Текст книги "Амьен. Дочь ювелира"

Удивительные истории драгоценных камней

Не прошло и недели, как Амьен снова послали на рынок. Быстро сделав все покупки, она решила заглянуть в гости к своему новому знакомому. Девочка легко нашла улицу и дом, который Пьемон описал очень верно. Он выделялся среди разноцветных домов вокруг какой-то изысканностью и в то же время простотой. За углом, как и сказал старик, раскинулся сад с поросшими мхом каменными дорожками и разросшимися кустами боярышника, грозившего в скором времени превратиться в непролазную чащу. Она тут же увидела Пьемона, задумчиво разглядывающего какую-то старинную книгу. Он сидел в тени старого дерева с крупной зеленой кроной и коричневыми шишками созревающих каштанов. Старик как будто почувствовал ее взгляд и оторвался от чтения.

Она откашлялась и вежливо сказала:

– Доброго дня, господин Пьемон.

Старик отложил книгу, с трудом встал, тяжело опираясь на палку, и радостно ответил:

– Малышка Амьен! Как я рад, что ты зашла меня проведать.

Девочка с любопытством заглянула в книгу и не сдержала восхищения:

– Какая красота, что же это?

Старинный фолиант был открыт почти посередине и на странице, увитой кружевной вязью старинного письма, было изображено ожерелье с переливающимися зелеными камнями.

Она так и впилась глазами в картинку – никогда прежде не видела такой поистине королевской красоты:

– Эти зеленые камни как будто живые. Но в то же время какие-то, – она запнулась, подыскивая слова, – Страшные.

Старик засмеялся и пригласил ее присесть, помогая девочке аккуратно поставить рядом пузатую корзину:

– Прекрасный вкус, моя дорогая Амьен. Таинственные изумруды действительно красивы и одновременно страшны историями борьбы за них людей. Это очень ценные камни, которые уникальны легендами, с ними связанными. Само слово «изумруд» звучит как романтика приключений и тайн. На немецком его называют Смарагд, а на испанском – Эсмеральда. В древнеегипетской Книге Мертвых было записано, что египтяне получили изумруд в дар от великого бога мудрости Тота – его зеленый цвет напоминает о весне и считается символом вечной юности. Поэтому египтяне называли изумруд «камнем богини Исиды» и приписывали ему способность превращать сны в явь, читать мысли, видеть прошлое и предвидеть будущее. Может быть, поэтому считается, что владелец изумруда не видит страшных снов – ведь это камень мудрости и хладнокровия. В старину изумруд также считался могущественным талисманом, а именно средством от укусов ядовитых змей, которые боялись одного его вида.

Девочка завороженно слушала рассказ, не перебивая, но когда Пьемон замолчал, она заметила:

– Получается, что изумруд наоборот не страшный, а полезный камень?

Пьемон засмеялся:

– Ну как тебе сказать, твое первое впечатление, отчасти тоже было верным. Ведь христианская традиция напротив считала его колдовским камнем, порожденным адом. По легенде крупнейший изумруд упал на землю с шлема Люцифера при изгнании его с неба. Чаша Грааля была высечена именно из этого изумруда. Сохранились изображения поединка святого Георгия со змеем, который воплощает вечное зло – тело его как раз сделано из изумрудов.

Он немного помолчал, разглядывая картинку, и продолжил:

– Это колье принадлежало одной несчастливой королеве Франции и с ним были связаны истории как любви, так и ненависти, предательства и даже преступления.

Некоторые охотились за ним из-за стоимости камней. Но, если ты посмотришь на рисунок изумрудов, то увидишь старинный символ, который на древнегреческом означает ирис, что переводится как радуга.

