Текст книги "Амьен. Дочь ювелира"

Елена Верховская
Амьен. Дочь ювелира

© Верховская Е. В., 2015

© Платонова Н. Е. (иллюстрация на обложке), 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

* * *

В начале всех времен ангелам была дана великая сила спасать людей. Некоторых избранных они отмечают своим знаком. Когда ангел делится своей силой с человеком, то он за него в ответе. Такой человек становится почти таким же сильным, как и ангел. Если человек оступится, ангелу больно. Но если человек творит добро, то сила ангела возрастает и зла на земле становится меньше. К сожалению, иногда ангелы ошибаются, потому что человек слаб. И только великая сила любви может опять поставить человека на одну ступень с высшими небесными воинами.

Айлендхауз. Детство на берегу моря

Сколько Амьен себя помнила, рядом с ней всегда было море. Настоящее скандинавское, окрашивающее весь мир вокруг в свои любимые цвета и оттенки – лазурное ранним утром, белесое в жаркий полдень и серебристо-серое, почти стальное в сумерках. Просыпаясь, она еще из кровати бросала взгляд в окно. И они с морем негласно приветствовали друг друга и новый день радостной улыбкой. Девочка широко улыбалась и видела, как море улыбается ей в ответ всеми своими пенными волнами. Амьен чувствовала его настроение – когда море сердилось, или наоборот безмятежно играло в прибрежной полосе песка. Лишь иногда, в преддверии утренней зари его поверхность была спокойна как гладь блестящего зеркала. Но уже с первыми лучами солнца море начинало свой стремительный разбег, и к вечеру брызги волн почти долетали до окна их домика.

Это были самые лучшие минуты наступающего дня, когда можно нежиться в постели под яркими лучами солнца и говорить с морем на своем, понятном только им двоим языке. Но счастье это заканчивалось очень быстро. Из кухни доносился аромат завтрака и слышался грохот жестяной посуды, которой гремела мать. Казалось, что она разговаривает с жестянками так же, как Амьен с морем, но беседа эта больше походила на ссору. Бууммс. Вжжжик. Хррряясь. Бддджжж. И уже Эльза обращается к Амьен, стараясь перекричать расшумевшуюся кухонную утварь:

– Амьен, быстро вниз! Мне уже пора уходить. Спускайся скорее!

Девочка потягиваясь скатывается к краю кровати, но все еще медлит. Когда мать уйдет на работу, можно будет опять забраться в постель, но это будет уже не так сладко, как сейчас. И тотчас раздается крик уже почти у самой двери:

– Амьен! Сколько можно тебе повторять?

Дверь распахивается, и на пороге появляется мать, Эльза Свенсон. Она похожа на королеву, которая величественно оглядывает своих подчиненных, раздражаясь от их неумения выполнить царский приказ. Высокая, со светлыми льняными волосами, зачесанными наверх и безжалостно убранными косами в корону на голове. При виде ребенка, лежащего в постели, ее губы плотно сжимаются. Кажется, что светло-синие льдинки глаза смотрят холодно и жестко, но Амьен знает, что это не так. Мама добрая, просто она очень, очень много работает и страшно устает. А еще она переживает за нее, оставляя на целый день одну дома. Поэтому сердится на себя. Но человек не может сам на себя кричать, поэтому досада срывается на Амьен.

Как-то раз лежа в постели вечером в своей комнате, Амьен слышала, как мама говорила зашедшей к ним соседке, что Амьен растет ужасно непослушным ребенком. Вольным, как морские волны. Даже ее волосы не держались в косах, которые ей заплетают каждое утро. Уже через пару минут они вьются кудрями и выбиваются из аккуратной строгой прически, которая как раз и отличает послушную девочку от непослушной.

Все эти мысли мигом пролетают в ее голове, и не успевает мама раскрыть рот, чтобы разразиться очередной тирадой, как девочка быстро спрыгивает с постели и, прихрамывая на левую ножку, бежит к двери и через миг уже висит на шее у матери. Заглядывая ей прямо в глаза, она шепчет:

– Сегодня будет какое-то чудо… Я это знаю!

Мать пытается поставить девочку на пол и призвать ее к порядку, но не может справиться. Та, как обезьянка, снова хватает ее то за голову, то за руки или за ноги, и не дает ей уйти. Наконец Эльза сдается и начинает смеяться вместе с ребенком:

– Глупая, пусти! Я же опоздаю на паром – и тогда прощай моя работа. Давай лучше вечером поиграем?

