Текст книги "Амьен. Дочь ювелира"

Веллингтон тем временем отошел к дальнему шкафу и тут же вернулся. Он нес на руке какую-то совершенно необыкновенную птицу. Ее синее оперенье переливалось от ярко-голубого до темно-фиолетового. Хохолок на голове напоминал корону. Птица наклонила голову вбок. Ее сапфировые глаза внимательно рассматривали девочку. Профессор нежно погладил птицу по голове и сказал:

– Познакомься, Амьен, это Файрмун, птица Синь. Она живет в Астрополисе со времен основания школы и именно она решает, кто достоин в ней учиться. Внезапно птица заговорила:

– Приветствую тебя, Амьен, дочь истинного мастера. Я ждала твоего прихода. Наконец нам пришла пора встретиться!

Амьен от удивления сначала не нашла слов, но потом вежливо поклонилась:

– Доброго дня, уважаемая Файрмун. И я рада знакомству. Но почему вы назвали меня дочерью мастера?

– Потому что ты продолжаешь великий род великих мастеров.

Амьен даже задрожала от волнения и почти выкрикнула:

– Вы знали моего отца? Кто он?

– Ты все узнаешь в свое время. Но твой приход сюда не случаен.

Веллингтон, молча слушавший этот разговор, улыбнулся сквозь свою белую бороду:

– Что же, наверное, нам пора вернуться к испытанию? А то уж скоро полдень, а набор в школу до сих пор не окончен.

Файрмун величаво кивнула, так что перышки на ее короне задрожали. Она пристально посмотрела на девочку:

– Первый вопрос: путь какой звезды ведет человека по его жизненной дороге на Земле в поисках истины и счастья?

Амьен от удивления открыла рот, ведь она ожидала чего угодно, но явно не загадок. Впрочем, никакой подходящий вариант решения этой задачки не приходил ей в голову. Она уже хотела сказать, что не знает ответа на этот вопрос. Как вдруг в ее памяти всплыл один из их разговоров с Пьемоном про философа Эрнста Блоха. Про путь надежды, по которому идут люди. А еще города и страны. И даже звезды и целые галактики.

И она, зажмурившись, почти прошептала:

– Путь надежды.

К ее удивлению, в ответ птица важно кивнула:

– Правильный ответ!

Амьен с облегчением выдохнула, но птица решила не давать ей передохнуть.

– Второй вопрос. Какая сила на земле и во внеземном мире сильнее всего?

Услышав очередной туманный вопрос, девочка опять растерялась. В мире много силы, о чем говорит эта странная птица? Великое войско – однако, даже самый сильный воин бессилен перед смертью. Море – но и его смог покорить человек, построив огромные корабли. Огонь – но все знают, что его пламя затухает под напором воды. Алмаз – кому, как не Амьен знать о том, как самый прочный в мире минерал меняет свою форму под твердой рукой ювелира? Камни и горы – время показало, что и они бессильны перед лицом землетрясений и времени. Об этом они также однажды говорили с Пьемоном и он тогда сказал, что парадокс жизни в том, что сильнее всего на земле самое слабое чувство. Других вариантов ответа не было, и она, немного поколебавшись, ответила:

– Любовь?

Файрмун встряхнула крыльями. Амьен показалось, что на кончиках они покрыты золотой пыльцой. Или это было лишь отблеском света свечей. Птица кивнула:

– Что же, с этим не поспоришь.

Амьен в душе стала повторять, мысленно обращаясь к Пьемону:

– Спасибо, спасибо, спасибо!!!

– Тогда слушай третью загадку. В волшебном замке спрятан могущественный талисман. За ним охотятся великие цари и сильнейшие воины уже много веков. Охраняет его страшный дракон, который пропустит к камню только того, кто принесет самый драгоценный дар. И только человек, идущий прямой дорогой, сможет найти путь к этому сокровищу. Что поможет этому воину?