Это старинный знак династии французских королей, который они установили в своем роду во время правления своего первого монарха. Есть легенда, что тайной печатью французский королей, на которой изображался этот символ, служило кольцо с редким сапфиром. Оно давало невиданное могущество своему владельцу. Собственно, именно благодаря этому кольцу первый король Франции из династии Меровингов основал свое королевство. С древнейших времен ирис символизировал власть, силу и могущество. Именно поэтому в Древнем Вавилоне и Древнем Египте изображение ириса вплетено в узоры правителей этих государств. Возможно, именно благодаря этой легендарной истории ирис стал неотъемлемой частью геральдических символов европейских королей. И именно ирис, а не лилия является истоком для геральдики королевского дома Франции. В пятом веке король франков Хлодвиг Меровинг попал в ловушку во время сражения. Он был зажат вместе со своим войском между армией противников-готов и рекой Рейн. И именно ирис спас его в этом сражении. Дело в том, что ирис растет только на мелководье. Увидев, что заросли ириса простираются на протяжении всей реки, он понял, что в этом месте река неглубока. Поэтому он приказал своим воинам перейти реку вброд, напал неожиданно сзади на противника и одержал победу. В благодарность за чудесное спасение сделал ирис своей эмблемой. Скипетр первых французский королей также увенчан цветком ириса.

Больше того, три лепестка ириса также символизируют троичность. Поэтому после принятия Францией христианства, где очень важен символ Святой Троицы, ирис стал еще олицетворением триединого Бога. Король еще раз поблагодарил судьбу за то, что он выбрал именно ирис символом королевской геральдики Франции.

Что касается колье с изумрудами, которое тебе так понравилось, то в нем тоже видна вязь узоров ириса. Правда камни, как ты видишь, не желтые и даже не синие, а зеленые. Это колье было сделано старейшим ювелирным домом Готье для фаворитки французского короля Генриха IV, красавицы Габриэль д’Эстре. Говорят, что ювелир был тайно влюблен в нее, и она отвечала ему взаимностью. Он вложил в это украшение, предназначенное для подарка своей любимой, всю свою душу. Он использовал редкие изумруды, привезенные в Европу из Перу. Они, по легенде, были захваченными сокровищами в столице империи Инков – в городе Куско в храме Солнца в 1533 году. Говорят, что самый крупный изумруд ацтеков считается одним из двадцати таинственных драгоценных камней в мире.

Изделие было готово. Однако выяснилось, что колье предназначалось для помолвки. Сам король Франции всерьез собирался жениться на прекрасной Габриэль. Увы, невесте так и не пришлось примерить драгоценный подарок. Она внезапно умерла, как говорили придворные врачи, отравившись фруктами. Многие видели в этой темной истории след влиятельного клана Медичи, имевшего свои виды на короля Франции. Колье же попало в сокровищницу королевства Франции и его след затерялся после Французской революции.

– А что стало с ювелиром? – спросила Амьен.

– Этот ювелир покинул яркий Париж и переехал в отдаленный уголок Франции, где вел жизнь затворника. Надо сказать, что это только способствовало росту стоимости его изделий, которые с тех пор считались редкостью.

Пьемон помолчал некоторое время, а затем со вздохом добавил:

– Он передал свое мастерство дочери, и она продолжила великую династию Готье. Созданные ею украшения лежат во всех королевских сокровищницах Европы.

Девочка удивленно подняла бровь?

– Дочери?

Старик улыбнулся и потрепал Амьен по щеке:

– Он удочерил малышку еще при жизни Габриэль. Поговаривали, что она была незаконнорожденной дочерью короля Франции, который не смог ее признать. Так что кровь королей Франции вплелась в эту историю уже во второй раз. Ювелир полюбил девочку как родную дочь, дал ей свое имя и оставил все свое состояние.

– А что стало потом с этой девочкой?

– Она продолжила дело своего приемного отца. С нее начала укрепляться великая династия ювелиров, которые женились и выходили замуж за других ювелиров. Все они делали удивительные по красоте украшения. И жили долго и счастливо, а последние муж и жена из рода Готье даже умерли в один день, совсем как в сказке.

– Откуда вы все это знаете? – подняла на него удивленные глаза девочка, завороженная этой удивительной историей.

– Я ведь ювелир, и когда-то давно жил во Франции. Мир драгоценных камней делает людей настоящими романтиками. Если, конечно, они не поддаются магии золотых монет, что происходит довольно часто. Камни для меня не только дорогое украшение. Гораздо больше я ценю их магические свойства. А мастеров ювелирного дела – за искусное воплощение красоты камней в украшения. И я очень люблю узнавать истории их владельцев. Ведь кому-то камни приносят любовь, а в ком-то они разжигают ненависть.

