Текст книги "Близкие люди"

Перед сном мама зашла к Тасе.

– Не переживай, ты привыкнешь. Пока тебе здесь все чужое, но скоро ты поймешь, что не зря уехала из России.

– Мама, я из России не уехала. Я приехала к тебе в гости, ненадолго.

– Как в гости? А, что, ты свою квартиру не продала?

– Нет.

Тася не поняла, чем мама была недовольна. Подумав, она решила, что мама расстроена, что дочь не может решиться на переезд. Но мать думала совсем о другом.

В саду, под покровом ночи состоялся такой разговор:

– Богдан, дорогой, она не привезла денег! Не хочет продавать квартиру!

– Как же так? Ты говорила, что все наши проблемы будут решены, если твоя дочь приедет к нам!

– Мы так с ней и договаривались, но она передумала…

– Зачем тогда она приехала? Для чего она нам здесь?

– Подожди, потерпи, не могу же я ее отправить домой, все же дочь.

Тася прекрасно выспалась, отдохнула, свежая, довольная, сбежала вниз, где уже трудилась мать, подметая пол.

– Мамочка! Доброе утро! Давай, помогу! Она выхватила у нее веник, убрала мусор, принесла ведро воды, стала мыть пол. Работа так и спорилась в ее руках. Богдан был приятно удивлен, что Тася оказалась такой работящей девушкой.

– Хорошо, пусть остается пока. Помогать будет. – Разрешил хозяин.

На следующий день Тася обошла весь сад.

– Мама, что вы делаете с урожаем? У вас так много деревьев!

– Вино ставим, варенье… Пропадает много.

– Давайте, часть сада очистим от слив. Я посчитала, у вас их восемнадцать! Куда столько? Разобьем грядки, посадим овощи, зелень, ягод немного.

– Так за всем этим огородом ухаживать надо! А мы в ресторане еле управляемся.

– Я же помогу! Только пусть Роман деревья уберет.

Несколько дней, что хозяйский сын корчевал деревья, Тася помогала в ресторане. Она быстро вникла в суть вещей: и обслуживала посетителей, и готовила еду, и убирала в помещении. Поздно вечером, уставшая, добиралась до кровати и моментально засыпала. Несколько раз звонил Алик, интересовался, как у нее дела. Она рассказала ему про ресторан, про огород, сказала, что сейчас у Богдана с мамой временные трудности, она им должна помочь. Сказала, что очень устает, не до развлечений пока.

– Короче, завели бесплатную служанку?

– Алик! Как ты можешь так говорить? Это же самые близкие мне люди!

Работа в огороде нравилась Тасе. Почему-то бабушкин сад она ненавидела, а здесь с удовольствием возится. Появились ровные аккуратные грядки с луком, с салатом, с пряными травами. Меню в ресторане стало разнообразнее. Это сразу отразилось на количестве посетителей. Чистые занавески на окнах, молодая, красивая официантка, вкусная еда – все сказалось на прибыли ресторана. Богдан присматривался к Тасе. Она ему очень нравилась. Постепенно в его голове стал рождаться план. Вот, если бы он женился на Тасе…, а ее мать – выгнал, за лень и нерадивость, он бы из долгов выпутался, и молодую жену бы взял в дом.

Мать Таси так же мечтала о своем. Когда она познакомилась с Богданом, она думала, что он женится на ней, и она будет хозяйкой ресторана, наравне с ним. Может быть, даже он ей это обещал поначалу, но, постепенно, Богдан передумал жениться. Сорокалетняя жена, которая больше любит поваляться в кровати, чем бегать с подносами, его не устраивала. Но выгнать ее он не спешил, так как не было на ее место подходящей кандидатуры. Весть о том, что к ним едет Тася, разозлила Богдана. Только обещание, что она привезет деньги, заставило его терпимо смотреть на этот факт. Денег она не привезла, но сама оказалась настоящим сокровищем.

Мать понимала свое шаткое положение в доме Богдана. Ей стало ясно – он не женится на ней. Тогда она придумала другой план – пусть Роман женится на Тасе, дочь станет полноправной наследницей Богдана, а она, естественно, займет законное положение тещи. Осталось только свести детей вместе. Но Роман вообще спокойно относился к женщинам, несмотря на свои тридцать лет. Семью заводить не спешил. Не то, что его пятидесятилетний папаша.

