я тебя нисколько не боюсь. Ведёшь себя, как Дон Жуан безусый, а вроде бы из большеньких. У меня много дел и я с тобой не хочу никуда идти. Эрик, я с тобой никуда не пойду. И отстань от меня.

– Лен, зачем ты постоянно пытаешься меня задеть или обидеть? Я же ничего плохого тебе не сделал и не сделаю. Йоле, ты мне очень нравишься. Не могу тебя выбросить из головы и не хочу. Давай попробуем пообщаться, может, смогу убедить, что ты ошибаешься и со мной очень интересно, даже весело. Мышка, пожалуйста.

– У меня есть друзья, с которыми не бывает скучно. У меня есть папа, с которым мы ходим на концерты и в кино. Зачем тебе-то ко мне в друзья набиваться?

Йоле посмотрела на него, задрав голову. Встретились взглядами и она почувствовала себя гипнотизируемой добычей питона Каа. Тонула или точнее растворялась в его бездонных шоколадных глазах, как кусочек мороженного в горячем кофе. Очнулась от наваждения, когда он зачем-то взял её за руку, а горячие губы коснулись виска. Выдернула руку, отскочила на безопасное расстояние:

– Эрик, отстань, пожалуйста. Я не из таких, которые на красивых и богатых парней засматриваются. Знаю своё место и тебе того желаю. Мы с разных планет, понимаешь? И я не хотела тебя обижать, просто не знаю, как ещё объяснить, что ты зря тратишь своё и моё время. Не приезжай больше, это ни к чему. Прощай! – Йоле повернулась и побежала к подъезду, не расслышав его последних слов.

– Нет, не зря. Пусть не сейчас, но ты будешь моей, клянусь. Чего бы мне это ни стоило, сколько бы ни пришлось ждать, ты будешь со мной!

Джип постоял некоторое время и уехал, чтобы больше не появляться. Но Вельден по-прежнему попадался слишком часто в её поле зрения, чтобы это было просто случайностью. Йоле делала вид, что не замечает его, потом тоже начала улыбаться и даже иногда здороваться. Как-то под Новый год она шла по коридору главного учебного корпуса в прекрасном расположении духа после сдачи трудного зачёта по патанатомии и наткнулась на Эрика, целующегося с красивой блондинкой с пятого курса, которая нравилась Димке Колосовскому. Йоле не сбежала, как часто делала, а словно приросла к полу. Они продолжали целоваться, не замечая её мучительную вечность. Потом Эрик как будто почувствовал взгляд и обернулся. А Йоле смотрела, не замечая катящихся по щекам слёз.

– Привет. С наступающим тебя! – Он даже не смутился, хотя с чего бы ему краснеть, сама же велела отстать от неё.

– И тебя, – выкрикнула она, пробегая мимо.

Только тогда поняла бедная Мышка, что совершенно безнадёжно и теперь уже точно безответно влюбилась. Она не была дурой, прекрасно понимая, что сама вела себя неправильно, но по-другому не умела и притворяться не хотела. Просто ей было всего шестнадцать лет и Эрик первый парень, который понравился не как друг. И что делать с непонятным чувством, она не знала. Прибежав домой и хорошенько наревевшись, она решила, что выкинет его из головы и никогда в жизни не будет влюбляться. Легко сказать, а как сделать? Больше года потом его не видела, а с друзьями тоже редко встречалась. Когда Лиза или Валера упоминали в разговоре имя Эрика, Йоле сразу прощалась и уходила.

Йоле не любила свой день рождения. Почему? Просто не любила и всё. Нет, когда была ребёнком, то, как и большинство, считала до него дни в ожидании подарков, в предвкушении праздника. Но получилось так, что в этот день умерла бабушка Иоланда от молниеносного обширного инфаркта, когда пекла внучке именинный торт. Умерла из-за того, что позвонили и сказали, что её сына, отца Йоле, экстренно доставили в Москву в госпиталь с ранением в область сердца. Папа выжил, ранение оказалось не таким уж и серьёзным. Пуля прошла навылет, не задев практически ничего важного. Но бабушка умерла на глазах полдня как десятилетней внучки, ожидавшей традиционной пробы шоколадной глазури для торта. Ян Владиленович сбежал из госпиталя и прилетел через три дня на похороны матери. А Йоле эти три дня с соседями и друзьями бабушки занималась подготовкой погребения. С тех пор, несмотря на уговоры отца, его друзей, празднование было под запретом. Но подарки всё равно приносили, звонили и приходили в гости с поздравлениями, в основном отцовы друзья.