Амьен растерялась. Воины, драконы, замок, талисман. Где понять смысл этой головоломки? Она нечаянно задела камень. Внезапно, в голову ей пришла мысль, что ответ является продолжением ответов на предыдущие вопросы. И теперь уже она разразилась целой тирадой:

– Это вера. Вера человека в себя, в свой путь и свое предназначение. Это вера в высшую любовь и высшую справедливость. Вера, которая дает надежду и остается путеводной звездой в самую темную ночь.

Птица Синь покинула свое место и, подлетев к Амьен, внимательно посмотрела ей прямо в глаза. Девочка почувствовала движение воздуха. Она интуитивно протянула руку. На ее ладонь опустилось синее перо. Птица взмахнула крыльями и тут же оказалась на прежнем месте.

– Очень интересно…

Старый профессор потер переносицу. И тут же пояснил:

– Дело в том, что Файрмун, конечно, всегда задает самые разные вопросы. Но это всегда достаточно практические испытания. Нужно решить задачу по математике или физике. Продемонстрировать знание истории или астрономии. Написать сочинение по литературному произведению. Или показать свои навыки в живописи или скульптуре. Все-таки Астрополис – это Школа Высоких Искусств.

В задумчивости он прошел к окну. Амьен проводила его взглядом и внезапно вздрогнула, наткнувшись на полный изумления и ненависти взгляд Мирадора, который оторвался от своей книги и уставился на нее в упор. Однако Веллингтон тут же обратился к ней, так что она даже не успела подумать над внезапной неприязнью совершенно незнакомого человека:

– Второй раз на моей памяти Файрмун спрашивала о вещах, не имеющих никакого отношения к учебе. И еще реже птица Синь дарит кому-либо свое перо. На моей памяти в истории школы было всего два таких случая. Пожалуй, я попрошу тебя пройти еще одно испытание.

С этими словами он жестом пригласил ее следовать за собой. Они вышли по узкому коридору к старинному лифту с чугунными дверями. Двери захлопнулись со скрипучим грохотом. И они стали медленно подниматься наверх.

Амьен откашлялась и уточнила:

– Простите, я хотела спросить про экзамен. Эти необычные вопросы-загадки. Ведь это же очень просто. Любой может на них ответить. Тогда получается, что каждый может поступить в Астрополис?

– Ответить, возможно, может каждый. Но не каждый может попасть на этот экзамен. Только истинно творческий ребенок сможет найти здание школы и увидеть дверь в библиотеку.

Веллинтон усмехнулся в свою седую бороду:

– Как я уже сказал, я удивлен вопросами не меньше тебя. Среди тех, кто добрался, лишь избранные могут услышать слова птицы Синь. И лишь единицы дают правильный ответ на ее вопрос. При этом важно, чтобы ответ устроил не меня, а Файрмун.

Профессор добродушно улыбнулся:

– К счастью, каждый учебный год талантливые и ищущие дети находят к нам дорогу. Что меня чрезвычайно радует. Это значит, что человеческое творчество еще не иссякло. И впереди нас ждет вторая эра Золотого Века. Однако, перо птицы Синь достается далеко не каждому ученику. Поэтому мы идем с тобой еще на один маленький экзамен.

Кабина мягко остановилась. Они сразу попали из лифта в круглую залу. Амьен поняла, что это самая высокая башня здания. Из окна открывался вид на Нордбридж, казавшийся с такой высоты игрушечным городком. Веллингтон нажал какую-то пружину, так что на окна упали тяжелые шторы. Только теперь Амьен заметила, что стоящий посреди комнаты стол светится приглушенным голубым светом. Профессор жестом пригласил ее подойти ближе. Девочка приблизилась и еле сдержала возглас удивления. Перед ней лежало гигантское зеркало, напоминавшее глубокое озеро. Оно мерцало и переливалось как живое. В одной части оно было темно-синее, где светящиеся огоньки были разбросаны в причудливом узоре и сияли как звезды на черном небосводе в августовскую ночь. В противоположной части гладь стола была прозрачно-лазурной с переливами пенных волн и серебристой паутиной искр. В центре, как в воздухе, плавал и покачивался белый шар. Он крутился вокруг своей оси и как бы источал свет на всю поверхность зеркальной глади стола.