– Этот старый козел ни одну юбку мимо себя не пропустит! – Сокрушалась Тасина мать.

Роман каждый день ездил за продуктами в город. В свободное время он с удовольствием помогал Тасе в огороде. Приносил воду, копал землю, выполнял всю тяжелую работу. Любуясь на отношения молодых людей, Тасина мать решила, что дело в шляпе. Но, вся проблема была в том, что Тася не испытывала к Роману никаких чувств, кроме братских, а Роман вообще не хотел жениться, ни на ком, считая, что ему еще рано заводить семью.

Такая вот геометрическая фигура отношений выстроилась в доме Богдана. По сравнению с простым любовным треугольником это был какой-то октаэдр.

Так прошла осень, урожай яблок был собран, переработан. Тася научила всех соседок варить повидло, делать сухофрукты, выжимать сок из яблок, закатывать банки с компотом из маленьких кислых ранеток. А ее шарлотки расходились в ресторане на ура!

Прибыль от доходов ощутимо росла, долги уменьшались соответственно. Богдан ждал, когда он выплатит банку кредит, и тогда примется за Тасю. То, что девушка ему не откажет, он не сомневался. Только ее мать осложняла ситуацию. В последнее время она жутко его раздражала. Вот вчера, наблюдая за Романом и Тасей, дружно работающих в саду, она сказала:

– Посмотри, какая пара! Давай, поженим их! Представь, какие у нас будут красивые внуки!

У Богдана потемнело в глазах. Вот, значит, что она задумала!

– Что болтаешь? Рано им еще о семье думать!

– Сам-то Романа родил во сколько? Лет в двадцать?

Богдан не любил вспоминать свою семейную жизнь. Как-то у него все получилось рано: рано женился, рано ребенка завел, рано овдовел. Любви особой не испытал, а вот трудностей хлебнул с лихвой. А сейчас, в зрелые годы так захотелось любви! Чтобы жить, как одно целое, чтобы все было сообща, вместе, чтобы огонь в сердце, а в глазах – нежность. Желание Тасиной матери свести вместе дочь и его сына, разозлило Богдана.

– Надо с Тасей быть поласковее, – решил он.

Наступила зима. В огороде дел почти не было, но Тася без дела не сидела, она решила навести порядок в ресторане. Постепенно, с помощью Романа, отремонтировала потолок, наклеив на него красивые потолочные плиты, переклеила на стенах обои, на стене, где не было окон, наклеила фреску. На картине изображен Париж в районе Монмартра. Живописная улочка, изгибаясь, уходит вверх и вдаль, расширяя помещение ресторана, создавая иллюзию пребывания в этом романтическом месте.

Она старалась не тратить лишнего, зная, что у Богдана долг в банке. Привыкшая экономно обращаться с деньгами, она сама сшила новые скатерти на столы, на стулья сделала такие же подушки. Барную стойку тоже обновили и покрасили. Ресторан стал выглядеть совсем по-другому, в него стали захаживать местные жители после работы, посидеть, пообщаться. Все было хорошо, кроме одного: Богдан стал проявлять к ней непозволительное внимание. Девушка было в растерянности. Поделиться этим ей было не с кем. Матери она сказать не могла, Роману – тоже. Но, когда наступила весна, хозяин перестал прятать от семьи свои чувства, доводя Тасю до слез. Но эти слезы были ничто по сравнению с теми, что она проливала после объяснений с матерью. Вскоре, Тася поняла, что здесь ей не место. Хоть выяснилось, что Богдан не муж матери, она даже мысли не допускала, что между ними может что-то быть. В Романе она тоже не видела объекта своих грез, как и он в ней. Что делать? Решение одно – уезжать.

– Мама, купи мне, пожалуйста, билет, я домой уеду. – После очередного скандала попросила она.

– Сама покупай, у меня денег нет! – Отрезала мать.

Тася считала, что работая у Богдана восемь месяцев, она заработала на билет. Но хозяин считал по-другому. Живи здесь, никаких билетов. Скандалы становились все безобразнее, однажды Богдан сказал ее матери, чтобы она убиралась из его дома. А Тася пусть остается в роли хозяйки. Мать винила во всем дочь, Роман сказал, что она змея, которую пригрели на груди, Тася сказала, что, если уйдет мать, она уйдет вместе с ней.

