Текст книги "Обещаю тебя забыть"

Глава 13

– Кать, может, не стоит? – делает последнюю робкую попытку Рита. – А если ты там этого дебила встретишь? Если он опять набросится на тебя? Он же неадекват, сама говорила: убить тебя обещал.

– Не встречу. Я и так не приезжала на ее годовщину, все некогда да нет времени.

– Ты была в церкви, – напоминает подруга.

– Рит, я туда и обратно. Одним днем. Нигде шляться не собираюсь. Заеду к баб Маше, узнаю, что да как, оставлю денег, чтобы она наняла оградку покрасить. И на кладбище съезжу. Снится она мне, понимаешь? Уже который день.

– Ты просто скучаешь. И не отпускаешь. Вбила себе в голову, что если не в день смерти, так в день ее рождения нужно поехать, да?

Мама умерла пять лет назад. Как раз через месяц после моего расставания со Стасом. Поздно начатое лечение, запущенный случай, стечение обстоятельств – все в кучу. И нервы, нервы, нервы. Не дожила до своего сорокапятилетия всего пару месяцев.

Это стало очередным ударом для меня в тот период. Если бы не беременность, не мой сладкий сыночек, которого я носила тогда под сердцем, я бы не выжила. Просто не выкарабкалась бы. Ромка стал моим стимулом двигаться дальше, не позволил опустить руки.

– И что? – начинаю злиться.

– Да ничего, – отступает Рита, наблюдая, как я складываю в сумку необходимые мне вещи: паспорт, расческу, деньги. – Просто ни одна мать не пожелает риска своему ребенку ради того, чтобы увидеть его на своей могилке. Но дело, конечно, твое. Все равно ведь не передумаешь.

Я пропускаю ее слова мимо ушей, и она больше не спорит. Смотрю на часы: электричка отъезжает через час. Успеваю.

– К ночи вернусь, не переживай.

– Ну, смотри. В случае чего – пиши. Я на связи.

До нужного мне города я добираюсь ближе к обеду. Покупаю цветы, беру такси и в первую очередь еду на кладбище. Знакомую оградку нахожу сразу.

Слишком поздно вспоминаю, что не захватила с собой перчатки, поэтому сухую траву и сорняки приходится выдирать голыми руками. Протираю от пыли памятник, поправляю венки, оставляю цветы рядом.

Сердце щемит, когда вижу улыбающееся лицо на портрете. Столько лет прошло, Ромке уже четыре года, а все равно пустота в душе не зарастает.

Присаживаюсь на лавочку и несмело начинаю рассказывать, как у меня дела. Знаю, что это больше разговор с самой собой, фантомное ощущение исповеди, но после таких вот монологов всегда становится легче. Не покидает чувство, будто на самом деле посидела в гостях у мамы, поболтала с ней о жизни.

Уходить тяжело. Кажется, что что-то недоговорила, не до конца сделала. И каждый раз обещаю себе, что буду приходить сюда чаще.

На обратном пути заезжаю в продуктовый магазин, покупаю крупы, сахар, печенье, мясные консервы, молоко и с полными пакетами иду к бывшей соседке. Мама дружила с ней, помогала, ухаживала. Баб Маша всегда говорила, что после смерти оставит квартиру ей, даже прописала у себя, а вышло, что мама ушла из жизни раньше.

– Катенька! Здравствуй, моя хорошая. А я думаю, послышалось или правда стучит кто? – встречает меня на пороге баб Маша.

Старенький халатик, сверху теплая жилетка и вязаные разноцветные носки. Она мерзнет даже в самую теплую погоду. Седые волосы убраны в аккуратный пучок, морщинистое лицо стало еще худее.

– Проходи, не стой. Ой, опять понакупила всего! Да зачем, Катюш? У меня все есть, я же мало ем, ты знаешь.

Она шаркает стоптанными тапочками следом за мной на кухню. Баб Маша и правда мало ест, но, как по мне, потому что привыкла: пенсия маленькая, и на всем приходится экономить. Вот и выходит, что после оплаты коммунальных да покупки лекарств остается всего ничего.

