Текст книги "Большая книга ужасов 76 (сборник)"

Глава 2
У озера

Часы на руке пискнули. Мы в дороге три часа. Должны уже были приехать к приятелю. Но пока приехали только в деревню. Для разнообразия она была не на холме, а немного в стороне. Мы съехали с асфальта, немного попрыгали на ухабах – «Нива» оказалась прыгучей – и допрыгали до первых домов.

«Жуть».

Простое такое русское название для деревеньки. В чем-то даже милое. Жутко милое.

Указатель сообщал, что где-то в стороне нас ждет прекрасный населенный пункт Пужбол. Хорошая была табличка. Свежая.

– Смотрите! Магазин!

Деревня тоже не баловала местными жителями. Она была пуста. За заборами виднелись ухоженные грядки. Трудолюбивые Жевуны [1]1
  Жевуны – волшебный народ из книги Лаймена Френка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз».


[Закрыть] испарились.

– Дороти унесло ветром. Она побежала за своей собачкой, забралась в домик, а его ветром раз – и подхватило.

Мара изобразила руками это «раз». Сумерник мрачно кивнул.

– Гони тысячу, – скомандовал он.

Чернов влез в свои необъятные карманы и залип там.

Сумерник вошел в магазин.

– И прилетела она в страну Жевунов, где была Злая Волшебница Востока. Домик как раз на эту Волшебницу и свалился. Только ноги торчать остались. А на ногах были серебряные башмачки.

Треш! Девчонка прибила старушку.

Жевуны все еще не показывались. Злые волшебницы тоже.

Сумерник вышел из магазина.

– Там нет никого, – сообщил он и загрустил.

– А еда? – заволновался Чернов, так и не нашедший денег.

Сумерник кивнул на дверь и снова скрылся в магазине. Мы зашли следом.

В магазине по центру стоял стол. На столе чайник. Теплый. Булки в упаковках, чтобы никто не подумал, что изо рта вынули и положили. Стеклянная банка с сахаром. Ложки с длинным черенком. Длинный черенок был и не нужен – сахара много. Одна чашка.

Одна.

Сумерник покрутил чашку в руках.

Еще тут был классический прилавок. Вдоль стен – полки с едой. Выбор невелик: консервы, сливочное масло, крупы. Сухие завтраки. Я таких уже лет пять не ел.

– Ну что – раз угощают… – пробормотал Сумерник и зашуршал оберткой булки.

– А вдруг отравленное? – выдал Чернов.

– Страшилок меньше смотри, – хмыкнул Сумерник. – Мы могли сюда и не заехать. Пока будем есть, хозяева придут. Разберемся. Все мы тут люди.

Про «всех» я бы поспорил, но булку взял. Утром мы почти не позавтракали – так были уверены, что через два часа будем в гостях.

К чайнику прилагался заварник.

Пустили кружку по кругу. Мара пошла вдоль прилавка. Чем-то грохнула. Мы вздрогнули. Сумерник замер со скошенной челюстью.

– Иди сюда, – придушенным шепотом позвал Чернов.

– Книгу нашла, – радостно сообщила Мара и бухнула на стол книгу. – Под прилавком.

Про медиков. Кто б сомневался.

– Ладно, – чавкнул булкой Сумерник, проглотил и открыл книгу. – Допустим. – Перелистал, задержался на картинке. Хмыкнул.

– Что «допустим»? – осторожно уточнил двоюродный.

– Что мы заблудились, – выдал Сумерник и хлопнул книгой по столу.

– Как это? – оторвался от булки Чернов.

– Вот так. Ехали-ехали – и залипли в одном месте. Вроде двигаемся вперед, а ни шагу не делаем.

– А бензин? – как самый умный спросил я.

– Бензин… – пробормотал Сумерник и вышел.

Чернов тут же отбросил булку и ринулся ко мне.

– Слушай, он чего – того? – Двоюродный активно закрутил пальцем у виска. – Какое «залипли»?! Свернули не туда.

– Где? – отстранился я от сумасшедшего взгляда родственника. Он так пучил глаза, что мне самому стало не по себе.

– Он же у тебя псих. Навигатор у него не работает. Деды от него сбегают.

Я промолчал, что от меня тоже сбегают.

Чернов тяжело сглотнул:

– Домой давай.

Я и сам был не прочь повернуть домой. Но что-то подсказывало, что так просто это не произойдет. Боль-шой у меня был опыт в просмотре кино на эту тему.