Этой ночью Тасе не спалось. Она долго плакала и ворочалась в постели. Рано утром позвонил Алик:

– Привет, подруга! Как дела?

– Аличка, милый! Как я рада тебя слышать! Аличка, Аличка! Мне так здесь плохо! Аличка! – И она расплакалась в трубку.

– Не плачь, Тася, я все понял. Ставь чайник! Еда-то нормальная есть?

Тася не понимала, зачем Алик так жестоко шутит с ней? Какой чайник?

– Аличка, зачем ты так?

Но трубка ответила ей короткими гудками.

– Разъединилось, – решила Тася и спустилась в ресторан попить кофе.

Мать встретила ее ворчливо:

– Что-то долго ты спишь! Вон уже посетителей полно, а ты все валяешься в кровати!

Тася, не обращая внимания на ее слова, подошла к незнакомому мужчине, чтобы спросить его, что ему принести. Но, взглянув на него, она обмерла:

– Алик!!! Алик? – она кинулась ему на шею, плача. – Алик, ты приехал? Ты за мной приехал?

Он обнимал ее и целовал в заплаканные глаза, в такие желанные губы, гладил светлые волосы, шептал ласковые слова.

При виде этой сцены все участники драмы замерли, молча наблюдая за странным незнакомцем.

– Собирай свои вещи, мы уезжаем, – сказал мужчина.

– Как это уезжаете? Куда? Я ее не отпускаю! – Закричал Богдан. – Денег не дам на билет!

– Иди, иди, не бойся, я тебя здесь подожду. – Подбодрил ее Алик. И, обернувшись к рассвирепевшему хозяину, спокойно добавил: – Мне ваши деньги не нужны. Я приехал за своей любимой женщиной, без которой жить не могу, дышать не могу, неужели вы думаете, что ваши деньги могут что-то изменить?

Вскоре вернулась Тася.

– Ты хочешь с кем-нибудь проститься? – спросил Алик.

– Да, – подумав, сказала Тася, – с садом. Там сейчас все цветет: и яблони, и груши, и сливы. Такая красота!

Когда они летели домой, Тася, положив голову Алику на плечо, рассказывала ему о своей жизни в Болгарии. О том, как она полюбила сад, землю.

– Странно, ты всегда терпеть не могла бабушкин огород!

– Все меняется, Алик, все меняется.

– Ты о чем, Тася?

– Я всю жизнь искала любовь и не находила, а любовь-то совсем рядом была, только руки протяни.

– Тася, дорогая моя, я тебя правильно понял, ты сейчас сказала, что любишь меня? Да?

– Да, Алик, я тебя очень люблю. И всегда любила, только не понимала этого. Какая же я пустодыр…

– Не смей так называть себя! А, впрочем, как хочешь, мне все равно. Я тебя люблю любую!

Наконец, они добрались до дома. Алик неохотно стал прощаться.

– Не уходи. Останься! – попросила Тася. А он только и ждал этих слов.

Утром Алик предложил Тасе пожениться, она с радостью согласилась. Они пили на кухне кофе, слушали орущие детские голоса под окном, когда раздался звонок в дверь.

– Сосед блины принес? – Засмеялись влюбленные.

Но это был не сосед, это пришла мама Алика.

– Здравствуйте, – поздоровалась Тася, ожидая скандала на тему незапятнанной татарской крови.

– Тася, прости меня. И ты, сынок, тоже прости. Возвращайтесь домой, вместе возвращайтесь. Я не думала, что у вас такая любовь. Не понимала. Плохо мне одной.

Молодые люди переглянулись:

– Ты же хотела в земле поковыряться? – спросил Алик.

– Я подумаю. А сейчас пойдемте пить кофе!

Тася смотрела на своего спасителя, на его маму и думала, что ей не удалось сблизиться со своей матерью, но судьба дала ей шанс породниться с матерью Алика. Как сложатся их отношения? Тася знала, что она все сделает, чтобы в ее семье были мир и любовь, как же иначе? Ведь они – самые близкие люди!

Лишь бы ночь была лунная

Детский дом, в котором Уля жила с восьми лет, располагался в пятнадцати километрах от ее родного города.