Но девочка продолжает цепляться, уже правда не так настойчиво, и качая головой отвечает, растягивая слова:

– Нееет, веееечером это не то.

Мама улыбается, садится на кровать. Амьен тут же уютно устраивается у нее на коленях. Обе прижимаются друг к другу, задумавшись каждая о своем.

Внезапно слышится свисток парома, оповещающего всех жителей Айлендхауза, что через пару минут он покинет свое пристанище. Амьен испуганно вздрагивает и кубарем скатывается с материнских колен, теперь уже сама подталкивая мать к выходу:

– Мама, иди скорее, а то он уплывет и Грозный Сэм опять будет на тебя ругаться!

Мать треплет ее по волосам и, чмокнув в нос, стремительно поднимается:

– Веди себя хорошо! Завтрак на столе, а обед я оставила в шкафу. Я попросила Филу зайти к тебе днем и помочь подогреть. И, Богом тебя прошу, обещай мне не выходить дальше нашего квартала – тут тебя все знают, и никто не обидит. А люди ведь разные могут встретиться. Обещаешь?

Амьен кивает и, сдвинув незаметно пальцы на левой руке крестиком, отвечает тоном пай-девочки:

– Конечно, мама. Ты только не волнуйся за меня, я уже взрослая!

Мать, не веря ей, качает головой с улыбкой и выбегает из дома, уже на ходу накидывая на голову платок. Конечно, не дело оставлять семилетнюю девочку совсем одну на целый день. Но выбирать не приходится – с работой сейчас совсем туго. А уж та работа, которая приносит хоть какие-то деньги, есть только в крупных городах. Сейчас ей повезло, и она устроилась поваром в доме бургомистра в соседнем городе Нордбридж. Эльза бежит вниз по переулку, выскакивает на набережную, еще несколько метров и в последний момент успевает вскочить на трап. В это время паром дает последний гулкий гудок и начинает медленно отчаливать от пристани. С облегчением от того что успела, она наконец переводит дух. Впереди долгий рабочий день, домой она вернется затемно, когда Амьен уже будет спать. И ей останется лишь тихонько поцеловать ее в разгоряченный лоб. И так день за днем.

Но она не жалуется, если вы могли так подумать. Совсем нет. Ведь главное, что они с Амьен живы, здоровы и счастливы. И уже столько лет их никто не пытался разыскать в Айлендахаузе. Хотя, лучше вообще об этом не думать и поскорее выкинуть все мысли о прошлом из головы. Дорога на пароме занимает чуть больше часа. Эльза даже успевает довязать варежки для дочери, которые она подарит на день рождения. Денег катастрофически не хватает, несмотря на то, что работать ей приходится с утра и до поздней ночи. Поэтому подарками служат те необходимые в быту вещи, которые и так пришлось бы покупать уже подросшей девочке.

Амьен живет в небольшом приморском городке Айлендхауз, расположенном на крошечном скалистом полуострове посреди северного моря. Кроме красивого и звонкого названия, этот город больше ничем не примечателен. Светлые северные краски, пустынные улицы и блеклые лица людей. Ее мать, Эльза Свенсон сама родом из Айлендхауза. Когда-то давным-давно, когда она была совсем молодой, она решила изменить свою судьбу, уехала на большую землю и поклялась никогда не возвращаться в этот ледяной край. Но жизнь рассудила иначе и Амьен, как и ее мать, впервые огласила наш мир своим криком именно в этом маленьком захолустном городке на краю света. Беременность и роды у Эльзы были очень тяжелыми. Несчастная женщина промучилась два дня, пытаясь дать жизнь ребенку. Наконец, соседка несмотря на протесты повивальной бабки, утверждавшей, что все идет, как положено, вызвала местного доктора. Тот угрюмо выставил всех из комнаты и как-то заставил Эльзу, находившуюся в полуобмороке, собраться с последними силами. То ли так тому было суждено, то ли лекарь был мастером своего дела. Но в канун светлого праздника Рождества Эльза наконец родила дочь. Девочка была очень слаба и мала, чуть больше двух килограммов. К тому же при рождении ей повредили левую ногу. Повитуха ворчала, что это дело рук вмешавшегося врача. Дескать, если бы слушали ее, то с ребенком все было бы в порядке.

Врач зашел через несколько дней, осмотрел молодую мать и сказал свое веское слово:

– Девочка ваша выжила буквально чудом. А травма ноги у нее врожденная. Можно немного подлечить, но хромать она будет всю жизнь.