– А я бы еще проехала, – сообщила Мара, не отрываясь от книги. Она ее читала. Вот прямо так – стоя около стола. В одной руке булка, в другой чашка, локоть на открытой странице, чтобы не загибалась. – Надо только еды взять.

– Бензин уходит. – Про Сумерника уже забыли, а он ввалился как ни в чем не бывало. – Скоро заправка понадобится. Канистры запасной может не хватить.

– Скоро домой понадобится, – буркнул Чернов, отойдя от меня.

– Нет, домой рано. Я уже позвонил дружбану. Он меня ждет.

– Откуда позвонил? – удивился я и полез за смартфоном. Помнится, за последнюю пару часов связь так и не появилась.

– Из машины сейчас. Друг сказал, что мы не там свернули. Знает он эту Жуть. Мы ушли налево, в болота, а надо было прямо ехать.

Поворот я не помнил, поэтому в голове у меня случилась легкая невесомость.

– Куда? – оторвалась от чтения Мара.

– Тут болота кругом. Он велел быть осторожней. Они какие-то особенные. Газ выделяют. Углекислый. Короче, ехать надо. Берите что под руку попадет и пошли. Часа через два будем на месте.

От слов про два часа у меня по спине промаршировали мурашки. Про два часа мы говорили последние часа четыре. Может, и правда залипли?

Мара вцепилась в книжку и, не отрываясь от нее, двинула на выход. Так с чашкой в руках и пошла. Край книги был замят и испачкан. Я толкнул Чернова в плечо и кивнул на сестру. Он сунул руки в карманы, ссутулился и забухтел:

– Надо ехать домой. Не нравится мне это.

– Норм! Через пару часов будем в Суз-дале! – В моем голосе обнаружилась неожиданная бодрость.

– Да пошел этот ваш Суздаль! Ты что, не понимаешь?

Мара не вписалась в дверь и грохнула чем-то о косяк. Надеюсь, лбом.

– Не понимаешь? – тише заговорил Чернов. – Нас тут водит. Книга эта. Ты заметил?

Я кивнул.

– И я! Это неспроста.

У Чернова был такой жуткий взгляд, что я воздержался спрашивать, что он заметил.

– Давай сдернем? – Чернов схватил меня за локоть.

– Куда? – напрягся я. Дергать с двоюродным было вредно для здоровья.

– В обратку. А эти двое пускай едут.

– Пешком, что ли?

– Машину поймаем.

Этими словами двоюродный меня добил. Я отпихнул его и прошел в дверь. Наша «Нива» уже стояла с работающим двигателем. Сумерник сидел перед ее мордой на корточках и на что-то смотрел.

У меня зазвонил телефон.

Я реально чуть не взлетел – до того это было неожиданно.

– Алло? – ворвался в мое ухо голос мамы. – Вы там как? Долго не могла дозвониться. Что у вас?

– Нормально все. Свет вырубали, я телефон зарядить не мог, – вяло врал я. Ничего убедительного не придумывалось. Появление мамы то ли радовало, то ли нет – я не понял еще.

– Как вырубали? У вас там дождь?

Я посмотрел на серое небо. Оно тянулось к земле. Хотело упасть. В деревне в дождь вырубали электричество. На всякий случай. Чтобы молнией не закоротило.

– Ага. – Я почесал укушенную лодыжку. – Все утро гремело. И сейчас ливняк.

Двоюродный уставился на меня, словно я пророчества выдавал.

– Вы там едите? Кирилл с вами?

– Кирилл спит. – Я честно смотрел в глаза Сумернику. Глаза эти медленно темнели. – Мы позавтракали, и он завалился. – Я вслушался в причитания мамы. – Ага. Так он в комнату с телевизором не пускает.

Мама сообщила неожиданное. Про деньги. Сказала, что оставила денег, что мы их можем брать и покупать все что угодно. Еще и черновский папаша что-то отвалил.

В ящике моего стола. И чего я туда не заглянул?!

– Мам, – протянул я, чтобы заглушить в себе поднявшееся чувство разочарования в своих умственных способностях. – А чего это за место такое – Жуть?

– Жуть?

Чернов замахал руками, а глаза Сумерника стали в пол-лица.

– Мы тут навигатор нашли, стали смотреть, а он выдает странные деревни – Пужбол, Жуть. Я их не помню у нас.