– Тут тоже немного. Крупы долго хранятся, а скоропортящихся продуктов я взяла по чуть-чуть. Вот тут деньги. И не смей откладывать себе на похороны, слышишь?

– Да как же… Да что же… Катя! – пытается она сделать грозный вид. – А ну-ка, убери! Ты зачем это? Я… у меня все есть. Не вздумай.

Я с улыбкой пережидаю шквал ее возмущений и иду ставить чайник. Зажигаю газовую конфорку на старенькой плите.

Баб Маша жила через дом от нас. Я еще подростком была, когда мама подружилась с ней. Детей у соседки не было, муж умер давно. Мы с братом частенько бегали к ней в гости, оставались с ночевкой, когда мама была в ночную смену.

Достаю вазочку из шкафа, высыпаю туда конфеты, печенье. Расставляю кружки на столе, завариваю чай.

Тут почти ничего не изменилось со времен моего детства. Те же обои, посуда, дорожка на полу, только скатерть на столе другая.

– Так, погоди. Ты ж с дороги, поди? – спохватывается она. – У меня картошка есть, сейчас разогрею. И котлеты были в морозилке.

– Не нужно ничего, баб Маш. Я ненадолго. У меня электричка назад скоро. Садись, я все сделаю сама.

Она растерянно жмет плечами и присаживается на старенький скрипучий табурет.

– Как у тебя дела? Ромка растет?

– Растет. Приедем как-нибудь с ним вместе. Он уже большой, буквы знает, читать учимся по слогам.

– Ох, молодцы, – умиляется баб Маша. – А сама как? Замуж не вышла?

– Нет.

– Ну как же это так?! Тяжело, небось, одной. Все на себе тянешь, все сама. А так хотя бы сильное плечо рядом было бы. Ты присмотрись вокруг, хороших мужиков полно. А принца будешь ждать – вся жизнь пролетит, и не заметишь.

Я скромно отвожу глаза. Знаю, что у старшего поколения нельзя быть счастливой без мужика. Хоть какой, но должен иметься, поэтому каждый раз, слыша мой ответ, баб Маша искренне расстраивается и обещает помолиться. Поставить свечку в церкви за мое личное счастье.

Заливаю заварку кипятком и разливаю чай по кружкам. Двигаю к ней вазочку с вареньем.

– Баб Маш, я вам оставлю денег, вы маме оградку покрасите? Наймете кого, чтобы сделали? Я никак не выберусь, чтобы заняться этим. Может, к осени отпуск возьму и приеду.

Старушка хмурит брови, отхлебывая горячий напиток.

– Сделаю, конечно. Я и так к ней езжу почти каждый месяц. Денег не надо, у меня есть. А Ванька ни разу не зашел. Как уберусь, приеду в следующий раз – так все и осталось. Ни грамма не меняется. Мать ему не нужна, ничего ему не нужно, совсем шебутной стал. Полиция его забирала пару раз, – качает головой, затрагивая больную тему. – Ты не ходи к нему. Мало ли чего удумает? Он с девкой жил тут, думали, за ум взялся, на работу устроился, а потом раз – и нет его. Оказывается, избил он ее, деньги отобрал и опять за старое. Мать мучил-мучил, теперь вот чужих. Ты молодец, что уехала. Не дал бы он тебе здесь жизни.

«А я и уехала из-за него», – чуть было не срывается с языка, но вовремя закрываю рот.

То, что Ваня подсел на наркоту, давно не секрет, это знал весь район. Мама пыталась его лечить, закрывала в наркологии, платила бешеные деньги за частные клиники, возила к бабкам – все без толку. Как сказал психиатр, пока человек сам не захочет слезть с этой гадости, все усилия будут напрасными. А Ваня не хотел. Поэтому и тянулось это все без конца и края.

А после смерти мамы он и вовсе слетел с катушек. Пытался отобрать часть родительской квартиры, которая полагалась мне от мамы. Угрожал, нападал. Я тогда скиталась по подругам, боясь лишний раз показаться ему на глаза. А когда закончился срок вступления в наследство и документы были оформлены, решила переехать в другой город окончательно. Куда-нибудь, где он меня не найдет.