Директор взял девочку за руку и подвел ближе к самому центру огненного шара.

– Протяни руку сверху. Только не дотрагивайся.

Амьен завороженно последовала этому совету и вытянула правую руку вперед. Ей показалось, что снизу горит огонь. Мягкое тепло разлилось по ладони и потом распространилось по всему телу. Ее охватила легкая дремота.

Тем временем Веллингтон взял из шкафа старинный фолиант в золотой шелковой обложке. Он открыл его где-то посередине и обратился к Амьен:

– Теперь дотронься до страницы этой книги. Сделай это той рукой, которую ты держала над Зеркалом мира.

Девочка опустила еще теплую ладонь на сухую страницу, пожелтевшую от времени. И тут же почувствовала какое-то движение. Резко отдернув руку, она увидела появляющуюся огненную надпись старинными рунами на пустой странице. Одновременно с этим в пустой комнате прозвучал низкий женский голос:

 
Города Солнца, сотворившая башню,
Красоту показавшая Зеркалу мира.
Ангела путь указует на Север,
Сердце рассвета даруя награду.
 

Таинственный голос, который произнес это странное пророчество, смолк. Наступила тишина. Директор с улыбкой теребил седую бороду:

– Как причудливо распределяется сокровищница талантов. Значит, набор в этом году не просто завершен, а еще и предопределен. Что же, поживем – увидим!

Он повернулся к растерянной Амьен и, протянув руку для рукопожатия, сказал:

– Добро пожаловать в Астрополис, моя дорогая Амьен. Новая ученица нашей школы, завершившая сегодня учебный набор в этом году. Давай вернемся обратно в библиотеку. Там я отдам тебе письмо о приеме в школу.

Не успели открыться двери лифта, как навстречу ей вышла молодая девушка. Она была одета в белоснежное платье, ниспадающее плавными складками до самого пола, с золотым цветком в темных волосах, уложенных в гладкую прическу. Она кивнула головой директору и Амьен и певучим голосом сказала:

– Господин Веллингтон, Врата Знаний только что закрылись. Как я понимаю, это последняя ученица?

Директор указал Амьен на девушку и представил ее:

– Амьен, познакомься, это Розамира – преподаватель литературы и изящных искусств. Она курирует первокурсников в Астрополисе и сейчас даст тебе список необходимых вещей для занятий. До встречи в школе, моя дорогая девочка!

Амьен осталась наедине с Розамирой. Та приветливо улыбнулась и пригласила следовать за собой. Они прошли через стеклянный коридор, украшенный белыми статуями греческих богов и богинь. Миновали атриум в лазурных тонах и попали в светлый кабинет. Амьен с любопытством стала рассматривать пастельные фрески в золотых рамах с изображениями времен года. Розамира предложила девочке присесть. А сама достала с полки нарядную школьную сумку и поставила ее перед Амьен:

– Здесь находится приглашение в Астрополис. А также браслет, являющийся пропуском на паром «Спрингхол». Мы учимся не как остальные школы, занятия у нас начнутся уже первого августа. В этот день от главной пристани Нордбриджа отплывает паром. В школе есть все необходимые учебники, но тебе понадобится одежда, обувь и тетради.

Только тут Амьен осенило, что у нее с матерью совершенно нет денег. Она смутилась, что отняла столько времени у профессора и учителей Астрополиса. Девочка опустила глаза и упавшим голосом прошептала:

– Госпожа Розамира, а сколько будет стоить учеба в Астрополисе? Боюсь, мы с мамой не сможем себе этого позволить.

Та удивленно подняла брови:

– Но твое обучение уже оплачено.

Она заглянула в лежащий на столе журнал:

– Причем не только за первый год. А сразу на все пять лет обучения.

У Амьен от удивления раскрылся рот. Она не знала, как такое может быть:

– Вы уверены? – запинаясь, переспросила она.

– Да, конечно!

– Может быть, это какая-то ошибка и оплачена учеба за кого-то другого?

– Да нет, никакой ошибки тут нет.