Повисла пауза. Не такая, как бывает, когда связь прерывается и ты тихо чертыхаешься в адрес оператора. Мама была на проводе. И она молчала. Очень внятно молчала.

– Какой навигатор? – тихо переспросила она.

– Да какой-то. В черной коробке…

Я произнес это слово и почувствовал, как мне стало холодно.

– Не знаю никакого навигатора, – быстро ответила мама. – Выключите и положите на место.

– Хорошо, мам, – сказал я упавшим голосом. Теперь и мне перестала нравиться вся эта история. Но сваливать было еще рано.

Мама произнесла несколько дежурных фраз об осторожности и благоразумии и отключилась.

– И чего она сказала? – мрачно спросил Чернов.

– Что навигатор не ее.

– А чей?

– Чей-то, – буркнул я и пошел к Сумернику. Он снова начал изучать морду своего мустанга.

Из левой фары торчали лапки.

Я моргнул.

Торчат. Тонкие.

– Это что?

– Птица попала.

Я оглянулся. Тихо, спокойно. Ничего не летало.

– Ехали быстро, вот она и не увернулась.

Про «ехали быстро» я мог бы поспорить. Нас не обгонял разве что ленивый. Поначалу. Но потом и ленивые испарились.

Сумерник потянул за лапку. Я опять зажмурился.

Сам от себя такого не ожидал. Вроде раньше никогда не трусил.

Открыл глаза. Сумерник отряхивал руки и задумчиво стучал по колесу.

– Ну чего? – мрачно спросил он. – Поехали. Нам немного осталось.

Молодец, ободрил. Конечно, немного. «День простоять и ночь продержаться» – как было в каком-то мультике.

Все устроились в машине. Я глянул на навигатор. Тот вел себя примерно. Сообщил, что мы находимся в деревне Жуть, что до нужной точки нам 130 километров. Поэтому пристегнитесь и не нарушайте правил дорожного движения.

Машина резко взяла с места. Я покосился на Сумерника. Он пялился в зеркало заднего вида. Я оглянулся. В фильмах ужасов в такие моменты за машиной начинали бежать зомбаки. Но за нами никто не бежал. Даже пыль не поднималась.

– Книгу оставь! – мрачно потребовал Сумерник.

Мара сразу поняла, что обращаются к ней, поэтому прижала книгу к себе.

– Зачем? – жалобно проблеяла она.

– Оставь, я сказал!

У Сумерника оказались длинные руки. Он перегнулся через спинку сиденья и вырвал книгу из крепких объятий Мары. Открыл дверь со своей стороны и выбросил на дорогу.

– Мы ниоткуда ничего не берем. Это понятно? – грозно произнес он, и Чернов заметно вжался в сиденье. – А то домой сейчас всех отправлю.

Я ожидал, что двоюродный предложит голосовать за последнее предложение, но он промолчал. Я тоже решил не выступать. Нет ничего хуже раздраженного водителя. Мара сзади возмущенно бухтела, копаясь в рюкзаке. Я глянул в свой телефон. Связь была, даже Интернет появился. Карта действительно показала, что вместо того, чтобы ехать прямо, Сумерник ухитрился свернуть налево и уйти в те самые болота, которые так щедро предложены отдыхающим в этом районе. В болотах спутник не брал, вот навигатор и глюканул. С каждым бывает. Вон у двоюродного планшет до сих пор чихает, в себя никак не придет.

Мы довольно сильно прыгали на ухабах, смотреть было неудобно. Сделав крюк по этой дороге, мы опять выпадем на трассу около Юрьева-Польского, а там через Гаврилов Посад быстренько окажемся под Суздалем. Пока все было хорошо.

В мое «хорошо» ворвался странный звук. Такого я давно не слышал – звук мотора другой машины. Грузовики шли сплошным потоком, поначалу поселив в душе радость.

Мы стояли на второстепенной дороге, собираясь влиться в поток на трассе. Но сделать нам это пока не давали. Грузовики шли туда и обратно. Не впритык к бамперу, конечно, но частенько. Над дорогой взлетала выхлопная гарь.

– Во дают! – высказал общее недоумение двоюродный, повиснув на моем кресле.

Наша радость быстро поутихла, потому что грузовиков было неправильно много. Сколько может проехать за раз машин? Пять. Хорошо, десять. А здесь все шли и шли, причем в обе стороны.

– Может, где ремонт был. Асфальт перекладывали. Их держали, поэтому машин и не было, – выдала Мара. Мне очень понравилась ее версия. Она была убедительной. Как-то сразу пропадала тревога, что уже пару часов сидела в груди.