Десять лет назад у Ули была семья: и папа, и мама. Они жили дружно и счастливо. По крайней мере, так казалось Уле.

Почти все взрослые жители города работали на одном единственном предприятии, а когда оно закрылось, оказались без работы и без денег. Неженатая молодежь рванула в ближайший миллионник, в столицу региона, на заработки. Женатым, имеющим детей, сложнее было решиться на переезд.

Отец Ули, Григорий Иванович Проханов, имея маленькую дочь и неработающую жену, вместе со своим другом Алексеем Антоновым, в который раз обдумывали ситуацию, в которой оказались их семьи.

– Гриша, я в отчаянье. Не знаю, что делать. Сыну четыре года, дочка только что родилась, у Насти рак обнаружили. Операция нужна, лекарства дорогие. Где денег взять?!?

Григорий Проханов, тридцатилетний богатырь, бывший боксер, как говорится, косая сажень в плечах, понуро сидел за столом. Стыд и унижение испытывал он, не умея заработать денег для своей семьи. Трагическая история друга подстегнула его на отчаянный шаг:

– Леха, давай банк ограбим!

Тщедушный Леха даже дышать перестал. Наконец, набрав в легкие воздуха, он завопил:

– Ты что? Дурак?!? Совсем башку тебе стрясли в твоем боксе? Даже думать о таком не смей!

Он ушел домой весь в праведном гневе.

Дома его ждала больная жена, которой становилось все хуже, сварливая теща, разрывающаяся между детьми и больной дочерью, и полное отсутствие денег.

Алексей закрылся в своей комнате. Отчаянье накрыло его тяжелой волной безысходности.

Утром он снова пришел к другу:

– Гриша, я согласен.

Мужчины вышли во двор, чтобы их никто не мог подслушать.

– Какой банк? – Спросил Алексей.

– Не у нас, конечно, в Н-ске. Самый главный возьмем. Слушай… – И Григорий стал объяснять другу свой план.

Дома они сказали, что уезжают недели на две на заработки. И поехали в огромный мегаполис, надеясь затеряться в нем и осуществить свой план.

В назначенный день два грабителя в масках и с пистолетами вошли в центральный городской банк. Григорий ударил одного охранника, потом другого. Те даже оружие достать не успели. И тут все пошло не по сценарию.

Пока Алексей, угрожая пистолетом, забирал деньги, Григорий устроил целое побоище: откуда-то взялись еще двое в камуфляже. Молниеносная реакция Григория спасла жизни налетчикам, но работники банка смогли вызвать полицию. Когда грабители услышали вой сирены, стало ясно, что уйти не успеть.

– Уходи через запасной ход! – Закричал Григорий, – уходи!!!

Алексей, схватив два мешка с деньгами, ринулся в боковую дверь, оставив друга. В банк уже вбегали полицейские. Григорий понимая, что он проиграл, но, чтобы дать другу хоть малейший шанс на спасение, продолжал бой. Двоих он успел ударить, они упали. Потом выстрел и больше он ничего не помнит. Очнулся в больничной палате. Его вылечили. А вот один из охранников умер. Григорий не рассчитал силу удара.

Был суд. Он взял вину на себя, заявив, что был один. Пистолет, которым он угрожал, оказался муляжом, хорошо сделанной детской игрушкой. Около кассы валялись пакеты с деньгами, которые не смог забрать Алексей. Директор, обнаружив пропажу сравнительно небольшой суммы, решил не объявлять о грабеже, чтобы не поднимать паники среди почтенных клиентов.

Таким образом, Григорий был осужден за попытку ограбления и за убийство охранника по неосторожности. Его посадили в тюрьму.

Жена Григория Екатерина с маленькой дочкой осталась одна. Родственников у нее не было, помощи ждать неоткуда. Промаявшись четыре года, она наглоталась таблеток и уснула навсегда, освободив себя от всех обязательств.

Уле исполнилось семь лет. В сентябре девочка собиралась в школу, но смерть матери так потрясла ребенка, что она перестала разговаривать. Молчала Уля целый год.

Этот год был в ее жизни самым страшным. Ее отдали в Детский дом. Почему-то ребята встретили новенькую враждебно. Воспитатели тоже теряли терпение, общаясь с немым ребенком. Ее часто наказывали за провинности, которых она не делала, так как оправдаться она не могла.