Теперь продать эту квартиру без разрешения второго собственника он не мог. Это было главное. Жаль, что квартирный вопрос напрочь испортил мои отношения со старшим братом, но зато я была спокойна, зная, что Ваня не окажется на улице по собственной глупости. И у него точно есть свой угол. А я… я заработаю себе на жилье сама.

Только вот встречаться с ним по-прежнему боюсь, хоть иногда и приходит в голову мысль попробовать. А вдруг он завязал? А вдруг что-то в его сознании поменялось?

Не поменялось, судя по словам баб Маши. Ничего не поменялось.

У соседки я сижу еще пару часов. Слушаю ее воспоминания, смотрю старые фото и ближе к назначенному времени прощаюсь, вызываю такси. Светиться тут незачем. К встрече с Ваней я пока не готова морально.

Целую баб Машу в морщинистые щеки, обнимая на прощание.

– В следующий раз приеду с Ромкой, – обещаю напоследок.

Сумок с собой у меня нет, поэтому с лестницы сбегаю налегке. Открываю подъездную дверь, замечая нужную мне машину в пяти метрах. И почти успеваю дойти, даже открываю автомобильную дверь, когда слышу сзади подозрительный свист. Оборачиваюсь.

У дальнего подъезда стоят два мутных типа с короткими стрижками, а рядом с ними мой брат. Я застываю на секунду, чувствуя, как замедляется бег времени, как начинают тянуться секунды. Как громко бьется мое сердце, заглушая все остальные звуки вокруг.

Но надежда на лучшее берет свое. Даже подбадривает, заставляя криво улыбнуться.

Ведь может же быть, что его отношение ко мне поменялось? Что он понял и даже оценил мои мотивы?

Но когда Ваня что-то отрывисто бросает собеседникам и резким шагом идет ко мне, вижу, что ничего хорошего разговор с ним не сулит. Хмурый взгляд исподлобья, руки, сжатые в кулаки, – весь его внешний вид буквально кричит о том, что мне лучше уезжать отсюда. Не реагировать. Бежать.

Страх накатывает с такой силой, что становится тяжело дышать. Я еще не забыла нашу последнюю встречу, после которой едва осталась жива.

Возможно, он и не хотел тогда ничего плохого, просто припугнуть. Может, все бы и обошлось.

– Поехали, – не выдерживаю я и прыгаю в салон такси. – Быстро.

Глава 14

По приезде домой дела наваливаются неподъемным грузом. Тут всегда так: стоит отвлечься, сместить фокус внимания на что-то другое, пропустить один день – и этот снежный ком уже не остановить. А самое хреновое, что у меня сейчас нет ни желания, ни сил разгребать всю эту туеву кучу проблем. Голова забита совсем другим. Другой. И мысли о ней не дают работать.

Я смотрю на часы, стрелки которых ползут к отметке «поздно». В офисе, кроме меня, охранников и еще парочки оголтелых трудоголиков, уже никого нет. Но если последние реально заняты делом, то про мою персону такого сказать нельзя. Я последние два часа тупо пялюсь в монитор, листая данные, которые нарыл мне мой безопасник по Андреевой.

Никакого мужа у нее нет. Никого в принципе у нее нет. И не было долгое время. Если прям сейчас с кем-то и познакомилась, то их отношения только на начальном этапе, а значит, можно спокойно вмешаться. Можно. Но нужно ли это мне? Особенно сейчас.

Словно в подтверждение моих мыслей, в коридоре раздается звук каблуков, а после без стука в кабинет входит Карина. Белый брючный костюм выгодно оттеняет оливковую кожу, густые темные волосы уложены в высокую прическу. Безупречная, элегантная, дерзкая, как и ее ярко-алая помада на губах.

Когда-то этот образ женщины-вамп меня и привлек. Как раз тогда, когда я устал менять женщин как перчатки в надежде найти ту самую. Вернее, найти замену той самой, с которой меня развела судьба. По моей же глупости.