Когда Амьен подросла, Эльза, не поверив словам местного эскулапа, начала возить ее и к умным профессорам, и к бабкам-знахаркам. Те исправно брали деньги, делали какие-то манипуляции, иногда даже болезненные. Но проблемы это не решило. Амьен по-прежнему прихрамывала на левую ногу, которая была чуть короче правой. Правда, саму девочку это нисколько не тревожило. Она научилась бегать и прыгать лучше всех ребят в своем дворе, так что со временем даже те глупые мальчишки, что поначалу дразнили ее хромоножка, уже давно замолчали и стали ее лучшими друзьями.

Чаще всего после ухода матери на работу Амьен предавалась мечтам, в которых она с самого раннего возраста, сколько себя помнила, придумывала и строила самые разные дома. Это были величественные соборы, наполненные светом. Или роскошные дворцы, с многочисленными залами, один краше другого. А иногда это были крошечные, но ужасно уютные здания – кафе для друзей, домик для старой семейной пары или уютный дом с тенистым садом для большой и дружной семьи, в которой есть не только мама и дочка, но еще бабушка, дедушка, сестры и братья. А главное – отец.

Они с матерью никогда не говорили об этом. Только однажды, когда мать пришла домой раньше обычного, Амьен набралась смелости и решилась задать мучавший ее вопрос о том, кто ее отец. Они с Эльзой только легли спать и их окружала темнота, так что не было заметно волнения девочки. Мать промолчала, но по тому, как напряглась ее рука, обнимавшая дочь, та поняла, что тема эта запретная и обсуждению не подлежит. Однако почти во всех своих мечтах и занятиях она часто обращалась к своему отцу, образ которого был нарисован не так четко, как продуманные до мелочей здания, но который она чувствовала всем сердцем и знала, что ему могло бы понравиться, а что он бы не принял и осудил со всей строгостью, как это полагается мужчине в патриархальной семье. Про маму она чувствовала уже давно, что несмотря на внешнюю строгость, она всегда примет и поддержит свою непослушную дочь.

Недремлющие в Замке Ангела

В это время в ночь весеннего полнолуния на дальнем берегу Франции в старинном замке семьи Готье впервые за долгие годы зажглись огни в бальной зале. На массивном черном мраморном постаменте в центре зала была разложена толстая книга. Рядом с ней стоял котел с бурлящей черной смолой, издающей тлетворный запах. По всей комнате горели черные свечи в шестигранных подсвечниках.

В центре комнаты собрались все три хозяйки этого дома. Они были одеты в алые длинные мантии, украшенные сверкающими бриллиантами.

Старшая из них стояла в центре прямо перед котлом. Она была самого маленького роста. Сухенькая старушка с небольшим горбом, опирающаяся на крепкую трость. На плече у нее висела горжетка из норки, посверкивающая черным глазом-агатом. При резком повороте в свете свечей казалось, что зверек живой.

Средняя была толще всех. Ее пухлые пальцы вытаскивали из мешка какие-то пахучие травы. Она подавала их старшей сестре. Та отщипывала их понемногу и бросала в котел, помешивая бурлящую и вспенившуюся жидкость крючковатой ложкой.

Младшая была самой высокой и худой. Как иссохшая жердь она согнулась над столом и, прищурив подслеповатые глаза, водила скрюченным пальцем по страницам книги и неразборчиво бормотала себе под нос какие-то заклинания.

Наконец последний ингредиент был опущен в это черное варево. Все трое вскинули руки над головой и произнесли на непонятном языке призыв темных сил. В то же мгновение свечи задрожали и погасли. По залу пронесся порыв холодного ветра. Со всех сторон послышалось завывание. Гладь бурлящей поверхности котла засеребрилась и вверх поднялся сноп сверкающих черными блесками искр и рассеялся фейерверком по комнате. Отовсюду и ниоткуда послышался утробный голос:

– Вызвавшие Заклятие тьмы. Спрашивайте!

Старшая сестра отступила на шаг и глядя в темноту, согнулась в низком поклоне. Скрипучим голосом подобострастно спросила:

– О великий Темный! Мы потревожили тебя впервые, но тому есть оправдание. Несколько лет мы не можем найти нашего брата. Он покинул замок, взяв с собой две семейные реликвии. Мы испробовали все человеческие и магические способы, чтобы найти его след. Но он как будто испарился. Помоги нам, о великий Темный, найти след наследника из рода Готье!