– С двух сторон ремонт? – разбил мою радость Сумерник. Он включил поворотник, собираясь встроиться в поток.

– Может быть, и с двух, – поддержал сестру Чернов. – Договорились, чтобы разом.

– Ага, – буркнул Сумерник, – договорились. – И медленно вывел машину на обочину.

Грузовики были разные. С белыми кабинами и синими, с лампочками по бортам и без. Мне казалось, что я могу разглядеть водителей. Где-то рядом с водителем сидел кто-то еще.

«Нива» поползла вдоль потока. Затрясло отменно. Нас никто и не думал пропускать. Сумерник газанул. Застучали по днищу камешки. Мы влетели в ряд. Грузовик за нами придвинулся. Мара пискнула. Грузовик сзади грохнул. Мы прибавили скорость, нагнав впереди идущую машину.

– Нормально все, – спокойно отозвался Сумерник, переключая скорость. Но все же чертыхнулся, когда через километр грузовики ушли на отворотку, а нам навигатор показал, что надо ехать дальше.

И мы поехали.

– Вам не кажется, что все это странно? – не выдержал Чернов.

– Не кажется, – отрезал Сумерник.

– Так быть не может, – повысил тон двоюродный.

– Это дорога, – пискнула Мара, успевшая вновь обняться с рюкзаком.

– Да при чем тут дорога?! – подпрыгнул на диване братец, заставив машину качнуться. – Так быть не может. Чтобы грузовики. Чтобы так плутать. Книга эта чертова. Нас реально водит.

– Водит-водит да выведет. Чего ты дергаешься? – отозвался Сумерник.

– Куда выведет? Обратно надо поворачивать! Понимаешь? Обратно! Пока не поздно. Пока помним, откуда приехали.

– А потом забудешь, что ли?

Сумерник был абсолютно спокоен. Он даже улыбался.

– Дорога изменится! Обратно давай! Поворачивай!

Чернов висел на моем кресле, чем порядком достал. Я подавил в себе желание выбить его кулаком обратно.

– Чего ты нервный такой? – Сумерник проявлял ледяное беспристрастие. – Что произошло? Мы собирались сегодня приехать? Мы сегодня приедем. Ну подумаешь – блуданули. В дороге это бывает. На то и дорога. Сейчас выберемся на трассу и пойдем по указателям.

«Поверните налево», – ласково сообщил навигатор.

– Вот видишь – все работает!

Мы соскочили с дороги и вновь попали на проселок. Машину затрясло, по днищу застучали камешки.

– Куда это мы? – придвинулась Мара.

– По навигатору, – бодро щелкнул по экрану Сумерник.

– Так он же – вот.

Все-таки я не сразу посмотрел на чертову машинку. Задержал дыхание. Вспомню-ка я что-нибудь приятное. Например, мороженое, оставленное в холодильнике дома. Или представлю квас, который куплю как только мы приедем.

– Ой! – выдохнула мне прямо в ухо Мара.

Экран был сер. Через него шла черная дорога. Зеленая стрелка. Четко было выведено «туда».

– Что за черт! – пробормотал Сумерник, косясь на навигатор.

– Осторожно! – крикнул Чернов.

Я успел вскинуть глаза. Она стояла на дороге. Прямо перед нами. Справа куст, слева поле. Мы неспешно катились по проселку, нас сильно качало. Мне показалось, что за мгновение до крика ее не было. Что она специально шагнула из куста. Волосы распущены и сильно лохматы, юбка длинная.

Машина наехала. Удар. Нас качнуло от резкого торможения.

Мотор заглох.

– Ой, мамочки! – подала голос Мара.

– Черт! – Сумерник рванул ручник и вывалился из машины.

Я смотрел на трещину на лобовом стекле. Опять-таки не помнил, была ли она тут раньше.

– Жива? – Сумерник обежал машину. Взмахнул руками. И исчез.

Мара за моей спиной пискнула и, судя по звуку, сползла с сиденья.

Я щелкнул ручкой двери. Пальцы дрожали. Ноги чуть ли не силой пришлось заставлять двигаться – они все изображали, будто прилипли к резиновому коврику.

Сумерник сидел на земле перед бампером своей машины. Тер лоб. Пятерня у него была в грязи. Теперь и лоб тоже.

