Текст книги "Море, тайны и русалочий дневник"

Запись 5. Праздничная

23–30 апреля

КЯ позабыла про учёбу, отложила в сторону неначатые рефераты и посвятила несколько дней сидению в архиве.

Русалочий архив – только звучит громко. Занимает он всего две комнаты в особняке одного из состоятельных горожан, тоже из нашего народа. Сверх меры богатый человек. Его семья издавна занималась подъёмом со дна Чёрного моря исчезнувших ценностей. Ни революция, ни экономические кризисы не смогли поколебать финансового положения древнего, известного в нашем кругу рода. У русалов всегда есть возможность спрятать концы в воду. Во всех смыслах.

Особняк смотрел окнами на море. Как и Скала. В ту же сторону. Только на волны я не пялилась. Провела много времени, отыскивая в Интернете всё, что можно, о Мирине. Через специальный, так сказать, водный поисковик aqua.ru. Принято считать, что неизменные не имеют о нём понятия. Обычные люди – да, но власть имущие не могут не знать о нас. От них ничего не скроешь.

Много часов, проведённых за компьютером, кроме рези в глазах дали мне лишь одно. Возлюбленного непокорной дочери морского Царя звали Ян. Вот так – просто Ян. Ни тебе фамилии, ни упоминания родителей, ни среды обитания. Знать бы, в какой части света искать. Несколько стран имеют выход к Чёрному морю. А вообще, девица-то могла и в Азовское заплыть, и в Средиземное.

Ян…

Нет, сперва я обрадовалась, когда его имя обнаружила. А потом ещё сильнее опечалилась, осознав непродуктивность трудов. А рефераты ждут, тоскуют. Да и солнцестояние непременно когда-нибудь настанет.

В поисках проходили дни. Вечером двадцать девятого апреля я выглянула в распахнутое окно архива (сидеть там разрешалось сколько угодно и приходить в любое время дня и ночи) и сказала себе: «Мне нужна помощь». Конечно! Ведь следовало не только отыскать следы Яна, а, скорее всего, ехать в страну, откуда он родом, копаться в человеческих архивах, которые могли и сгореть, и пропасть, ведь сто пятьдесят лет прошло. Найти информацию о детях, о внуках, о правнуках. Узнать, кто куда разъехался, кто на ком женился. Сколько ж поколений могло за это время смениться?

«Мне точно нужна помощь!»

А вот к кому обратиться? Поразмышляв с полчаса, я так ни к чему и не пришла. Солнце давно село, над морем начал подниматься ветер. Похолодало, хотя день выдался тёплый. Пришлось вспомнить завет небезызвестной Скарлетт и решить, что подумаю обо всём завтра.

Ох! Завтра же ещё праздник. Бал. А я платье не купила. Спустившись в специально оборудованный подвал с мраморным полом и стенами, покрытыми мозаикой из стекляшек – красивой такой мозаикой: море, рыбы, кораллы, русалки обнажённые – я сняла одежду. Уложила её в пакет и нырнула в бассейн. Из него в море вёл такой же мозаичный ход. Рисунок продолжался: те же кораллы, осьминоги, ракушки. Ход подсвечивался голубыми лампочками.

В Скале первым делом я наведалась на кухню и отыскала кусок пирога с яйцом и луком. Повара всегда что-нибудь оставляют для особенно голодных. Для тех, кто заплавался и не успел к ужину. Или засиделся за книгами.

Поднявшись в комнату, я уничтожила пирог, попробовала дождаться Клару (где она ходит?), но уснула, так и не обсудив, как же быть с платьем.

Ничего. Соседка утром разбудила меня ожидаемой фразой:

– Вставай! Пора завтракать да по магазинам идти.

Я неохотно открыла глаза:

– А ты со мной отправишься?

– Ну да. – Клара любовалась на себя в зеркало, висящее на дверце шкафа. – Себе тоже собираюсь прикупить.

– А как же те три платья, что ты купила на прошлой неделе?

– Они обрадовались, когда оказались у меня. Только вот я тут узнала, что Сашеньке нравится красный цвет. Так что поднимайся. Сегодня я куплю себе красное платье.