Он с трудом поднялся и потер затекшую ногу:

– Мне уже пора идти в мастерскую. Заказчики ждут от меня не только историй, но и красивых украшений. Но в другой раз я расскажу тебе еще что-нибудь.

Пьемон выпрямился и тут же поморщился от боли, встав на больную ногу:

– Дорогая, ты могла бы подать мою трость, а то я до нее буду еще долго ползти?

Девочка с радостью бросилась помогать. И когда она передавала ему палку, то ее взгляд остановился на тяжелом набалдашнике. Он изображал огромную хищную птицу, ястреба или орла, держащего в зубах красный камень. Но внимание ее привлек орнамент цветов, очень похожих на ирисы. Те самые, из династии королей Франции. Заметив взгляд Амьен, Пьемон сказал с напускным пренебрежением:

– После того, как ирисы стали гербом короля Франции, этот рисунок стал весьма популярен не только в этой стране, но и в мире. К тому же ирис очень схож с лилией. Его часто используют в декоративных украшениях. Надеюсь, я еще не надоел тебе со своими историями?

– Ну что ты! Это же так интересно! А если мне еще можно будет хотя бы одним глазком посмотреть на настоящую ювелирную мастерскую, я буду просто счастлива!

В следующий раз они встретились через несколько дней, когда Амьен сама предложила матери сходить за продуктами. Старик обрадовался и удивился – в прошлую встречу девочка сказала, что обычно ходит на рынок раз в неделю. Сегодня у него с собой опять была старинная книга, которая притягивала Амьен как магнитом – на ее обложке красовался удивительной красоты замок с высокими тонкими колоннами и башнями, уходящими ввысь и соединяющиеся под самым небом в тонкие струны готических арок. На обложке узорным витиеватым шрифтом было написано название книги «Соборы мира».

Пьемон поймал ее взгляд, загадочно улыбнулся и сказал, открывая закладку:

– У меня есть для тебя кое-что интересное. Посмотри, это один из самых известных соборов мира. Он расположен в городе, имя которого ты носишь. Собор этот знаменит не только своим величием и красотой архитектуры. Именно здесь хранится одна из важнейших христианских реликвий – глава святого Иоанна Предтечи, или Крестителя. Если ты помнишь, он был великим пророком, которого заточил в тюрьму царь Иудеи Ирод Великий. Царь держал пророка в темнице, но боялся казнить, опасаясь кары небес. Во время пышного пира Ирод попросил Саломею, дочь своей жены, станцевать для него. Мать же Саломеи, Иродиада, ненавидела пророка, который осуждал ее прелюбодейскую связь с Иродом. Поэтому она подговорила свою дочь попросить у царя исполнить любое ее желание, если танец понравится. Ирод легкомысленно согласился и был очаровал великолепным зажигательным танцем. Когда Саломея попросила в награду главу Иоанна Предтечи, Ирод не смог нарушить свое слово. Главу честного пророка отрубили и принесли в зал пиршества на серебряном блюде. Сейчас глава Иоанна хранится в соборе Амьена, где христиане просят у великого пророка помощи и защиты.

Амьен с интересом рассматривала иллюстрации города, в честь которого ее назвала мать:

– Вот бы съездить туда когда-нибудь!

– Не вижу причин, почему бы и нет, – заметил с улыбкой Пьемон.

Но девочка грустно покачала головой:

– Это вряд ли, мама говорит, что мы бедные.

– Так, в принципе, нельзя говорить никогда. Во-первых, потому что бедных людей нет. Есть только те, кто считает себя таковыми. А во-вторых, если ты сейчас в детстве не разрешаешь себе мечтать, каким же сухарем ты станешь в старости?

Он насмешливо, но с добротой смотрел на Амьен. А потом добавил:

– Никогда не говори вряд ли. И тем более никогда не говори никогда. В этой жизни может быть абсолютно все. Я свое уже пожил, поэтому можешь мне поверить.