Розамира поискала что-то в своей тетради и уверенно повторила:

– Все правильно, твоя учеба оплачена. Имя у тебя довольно редкое, так что не перепутаешь. А оплата поступила как раз сегодня. Пока вы с директором поднимались в башню.

– И кто же ее внес? – с тайной тревогой спросила девочка.

Розамира еще раз заглянула в свою большую тетрадь, перелистнула несколько страниц:

– Действительно, очень странно. У меня не указано имя этого человека.

Но потом она улыбнулась и добавила:

– Но я не удивлена. Если тебе было суждено учиться в Астрополисе, ты бы все равно здесь оказалась, даже несмотря на отсутствие денег. В этом есть своего рода творческое предназначение. Его необходимо исполнить невзирая на жизненные обстоятельства. Одним словом, чудо и подарок судьбы вместе! Получи его и не потеряй!

Амьен шла домой, не веря в собственную удачу. Уже почти подойдя к входу, она вдруг остановилась как вкопанная. Потом резко развернулась и бросилась бежать в противоположную сторону. Через несколько минут она колотила в дверь дома Пьемона. Послышались шаркающие шаги, и вскоре она увидела его бледное лицо. Ревматизм опять скрутил старого мастера так, что он даже дышал с трудом.

– Меня приняли в Астрополис! Я поверить в это не могу! – выпалила она прямо с порога.

Он пропустил ее в прихожую и, закрыв дверь, радостно засмеялся:

– Кого-кого, а меня это совершенно не удивляет. Я видел много талантливых людей на своем веку. Но ты – одна из самых способных учениц, которых я встречал в своей жизни.

Амьен пристально посмотрела ему в лицо:

– А еще, каким-то чудесным образом, мое обучение оказалось оплачено. Причем практически в тот момент, когда я сдавала экзамены. А ведь я еще даже не успела никому сказать об этом дома. Впрочем, у нас с мамой все равно нет таких денег. Только ты знал о моей попытке поступления. Ты случайно не знаешь, как такое может быть?

Но Пьемон выглядел искренне озадаченным:

– Если ты намекаешь на меня, то у меня нет таких денег. Получается, это настоящее двойное чудо!

Он задумчиво потер небритый подбородок:

– Впрочем, я слышал, что в некоторых школах есть специальные организации или благотворительные фонды. Они помогают талантливым детям из небогатых семей. Может быть, в твоей школе кто-то взял на себя заботу о твоем обучении?

У Амьен еще оставались некоторые подозрения по поводу участия Пьемона в оплате ее учебы. Но его версия показалась ей вполне резонной. До сих пор она была уверена, что любимый друг и учитель пожертвовал ради ее обучения всеми своими накоплениями. Хотя, видит Бог, они нужны ему самому. Здоровье у мастера в последнее время становилось все хуже. Он уже не мог выполнять даже простенькие заказы, приносившие хоть какой-то заработок.

Пьемон внезапно закашлялся и махнул Амьен рукой на дверь:

– Девочка моя, я что-то еще и простыл. Боюсь, как бы ты тоже не заболела. Беги скорее домой!

Он пошел провожать ее и уже на пороге еще раз повторил:

– Я очень рад за тебя! Ты это заслужила, как никто другой! Порадуй своих домашних. Вот они удивятся!

Амьен помедлила, вглядываясь в побледневшее лицо своего старого учителя. Она с беспокойством уточнила:

– Может быть, мне сходить за врачом? А продукты у тебя есть? Что-то мне все это не очень нравится.

Но Пьемон уже взялся за ручку двери. Он преувеличенно бодро сказал:

– Все в порядке, не переживай за меня. Я должен отлежаться немного. Приходи через пару дней, когда простуда пройдет.

Несмотря на протесты девочки, предлагающей помощь, он выпроводил ее за порог и сразу захлопнул дверь. Амьен удивилась, поскольку обычно Пьемон или провожал ее до конца переулка, или же смотрел ей вслед, пока она не повернет с улицы Мерлина на Эпл-роад.

Дома ей пришлось несколько раз повторить Эльзе новость, прежде чем та поверила. А счастью Даниэля не было предела. Если честно, то он страшно переживал, что теперь расстанется с Амьен из-за учебы. Теперь будущее представлялось им радужным и чудесным. Впереди учеба в самой лучшей школе мира! Да еще и вместе!