В голову снова настойчиво стукнула мысль: «Мне нужна помощь». Но кандидатуру Клары я отвергла почти сразу. Она не станет мне помогать. Стоит лишь заикнуться о том, что в случае неудачи нам обеим, возможно, оторвут головы. Да даже, если Кларе ничего не будет угрожать – в конце концов, Апельсиновой Даме не обязательно про неё знать, подруга просто пожалеет тратить своё драгоценное время на поиски чьих-то там потомков.

Клара все последние дни носилась с Сашенькой: «Сашенька то! Сашенька сё!» Самое смешное, что предмет фантазий не больно-то много обращал на неё внимания. Над Сашенькой грозно висел статус: «В отношениях». Однако его вторая половина уехала в Питер и заняла теперь моё или Кларино место в Северной школе. Вот ведь жребий, а!

Клара, уверенная в своей неотразимости, попыток не оставляла. Она поставила себе задачу и собиралась воплотить её в жизнь. Не станет она отвлекаться на капризы кислотного привидения.

– Даже не знаю, как бы тебе сказать, – издалека подошла я, – но наш шкаф уже трещит. Боюсь, он не сможет удержать все твои вещи. Ты с собой столько привезла и здесь много накупила. А живём всего-то несколько недель.

– Практически месяц, Светка. Не ворчи. Понадобится, ещё один шкаф попросим. Подумаешь, беда какая.

Родители Клары обладают полным правом на извлечение драгоценностей со дна Финского залива и части Балтийского моря. Это наследуемая привилегия. Тут, конечно, есть свои ограничители. Не всё, что поднято, можно спокойно продать. Потому её семья организует вполне легальные экспедиции за свой счёт. Часть выуженного из воды попадает в музеи, а некоторое количество остаётся для собственных нужд. В общем, главный ограничитель – государство. Повторюсь: от них не скроешь наше существование. Сильно наглеть и жить в своё удовольствие на все сто мы не можем. Тем не менее денег у Клары достаточно.

После завтрака мы спустились в грот, собираясь добраться до города вплавь. Оказалось, сегодня здесь не протолкнуться. Кто-то уплывал, кто-то возвращался, человек десять занимались украшением грота. Почему-то в последний день. Хотя, может, кое-какие гирлянды появились и ранее, а я не заметила исключительно потому, что целиком погрузилась в мысли о поисках чужих отпрысков.

Я ожидала, что мы поплывём до заведения Тихона, но Клара свернула к берегу много раньше. Она нырнула в подводную пещеру, а из неё попала в светящийся голубым тоннель.

– Так тоже можно? – удивилась я.

– Светка, ты чего? Сидела в архиве неделю безвылазно и не знаешь, что из этого дома половина наших в город выбирается? Или ты чего-то скрываешь?

Со стороны, пожалуй, и вправду выглядело подозрительно. Видимо, я так увлеклась лазаньем по aqua.ru, что не слышала из архива никаких звуков, голосов и чтобы кто-то ходил туда-сюда.

– Нет. Мне просто не до города было.

Мы вынырнули в бассейне, переоделись в мозаичном подвале, встретили в коридоре дома охранника, с которым я уже знакомилась ранее (Клара, видимо, тоже), и вышли на воздух.

До обеда умудрились обойти несколько магазинов, перемерить кучу вещей. Клара купила аж два красных платья. Сеть вокруг Сашеньки плелась основательная. Мне же выбрали маленькое синее, короткое, как стрижка призывника, и простенькое, как палка-копалка. Я хотела платье подлиннее, но Клара заявила, что мне очень идёт. Умеет она всё-таки говорить убедительно. Я не стала спорить. Не до того… все извилины перестроились на поиск помощников.

Хорошо бы обратиться к Леониду, но невозможно. Во-первых, он тоже не согласится. Просто отмахнётся от меня. У него своих затей хватает. Во-вторых, нет сейчас Леонида в Скале. Да и в России нет. Дня три назад наш изыскатель уехал с группой профессоров в Южную Америку. Там какая-то конференция намечается, посвящённая подводным аномалиям. Представители русалочьего народа со всего мира собираются. Вообще учеников туда брать не думали, но Леонид в глазах Виктории Андреевны из общей массы её подопечных сразу выделился. И аномалии его интересуют. Короче, напросился он. И занял место на яхте, принадлежащей Скале. Теперь она пересекала водную гладь.