Мастерская старого ювелира

Амьен теперь часто бывала гостьей в мастерской Пьемона. Для нее стало доброй традицией забегать к старику, который каждый раз находил для нее время и самые разные истории.

Девочка ходила в подготовительную школу, где было много детей и совсем мало учителей. Да и то, чему их учили, нельзя было назвать очень интересным. Знания в школе были лишь самые необходимые – научить читать и немного считать. А ей хотелось большего.

Поэтому Пьемон стал учить ее дополнительно. Детских книг в его мастерской не было. И они стали учиться по старинным фолиантам – география великих открытий и путешествий, ботаника, легенды античного мира и литература средневековой Европы, история и летописи древних цивилизаций. Больше всего Амьен увлекла история древних религий – ее завораживали легенды таинственного Египта, восточные предания Индии, духовная традиция иудаизма и трагическая летопись христианства.

Несколько раз Амьен приходила в то время, когда Пьемон занимался своей ювелирной работой, видимо выполняя очередной заказ. Сначала девочка только смотрела, но потом потихоньку стала помогать мастеру. Каждый раз она изучала что-то новое. Только выглядело это не как учеба, а как занимательная игра. Она научилась делать крепления-лапки для оправы драгоценных камней. Готовила образцы лекал для ковки обручальных колец. Полировала готовые изделия до звонкого блеска.

И они все время разговаривали во время работы. Старика было удивительно интересно слушать. Его речи не походили ни на чьи-либо, кого знала Амьен. Даже в доме бургомистра, который считался одним из самых уважаемых жителей Нордбриджа, они не слышала ничего подобного.

Чаще всего поводом к увлекательным рассказам служили те камни, с которыми работал ювелир. Делая оправу для кольца из желто-зеленого хризолита, Пьемон поведал Амьен об истории этого веселого мерцающего камня, цвета бутылочного стекла:

– В старину хризолит часто называли вечерним изумрудом, так как в сумерках и особенно при свечах его зеленый цвет более заметен. Хризолит как драгоценный камень был известен за 4000 лет до нашей эры, а потом неоднократно упоминается в Библии, украшая одежды первосвященников и седьмое основание Небесного Иерусалима. Ворожеи наделяли хризолит способностью отгонять злых духов, помогать завоевывать симпатию окружающих и разбираться в запутанных проблемах, а еще сохранять имущество своего владельца от пожара и кражи. Поэтому перстни из хризолита в Средние века часто носили купцы и банкиры.

Во время огранки кроваво-красного ожерелья из гранатов, Пьемон рассказал ей легенды, связанные с этим камнем, и в правду напоминающим зерна:

– Камень, подобный огню, он упоминался в Библии как карбункул. В древних культурах верили, что гранаты являются носителями чудесных магических и целебных сил, а вот в астрологии гранат считается малосчастливым камнем. По восточным поверьям, этот камень символизирует упорство и силу, постоянство и преданность, здоровье и верность. Персы считали его царским камнем и верили, что его владелец приобретает власть над людьми. Крестоносцы, когда в очередной раз шли освобождать Гроб Господень, надевали перстень с гранатом, так как верили, что он охраняет от опасных ранений и коварного отравления ядами. А одна из средневековых легенд гласит, что гранат обладает силой изгонять из человека бесов.

Прикрепляя сиреневые слезы аметиста к игривым подвескам, старый мастер с улыбкой заметил:

– Ты будешь смеяться, но аметист в переводе с латыни означает пьяница, и небезосновательно. В Древнем Риме аметист называли благословенным камнем – считали, что он приносит удачу и успокаивает нервы, но прежде всего является надежным средством против опьянения. Бросали камень в бокал и спокойно пили вино.

Полируя зеленоватые грани браслета из нефрита, Пьемон рассказал Амьен:

– Нефрит высоко ценится китайцами, которые называют его камнем жизни, он является их национальным камнем. Там он ценится иной раз выше золота и серебра, так как считалось, что этот камень приносит благополучие. Китайские философы приписывали нефриту пять основных достоинств, отвечающих душевным качествам человека. Его мягкий блеск олицетворяет милосердие. Твердость – справедливость. Полупрозрачность – символ честности. Чистота – воплощение мудрости. А изменяемость олицетворяет мужество. Старинная китайская пословица гласит, что золото имеет цену, а нефрит бесценен. Древний китайский философ Конфуций говорил о хорошем человеке, что его мораль чиста, как нефрит.