Это лето пролетело незаметно, как обычно бывает с каникулами. За все время Амьен только несколько раз виделась с Пьемоном. Он все время болел и иногда даже не в силах был выйти в сад. На все попытки девочки купить продукты, приготовить еду или помочь убраться он отвечал мягким, но категоричным отказом. Макет собора Святого Петра Амьен забрала на время домой, но перед отъездом отнесла обратно в мастерскую. Основные работы по возведению стен были уже почти закончены. Последние отделочные работы на фасаде было решено сделать вместе с Пьемоном во время следующих каникул. Пьемон клятвенно заверил, что в ее отсутствие не будет сам ничего мастерить. Они попрощались перед отъездом Амьен в школу. Однако накануне отплытия парома Амьен несмотря на его протесты все же пришла к нему в гости. Причем в этот раз вместе с матерью. Эльза, которой Амьен уже давно прожужжала все уши своими рассказами про Пьемона, наконец уговорила дочь взять ее с собой. Она уже давно хотела познакомиться с человеком, который принял в ее девочке такое близкое участие. Эльза до сих пор не могла поверить в чудо, что мечта Амьен сбылась, и она едет учиться в лучшую творческую школу мира. Отчего-то ей казалось, что роль Пьемона в этом событии довольно существенна.

Они явились с целой горой угощения. Эльза приготовила свои фирменные пирожки с мясом и картошкой. Завернула в шерстяной платок судок с уткой в прованских травах и черносливом. А на десерт испекла сладкий пирог с вишней и грушей. Все это угощение они еле утащили в двух корзинах. Пьемон сначала ужасно растерялся, но, оправившись от удивления, потом весь вечер выглядел таким помолодевшим от счастья, каким Амьен его никогда раньше не видела. У него нашлась даже бутылочка старого токайского вина, которую они дружно распили за ужином. Даже Амьен достался в рюмке-наперстке глоточек, разбавленный горячей водой, как во время причастия в церкви.

Пьемон, который обычно рассказывал чудесные истории, оказался не только удивительным рассказчиком, но и мастером выпытать все тайны собеседника. Эльза вначале вела себя довольно скованно. Она долго всматривалась в испещренное морщинами и шрамами лицо мастера, пытаясь понять, где она его видела раньше. Но так и не смогла вспомнить. Зато потом она осмелела и почти целый вечер рассказывала про себя, про Айлендхауз и про детство Амьен. Та в свою очередь слушала во все уши. Мама редко была с ней откровенна. А девочке было ужасно интересно узнать побольше про свое прошлое.

Вечер пролетел незаметно. Пьемон вызвался их проводить. Казалось, в этот ужин к нему вернулись его былые сила и здоровье. На пороге дома бургомистра он обнял Амьен:

– Я желаю тебе, моя дорогая девочка, найти в этой школе свое настоящее призвание. Отчего-то я уверен, что ты узнаешь в Астрополисе не только свои истинные творческие способности, но и настоящих друзей. По крайней мере, так было со мной в то время, когда я там учился.

Амьен вскинула на него удивленный взгляд, в котором смешивалось восхищение и упрек:

– Так ты тоже там учился? Вот почему ты мне подсказал столько всего полезного? Но почему же ты раньше мне ничего не говорил про эту школу?

Он рассмеялся и украдкой посмотрел на Эльзу, которая вдруг стала задумчивой. Погладив девочку по волосам, он шутливо ответил:

– Чтобы ты меня не замучила своими расспросами!

Затем он повернулся к Эльзе, галантно поклонился и поцеловал ей руку. Потом медленно выпрямился и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Я хотел поблагодарить вас за Амьен. Эта девочка – настоящее чудо. Но она такая благодаря вам, вашей любви и заботе. Спасибо и низкий поклон!

Он действительно поклонился ей, а затем резко повернулся и, прихрамывая, пошел прочь. Амьен прижалась к матери. Вместе они смотрели вслед Пьемону:

– Мама, я такая счастливая. У меня есть вы оба. А еще Даниэль. И теперь Астрополис. Как все это вместить?