Клара говорит, что зря Леонид исчез. Ведь в праздничный вечер все новички должны будут предстать перед Морской Владычицей. Принято так. Хозяева моря всегда знакомятся с русалами, поселившимися на берегу. Сейчас светскую власть в Чёрном море олицетворяет Царь Феуд VIII, а религиозную – Владычица Фарина. Царь пока ещё не назначил нам четверым аудиенцию, а Владычица пообещала прибыть на праздник. Хоть русалочий народ и не исповедует религию морских людей, но мы же как-никак дружим, потому уважаем чужие взгляды. Я не знала, каким образом Леонид собирался решить возникший вопрос.

Когда мы с покупками, надёжно запакованными в пластиковые пакеты, вынырнули в гроте, подготовка к празднику там шла ещё более рьяно. Все суетились, развешивали весёлые фонарики, работающие на батарейках, и громко спорили. Виктория Андреевна заламывала руки и давала указания. Увидев нас, вылезающих из воды, мокрых, нагруженных вещами, она прогрохотала:

– Девочки!

Клара открыла рот – для того, я уверена, чтобы выдать отговорку и не оказаться привлечённой к общей работе. Однако ничего не смогла придумать. Виктория Андреевна на пару секунд отвлеклась, кто-то обратился к ней с вопросом, но мы не успели исчезнуть.

– Девочки, вы помните, что сегодня к нам прибывает Владычица? Вы должны предстать в лучшем виде. Если ей что-нибудь не понравится, – госпожа директор понизила голос, – а она умеет придираться, то вы вполне можете получить запрет на погружение в Чёрное море. Одним из принципов, по которым выбор пал на тех четверых, которые поехали взамен вас в Питер, стало то, что они не нравились Владычице. Она весьма привередливая дама. Постарайтесь выглядеть милыми и предельно вежливо разговаривать.

Когда мы с Кларой поднимались по узкой винтовой лестнице, я проговорила:

– Выбор же случайный. Ну… я так считала. То есть сперва мы прошли собеседование, но потом-то… из тех, кто показал хорошие результаты, четверых определяли по жребию. Да?

– Это мы так думали, – проворчала Клара сверху, она шла впереди меня. – Нам сказали, что окончательно всё решил жребий. – Она сделала упор на слове «сказали». – Может, и с питерской стороной не всё просто. Может, мы тоже там кому-то не нравимся. Владыка Финского залива такой классный дядька. Он всегда мне улыбался. А здесь из кожи надо лезть, чтобы прийтись по душе одной старой карге. Если б меня ничего в Скале не держало, плюнула бы и уплыла в Средиземное море. Далась мне школа…

Она – про Сашеньку. Он её здесь держит. Лучше не развивать эту тему, а то потом Клару не остановишь. А насчёт школы она врёт. Если не получит образования – родители лишат денег.

Возле двери нашей комнаты мы встретили Розу.

– Ой, а я к тебе пришла. А тебя нет.

Роза пока единственная из русалок, с кем я здесь сблизилась. На уроках испанского и английского мы сидим рядом. Клара эти языки не изучает. Вполне оправданно считает, что и так всё знает. Да уж. С языками у неё лучше, чем у меня. Да и у Розы. Я мигом вспомнила, что ищу помощника, тут же рассмотрела кандидатуру Розы. После чего сразу отмела её.

Роза высокая, интересная, с хорошей фигурой и тёмными локонами. Но обитающее в её голове племя тараканов занимает столько места, что для мало-мальской разумности его уже не остаётся. Мои тараканы рядом с её – просто образец совершенства. По мнению Клары, я рядом с Розой как Леонид возле дошкольника.

В общем, мне нужен помощник, умеющий думать, способный совет дать.

– Я хотела узнать, ты платье купила? И какое купила? А если не купила, то когда купишь? А если не купишь, то в чём пойдёшь? А если не пойдёшь, то, наверное, всё-таки надо пойти? А если надо пойти, то, может, ты всё-таки купишь? А если купишь, то, может, вместе сходим в магазин? А если вместе сходим, то когда мы пойдём? Давай сейчас…

Роза говорила это, не обращая внимания на то, что я помахивала перед ней пакетом с покупками. Нет, она мне не подходит.