Тогда я считал, что держу все под контролем, что Кате это на благо, что таким образом защищаю ее. Глупый был, заносчивый. Самоуверенный. Вот и поплатился. А когда все закончилось и вернулось на круги своя, то оказалось, что Андреевой и след простыл. Исчезла. Растворилась. По всем фронтам. Почти. Кроме моего сердца, где засела болезненной занозой на долгие годы.

И вот она снова появилась в моей жизни. На хрена? Зачем? Кто там сверху решил, что нам опять стоит встретиться? Тем более теперь, когда все то, что происходило в прошлом, уже не имеет значения.

– Пьешь? – спрашивает Карина, усаживаясь в кресло для посетителей напротив и кивая на бутылку коньяка рядом с монитором.

– И тебе здравствуй, дорогая, – отзываюсь неохотно.

Давая понять, что она не вовремя. Совсем не вовремя. Ни настроения, ни желания общаться со своей так называемой невестой нет. Наши отношения давно трещат по швам, а в последние дни меня и вовсе преследует мысль, что пора заканчивать весь этот фарс. Жениться на ней я все равно не собираюсь.

Карина оглядывает кабинет, задумчиво стучит длинными ногтями по столу и спрашивает в лоб:

– Стас, что происходит?

– А что происходит? – повторяю за ней.

Алкоголь в крови притупил мозги, и мысли в голове кажутся неповоротливыми.

– Ты не звонишь, уезжаешь в свой Мухосранск, приезжаешь, снова не звонишь, опять уезжаешь – и так уже месяц! Нет, я понимаю, у тебя дела. Но хотя бы из вежливости можно поставить меня в известность? Не позорить перед отцом?

С Кариной наш роман завертелся внезапно. Как раз тогда, когда я понял, что дальше так продолжаться не может. Почти два года я крутился, зарываясь, как крот, в работу с головой, а в перерывах трахал очередную блондинку. Светлые волосы, тонкая талия. Это была не Катя – какая-нибудь Женя, Лена, Оксана, Ангелина, но мне было плевать. Сзади они похожи, и я с легкостью мог представить себе, что это та, которая мне нужна.

Это казалось каким-то наваждением. Какой-то местью самому себе.

А потом появилась Карина – полная противоположность Кате как во внешности, так и в характере. Горячая южная красавица. И я решил, что пора что-то менять в своей жизни. Например, типаж женщин.

С Кариной все вспыхнуло ярко и быстро. Закрутилось так, что я не успел очухаться, а уже по всем фронтам оказался связан: бизнес с ее отцом, слухи о моей личной жизни, желтая пресса, друзья. Да и самому захотелось чего-то постоянного.

– А давай расстанемся? – вылетает внезапно и легко.

И словно тяжелая гранитная плита валится с плеч – настолько правильным кажется это решение.

Я никогда не чувствовал себя счастливым рядом с Кариной. Страсть была, а вот какой-то душевной теплоты, удовлетворения – нет. В этом месте всегда ощущалась пропасть. Пустота. Мы слишком разные.

И в последнее время, когда физическое влечение сошло на нет, это стало особенно заметно. Нам даже не о чем поговорить. Поэтому и встречи реже, и секс уже не привлекает.

– Ты пьян, – констатирует моя теперь уже то ли бывшая, то ли еще нет невеста.

– Я давно это хотел сказать, повода не было. Возможности. Желания. Вроде как и устраивало все, а вроде и нет.

Карина смотрит на меня внимательно.

– А сейчас что изменилось?

Встретил бывшую. Сравнил. Но вслух произношу другое:

– Не знаю. Достало все. Надоело. Просто понял, что семьи у нас не получится, а тянуть кота за яйца не вижу смысла. Ты думаешь иначе?

Она морщится, как от зубной боли. Задумывается на минуту. Интересно, я ожидал скандала, криков, обвинений. Урагана и как минимум погрома офиса. А в итоге?..

– Отец убьет тебя, меня и себя вдобавок, – произносит она таким спокойным задумчивым тоном, что становится ясно:

– Ты ведь этого тоже хочешь, да? Просто боялась озвучить?