Эльза задумчиво смотрела вслед удаляющейся фигуре старого ювелира, но потом спохватилась и заторопила девочку:

– Это же хорошо, что всего так много! Но идем скорее, ведь у нас еще не все собрано. А завтра в восемь утра мы должны быть на причале.

Улицы Нордбриджа уже начинали пустеть. Постепенно ночь вступила в свои права. Амьен боялась, что она не сможет сомкнуть глаз от переживаний. Но стоило ей опустить голову на подушку, как она тотчас заснула. Во сне ей казалось, что у нее крылья, на которых она летит сперва над узкими улицами города, затем через пустынный пляж, а потом перед ней раскидывается синяя гладь моря. И впереди теплый светящийся остров, где она встретится с волшебной неизвестностью.

Встреча с Мари-Энн и Этьеном

Утренняя суета затмила все переживания Амьен. Впервые в жизни за завтраком кусок не лез ей в горло, и это при том, что она никогда не жаловалась на плохой аппетит. Амьен еле смогла запихнуть в себя несколько оладий с яблочным джемом, да и то только потому, что не хотела расстраивать Эльзу. Та встала ни свет ни заря, чтобы приготовить еду дочери перед долгой разлукой. Чемодан был собран с вечера. Оставался еще не до конца упакованный рюкзак. Амьен укладывала туда свои самые важные вещи. Они путешествовали за ней еще со времен Айлендхауза. В небольшой коробке – белоснежное перо, которое она обнаружила в одежде в день своего чудесного спасения в бурю. Теперь к нему добавилось еще синее перо Файрмун. Потемневшая икона в венце солнечных лучей, золотом сияющая как вечерняя звезда на темно-синем небосклоне в лунной колыбели. Много ракушек и белых камушков. А на самом дне – старая тетрадка, распухшая от рисунков и записей, с разводами от соленой морской воды, выдающими пристрастие своей хозяйки проводить время на морском побережье. Последним в чемодан был уложен потрепанный коричневый мишка с янтарными глазами-пуговками. С этим старым другом Амьен не расставалась с самого раннего детства. Не было ночи, чтобы она заснула, не взяв его в свою постель. Она присела на кровать и оглядела комнату. Все-таки здесь им было очень хорошо!

В дверь постучали, и, не дождавшись ответа, открыли. На пороге стоял умытый и причесанный Даниэль. В новеньком синем костюме, он так и светился от радости:

– Привет, вы уже готовы? Через десять минут надо выходить!

Амьен вздохнула и стремительно вскочила. Она резко застегнула молнию, на ходу поправила заколку в уже растрепавшейся косе и бодро сказала:

– Уфф! Наконец и я готова! Даже через пять минут можно выходить!

Даниэля и Амьен провожали всей семьей. Поступление дочери кухарки в ту же школу, что и сын бургомистра странным образом сблизило их. Мирра толкала впереди коляску, средняя сестра держала Даниэля всю дорогу за руку. Бургомистр следовал позади вместе со своим братом. Тот вызвался помочь дотащить чемоданы. Эльза и Амьен шли налегке чуть поодаль. Мать придерживала Амьен за руку и повторяла уже в который раз, как надо себя вести:

– Причесываться не забывай!

– Да, мам.

– Вещи не раскидывай, ты же девочка!

– Конечно, мам.

– Не дерись с мальчишками. С девочками тоже не дерись!

– Мам! О чем ты говоришь?!

– Пиши мне, пожалуйста! Я буду скучать!

– Обязательно!

– Я тебя очень люблю!

– Я знаю!

– Что?!

– Мам, я тоже тебя люблю!

На пристани было людно, как будто сюда перенесся воскресный рынок. Толпа провожающих гудела, кое-где слышались всхлипывания. Учеников Астрополиса можно было отличить по радостным улыбкам и беспричинному смеху. Мужчины занесли чемоданы в каюту. Амьен и Даниэль обнялись с родными и поднялись на борт. Раздался гудок, трапы убрали, и школьный паром плавно проплыл мимо Нордбриджа.