Следующим, о ком я всерьёз задумалась, оказался Славик. Он зашёл ко мне минут за сорок до начала торжества. Огляделся, спросил, где Клара, и сел на мою кровать.

– Причёску делает у девчонок, не помню, в какой комнате, – ответила я, махнув рукой в неопределённом направлении.

– А. Ну хорошо, – кивнул Славик и стащил со стола печенье.

– Что хорошего? Ты разве не к ней? – Я придирчиво разглядывала себя в зеркале. Вроде и платье в порядке, и макияж, и волосы, но достаточно ли мило выгляжу? Сумею ли очаровать Владычицу?

Ответа Славика я не дождалась, но через некоторое время он поинтересовался:

– Страшно?

– Немного. А тебе?

– Тоже есть. – Он снова стибрил печенье. – Светка, я чего к тебе пришёл-то, давай, что ли, вместе изображать, какие мы приличные да воспитанные.

– Ты о чём?

– Ну, Вика требует, чтобы я постарался и всякое прочее. А другие рассказывают, что Владычица любит, когда молодёжь… ну… как объяснить? У неё потребность умиляться. Вот смотрит на влюблённую парочку и умиляется. Ещё умиляется, если люди стремятся к чему-то. То есть когда у них потенциал имеется. Цели они там себе ставят. Какие у меня цели? Я же не Лёнька. Зато влюблённого могу изобразить. Она, Владычица, говорят, любовные романы запоем читает. Не только водных авторов, но и людей. Ей земной литературы много дарят. Приводят в специальный вид, чтоб не расползалась в воде, и дарят. А ещё, когда Владычице про «Дом-2» рассказали, она подобное шоу в море устроила. Так что вот, Светка… ну не к Кларе же мне обращаться. Та к Владычице по-любому подольститься сможет. Умеет понравиться. А мы с тобой, Светка…

– Что мы с тобой? – Я бы возмутилась, но на Славика обижаться глупо.

Я села рядом с ним на кровать и рассмотрела очередную кандидатуру. Времени ушло чуть больше, чем на Розу, но Славика по итогу я тоже отвергла. Не поможет он мне с заданием Апельсиновой Дамы. С ним вечно что-нибудь не так. То подозрительные чипсы схватит, то дельфинов против себя настроит. Да и занят он. В спортивную команду попал. Трёхсторонняя игра с мячом. Русалы, морские жители и дельфины. Регулярно играют. У Славика, правда, постоянно мяч не в ту сторону летит. Да и руками не по делу размахивает. Он пару дельфинов чуть не покалечил. Теперь они требуют из команды его выгнать. А свои вроде хотят дать шанс.

– Ну, мы с тобой простые какие-то. Обыкновенные.

Я вздохнула.

– А что Леонид? Он же и не предстанет перед Владычицей.

– Да уже предстал. Они с Викой специально в морское святилище плавали. Перед тем как Лёнька уехал. Старухе бы не понравилось, если б её проигнорировали. А так он заболтал Владычицу. Всё про свою типа научную деятельность. И про поиск способов избавиться от аномалии. Бабка прониклась. Её саму самолёт раздражает. А мне чем хвастать? Что я стекло разбить пытался? Так у Лёньки подход серьёзный, а вызов волны – здесь обычное дело. Вроде боевого крещения для новичков.

– А как можно книги привести в состояние, чтобы воду переносили?

– Да уж явно без морской волшбы не обходится. Либо ведьмы, либо алхимики. Не знаю. Ещё же и ведьмы сегодня приволокутся.

– Тебе-то чего бояться? – хмыкнула я. – Они в гроте сидеть будут. Я так понимаю.

– Мы все в гроте будем. Владычица по земле ходить не умеет.

Славик очень уговаривал, потому к началу торжества мы с ним вместе появились в столовой, превращённой в бальный зал.

Развешанные по стенам разноцветные гирлянды приветливо мигали. Все до единой свечи в люстре сегодня оказались зажжены. Обычно их там горит с десяток, а остальная часть столовой освещается факелами, которые нещадно коптят своды. В этой части Скалы почему-то почти не зажигают фонари.