В школу ее не взяли:

– Куда нам немую?

Уле исполнилось восемь лет. Однажды, гуляя на территории Детского дома, она увидела, что мальчишки бьют своего товарища.

Все лицо у него было в крови, мальчик лежал на земле и звал на помощь, а малолетние изверги пинали его ногами.

Уля, не понимая, что делает, выбежала на поляну и заорала:

– Не смейте его бить! Я кому говорю?!?

Мальчишки повернулись к ней, послушно встали, прекратив свою экзекуцию.

Они стояли молча и смотрели на маленькую девочку.

– Не смейте его бить! Убирайтесь отсюда! – Кричала Уля на мальчишек.

И тут произошло нечто удивительное: обидчики, как-то странно посмотрели на нее и молча, один за другим, ушли в сторону дома. Уля подбежала к избитому пареньку:

– Как ты? Встать можешь?

Мальчишка удивленно смотрел на нее, размазывая по лицу слезы и кровь:

– Ты же вроде, того, немая? – Наконец произнес он.

Только после его слов, Уля осознала, что опять говорит.

– Слушай, а как ты их? Что ты такое им сказала? – Допытывался мальчик.

– Ничего особенного. Сказала, чтобы ушли, они и ушли! – Отвечала девочка.

– Нет, темнишь! Так бы они ни за что не ушли! Еще и тебе бы досталось! Ты, наверное, им пистолет показала!

– Какой пистолет?

– А тебе отец из тюрьмы прислал! – Придумал свою версию происходящего мальчик.

1 сентября Уля пошла в первый класс. Она была старше ребят на год. Учиться ей было легко, четверки были редкими гостями в ее дневнике.

Вскоре Уля заметила одну странность: если она не хотела, чтобы ее спрашивали, ее никогда не вызывали к доске. И, наоборот, мысленно попросив учителя, чтобы ее вызвали, она тут же слышала:

– К доске пойдет Проханова Уля.

Соседка по квартире, где жила девочка, работала воспитателем в Детском доме. Она знала ее родителей давно, а Улю – с самого рождения.

Однажды, когда Уля училась в пятом классе, соседка спросила:

– Скучаешь, наверное, по дому?

– Очень, тетя Рита. Хоть бы на часок домой!

– Хочешь, я скажу, что забираю тебя на выходные к себе? Нам разрешают. А ты обещай, что будешь вести себя хорошо, из дома – никуда. – Предложила тетя Рита.

С этого дня жить стало легче: в субботу Уля с соседкой уезжали домой, а в понедельник рано утром возвращались.

Дома душа отдыхала среди любимых вещей, вспоминалось счастливое детство. Денег у нее не было, но она договорилась с тетей Ритой, что та будет относить в ломбард мамины золотые вещи. На вырученные деньги Уля питалась и даже покупала кое-что из одежды.

Однажды, в ее почтовом ящике оказалось письмо. Она поняла, от кого оно, когда начала читать. Письмо было от отца! Он волновался, что жена не пишет ему уже несколько лет. Он решил, что она забыла о нем, и переживал о дочери. Уля долго плакала, перечитывая сердитые строки. Она тут же ответила ему, рассказав о своей печальной судьбе, о смерти мамы много лет назад. Написала, что соседка тетя Рита забирает ее по выходным из Детского дома, где ей очень плохо, что ребята сторонятся ее, не хотят с ней дружить.

Так у дочери с отцом завязалась душевная переписка. Это помогало сохранить силу духа и ему, и ей. Они мечтали о встрече.

Григорий Проханов отбывал свой срок на далеком Урале, недалеко от города Нижний Тагил. Сокамерники встретили его оскорблениями, уверенные в том, что сломают «новосела», уничтожив окончательно его самолюбие и человеческое достоинство. Но, доведенный до крайности боксер, сумел отстоять свою честь и завоевать авторитет в определенных кругах товарищей по несчастью, вернее, по преступлению.

Все эти годы он регулярно, раз в месяц, получал посылки с воли. Кто отправлял – неизвестно. Григорий вначале думал на жену, но она писала ему, что на посылки у нее нет денег. Письма от нее приходили редко, она жаловалась на тяжелую жизнь, но даже такие письма радовали Григория. Когда, несколько лет назад, письма перестали приходить, он сходил с ума от тревоги и беспокойства.