Дети долго еще смотрели в сторону города, махая оставшимся на берегу. Огромный город превратился сперва в темное пятно, затем в маленькую черную точку и, наконец, исчез совсем. Вокруг, куда ни кинешь взгляд, расстилалась морская гладь. Плыть предстояло пять часов. Поэтому через какое-то время они спустились с верхней палубы в свою каюту, решив перекусить. Эльза накануне расстаралась и наготовила целую кучу еды. Еще стоя за дверью, они услышали шум голосов и смех, а войдя внутрь, увидели мальчика и девочку, весело обсуждающих что-то за поеданием шоколадных конфет.

Те прервали разговор и повернулись в сторону входа. Амьен сразу узнала чернявого очкарика, который так не понравился ей своим бахвальством. Девочка была совсем крошечной, на голову ниже Амьен, с огненно-рыжей шевелюрой вьющихся мелкими кудрями волос, собранными на макушке. Узкое лицо с коротким вздернутым носом так и светилось. Небольшая кривизна передних зубов ее хозяйку нисколько не смущала – она тут же улыбнулась вошедшим. Девочка вскочила со своей койки и протянула руку:

– Привет! Меня зовут Мари-Энн. А это – Этьен.

И она указала на очкарика, который тоже встал и смущенно улыбался. Он поправлял очки, беспокойно теребя себя за ухо.

Амьен, очарованная открытостью девочки, шагнула ей навстречу и, протянув руку, представилась:

– Амьен, очень приятно!

– Даниэль!

– Рада знакомству!

Возникла небольшая пауза. В это время порывом ветра бумажные обертки от конфет разбросало по всей каюте. Мари-Энн бросилась их собирать, оправдываясь:

– Мы с Этьеном решили перекусить и начали с самого приятного.

Амьен помогла навести относительный порядок, а потом предложила:

– А может быть, что-нибудь посерьезнее поедим? Моя мама нам собрала с собой много вкусненького.

На столе тут же развернули припасы, и Этьен присвистнул. Эльза в этот раз особенно постаралась – она изжарила целую курицу с румяной корочкой, напекла свои фирменные пирожки с мясом индейки и телятины, а на гарнир положила запеченный картофель, помидоры, огурцы и зелень. Еще она сделала сэндвичи с домашним хлебом, сыром и ветчиной, проложенные зеленым салатом и кружочком вареного яйца. А на сладкое приготовила имбирное печенье с грецкими орехами. В бутыли дети обнаружили чудесный домашний лимонад. Еда пришлась как нельзя кстати для установления более близкого знакомства. Уже через полчаса Амьен показалось, что она знает Мари-Энн и Этьена так же хорошо, как и Даниэля.

– А вы уже решили, на какой курс хотите пойти в Астрополисе? – спросила Мари-Энн, облизывая пальцы после обгладывания куриной ножки.

Этьен, не раздумывая, тут же поделился своими планами:

– Я хочу заниматься астрономией. Это так увлекательно, знать, что происходит на небе и в других мирах, понимать законы небесных светил, читать язык движения звезд и планет.

Мари-Энн насмешливо фыркнула:

– На мой взгляд, астрономия – интересное, но пустое знание. Знание ради самого знания. Лично я не хочу заниматься только теоретической наукой, а мечтаю приносить реальную пользу. Например, в медицине. Это самая гуманная профессия, как мне кажется. Лечить людей, спасать жизни, облегчать страдания, изобретать новые лекарства.

Амьен подумала, что Этьен рассердится. Но он философски молчал, пока Мари-Энн рассуждала. Доев сэндвич и элегантно вытерев руки салфеткой, которую обнаружил в корзине, он спокойно заметил:

– Вполне согласен. Однако, у меня есть ряд возражений. Дело в том, что медицина, как и другие прикладные науки, опирается зачастую именно на астрономию. Например, есть психические заболевания, которые обостряются в полнолуние. Не говоря уже про женский организм, который зависит от лунного цикла.