Возле стен стояли столы со всякой всячиной: с фруктами, бутербродами, шампанским в ведёрках со льдом, маленькими пирожными, сырным фондю и шариками мороженого в хрустальных вазонах, корзиночками из хрустящего теста, заполненными разнообразными начинками. Тут и там находились небольшие плошки с салатами и крупные металлические блюда, где лежали горы ананасов и кокосов. В середине каждого стола чуть не лопался пузатый бочонок с пивом. Его окружали бутылки с наливками и коньяками. На вытянутых тарелках возвышались горы шашлыка, в плоских чашах помещались всякие виды мяса, нарезанного тонко, и колбасы, и рулет из птицы. Ну и не счесть множества сладостей. Не было на столах лишь морепродуктов. Их русалочий народ не очень любит. А уж морским гостям тем более такое угощение предлагать не станут. Нашлось бы, чем удивить. Когда гости из моря являются проведать своих земных сотоварищей, то желают отведать того, что не водится у них под носом.

Пока никто не ел и не пил. Ученики и профессора, одетые в лучшее, что смогли извлечь из своего гардероба, стояли вдоль тех самых столов и, видимо, ждали сигнала к началу. Мы со Славиком остановились недалеко от входа. Толпа гудела, все переговаривались, многие смеялись. Я огляделась и обнаружила в противоположной стороне Розу в ярко-лиловом платье. Она помахала мне рукой. Я ответила.

Вскоре началось представление прибывших гостей. Ведущий вечера, один из молодых преподавателей, пользуясь рупором, объявлял имена, и под аплодисменты в зал входили не менее расфуфыренные, чем хозяева, гости. Среди них оказались турки, итальянцы, болгары, французы, марокканцы и даже небольшая делегация из Южной Африки. Пока все они улыбались, говорили речи о мире и процветании водного и полуводного народов, об их дружбе да взаимовыгодном сотрудничестве, я нервно теребила цепочку маленькой сумочки, какую Клара буквально заставила меня купить, сказав: «Тебе просто необходим клатч!»

Славик тоже переживал. Он всё время поправлял галстук и то расстёгивал, то застёгивал пиджак. Чтобы отвлечься, я начала искать в толпе Клару. Не она одна надела сегодня красное платье. Однако именно Клара выглядела ярче всех присутствующих. Встреча с Владычицей, похоже, пугала её не так сильно, как нас со Славиком. Умиротворённое лицо, никакой издёрганности. Она стояла рядом с Сашей и посмеивалась, слушая его.

Я всё ждала, что вот-вот закончатся речи, а Виктория Андреевна даст сигнал к началу застолья и танцев. Хотя музыкантов я нигде не видела, но ведь танцы предполагались. Да и стульев не наблюдалось, значит, за столом сидеть никто не собирается. Шведский стол, что называется. Оно и к лучшему. Аппетит у меня пропал начисто. Маячившее на горизонте знакомство с Владычицей с каждой минутой нервировало всё больше.

Я думала, что после того, как все накинутся на еду, Виктория Андреевна поведёт троих новичков в грот, где мы и предстанем перед грозной хозяйкой моря. Но тут госпожа директор сказала:

– Я благодарю наших гостей за добрые слова. Надеюсь, всем у нас очень понравится, и вы станете и впредь приезжать сюда по праздникам. Да и не только по праздникам. Приезжайте, когда захотите! Мы всегда вам рады!

Зал взорвался громом аплодисментов. Люстра под потолком задрожала. Я подняла глаза и попыталась представить себе, как она затрясётся, если сюда впустят музыкантов. Впрочем, здесь не ночной клуб. Электрической музыки эти стены не услышат.

– А сейчас мы встречаем ещё одну очень важную гостью сегодняшнего вечера, – сообщил ведущий. Я перевела взгляд на него. Что? С гостями ещё не покончено? – Владычицу нашего прекрасного моря. Мы называем его Чёрным, а морские жители – Бирюзовым. А вот и она!

У меня отвисла челюсть. Вот, значит, как? Не в гроте, да? Разве такое возможно?

Раздался царапающий звук. Как будто множество маленьких коготков скребли по полу. Звук нарастал, и вскоре в зал вкатилась огромная посудина. Круглая ванна метра два в диаметре, заполненная водой. Кто волок каменную громадину – мне разглядеть не удалось. Она поднималась над полом буквально на три пальца. Из-под посудины высовывались маленькие ножки. Они и издавали тот самый звук, но вот принадлежали ли кому-нибудь или росли прямо из ванны, я понять не смогла.