Уля знала, что отца посадили в тюрьму и надолго за какое-то преступление, но любящее детское сердечко не верило, что папа мог сделать что-то плохое. Она продолжала его любить и ждать. Написать ему она не могла – не знала адреса.

Посылки, которые получал Проханов, или Хан, как окрестили его сокамерники, помогли ему выжить в тяжелые годы заключения. Ему присылали теплое белье, продукты, папиросы, мыло и многое, многое другое, необходимое человеку в тюрьме.

Он часто вспоминал своего друга Алексея, с которым они пошли на грабеж. От него вестей не было. Григорий надеялся, что хоть другу удалось скрыться.

Получив письмо от дочери, он понял, что ему есть ради кого жить и стремиться на свободу. Он поставил цель – выйти из заключения как можно раньше, заслужив это хорошим поведением.

Уля училась в девятом классе. Как-то, в субботу, они с тетей Ритой ехали домой на автобусе. Женщина вслух перечисляла свои домашние дела: сходить в магазин, купить мужу перчатки, – старые он потерял, заплатить за квартиру… Неожиданная мысль пришла ей в голову:

– Слушай, Уля, а кто платит за твою квартиру?

Девочка растерялась:

– Не знаю. Никто, наверное.

Тетя Рита задумалась:

– Я сегодня узнаю, какая у тебя задолженность. Зайду, скажу.

Уля испугалась. Она забыла, что за квартиру надо платить деньги каждый месяц, а, если не платишь, придут незнакомые люди в форме и отберут у нее дом, а ее навсегда поселят в Детском доме.

Расстроенная девочка проплакала до самого прихода тети Риты.

– Уля, а ты точно не платила?

– Нет, я даже не знаю, где надо платить.

– Странно, у тебя долгов нет. Кто-то регулярно оплачивает твою квартиру.

– Может, папа?

– Вряд ли…, – соседка ушла домой, наказав Уле долго не смотреть телевизор, делать уроки, никому не открывать дверь, ложиться спать.

В ту ночь Уле не спалось. Она думала о папе, о том, что он вернется, позвонит в дверь, и они будут жить счастливо. Она станет учиться в нормальной школе, у нее появятся подруги, друзья. Может, папа разрешит завести ей котенка или собаку, а лучше и котенка, и собаку.

Сердце, тоскующее по любви, билось в пустой квартире у маленькой девочки, свернувшийся под одеялом в калачик на большой родительской кровати.

Алексей Антонов после неудачного ограбления банка, чудом сумел скрыться с двумя пакетами денег. Не мешкая, он перевез свою семью с больной женой в Н-ск, надеясь, что там ей смогут помочь. Деньги на лечение теперь у него были. Но это не помогло бедной женщине, через полгода ее не стало. Маленькие дети не дали ему долго горевать. Алексей стал думать, как быть дальше? Заботы о детях занимали голову, а вот совесть была посвящена другу – Григорию, отбывающему за него срок в тюрьме.

У друга была жена и дочь. Вначале он хотел отдать половину всех денег Кате, жене Григория, но побоялся, что она расскажет кому-нибудь и его тоже посадят. Тогда он решил, во что бы то ни стало добиться успехов в бизнесе. Тех денег, что остались после смерти жены, хватило, чтобы организовать свое дело, небольшое, но перспективное. Посвящая всего себя своей цели, он успешно продвигался в бизнесе.

Через несколько лет Алексей Егорович стал уважаемым человеком в городе, имел несколько супермаркетов, салонов красоты, две городские бани. С ним считались отцы города, приглашали на все светские мероприятия и даже предлагали выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра города.

Но ни один человек в мире не знал, что совесть не дает ему спать, каждую ночь ледяной рукой сжимая сердце.

– Только бы дождаться тебя, дорогой друг, не умереть, успеть отдать тебе долг.

Алексей понимал, что Григорий пожертвовал своей свободой ради него. Никакие деньги не смогут возместить Григорию этих жутких лет, проведенных в тюрьме.

– А, если Гришка не выдержит и не вернется? – С болью в сердце в сотый, в тысячный раз думал Алексей.