Она переводит на меня удивленный взгляд. Словно спрашивая: откуда?

– Неважно, чего хочу я. У отца проблемы со здоровьем. Врачи дают плохой прогноз, так что, если еще и я сверху добавлю, боюсь, он вообще не выкарабкается.

– Не слышал об этом. – Пытаюсь переварить услышанное.

О подобных проблемах, ясное дело, предпочитают не распространяться. Но если у Артура все действительно так хреново, то кто займет его место? Жена? Вряд ли, она у него самая настоящая домохозяйка. Карина? У нее опыта не хватит руководить отцовской бизнес-империей. Младший сын? Тому только недавно семнадцать исполнилось.

Возможно, Артур поэтому и не возражал, а даже, наоборот, поощрял наш союз с его дочерью, несмотря на то, что я не их горячих кровей.

Твою мать, я так не хотел. Я и на место его зятя не метил, все как-то само собой получилось. Не то чтобы мы всерьез обсуждали свадьбу, но намеки были, я просто не придавал им значения. Пустил все на самотек.

А ведь наше сотрудничество расцвело как раз после того, как я стал желанным гостем в их семье.

Были ли уже тогда проблемы со здоровьем у Артура, или это просто стечение обстоятельств?

– И не услышишь.

– То есть он готовит себе замену?

Ее нервно передергивает.

– А ты метишь на его место? – усмехается язвительно.

Я отрицательно мотаю головой. Я давно достиг того, чего хотел. Слияние наших компаний укрепило бы мои позиции на рынке, но добавило бы лишней головной боли. Да и бизнес Артур ведет с такими людьми, с которыми мне не то что сотрудничать – в одном туалете пересекаться не хотелось бы. Ему совесть позволяет, мне – нет.

– Я не настолько амбициозный, чтобы идти таким путем.

– Вот поэтому я тебя и выбрала, Стас, – признается она честно.

Странный вечер, странные откровения. Надо же, я думал, что это я ее использую, а вышло наоборот. Ну почти. Мы квиты.

– Хах! – только и нахожу что ответить.

– И сейчас мы никак не можем расстаться. Я не хочу, чтобы меня срочно выдали замуж за какого-нибудь дальнего родственника. Отец тебе доверяет, а значит, пока ты рядом, я могу быть спокойна. Да и тебе невыгодно рвать с ним отношения. У вас, насколько я знаю, выгодный проект на носу. Так что потерпи немного, любимый. И тогда все останутся в выигрыше.

– Немного – это сколько? – выгибаю заинтересованно бровь.

Таких сделок у меня еще не было.

– Не знаю. Недолго. Максимум несколько месяцев.

Карина многозначительно замолкает, давая мне время подумать над сказанным.

В ее словах есть доля смысла. Если сорвется сделка с отцом Карины по причине ее жалобы на меня, моя компания понесет многомиллионные убытки. Плюс репутация, плюс скандал в узких кругах, плюс месть со стороны Артура, а уж каким он бывает злопамятным, я знаю не понаслышке.

– И как ты это себе представляешь? – спрашиваю после пятиминутной паузы.

– Очень просто, – отзывается она тихо. – Пока все останется как есть, по-старому. Отец думает, что у нас все хорошо. Я выгораживала тебя эти дни, но дальше делать так же вряд ли получится. Он не дурак. Рано или поздно догадается, если мы не будем тесно общаться. Поэтому в следующую твою поездку ты берешь меня с собой, периодически зовешь на свидания, приходишь в гости. В общем, ведешь себя как раньше. Ничего сложного. Потерпи, Стас, это ненадолго. Не навсегда – так уж точно. Тем более ты все равно ничего не теряешь. Зато результат, поверь, того стоит.

А изначально казалось, что она со мной искренняя и по любви…

Что ж, так даже лучше. И меньше геморроя.

– Верю, – соглашаюсь охотно. И, устало вздохнув, добавляю: – Уговорила.

По крайней мере, пока не надоест или пока не закончится наше с ее отцом сотрудничество, мне действительно нечего терять.