В громадной чаше сидела синяя, перепончатая, давно не молодая, но старательно молодящаяся морская дева. Размерами она могла бы потягаться с самыми выдающимися толстяками мира. Казалось, даже перепонки между пальцами и те наполнены жиром. Широкий, как у жабы, рот Владычицы раскрылся, руки она подняла вверх и проговорила:

– Приветствую вас, дорогие мои!

Окружающие принялись изо всей силы лупасить в ладоши, а Славик наклонился ко мне и прошептал:

– Вот об этом меня Вика не предупредила. Кто бы мог подумать, что здешняя Владычица выходит на сушу.

– С ума сойти! – протянула я, потом повернулась к собеседнику. – Слав, тебе не кажется, что некрасиво называть директора просто Викой?

– Да ладно тебе. Все так её называют. Ты лучше посмотри – Фарина вправду здесь, с нами.

Владычица между тем разглагольствовала, как она счастлива снова оказаться на Скальном празднике и увидеть множество красивых лиц. Я стала вспоминать всё, что читала о водном колдовстве. Вроде бы те, кто им занимаются, способны на некоторое время выходить из воды, но не ногами. Такое лишь Мирина умудрилась выкинуть. Также они могут научиться говорить на воздухе. Но далеко не каждый из морских жителей захочет заниматься такими вещами. Сложно, долго, да и зачем? Видимо, Владычица не из тех морских людей, которые терпеть не могут всё земное.

Да уж. Чёрное море совсем не похоже на Финский залив. Там и жителей гораздо меньше, и алхимией никто не занимается. Одно слово – север.

Ведущий призвал к тишине и объявил:

– Для начала, госпожа Владычица, мы хотим представить тебе наших новичков.

Виктория Андреевна раскинула руки и поманила пальцами нас – Клару с той стороны зала да меня со Славиком. Мы осторожно приблизились к Владычице. В полной тишине она внимательно оглядела каждого. Водянистые глаза ощупывали так основательно, что мне стало не по себе. Я уставилась в пол, Славик затеребил галстук, напряжение, исходившее от Виктории Андреевны, чувствовалось на расстоянии.

– Ну что ж, – проквакала Владычица, ей всё-таки не удалось научиться говорить совсем уж по-человечьи, – тебе здесь нравится? – Она посмотрела на Клару.

– Очень! – выдохнула та со своей самой восхитительной улыбкой. – Великолепная школа, чудесные обитатели моря, а вода, ах! просто сказка. Я убеждена, здесь так замечательно во многом благодаря вам.

Что там Славик говорил? О том, как Клара умеет подольститься? В яблочко попал.

Владычица широко улыбнулась, кивнула Кларе и повернулась ко мне:

– Как тебя зовут, деточка?

– Свет-х-х, – я ощутила, что в горле запершило, и прокашлялась, – Светлана.

– Тебе здесь нравится?

– Да. Здесь хорошо.

– А тебе? – Морская дева обратила взор на Славика.

– Так… э… классно всё, – он расстегнул пуговицу, – да вон Клара правильно сказала. А, я? Святослав я.

– Прекрасно! – воодушевилась Владычица и оглядела зал. – Что ж вы все стоите? Ешьте, пейте, веселитесь. Праздник же! – Она хлопнула в ладоши, и в стороны полетели брызги. – А ты, Светочка, принеси-ка мне шампанского.

Виктория Андреевна схватила меня за руку и потащила к дальнему столу.

– Уф, по-моему, всё хорошо, – проговорила она, протягивая ведущему бутылку шампанского, чтобы открыл. – Правда, Владычица имени Клары не спросила. Плохой знак. Да ладно. Сейчас выпьет и совсем завеселеет. Света, об одном прошу – тут где-то летают океанические ведьмы. Сюда не сунутся, но если ты в коридоре их встретишь, беги без оглядки.

Она взяла сосуд размером с приличную пивную кружку, только металлический, с рисунками, на толстой ножке. Древний, наверное. Не иначе с морского дна. И вылила туда бутылку целиком. Поднялась гора пены. Госпожа директор вручила мне сосуд и напутствовала:

– Неси аккуратно.