Я посмотрел на морду «Нивы» и сам не заметил, как наклонился, чтобы заглянуть между колес.

– Ты тоже видел? – хрипло спросил Сумерник, опершись ладонью о землю – прямо в самую грязюку угодили, – и снова стал водить рукой по лицу. Наверное, так ирокезы готовились к финальным битвам с испанцами.

Ответил я не сразу. Задумался. В последнее время я стал сомневаться в своей памяти. То что-то помнил, а то не помнил. Вот трещина на стекле, например, – не помнил, когда она появилась. Или как мы где-то там повернули. Это точно не помнил. А женщину…

– Видел, – решился я. Все-таки тетка скорее была, чем нет.

– Ну и ладно, – поднялся Сумерник. – Пойду у наших спрошу.

Но наши сами уже шли ему навстречу. Выбравшийся из машины двоюродный тут же полез под нее.

– Там нет ничего, – буркнул я. Почему-то представилось, что он тоже сейчас начнет опускать лицо в грязь. – Показалось.

– Ага, – согласился Чернов и, отклячив зад, с головой исчез под «Нивой». Провел рукой, как делают, когда не видят, но хотят что-то нащупать.

– Я говорю, показалось нам. Чего ты там ищешь?

– Ботинки видел?

Я скосил взгляд на его битые кроссовки.

– Серебряные, – уточнил он.

Наверное, так сумасшествие и начинается. Сначала ты бабушку сбиваешь, а потом вся машина начинает искать серебряные туфли…

И тут я догадался, о чем это он.

– Ты чего?! – возмутился я. – Совсем, что ли?!

– Это вы совсем! – Чернов сел около машины. – Вам говоришь, говоришь, а вы не слышите.

– Ее звали Злая Волшебница Востока, и мы ее задавили, – сообщила Мара.

Вот в эту секунду я действительно захотел оказаться дома. Когда рядом с тобой двое сумасшедших, это уже не приятное путешествие, а дурдом на выезде в пансионат «Колокольчик».

– Никто никого не задавил. – Сумерник вынырнул из-за машины, вытирая руки тряпкой. – Показалось нам. Устали, долго ехали, солнце бликануло, вот мы и… – Он дернул шеей, словно в нее кто впился. Вампир или комар какой-нибудь. – Садитесь в машину, поехали. Надоело мне это.

«Это» надоело не только ему. Все дружно утрамбовались в «Ниву». Навигатор проснулся (он выключался, когда не работал двигатель), прошуршал настройками и сообщил, что нам надо ехать прямо.

– Ясен пень! – фыркнул Сумерник. Ехать кроме как прямо тут было некуда.

– А почему мы по проселку едем? – вдруг заинтересовалась Мара.

– Не знаю, навигатор так ведет.

Навигатор, ни секунды не сомневаясь, тянул маршрут через поле.

– Наверное, дорогу спрямляет.

– А давайте домой поедем, – снова выступил Чернов. – Не хочу я ни к какому другу ехать. Я сейчас вообще отцу позвоню.

Идея с отцом даже меня вдохновила, но сотовый показал отсутствие Сети. На попытку ее найти ушла половина батареи.

«Через сто метров поверните направо», – приказал женский голос.

Поворот был обозначен густым кустом со знакомыми белыми цветами. В недавней деревне такой же был.

– Ерунда какая-то, – прошептала Мара.

Мы уперлись в озеро. Дальше дороги не было.

«Вы приехали», – сообщил навигатор. Здесь бы ему улыбнуться. Но он не умел.

Справа от дороги в траве торчал белесый камень. Из овальной фотографии смотрела женщина. Волосы распущены и слегка растрепаны.

– Ой, – прошептала Мара.

Двигатель замолчал.

В открытые окна потянуло чем-то неприятным.

Глава 3
Ночь в лесу

– Я ухожу! Вы как хотите, а я иду обратно!

Чернов визжал. Он как выскочил из машины, так стал орать. Уже минут пять. Как по мне – много.

– Тут нет дороги из желтого кирпича! – высунула мордочку с заднего сиденья Мара.

– Да пошли вы! – Двоюродный потряс над головой руками. – Вы психи, раз хотите сидеть и ждать непонятно чего. Надо возвращаться! Это же ясно!

– Не дергайся ты! – Сумерник сидел на пороге машины и воевал с навигатором. Какое-то время черная коробочка милым терпеливым голосом сообщала, что именно этот маршрут был заложен изначально, что она привела путешественников в точку назначения, но Кирилл не сдавался.