Глава 15

– Ты же одолжишь мне свой купальник в случае чего? – с надеждой спрашивает Ритка таким тоном, что я понимаю: отказ не предусмотрен.

Смеюсь в ответ. Сегодня у нас запланированный отдых на турбазе. Тот самый выигрыш в лотерею, который осчастливил подругу почти две недели назад. На две персоны. Но так как второй половины у Риты нет, она взяла нас с Ромкой с собой. Дети до пяти лет – бесплатно.

– У меня он один. Может, мне тогда не ехать с тобой? Без меня у тебя шансов больше.

– Тю-ю! Разбежалась. Что я там одна буду делать? Это во-первых. Во-вторых, мне нужна моральная поддержка. Я уже волнуюсь, а еще, так сказать, не вечер.

Про моральную поддержку она, конечно, загнула. Если кто обычно из нас и поддерживает морально другого, так это больше она меня, чем я ее. Но, видимо, сейчас ситуация другая.

Рита действительно нервничает, поглядывая на часы. Мне даже немного жаль ее. Она такие надежды возлагает на этот отдых, что, боюсь, потом мне придется долго ее успокаивать, если ожидания не оправдаются.

– Кепку Ромкину не забудь, – напоминает мимоходом.

Я поглядываю на телефон. Такси уже почти во дворе, пора выходить.

Сертификат рассчитан на сутки. Сегодня заезд, завтра до обеда должны освободить номер. Вещей много не понадобится, но Рита и тут умудрилась набрать почти целую спортивную сумку. Наверное, весь свой гардероб. На все случаи жизни.

– Присесть на дорожку, – напоминает подруга.

Я закатываю глаза. Никогда не понимала эту примету, но решаю не спорить. Сажусь на край тумбочки и молча жду.

– Все, можно ехать!

– Наконец-то, – бурчу себе под нос.

– Скрести пальцы, чтобы все удалось. Да-да, это ты забила на свою личную жизнь, а я еще не утратила веру в лучшее. И надеюсь найти себе нормального состоятельного мужа, понимаешь?

Усмехаюсь в ответ на ее наивные взгляды. Насмотрелась я на эту жизнь с богатым мужиком, о которой она мечтает. Даже на своей шкуре прочувствовала. Нет там ничего хорошего. Одни измены и унижения. Но кто учится на своих ошибках? Всем свои личные грабли подавай.

– Поехали уже, Золушка, – подгоняю ее.

Дорога до турбазы в среднем занимает около получаса. От города тут недалеко, но нам везет попасть в пробку, поэтому приезжаем с небольшим опозданием.

– Мать моя женщина! Смотри! – тыкает Рита на ряд дорогих машин, красующихся на автостоянке турбазы, когда мы приезжаем на место. – Какие кони! Надеюсь, их хозяева не хуже. Давно нужно было сюда попасть. Хотя бы абонемент взять. На тот же бассейн, например, да?

«Нет», – хочется ответить ей наперекор, но я лишь снисходительно улыбаюсь. Выставка дорогих авто меня не впечатляет. Забираю из багажника такси нашу сумку и иду следом за Ритой. Ромка скачет рядом.

На стойке администрации нас встречает приятная девушка, которая выдает ключи от номера и консультирует.

– Красота-а-а, – тянет подруга, оглядываясь уже в комнате.

Выиграла она обычный номер. Не люкс и не апартаменты, но все равно тут уютно. Довольно просторная комната с двуспальной кроватью, телевизор на полстены, письменный стол, два мягких стула, больше похожих на кресла. И самое главное – вид из окна. Внизу раскинулся потрясающе красивый парк с причудливыми формами кустарников, аккуратными газонами, дорожками, фонтаном и густыми кронами деревьев.

– Жаль, окна не панорамные! – подхватывает мою мысль Рита. – А еще тут есть поле для гольфа, ты знала? Можно сходить поиграть.

– Ты умеешь? – скептически выгибаю бровь.

Подруга легко жмет плечами:

– Я же не оттачивать свои навыки игры туда собираюсь. А помахать палкой, клюшкой – как она там называется – любой дурак сможет. Вообще, пойдем прогуляемся? Хотя нет. Сейчас обед. Нужно идти в ресторан. Как я выгляжу?