Как-то раз, разглядывая набалдашник трости Пьемона, девочка спросила про горящий как огонь камень – рубин.

Пьемон повернул трость в руке, так что камень сверкнул тревожным кровавым блеском:

– Предполагается, что рубины добывались уже в бронзовом веке в Бирме. Две тысячи лет назад рубины ценились и в Индии и использовались в качестве талисманов. Знали рубины также греки и римляне. В греческом городе Мирраполисе посреди главного храма стояла статуя Геры, жены Зевса, позолоченная и осыпанная драгоценными камнями, главный из которых, крупный рубин, назывался Светочем – ночью он светился так ярко, что освещал собой весь храм вместо светильника, а днем при свете солнца он становился похож на огненный пламень.

Еще древние тамилы, жители Юго-Восточной Азии, нередко находили сероватые непрозрачные камни, отличавшиеся исключительной твердостью. Эти камни они называли корунда́м. Отсюда пошло звучание индийского каурунтаки и санскритского курувинда. Позже уже прозрачные красные камни получили название рубин от латинского рубенс, краснеющий, а прозрачные синие стали называться сапфирами. В старину оба эти камня считались камнями жизни и любви. Есть предание, что владение ими придает хозяину больше власти, смелости и достоинства, ими даже надеялись защититься от черта и от чумы. В астрологии рубин является камнем Солнца, а сапфир – Сатурна.

На мой взгляд, рубин очень тревожен, недаром он считается королевским камнем власти и украшает перстень кардинала католической церкви. Если выбирать между рубином и сапфиром, то мне больше по душе сапфир.

– Почему же у тебя на трости рубин?

Пьемон усмехнулся:

– К сожалению, или к счастью, но я не выбирал ее. Мне она досталась по наследству.

Когда они пили чай, то разговор непринужденно перетекал от одной истории к другой. Но каждый раз затрагивая душу и мысли девочки, так что она продолжала размышлять об услышанном по дороге домой.

В первый по-настоящему зимний день, когда выпал снег, Пьемон встретил девочку с подарком. Теплые рукавички, с вышитыми разноцветными бусинками узором:

– В этом подарке заключены целых три символа. Сможешь отгадать?

Амьен захлопала в ладоши:

– Это ирисы! Первая история про драгоценные камни, которую ты мне рассказал. И даришь ты ее мне в день, когда выпал первый снег в мою первую зиму в Нордбридже.

Старик радостно засмеялся:

– Да, моя дорогая Амьен, как же я люблю тебя! Особенно за то, что ты понимаешь скрытый смысл вещей и поступков. Я тебе уже говорил когда-то, все в нас, как и мы сами по себе, имеет значение. Вот, например, твое имя Амьен. Ты знаешь, что оно означает, помимо названия старинного города? Есть древнее кельтское слово ambe или река, то есть движение воды.

Амьен обрадованно заметила:

– А я очень люблю воду, вернее море!

– Да, я помню, ты говорила мне, что твои самые первые воспоминания – о море. И я чувствую, что твоя жизнь будет связана с водой, которая будет для тебя и испытанием, и спасением в трудную минуту.

Будни дома и в школе

Амьен ходила в обычную городскую школу. Дети в большом городе оказались недружелюбны к новенькой. Они выросли с детства вместе и не приняли Амьен в свой круг. Хромота была одной из причин.

На одной из перемен она подслушала разговор девочек из класса:

– Эта Амьен какая-то странная. Вчера на арифметике ее поставили в угол. Она испортила всю тетрадь рисунками. Учитель оттащил ее в центр класса, а она даже и не подумала извиниться.

– И не говори, – вторила ей другая одноклассница, – Но что с нее взять. Провинция, где она жила до этого, не учит хорошим манерам.