Когда он узнал, что Катя, жена Григория, покончила с собой, а его дочка в Детском доме, к посылкам другу он добавил еще одну статью расходов – оплату его квартиры. Делал он это через других лиц, боясь, чтобы не обнаружилась связь его связь с Григорием.

Шли годы. Ульяна вытянулась, как цветочек к солнышку. В четырнадцать лет она была сформировавшейся девушкой, красивой, стройной. Как отец, высокого роста, как мать – черноволосая. Еще ей по материнской линии достались зеленые глаза. У всех женщин в роду Екатерины были глаза, по цвету похожие на кошачьи, изумрудно-зеленые.

На «отлично» окончив девять классов, Уля упросила тетю Риту оформить над ней опекунство, чтобы продолжить учебу в обычной школе, так как в Детском доме была только девятилетка.

Теперь она жила дома! Это было почти счастье. Тетя Рита отдавала ей деньги, которые получала за опекунство и относила в скупку кое-что из вещей Улиной мамы. На эти деньги девочка жила.

Уля, перейдя в обычную школу, без проблем не осталась. Ребята приняли ее настороженно: отец – бандит, мать – самоубийца. Да и одета она не модно. И общаться не умеет. На тусовки не ходит.

Хоть какой будь раскрасавицей – друзей не найдешь!

А тут еще в ней пробудилась любовь к первому красавцу в школе, избалованному, самоуверенному мальчику из богатой семьи.

Уля, не умеющая скрывать чувства, лишенная материнских советов, задушевных бесед с подругами, сразу стала посмешищем в классе.

Она много плакала, переживала и решила, наконец, что он не стоит ее любви. За все пакости и унижения она должна его проучить. И случай вскоре представился.

Звонок на урок прозвенел, а учитель где-то задержался. Ребята, от нечего делать, стали подсмеиваться над Улей и ее безответной любовью.

Терпенье кончилось, негодование бурлило в душе, она была готова крушить все вокруг себя, пальцы сжались в кулаки и побелели. Она встала, вышла вперед, и, глядя на одноклассников своими зелеными глазами, сдерживая негодование, произнесла:

– Кто сказал, что он меня не любит? Саша, встань и скажи, что любишь меня!

И, действительно, красавец покорно поднялся и сказал:

– Я люблю тебя.

– Громче! – Голос Ули звучал все увереннее.

– Я люблю тебя!

Класс притих, все переводили взгляд с Александра на Улю.

– А теперь все слушайте меня! – Скомандовала девушка. – Никто не смеет смеяться и унижать меня! Поняли?

Класс дружно мотал головами.

– Вы все должны уважать меня! Запомнили?

Как ее хотелось еще что-нибудь им приказать! Она ощущала свою власть над ними. Но, силой воли, девушка заставила себя замолчать и закрыть глаза. Связь прервалась, все удивленно смотрели на Улю.

Она, будто ничего не произошло, села на свое место.

С этого дня ее жизнь резко изменилась: Саша осыпал ее знаками внимания, ребята в классе набивались в друзья, девчонки зазывали в гости. Но Уля держалась в стороне, понимая цену их любви.

Как-то, разбирая старые фотографии, она нашла старое, пожелтевшее письмо. Писала его женщина, адресовано оно было доченьке. Уля стала его читать. Это было прощальное послание матери к дочери. Имен никаких не было, и Уля не могла понять, кто его написал и кому?

В письме говорилось, что написавшая его женщина устала так жить, устала от человеческой неблагодарности, что она просит прощения у своей доченьки за то, что оставляет ее одну. Письмо заканчивалось словами: «Чудо мое зеленоглазое, прости меня. Пойду нынче на реку, да обратно не ждите, не вернусь. Лишь бы ночь была лунная, не так страшно мне будет».

Уля долго размышляла, «чудо зеленоглазое» – это кто? Может, мама? А письмо, тогда, бабушка писала? Для чего она ночью пошла на реку купаться? И почему ее обратно не ждать? Уля ничего не поняла, а спросить было не у кого.

Учеба в школе подходила к завершению. Девушки готовили наряды на выпускной вечер. Уля тоже перерыла весь мамин гардероб, вернее, то, что от него осталось.