Бурлящая поверхность разгладилась и превратилась в зеркальную гладь. Она дрогнула и появилось изображение. Седой старик прихрамывая шел по узкой улочке. Над ним вились чайки, вдалеке поднималась легкая дымка северного моря. Корабль на пристани покачивался на волнах, мешая прочитать белую надпись на небольшой каменной постройке на самом берегу. Но вот волна толкнула корабль глубже в море, и название открылось полностью «Айлендхауз».

Видение погасло и раздался голос:

– Кровь наследника рода Готье будет платой за беспокойство. Жертва ожидается до истечения этого дня.

В этот момент по залу опять прокатился порыв холодного завывающего ветра, в котором звучал демонический хохот. И на замок опустилась полная темнота и тишина.

Старуха все еще стояла в поклоне:

– Благодарим тебя, о великий Темный.

А средняя старуха прошептала, сжимая в кулак руку:

– Что же, наконец настал час расплаты!

Морская буря

В тот самый день, который переменил судьбу Амьен и ее матери, хотя они еще об этом не догадывались, внезапный стук в дверь прервал размышления девочки. Уже через минуту, не дожидаясь ответа, в комнату заглянула соседка Филиппа, которую с легкой руки Амьен все в округе называли Фила. Ее лошадиное лицо почти никогда не улыбалось, но девочка знала, что добрее этой старушки никого не сыскать. Эльза была уверена, что во время ее отсутствия та с радостью позаботится о ребенке, накормит, прочитает сказку и проследит по мере сил, чтобы девочка не натворила чего плохого, а этого можно было легко ожидать от непоседливой малышки. Если бы Эльза знала, что Амьен уже умеет ускользать от Филы, то она вряд ли с такой легкостью оставляла бы девочку одну.

После ухода матери она какое-то время еще повалялась в кровати, но очень скоро яркое солнце и шум волн заставили ее пулей выскочить из пижамы, надеть сарафан и помчаться на улицу. Прямо перед выходом ее перехватила Фила, заставила выпить молока с куском душистого белого хлеба, и только после этого отпустила. Обычно она везде сопровождала малышку, но сегодня ей надо было закончить срочный заказ по шитью крестильного платья. Поэтому она разрешила девочке идти гулять одной, но строго-настрого запретила Амьен уходить далеко от причала. Покосившийся пирс был хорошо виден из окна их дома и там всегда был кто-то из немногочисленных жителей Айлендхауса, знавших друг друга в лицо.

Амьен бежала по улице, здороваясь с прохожими. Впопыхах она наскочила на клетчатую юбку, облегающую угловатые ноги ее хозяйки. И тут же послышался скрипучий голос соседки Рози Лонкис, скандальной старухи:

– Смотреть надо, куда идешь!

– Ой, мисс Рози, простите меня!

Она уже приготовилась к лекции о пользе хороших манер, которую обычно Рози Лонкис готова была читать по поводу и без. Но к ее удивлению женщина отвернулась и гордо прошествовала вперед, надменно вскинув голову и пожевывая губами как старая кляча, покряхтывая себе под нос:

– Нарожали, а воспитывать опять некому.

Но Амьен уже не слушала болтовню вредной старухи, а вприпрыжку бежала дальше. На берегу уже стояли причалившие после утренней рыбалки ветхие деревянные лодки, навсегда пропахшие морем и рыбой. Старина Франк, живший в небольшой лачуге на соседней улице, разгружал видавшую виды барку. На борту неказистой посудины было выведено поблекшей от времени серебрянкой название «Блестящая», так не вязавшееся с внешним видом своей обладательницы. Франк улыбнулся поздоровавшейся с ним Амьен и протянул ей розовую ракушку, найденную в сетях среди добычи. Амьен было жалко бьющихся на солнце серебристых рыбок. Она не стала задерживаться здесь, а пошла дальше вдоль берега.

После вчерашнего шторма мокрый песок был тут и там покрыт самыми разными разностями. Взрослые сказали бы – мусором. Помимо кружевных водорослей, здесь валялись ветки деревьев, сверкающие на солнце изумрудные осколки бутылочного стекла, блестящие и матовые обертки от конфет и много чего еще. Амьен забралась в расщелину между скал и перед ее глазами открылась маленькая бухта. Девочка вытащила спрятанную за камнем палку и приступила к своему самому любимому занятию. Каждый раз, когда ей удавалось одной прийти в эту спрятанную от людских глаз бухту, она строила сказочный замок.