– Он же огромный.

– Ничего. Это размерчик Владычицы. И чаша её. Она за ближайшие полчаса ещё пару-тройку таких выдует.

Я обхватила «бокальчик» руками и осторожно понесла его к ванне. Вокруг все ели и веселились. Донёсся звук настраиваемых инструментов. Значит, музыканты уже появились.

Владычица разговаривала со Славиком. Клара стояла рядом, но смотрела в сторону Сашеньки. Тот уплетал шашлык. Я подошла и протянула чашу. Синяя рука морской девы жадно обхватила её. Половина содержимого исчезла в один миг.

– Вкусно. До чего же люблю шампанское. Ты иди, – она махнула рукой Кларе, – голодная, наверное. А ты, Святослав, продолжай. Почему решил, что разбить стекло поможет? Думаешь, лётчик не пытался? – И, не дождавшись ответа, она повернулась ко мне: – А где твой бокал?

Но тут уже подошла Виктория Андреевна. Сунула по бокалу нам со Славиком, а сама чокнулась с Владычицей.

Минут десять Славик говорил о том, как мы плавали к самолёту. Я же снова вспомнила об искомом помощнике и посмотрела на Викторию Андреевну. Что, если рассказать ей всё? Возможно, даст совет? Или побеседовать с самой Владычицей? Ох, нет. Не стоит. Неизвестно, как они обе к этому отнесутся. Я столь многого не знаю о нравах местных жителей.

И тут за одним из столов я увидела Прохора. Вот оно! Вот к кому надо обратиться.

– Светочка, – Владычица сунула мне пустой кубок, – принеси, пожалуйста, ещё.

За шампанским я бегала несколько раз. Морские люди, хоть и ненамного, но крупнее нас. А Владычица габаритами превосходит любого из них. Но доза всё равно убийственная. При этом хозяйке ванны хоть бы хны. Так, лишь пьяно похихикивала.

Да и вообще зрелище мне представлялось весьма странным (впрочем, остальные, похоже, так не считали): сидит в огромной лохани синяя полурыбина, лениво машет из воды хвостовым плавником, хлещет вполне себе земной напиток, поглаживает длинные, густые, фиолетовые волосы и хохочет во весь рот. А Владыка Финского залива отличался скромностью, мудростью, трезвостью и на сушу никогда не рвался.

В запойной трепотне прошло минут сорок. Владычица требовала, чтобы мы со Славиком от неё не отставали. Поэтому приходилось постоянно прихлёбывать. В голове у меня уже изрядно шумело, когда полурыбина вдруг потёрла горло и сказала:

– Ох, мне пора. Связки сохнут. Все веселитесь. А вы трое приняты.

Я обернулась, чтобы найти взглядом Клару, и тут же заметила её. Соседка стояла неподалёку и, по всей видимости, с нетерпением ожидала решения. Похоже, нервничала из-за того, что её Владычица отправила пировать, а с нами тары-бары разводила. Сейчас в глазах Клары появилось облегчение. Она подошла ко мне и сунула бутерброд с бужениной:

– Ты хоть закуси.

– Спасибо.

Ванна Владычицы уже протискивалась в дверной проём. А я-то гадала: почему он такой широкий?

– Самое страшное позади. Теперь развлекайтесь, – облегчение звучало и в голосе Виктории Андреевны. – Всё ладненько. Вы молодцы!

Она направилась к профессорам, что-то между собой обсуждающим. Клара уже оказалась возле Сашеньки. А Славик наклонился ко мне:

– Потанцуем?

– Слушай, я так есть хочу, – жуя, ответила я. – Давай после.

Нас обступили танцующие. От сводов зала отражались звуки музыки. Отчётливо слышались гитара и пианино. Я и не заметила, когда его сюда втащили. Может, ещё днём… Я не видела Прохора, но пошла в ту сторону, где он находился до того момента, как все вокруг удумали пуститься в пляс, чем сильно ограничили обзор.

– Привет, – сказала я, встав возле потенциального помощника. Бутерброд почти закончился, глаза голодно смотрели на обилие вкуснятины. Прохор слушал анекдот из уст приятеля, не знакомого мне, но на голос обернулся.