Вот и восемнадцатый день рождения начался со звонков, стука в дверь и подарков. Не повезло, что этот день не выпал на выходной. А ещё лучше было бы родиться на день позже и тогда вообще можно почти про него забыть. Ведь её день рождения выпадал бы всегда выходным на День Победы. Но, увы, нужно ещё и на учёбу идти, хотя там особо никто и не поздравлял. В отцовской комнате и на кухне уже хозяйничали дядя Пьеро, дядя Эдик и подруга тётя Василиса, помогая папе с праздничными хлопотами. Йоле в такой день отстраняли даже от выноса мусора. Наверное, даже хорошо, что не выходной, а то бы слонялась полдня без дела.

Только открыла дверь, собираясь выйти, как врезалась в гигантский букет белых роз. За ним спрятался Королёв:

– С днём рождения поздравляем и всего лучшего желаем!

– Йоле, поздравляем! – Из-за Валеркиного плеча высунулся Эрик, рядом появилась и Лизка.

– Спасибо. Но войти не приглашаю, потому как тупо кошмарно опаздываю на оперативку у Ребекки Ильиничны. Пап, – крикнула она в открытую дверь, – поставь, пожалуйста, цветы в воду, я убежала, – прошмыгнула под рукой Королёва и помчалась по ступеням.

Папа, естественно, лучше воспитан, поэтому стопудово напоит чаем, извиняясь за такую занятую дочь.

На занятия к профессору Шилфорд опоздать можно было только в случае собственной кончины, и то отработку поставят. А восемнадцатилетие вообще не причина. Ребекка Ильинична была одним из самых любимых преподавателей Йоле. Высокая, стройная, всегда идеально выглядевшая, семидесятилетняя заведующая кафедрой была очень строга и требовательна к студентам. Но ей Йоле готова всё простить за то, что профессор умела заинтересовать в своём предмете, обладала невероятным талантом учителя и колоссальным опытом хирурга, терпением. Её лекции всегда были содержательными, с чётко выверенным количеством важной информации, которую очень сложно отыскать самостоятельно. Чтобы заинтересовать студентов не только учебным материалом, но и простимулировать общее интеллектуальное развитие, профессор зачитывала интересные моменты из художественных произведений или автобиографий известных хирургов. Булгаков, Пирогов явно были любимцами профессора, Йоле тоже ими зачитывалась. Монографии по военной хирургии Пирогова знала почти наизусть.

Никто из студентов никогда не слышал, чтобы профессор повышала голос или некорректно обращалась к кому-либо. Не отыгрывалась на зачётах и экзаменах, просто была требовательна и справедлива. Даже если не станешь хирургом, то всё равно обязан досконально знать человеческое тело, иначе что ты за врач – так, опасное для пациентов недоразумение с дипломом. Ребекка Ильинична обладала потрясающим чутьём. От студентов, которые не собирались связывать свою жизнь с хирургией и были средними по интеллекту, требовала много, но не выше их возможностей. Но, если угадывала в сидящих перед собой родственную душу, то брала на заметку. Йоле попалась сразу. Профессор выжимала из неё все соки, но давала гораздо больше. Единственное, что Йоле раздражало на занятиях у профессора, что она довольно часто упоминала имена Королёва и Вельдена среди немногих других, которых ставила в пример для подражания. Два друга, по её словам, заслуживали такую честь за настойчивость, нестандартное мышление и живой ум с потрясающей памятью. А похвалу Ребекки Ильиничны заслужить сложнее, чем выиграть в лотерею. Йоле она похвалила только один раз за аккуратные кишечные швы на дополнительном занятии.