– И сидеть там до победного? – смеюсь, замечая напряженную складку на переносице у Риты. – Отлично ты выглядишь. Собирайся, пойдем. Времени вагон и маленькая тележка. Хоть на гольф, хоть на ресторан.

В итоге мы договариваемся вначале на ресторан. Примерный план выглядит так: обед, прогулка по парку, знакомство с территорией, возможно(!) игра в гольф/теннис/волейбол – что тут еще могут предложить, – бассейн, ужин.

Подруга меняет удобные джинсы на легкий сарафан, долго крутится перед зеркалом и, наконец, объявляет, что она готова.

Обеденный зал ресторана меня не впечатляет, несмотря на дорогой интерьер и дизайнерский стиль. А цены и вовсе вгоняют в ступор. Я привыкла к высокому качеству и адекватной ценовой политике, а тут…

– А тут сервис. И все дорохо-бохато! Один раз в жизни можно расслабиться, – с умным видом заявляет подруга.

– Ты уверена, что здесь в последний раз? – скептически выгибаю бровь, глядя на нее поверх папки с меню.

– Я уверена, что потом не ты, а я буду водить тебя в такие места и угощать от всей своей широкой барской души. Вот увидишь, я своего добьюсь, – смеется Рита, а вместе с ней и я. – Смотри, какие мужчины! Ва-а-ау! – внезапно меняет тон подруга, взгляд мгновенно делается серьезным, хищным.

Кажется, она нашла себе потенциальных жертв.

Хватает меня за руку, заставляя невольно оглянуться. Сквозь большие, чуть ли не на полстены, окна я замечаю новую группу гостей из пяти человек. Трое мужчин в строгих костюмах, еще один просто в белой рубашке и черных классических брюках, девушка в брючном костюме. Лица некоторых кажутся знакомыми. Я видела их у нас в кафе. Отвожу взгляд ровно тогда, когда мужчина в белой рубашке поворачивает голову в мою сторону. Секундная растерянность, знакомое лицо, и я резко возвращаю фокус внимания обратно.

Не может быть.

Не здесь.

Не сегодня!

Но сердце ухает вниз, когда понимаю, что не ошиблась. Что чертов снаряд в который раз прилетает в одно и то же место. Так просто не бывает! Меня преследуют? Следят? Или это затейница-судьба раз за разом сводит нас вместе, чтобы посмотреть, что из этого получится? Потому что о том, что я сегодня буду тут, Горов просто не мог знать заранее. Никак. Но тем не менее он здесь, и мы снова рискуем пересечься.

В горле неприятно пересыхает. Ладони потеют, и я, запинаясь, называю официанту первое попавшееся блюдо из меню, которое совершенно мне не знакомо и которое я до этой минуты не собиралась заказывать. Пересаживаюсь, чтобы со стороны входа меня не было видно.

Не думаю, что Стас меня заметил, да и стекла в ресторане, насколько я помню, зеркальные с уличной стороны. Посетителей не видно. Но мне от этого не легче. Одно дело, если Горов со своей делегацией приехал сюда чисто на обед, и совершенно другое – если так же, как и мы с Ритой, на отдых с ночевкой.

Вот чувствовала моя пятая точка, что не стоило сюда ехать, говорила ведь Ритке: не надо, найди кого-нибудь другого для компании. Но нет же! И вот результат.

– Не пялься на них, пожалуйста, так, – прошу подругу, когда она уже включила режим охотницы.

– Да ты зацени, какие самцы! У меня сейчас слюни потекут до пола.

– Рита! – дергаю ее, не выдерживая.

А у самой набирает обороты только одно желание – бежать. Хватать сына и бежать отсюда как можно быстрее и дальше.

– Ты чего? – наконец замечает мое состояние подруга. И на несколько секунд даже забывает о новоприбывших гостях. – Что с тобой? Плохо? Ты чего так побледнела? Кать?

– Там… в белой рубашке… видишь его?

– Кого? Кто? – не сразу доходит до нее.