Выбрала одно платье: нежно-зеленое, с глубоким вырезом и пышной юбкой. Она немного перешила его по фигуре. Туфли купила новые.

Примеряя наряд, она крутилась перед зеркалом. Черные длинные волосы распустила, и они блестящим водопадом струились по спине до самой талии. Уля понимала, что она очень красива, очень.

В дверь позвонили. Уверенная, что это тетя Рита, – больше к ней никто не приходил, – Уля побежала открывать.

– Кто там?

– Уляша, это я.

Видимо, она успела повернуть замок, открывая дверь. Все поплыло перед глазами.

Очнулась она на диване, перед ней на коленях стоял худой, небритый человек, но его глаза она узнала бы из миллиона. Это был ее отец!

– Папа, папа, папочка, – повторяла Уля, обнимая его. – Ты вернулся? На совсем?

– Да, милая, На совсем. Теперь мы с тобой никогда не расстанемся!

Он ушел в ванную и долго там мылся, словно пытался водой смыть воспоминания о пережитом. Уля побежала на кухню.

– Чем кормить папу? – Переживала она.

Когда Григорий вышел из ванной, побритый, одевшись в чистую одежду, дочь уже ждала его за накрытым столом.

Бутерброды с маслом, вареные яйца и домашний суп казались ему королевской едой. Он дома! Дома, со своей взрослой дочкой. Она выросла без него. Была крохой, когда его посадили, а теперь – невеста, красавица зеленоглазая, как мать. Григорий не мог налюбоваться на нее.

– Это мамино платье, любимое, оно так шло к ее глазам. Ты похожа на маму, только высокая.

Они проговорили до утра, пока отец не заснул от усталости. Уля, заботливо укрыв его пледом, ушла спать в свою детскую комнату.

Утром отец стал собираться на встречу.

– Не волнуйся, я к вечеру буду дома.

Незнакомый человек позвонил и попросил его придти в парк к девяти утра. Григорий увидел на скамейке мужчину средних лет, который уже ждал его.

– Что ему от меня надо? – Волновался Григорий.

– Здравствуйте. Я – доверенное лицо Алексея Егоровича. К сожалению, он не может встретиться с вами лично. Он выражает радость по поводу вашего досрочного освобождения, просит вас принять от него вот это. – Он указал на сумку, лежащую рядом.

– Что это? – Удивился Григорий.

– Это вам от Алексея Егоровича. Внутри – письмо от него. Просьба: дома прочитайте.

И доверенный откланялся. Проханов посидел на лавке еще минут десять.

– Значит, Лешка жив? Жив! И помнит о нем! Все эти годы ждал и помнил. – Сердце от волнения стучало в груди.

По дорожке навстречу ему шла группа молодых людей. Заметив одиноко сидящего мужчину, один из них стал задираться:

– Эй! Мужик! Что сидишь? Вали отсюда!

Группа подошла вплотную. Григорий сунул руку в карман, где лежал его любимый нож с выскакивающим лезвием. Этот нож подарили ему на зоне в знак глубокого уважения сокамерники.

– Стой, Ваха! Это же Хан! Хан, ты когда с зоны откинулся? – Радостно воскликнул один из парней.

Проханов облегченно выдохнул:

– Вчера.

– Пошли с нами! Отметим!

Григорий отказался и поспешил домой, к дочери. Дома он открыл сумку, она была полна рублей и долларов. Не понимая, он смотрел на это богатство. Вспомнил про письмо, взял его, и начал читать.

«Дорогой мой друг!

Слава Богу, я дождался твоего возвращения домой! Все эти годы я жил с сознанием вины за твой арест. Я должен был быть рядом с тобой, но струсил и сбежал.

Благодаря тебе, я остался на свободе, но счастья мне это не принесло. Жену спасти я не смог. Тогда я дал себе слово, что заработаю кучу денег, пока ты в тюрьме. Я вложил те деньги в дело, работал, как одержимый и стал очень богат. Половина всего, что удалось заработать, перед тобой. Я старался помочь твоей семье, но это у меня получилось плохо, ты знаешь. Прости. Больше всего на свете хочу обнять тебя, но, думаю, встречаться нам не стоит. Друг мой, живи долго и счастливо со своей дочкой. Я свой долг отдал, теперь можно не бояться, что умру. Прощай».