Чаще всего ей удавалось построить одну или несколько башен задуманного огромного здания. Но разбушевавшееся море рушило высокую песочную конструкцию и сводило все ее усилия на нет. Однако иногда в дни полного штиля ей удавалось возвести широкие крепостные стены, дозорную башню и направляющий корабли маяк, бальную залу для королевских приемов и башню придворного звездочета. Пока она строила, вместе со стенами рождались истории. Королей и принцесс, придворных рыцарей и великих героев, живших в замке в разные времена и побеждавших злых драконов, могущественных колдунов и таинственных призраков.

В тот день она увлеклась игрой и не заметила резкого изменения погоды. Откуда-то налетел ураганный ветер, мгновенно нагнавший мрачные тучи, заставившие потемнеть лазурное небо. Свинцовые облака уже раскалывались от вспышек огненных молний, смерч завывал как взбесившийся в полнолуние оборотень. Но девочка ничего не замечала, скрытая от непогоды скалистыми берегами ущелья.

Вдруг высокая волна накрыла ее с головой. Если бы не больная нога, Амьен смогла бы отпрыгнуть подальше на берег. Но она неуклюже зацепилась, и упала. Последнее, что она увидела, была очередная налетевшая волна, еще больше прежней. Она смела замок и увлекла ее за собой в море. Амьен закричала и тут же захлебнулась соленой водой. Скалы бухты, служившие ей раньше укрытием, теперь представляли смертельную опасность – волны кидали ее к берегу, грозя ударить об острые камни. Высокая волна подняла ее на своем гребне, и девочка на минуту потеряла сознание. В последний момент до этого, она уцепилась за какую-то деревянную балку, случайно очутившуюся рядом с ней.

Амьен пришла в себя от холода, но берега уже не было видно. Волны отнесли ее далеко в море.

– Помогите, на помощь! – она продолжала кричать, особо не надеясь, что ее кто-то услышит. Какая-то светлая фигура мелькнула рядом с ней в воде. Это было последнее, что увидела Амьен прежде, чем опять потерять сознание.

Амьен очнулась, когда сильная волна опять ударила ее обо что-то твердое и от неожиданности закричала, рискуя снова захлебнуться. Но чьи-то сильные руки схватили ее и подняли в воздух. Волосы прилипли к лицу и мешали смотреть. Однако что-то могучее влекло ее вперед, поддерживая над морскими волнами, чтобы она не наглоталась воды. Впереди мелькнул силуэт лодки с едва читающимися в этой кромешной тьме буквами. Неужели сейчас какой-то безумец вышел в море? С трудом она разобрала надпись на барке Блестящая. Неведомая сила, вырвавшая ее из водяной воронки, толкнула Амьен к лодке. Зацепившись двумя руками за борт, она закричала с новой силой:

– Кто-нибудь, на помощь!

Темная фигура, которая безуспешно пыталась справиться с парусом обернулась и, вскрикнув, бросилась ей на помощь. Как оказалось, старый Франк был так же, как и она, захвачен внезапной бурей. Он уже который раз проклинал себя за то, что позарившись на богатую утреннюю добычу, вопреки своим правилам решил отправиться сегодня в море опять. И это несмотря на сгустившиеся на горизонте тучи! Однако, судя по неожиданной встрече с Амьен, никто иной, как ее небесный заступник направил его сегодня второй раз в море.

Франк помог ей забраться на свой баркас, отнес к рубке и накинул поношенную накидку, чтобы защитить девочку от пронизывающего ветра. Лодку кидало из стороны в сторону и старый рыбак, убедившись, что с Амьен все в относительном порядке, бросился обратно к парусу. Наконец он чудом распутал ткань, уложив ее на дно лодки. Штормило уже меньше и теперь он уверенно повел свою дряхлую посудину к берегу.

У Амьен от холода зуб не попадал на зуб. Девочка закуталась посильнее и вдруг нащупала какую-то помеху. Что-то укололо и защекотало ее в шею. Тихонько выпростав руку из своего укрытия, она вытащила из-под накидки большое белоснежное перо с нежными пушинками, развевающимися на ветру. Откуда оно взялось? Отчего-то эта находка казалось ей связанной очень даже крепко с тем самым чудом, которым она смогла спастись во время бури.

Через несколько минут они уже были у берега. Франк помог Амьен выбраться на сушу и донес ее до дома. Фила только руками взмахнула при виде девочки. Она с причитаниями бросилась кипятить чай и растирать продрогшего ребенка сухими полотенцами. Старая женщина с ног сбилась в поисках девочки, которая вышла погулять на несколько минут и пропадала уже как несколько часов. Да еще в такую страшную непогоду.