– Связи нет, – висела у него над левым плечом Мара.

Связи и правда не было. Двоюродный метался, задрав планшет. Я смотрел по сторонам. Если это сказка про врачей, то пора появиться Жевунам. Вместе с очередной колдуньей. Сколько их должно быть?

Но никто не появлялся.

– Поехали отсюда! – подскочил к Сумернику Чернов. – Еще не темно! Мы успеем вернуться.

– Серый ждет, – покачал головой Сумерник.

Меньше всего в этой истории я сочувствовал неведомому Серому.

– Я здесь не останусь! – Рубанув рукой воздух, двоюродный решительно повернулся и пошел по проселку обратно к дороге. Я ему немного позавидовал, потому что он уходил от неприятного запаха. Воняло нешуточно, словно где-то поблизости валялась дохлая корова. Я смотрел на куст возле надгробия. Не корова, но казалось, что вонял именно он.

Чернов успел прилично учесать, когда вдруг заорал.

Я представил, как с неба падает лазерный луч и уничтожает моего непослушного братца. Еще была версия с разверзнувшейся землей и провалом в тартарары. Но ничего этого не случилось. Чернов бодро скакал обратно.

– Там мышь! – вопил он издалека.

Мара ахнула.

– И чего? – Сумерник даже от навигатора не оторвался, все так и жал на его кнопки и экран. Настойчиво жал. Казалось, сейчас продавит и останется сидеть с нанизанной на палец коробочкой.

– Дохлая!

Я сглотнул. Не волшебницу, так мышку мы все же задавили.

Чернов допрыгал до нас. Взгляд сумасшедший.

– Ты чего – мышей боишься? – спросил Сумерник.

Даже я удивился.

– Бедненькая… – Мара привстала на цыпочки и пошла по тропинке к месту трагедии. Далеко не ушла, потому что Чернов опять заорал:

– Черт, черт, черт!

– Где? – выглянул из-за двери Сумерник.

Двоюродный пучил глаза, разевал рот, а рукой показывал в сторону надгробия.

– Ну чего опять? – разочарованно протянул Кирилл.

– Смотрите! – Чернов пританцовывал, словно хотел в туалет.

От этого крика мне в очередной раз захотелось поскорее уехать отсюда. И уже не важно куда: только бы ревел мотор и только бы не чувствовать этого запаха.

Я выполнил просьбу братца – и посмотрел. Мельком. Хватило. Портрет Чернова. В овале фотографии. Брови сдвинул. Чем-то недоволен.

– А-а-а-а-а! – ушел на повышение звука братец, так что уши стало закладывать.

– Ой, мамочка! – завопила Мара и бросилась к камню.

– Стой! – попытался перехватить ее Сумерник.

Мара увернулась и доскакала до надгробия.

– Нет, нет, нет! – причитала она, пытаясь расцарапать фотографию. Поддела краешек ногтем. Палец сорвался. Стукнула кулаком. Чернов на фото стал еще мрачнее.

– Да погоди ты! – попытался оттащить ее Сумерник.

Мара прыгала как сумасшедшая. Я подумал, что ей еще надо головой в камень въехать, тогда точно поможет.

Но девчонка поступила по-другому. Она метнулась к озеру, забралась в него по щиколотки, зачерпнула горсть воды и, прибежав обратно, облила фотографию. Еще и ладонью сверху провела. Для верности.

– Остановись! – дотянулся до ее плеч Кирилл и наконец оттащил от камня.

– Ты что? – в полной тишине хрипло спросил Чернов.

А потом в воздухе что-то словно лопнуло, и с неба упал довольно приятный хохоток. Или птичка что хорошее пропела.

Но на птичку я не отвлекался. Я внимательно смотрел, как портрет Чернова смывается. Вода бежала по его лицу, оставляя после себя белесый фаянс. Или из чего эти овалы делаются?

Чернов тяжело задышал.

– Так, – поднялся Сумерник. – Хватит орать. Связи тут нет, спутник не работает. Едем обратно. Берегите заряд на телефонах. Нам они могут пригодиться.

Мара вытирала о себя руки.

– А что случилось? – нервно дергала она головой. – Что мы сделали?

Я задрал голову. Ничего в небе не было, кроме сплошных облаков. Птицы не летали. Вспомнилась попавшая в фару неудачница, и мне стало не по себе.

– Ничего, поехали! – Сумерник потерял свое спокойствие, движения его стали резкими.