– Привет. Как прошло?

– Вроде неплохо. То есть мне обещали, что будет страшно-страшно, а оказалось…

– У Владычицы настроение сегодня хорошее. А вообще с ней надо общий язык найти, тогда сложится. Она бабка нормальная. Случаются иногда закидоны, но их можно пережить.

Я хотела спросить, что же тогда произошло с теми четверыми, которых сослали в Питер. Но тут раздался хохот. Это закончился анекдот. Не смеялись лишь мы с Прохором. Он – потому что прослушал концовку, а я – так и начало тоже. Сзади подлетела Роза.

– Ну как ты? Ты как? Как она с тобой, а? Рассказывай!

Прохор протянул мне тартинку, Роза – бокал с шампанским. Еду я схватила с радостью, а на напиток посмотрела недовольно:

– Я уже пьяная.

– Сильно пьяная? – заинтересовался Прохор.

– Съешь винегрет. – Роза указала на блюдо, стоявшее передо мной. – Он вкусный. Ну так что?

Я принялась уплетать еду, которая оказалась поблизости, потом взялась и за шампанское. С набитым ртом отвечала на бесконечные вопросы Розы, а едва её пригласили танцевать, выдала Прохору:

– Мне нужно с тобой поговорить. Не здесь.

Он посмотрел на меня с высоты немалого роста. В глазах цвета моря будто плескались рыбки. Или я просто слишком долго созерцала морскую деву, уничтожившую в один присест мою годовую норму шампанского.

– Пойдём поговорим. Хочешь ещё тартинку?

Мы миновали с полтора десятка танцующих пар, добрались до выхода и оказались на широкой аллее. Теперь-то я поняла, для чего ей эта ширина. Ходят тут ванны всякие. Но долго в местах обитания ванн мы не задержались. Прохор взял меня за руку и нырнул налево. Сюда я ещё ни разу не забредала. Коридор оказался узким и тёмным. Мы прошли несколько шагов, пока хватало света из аллеи, потом спутник снял с пояса фонарь и посветил вдаль. Свет испугал и оторвал от поцелуев какую-то парочку. Оба недовольно фыркнули на нас, но с места не сдвинулись. Я пошла за Прохором. Он уверенно шагал вперёд.

Пару раз мы свернули, и вскоре я обнаружила, что находимся в широком проходе, слабо освещённом разноцветными фонариками.

– Здесь мы одни, – сообщил Прохор, и голос его несколько раз отразился от стен.

– Откуда ты знаешь?

– В этом месте любой шорох гулким эхом расходится. Услышали бы. Многоголосый коридор. Так о чём ты хотела поговорить? Что-то серьёзное?

– Да, – ответила я, но, не зная, как начать, тут же сменила тему, – помнишь, ты мне обещал рассказать, что находится за решётками?

– Не помню, чтобы прям обещал. По-моему, только предположил существование такой возможности.

Вдруг с другой стороны коридора донеслось странное жужжание и начало отскакивать от стен, умножаясь. Я повернула голову и увидела то, что шокировало меня сильнее, чем передвигающаяся лохань и бутыль шампанского в два глотка. Прямо на меня летела удивительно страшная морская дева. С тёмно-синей кожей, острыми зубами, серыми волосами, парившими вокруг головы как наэлектризованные, с длинными когтями на костлявых пальцах и хищным выражением лица. Хвост девы превратился во множество тощих хвостиков. Они торчали в разные стороны, плавники крутились, подобно пропеллерам, и издавали то самое жужжание.

– Не слушай её! – Я успела заметить испуганное выражение на лице Прохора. Потом он снова схватил меня за руку и потащил в противоположную сторону. Тут же раздался восхитительно нежный голос, и сразу захотелось отправиться за его обладательницей куда она пожелает. Я попыталась остановиться, но Прохор упорно тащил меня вперёд, а потом втолкнул в узкий лаз справа. Я тут же собралась вылезти обратно. Однако Прохор втиснулся вслед за мной и стал толкать меня дальше. В этом коридорчике имелась возможность передвигаться лишь боком, друг за другом, потому выбирать не приходилось. Чудесный голос постепенно затихал. Странно. Я не смогла бы повторить ни одного слова, но почему-то сказанное казалось таким прекрасным.