Говорившие вернулись в класс, так и не заметив, что у этого разговора был слушатель. А Амьен грустно вздохнула. Похоже, в лучшем случае в школе ее оставят в покое. А в худшем, будут еще и преследовать насмешками. Мальчишки не обращались к ней иначе, как ковыляка.

Можно было, конечно, налупить им всем и показать, что хромая нога может иметь крепкую руку. Да и по знаниям она была впереди не только своего класса, но и даже старшеклассников. Но Амьен бездействовала и не стремилась с кем бы то ни было подружиться. Это был чужой мир, куда она не хотела входить и который она не хотела впускать в свою собственную жизнь.

Время вне школы было куда более интересным. С Пьемоном, к которому она убегала при всяком удобном случае до самого позднего вечера, они обсуждали таинственные истории и прекрасные камни. Дома же, закончив помогать матери по хозяйству, она выскальзывала во двор, где ее поджидал новый друг – Даниэль. Или, как его звали в семье, Дэн.

Амьен почему-то нравилось называть его полным именем. Оно было каким-то сказочным, как будто принадлежало изящному французскому принцу – звучало, как мелодия флейты, Даниэль. А он и не возражал. Ему хотелось доставить Амьен радость в любых мелочах, которые для нее отчего-то имели огромное значение. Странно, но у него не было такой близости ни с кем из братьев и сестер. И уж тем более с друзьями во дворе, где они росли с самого детства.

Больше всего дети полюбили играть в придуманную Амьен историю – в Город Солнца. Видимо, под влиянием историй Пьемона про великие разрушенные цивилизации древних Майя, пропавшую Атлантиду, пришедшие в упадок Египет и Грецию, она придумала несуществующий Город Солнца. Он воплотил в себе магию всех этих древних культур. Сначала у них были разрозненные игры – постройки пирамид, подземные лабиринты Каира, стройные колонны греческих храмов, построенные из непрочного для архитектурных поисков песка. В игре действовали герои легенд и мифов. Но для Амьен самым главным был именно момент создания города – расчет площадки, подготовка плана застройки, выбор декоративных элементов. Гораздо важнее игры в королей и рыцарей для нее был сам процесс строительства. Материалами служили подручные природные средства: летом – песок и камни, зимой – снег и лед.

Но девочка начинала уже чувствовать разочарование от временности созданного. Как-то раз зимой, замерзнув на улице, они забрались в подсобную мастерскую в доме бургомистра. Там лежали ремонтные и нужные в хозяйстве материалы. Сначала от нечего делать они попробовали скрепить деревянные палки. Даниэль тут же занозил себе палец и уронил на ногу тесак. А вот Амьен, казалось, родилась с пилой и рубанком в руках. Уже через час в ее руках был каркас чудесного домика в приморском стиле. Она умудрилась даже вылепить из глины петушка для башенки. С этого домика и началась история создания уже настоящего города. Даниэль не нашел себя в прикладном творчестве. Зато он начал сопровождать строительство домов совместным придумыванием историй и записью их в толстую тетрадь с темно-коричневой кожаной плотной обложкой.

Жизнь была такая насыщенная, что Амьен приползала в свою комнату только поздно вечером и замертво падала на кровать. Эльза смотрела на утомленное, но счастливое лицо дочери со смешанным чувством одновременно и радости, и грусти. Ее маленькая девочка стала совсем взрослой. Она вытянулась, детская пухлость постепенно исчезала. Золотистые волосы еще больше посветлели и обрамляли узкое смуглое лицо. Эльзу и радовало, и пугало, что дочка вырастает. У Амьен появились новые друзья, свои интересы. Все реже она прибегала к матери и обнимала ее в поиске силы и поддержки. Хотя, с другой стороны, одиночество взрослости со временем становится уделом каждого человека, даже если он заводит большую семью. И все равно Эльзе было страшно представить свою малышку Амьен в огромном мире, полном неведомых опасностей и грядущих испытаний. К тому же, девочка уже почти не делилась с ней своими мыслями и заветными мечтами, как это было раньше. Лишь иногда, во время совместной работы по выходным, проблеск былой близости проскакивал между ними. Для Эльзы это было как глоток свежего воздуха, подтверждающий нужность своей дочери.