Через полчаса разомлевшая от тепла Амьен, завернутая в теплый плед, пила чай с малиновым вареньем. Она слушала сквозь дрему, как Фила плачет и выговаривает ей за ее безрассудство. Скоро глаза ее начали слипаться, веки отяжелели. И она крепко уснула, зажав в руке высохшее серебрящееся перышко. Ей снилось, что она плывет по волнам моря или по облакам в небе рядом с каким-то светлым созданием, охраняющим ее своими широкими крыльями.

Франк посидел еще какое-то время, когда Амьен уже спала. После холодной воды совсем не хотелось покидать эту теплую уютную кухню. Да и Фила заботливо хлопотала вокруг него, то подливая горячего чая, то подкладывая новые куски свежеиспеченного пирога.

– Нет, ну как я матери ее скажу, что ребенок в море оказался во время шторма? – не могла успокоиться соседка.

Франк, разморенный теплом и едой, вторил ей свою песню:

– Ну как же я, старый дурак, отправился в море? Ведь видел же эти тучи. И надо такому случиться? На лодке ни царапины! А те, что на берегу лежали – все в щепки разбило о берег.

Он почесал свою рыжую бороду и задумчиво добавил:

– А ведь гляди-ка, не выйди я сегодня второй раз в море – и девочке бы пропасть наверняка. Да и я бы свою кормилицу ни за что потерял бы. Видать, что-то направило нас с ней.

Фила с благодарностью взглянула на рыбака и подложила ему новый кусок:

– Что правда, то правда. Век благодарна тебе буду за малышку. Это ведь я не уследила! Ты не только ее, ты и меня спас.

Она нерешительно дотронулась до руки Франка и тут же отвернулась. По ее щеке текла слеза. Он похлопал Филу по руке:

– Да что ты, Фила. О чем ты говоришь. Ну как бы я мог не помочь! Не о чем и благодарить.

Перекинув через плечо свой сырой плащ, в который была закутана девочка, он направился к двери, подумав про себя:

– А эта Фила очень даже приятная женщина. Заботливая, да и готовит неплохо.

А в это время в Нордбридже происходил разговор между Эльзой и женой бургомистра Миррой. Она посоветовалась с мужем и решила предложить приходящей к ним каждый день кухарке постоянную работу с проживанием. В семье ожидали пополнение. Меньше, чем через месяц на свет должна была появиться девочка, третий ребенок в семье. Забот прибавлялось и помощь молодой смышленой женщины была бы очень кстати. Для Эльзы такое повышение по службе предполагало увеличение не только заработка, но объема работы, что требовало постоянного присутствия в доме. А это значит – желанное бегство из Айлендхауза. Города, который казалось притягивал ее как магнитом с самого рождения. К облегчению Мирры, чрезвычайно довольной своей новой служанкой, Эльза согласилась не торгуясь. Она сказала, что уже через неделю готова переехать вместе со своей маленькой дочерью к ним в дом.

Большой город Нордбридж, где работала Эльза, находится примерно в ста километрах от Айлендхауза. Это настоящий мегаполис – с шумными улицами, заполненными гудящими автомобилями. И вечно куда-то спешащими людьми, с хмурыми и деловыми лицами, которые двигаются как заведенные марионетки с утра и до самого вечера. А еще буквально в двадцати километрах на запад от Нордбриджа лежит небольшой, но известный на весь мир остров Вестхедж. Именно сюда со всего света приезжают самые талантливые дети, чтобы учиться в знаменитой Академии высоких искусств Астрополисе. Самые талантливые художники и знаменитые писатели, оперные певцы и театральные дивы, гениальные ученые и прирожденные медики, политики высшего класса и умнейшие бизнесмены выходили из стен Астрополиса на протяжении многих веков. Чтобы попасть сюда нужно быть не просто ребенком из богатой семьи, поскольку обучение здесь является самым дорогим в мире. Но и обладать уникальным даром, который под чутким руководством профессоров академии обязательно разовьется.

Амьен читала про Астрополис в детской Энциклопедии в библиотеке, куда она несколько раз заходила вместе с матерью за книгами. Ее поразили иллюстрации красивейших картин, скульптур и домов этого острова. И в душе зародилась детская мечта. Девочке даже иногда снилось, как она входит под своды знаменитой старинной библиотеки, перелистывает истонченные временем страницы древних рукописей.