Чернов стоял в полуобмороке, тупо глядя на надгробие.

– Чего случилось-то? – заклинило Мару. Она доковыляла до машины и теперь с удивлением смотрела на свои мокрые ноги.

– Ничего! Садись! – Сумерник шарахнул дверью.

– Ага, поехали! Чего тут делать-то? – засуетился Чернов. Он ринулся к машине, врезался в стояк двери, стал втискиваться на заднее сиденье и застрял.

– Спинку снесешь, – мрачно процедил Сумерник, кулаком выпихивая Чернова из машины.

В трехдверную «Ниву» сесть можно было через переднее сиденье. Кресло пассажира наклонялось, и в узкую щель пробирались те, кому «посчастливилось» сидеть сзади. В эту щель Чернов пытался ввинтиться уже второй раз. С разбегу. Машина качалась.

– Успокойся! – закричал Сумерник двоюродному, штурмующему дверь головой вперед – плечи не проходили, и в его взбаламученной голове не рождалось здравой мысли, как сделать так, чтобы ни во что не врезаться. – Нам все показалось, слышишь?

Чернов пошел на очередной взлет.

Мара подобрала свой рюкзак и придвинулась ближе.

– А что это значит? – прошептала она мне в затылок. Я чуть не подпрыгнул. Нельзя же так пугать, когда и без этого все до чертиков напуганы. – Он следующий?

– После кого? – не понял Сумерник.

– После Злой Волшебницы Востока. Сначала ее убили, потом… – Мара показала глазами на брата.

– Да пошла ты! – рявкнул я, потому что это была моя мысль и она ее зачем-то озвучила.

Я дернул Чернова за плечо и нажал ладонью на затылок, помогая войти в салон.

– Все, на фиг! – не выдержал Сумерник. – Везу вас домой, и делайте там что хотите!

Он дернул ремень безопасности – тот сразу застрял. Я осторожно забрался на кресло. Как там было в сказке? Дороти раздавила волшебницу, к ней сразу выбежала толпа Жевунов, они рассказали, что домой она попадет, если пройдет по дороге из желтого кирпича. Она пошла. И все закончилось хорошо.

Я выглянул в окно. Дорога под нашими колесами была самая обыкновенная. Слегка желтоватая от песка, но никакого кирпича не было.

– Ты садишься?! – прорычал Сумерник Маре.

Мара полезла в свой рюкзак.

– Я сейчас… – пробормотала она. – Мне руки…

Дальше произошло невозможное. Она достала из рюкзака мыльницу и отправилась к берегу.

– Она у тебя псих, что ли? – пробухтел Сумерник. Он воевал с ремнем, который отказывался выдвигаться, а все стучал и стучал стопором.

Воняло уже нестерпимо.

Мара стояла у берега и умывалась. С девчонками это случается – на них частенько нападает приступ чистоты. Мать моя за стол сесть не может, обязательно сходит умыться. И вечером тоже – непременно в ванне посидит. Мне вот параллельно, чистая у меня рожа или нет. А девчонкам…

Я скосил глаза на распахнутый зев брошенного рюкзака. Плотно он был забит. Какой-то пакет, книги, растрепанная тетрадка, сумочка тряпичная на молнии. А это что?

Страницы были измочалены, уголок в крошках земли, обложка с желтым пятном. Когда я коснулся книги, она показалась мне ледяной.

Все-таки этому художнику надо было руки оторвать. Дороти на обложке была страшнее нашей учительницы по математике. Улыбка Страшилы давала фору самому жизнерадостному монстру Фредди Крюгеру. Ну и железный Носферату выглядел как пришелец с планеты Плюньвменятрижды. Про облитого грязью льва я вообще молчу.

А потом мы очень быстро ехали. Даже быстрее, чем хотелось бы, потому что дорога вдруг стала очень неровной, машина прыгала, я чуть не стукался головой о крышу, от первого толчка так вообще прикусил язык. Но все молчали.

В молчании мы промчались мимо куста. Если там и была мышка, то ее задавили второй раз. Но я был уверен, что никакой мышки там не было. Смотрел на навигатор и думал о нем нехорошо.