Мари-Энн согласилась:

– Ну да, конечно, я все это знаю. Но я как представлю, что всю жизнь нужно будет провести с телескопом или с микроскопом, картами, чертежами и графиками. Бррр! Я же мечтаю познакомиться с самыми разными людьми, сделать что-то своими руками, чтобы им помочь.

И она примиряюще добавила:

– Я не против математики, физики и астрономии, но я просто не смогу всю жизнь сидеть за столом и, не поднимая головы, что-то считать и анализировать.

Этьен так же спокойно продолжил:

– Я не знаю, откуда у тебя такие сведения про унылую жизнь астрологов и астрономов. Могу сказать по опыту моей семьи, ведь мои мама и папа ученые именно в этой области. Почти все детство я провел у бабушки, так как они постоянно ездили в путешествия, то к пирамидам фараонов в Египте, а то к древним храмам майя. Один раз даже в Сибири были и на Северном полюсе, а постоянные научные конференции в Европе вообще не в счет.

Этьен задумался, чем бы еще убедить Мари-Энн, и радостно воскликнул:

– Это вообще одна из самых романтичных профессий. Есть такое мнение, что во Вселенной существует более сотни миллиардов планет. Если учесть, что население Земли скоро будет почти 7 миллиардов, то на одного человека приходится по несколько планет.

– Да ты что? Получается, вокруг нас сплошные планеты!

– Вот именно! А еще, мне кажется, мечта любого астронома сделать что-то удивительное. Например, побывать на Марсе или полететь на Луну и сфотографировать ее обратную сторону.

– Как это обратную сторону Луны?

– Неужели ты не знаешь, что Луна всегда повернута к Земле только одной стороной? Поэтому увидеть обратную сторону Луны можно только из космоса.

Этьен гордо подвел резюме этой дискуссии:

– Так что, как видишь, в мои планы совершенно не входит сидеть всю жизнь на одном месте, упершись носом в телескоп. Хотя, поверь, это тоже увлекательно, что даже не замечаешь, как проходит день. А изящные алгебраические формулы или геометрические расчеты! По мне это интереснее любого романа в тысячу раз.

При этих словах эстафету принял Даниэль:

– Многие люди считают, что точные науки сухие и скучные. Но это совершенно не так! Например, физика – это наука, которая не менее богословская, чем Евангелия. Знание об атомах и молекулах подтверждает существование Божественной энергии.

А Этьен специально для практичной Мари-Энн добавил рациональное зерно к доводам Даниэля:

– Но помимо ответов на глобальные вопросы существования Вселенной, именно физика в скором времени сможет облегчить жизнь человека.

– Например?

– Например, механика, термодинамика и оптика используются в создании механизмов. Ты знаешь, что современные автомобили создаются благодаря закону Ньютона, согласно его теории о силе, равной произведению массы на ускорение.

Мари-Энн схватилась руками за голову и рассмеялась. А потом, подняв обе руки вверх, сдалась:

– Ладно, ладно, убедили! Вы правы, что в любой науке есть и смысл, и польза.

– И романтика, – с улыбкой добавил Этьен.

– Итак, если я правильно поняла, Даниэль планирует заниматься физикой, я выбрала медицину, а Этьен – астрологию. А ты, Амьен?

Амьен рассмеялась:

– Ну и занятная у нас компания подобралась. Так мы весь мир исправим к лучшему, так что его и не узнаешь через несколько лет. Я тоже хочу внести свой посильный вклад, поэтому планирую заниматься архитектурой. Мечтаю построить самые красивые дома, а может быть даже города.

За разговорами время пролетело незаметно. Дети услышали низкий гудок, когда паром начал сбавлять скорость. Выскочив на палубу, они замерли от восхищения. Впереди показался Астрополис – в лучах полуденного солнца он золотился и сиял, как волшебный небесный город. Это было прозрачное здание в форме звезды, каждый луч которой расходился еще на несколько звезд. Башни и шпили были сделаны из хрусталя и переливались как Северное сияние. Амьен пришло в голову, что здание школы похоже на необработанный розовый кварц, кристаллы которого распускаются в стороны как лепестки цветка или морской звезды.