Как-то раз Амьен помогала матери мариновать овощи на зиму. Она украдкой взглянула на утомленное лицо Эльзы, смахнувшей прядь волос. Ее лоб покрылся капельками пота от усилий, с которыми она запихивала в кадку огурцы и зелень. Амьен поколебалась немного, а потом спросила:

– Мам, а как ты считаешь, если чего-то очень хочешь, это сбудется?

Эльза теперь плотно укладывала в кадку перцы вперемешку с баклажанами и томатами. Она старалась уплотнить овощи так, чтобы не осталось ни малейшего зазора. Амьен перемешивала специи, перетирая их специальным каменным пестиком. Она подумала, что, наверное, так старались египтяне, подгоняя плиты одну к другой во время строительства пирамид, тщательно перетирая глину.

Эльза прервала свою работу, выпрямила затекшую спину и задумалась, после чего неторопливо ответила:

– Если очень хочешь и веришь, то сбудется. Только иногда то, что мы для себя хотим, не всегда приносит нам пользу.

Амьен прекратила мешать и опустила вдоль тела уставшие и измазанные в специях руки:

– Но если мы не попробуем получить желаемое, которое нам, как ты говоришь, может быть не очень полезно, мы все равно будем несчастны? А так мы хотя бы узнаем, что попытались.

Эльза с улыбкой посмотрела на дочь:

– В твоем возрасте я именно так и думала. Поэтому спустя много лет оставила Айлендхауз и уехала в далекие края. Думала, что никогда в него не вернусь. Что найду свою любовь и свое призвание в этой жизни. Однако я вернулась без любви и без профессии. И вот сейчас работаю на кухне в чужой семье. Но если отмотать прожитое назад и что-то поправить, я бы не поменяли ни одной страницы в своей жизни. Ведь тогда у меня могло бы не быть тебя.

Амьен прихрамывая подошла к Эльзе и прижалась лбом к ее плечу. Она потерлась о него, как маленький зверек, как раньше делала в детстве:

– А какое все-таки у тебя заветное желание теперь?

Она лукаво посмотрела на Эльзу и добавила:

– Я ведь у тебя уже есть, поэтому ты просто можешь придумать желание с этого момента и мечтать, чтобы оно исполнилось?

Эльза засмеялась:

– Ты же знаешь, что мое заветное желание – это твое счастье. Для себя я хочу только одного, как следует выспаться в воскресенье.

Потом посерьезнев, она с горечью добавила:

– Мне иногда становится страшно от того, что у меня пропали заветные желания. Теперь у меня нет сил и смелости на мечту. Я иногда чувствую себя пустой оболочкой, которая ничем не заполнена, кроме ежедневной суеты. А иной раз мне кажется, что я как тяжелый замшелый камень, который повидал на своем веку столько, что у него даже нет помысла сдвинуться с места.

И она чмокнула Амьен в нос:

– Поэтому, пока ты можешь мечтать – делай это на полную катушку! Я по крайней мере, себе ни в чем не отказывала в детстве.

Промелькнул ноябрь и на дворе уже замаячил декабрь. Стало холодать, лужи на улице по ночам прихватывал первый мороз. Зима в этом году была поздняя и без снега, так что листья в саду возле дома Пьемона опали и лежали темным ковром на земле. Теперь девочка встречалась со старым ювелиром реже и только в его мастерской. У старика к приходу Амьен всегда оказывалось что-нибудь вкусное. Когда мастер наконец откладывал в сторону свои инструменты, они подолгу засиживались за лимонным пирогом или бисквитными пирожными с чаем.

После ухода Амьен, когда ювелир оставался один, он долго сидел неподвижно, глубоко задумавшись о чем-то перед пылающим камином. Лишь иногда, в полнолуние, на него нападала неясная тревога. Тогда он доставал из потайного сейфа потертую коробочку, в которой сверкал синим огнем старинный камень. Мастер надевал его на руку и грустно смотрел на сверкающие искры сапфира. Шептал какие-то слова, а потом с отчаянием снимал кольцо и прятал его до следующего раза, когда полнотелая красавица луна опять взойдет на темный лик небосвода.