– Отец его. – Указываю взглядом на ничего не подозревающего рядом сына и закрываю лицо ладонями. – Я же говорила, что у него какие-то дела в нашем городе, строят что-то. В прошлый раз с мэром они отдыхали в «Форсаже», сегодня тут. Боже, за что?!

– Ох ты ж! – вытягивается лицо Риты, и вместо того, чтобы перестать смотреть в сторону Горова с его спутниками, она, наоборот, начинает еще пристальнее разглядывать их. – Ничего такой, я б запала. Жаль, что кобель. И сука с ним породистая.

– Прекрати! Тут ребенок! – напоминаю ей о Ромке.

– А я что? Они, между прочим, в садике окружающий мир должны проходить. А кто там еще с ним?

– Двое у нас часто обедают. Могут быть из мэрии, а последнего не знаю.

– Ну ясно, ясно. Блин, обидно. А я уже наметилась на одного из тех, что в костюмах. Из мэрии, говоришь? Хм, тоже неплохо.

– Рит, я, наверное, пойду. Пока он меня не увидел, – решаю спонтанно.

Не могу больше, меня трясет. Ни есть, ни пить не получается. Кусок в горло не лезет, какой там обед?!

– Стой! – успевает поймать меня за руку подруга. – Они в другой зал уходят, уймись. И заказ мы уже сделали. Это во-первых. Сядь, говорю! – командует она.

Я нервно кусаю губы. Стараясь сильно не выдавать себя, скашиваю глаза в сторону. Горова и правда уже нет, как и его сопровождающих. Ушли.

Медленно сажусь обратно.

– Убедилась? А во-вторых, ты всю жизнь теперь от него бегать будешь? – набрасывается Рита. – Сама говорила, что давно чужие люди, вот и веди себя как чужой человек! Увидела, поздоровалась (в крайнем случае), отвернулась и забыла. А ты что делаешь?

– Меня трясет всю.

– Так, отставить панику! Ты почему его ставишь выше себя? С чего вдруг? И что теперь – всегда будешь уступать ему место? Приедешь, например, в отель на море, а там он. Тоже плюнешь и уйдешь? Алло, Кать! Мы с тобой этот выходной за полмесяца обсуждали. Ты мне обещала. А теперь увидела призрака из прошлого и готова бросить меня тут одну?! Тебе, вообще, кто дороже: он или я?

Медленно, со скрипом, но Рита будит во мне злость. Ту самую, правильную, которая должна помочь прийти в себя и увидеть ситуацию со стороны.

Нет, меня по-прежнему штормит, но тон подруги, смысл сказанных фраз да и просто трезвый рассудок говорят о том, что она права. Я веду себя как ребенок. Импульсивно и безрассудно.

Что мне может сделать Стас? Ничего. А если бы и мог – уже бы сделал.

Я должна успокоиться, должна взять себя в руки. И перестать уже на него реагировать! Иначе это никогда не прекратится, а его призрак так и будет меня преследовать всю жизнь.

А я отпустить хочу, счастливой быть хочу. Без него. Но пока это сидит в моей голове – далеко я не уйду. Что толку, что я сбежала от Горова в другой город, в другую область, если не выкинула его из головы?

Делаю вдох-выдох, запиваю стресс глотком воды.

– Ты права, пошел он… куда подальше, – сдерживаясь в выражениях при Ромке, произношу вслух. – Плевать на него. Пусть хоть за соседним столиком сидит.

Мы на время забываем о случившемся, наслаждаемся местной кухней, красивым видом из окна, разговорами ни о чем, пока подруга снова не возвращается к этой теме.

– А почему ты его так боишься? – нахмурившись, с видом психолога спрашивает Рита.

Я смотрю на нее взглядом, полным желания убить. Вот зачем она снова вернулась к этой теме? Я только-только успокоилась.

– Он ведь тебе не угрожал? Не делал ничего плохого? – задумчиво продолжает она. А после и вовсе произносит фразу, которая вгоняет меня в ступор: – Или ты боишься не его, а себя? Своей реакции на него? Если так, то дело худо. Ты попала.