Когда я был маленький – а со мной случился такой период в жизни – то очень любил ругаться. И с особым наслаждением вываливал все свои глубинные знания на маму. Причем половина слов были вполне себе литературные. Вот только в применении к человеку они сразу становились плохими. Мама честно билась с моими пристрастием, я честно отбивался словарями. Мамины аргументы быстро закончились словом «нехорошо». Оно мне почему-то тогда понравилось. Не «плохо», не «отвратительно», не «мерзко», а именно – «нехорошо». И я стал нехорошо думать о нехороших вещах.

Вот как сейчас про этот навигатор. Понятно было, что он лажает. Что никаких ведьминых падей и чертовых болот в нашей местности нет. Что нехорошая коробочка закачала себе прикольную карту и теперь, гоняя нас по ней, получает свое черное удовольствие. Больше того – я додумался до того, что это не настоящий навигатор, а игрушечный. Нет там настоящих карт. Его подарили маме, чтобы она развлекалась в дороге. Хотя мама моя на автомобилях ездит редко. Она на самолетах летает и на поездах ездит. Там можно и без навигатора.

Я взял черную коробочку в руки. На ней не было ничего. Ни одной надписи, никаких скрытых намеков на игровую модель. Только шероховатая поверхность пластика.

«Маршрут построен», – сообщил женский голос, и я чуть не вскрикнул.

– Выключи его! – взвизгнула Мара и потянула свои щупальца ко мне.

Я дернулся:

– Погоди!

Даже с чистыми копытами лезть ко мне сейчас не стоило.

– Поехали домой, – как радио включился Чернов.

Экран ожил, посерел. На нем появилась зеленая стрелочка. Мгновение стрелка висела в пустоте – я задержал дыхание в ожидании. Но вот под ней появилась дорога, изогнувшаяся вправо. Я поднял глаза – и верно, проселок уходил вправо.

«Через триста метров поверните налево», – мягко настаивал автомат.

– Куда он нас ведет? – не отрываясь от дороги, спросил Сумерник.

Экран заполнился. Поворота налево еще не было видно, но проселок уже назвали дорогой. Вдали терялся населенный пункт Поддыбье. А зелень вокруг была просто зеленью. Без всякого названия. Внизу было написано, что едем мы со скоростью 10 километров в час. А до пункта назначения нам было сто тринадцать километров.

Я сглотнул. Мне расхотелось ехать в тот пункт, куда вел этот навигатор. Тем более отсюда его было и не видно. Я боялся нажимать на кнопки, чтобы не сбить все окончательно.

– Давайте его выбросим, – насела на меня Мара.

– Чего это мы его выбросим? – Сумерник сильнее сжал руль.

– Это из-за него! – снова подал голос двоюродный.

– Он-то тут при чем? – сквозь зубы процедил Сумерник. – Спутники сбоят!

– В нем завелся колдун, – выдала Мара.

От неожиданности я закашлялся. Круто! До такого я еще не додумался.

– Совсем, что ли?

Это, кстати, был не вопрос. Это было утверждение.

– А в ваших гаджетах тоже колдун? Вроде как они сюда же привели, – напомнил Сумерник.

– Мы заблудились. – Голос Мара не повышала, и от этого становилось только хуже. Неприятный у нее был голос, злобный какой-то. Он вливался в уши, рождал озноб.

– Да где же мы заблудились! – не выдержал Сумерник. Он шарахнул кулаком по рулю. – Мир квадратный: едешь либо туда, либо оттуда. Мы едем оттуда и скоро будем дома!

«Поверните налево».

Мы повернули, потом еще раз. Ехали в полном одиночестве по дороге, на которой не встретилось ни одной машины. И ни одной деревни. Они почему-то оказывались в стороне. Глумово, Парша, Весь. Вдалеке все. А мы ехали здесь. По дороге. Я не заметил, как мы опять оказались на проселке. Начинало смеркаться. Вроде бы я задремал.

«Вы прибыли к месту назначения», – сообщил навигатор.

Эти слова больно ударили по мозгам – возвращение к реальности было мучительным. Голова заболела. Пискнули часы. В дороге мы были десять часов.

Озеро. Место я узнал. Неподалеку желтела обложка выброшенной книги.

– Опа, – прошептал Сумерник.

И как-то разом стало темно. В открытые окна потянуло затхлостью.

Корова сдохла. Или кто-то такой же крупный. А может, и две коровы. Морские.

Посмотрел на навигатор. Он молчал. На черном экране не было ничего. Пальцем я нарисовал смайлик. Здесь могла бы быть ваша реклама.

– Я не выйду, – вцепился в подголовник кресла Кирилла Чернов. – Я тут останусь.